Фанат Моцарта

      - Так, есть ещё такой вариант, - тянет фотограф, кликая компьютерной мышкой.       Моцарт, сложив руки на груди, от чего натягивается тонкая ткань чёрного пиджака, с серьёзным видом выбирает афишу, разрываясь между десятками вариантов.       Попов с каменным лицом, а Матвиенко с весёлой улыбкой оглядывают маленькую комнатушку, больше похожую на кладовку.       Невысокие потолки, всего метра два, если не меньше. Стены, сделанные под кирпич, и на которых развешаны снимки полураздетых девушек и парней, в середине стоит небольшой стол, занятый большим монитором и кучей всяких бумаг. Света тут не то, чтобы нет, но здесь над ним явно не заморачивались. В углу стоит торшер с вкрученной в него лампочкой, светящейся тёплым жёлтым светом.       - Этот лучше, - важно кивает Валера, поднеся руку к подбородку, - но я бы ещё поработал с текстом.       - Всё, я понял, - кивает граф, - Ребят, там в холле есть кофемашина, так что не стесняйтесь, - не отвлекаясь от ярко светящегося монитора компьютера, кидает бета, сразу же уплывая в свою работу.       Попов не раздумывая, засовывает руки в карманы порванных на коленях чёрных джинс, и выходит из душного помещения, где даже окон нет. И как Граф только согласился в таком помещение работать? Поправляет чёрное поло, отлично облегающее его верхнюю упругую часть тела, и расстёгнутое на две пуговицы сверху. Сегодня он аля соблазнитель, ловящий восхищённые взгляды омежек, до которых дела, как до футбола - то есть никого.       С важно поднятой головой идёт по пустому коридору, не собираясь искать никакой кофе. Зачем ему напиток из автомата, если рядом уже примечана классная кафешка, в которую они обязательно зайдут с пацанами. Арсений скучающе рассматривает интерьер, заглядывая в одну из приоткрытых дверей, когда замечает на стене комнаты кучу образцов самой разной ткани. Самое то, что надо. Может, наконец новый оттенок выберет для обивки дивана в своей комнате, ведь старая бордовая уже порядком приелась.       Направляется к образцам, задумчиво почёсывая подбородок. Здесь, конечно, выбор не как в хорошо знакомом ему ателье, но тоже есть на что посмотреть. Номеров здесь нет, да и купить их навряд ли можно, но вот пофоткать и найти похожий - запросто. Замечает жирное пятно на материале и брезгливо морщится, как его никто до него не замечал, раз не меняли кусок? Фи. Мысленно обещает себе помыть руки после этого перфоманса, когда совсем рядом слышит до боли знакомый голос, совсем не ласкающий, а, наоборот, режущий.       Арсений напрягает слух, резко становась каменной статуей и боясь, что совсем уже поехал кукухой на старости лет (и что, что ему двадцать два года?). Постоянные мысли об второкурснике везде и всюду - к добру не доведут, уже голос его мерещится. Надо прекращать это дело. Тьфу, опять о нём думает!       - Тёть Даш, я не буду это надевать!       Арсений тихо останавливается за чуть приоткрытой белой дверью, заглядывая в щёлочку и хмуро вслушиваясь в слова, возмущённо произнесённые омегой. Что пацан здесь забыл, вообще? Арсений же правильно понимает, это фотостудия того самого фотографа?       - Да что это за фотосессия вообще такая?!       Антон нервно меряет шагами комнату спиной ко входу, громко разговаривая с кем-то по телефону.       Попов, пользуясь своим положением, медленно скользит глазами по силуэту. Он в своей привычной одежде - всё та же огромная розовая толстовка, мешком весящая на худых и узких плечах парня, и чуть притальные чёрные джинсы с потёртостями на коленях, что отлично подчёркивают худощавые ноги. На руках так же много металла, а на ногах привычные белые, потрёпанные жизнью найки.       - Это, интересно, для какой рекламы нужен такой вульгарный вид? - зло выплёвывает в трубку, которую крепко прижимает правой рукой к уху, не давая Арсению возможности слышать диалог полностью. Личное не публичное, да-да-да, Арсений что-то такое слышал.       Другой рукой он вертит вешалку, на которой весит полупрозрачный комбинезон, длиной чуть выше колена и прошитый по всей своей длине чёрным кружевом. На той же вешалке красуются мужские чёрные стринги с широкой резинкой на поясе, и ободок с чёрными кроличьими ушками. Короткий пиджак, висящий там же, ситуацию никак не спасает. Действительно, интересно, в какие же рекламы такое одевают, Антон?       - Нет! - вскрикивает омега, резко поворачиваясь лицом к двери и Арсению. Попов молча ловит ахуй, разглядывая ярко накрашенного парня. А ему идёт, кстати, - я это - не надену! - по слогам проговаривает он.       И замолкает.       Арсений нервно прикусывает нижнюю губу, пока ждёт дальнейших действий второкурсника. Что ему так долго говорят по ту сторону трубки? Уговаривают? Умоляют? Барабанит пальцами по бедру, удерживая себя на месте. Он готов сорваться в ту же секунду, как младший согласится надеть эту порнографию на себя, по другому это не назовёшь.       Арсений, может, и представлял парня в подобном, активно работая правой рукой, но, чтобы увидеть такого Антона сейчас, да ещё и оставить его на растерзание фотографу и камере - явно не готов. От первого он, может, и не отказался бы, но на счёт второго - категорически против. Никакой адекватный альфа не согласится на такие условия.       - Хорошо, - резко выдыхает Антон, выслушав длинную и спокойную тираду.       Арсений возмущённо вздёргивает брови, прожигая того наполняющимися яростью глазами. Он идиот что ли, чтобы подписываться на это? Совсем свои мозги растерял в клубешниках?       Уже готовится распахнуть дверь, занося руку над дверной ручкой, когда Антон, будто почувствовав это, устало выдыхает в трубку:       - В майке и джинсах, угу, я понял, - понуро повторят парень, заставляя Арсения в мгновение ока расслабиться. Не все. Хочет фоткаться в майке и джинсах? Да пожалуйста! Он так почти каждый день в универ ходит, - тёть Даш, знаете, мне тут как-то не нравится. Я, наверное, откажусь от такой подработки...       Арсений довольно выдыхает в кулак, стараясь не спалиться о своём присутствии. Это что это, уже на одну проблему меньше? Да ладно! Он умеет их не только находить, но ещё и решать? Удивительный пацан.       - Эй! Мы работаем? - недовольно кричат с другого конца комнаты.       - Мы работаем, - уверенно соглашается Антон, - но это, - брезгливо морщится, рассматривая одежду на вешалке, - я не надену.       - Окей. Джинсы так джинсы, - легко соглашается стилист омега, - только их бы ещё найти, - недовольно разводит руками она.       - Да, проблемный мальчик, - тихо выдыхает Эдуард, странно смотря на Антона. Он поднимается с насиженного места, направляясь к входной двери.       Арсений отскакивает, как ужаленный. Ебтвашумать. Прислоняет руку к подбородку, создавая великую задумчивость, пока рассматривает заляпанные куски ткани. Он достаточно правдоподобен, нет?       Мужчина даже не обращает на него внимания, копаясь в телефоне и уходя вдаль по коридору. Замечательно.       Попов проскакивает обратно, осторожно приоткрывая дверь. Опана, и Позов здесь. Хотя как же Арсений мог подумать иначе, если эти двое, как палочки твикс, везде вместе. Внимательно вслушивается в диалог между двумя второкурсниками, параллельно решая, стоит ли намекнуть о присутствии кого-то постороннего и, возможно, не очень приятного для них альфы.       - Да уж, когда такое вошло в моду? - смеётся Позов, пока крутит в руках вешалку с так называемой одеждой, - маскетные сетки, а.       Они отходят в угол, скрываясь из поля зрения Попова. Ладно. Слушать тоже более, чем достаточно.       - Дим, - замученно тянет младший, - мне кажется, я зря на это подписался...       - Так, стоп. Релакс, может, всё будет хорошо. Рассматривай это как новый опыт, - приободряюще тянет парень, когда Попов плавно открывает дверь, хмуро оглядывая помещение. Если Антон ещё раз тут появится, то ему, Арсению, придётся перерывать весь интернет, ища его «новый опыт» и старясь стереть его оттуда нафиг. Арсений в этом уверен на все сто.       Он громко усмехается на слова Позова, и, смотря в офигевшие малахитовые глазки, начинает прямо с порога.       - А опыт не всегда бывает положительным, - насмешливо тянет он, растягивая на лице привычную Антону наглую ухмылку. Может, и хотел бы мило улыбнуться от уха до уха да нельзя. Антон не поймёт. Посчитает очередным издевательством, даже не обратив на это нужного Арсению внимания.       - Ты... Ты откуда здесь взялся? - омега прибывает в приличное ахуе, что выглядит достаточно забавно. Такой он, конечно, милый.       - А так, мимо пролетал, - незаинтересованно кидает он, проходя дальше и рассматривая всё вокруг. Замечает брошенный на пуфик костюм, разглядывая его поближе и точно понимая, что Антону в таком сниматься он бы точно не позволил. Это слишком, - Тебе серьёзно такое нравится? Продавать себя за деньги, - насмешливо тянет Альфа, подцепляя пальцами комбинезон. И правда сетка, просвечивающая гораздо больше позволенного.       Антон теряется от такого вопроса, чуть тушуясь.       - Это просто временная подработка, - подрагивающим голосом тянет омега, несмело поднимая глаза на Попова, будто проверяет: верит или нет? - Но тебе, - разворачивается спиной к Попову и облокачивается поясницей на стоящий рядом косметический столик, - мальчику, с золотой ложкой во рту - этого не понять, - пару секунд тупит взгляд на Диму, но всё же поворачивается обратно к залипшему на бёдрах парня брюнету, - выйди, пожалуйста!       Надрыно пищит Антон, смотря снизу вверх на Попова.       Арсений застывает, нагло пялясь в большие ярко-зелёные глазки. Как же хочется представлять их в другом положении, при других обстоятельствах. Те обиженно смотрят в ответ, понимая, что их просьбу игнорируют. Попову непозволительно сильно нравится, когда они направлены только на него.       Моргает, опускает взгляд на малиновые, будто зацелованные, пухлые губы. Он точно ни с кем не успел засосаться? Арсений ловит себя на мысли, что хотел бы прильнуть к ним прямо сейчас, попробовав их, наконец-то, на вкус. Он уверен, они окажутся невероятно сладкими. Такими, как представляются в самых лучших фантазиях - мягкими и податливыми.       Инстинктивно облизывает свои сухие, чуть поддаваясь вперёд всем корпусом. Несерьёзно, так, лишь чутка припугнув, ведь получать сегодня по лицу Арсений не планировал.       - Мне переодеться надо! - требовательнее просит Антон, и альфа с особым удовольствием наблюдает, как щёки паренька заливаются лёгким румянцем. Очаровашка.       - А с каких это пор у нас модели стали такими стеснительными? - горячо шепчет Арсений, приближаясь и заставляя отходить назад, спиной к стене. Он тянет правую руку к тонкой талии Антона, развязанно улыбаясь. Так, несерьёзно, в шутку заигрывает, ведь уходить обратно к пацанам с горящей щекой он не планировал.       - Так, всё! На выход! - Позов выталкивает обнаглевшего альфу, довольного своей маленькой шаластью, за дверь, плотно её закрывая. Арсений победно ухмыляется.       Антон оскорблённо жуёт губы, сложив руки на груди в защитной позе. Как-то стрёмно становится, когда к тебе на работу неожиданно вламывается ненавидящий тебя парень, распускающий руки там, где не надо. Так себе ощущения, конечно.       - И чё он до тебя докопался? - негодующе вопрошает Дима, получая в ответ красноречивый взгляд друга.       - Живётся ему скучно, - бурчит младший.       Потому что иначе дать описание действиям Попова он не может. Да и не особо то хочет, если быть честным. Ведь мысли все равно продолжают крутиться вокруг фотосессии, ставшей ещё более настораживающей и в какой-то мере пугающей. Здесь все странные. Визажисты, смиряющие его изучающем взглядом, Эдуард, постоянно лапающий его за руки да трещящий по телефону без перерыва, Граф, надменно вываливший грудь колесом, при этом жадно бегающий глазами по его оголённым участкам тела, стилистка, словно пытающаяся выглазеть в нём что-то такое, чего не видно остальным. Единственное, что во всём этом понимает Антон - он им не нравится, как человек, но абсолютно точно устраивает, как позирующее для объектива камеры тело. Гадковато на душе, но что не поделаешь ради денег, да?       Они стоят пару минут в тишине, думая каждый о своём, пока визажист девушка резко не подлетает к ним, непонимающе хмуря тонкие бровки.       - Ты реально такой наивный или прикидываешься? - зло выплёвывает омега, уперев руки в боки.       Антон смотрит на неё шарами по пять рублей, растерявшись от такого неожиданного вопроса, поставившего в очередной тупик. С чего это ему задают такие вопросы, вообще? Ну, походу, слишком наивный, потому что после очевидного ответа девушке, рассчитывает на объяснения, но получает лишь косой взгляд и быстро убежавшие ноги.       Да что ж они все такие странные. Есть в этом помещение хоть один нормальный человек? Ага, Позов.

***

                                     Арсений задумчиво отпивает из фирменного стаканчика кофейни свой горький кофе без сахара и молока. Настоящие альфы пьют только такой, - убеждает себя Попов.       По обе стороны от него идут друзья, держа в руках точно такие же стаканчики. Затащить в кофейню получилось запросто - Серёжа жрать хотел, а Моцарт посидеть в нормально освещённом месте. Вот и сошлись дружненько на большом и приметном «бегемотике». Не подумайте, с ними всё нормально, просто у заведения своеобразное название. Наверно.       - Слушай, Моцарт. Давно вы с этим фотографом сотрудничаете? - задаёт волнующий его вопрос Арсений, поворачивая голову в сторону друга. Не нравится ему вся эта неразбериха, - какой-то он мутный тип, - морщясь, тише добавляет он.       - Года два, - бодро отзывается тот, что-то листая в телефоне, - он талант, но строган. Как фотограф - профи. К тому же, гений фотошопа, - разводит он руками, - мне его ещё директор советовал.       - Ну, если директор советовал, надо брать, - подаёт голос Матвиенко, шурша листьями под ногами. Они оба легко смеются, не замечая выпавшего из реальности Попова, - модели у него интересные, - весело тянет бородач.       - Я слышал, он с эскорт услугами работает, помогает элитным омежкам делать портфолио для аукциона, - поясняет Моцарт.       - Че, че, че, какого аукциона? - Попов резко выплывает из своих глубоких дебрей, непонимающе тараща на друга глаза. Он сказал что-то про делать фото для аукциона, на который...? Граф делает специальные фотокарточки, портфолио, так сказать, для продажи омег? Это же незаконно, запрещено ещё с далёких шестидесятых продавать незащищённых и беспомощных омежек, если они сами этого не хотят. Хотя какой нормальный омега такого захочет? Стоп. Это что получается, Антон хочет? Про эту подработку он говорил? Боже, блять, нет, пожалуйста, пусть будет не так. Пусть он всё не так услышал, пусть всё не так понял.       Матвиенко с Моцартом замолкают, как-то странно переглядываясь. Попов хмурится, готовый складывать всё в одну картинку сразу же, как парни подтвердят его догадки, которые выкинуть нахуй хочется, а не убеждаться, что они правы. Потому что, блять, как они могут быть верными, если Антон не такой?       - Ладно, - сдаётся Валера, - поехали, по дороге расскажу, - кивает он на стоящий за спиной Арсения автомобиль. Попов согласно кивает, снимая блокировку с машины. Он просто ошибся, надумал себе всякого лишнего, а не дошёл до правды. Просто нафантазировал. Потому что Антон не мог на такое подписаться. Антон бы на такое не пошёл. Антон просто модель для рекламы, а не аукциона. Именно так, да.

***

                                     Антон зажато позирует, стараясь прикрыть верх. На нём из одежды лишь рваные синие джинсы, что сильно обтягивают его худенькие ноги и упругую пятую точку. Он чувствует себя полностью голым, хоть и стоит в двух слоях низа. Пожирающие взгляды Эдуарда так и маячат перед глазами, всё больше сбивая и отвлекая и заставляя на автомате руки тянуться к плечам. Антону хочется спрятаться от всех них, убежать, закутавшись в свою огромную толстовку, чтобы больше никогда здесь не появляться. И маячащие не за горами крупные суммы его не перетягивают на сторону некомфортного и тошнотворного занятия. Уж лучше он пойдёт официантом в обычную кафешку, мучиться и горбатиться, чем останется в этом помещение ещё хоть на час.       Граф кричит о том, что надо позировать более открыто, чтобы было "секси". Антон зажимается ещё сильнее, складывая руки на груди в защитном жесте. Фотограф бегает вокруг него, стараясь уцепить побольше открытого, изящного тела.       Позади графа сидит Эдуард, что устало закатывает глаза на каждую закрытую позу омеги. Девочки цокают языками, недовольно на него пялясь. Дима показывает большие пальцы вверх, стараясь поддержать стесняющего друга. Но о каком нестеснение может идти речь, когда с тобой делают это?       - Всё! - истирит граф, - всё! Я так больше не могу. Я не могу работать с этой зажатой амёбой, Эд! - размахивает он руками. И омега полностью согласен с Графом, с ним нельзя работать, потому что это невозможно. Он не может убрать потеющие ладони от обнажённой части тела на физическом уровне - они просто не слушаются. И продолжать противоречить собственному телу Антон больше не пытается, закрываясь окончательно. Но понимает чётко - надо отсюда валить.       - Простите, - громко говорит Антон, подходя к графу, - я так тоже не могу. Я понял, что это не моё! - разводит руками парень, - простите, пожалуйста, что потратил ваше время, - тише добавляет он, дико стыдясь того, что отнял чужое время, потратил его зря, не принеся и грамма пользы.       - Антон, ну так нельзя, - негодующе воскликает Эдуард, - бросать дело на пол дороги.       - Нет, - неловко усмехается Антон, - не могу.       Он быстрым шагом направляется в сторону своей одежды, прикрываясь руками от взглядов Эдуарда. Да что ж он на него всё смотрит, как будто тел худых мальчиков никогда не видел, извращенец.       Граф возмущается, закатывая целую истерику боссу. Девочки уводят его в сторону кофемашины на первом этаже, стараясь успокоить. И омеге их даже не жаль. Ну, может, чуть-чуть, самую малость.       Антон быстро переодевается, параллельно слушая какой-то отвлечённый бред из уст Позова. Он действительно отвлекает, позволяет чуть расслабиться, выдохнуть. Замечает прибежавшую тёть Дашу минуты через две, что сразу же начинает что-то бурно обсуждать с Эдуардом. Они с Димкой не вмешиваются, оставаясь ждать, пока она дойдёт и до них. Макияж смывает быстро, получая не самые приятные эмоции от отдирания стразов. В следующий раз он на такое не согласится, ан нет, постойте, второго раза просто не будет. Наэкспериментировался, блять.       Антон аккуратно вешает джинсы на вешалку, стараясь не помять. Бог их знает, сколько они стоили и как выглядели изначально - получать ещё одну порцию заносчивых взглядов не хочется. На них обращают внимание только мунут через пять, хотя лучше бы вообще этого не делали, они бы с Димой уже смылись отсюда по-быстрому и дело с концом. Но жизнь не малина, поэтому:       - Антон! Ну это же простое недопонимание, зачем же сразу психовать то? - тётя подходит ближе, разводя руками в воздухе. Она явно негодует.       - Тёть Даш, - парень подхватывает портфель с пола, закидывая его на плечо, - я понял, что.. - он поправляет лямки, поудобнее их перехватывая, - модельная карьера - это не моё.       - Подожди, - выставляет раскрытую ладонь вперёд, - подожди. Если тебя смутили откровенные наряды, так... так щас модно! - восклицает она, - это тренд...       - Да какой, нафиг, тренд?! - взрывается Дима, перебивая её. Где вы видели, чтобы омеги в сетке ходили да крольчьи ушки напяливали? Где, блять?!       - Ну нельзя же быть таким старомодным, - тянет тётя, презрительно оглядывая взбунтовавшегося. Дима неловко оглядывает себя, посильнее прикрываясь джинсовой курткой. И чё ей не нравится? Удобно и практично, а всё остальное не так важно, тем более при том, что всё и так чистенько и опрятненько.       - Уж лучше я буду старомодным, - решает Антон, разворачиваясь на выход, в который надеется больше никогда не попасть, - всё, пока, - скомканно бросает он, спеша к белой, спасительной двери. Позов улетает следом за ним, громко хлопая дверью. Если бы мог, вышиб бы её нахер, да только денег не хватит возместить ущерб.       - Чёрт! - шипит она, когда дверь закрывается. Она сжимает кулаки, матерясь сквозь сжатые зубы.       Разочарованно топает ногой, осознавая, что её первоначальный план не сработал.

***

                                     - Нет, ты видел, как он на тебя смотрел? - возмущается Дима, пока они прогуливаются по парку в сторону универа, - как на товар, какой-то. Покажите филейную часть. Нет! Грудинку, пожалуйста! - пародирует голос графа, зло размахивая руками.       Антон лишь молча его слушает, спокойно перебирая ногами сухие опавшие листья. В принципе, от жуткой тряски рук и скручивающегося в животе комка нервов он отошёл, отряхнулся, будто их и не было. Всё же хорошо, он уже от туда ушёл, перед всеми извинился перед этим, конечно, прочувствовал дикий стыд и вину за то, что так безответственно подводит взрослых и занятых людей, но вышел и выдохнул. Больше он там не появится, больше такого не повторится, и это успокаивает. Найдёт что-нибудь попроще, вот и всё. Всё хорошо.       - Твоя тётя точно с ними работала? - с сомнением смотрит на Антона, - она так хорошо о них отзывалась.       - Это меня и смущает, - тихо выдыхает парень, смотря под ноги. Да-а, нахваливала Даша их славно, буйно и очень красочно, обещая, что всё будет в лучшем виде. Только вот про дресс-код, предполагаемый наряд, ему не сказала. И, вспоминая, как он выглядел, появляется вполне себе логичный вопрос: «она работала так же?».       Телефон в руке вибрирует, оповещая о входящем звонке.       - О, незнакомый номер, - усмехается Антон. Такие часто названивают днём в обеденное время, предлагая очередной кредит или назвать циферки с обратной сторонки карточки. Отвечать на них нет смысла, ничего нового ведь не придумывают, одно и то же толкуют - наскучали уже. Было бы у них что-то про покупку фигурок Гарри Поттера или Драко Малфоя, Антон бы с радостью с ними поговорил и все деньги слил, но увы и ах, не судьба.       - Наверно, спам. Меня постоянно со своими звонками достают! - жалуется Позов, - кинь в чёрный список.       - А вдруг что-то важное? - слабо возражает Антон. Вдруг это мама? В прошлый раз тоже был неизвестный, который по счастливой случайности оказался очень даже знакомым и родным человеком. Пропустить её звонок он просто не может, - слушаю, - подносит телефон у уху, - мама! - вскрикивает парень. Хватает Димку за плечо, слыша по ту сторону телефона родной женский голос. Ну он же говорил!       - Слава Богу, я до тебя дозвонилась, - облегчённо выдыхает она, - я боялась, что ты не возьмёшь трубку с неизвестного номера, - омега глубоко вздыхает, поднимая и опуская напряжённые плечи, - прости. У меня пока нет мобильного телефона, с которого я могу тебе позвонить. У меня всё в порядке! У меня теперь новая работа, как ты, родной?       - У меня всё нормально, ты не переживай, - растерянно улыбается Антон. Рассказывать хоть о чём-то маме не хочется, даже не так, хочется, но не можется, ведь у женщины и так забот много появилось. Ей бы свои проблемы решить, а не с его возиться - с ними он и сам справится, - я очень скучаю, мам.       - Нифига ты не в порядке! Расскажи всё маме, она поможет, - шепчет Позов. Антон его игнорирует, пропуская фразу мимо ушей. Не сейчас, не время.       - У бабушки тоже всё хорошо! А-а-а, папа в шоке, конечно, от того, что ты на развод подала. Но я в это вмешиваться не буду! - тут же добавляет он. Дело родителей - не его дело. Они взрослые, и если мама приняла решение, что так ей будет лучше, значит, так и правда будет. Антон ей доверяет и ни в коем случае не осуждает. Не понимает, не осознаёт, что поменяется после этого, чего-то не знает о их с папой отношениях, но принимает целиком и полностью.       - Спасибо за понимание, я тебе при встрече всё объясню, - ласково выдыхает Лена, - Антош, я чего тебе звоню. Я уехала, тебе никаких денег не оставила. Поэтому, у меня в шкафу на третьей полке найдёшь конверт. Там немного, но на первое время хватит. Как аванс будет, я тебе перешлю денежку! И за учёбу тоже заплачу.       - Спасибо, мам! Большое спасибо, - поднимает счастливые глаза на друга, радостно благодаря женщину. Господи, да она же все его проблемы решила одним махом, одной фразой! - Но ты, главное, о себе подумай, хорошо? - просит Антон. И тут же спохватывается, - я могу с тобой связывается через этот номер телефона?       - Нет, нет, нет. Это рабочий, по нему не надо. Я скоро куплю себе новую сим-карту и обязательно тебе позвоню.       - Я люблю тебя, мам, - выдыхает парень, стараясь поддержать самого важного человека в своей жизни. Ей, должно быть, тяжело на новом месте, среди новых людей, новых правил. Но Антон готов ей каждую секунду говорить, как она ему важна, лишь бы она не сдавалась и не бросала свой чистый белый лист в корзину мусора, доставая от туда прошлый, исписанный и искаляканный клочок бумажки. Маме тяжело, но Антон рад, что больше не так, как раньше.       - И я тебя, Антош, - ласково вторит женщина.       - Пока, - расстроенно прощается. Дима умилённо улыбается, смотря на чуть стесняющегося друга. Разговоры на публику всегда делают своё дело, являя народу очаровательный румянец мальчишки.       Антон выключает телефон, пару секунд пялясь в чёрный экран. Он поднимает голову на Диму и расплывается в счастливой улыбке. Всё действительно хорошо.       Дима молча сжимает его плечо, без слов говоря, что «да, ты прав, всё хорошо».

***

                                     - Я так рад, что с мамой всё в порядке, - ярко улыбается Антон, напоминая Диме маленькое солнышко, бросающее свои лучики во все стороны.       Они только зашли в универ и спускаются по ступенькам в холле. Сегодня они во вторую смену, так что особо не торопятся, время есть.       - Я уверен, как только тётя Лена встанет на ноги, она сразу же тебя к себе заберёт, - довольно улыбаясь, убеждает Дима.       - Да, я тоже на это надеюсь, честно, - поникшем голосом соглашается младший, - у нас дома такая атмосфера, я врагу не пожелаю, - тяжело произносит он, - все ходят какие-то напряжённые, злые. Отец вообще, как будто с цепи сорвался, - недоумевающе тянет Антон. Он его поведения совершенно не понимает и, видимо, никогда не поймёт, ведь поговорить с ним невозможно - то похмелье, то бухич, во время которого парень прячется в комнате, до дрожащих рук боясь пьяного облика отца.       - Неудивительно, что тёть Лена от него сбежала.       - Только ты не начинай, - нервозно прерывает его парень, предчувствуя то самое часто звучащее убеждение на счёт женщины. Да и с чего все взяли, что она сбежала от мужа, а не от Антона, например? Он же тоже не подарок, - не надо мне говорить, что у мамы какой-то альфа новый!       - Да причём здесь новый альфа? Я вообще считаю, что это твоя мама застукала дядю Андрею, - сталкивается с возмущённым взглядом Антона, - ну да, че бы она тогда так резко на развод подала?       - Думаешь? - сомневается парень.       - Да.       - Да отец никогда не был замешан в таких делах. Да я бы знал! - вскрикивает Антон.       - Сомневаюсь, - качает головой Позов. - Я тоже долго не догадывался, когда мой батя к соседке захаживал, - грустно хмыкает, останавливаясь возле высокой колонны, - потом мама их с поличным застукала. Такие разборки были! - тянет Дима. - Вообще, я считаю, что все проблемы из-за Альф!       - Звучит печально, - буквально выплывает из-за колонны Моцарт. Он улыбается, замечая ошарашенные глаза омег, и подходит к ним ближе, останавливая заинтересованный взгляд на малахитовых глазках. - Добрый день, второкурсники, - здоровается с двумя, но смотрит только на Антона, что растерянно бегает глазками по его лицу. Давно он их разговор слушает?       - Привет, - отмирает Антон.       - Здрасьте, - заинтересованно тянет Димка, - а с каких это пор с нами знаменитости общаются? - хитро улыбается он.       - С тех самых пор, как вы эту знаменитость выручили в прошлый раз, - ослепительно улыбается Альфа. Антон тупит взгляд в его красивую улыбку, готовясь расплыться лужицей прям здесь, на холодной плиточном полу, - хотел узнать на счёт свидания. Ты сегодня свободен? - чуть хриплым голосом спрашивает, с лёгким волнением смотря в растерянные зелёные глаза.       - Д-да, - тихо выдыхает Антон, не отрываясь от серо-голубых глаз. Он до сих пор не свыкся с мыслью, что сам Валера пригласил его на свидание. Переживал, что шутка такая была, что и правда на минуты заменой побыл, что не подойдёт к нему больше, что ли не посмотрит в его сторону. А тут он, как ни в чём не бывало, сам находит его да разговор заводит. Божечки, да он же идеальный.       Он уплывает куда-то очень далеко, разглядывая забавные чёрные кучеряшки, что аккуратно уложены специальным гелем. Ушей из-за волос не видно, но Антон уверен, что те у него такие же идеальные, как и весь парень. А ещё...       Дима опасливо всматривается в поплывший взгляд друга, убеждая себя в том, что это нормально для влюблённых по уши мальчиков. Не дай боже таким же станет, кто их тогда вытаскивать будет? Правильно, никто, поэтому сердечко под ста замками да крепежами, а альфы на расстоянии двух метров.       - Это просто отлично, - довольно выдыхает Моцарт. Он что-то неясно мычит пару секунд, но всё же произносит, - дашь свой телефон?       - Да, да, - словно загипнотизированный протягивает свой телефон альфе, совершенно не забочась о его сохранности, ведь такими руками невозможно хоть что-то испортить. Если только его укладку.       Моцарт быстро вбивает свой номер в его телефонную книгу, делая себе дозвон и возвращая телефон хозяину. Дима давит хитрую лыбу. Уже и номерок у друга берут, что дальше? Первое свидание, а после и поцелуй? Хах, спешим обрадовать, Вы украдёте первый Антошкин поцелуй по-взрослому - губы в губы.       - Отлично. Тогда спишемся? - уже уверенно улыбается Валера и уходит, до последнего не отводя от омеги горящих глаз. О чём он только думает? Диплом писать надо, а не шуры-муры на последнем курсе устраивать. Да, но вы видели эту очаровашку? Вот и он тоже.       Антон лишь кивает в пустоту, запоздало начиная понимать, что только что произошло. Моцарт пригласил на свидание, взял номер телефона. Боже, боже, боже! Ловите, пока он в обморок от идеальности этого мужчины не упал, иначе все его косточки с пола не соберёте.       Он тупо кивает на все реплики Димы, слыша, как сильно бьётся его сердце в грудной клетке. Что это с ним? Проблемы с кардиологией? Ан нет, это он просто красавчика альфу встретил.       Дима смеётся с замедленности Антона, но уводит под руку в сторону открытой аудитории, где у них вот-вот должна начаться пара по английскому. Что ж с него, влюблённого мальчишки, взять? Если только горсть сердечек из глаз да блаженных улыбок на пол лица. А Позову такого добра не надо, обойдётся, и замечания за опоздание ему тоже не в кайф получать, поэтому смеётся громче и толкает сильнее уже убегающего Шаста, ели поспевая за его длинными ногами.

***

                                     Арсений захлопывает входную дверь дома, наступая носками на пятки дорогущих кед. Ноги гудят, напоминая о прошедшей силовой несколько часов назад. День ног - одновременно ужасная, но сладостная часть всей программы в тренажёрном зале. Мышцы болят знатно несколько дней да так, что ходить больно, не говоря уже про сесть, встать, лечь. И Арсений чувствует себя мазохистом в такие моменты, ведь боль не как, когда ебнулся бёдрами об острый угол или жёсткий асфальт, а приятная, проходящая разрядами тока каждую потревоженную мышцу ног. Ощущать, как их тянет, ломит - охуенно, и это чувство ни с чем не сравнится, пока ты чувствуешь всю проделанную собой работу, а не просто видешь её в зеркале каждое утро. Гордость до костей пробирает.       Телефон в кармане вибрирует, заставляя вынуть его оттуда. Вообще, ему могут звонить только старики, то есть отец, крёстный да дед, если нажмёт на ту кнопку.       Арсений раздражённо закатывает глаза, когда замечает над номером короткую подпись «мать». А, ну да, про неё то он и забыл. Хотя если бы мог, не вспоминал. Пользы от неё столько же, сколько от кивающей собачки на панале салона автомобиля. Никакой.       - Слушаю. Был занят, - огрызается Арсений, - если не можешь до отца дозвониться - это твои проблемы, - грубо обрывает её, - я не хамлю, я говорю, как есть. Пожалуйста, не впутывай меня в ваши дела, - проходя в сторону винтовой лестницы, просит альфа, - всё, пока, - скидывает трубку быстрее, чем она успевает хоть что-то сказать. Её звонки бесят, на них отвечать не хочется вовсе. Её подлизывающийся голос бесит, его слышать не хочется. Она бесит.       Суёт телефон обратно, уже поднимаясь на пару ступенек, но резко останавливается, замечая на кухне относительно знакомую женщину. Успел насладиться её пьяным видом из окна собственной душевой. И до сих пор не понимает, как отец мог клюнуть на такое. Она же совсем старомодная. Юбка, рубашка, пальто - признак не малых лет. И, если обычно все девицы пропадали из их дома на следующее утро, то эта явно загостилась. И причин для этого Арсений не видит. Хмурится, проходя через арку в просторную кухню.       Женщина с короткими светлыми волосами и правильными чертами лица стоит около островка для готовки, маринует курицу, лежащую на противне для запекания. Интересно девки пляшут, однако. Когда отца потянуло на кухарок? Совсем сдаёт обороты, старик.       Арсений вальяжно засовывает руки в карманы джинс, смеряя её высокомерным взглядом и останавливаясь в проходе. Он здесь хозяин, он царь горы, пока старшего Попова нет в доме. И самому смешно он мысленного сравнения, потому что ну какой из него царь? Так, острый на язык альфа, активно отстаивающий свои, но нарушающий чужие личные границы. А эта женщина, походу, претендует на что-то большое, чем просто «секс на одну ночь», забочась ещё и о желудке его отца.       - А ты быстро здесь освоилась, - грубо кидает он, внимательно её оглядывая. - Думаешь, если спишь с моим отцом, то уже и хозяйничать тут можешь? - насмешливо тянет он, подходя впритык к столу. Он упирается сильными руками в поверхность стола, как кот склоняя голову на бок и улыбаясь своей самой милой улыбкой. Он чужих на своей территории не любит. Дом - слишком личная часть его жизни, в которую он пускает только самых близких. Другим он здесь не рад.       Смотрит чётко в зелёные глаза женщины, успевая провести сходство этих глаз с до боли знакомыми зелёными глазками второкурсника. Схожи, как две капли воды. Разве что у мальчишки морщинок у глаз нет, в отличие от женщины. Такие же яркие, светлые, искрящиеся чем-то по-неземному добрым и ласковым. Отгоняет мысли о парне подальше, надеясь, что они к нему больше не вернутся. Не время.       - Во-первых, не ты, а Вы. Я для тебя тётя Лена. А во-вторых, я с ним не сплю, я на него работаю, - спокойно отвечает женщина, направляясь к раковине, - А в-третьих, - она включает несильный напор воды, споласкивая руки от специй, вытирает их о полотенце, и так по домашнему спрашивает: - Есть будешь?       - Допустим буду, - соглашаться Арсений, не сводя с неё озадаченного взгляда. Предлагает из вежливости или...? - А-а-а, - тянет он, гадко улыбаясь, - ты новая повариха. Принеси в столовую, - пренебрежительно кидает парень, насмешливо улыбаясь. Вот теперь всё сошлось. Не спала, значит, набивалась в работники таким изощрённым способом, который понять стоит больших усилий.       Та стоит к нему спиной, но резко оборачивается, держа в руке достаточно большой нож. Попов испуганно таращит на неё глаза. Ебтвашумать! Она че, маньячка под прикрытием?       - Эй, эй! Ты че? - возмущается Арсений, поднимая руки в защитном жесте. Ему ещё рано умирать!       Тётя Лена коварно улыбается, заставляя его бросать напряжённые взгляды на нож. Она точно нормальная? А с психикой у него всё ок? Нет, если бы не было, отец бы её не брал. Правда же?       - Ещё раз тыкнешь, - опасно начинает она.       - Всё, всё, всё! Месендж усвоен! - поднимает он руки, ладонями к ней, - Вы чего?       - Если хочешь есть, давай чисти картошку, - тяжело вздыхая, кивает на раковину, полную помытого, но не чищенного картофеля, - чем быстрее приготовим, тем быстрее ужинать сядем. Ну, - смеясь, тянет омега, пока у Попова в глазах огромной строкой значится знак загрузки, - чего стоишь? Вот раковина, вот картошка, вот нож, - весело указывает она.       - Чего? - в замешательстве переспрашивает Арсений, хмуря тёмные брови так, что там места для межбровной складочки не остаётся. - Вы серьёзно сейчас?       - А похоже, что я шучу? - смеётся женщина, - ты что, хочешь до приезда Анны Николаевны лапшой быстрого приготовления питаться?       Арсений тупит взгляд в сторону, хмурясь и сжимая губы в тонкую полоску. Это уловка? Раздумывает пару секунд, окидывая кухню беглым взглядом, и, что-то решив у себя в голове, молча подходит к раковине. Моет руки, пока тёть Лена ставит курицу в духовку. Хватает первую картофелину, начиная аккуратно срезать с неё кожуру небольшим ножичком. Она странная. Она заставляет его чистить картошку, а он ей подчиняется. Бред. Хотя выглядит она не так уж и страшно. Вроде милая да добрая, юмор, конечно, хромает - потому что какой, нахер, нож? - но курицу маринует правильно, значит, что-то в этом смыслит. Спасибо, что не дурочка, пап, - невесело усмехается Арсений, понимая, что с дурочкой было бы легче расправиться. Они, как приходят, так и уходят, а вот она...       - Вы, вообще, откуда здесь? - грубо кидает Арсений, не поворачивая головы в сторону женщины. Действительно, че это он сразу не спросил, идиот.       - Тебе отец ещё не рассказал?       - У нас с ним не настолько доверительные отношения, - так же грубо. Ведь отец - исчадие ада, передавшее свой отвратительный характер и ему, Арсению. У них разговоры не ладятся уже на приветствие, что тут говорить про такие мелкие новости, как новых людей в доме? Вот именно, не за чем. Просто сталкивают лицом к лицу или ставят перед фактом - этого вполне достаточно.       - Ну и зря, - легко начинает Лена, - когда отец рядом - это ж хорошо. Хотя, - тянет она, беззлобно хмыкая, - у тебя он, конечно, не подарок. Честно говорю, - кивает омега, складывая руки на груди и опираясь поясницей на кухонный гарнитур.       - Тоже это заметили? - ухмыляется Попов. И буквально сбрасывает шкуру напускного грубияна, оставаясь в своём привычном и домашнем. Если она спокойно начала обсирать, хоть и завуалированно, старшего Попова при младшем Попове, то точно согласится продолжить точить на него лясы только уже в два языка - Арсений не откажет себе в удовольствии рассказать о каждом дурацком качестве своего отца. Делать это с держащимися за работу горничными скучно, они отказываются, а вот она... Удивительная женщина, ведь всего за секунду меняет о себе мнение и, что ещё лучше, в противоположную сторону. Хорошую сторону.       Потому что теперь она ему нравится. Абсолютно точно и бесповоротно. Ведь не каждый день мутишь коалицию с работником отца против него же.

***

                                     Антон крутится перед зеркалом в полный рост, в сотый раз поправляя непослушную кудрявую чёлку. Она всё кажется недостаточно уложенной, не до идеала зачёсанной.       Разглаживает даже самые маленькие складочки на притальной чёрной рубашке, расстёгнутой на одну пуговицу сверху. Эта рубашка - его личная страсть, потому что то, как он выглядит в ней ему нравится невероятно. Из-под воротника рубашки выглядывает серебряная цепь. На низ он выбрал обычные чёрные брюки, обнажающие изящные щиколотки и хорошо подчёркивающие упругий - не понятно, почему - зад. В зал никогда не ходил, на диете не сидел, зато активно грёб руками воду в смешной шапочке и очках, но вот откуда взял такую классную задницу - сам в догадках теряется. На длинных пальцах пара серебрянных колец, а на тонких запястьях красуются тяжёлые браслеты. Именно так, грубо и тяжело, но при этом хрупко и красиво. На ногах, как всегда, белые кроссы на все случаи жизни. Да, немного потрёпанные, но всяко лучше каких-нибудь классических туфлей, которые он на дух не переносит.       Он улыбается, оставаясь довольным своим внешним видом. Ну что за красавчик, а? Накидывает лёгкую кожанку под цвет его рубашки и брюк. Натягивает сумку бананку на плечо, закидывает в неё всё самое необходимое. Кошелёк отправляется туда первым, пройдя перед этим жёсткий досмотр на количество купюр. Телефон, ключи, влажные салфетки летят туда же, подавители - на всякий случай, мало ли.       Вроде, готов. Вызывает такси до ресторана, волнительно улыбаясь и кусая губы. Сегодня предстоит самый лучший и охуенный вечер в его жизни, и Антон надеется его не просрать и не засрать, не в прямом смысле, конечно, ибо как вы это себе представляете?       - Здесь очень красиво, - заворожённо улыбается Антон, оглядывая ресторан изнутри.       По всему залу расставлены круглые столики со стульями, у которых высокие узорчатые спинки. Длинные бархатные шторы на окнах. Стены обклеены багровыми обоями под цвет штор. Фуршеты, бокалы, салфеточки, сложенные каким-то расфуфырчатым способом, свечки с лёгким ароматом ванили - отдельная любовь. В общем, весь ресторан напоминает тематику былых времен, и это завораживает. Уносит далеко и надолго, чаруя невероятной атмосферой.       - Да, мне тоже нравится, - соглашается Моцарт, - это Арсений нашёл это место.       Улыбка с лица Антона мгновенно сползает. Он мученически закатывает глаза при упоминание ненавистного ему имени. Почему ему везде надо где-то вклиниться и что-то испортить?       - По моему другу не скажешь, но в душе он большой романтик, - мягко добавляет Валера. Омега, не веря услышанному, хрюкает, чуть не подавившись красным вином. Арсений - романтик? Стебается, да?       - Ты, наверное, шутишь?       - Нет. Просто ты его плохо знаешь, - спокойный тембр голоса завораживает и успокаивает, не давая вспыхнувшей агрессии выйти наружу, а Арсения любозно попросить выйти из головы. Потому что нахуй его, когда рядом альфа его мечты.       Валера поднимает бокал, предлагая выпить, и Антон тут же расплывается в счастливой улыбке, чокаясь с ним бокалом. Чпок, и алая жидкость уже в организме. Чпок, и алая краска уже на щеках омеги.       Они разговаривают обо всём подряд, затрагивая и тему музыки, и тему футбола. Антона на теме о футболе просто не заткнуть, ему хочется рассказать обо всём сразу и побольше. Он активно жестикулирует, горящими глазами смотря на альфу, который в этом виде спорта совсем не шарит, но внимательно слушает. И Антон в очередной раз убеждается, что он идеальный.       Когда приносят заказанные блюда, они не надолго замолкают, блестящими от вина глазами переглядываясь и давя лыбу во весь рот. Хочется смеяться. И непонятно, от чего, то ли от выпитого, то ли от забавных лиц друг друга. Но в душе огонь горит и тушить его не хочется, распаляя ещё сильнее тихими бархатными смешками. Антон горит. В Моцарте.       Альфа, к удивлению Антона, общается с ним на абсолютно равных. Не преподносит себя выше него, но и не опускается ниже - держит четкую планку. Антона не принижает, не возвышает, делая это каким-то невозможным способом, от чего пацан внутренне ликует. Находить с ним темы для разговора легче лёгкого, ведь тот цепляется за всё.       Антону безумно нравится, как тот говорит, жестикулирует, как быстро подстраивается под настроение Антона, меняя тему сразу, как только видит не совсем положительные эмоции на лице младшего. Он спокойно высказывает свою точку зрения, никак не осуждая омегу, если у него она совсем другая. Сносит крышу своей открытостью и доверием в каждом важном вопросе. Кружит голову своей нереальной идеальностью, вызывающей чувство ожидания подвоха.       Антон балдеет, когда тот зачёсывает чёлку назад. Когда изящными тонкими пальцами сжимает вилку с ножом. Когда снимает пиджак, оставаясь в одной лишь тонкой белой рубашке, у которой закатаны по локоть рукава, обнажая жилистые и крепкие руки парня. Когда...       Попов ураганом залетает в ресторан, выискивая их столик тяжёлым взглядом. Свидание, блять, у голубков. Он быстрым шагом доходит до столика в углу, хватая у соседнего стул и ставя его между Моцартом и Антоном. Приземляется с шумом на него, ловя, как минимум, два ошарашенных взгляда. Ниче, ниче, пусть смотрят на него лучше, чем друг на друга. Достаточно, поболтали и хватит.       - Привет. Не помешаю?       Арсений тяжело дышит, кидая испепеляющие взгляды на обоих по очереди. Сжимает губы в тонкую полоску. Улыбаются, смеются, довольные, блять, а Арсению шлют фотки с их спинами, заставляя ревностно сжимать кулаки и срываться с места в долбанный ресторан, в который сам же ходит по особым случаем. Молодец, Валера, спиздил место, спасибо. Любопытно оглядывает Моцарта, не замечая ничего нового. Впрочем и не ожидалось, он же всегда такой расфуфыренный козёл. А на Антоне знатно подвисает. Он сегодня в рубашке, которую Арсений видит впервые, - новую, что ли, купил? Та расстёгнута на пару пуговиц, открывая вид на острые ключицы парня. Для него расстегнул всё, да? Для этого недоделанного альфача, строящего из себя интеллигента, да? Ну конечно, не для Арсения же.       Поднимает глаза обратно на лицо парня. Губы припухшие, щёки раскраснелись, видимо, от выпитого. Глаза в растерянности бегают от Моцарту к нему, и обратно. Очаровательный, но такой недоступный, что скулы сводит от несправедливости. Почему Валера, а не он? Что в нём такого особенного, а?       - Привет. Нет, - неопределённо кивает Моцарт. - А ты здесь как?       - Да так, мимо пробегал, - кривя губы в широкой улыбке, отмахивается Арсений. Какая разница, с какой скоростью он гнал в этот чёртов уголок города, чтобы сейчас зловеще потирать ручонки, планируя нагло и собственнически оборвать им всю малину, - Свидание?       - Нет, просто ужинаем, - спокойно отвечает Валера, оглядывая скукожившегося Антона, что тупит взгляд в полупустую тарелку.       - Разочарован? - всё так же тяжело дыша, грубо кидает Попов. Да, жёстко, зато действенно, - Рассчитывал на большее? - гадко ухмыляется он, чуть склоняясь корпусом в сторону растерянной омеги. Пусть знает, как соглашаться на «свидания» со всякими музыкантами, - Ты не в его вкусе.       - Арс, - затыкает Моцарт, - ты чего до Антона докопался? - кидая встревоженные взгляды на младшего, осторожно спрашивает, - тебе заняться нечем? - Попов лишь таинственно улыбается, ничего не отвечая и с особым весельем наблюдая за расстроенным второкурсником, что неловко мнётся, не обращая внимания на Попова.       Да посмотри же ты на него!       - Мне... Мне пора, - кидает Антон, закидывая телефон в барсетку и расстроенно улыбаясь Моцарту. Арсений удовлетворённо за этим наблюдает, гордясь собой неимоверно.       - Видишь, сразу расстроился, как только понял, что это не свидание, - радостно шепчет Арсений Моцарту.       - Попов, - Арсений переводит всё своё внимание на омегу, серьёзно смотря ему в глаза. Хочется булькнуть что-то типа «да, мой ангел», но не можется, - Сделай одолжение всему человечеству, - кивает, хмуря брови и ожидая услышать что-то серьёзное из уст второкурсника. Например, «сделай одолжение всем человечеству и подвези меня до дома» неплохо звучит, тем более из уст мальчишки, - найди стенку и расшибись об неё головой, хорошо?       Арсений серьёзно кивает, прикрывая глаза и хмуря брови, поджав тонкие губы. Он почти не разочарован. Самую чуточку, потому что выполнить единственное желание омеги не может, увы, но он слишком мало взял от этой жизни, чтобы уже покидать этот прекрасный мирок. Не, взял то он достаточно, но вот самого главного ещё не ухватил - взаимной любви.       - Прости, пожалуйста, за грубость. Твой друг меня вдохновляет, - да-а, хотел бы Попов услышать это в другом контексте, но, что есть, то есть, - Спасибо за вечер, я пошёл, - кивает Антон, вставая со своего места.       - Я провожу, - вслед за ним встаёт Моцарт. Да куда ты лезешь, братан? Уже достаточно сделал, угомонись.       - Я с вами, - подскакивает и Попов, широко улыбаясь, - а че? Прогуляюсь, - пожимает плечами, когда два недовольных взгляда устремляются на него. Антон нервно смеётся.       - Не надо, - качает он головой, - я сам. Пока, - забирает кожанку и сумку бананку, вылетая пулей из ресторана. Всё таки перестарался, надо было помягче.       Попов тут же стирает улыбку со своего лица, присаживаясь на место убежавшего парня. Надеется, что за жалкие пару минут омега не сбежит далеко, ведь тьма на улице, а домой одному идти небезопасно, тем более в таком состоянии. Моцарт делает то же самое.       - Арс, - гневно смотрит Валера, - ты почему в него вцепился? Я тебя не узнаю.       Интересно, это почему? Слишком агрессивно вести себя стал? Мм, да, что-то такое отдаётся внутри спазмом. Почему? Так вот она, блять, сидит причина, из-за которой весь спокойный мирок порушился. Ебучий музыкант, привлекающий к себе много омежьего внимания. Антонова внимания.       - Влюбился в него? - внимательно всматривается в глаза друга, не переставая хмурится.       - Нет, - не ожидая такого вопроса, резко отвечает Моцарт. Вот и славно, сворачиваемся и уходим. Был бы здесь Антошка, проблема бы решилась, да только его нет, а повисшее напряжение есть, как и проблема. Ладно, уже хорошо.       - Ну и всё. Не морочь тогда пацану голову, - расслабившись, настоятельно советует Арсений, вставая с места. Больше ему здесь оставаться не за чем, - всё, давай, пока.       - Ты же только пришёл!       - Я... У меня важное дело появилось, давай, - кидает на последок, быстро выбегая из здания ресторана и отключая блокировку на автомобиле. За тушку студента беспокойно, мало ли чего уже себе надумал в своей кудрявой башке?       Заводит мотор, выезжая с парковки.       Антон далеко уйти бы не успел, какими бы длинными не были его прекрасные ноги, так что он внимательно высматривает его на тротуарах для пешеходов. На улице темно без фонарей, что усложняет задачу, но не заметить худую палку Арсений не может. Ни раньше, ни сейчас.       Он медленно шагает, сложив руки на груди, видимо, замёрзнув, и грустно смотря себе под ноги - макушка опущена. И Попову всего на долю секунды становится стыдно за испорченный ужин и настроение, бывшее до этого отменным, за то что разбил мечты и надежды. Но это только на секундочку, потому что в следующую опять всё клокочет от всплывшего лица музыканта, даже не подозревающего, как бессовестно отбивает любимого мальчишку у лучшего друга.       Арсений медленно подъезжает, останавливается возле тротуара, выходя из машины. Громко хлопает дверью, обращая на себя устало гневный взгляд омеги. Всё таки перегнул палку.       - Садись, подвезу, - кивает на машину и подходит ближе к парню, - нечего по ночам одному шарахаться.       - Попов, ты последний человек, к кому я сяду в машину, - мотает головой Антон. Арсений остаётся стоять на месте, выжидательно пялясь по сторонам. Окей, постоят, посмотрят на звёзды, это даже романтично, омегам такое должно нравиться, наверно. А Антону? - отвали! - грубо просит второкурсник, продолжая шагать вперёд по асфальтированной дорожке. Ну что за упёртый баран, а. Хотя нет, просто мелкий говнюк.       - Хорошо. Как скажешь, - легко соглашается альфа, - больно надо тебя подвозить! - обиженно кричит ему вдогонку, залезая обратно в салон автомобиля. Ну и не надо, ну и ладно, больно надо было. Он же немаленький, сам дойдёт, да? Конечно, всё с ним будет хорошо, поэтому Арсений может с чистой душой ехать в другую сторону, домой. Ехать и не переживать, ведь ему всё равно. Какое ему вообще дело до пацана? Никакого. Вообще. Совершенно никакого. Абсолютно похуй на него, не заботит. Ни капли.       А если тот напорется на амболов каких по пути - дворы здесь заковыристые, выпрыгнуть могут откуда угодно? А если приставать начнут, лапать, угрожать? А если отбиться не сможет, не вырвется? Заботит, ещё как заботит.       Пару секунд стучит по рулю, приговаривая себе в голове, что нифига он Антону не сдался, но всё равно тихо едет за ним, не скрываясь, провожая так до самого дома.       

***

                                     - Давай поаккуратнее, сразу после магазина в гараж, понял? - хрипит отец, вкладывая Антону в руку ключи от машины.       - Хорошо. Может, тётя Даша со мной поедет? За одно поможет мне, - неуверенно предлагает Антон, переводя глаза с отца на тётю. Перспектива таскаться с кучей продуктов по супермаркету одному - не радует, но что поделаешь, когда, кроме тебя, некому за ними съездить? Воткнуть все свои желания себе в одно место и молча соглашаться со всем, что просят взрослые.       - Я б с удовольствием, но мне на собеседование, - мягко отрицает женщина. М-да, наконец-то, хоть какая-то от неё будет польза, а не только статическое проседание дивана.       - Вот видишь, тётя Даша человек работающий, не то, что ты, - грубо кидает Андрей.       - Ясно, - безразлично кивает Антон, - пока, - направляясь в сторону чёрного автомобиля. Не то, что ты - передразнивает в голове пацан, слабо кривясь. Если бы он мог, он бы пошёл на работу, только вот попробуй устройся на нормальную будучи омегой. Не сказать, что их принижают по рангу и должностям, скорее наоборот - доверяют больше, но проблемы с трудоустройством всё равно присутствуют, ведь пристающих и пьяных альф никто не отменял и не запрещал, в отличии от течных омег на рабочем месте. Если и устраиваться, то только туда, где правит всем омега, а не альфа - так спокойнее за сохранность своей тушки. И вот тут появляется проблемка номер два - учёба. Расписание пар постоянно скачет, и угадать, когда у тебя будет вторая, а когда первая смена - невозможно, а, значит, и график работы ты подстроить не можешь, если, конечно, не в ночную устроишься. Но тут надо быть либо мазохистом, либо дебилом, чтобы ещё и драгоценный сон у себя отбирать. Вот и получается, либо не работаешь, либо не спишь. Что выбирает Антон? Спать.       Садится за руль, перекидывая рюкзак на соседнее сиденье, и заводит мотор, плавно выезжая со двора. У папы автомат, что радует безумно, ведь не дай бог была бы механика - Антон бы с места не сдвинулся. В этой страшной махине он не разбирается и не хочет, потому что зачем? За руль он садится максимум пятый раз в своей жизни, не считая тех разов скитания по району с инструктором, и особо то не впечатляется вождением железного коня - или их несколько? Удобно, прикольно, комфортно, полезно в некоторых ситуациях, но не более. Была бы возможность, он бы только на автобусах да в метро гонял, а не зосорял природу лишними углекислыми газами, ей и так прилично достаётся. Короче, Антон за экологию, а не вот это вот всё.

***

                                     - Галочка, давай тебе подушечку поправлю?       - Серёжа! - возмущается пухлая женщина на больничной койке, - какая подушечка? - взмаливается она, - я вот теперь инвалид! - указывая на загипсованную правую голень, кричит омега, - Как я теперь жить буду? - слезливо вопрошает женщина у мужа, - а вдруг я вообще ходить не смогу!       Она болезненно шипит, задевая поврежденную руку и шею.       - Это он виноват! - причитает она, указывая пальцем на испуганного Антона, - он специально на меня наехал! Как таким только права выдают?       Антон испуганно таращит на них глаза, мотая головой. Да она врёт! Он ехал, как черепаха, на скорости сорок километров в час, а не гнал на все сто двадцать, чтобы не успеть заметить полную дамочку перед капотом машины. Там даже пешеходного перехода не было, чтобы она высовывала свой кривой нос в сторону трассы. Сама же попёрлась ещё и на него гонит, мразота!       - Да Вы же сами на дорогу выскочили! Я же всё видел! - возмущённо протестует парень.       - Тихо, тихо, - рядом стоящая тёть Даша поглаживает по плечу, стараясь усмирить племянника. Но какой, сука, усмерить, когда на тебя так нагло клевету накладывают?       - Да что за чушь ты несёшь? - подозрительно тихо ворчит покалеченная, с ненавистью смотря на пацана, - Я спокойно шла, вот мой муж может подтвердить, - указывая рукой на низкого пухлеша не русской внешности, начинает женщина, - а ты на меня наехал!       - Тёть Даш, я правда очень медленно ехал! Я всё видел, что происх..!       - Я поняла, поняла, спокойно, - прерывает она его.       - По таким, как Вы, тюрьма плачет, - указывая толстым пальцем на Антона, кивает мужик. - Пусть с вами полициия разбирается!       Да какая полиция?!       - Зачем полиция? Мы сами сейчас всё решим, - махает руками тётя. - Мы возместим вам моральный ущерб и оплатим лечение, - тянет она.       Антон с надеждой цепляется за её плечо. Да, да, да, заплатят, чтобы эти недоумки отстали, потому что какого хера они под колёса кидаются? Да даже не под них, а на капот! На капот, карл! Она сама отлетела назад, выворачивая неестественно ногу, а не он её сбил резким торможением.       - То есть, по Вашему, здоровье можно купить?       - Можно, - косо смотря на женщину, кивает она, - смотря о какой сумме идёт речь, - пара суетиться, переглядываясь, - Антош, иди, я всё решу.       - Спасибо, тёть Даш, - слабо благодарит Антон, - извините, пожалуйста, - кидает покалеченной омеге, пулей вылетая из палаты, а потом и из здания больницы. Нахер хочется всех послать, перед этим доказав, что он не виноват. Но как это сделаешь, когда их двое, а он один?       Руки подрагивает, а пальцы нервно крутят кольца на руках. Отец ловит его за руку у входа. Ожидаемо. Но всё равно больновато.       - Ты когда головой своей начнёшь думать? Ты понимаешь, что это уголовное дело? - гневно шипит Андрей. Да какое уголовное, когда ничего не было?       - Пап, послушай! Она..       - Ты смотрел, куда ты ехал? - перебивает.       - Ну... Она будто сама под машину бросилась! Понимаешь, нет? Я на повороте очень медленно ехал!       - Как мы с тобой докажем? Регистратора то нет, - качает головой отец, разводя руками. Пиздец. Ему пиздец, трындец, конец. Кто сейчас без регистратора ездит, пока каждый день машины угоняют? Правильно, батя так ездит, жалея отдавать лишние пару тысяч за него. А за Антона теперь кто будет отдавать, а?       Тётя Даша быстро спускается по ступенькам, вставая рядом с ними.       - Ну, что они сказали? - нервно сжимает лямку рюкзака Антон, глазами полными надежды смотря на женщину. Пожалуйста, пусть попросят денег, им же не зачем молодого пацана за решётку сажать, да? Пожалуйста, удача, приди ты хоть сейчас!       - Нам придётся заплатить, - тяжёло вздыхая, тихо говорит она, - Нуу, это же лучше, чем тюрьма?       Конечно, лучше! Антон не собирается срок отсиживать, набивая татушки как у зеков. У женщины там всё не так уж и серьёзно, лишь перелом ноги да руки, слабый вывих шейных позвонков. И то, насчёт этих самых позвонков Антон сомневается - а врачи нет, да, Антош? - потому что она на живот приземлилась, а не спину. Или они именно так и вывихаются?       - Скока? - быстро кидает отец.       - Десять тысяч, - выдыхает она.       - Фух, десять тысяч, - расслабленно выдыхает омега, да они сама прелесть! Считай, сущие копейки по сравнению с тем, что они могли запросить. Не, ну такие деньги запросто, вообще без проблем! - я найду такие деньги! Устроюсь на подработку...       - Долларов, - быстро вставляет тёть Даша. Мир перед глазами рушится. Чего, блять?!       Антон офигело крутит головой, растерянно глядя на отца. Он же ему поможет? Вытащит? Не оставит одного с этим всем разбираться? Он просто не найдёт такую огромную сумму! Хоть на три подработки устроиться - не хватит.       - На меня можешь даже не смотреть, - качает он головой, - сам вляпался - сам разбирайся. Или вон, у матери попроси, - небрежно предлагает отец. Хах, у матери, у которой и так проблем хватает?       Антон глазами из Шрека смотрит на мужчину, нервно кусая губы. Он же шутит? Говорит всё не всерьёз, да?       - Не смотри так, денег нет. На самом два кредита весит, - и разворачивается, уходя в сторону машины.       Антон тупит безжизненный взгляд куда-то вдаль, пока тёть Даша не встаёт перед ним, сочувствующе глядя в глаза. Сдалась ему её жалость, когда перед глазами мелькают несколько нулей, которые он даже не предполагает, откуда может взять. Такие деньги из воздуха не берутся, а дамочка ждать год, пока Антон по сусекам поскребет да что-то наберёт, явно не согласна. Как получить быстрые и большие деньги? В эскорт, блять, пойти.       - Слушай, ты бы подумал о подработке у Эдуарда, - мягко напоминает она. Хотел эскорт, получай, - ты столько денег нигде не заработаешь, а там, как раз, появилась халтурка. Платит очень хорошо, - неопределённо кивает женщина.       Антон глубоко вдыхает, прикрывая тяжёлые веки. Халтурка - это отсосать вонючему Эдуарду, перед этим дав себя выебать в жопу? Хах, будет очень похоже на него, если так и окажется. Спасибо, такой вариант не подходит, можно что-то поприличнее? Пару секунд обдумывает, перебирая другие все возможные варианты. Кафе, ресторан, клуб, в конце-концов, стриптезёров никто не отменял? Сокрушённо мотает головой, понимая, что и правда больше некуда. Крутится на шесте он не умеет, как бы об этом не говорила его фамилия. Но сосать, вообще-то, тоже, как и в жопу ебаться. Да, он девственник и что? Некоторые и до сорока немеченными ходят, а ему всего двадцать, чтобы об этом уже задумываться. Только вот перспектива её лишиться в таких условиях и, тем более, за деньги - не радует. Но, впрочем... Устало смотрит на тётю, выдыхая:       - Что надо делать?       - Просто сопровождать бизнесмена на ужин, - пожимает она плечами, - Переводчиком работь, - неопределённо добавляет, - там будут иностранцы. Ты же английский хорошо знаешь, - утверждает Даша, - соглашайся. Там всего то делов на три часа.       Антон обеспокоенно вглядывается в её лицо, ища подвоха. Просто переводить двум сторонам диалог? Звучит слишком просто, как бы сложно это не было. Она точно о чём-то умалчивает. Ага, о чём-то в роде: «бонус: только сегодня Вам предоставляется возможность пойти по всем этим людям кругом да раком, не благодарите!». Или всё же нет?       Но он людей читать совершенно не умеет, поэтому согласно кивает, прикусывая нижнюю губу до крови. Сейчас так надо и по-другому нельзя.

***

                                     Тётя Даша крутит его вокруг свой оси, оценивая получившийся образ.       На длинных ногах, плотно облигая подтяную задницу, сидят кожанные брюки. Из обуви она выбрала массивные чёрные берцы. Они без утепления, так что ноги не запарятся.       Хотя, с этим можно поспорить, смотря на полностью облепленные ноги чёрной кожей. Либо он сегодня вспарится, либо кем-то поимеется. Сверху обычная белая футболка, которую, по сути, можно было и не надевать - она всё равно всё просвечивает и облегает, создавая безумный дискомфорт. Кольца и браслеты остались на руках хозяина, придавая ему больше уверенности. Тётя спорить на счёт них не стала, сразу же смирившись с корректировкой составленного образа. Барсетка, заполненная самым важным, весит на плече. С волосами ничего делать не стали, оставляя их взлохмоченными. Так, как будто бы лучше смотрится, больше вписывается во весь его «дерзкий» образ.       - Ну вот, каков красавец!       Антон хочет прикрыться, надев поверх футболки какую-нибудь кофту или, хотя бы, рубашку, но тёть Даша запрещает, аргументируя тем, что на улице и так тепло. Парень молча поджимает губы, соглашаясь. Ничего, это всего один вечер, а потом он её сдерёт с себя да выкинет в самый дальний угол шкафа, чтобы никогда больше не неё не натыкаться.       - Смотри. Сначала заезжаешь в гостиницу - забрать клиента. После, вместе отправляетесь в ресторан, ты его сопровождаешь, и в конце вечера машина Эдика тебя забирает. Всё понял? - поправляя футболку на нём, уточняет тётя.       - Угу, - неуверенно мычит Антон. Он вообще не понимает, в какой ресторан они идут, если его одели так?       - Всё, давай. Такси тебя ждёт внизу, - выходя из его комнаты, кричит женщина.       Антон ещё раз себя оглядывает, чувствуя максимальный дискомфорт в этих вещах. Нервно кусает губы, от чего они ужасно раскраснелись и потрескались. Пытается выдавить улыбку самому себе, сказав, что всё будет хорошо, но получается откровенно плохо.       Он жутко волнуется. Да, он учится на ин.язе, но это не отменяет того, что он боится в самый неподходящий момент забыть то или иное слово.       Боится облажаться и не получить и гроша. Потому что иначе ему придётся идти либо в проституки и зарабатывать на своей девственной крови, либо грабить банк - другого выхода он не видит. У мамы просить совестно - она сама непонятно где и на что живёт. А тут такой Антон «здрасте, я Настя» со своими проблемами. Сам разберётся, немаленький.       Нервно теребит лямку сумки, что хоть как то прикрывает его верх. Неловко поглядывает на водителя, которому нету абсолютно никакого дела до него.       Кусает припухшие яркие губы, крутит кольца на пальцах, когда поднимается на новом лифте на двенадцатый этаж недавно построенной гостиницы. Высоко и страшно.       Тихо шагает к первой от лифта двери, на который висит табличка с номером 413. Дверь в номер чуть приоткрыта. Это приглашение?       Антон неловко оглядывается по сторонам, не зная, как оповестить о своём прибытии. Крикнуть? Постучаться? Зайти? Поднимает подрагивающую руку, тихонько стуча двумя костяшками по косяку двери.       - Здравствуйте! Я от Эдуарда, должен вас сопроводить, - не заходя в номер, громко говорит Антон.       - Входи, - мужской голос рыкает из глубины комнаты.       Антон подскакивает от неожиданности. Там тигр или человек? По голосу кажется, что там тридцатилетний мужик двухметрового роста и стакилограммовой комплекции. Легче от этого сравнения не стало, ни капли. Мнётся, боясь переступать порог номера. Это же личные границы, вдруг не туда ступнёт или ещё чего сломает? Он же такой неуклюжий, что ужас, всё снесёт своими длинными конечностями.       - Я лучше здесь подожду, - неуверенно произносит омега. Ладно, он просто жёстко стремается. Мало ли че там за мужик и че он ему сделает, если он зайдёт. Спокойнее снаружи постоять да подождать, чем раньше подписывать смертную казнь.       Оглядывает коридор, где стоит гробовая тишина. Никого из персонала или простых клиентов невидно. Нервно поглядывает на дверь, за которой не раздаётся и шороха, пару секунд обдумывает правильность своих действий, но всё же решается. Была не была.       Легонько толкает дверь, открывая себе обзор на тёмное помещение.       Здесь выключен весь свет, лишь луна освещает просторную комнату. Слева от него большая колонна, что закрывает обзор на бо́льшую часть комнаты. По всюду виднеются силуэты мебели, но человеческого нет. Это ебанный хоррор, а не комната.       - Простите?       Антон огибает бетонную преграду, огдываясь и замечая на кровати мужчину, что сидит, отвернувшись лицом к окну. Нашёлся, блин. Как к нему вообще обращаться? Что говорить? Что делать?       На нём тёмный пиджак, что отлично облепляет его подкаченные руки. Сильный, значит, если схватит, вырваться не получится, силёнок не хватит. У него широкие плечи и спина, Антон бы даже сказал массивные. Венестые руки упираются ладонями в колени, обтянутые тонкой брючной тканью, крепко их сжимая. Злиться?       Мужчина стискивает пальцы сильнее, когда раздаётся мальчишеский голос, тем самым ещё больше пугая Антона. Ему точно конец.