Фанат Моцарта

      - Останови машину!       - А толку? Даже если я остановлю, куда ты пойдёшь?       - Да хоть куда! Главное, от тебя подальше.       Арсений не реагирует, и Антон натурально закипает. Его не слушают, не слышат и не хотят, блять, слышать, упорно делая вид, что всё нормально, что всё так и должно быть.       - Останови, я сказал! - он тарабанит ладошками по переднему сидению, мстительно думая о том, что кожанный материал потерпит неожиданный душ, а если и нет, то свалит на все четыре стороны от своего хозяина-тирана, - быстро!       Арсений раздувает ноздри, шумно вдыхая, и, противоречя секундному страху мальчишки получить по мордам, съезжает на обочину, переставая давить на педаль газа.       Антон хватается за ручку двери и уже не думает о том, что в багажнике его вещи, - сбежит хоть голым из лап Попова, но наедине с ним не останется. Дёргает ключ его спасения, тянет сильнее, бодаясь плечом, но та не реагирует, блокируя любое следующее действие мальчишки за пределами чертовой коробки на колёсиках.       - Попов! Двери разблокируй! Это похищение! Статья, между прочим...       - Угомонись! - рявкает Арсений, звучно хлопая ладонью по рулю, - давай спокойно сейчас всё обговорим, потом я тебя отвезу, куда скажешь.       Говорит Попов, а чувствует, как закипает внутри кровь, Антон, впериваясь жгучим взглядом в тёмный затылок.       Поговорим? То есть вот так теперь называется монолог, звучащий из уст еблана и состоящий из ненужных оправданий? Да пожалуйста! - у Антона же тысяча лишних нервных клеток, может себе позволить выслушать ещё одну порцию поносного дерьма.       - Валяй, давай! Что? Скажешь не ты фотографию выложил, да?       - Не я! - гаркает Попов и резко разворачивается на сто восемьдесят градусов, и мальчишка испуганно отскакивает назад, подальше от потемневших глаз, - и запомни раз и навсегда. Я всегда несу ответственность за то, что я делаю. И за хорошее, и за плохое. И обманывать я тебя не собираюсь. Если бы я собирался выложить эти фотографии, я бы это сделал сразу и не стал бы от тебя это скрывать, - он сжимает пальцами обивку кресла и переводит дыхание, - и вся эта ситуация мне самому неприятна. Я хочу понять, кто меня подставил!       Арсений замолкает, и Антон застывает.              Не он?       - Кто-то взял мой телефон, пока я был в душе после матча, - продолжает Попов, потупив глаза в затонированное стекло автомобиля, - время публикации совпадает с этим моментом.       - Допустим, - неуверенно качнув головой, отзывается мальчишка, - но мне от этого не легче. Зачем ты хранил фотографию?       - Согласен, да, это мой косяк, - запрокидывая голову вверх, признает парень, и Антон с удивлением хлопает глазами. Попов только что признал свою ошибку?       - Ладно. На сегодня я тебе верю, - выходит не так уверенно, как того хотел омега, но парень за рулём, кажется, удовлетворён таким ответом, запуская пальцы в шевелюрю, - всё?       Арсений резко переводит на него нечитаемый взгляд, вопросительно выгибая бровь, и Антон закатывает глаза, язвительно поясняя для особо тупых:       - Я могу идти?       - Да куда ты с чемоданом пойдёшь? Тяжёлый же. Давай тебя к другу довезу хотя бы. Как его... Дима?       - Нет, - мгновенно машет головой омега, загнанно впиваясь пальцами в обивку, - к Диме сейчас нельзя, у него проблемы в семье. Отец в запой ушёл, скандал на скандале... в общем, не до гостей.       - Куда тебя вести тогда? - недоумевает в ответ Попов, и мальчишке хочется ныть от отчаяния, накрывающего с головой.       - Ну я не знаю!              На помойку к бомжам. Желательно, добрым.       - На гостиницу тебе сейчас вряд ли хватит.       Осматривает его долгим взглядом альфа, и Антон виновато жмёт плечами, мол, прости, не такой обеспеченный как некоторые, сидящие в этой коробке регулярно, а не по случайному желанию водителя покататься вместе с «не омегой, а так...».       - Ладно, можешь... - Попов мнётся, сцепляя жилистые руки в замок и странным взглядом скользит по его лицу, - у меня пока перекантоваться, пока жильё себе не подыщишь.       Что?..       - Что?       - Не надо на меня вот так смотреть, ничего криминального я тебе не предлагаю. И потом, я тебе говорил, ты не в моём вкусе.       Антон устало закатывает глаза. Понял, не дебил, что Попову нравятся сисястые-жопастые-губастые леди с двадцатисантиметровым каблуком и пятилетним стажем горлогого минета.       - Я живу с отцом, - Попов тем временем продолжает рекламировать своё жилище, - у нас пять гостевых комнат, выбирай любую.       Антон не собирается рассматривать его вариант всерьёз - это просто смешно - согласится и поехать домой к парню, что недавно прилюдно его обосрал и пустил всю жизнь под откос одним лишь жалким шантажом - ладно, фото, может, выложил и не он, но ответность за натворенную чушь несёт никто иной, как Попов, не выкинувший фотку не то что из архива, а из галереи, - чтобы вновь наколоться на те же ржавые грабли?       - Спасибо, конечно, за предложение, но я всё таки поеду... к тёте Вере. Это мамина подруга, - поясняет Антон на хмурый взгляд Попова.       - Подожди, а почему маме сразу не позвонить?       - Мама сейчас в командировке и у неё своих проблем хватает, - дёргает плечами мальчишка, произнося относительную, но всё же правду, после которой парень, по хорошему, должен отвянуть с вопросами, которые его всё ещё не касаются, - я не хочу доставлять новых.              Ты весь - большая проблема, Антон.       - Как скажешь, - угрюмо кидает альфа, поджимая губы. Смотрит долго нечитаемым взглядом, словно считывает информацию с лица мальчишки, и только потом отворачивается, укладывая руки на руль и аккуратно вливаясь в поток машин, - адрес говори.       - Поехали, - Антон ёрзает бёдрами, обтянутыми тонкой тканью брюк, по натуральной коже и, ловя ироничный взгляд в зеркале заднего вида, закатывает глаза: - покажу.       Всю дорогу едут в тишине, которую Антон откровенно стремается и не имеет желания нарушать хоть чем-то, что не дальнейшие указания, куда поворачивать, а где проезжать прямо, игнорируя поворот, ведь каменный ебальник Попова отпугивает его так же, как ворон пугало, и это нихера не смешно, когда то самое нечто из говна и палок сидит в метре от тебя, буквально управляя твоей дальнейшей судьбой.       Ехать не больше пятнадцати минут, но Антон за это время успевает досконально выучить салон машины, пока упорно прячется от быстрых взглядов Попова, который, видимо, сомневается, что он всё ещё в его машине, а не благополучно на улице.       Хах, ну, точно, он же и правда теперь живёт на улице.       Вылезают так же молча, Арсений достаёт чемодан с сумкой из багажника, пока Антон вертиться возле машины, закидывая учебный рюкзак на плечи - в руках его нести не получится.       - Спасибо, - сконфуженно улыбается он, когда вещи кочевают из рук альфы в его.       - Если что, звони, заберу, - Арсений лохматит угольные волосы на голове и зачем то кивает перед тем, как развернуться обратно к Гелику.       - Хорошо, - тихо выдыхает Антон в пустоту, ёжась от холодного порыва ветра, и для самого себя же неожиданно вскрикивает:       - Попов!       Арсений дёргается, будто его током шарахнуло, и оборачивается, изгибая бровь дугой. Мальчишка мнётся, не понимает, для чего всё это, и выдыхает первое, что крутится на языке, когда молчание начинает перерастать в издевательство в виде синих прилипшых к лицу глаз:       - Зачем ты это делаешь?       - Делаю что?       - Ну, помогаешь мне.       Арсений молчит, смачивая губы языком, и хмурится, отводя взгляд.       - Пусть я фотографию и не выкладывал, всё равно косвенно виноват. Знаешь, не люблю себя должником чувствовать... но ты не привыкай. Как только разрулим ситуацию, всё вернётся на круги своя, - вновь беззаботно ухмыляется Арсений, и Антон гонит прочь мысль, что Попов умеет быть нормальным адекватным человеком.       - Кто бы сомневался, - бурчит он себе под нос и, ловя прищуренный взгляд синих, натягивает на лицо улыбку, так и говорящую: всё ты правильно услышал, старапёр, и подхватывает вещи, салютуя всё ещё стоящему возле него альфе.       - Давай, пока, и... спасибо ещё раз, ты правда помог.              Попов козёл, об этом забывать нельзя, но... какой же, сука, услужливый.       Козлина.       Минует осторожно ступеньки, стеклянную дверь, маленький порожек и тут же угождает в тёплые объятия тёти Веры, что тут же скользит нежными руками по напряжённой спине, заставляя уткнуться шмыгающим носом в её плечико.       Вот так тепло.       По-семейному.       Она не женщина - она настоящий ангел во плоти. Мальчишка видит за её спиной большие белоснежные крылья, что она каждый раз призывно распахивает, зазывая в такие нужные объятия, окутывает ими от всех невзгод и неприятностей, например, как сейчас, и никуда не выпускает, пока не поймёт, что уже всё хорошо, за крыльями мир и благодать, о которые мальчик не поранится.              - Мальчик мой, - ласково шебуршит тётя, и Антон отрывает голову от её плеча, заглядывая в глаза, - они у тебя дома что, все с ума посходили?       - Не знаю, тёть Вер, - убито шепчет он, - я сам не понимаю, что происходит...       - Проходи, - тетя мягко кивает на помещение для персонала, - я скоро закончу, поедем вместе домой.       Домой.       - Спасибо большое, - шепчет мальчишка, чувствуя, как стыдливые мурашки бегут по телу. Доставлять тёть Вере неудобств - последнее, чего ему сейчас хочется, - я постараюсь как можно скорее найти жильё. Хочу попросить место в общежитии, - это его самый лучший вариант из худших, - если меня, конечно, из университета не выгонят...       - За что это? - тут же с претензией - и явно не в его сторону - вопрашает омега, и Антон тупит глаза в фармацевтическую форму женщины, всё ещё отказываясь воспринимать эту ебучую причину всерьёз.       - За аморальное поведение.       - Пусть только попробуют, я на них в суд подам! А за жильё не беспокойся - можешь жить у меня, сколько захочешь.       - Спасибо большое, - выдыхает Антон, но и части той благодарности, что чувствует, этими словами передать не может.        Тётя сжимает его мокрые ладошки, поглаживая большими пальцами кисти холодных рук, и слабо кивает на оставленные у кассы баулы.       - Как ты с такими тяжёлыми вещами ко мне добрался? На такси?       - Нет, - легко мотает головой Антон и прячет смущенный взгляд за ресницами, боясь не то, что тёте его во внимание обратить, а себе, ярому Поповафобу, - меня подвёз один мой... знакомый.       - Хороший у тебя знакомый, - лукаво ухмыляется уголком губ омега, - рада, что у тебя есть ещё кто-то, кто не бросил в беде.       Антон кивает, прячет глаза от шального взгляда тёти и быстренько скрывается за дверьми комнатки персонала, опуская напряженную задницу на такой же напряженный пружиновый диванчик, который выкинуть пора ещё с тех времён, когда мальчишка использовал его в целях батута, а не инородного предмета, так богохлавляемого нежными голосами женского персонала аптеки.              У тебя есть ещё кто-то, кто не бросил в беде.       Нет у него никого, кроме мамы, Поза и... ебучего Попова.

***

                                                               - В следующий раз чтобы сам мне звонил, - строго порицает Лена над ухом, в противовес голосу нежно скользя ладонями по острым лопаткам, и Антон тает в её объятиях, размякая настолько, что и чтобы отлипнуть, приходится приложить усилия, ведь это мамины руки, - хотя давай обойдёмся без следующего раза.       - Мам, они даже не стали меня слушать! Я не виноват, я не делал эти фотографии, правда! - он оправдывается, начинает тараторить, как сердце в груди отбивать чечётку, и не знает, чего боится, если:       - Хорошо, я тебе верю.       Мгновенно прозвучит у уха и успокоит, заставит вновь прильнуть к любимому плечу женщины и угодить в родные руки, выбивая всякий намёк на «не примет/отвергнет/откажется/поддержит остальных/не поверит» из дурных мыслей мальчишки, что глубоко вбирает полной грудью воздух, чувствуя тот самый: ягодный.       - Вер, спасибо, что присмотрела, - тем временем кивает Лена тёте, и Антон нехотя отрывает макушку от мягкого изделия пальто, которого раньше у мамы в гардеробе не было, когда чувсвует, как чужие пальцы подхватывают рюкзак с его плеча, перенося вес к себе, и непонятливо хмурится. Мама хочет подержать его рюкзак?..       - Не проблема, пусть пока у меня поживёт.       - Нет-нет, в этом нет необходимости.       - Подожди-подожди... я что, еду с тобой?       - Угу.       - А ты же говорила, что живёшь у работодателя?       - Угу, живу, но шеф сказал, что выделит тебе комнату, а я не стала отказываться, ведь кто, если не я, должен припахать своё дитя к хозяйству? - отшучивается Лена, вызывая на лице мальчишки наигранно обиженную улыбку, и тут же вскидывает ладони в защитном жесте: - он сам это предложил!       - А я так и понял, ма, спасибо.              Быть хозяюшкой в чужом доме или валяться в коробке из-под холодильника у экологичного бака с отходами? Пожалуй, выбор был сделан ещё до того, как был предоставлен.       - Ну, чего стоим? Нас там машина ждёт, - подгоняет Лена, открывая перед ним стеклянную дверь, и Антон послушно катит чемодан на выход из белой коробки, в которой всё ещё остается тот самый ангел с крыльями за спиной, без которого не было бы здесь и духа матери.       - Ты такси уже заказала?       - Ну, типа того, - усмехается Лена, и мальчишка настороженно вскидывает голову, всматриваясь в щурящиеся в смущенной улыбке глаза женщины.       «Типа того» - это каршеринг? Не дай боже, мать водить не умеет.       Антон выкатывает вещи, осторожно спуская те по ступенькам, хоть и идея спустить те кубарем по лестнице прельщает сильнее замкнутого нерва в шеи. Но мысль о том, что в вещах есть не только скомканная одежда, но и хрупкие баночки с уходовой косметикой, вовремя останавливает, красным ценником в голове вывешивая счёт за продукцию «золотого яблока».       Антон открывает взгляд от дороги и понимает сразу - припаркованный внедорожник с оперевшимся на него статным мужчиной за ними (или они за ним?), и брошенное мамино «типа того» приобретает совсем иной характер, нежели парой минут назад.       Вот такие у неё, значит, начальники на работе... М-м-м, ясно.       Где там устраивают на работу с сасными-высокими-подкаченными-брюнетами начильниками, на которых пальто сидит лучше, чем на манекене бершки?       Антон забежит на собеседование.       Мужчина приветливо улыбается, отлипая от дверцы автомобиля, и Антон готов забирать все свои слова про «у мамы не может быть другого мужчины!» обратно. Такой - может.       - Знакомься, это мой сын - Антон, - представляет его Лена, останавливаясь рядом с замершим мальчишкой, - а это...       - Сергей, - хрипло перебивает мужчина, склоняя голову в мягком приветственном жесте, и Антон впервые верит тем омегам, что щебечат о том, как настоящие альфы входят в доверие с первых минут, благодаря всего лишь паре жестов, - можно просто дядя Серёжа.       Потому что дядя Серёжа уже нашёл себе синоним в его голове.       Плюшевый Мишка.       - Приятно познакомится, - раскрыто улыбается мальчишка, - спасибо Вам, что помогаете моей маме и что меня сейчас тоже выручаете.       - Брось, Антон. Я ж, на самом деле, для себя стараюсь, - ухмыляется в ответ Сергей, хитро сверкая синими радужками, - она же работать нормально не сможет из-за беспокойства о тебе.       Лена звучно цокает, и разговор прерывается раньше, чем Антон успевает поддержать коварный план мужчины, что теперь кивает на дверь позади себя, то бишь приглашая усесться в теплый салон машины и отогреть замершие на холодном воздухе ладошки.       - Давай, садись в машину.       Антон послушно подступает к автомобилю, отдавая требовательным рукам Сергея чемодан с сумкой и забирая из рук матери свою учебную ношу, что - конечно же - легче на стала, и запрыгивает в салон, приземляясь навидавшимся за последние дни обивок машин задом в кресло с подогревом.       - Не забудь пристегнуться, родной, - звучит нежный голос с переднего места, и мальчишка тут же тянется к ремню безопасности, торопливо стараясь спрятать глупую улыбку в затонированном стекле, наконец чувствуя то самое угомонившееся от беспрерывных метаний и урчащее ласковым котёнком существо внутри, в самой грудине, где тают выстроенные «семьёй» айсберги, плавясь от лучей маминой заботы.       - Есть, сэр.       - Сэр не сэр, дело твоё, но вся эта история с монтажом и спешным выселением тебя из твоего же дома всё ещё остаётся мне неясна, - слабо хмурится женщина, быстро клацая пальчиками по экрану мобильника, и, грузно выдохнув и выключив экран, ловит его стыдливый взгляд через зеркало заднего вида, стирая всякий намёк на тишину поездки, - поэтому прошу мне рассказать всё, что посчитаешь нужным.       Антон прикусывает губу и осторожно кидает взгляд на мужчину за рулём, беспокоясь о личности и конфиденциальности будущего разговора, от одного предвкушения которого хочется свернутся калачиком прямо здесь, на заднем сиденье внедорожника, и перестать думать и знать, из-за чего он на нём оказался. Но Сергей увлечённо следит за дорогой, сжимая руль обеими руками, и всем свои видом транслирует, насколько сильно виды мокрых улиц превышают его интерес над семейной драмой, и мальчишка сдаётся:       - Так точно, сэр.              И ничего, что от зазубренных до звуков слов тошнит хлеще, чем от бабушкиных печёночных котлет.

***

             Сергей не мелкая крошка в хлебе бизнеса, играющая по прихотям кого-то сверху, он - самый настоящий владелец офиса айти и аналитики, имеющий власть в руках не только над своими подчинёнными, но и над, видимо, всем персоналом службы охраны жилого посёлка, раз о положение на территории и за ней альфе докладывают сразу же, как они въезжают в большие раскрытые ворота поселения.       И вывод этот не то что будоражит, пуская мурашки по коже, а заставляет мгновенно откинуть телефон и вжаться носом в затемнённое стекло окошка в попытке урвать в поле зрения каждый уголочек по-дорогому отстроенного дома, у которого всего через несколько минут после въезда тормозит дядя Серёжа и, дождавшись открытия ворот, заезжает на участок.       И Антонова челюсть стукается точно об каменную плитку, уложенную по периметру перед домом, как только мальчишка на негнущихся ногах вылезает из внедорожника.       Если это сон, не будите.       Бейте кувалдой по башке, иначе он потеряет её прямо сейчас, среди идеально уложенного газона и целого сада цветов.        Большой двухэтажный дом со светлыми однотонно белыми стенами, широкими окнами, отделанными чёрными пластиковыми рамами и черепичной крышой угольного цвета, словно вязкая разлитая смола, приковывают к себе большие зелёные глаза, и в голове, кроме белого шума и повтора одного и того же слова, не остаётся ничего.              Охуеть-охуеть-охуеть-охуеть-охуеть.       Ситуация внутри ситуацию Антона с неслушающимися конечностями не улучшает, отрезвляя, а валит с головой в проблемы с управлением собственным телом.       Мраморный, начищенный до блеска пол, отдаёт теплом, грея освобождённые от обуви стопы; светлые стены, уходящие в высокий потолок, тёмно коричневая мебель и арка (!) вместо двери между прихожей и коридором, ведущая к лестнице всё из того же обработанного дерева, что и предметы мебели, к которым Антон прикасается с особой осторожностью, пока вешает лёгкую курточку на вешалку (!) и оставляет обувь на полочке.       - Чувствуй себя как дома, Антон, - радушно улыбается Сергей, пропуская его вперёд, позволяя осмотреться, и мальчишка не отказывается, делает первые шаги по направлению к арке и затылком чувствует гордый взгляд мужчины.       - Спасибо.              Весь дом буквально пропитан запахом цитрусовых вперемешку с горькими нотками шоколада, такого, как ненавистный в детстве Бабаевский, и такое сочетание вызывает желание то ли сморщится, то ли вдохнуть поглубже, разобрать на состав и насытиться новыми нотками запаха. И это однозначно отпугивает, толкает поближе к знакому запаху матери и наставляет больше не высовывать нос за границы привычного рецепторам вкуса лесных ягод.       Женщина озадаченно выгибает бровь, молчаливо спрашивая «всё ли в порядке?» и Антон часто-часто кивает, растягивая губы в улыбке.       Это огромный дом, Антош, здесь и экономки, и слуги, и слугаёбы наверняка есть. Каждый второй, как ты, подавители не пьёт, наслаждаясь своим ароматам, так что жевальник захлопни и радуйся, что тебя вообще приютили.       Мама с подозрением косится на него ещё пару секунд, но, не дождавшись объяснений, отворачивается и стягивает пальто с плеч, отдавая то Сергею и устало приземляясь на сидушку мягкой лавочки.       Из-за угла показывается женская фигура в официальном тоне - юбке с блузкой и жилетом - и мама подскакивает, расплываясь в приветственной улыбке и получая в ответ мягкий кивок.       - Анна Николаевна, знакомьтесь, это мой сын - Антон. Знакомься, дорогой, Анна Николаевна - наша экономка. Самая главная в доме, можешь по всем вопросам обращаться к ней.       - Понял, приятно познакомиться!       - Взаимно, - так же мягко кивает женщина и приглашающе ведёт рукой в воздухе, - я приготовила Вашу комнату, идёмте покажу.       - А, да, сейчас, вещи заберу, - он было шагает к входной двери, у которой остались вещи, но Сергей опережает его, легко подхватывая их в свои руки.       - Я помогу, иди.       - Спасибо, дядь Серёж.              Это мечта, а не альфа. И где только таких производят?..              Анна Николаевна радушно улыбается и проводит мальчишку в его временную комнату, наставляет осторожно спускаться по ступенькам, ведь тот в одних носках, а те скользят по гладким ступенькам, наровя спустить с лестницы кубарем, и просит не стесняться, замечая, как он неуверенно мнётся на пороге комнаты.       - Ну что, ванная здесь, кухня наверху. Если проголодаетесь, скажите мне, я приготовлю.       - Ой, нет-нет, - подаёт голос мама, незаметно появившаяся позади них, и они синхронно оборачиваются, - в этом нет никакой необходимости. Антон сам прекрасно готовит, пускай лучше Вам на кухне помогает. Вы можете спокойно его эксплуатировать, - прикрывая рот ребром ладони, шепчет она, но мальчишка и так всё прекрасно слышит, и реагирует так, что брови экономки удивлённо взлетают вверх:       - Я буду рад Вам помочь.       - Вы гость, Антон, Вы не обязаны...       - Но я хочу!       - Ну... хорошо. Если у Вас будет желание, я не откажусь от лишней помощи. Я буду на кухне, - уведомляет она и удаляется из комнаты, словно чувствуя, как необходимо мальчишке остаться наедине с родителем.       В этом доме все такие идеальные?..       - Ма-а-ам, - восторженно тянет Антон, осматривая небольшую комнату и плюхаясь на дорогой диван, в котором не проваливается, как на своей кровате дома, а уверенно приземляется, оставаясь на плаву в меру твёрдого матраса, - тут же как в пятизвёздочном отеле!       Шкаф во всю стену, пара тумбочек по краям от широкого дивана, пышные шторы в пол и - боже мой! - невероятно мягкий белый ковёр по всему полу, ласкающий пяточки как песок у моря, на котором он уже и не помнит, когда в последний раз был.       - А скажи мне, как ты сюда вообще попала и кем ты работаешь? - любопытно уставляется на маму Антон, нападая одними лишь глазёнками, усевшись в позу лотоса в эластичных брюках.       - Я... я помощник руководителя, - уводя взгляд, тянет женщина, - ну, что-то вроде секретаря, работаю в офисе. Так что мне нужно будет бежать сейчас в офис, а ты тут располагайся.       - Мам, подожди... А расскажи мне в двух словах, что у тебя произошло. Просто мне, ну, как-то неловко тут оставаться, ничего не зная, - сконфуженно бормочет мальчишка, - если ты ушла из дома не из-за меня, то почему?       Лена поникает, медленно уходя к дверному проёму, и в комнате повисает пауза.       - Ладно, ты уже взрослый мальчик, ты меня поймёшь. Папа изменил мне с тётей Дашей, - быстро выдыхает она, поворачиваясь лицом к Антону, и в ушах мальчишки что-то с треском лопается.              Папа с тётей Дашей?..       Папа?..       Антон вскакивает с дивана, ошарашенно хлопая глазами, и осторожными шажками подкосившихся ног приближается к застывшему силуэту матери.       - Мам, - тихо и рвано выдыхает он, - ну, от тёти Даши это следовало ожидать, но папа?..       Лена опускает голову, уводя глаза в сторону, и мальчишку охватывает липкий холодок.       - Мам, мам, ты как?       - Да что я... я в состоянии аффекта напилась, пошла на мост, - грустно ухмыляется она.       - Поэтому там твою обувь нашли, да?       Женщина угукает, угрюмо шмыгая напудренным носиком.       - Чуть не наделала глупостей, но мне повезло - там на мосту был Сергей, собственно, благодаря ему оказалась здесь.       - Понятно, - еле шевеля губами, шелесит мальчишка и не выдерживает - утягивает маму в объятия, крепко-крепко вжимаясь в её тело, и мягко скользит руками по её спине, дарит своё тепло, поддержку.       Какая я же она хрупкая, но при этом безумно сильная.       И мама отвечает, тихонько смеётся ему в макушку, шмыгая носом, и нежно клюёт губами в острый носик, когда медленно отстраняется.       - Что-то мы с тобой заболтались, - слабо улыбается она, зачёсывая его непослушную челку назад, - мне правда пора бежать. Кстати, напротив твоей комнаты - комната сына Сергея, он чудесный мальчик! Я уверена, вы поладите, - хитро подмигивает Лена, и мальчишка сконфуженно усмехается на явный намёк матери, - так, всё, я побежала.       Она целует его в обе щёки, стискивая их же нежными пальчиками, лохматит кудри и сничем скрывается сначала за дверным проёмом, а потом и на лестнице, быстро перебирая каблучками.       - Пока, мам! - кричит ей вдогонку, ловя в ответ широкую улыбку, и упирается руками на дверной косяк, укладывая на него тяжёлую голову.              Мамины намёки Антон слышать научился ещё лет в четырнадцать, когда сын тёти Веры подрос, возмужал и перерос метку «180 сантиметров» на стенке в коридоре, получив весьма ясное прозвище «амбал» в лицо от ненастроенного на романтическое развитие отношений мальчишки. И сейчас, прокручивая в голове хитрую ухмылку родительницы, образ «амбала» не возникает, мелькая широкими плечами, а маячит возможными маленькими ножками по полу и крохотными ручками в его, и он делает весьма уверенный вывод:        - Наверное, маленький мальчик.       надеясь, что желания могут сбываться по одной лишь маленькой промелькнувшей в голове мысли, которая отдаётся щемящей нежностью где-то внутри.       - Надо было имя спросить у мамы, - досадливо поджимает он губы, легонько хлопая по дверному косяку, и разворачивается лицом к своей новой комнате, в которой, мальчишка надеется, долго не пробудет, занимая лишнее место и доставляя семье дяди Серёжи неудобства.