Ещё один день

      Спустя где-то неделю, когда Топаз и Авантюрин, как и всегда, проводили большую перемену в столовой, к ним подошла Март. Разговор оказался неожиданно коротким, но этого хватило, чтобы игральные кости упали должным образом. Ребята переглянулись, слабо кивнув.       Топаз расположилась на мягкой кровати, внимательно рассматривая своего друга, что устраивал хаос в собственной комнате. Блондин раскидывал бумаги по полу, ища ту заветную бумажку. Зрелище, на самом деле, казалось крайне забавным, от чего улыбка сама расцветала на лице девушки. Наконец, Авантюрин поднялся с листком в руках, молча протягивая его ей в руки. Топаз внимательно читала, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Обведённые предложения одного из заданий складывались воедино, от чего брови тут же вскинулись, а широкие глаза моментально смотрели в сторону юноши с удивлением. — И ты думаешь, что кто-то из них был анонимным свидетелем? — Шанс небольшой, но, — Авантюрин кивнул, присаживаясь рядом. Парень ткнул пальцем в одно из выделенных предложений. — Какой смысл свидетелю оставаться анонимным? Девушка молчала, насупившись. Этот вопрос плотно засел в голове, заполнил собой всё пространство мыслей. До этого она и не думала о странностях событий вокруг Веритаса, принимала как данность, но Авантюрин быстро и легко развеял туман. Топаз перевела взгляд на блондина, будто пыталась ухватиться за призрачную нить, что двигала им. Однажды девушка уже пыталась поднять данную тему, хотела, наконец, понять, почему парень так одержим идеей помочь, но ответы были слишком уклончивыми, неоднозначными. Это не обижало, она прекрасно понимала каким может быть кошмарным прошлое, боялась оттолкнуть. Смотря на яркий огонёк в глазах, на тёмные круги под глазами и еле заметное дрожание голоса, сердце с болью сжималось. Авантюрин был похож на ребёнка, совсем не понимающего несправедливость взрослого мира, пытающегося показать ему свой протест.       Блондин совсем не замечал этих переживаний, продолжал ходить кругами по комнате, то и дело, строя новые предположения. Топаз отложила листок в сторону, с печалью в глазах смотрела на беспокойного друга. А так ли много она знает о нём? Некогда думая, что между ними достаточно общего, сейчас приходит понимание. Авантюрин выстроил толстую стену вокруг себя, позволял узнать только необходимое. Он одинок. И никакая Топаз не развеивала это всепоглощающее чувство. Ей хотелось узнать, хотелось помочь, хотелось просто быть рядом. Девушка встала и тихо обняла его со спины, всем телом чувствуя лёгкую дрожь. — Ты чего? — удивлённо спросил парень, смотря на подругу через плечо. Та продолжала молчать, да и говорить было нечего. Топаз всегда понимала его без слов, видела ту сторону, которую Авантюрин старательно прятал. Он неуверенно приобнял её в ответ. Где-то внутри с тяжестью что-то треснуло. Тягучее чувство вины обвило шею. И это, наверняка, она тоже знает. — Рин, — тихо, почти шёпотом, — не забывай, что ты не одинок, — с этими словами девушка отстранилась, по-доброму улыбаясь.

***

      С каждым новым днём слухи постепенно начинали утихать. Никто уже не обсуждал дальнейшую судьбу Веритаса, да и в новостях совсем тихо. Жизнь постепенно приходила в своё изначальное русло. По крайней мере для остальных. Авантюрин же продолжал пытаться выяснить хотя бы крупицу информации, не спал ночами, на что получал постоянные выговоры от Топаз. Были и свои плюсы: парень всё-таки стал прислушиваться к мнению подруги. От профессора Янга новостей тоже не следовало. Оно и очевидно. Авантюрин и Топаз лишь обычные студенты, скорее больше мешающие, чем помогающие. Однако блондина это нисколечко не смущало, потому тот не оставлял попыток навязаться. — Профессор, — бодро обратился Авантюрин. — Можем ли мы чем-то помочь? — Я очень ценю Ваше рвение, однако, Вы совсем забываете об учёбе, — выдохнул мужчина. — У меня есть хорошее предложение, — парень сверкнул глазами, упираясь руками о край стола. — У нас ведь скоро должна быть практика, верно? — небольшая пауза, — Я предлагаю нашу помощь в деле Веритаса в рамках этой самой практики. — Нет, — отрезал преподаватель. Лицо Авантюрина еле заметно дрогнуло. Он явно не ожидал такого резкого отказа. А ведь предложение действительно звучало заманчиво. — Но, может быть, Вы всё-таки подумаете? Обещаю, что буду делать лишь то, что сказано, — никак не унимался блондин. — Это ведь выгодно, двух зайцев одним выстрелом. Вы сможете сосредоточиться на оставлении линии защиты, а мы, — парень указал ладонью на себя и Топаз, — сможем собрать доказательства и работать с бумагами. И практику закроем. Профессор некоторое время молча смотрел на стоящих перед ним студентов. Откинувшись на спинку кресла, мужчина поправил оправу очков. — Хорошо, — на выдохе произнёс он. — Но ни в коем случае об этом не должны узнать остальные. Ректорам я всё объясню сам. Авантюрин активно закивал, а после весь довольный и гордый собой вышел из аудитории. В который раз Топаз удивляется, насколько же Мисс Фортуна любит этого парня. Теперь он выглядел куда более живым. Кажется, даже марафон бессонных ночей, наконец, закончился. На, и без того бледном лице, больше не мозолили глаза тёмные круги. И настроение Авантюрина стало более приподнятым. Это не могло не радовать.

***

      Профессор передал небольшую стопку бумаг с документами по делу. Его помощникам требовалось их разобрать и, по возможности, составить отчёт, пока сам преподаватель пошёл на встречу с Веритасом. Ребята решили собраться в квартире Топаз. Внутри, как и всегда, было уютно и пахло цитрусом. Счетовод, уже привыкший к постоянному гостю, ластился у ног, выпрашивая очередную вкусняшку.       Авантюрин сидел за небольшим письменным столом, Топаз расположилась на кровати, разбросав вокруг документы. Они разделили их поровну, чтобы закончить работу быстрее. Парень внимательно читал содержимое и делал пометки, хмуря брови. «ФИО: Веритас Рацио. Пол: мужской. Возраст: 20 лет. Занятость: Студент. Семейное положение: не женат. Родственники: Эрнест Рацио. Мужчина. 43 года. Работает верховным судьёй. Эрика Рацио. Женщина. Умерла в возрасте 38 лет от болезни. Личная информация: учится в Гарварде, на юридическом факультете. Школу окончил с отличием. Имеет множество грамот за участие в различных конкурсах, связанных с точными науками.» Авантюрин тихо хмыкнул. Несколько странно видеть такого человека в числе подозреваемых. Будь блондин на его месте, вероятнее, там бы никто не сомневался в правдивости обвинений. Даже забавно. «Веритас Рацио подозревается в причастности исчезновения Жуань Мэй. По информации от семьи пострадавшей, они, на момент пропажи, были в отношениях. Анонимный свидетель дал показания, рассказывая, что Веритас, хоть и был сдержанным, не раз проявлял агрессивную натуру в отношениях. Предполагаемый мотив: устранение «соперницы» из-за наследства.» Парень перечитал абзац несколько раз. Воспоминания тут же хлынули с новой силой, возвращая в тот самый день их ссоры, которую, чисто случайно, застал Авантюрин. Да, Веритас тогда действительно был зол. Наверное, это единственный раз, когда он видел его таким. Но разве человек, являющийся сыном верховного судьи, будет так жадно хотеть заполучить наследство? Авантюрин развернулся к Топаз, что сосредоточенно читала другую часть документов. — Ты случаем не находила никакую информацию о наследстве? Девушка подняла голову, как-то рассеянно посмотрев на друга. Она быстро пересмотрела имеющиеся бумаги. — Нет, — покачала головой. — У меня только подробная информация о семье. А что там? Авантюрин протянул листок, а сам присел на край кровати. Топаз некоторое время тупила взгляд перед собой. — Странно, — протянула та, — неужели за всё время расследований они не смогли найти информацию о наследстве? — Более того, здесь даже нет пояснения степени надёжности этой информации. Разве можно просто довериться свидетелю, чья личность под вопросом? Топаз сильнее нахмурилась, тяжело выдыхая. Вся ситуация казалась такой сумбурной, абсолютно сбивающей с ног. Всё, чему их учили, будто и не нужно теперь вовсе. Сверяя бумаги, проходясь по тексту тысячи раз, больше и больше создавалось ощущение недосказанности. Не хватало детали, чтобы посмотреть на картину целиком.

***

      Трещинки на потолке начали порядком раздражать. Сколько он здесь? Пару дней? Неделю? Счёт времени давно потерян. Веритас устало вздыхал, смотрел на тёмный отсыревший бетон, смиренно ожидая своего «спасителя». Насколько же глупо, на самом деле, допускать эти мысли. А что ему ещё оставалось?       Его вновь повели в комнату допроса, которая, кажется, въелась в память на всю жизнь. Желтоватые стены, одинокий тёмный стол и два стула напротив друг друга. Надёжно закрепив руки наручниками, охранники закрыли за собой дверь, оставляя брюнета в немом ожидании. Снова. Как же паршиво не иметь возможности контролировать собственную жизнь. Благо, долго ждать не пришлось, профессор зашёл несколькими минутами позднее, ставя на стол портфель с документами. Весь процесс разговора с адвокатом он прекрасно знал, успел изучить за парой книг и лекций. Мужчина сложил руки в замок, начиная разговор по известной схеме. Веритас сказал всё то же, что и говорил до этого. И ему действительно было нечего добавить. Однако, реакция преподавателя говорила об обратном. — Веритас, — на выдохе произнёс Вельт. — Расскажи в подробностях о вашей ссоре. Брюнет несколько минут молчал, подбирал слова. На самом деле причина была достаточно абсурдная, как и их отношения в целом.

***

— Веритас! — позвала девушка парня, подбегая откуда-то сзади. — Как на счёт… — Жуань Мэй запнулась, опуская взгляд, — Как на счёт кофе? Рацио изогнул бровь, в пол оборота смотря на подругу. Её реакция была несколько… странной? Отведённый в сторону взгляд, лёгкий румянец на щеках. Обычно она вовсе никак не стеснялась его, учитывая их давнюю дружбу. — Ты ведь не пьёшь кофе, — протянул тот. Голубоглазая лишь легко улыбнулась, пожимая плечами. И как это понимать? — Мы давно с тобой никуда не выбирались, — начала девушка, — Вот и подумала, что нужно наверстать упущенное. — Я сегодня занят, — констатация факта. — В другой раз, — с этими словами он развернулся в сторону кампусов.       Все последующие дни Жуань Мэй вела себя отстранённо. Он привык к некоторым её странностям, как-никак столько лет дружбы, однако сейчас это выходило за все привычные рамки. И обычно, Веритас не особо любил разбираться в чужих проблемах, привыкший, что, если кому-то нужно — то обязательно обратится сам. И обычно, Веритас не приглашает к себе никого просто так.       Звонок. Поправив одежду, парень открыл дверь. За ней стояла Жуань Мэй, несколько смущённая, одетая иначе. Лёгкое летнее платье голубых оттенков, открывающее тонкие девичьи плечи, что скрывались за короткой джинсовой курткой. Та присела на край аккуратно уложенной кровати, складывая руки на колено. Повисло неловкое молчание, не особо смущающее хозяина квартиры. Брюнет поставил чашку ароматного чая на небольшой журнальный столик около, сам же сел напротив. — Всё в порядке? — достаточно прямой вопрос — других он задавать и не умел — зато сразу обозначающий намерения. — Да, — девушка взяла в руки чашку, аккуратно отпив её содержимое. — А у тебя? Такой ответ несколько озадачил Веритаса, поскольку его поведение мало чем отличалось от поведения в старшей школе. Чего таить — весь этот разговор уже был наполнен странностями, ещё начиная с сообщения о желании обсудить что-то важное от Жуань Мэй. Она, как никто другой, знала, как Рацио не любил тянуть, но от чего-то всё равно поступала вопреки. — Ты хотела поговорить, — как бы напомнил суть её визита. Девушка несколько секунд тупила взгляд перед собой, обводила большим пальцем ручку чашки, рассматривая её дно. — Я хотела поговорить о нас, — медленно и тихо произнесла голубоглазая, всё так же не поднимая глаз на собеседника. — Что-то не так? — брюнет чуть напрягся. — Если ты вдруг беспокоишься, что наша дружба связана договором наших семей, смею тебя заверить — это абсолютно не так. — В этом я не сомневаюсь, — слабо улыбнулась. — Но кое-что беспокоит меня больше, — она подняла выразительный взгляд на парня, сжимая чашку в руках. — А если быть точнее, то беспокоит меня именно наша «дружба». Рацио свёл брови к переносице. Слабая волна беспокойства холодом прошлась по спине. Значит, это было причиной такого странного поведения? — Понимаешь, — девушка вдохнула больше воздуха в лёгкие, — Мне тяжело постоянно делать вид, что мы пара. И нет, я прекрасно помню наш с тобой уговор. Проблема как раз-таки в том, что все эти поцелуи, касания, улыбки… — Я могу прекратить это, если тебе неприятно, — твёрдо ответил парень. — Нет же, — Жуань Мэй устало опустила плечи, — Я хочу, чтобы это было правдой. Повисла тишина. Веритас внимательно смотрел на подругу, прокручивая в памяти все те неоднозначные жесты и отмечая, что он самый настоящий идиот. Не заметить столь очевидных жестов, серьёзно? Он был бы рад ответить взаимностью, но образ девушки не вызывал совершенно никаких тёплых чувств. И полагал, что это взаимно. Ведь так и строится дружба? Жуань Мэй не сводила взгляд, с толикой печали смотрела прямо в душу, ища там то, чего не было. — Прости, — на выдохе произнёс он, откидываясь на спинку кресла. Девушка поджала губы, сминая платье в руках. На самом деле, Веритас сталкивается с подобным впервые, от чего совершенно не знает, как поступить правильнее. Но и нагло врать он не собирался. — Мэй, — брюнет присел на корточки рядом, кладя руку на чужую ладонь, — ты мой дорогой друг. И я бы хотел оставить всё, как есть. Она закивала, соглашаясь со словами Веритаса. По щекам медленно стекали слёзы, разбивались о костяшки парня. — Мэй, слышишь меня? — он старался говорить со всей, имеющейся в нём, добротой, но, кажется, это совсем не помогало. Девушка резко отпрянула, вытирая мокрые щёки. — Нам, пожалуй, стоит прекратить общение. Так будет лучше. — Постой, о чём ты? — непонимающе развёл руки в стороны тот. — Мэй, симпатия это не повод ставить крест на мне. Я всё ещё могу быть тебе другом. — Не называй меня так! — прикрикнула та, а после осеклась, опустив голову вниз. — Веритас, ты совсем не понимаешь? Это не просто симпатия! Я не хочу быть просто подругой. — Но как же договор? — Тебя и в правду волнует только это? — Жуань Мэй хмуро окинула взглядом брюнета. — Хотя, на что я вообще надеялась, — с этими словами она решительно покинула квартиру, совершенно не обращая внимания на возгласы за спиной. — Да постой же ты!

***

      Профессор внимательно слушал рассказ, периодически делая заметки в блокноте. Брюнет тяжело выдохнул, потирая стучащие от боли виски. — Она была моим другом, — с ноткой грусти подытожил студент. «И единственным», — добавил про себя. — Так что, у меня не было и не будет никакого мотива поступать с ней таким образом, в котором меня обвиняют. — О каком договоре шла речь? — мужчина свёл брови к переносице. Веритас некоторое время молчал, подбирая слова. Сама концепция этого была такая же абсурдная, как и всё произошедшее между ним и Жуань Мэй. — Как я уже говорил, наши семьи давно дружат. И они очень помогли отцу в достижении желаемого места в суде. На эту помощь её родители захотели связать нас - своих детей - браком. Профессор задумчиво смотрел в блокнот, делая в нём пометку. — Есть ли подтверждение твоих слов? Мы могли бы использовать это в качестве оправдания. — Я бы не хотел прибегать к этому методу, — твёрдо ответил брюнет. — К сожалению, я не могу сказать причину. — Хорошо, — выдохнул мужчина, — Я сообщу Авантюрину и Топаз об этом, с твоего позволения. — Авантюрину и Топаз? — переспросил Рацио. — Да. Твои друзья сейчас помогают с этим делом. Мне нужно будет отправить им показания, — профессор взглянул на наручные часы. — Время подходит к концу. Я приду через пару дней. Друзья. Такое приторно-сладкое слово, но далёкое от правды. Неужели блондин, поведением похожий больше на павлина, считает его кем-то ближе, чем «просто однокурсник»? Смешно. Что вообще их связывает, чтобы Авантюрин решился помогать? Однако, как бы Веритас не пытался отрицать — он искренне благодарен.       Вельт начал собирать вещи, было хотел уже уйти, но обернулся, всматриваясь в поникшее лицо студента. — Мы вытащим тебя отсюда.