Фанат Моцарта

      - Здесь вы можете наблюдать динамику растущих валют за прошлый год, - преподаватель - пухленький мужчина в очках - экономики указывает на обычную школьную доску, на которой цветными мелками начерчен график, параллельно заглядывая в методичку.       От занятия осталась всего пара каких-то минут, а сидеть и вслушиваться в нудный голос мужчины, вещающий о действительно нужных им вещах, - просто невыносимо. Голова раскалывается, как будто по ней долбят тысячей маленьких молоточков, глаза слипаются, а горло кто-то царапает изнутри, при каждом сглатывание отзываясь режущей болью.       И Арсений рад бы свалить все симптомы на скучную пару Виктора Вильгельмовича, забив, мол само пройдёт. Только, что ему делать с ноющей болью в пояснице - не знает. Ломит нещадно. Заставляет менять позу каждые две-три минуты. Так и хочется завалиться на парту, подложив руки под свинцовую голову, и прикрыть глаза хотя бы на пару секунд. От чего болит знает, точнее догадывается. Как её убрать - вообще не ебёт. Ему всегда вызывали врача на дом при любых симптомах болезни, - мама боялась заразиться. Арсений кратко жаловался, врач лечил. Что и как делать самому - его не учили и не рассказывали. Поэтому, всё, что ему остаётся - это медленно моргать, нетерпеливо поглядывая на стрелки часов, которые висят точно по середине стены. Зачем и как, не известно. Но это и ебать никого не должно. Кто-то захотел, кто-то сделал. Кто Арсений такой, чтобы кого-то то за это судить? Видимо, этот кто-то был перфекционист высшего уровня. Это ж надо было даже с часами запариться. Арсений бы на его месте их вообще не вешал - раздражают. Противно тикают при полной тишине в аудитории и ужасно выглядят в гомоне студентов. Они сюда не вписываются совершенно. Помещение всё в светло коричневых оттенках: парты, ступеньки, кафедра, профессорский стол, двери, полы да даже окна! А тут это «великолепие» висит ярко зелёного цвета. Арсений бы сказал кислотно зелёного. Совсем не вписываются и бесят его раздражённые глаза. Хотя говорят, что зелёный должен успокаивать. Ага, так они и думали, когда это сюда вешали, конечно. По-любому самые дешманские взяли, не заморачиваясь, а оставшиеся деньжата в карман положили. Ничего удивительного.       Телефон на краю парты тихо вибрирует. Экран зажигается, высвечивая только что пришедшее сообщение из телеграмма. Арсений лениво тянет его к себе, опуская шторку уведомлений. Палец застывает над одним единственным предложением, отправленным с уже давно ненавистного номера. «Я жду тебя у входа в университет» 14:49.       Сонливость снимает, как рукой.       Звонок звенит в ту же секунду, оповещая всех уставших студентов об окончании каторги. Те вскакивают со своих мест, кидая как попало вещи в сумки, и, бросая быстрые прощания преподавателю, разбегаются кто куда.       Арсений не отстаёт, спускаясь на первый этаж универа. Куртку не берёт. Ему и так жарко, да и выходит он всего на пару минут, а то и меньше. Дольше он с ней не задержится. Не выдержит её присутствия.       Чуть не сбивает входной дверью проходящих мимо первочков, резво её распахивая. Не обращает внимания на их недовольства, в два шага перескакивая ступеньки и замирая на своеобразной платформе перед улыбающейся блондинкой.       А она всё такая же. Те же блондинистые волосы ниже плеч, уложенные накрученными локанами, сдержанный макияж с минимальным количеством косметики, яркий брючный костюм с накинутым поверх тёплым клетчатым пальто, высокие каблуки. Разве что ранее светлые карие глаза посерели, потеряли свою яркую искорку. И морщинки, совсем маленькие, почти незаметные появились у глаз, выдавая настоящий возраст омеги.       - Привет, сыночек.       - Что хотела? - сразу переходит к делу Арсений, не имея никого желания слушать её привычно ласковые словечки. Не видит необходимости в этой фальши.       - Почему ты всегда встречаешь меня этой фразой? - тихо хмыкает она, поправляя, наверняка, дорогую сумку на плече, - неужели не рад видеть собственную мать? - задирает она углок губ.       - Нет, не рад, - сквозь зубы отвечает парень, - что хотела? - не терпеливо теребит лямку сумки, напряжённо оглядываясь по сторонам.       - Любви, понимания, поддержки - она мне сейчас очень нужна, - размеренно перечисляет омега, - В конце концов мы семья.       - Семья, - ухмыляется Арсений, иронично улыбаясь. И откуда только помнит об этом слове, никогда для неё ничего не значащим, - только сейчас об этом вспомнила? - язвит парень.       - Признаюсь, я наделала много глупостей, - запоздало выдыхает женщина, - не стоило мне уходить от твоего отца. Но в тот момент мне это казалось единственным правильным решением, - поднимает на него отчаянные глаза, полные... раскаяния? Нет. Полные фальшивых эмоций, - ну ты же уже взрослый мальчик, должен это понять. А сейчас...       Альфа крепко жмурится, мотая головой. О каком сейчас может идти речь? О сейчас, в котором она возвращается в их порушенную семью за новой стопкой денег? Хах, она не так глупа, как кажется.       - Что сейчас? - грузно выдыхает он, хмуря брови.       - Я хочу вернуться, - Арсений давит истерический смешок, отворачивая голову в сторону, - хочу, чтобы у нас снова была семья, чтобы мы вместе заботились друг о друге, - нежно проговаривает омега, мечтательно улыбаясь.       - Зачем? - безразлично вопрашает Попов, сбивая с её губ всякий намёк на улыбку, - у отца и без тебя всё в порядке.       И будет в порядке, если она наконец-то испарится из его - Сергея - жизни. Перестанет появляться каждые пару месяцев в их доме, надоедливо названивая перед этим им двоим.       - Что ты хочешь этим сказать? У него есть другая? - ревностно морщится женщина, щуря глаза.       - Вы как шесть лет разведены, думала, он один останется? - хмыкает Арсений, - лучше не лезь в нашу семью, - предупреждающе кидает, разворачиваясь на одних пятках.       - Что? Что ты только что сказал? - ошарашенно открывает рот омега, - а я? Что значит не лезть в вашу семью? А как же я? Мы что с тобой, не семья? - всплёскивает руками она, заставляя парня на секунду обернуться.       - Нет, - легко выдыхает он, - Извини, мне на лекции надо, - закидывает сумку на плечо, зябко ёжась. Куртка не была бы лишней.              Стены университета буквально давят на него, заставляя переставлять ватные ноги всё дальше и дальше в целях бессмысленного шатания по пустому коридору. Голова гудит от болезненных воспоминаний сильнее, чем обычно, накладываясь на ненужную никому простуду. Глаза застилает пелена, заставляющая ухватиться за спасительную стенку, замирая каменным излиянием.              Их громкие голоса было слышно с нулевого этажа. Из комнаты Арсения, беспокойно поднимающегося по пролёту лестницы на третий этаж. Отец сидел спиной к нему на подлокотнике кресла, сгорбившись. Мама размахивала руками, цокая каблуками по гладкому полу.       - А чего ты хотел, Попов? - возмущается женщина, - я не из тех, кто довольствуется третьим местом! Для тебя всегда работа и сын были важнее меня, вот и оставайся! - взмахивает она руками.       Арсений замирает на последнем пролёте, напряжённо вслушиваясь в каждое слово матери.       - А что на счёт Арсения... Я требую, чтобы он учился в Англии! - твёрдо воскликает она, - пусть будет ни тебе, ни мне, - ухмыляется омега, - иначе я заберу у тебя его по суду! Ты же знаешь, у нас самый гуманный суд в мире. Он всегда на стороне матери.       - А Арсений тебе что плохого сделал? - складывает руки на груди отец, - ты же знаешь, он никуда не хочет ехать. Хоть бы раз о нём подумала! - повышает голос.       - Да мне плевать, чего он хочет, а чего не хочет! Главное - это то, чего хочу я! - тыкает наманикюренным пальцем себе в грудь.       - Да, тебя никогда не волновал наш сын. Ты и залетела для того, чтобы замуж выскочить.       - А ты только сейчас это понял? - насмешливо хмыкает она, - да если б ты на мне тогда не женился, я бы мгновенно сделала аборт. Не раздумывая, - легко машет рукой женщина, - видишь ли материнство - это не моё.       - Даа, это я уже заметил, - понятливо тянет Сергей.       - Молодец, - подобно змее шипит омега.       Арсений закрывает рот ладонью, ошарашенно хлопая глазами. Смотрит на любимую, самую важную женщину в своей жизни и не понимает, когда должен был понять это без её слов. Должен был увидеть. Почувствовать. Осознать.       И вот тогда жмыхнуло не по-детски. Оторвало со всеми концами. Резко, жёстко, невозвратно.       В Англию уехал вместе с Серёгой, отучился, прилетел обратно и мать больше не видел, не звонил. Они с отцом развестись успели. Кристина в Париж умотала с богатым любовником, обещая никогда больше не возвращаться.       Вернулась. Писала, звонила, приезжала и получала полный игнор. Отвечать на звонки стал изредка, выборочно и только по просьбе отца - все остальные успешно пополняли копилку неотвеченных.       Больше её внимание было не необходимо. Она перестала быть авторитетом. Стала ненужной.       - Арс? - на плечо мягко ложится чья-то ладонь.       Парень вздрагивает, оборачиваясь на застывшего Валеру, что взволнованно его оглядывает. Всегда его спасает в нужный момент, - Арсений не знает, как он это делает, но безумно ему благодарен. Способность у него, что ли, такая - оказываться в нужное время в нужном месте?       - Всё нормально? Что-то случилось?       - Нет, - слабо мотает головой, надавливая двумя пальцами на закрытые веки. Пытается развидеть запечатлевшуюся на веках больную картинку. Стереть её с подкорки сознания. - Кристина приезжала, - язык не поворачивается её матерью называть.       - А, деньги опять закончились? - понятливо хмыкает Моцарт.       - Естественно.       Валера знает всю историю от начала до конца. Никогда не просил всех подробностей и не затрагивал тему родителей. На втором курсе Арсений сам всё рассказал, не сумев выдержать в одиночку очередной надоедливый звонок женщины. Валера сочувствующе похлопал по плечу, приобнял, рассказал про своих родителей, и больше они эту тему не затрагивали.       - Да забей ты, - тихо кидает Моцарт, легонько поглаживая по плечу, - пусть предки сами разбираются. В конце концов, это их проблемы.       Арсений поджимает губы, согласно кивая. Не его проблемы. Не его.       - Твои хотя бы догадались сразу развестись, а мои только сейчас дозрели. И то, после того, как мать отца с поличным поймала, - грустно выдыхает парень. Арсений сочувствующе кивает, изгибая губы в тонкую полоску, - но, знаешь, нет худа без добра! - неожиданно расплывается в улыбке чеширского кота, залезая рукой в карман джинсовки. Арсений заинтересованно поднимает брови, - мне вот отец, в честь этого события, квартиру подарил на зло матери, - ухмыляется, брякая новеньким брелком.       - Так, а ты чё?       - А я что? Не гордый, переезжаю. Серж уже машину с вещами встречает. Поможешь?       - Конечно, поехали, - мягко улыбается Попов, согласно кивая. Новоселье ещё никому плохо не делало. Пивасик, винишко, роллы и пицца - самое то, что нужно. Отвлечётся, поболтает с пацанами, может, в приставку погоняют, если Моцарт её упаковал в коробки, и она уже едет к нему в новый дом. В прочем, всё не так уж и плохо.        - Есть идея, - хитро кивает Валера ему за спину.       Арсений послушно оборачивается, тут же теряя весь запал. Брови сами собой опускаются, а губы расстроенно поджимаются. Он уже знает, что сейчас начнётся. И видеть всё это - нет никого желания.       - Ну, перезд - дело тонкое. Без омег не обойтись, - понижает голос Валера, быстро тараторя. И не даёт и секунды, чтобы себя отговорить, вскидывая руку и на весь коридор крича: - мальчишки, привет!       Позов с Шастуном испуганно оборачиваются, отвлекаясь от разглядывания информационных листов на стенде.       - Можно вас?       Те пожимают плечами, переглядываясь и шагая прямиком к ним.       - Привет, - улыбается Антон, останавливая свой взгляд на Моцарте.       Арсений облакачивается на стену, запихивая руки в карманы джинс. Демонстративно скучающе оглядывается по сторонам, не принимая участия в разговоре. Конечно, будет с ним кто-то тут говорить. Всё с Валерой да с Валерой. Че их на нём так зациклило? Ладно Антон, тут и так всё понятно, но Дима то куда лезет?       - Прошу прощения за столь наглую просьбу, но нужна экстренно омежья помощь, - улыбается Моцарт, соединяя ладони в замок. Арсений закатывает глаза на слишком любезное начало предложения. Вот же ж музыкант, а, - я сегодня переезжаю. Мы, естественно, сами все коробки перетащим, но создать уют без омежьих рук, я боюсь, не получится, и...       - А я че то не понял, мы тебе бесплатная клининговая компания? - щурится Позов.       Арсений прячет смешок за кашлем. Так ему и надо. Валера опускает уголки губ, растерянно тупя взгляд.       - А, я вообще-то хотел вас на новоселье пригласить...       - Ну, в принципе, да, почему нет? - радостно спохватывается Дима, согласно кивая головой.       Антон меняется в лице за секунду. Если до этого он откровенно пялился на Моцарта, не смущаясь всех присутствующих, то сейчас офигело открывает рот, с предъявой уставляясь на друга.       - Дим, ты чего? - толкает того в плечо.       - Так, секундочку, - мило улыбается Позов, аккуратно отводя Шаста в сторону.       Арсений хмыкает. Это что это он, в гости к своему кумиру не хочет? Вот же странный, то «я люблю его, не могу», то «Дим, ты чего?». Нет, если посмотреть на это с другой стороны, то, наверное, он просто не готов. Растерялся влюблённый мальчик, вот и всё. Хах, звучит ужасно, но от правды ведь не убежишь?       Дима что-то агрессивно вдалбливает в голову Антона, что сначала хмурится, потом удивляется, смущается и в конце концов расплывается в одобрительной улыбке. Возвращаются оба с улыбкой до ушей и частыми кивками на приглашение на новоселье.       Позов маг. Или он просто очень хорошо умеет уговаривать людей. Но вот эта резкая смена настроения Антона заставляет удивлённо косится в сторону второкурсников, пока они выходят из здания университета.       Арсений старается сдерживать так и рвущиеся из горла хрипы, то бишь кашель, но выходит у него так себе. Закрывает рот кулаком, отворачивая голову подальше от ребят, и прокашливается так, что Антон беспокойно оборачивается на него каждый раз, одними глазами спрашивая, всё ли хорошо, получая в ответ еле заметный кивок. И, честно, после очередного взволнованного взгляда больших зелёных, Арсению так и подмывает начать это делать специально.       У Моцарта тачки нет, поэтому вместе с Позовым останавливается у входа, оглядываясь по сторонам, ожидая, пока подъедет машина Матвиеныча. Арсений хмуро шагает к своему припаркованному Гелику, Антон задумчиво плетётся за ним. Попова всё устраивает.       - Антон, ты куда? Я думал, ты с нами будешь, - недоумевает Позов.       Парень рассеянно поднимает голову, захлопывая дверь обратно.       - Я задумался и, - нервно поправляет лямку рюкзака, - на автомате.       - На автомате? - хмурится Моцарт, - а ты, разве, раньше с Арсом ездил?       Антон неопределённо мычит, поднимая растерянные зелёные на остановившегося Попова.       - Моцарт, ты ж постоянно со мной тусишь, вот он со мной и поехал, - наотебись кидает Арсений, самостоятельно открывая дверь омеге, - какая разница, кто с кем едет? - в пустоту кидает парень, - всё, давайте, на месте увидимся, - салютует ладонью, запрыгивая в холодный салон автомобиля.       - Мне одному кажется, что здесь что-то странное происходит? - подозрительно щурится Валера, пристально наблюдая за отъезжающим тонированным Геликом.       - Да нет, не одному, - соглашается Дима, поправляя сползшие очки указательным и большим пальцам.      Здесь явно что-то не чисто. Но что - только предстоит узнать. И, если Антон сам ему не решится рассказать, то Дима точно запрёт друга с самим же собой в комнате, посадив под настольную лампу, как в самых настоящих детективных сериалах, и будет вытаскивать каждое слово под дулом пистолета - читать, как поднесённой рукой к кнопке удаления многоуровневого аккаунта в наилюбимийшей игре Антона - angry birds. Было проверено не раз - парень ей дорожит, как зеницей ока. Почему - хуй ебёт. Но факт остаётся фактом. И Димке это только на руку.

***

                                                 Что Вы себе представляете, когда слышите про «новоселье»? Шарики, выпивка, закуски, угощения, веселое время провождения? Может, фильмы с попкорном и колой? Или игры на приставке всей компанией, а потом и стандартная «правда или действие», когда градус выпивки повысится? А, возможно, необычайную тусовку с кучей народа и бухла?       Антон себе это так представляет. Точнее, представлял до этого момента. Потому, что, вместо весёлой тусы, у них разгребание коробок с хрупким грузом - посудой. Все тарелки завёрнуты сначала в крафтовую бумагу, потом в кучу слоёв пупырчатой плёнки, а затем уложено в картонную коробку, что поверх замотана слоем скотча. На вопрос «зачем столько обёртки?» Моцарт ответил просто: «чтобы не разбилось», и пошёл дальше таскать коробки. Но, как показалось Антону, их с Димой просто послали нахуй.       Короче. Коробки с кучей якобы «нужной» посуды разбирают они с Позом, Валера с Серёгой таскают огромные коробки из грузовой машины, что совсем недавно подъехала, Арсений разгребает новую кухонную технику, копаясь параллельно в инструкциях к ним. Идилия, хули.       Позов травит байки и рассказывает новые сплетни университета, пока Попов сзади них тихо шмыгает носом, периодически звонко чихая в локоть, обтянутый красным лонгсливом с тупыми надписями. И Антону хочется послушать про активно развивающиеся отношения Ильи Макарова и Нелли Юрковской с их курса, вникнуть в уже наполовину прослушанное повествование, поддержать разговор, но короткие озабоченные повороты на девяносто градусов не дают вслушиваться в размеренный голос Димы, увлёкшегося историей.       Арсений на них не обращает, кажется, никакого внимания. Копается в кофемашине, хмурится, раздражёнными глазами вчитываясь в инструкцию. Антон не может утверждать, но с расстояния не больше, чем два метра, ясно видит, как побледнело лицо парня. Он и так всегда, как вампир ходит - белый, а тут ещё светлее стал, что не навевает ни одной хорошей мысли. Нос едва заметно покраснел от постоянного натирания его салфетками, глаза посерели, мутным взором оглядывая стол перед собой, а губы мелко подрагивают, из-за чего альфа сжимает их в тонкую полоску, плотно смыкая челюсти.       Антон сам уже нервно кусает губы, оттягивая тонкую кожицу зубами. Арсению плохо, и парень это чётко видит. Всё внутри сжимается в один большой комочек, в котором только и есть, что волнение и переживание за состояние альфы, и кричащий во всё горло червячок в голове, что надо ему помочь, дать лекарств и уложить в кровать под пуховое одеяло, поставив на тумбочку горячий малиновый чай с вареньем. Оторвать от мучительного для ослабевшего организма занятия - чтения мелкого шрифта в бумажной книжечке.       Парень переминается с ноги на ногу, не спуская тревожных зелёных с Арсения. Он уверен, что у того уже поднялась температура, и просто сканирует глазами его рваные, замедленные движения, пытаясь определить на расстояние, насколько она выше привычных тридцати шести градусов. Передёргивающиеся широкие плечи совсем отбивают надежду на крохотные тридцать семь с помехой.       Что ж с ним делать то? - мысленно скулит омега, поворачиваясь, наконец-то, к распинающимуся Позу. Тот, поглощённый потоком новой информации, даже не замечает, что Антон не слушает, витая где-то в своих мыслях.       Оставить Арсения у Моцарта? Возможно, это хороший вариант, но кровать то у парня одна, а про лекарства и всё, необходимое для нормального содержания больного, - Антон вообще молчит. Отправить его одного домой - неспокойно сердечку. Посадить за руль машины так же страшно и волнительно, но лучше варианта омега не видит. Про то, что он едет вместе с ним - и речи не идёт. Парень же весь измаится, шатаясь по квартире, пока где-то по заполненным мишиными дорогам будет ехать чёрный Гелик, в котором сидит один Арсений в состояние несостояния. И, почему он за него так переживает, - Антон думать не хочет.       Попов полностью сконцентрирован на технике перед ним, поэтому протянутую руку к своему лбу замечает в самый последний момент, испуганно дёргаясь.       - Чё такое?       Антон слабо шикает, аккуратно убирая угольную чёлку в сторону. Прикладывает ладонь ко лбу, прислушиваясь к ощущениям. Горячий.       - У тебя, похоже, температура. Вчера простыл, - серьёзно выдыхает парень, - тебе надо домой - отлежаться.       - Да нормальный я, - грубо отмахивается Арсений, откидывая в сторону упаковку.       - Ненормальный! - по слогам чеканит Антон, наклонившись ближе и поражаясь беззаботности этого чучела, - меня мама убьёт. Скажет, не досмотрел.       Брюнет фыркает, утыкаясь подбородком в кулак.       Антон нервно оглядывается на ребят, крутящихся у кухонного островка. Надо как-то уходить, при этом не обидев никого из присутствующих, а особенно Моцарта - у него же праздник. В голове крутятся только тупые «мама позвонила, надо домой» и «только что прислали огромную домашку, срочно надо выполнить и отослать», которые точно не подходят - слишком палевно они звучат. Поэтому решает просто скинуть всё на второго соучастника, быстро протараторив:       - Короче. Найди, пожалуйста, какой-нибудь предлог, чтобы отсюда свалить, хорошо? Давай, давай, - хлопает того по плечу, разворачиваясь к пацанам, перед этим натянув на лицо широкую улыбку.       - Ну как вы тут?       - Испанское, - воскликает Моцарт, доставая из шкафа стеклянную бутылку вина, - элитное, - довольно ухмыляется, завидев округлившиеся глаза очкарика.       - Ого, я такое даже не пробовал! - восхищённо перехватывает сосуд к себе, щуря глаза на мелкий шрифт этикетки, - дорогое, наверное, да?       - Ты же даже не пьёшь, - ласково припоминает Антон, забирая к себе тяжёлую бутылку. Реально испанское, охереть, не выхереть.       - Вообще-то, в рамках дегустации можно, - хитро тянет Поз.       - Ну, давай, - поддерживающе хмыкает парень, передавая эстафету Серёге, что довольно присвистывает.       - У нас ещё один эстет. Моцарт, ты теперь не один, у тебя есть единомышленники, - ухмыляется хвостатый, крятясь около шкафчиков.       Антон нервно улыбается, оглядываясь на продолжающего, как ни в чём не бывало, разбирать коробки Арсения, стискивая окольцованными пальцами столешницу. Вот же козёл.       - Слушайте, я предлагаю к этому вину закать пиццу и суши, - оборачивается через плечо Серёжа.       - Ооо, давайте! - согласно воскликает Димка в один голос с Валерой, предвкушающе потирая ладони.       Антон лишь согласно кивает.       Арсений, чёрт его побери, Попов даже не обращает на них внимания, преспокойно вчитываясь в текст на коробке от кофемашины. Да он же над ним издевается! Антон как лучше хочет, а этот козёл всё усложняет, заставляя омегу неловко улыбаться, жалея, что вообще открыл рот:       - Слушайте, круто, ребят, да. Мне тут мама сообщение написала, нужно срочно домой ехать. Ааа, вот, - выбрал меньшее из двух зол и собой абсолютно не доволен потому, что голос подрагивает и так и сквозит чистой ложью. Нухмуренные брови парней об этом ясно намекают, - Попов, ты же меня отвезёшь? - резко оборачивается к ухмыляющимуся альфе. Козёл, - отвезёшь. Раз уж сюда привёз, - сам себе отвечает, рассеянно пробегаясь глазами по сторонам, - всё, спасибо, только не обижайтесь, - рвано выдыхает парень.       Арсений делает фейсплам.       Антон несильно толкает его в плечо, намекая, что пора поднять свою пятую точку и свалить отсюда как можно быстрее, пока он не сгорел со стыда.       - Ага, таксистом подработаю, - спокойно соглашается Попов, задвигая стул на место, - не скучайте тут без нас, - хмыкает он, отбивая парням пятюни.       - Ага, я потом расскажу, - активно кивает на сощуренный взгляд Позова Антон, подхватывая рюкзак с дивана и унося быстрее ноги к входной двери.       Боже, как же стыдно.       - Ладно, давайте, - расстроенно машет Матвиенко.       Входная дверь негромко хлопает, самостоятельно защёлкивая замок. Вот, что значит иметь богатых родителей. Дверь сама закрывается на замок! Правда, было бы хорошо, если бы она ещё и стыд стирала, оставляя его в квартире, а не заставляя гостей его уносить вместе с собой, но это так... неисполнимые желания.       В лифте Антон, краснея ушами, прячет глаза в мыски кроссовок, лишь бы не видеть ухмыляющейся рожи Попова, что издевательски складывает руки на груди, облокотившись спиной о стенку маленькой кабинки. Вот урод же, а.       На выходе из подъезда воспоминания о ситуации уходят на дальний план, когда Арсений надрывно кашляет в кулак, чуть сгибаясь. Антон озабоченно его оглядывает, цепляясь взглядом за потрескавшиеся губы парня. Тот, как будто чувствуя излишнее внимание, быстро мажет по ним языком, оставляя блестящий след от слюны. Антон нервно сглатывает, уводя глаза подальше от тонких губ альфы. У него, походу, мозги поплыли, как у старшего - заразил, козёл. По любому.       Омега хмурится, мотая головой.       - Дома лекарства есть?       - Не знаю, - шмыгает носом Арсений, запихивая руки в карманы джинс.       - Не знаю - это не ответ. Значит, поедем к тёте Вере в аптеку, и она посоветует что-нибудь взять. Заодно и дяде Серёже - он тоже, наверно, расклеился, - активно кивает Антон, на всякий случай придерживая парня за руку. Мало ли, куда его занесёт.       - Ты за меня беспокоишься, что ль? - ухмыляется Арсений, зябко кутаясь в кожанку.       - Не за тебя, а за себя. Потому что, ну... ты заразный! - растерянно воскликает омега, мысленно хлопая себя по лбу. Идиот, - вдруг я заболею? Надо тебя за ночь поставить.       - Конечно, переживаешь-переживаешь, - зачёсывает чёлку назад Арсений, расплываясь в улыбке чеширского кота.       - Не выдумывай, - тут же отмахивается Антон, отчаянно заливаясь краской, - поехали уже, давай! - кивает на брелок, зажатый меж пальцев альфы.       Тот хмыкает и разблокирует двери автомобиля. Антон юркает в непрогретый салон, жмакая на кнопку включения печки. Кидает рюкзак на заднее сиденье, пристёгивается ремнём безопасности потому, что так сказал Арсений, и откидывается на мягкую спинку кресла, пряча горящие щёки в ладони.       Докатились, блять. Он переживает за Попова. Беспокоится за сохранность тушки упрямого козла, что сидит по левую руку от него, спокойно выруливая с парковки близ жилого дома Моцарта, ухмыляясь уголками сухих губ. Пиздец.