Абендорм. Пустые лица

      Я не могла найти себе места.       Ходила от стены к стене, переступая через осколки разрушенной жизни. Через одежду с верхних полок шкафа, о которой успела забыть. Через мамины безделушки из комода, о существовании которых не знала вовсе. Через столовые приборы, части тарелок, донышки кружек, вырванные страницы блокнотов, обертки, бумажки, фантики, какие-то чеки!       Теперь все они смешались в единый неразборчивый ком, и разметались по квартире — ни собрать, ни склеить.       Обхватив себя руками и продолжая расхаживать, я несколько раз порывалась взяться за уборку, но окинув взглядом гостиную, вновь вспоминала о ранах Тоби и о том, что натворила…       Я.       Это сделала я!       Я виновата… Во всем и всегда виновата. Такие ошибки не прощают, такое просто невозможно забыть, простить или исправить. Не выкорчевать из памяти, не выжечь из сердца, не содрать с кожи.       Разочаровала… в который раз!       Среди осколков разрушенной жизни часы нашлись слишком быстро. Призывно поблескивали с подушки дивана, умоляя надеть, чтобы оградить этот мир от такого чудовища. Схватив их, я пересекла квартиру в пять широких шагов и сорвала с крючка пальто.       Я не знала, куда шла. Просто вперед.       Только через пару кварталов, когда волосы совсем вымокли под дождем, а вода хлюпала в тонких — не по погоде — кроссовках, я подумала, что стоит вернуться.       Но не могла.       Только не туда.       Не в квартиру, где теперь все напоминало о содеянном. Мне хотелось просто идти. Уйти как можно дальше и больше никогда не возвращаться. Заблудиться в лесу. Затеряться в листве и сосновых иглах. Слиться с корой многолетних деревьев. А потом упасть и лежать. Долго-долго лежать. Пока не умру…       — Нет, пожалуйста, не надо! — взмолился кто-то по другую сторону дороги. — Вы ведь ее убьете!       Прохожие оборачивались, но спешно проходили мимо, а я застыла, глядя на ужасную сцену: две девушки жались к стене покосившегося заброшенного дома. Одна уже почти лежала на земле, а другая загородила ее собой от двух блюстителей, которые, ударяя тонкими дубинками снова и снова, пытались оттащить их к фургону.       Ниимы.       Сердце сжалось от ужасающей несправедливости и невозможности помочь. Я хотела бы заступиться, сделать хоть что-то, лишь бы прекратить их мучения и позволить им сбежать. Совершить хоть один хороший поступок, хоть раз оказаться действительно полезной.       Но я ничего не могла.       Или?..       Я опустила взгляд на свои руки. Пальцы сморщились от дождя и подрагивали на холодном ветру.       Искупит ли спасение невинных вину за содеянное? Или мое вмешательство лишь все усугубит?       — НЕ-Е-Е-Т! — истошный крик заставил меня вздрогнуть. Девушка отчаянно сопротивлялась, когда один из блюстителей все же смог оттащить ее от лежавшей. — От-пус-ти-те!       Стоило сдернуть часы, как на кончиках пальцев заискрились едва заметные огоньки. Не успела я приказать, как нити сорвались и устремились вперед, пронеслись сквозь прохожих, направляясь прямиком к цели. Занесенная дубинка одного из блюстителей зависла в воздухе, и тот замер не в силах пошевелиться. Я не слышала их слов, но догадывалась по их ошарашенным лицам, что они в ужасе. Второй, что повыше, шагнул вперед и попытался силой опустить руку напарника. И я позволила. Дубинка обрушилась вниз, с размаху впечаталась в голову второго. Он отступил, покачнулся и безвольно повалился на землю.       Первый что-то бормотал, смотрел на свою руку и сжатую в ней дубинку, а я улыбалась, глядя на него. Он стал моей марионеткой, послушной, покорной и податливой.       Я упивалась свершившимся возмездием и восторжествовавшей справедливостью, восхищалась той силой, что теперь была подвластна мне и позволяла вершить правосудие. Я хотела заставить его почувствовать то же, что чувствовали девушки, которых они избивали, чтобы он ощутил то, что ощущали все ниимы, годами страдавшие от их жестокости, нескончаемого гнета, притеснений и неравенства.       Кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнула.       Что со мной? Это мои мысли?..       Я обернулась, но, кроме обычных прохожих, никого не заметила. Должно быть, один из них случайно толкнул, когда пытался обойти меня, застывшую посреди улицы, или попросту задел зонтом.       Нити все еще слабо поблескивали и тянулись с пальцев к так и стоявшему в растерянности блюстителю. Одно движение — и дубинка, взметнувшись вверх, ударила по голове своего же хозяина, отправляя его на землю.       Тряхнув руками, чтобы сбросить нити, я быстро защелкнула часы на запястье. Огляделась по сторонам и спешно пересекла дорогу, увернувшись от сигнала одной из промчавшихся рядом машин.       Возле распластавшихся на асфальте блюстителей уже собралась небольшая толпа, которую я обогнула, направляясь к ниимам.       — Как вы?       Девушка вздрогнула и затряслась, вновь заслонив собой другую, будто боялась и меня. Ее лицо, сплошь покрытое синяками, исказилось ненавистью и тревогой.       — Я хочу помочь, — тихо сказала я, но она замотала головой, отстраняясь от моей протянутой руки.       Прожигая меня взглядом, девушка помогла подняться второй, чье лицо и вовсе трудно было рассмотреть сквозь мешанину из грязи и крови. Они обошли меня по дуге, как очередного опостылевшего блюстителя, и медленно, кое-как переваливаясь с ноги на ногу и опираясь друг на друга, поплелись мимо столпившихся прохожих, которые тут же обратили на них свои взгляды.       «Вот же они», «прокля́тые отродья», «остановите их», «поганые ниимы», «задержите», «это они виноваты», «ловите», «не дайте уйти».       Но я же… хотела помочь.       Шум дождя заглушал мои шаги. Я отступала к зданию как можно тише, стараясь не привлекать внимание разгневанных прохожих еще и к себе, но едва не взвизгнула, когда возле моих ног что-то щелкнуло.       Небольшое окно, находившееся чуть выше уровня земли, распахнулось, и из него показалась рыжая макушка, а следом и ее обладательница. С грацией уличной кошки, она резко выскользнула из окна, словно что-то стащила, и уже собиралась рвануть прочь, как вдруг встретилась взглядом со мной.       Несколько секунд она просто смотрела на меня, в ужасе распахнув глаза, пока я пыталась подобрать хоть одно слово для той, за кого так долго переживала, той, о ком пыталась заботиться, и той, что предала и подставила меня.       — Хоуп… — прошептала я, и это ее отрезвило.       Она резко сорвалась с места, а я, не успев все обдумать, побежала следом…       Жизнь на улице сделала ее невероятно выносливой, но и мои утренние пробежки не прошли даром. Здания и чужие лица мелькали перед глазами, смазываясь и размываясь от такой гонки. Мы мчались по Гамблу, огибая людей, уклоняясь от чужих рук и зонтов, резко сворачивали, меняя направление, когда натыкались на красный сигнал светофора, и забрызгивали ноги прохожих, проносясь по глубоким лужам.       В какой-то момент я почти нагнала ее — она выдохлась и держалась уже из последних сил, но стоило мне обрадоваться, что победа близка, как Хоуп ускользнула, скрывшись под аркой одного из зданий. Тогда-то я и отстала. Замерла и тяжело сглотнула, пытаясь отдышаться. Из-за этой задержки я могла окончательно потерять ее из виду, но занервничала у входа в желтокирпичный переулок, сбитая короткой, но четкой мыслью:       Что, если это ловушка?       Хоуп ведь не поступила бы так снова? Да и не могла она знать, что мы пересечемся… Она была удивлена, увидев меня, вряд ли успела бы так быстро что-то спланировать.       Отмахнувшись от навязчивых страхов, я все же шагнула вперед.              Лабиринты переулка могли запутать любого, кто впервые здесь оказался. Они заставляли петлять в бесконечных поворотах, натыкаться на двери сомнительных заведений, и бродить, то упираясь в тупик, то возвращаясь к началу. Часть коридоров скрывалась внутри зданий, потому была защищена от дождя, но другая часть проходила сквозь дворы под открытым небом и вынуждала ускориться, чтобы не продрогнуть под холодными каплями.       Я обследовала все уголки и уже отчаялась найти Хоуп, когда рядом со мной распахнулась дверь знакомого бара, выпуская компанию подвыпивших верзил. Замерев чуть поодаль, я дождалась, пока они закурят и, громко гогоча, свернут за угол, чтобы скрыться под навесом в темном и узком проулке, а потом прошмыгнула в помещение.       Внутри оказалось непривычно спокойно. Боясь увидеть знакомых из прошлой жизни, я лишь быстро окинула присутствующих взглядом и, не найдя нигде рыжих волос, двинулась к барной стойке.       — Вот это там льет, — сипло присвистнула Мэг, оглядев мои промокшие насквозь пальто и волосы. — Деточка, ты не слышала, что давно изобрели такую штуку, как зонт?       — Видела Хоуп? — спросила я, проигнорировав ее комментарии.       Скорчив задумчивую гримасу, Мэг похлопала крючковатым пальцем по щеке.       — Дай-ка подумать. Возмо-о-ожно, я и знаю, где она… и даже могу сказать... Но у меня последнее время сто-о-олько проблем от этих отбросов. — Мэг кивнула в сторону столиков и с напускной досадой покачала головой. — Глянь-ка, всех клиентов мне распугали, я уже в минус ушла.       Нетрудно было догадаться, к чему она клонит.       — Сколько? — спросила я, запустив руку в карман и нащупав телефон, а с ним и карточку.       Мэг тут же просияла, и на ее лице растянулась кривая улыбка.       — А сколько ты выпьешь?       Она продвинула по барной стойке жирный лист со списком напитков. Я оглядела небольшой выбор и указала на самый безобидный коктейль, стараясь не задевать застывшие на поверхности сальные пятна.       — Один.       — Ну-у-у, за один я скажу разве что видела ли Хоуп в принципе! А вот за два… хотя нет, лучше за три. — Глаза Мэг сверкнули в полутьме бара. — За три я могу поделиться куда более ценной информацией. Той, которую ты точно хочешь услышать.       — О чем ты? — хмурясь, спросила я. Осознанно или нет, но ей удалось меня подловить.       Мэг с довольной ухмылкой почесала нос и поманила рукой. Пришлось склониться чуть ближе.       — Тут, знаешь ли, всякие разговоры ходят, — загадочным полушепотом сказала она. — Отбросы часто забегают, пытаются разгрести то дерьмо, что наворотили, ну и попутно говорят о своем. А порой бедолаги совсем забывают, что я с ними не заодно, и разбалтывают всякое… — Мэг оперлась на барную стойку и, скучающе оглядев свои ногти, выскребла из-под одного слой грязи. — Про тебя, например.       — Хорошо, три, — кивнула я, но, как только Мэг потянулась к небольшим стаканам, добавила: — Оплачу три, но пить не буду.       — Элис, — с упреком произнесла она. — Ты ведь знаешь, я не люблю, когда хорошее пойло пропадает даром.       — Можешь даже не наливать, я просто оплачу.       Я демонстративно покачала картой перед ее лицом. Мэг резко опустила стаканчики на столешницу и уперла ладони возле них.       — Просто так деньги не возьму. Условия есть условия, менять их я не стану. Так что пей или уходи.       Три не слишком крепких коктейля? Конечно, прежде я справлялась и не с таким. Да и выпить, честно говоря, очень хотелось. А еще лучше — напиться до такой степени, чтобы вовсе забыть о том, что я натворила, и о том, что мне пришлось пережить за последние месяцы, как, впрочем, и годы.       К тому же я просто не могла упустить возможность выведать планы Рейнара. Если ниимы до сих пор водились с ним, они могли знать что-то важное…       До последнего сомневаясь, я все же сдалась и кивнула. Мэг расплылась все в такой же жуткой улыбке, взболтала шейкер и одним неразрывным движением наполнила стаканчики, а затем прокатила их по столешнице прямо ко мне.       Горький напиток обжег горло, я зажмурилась и сглотнула, привкус на мгновение показался странным, совсем не таким, как я помнила, но Мэг отвлекла меня, тут же сказав:       — Хоуп была здесь вчера. И днем ранее тоже. Последнее время вообще частенько заглядывает. Передает какие-то пакеты…       Мэг продвинула второй стаканчик ближе ко мне и призывно кивнула, мол «давай-давай, я жду».       На этот раз я задержала жидкость во рту чуть дольше, пытаясь разобрать, что именно вызвало подозрения, и — только когда проглотила, — поняла.       Но было уже поздно.       — Тебе объяснять, что в пакетах? — уточнила Мэг. Ее голос звучал отдаленно, а лицо постепенно размывалось и смазывалось, расплываясь точно акварель по мокрой бумаге. — Не знаю, с кем отбросы связались, но делишки у них таки-и-ие грязные, что даже я ввязываться не хотела.       В ушах гудело. Лицо Мэг то вспыхивало, то исчезало, потонув во тьме. Какой-то резкий звук заставил меня обернуться, я чуть не повалилась с барного стула, на котором даже не помнила, как оказалась, но Мэг обхватила меня за предплечье и прижала стакан к моим губам так резко, что стеклянный ободок ударился в зубы и отозвался пульсацией в челюсти. Я пыталась противиться, алкоголь вытекал изо рта, струился по подбородку и капал на джинсы. Я кашляла, пыталась отстраниться, но не могла совладать с собственным телом. Я смотрела на Мэг, которая то появлялась, то пропадала, пока в ушах гремели чужие голоса. Я вздрагивала от каждого шороха, меня бросало в жар и тут же в холод. Я глотала, пока в мой рот что-то вливали, и уже не понимала, где нахожусь. Я…       — Тише… — донеслось отдаленно, — …станет хорошо… потерпи…       Я задыхалась и горела изнутри, куда-то падала и вновь поднималась, перед глазами танцевали узоры и всполохи, вызывая тошноту и боль в висках.       А потом все разом схлынуло.       Я моргнула.       Мои веки еще никогда не казались такими тяжелыми. Голова едва держалась в вертикальном положении, но отчего-то мне стало невыносимо хорошо. Хо-ро-шо. Даже забавно. Странно, но так хорошо и приятно, хотя мне совсем не нравилось то, что происходило, но отчего-то я думала, что мне хорошо. Или не слишком хорошо? Вроде и хорошо, но не в той мере, в которой это «хорошо» я обычно рассматривала…       — Эй, ты тут? — спросила Мэг, слишком медленно щелкнув пальцами перед моими глазами. Звук дошел с еще большей задержкой.       Я открыла рот, чтобы ответить, но он вдруг стал таким тяжелым и необъятным, что я едва могла шевелить губами.       — Ты… обещала… рассказать…       — А я и... — Она продолжала говорить, но я не могла разобрать слов, которые разваливались на звуки. — …Рейна… убийс… дом… — Как вдруг одно слово резко обрушилось на меня и отрезвило, со звоном ворвавшись в сознание. — …ключ.       — Ключ?       Я только сейчас поняла, что распластала руки по столешнице и упиралась в нее щекой. Мыльная картинка перед глазами стала чуть более четкой, и я смогла различить, как Мэг пожала плечами.       — Говорю только то, что слышала. Какой-то ключ у тебя в квартире. То ли мать твоя припрятала, то ли еще что. А он им вроде как нужен.       Через силу я смогла выпрямиться, но голова все равно клонилась и норовила вернуться на горизонтальную поверхность. Тело настолько расслабилось, что каждое движение давалось с трудом. Перед глазами по-прежнему плыло.       — Что ты… мне… подсы…       — Не знаю даже. Что в пакетах было, то и подсы́пала. — Мэг подперла подбородок ладонью и задумчиво посмотрела на меня. — Хоуп прибежала на пару минут раньше, попросила задержать тебя, пока она не позовет Рейнара. Мне, в общем-то, плевать на ваши разборки… Просто помогаю всем, кто платит. А она мне вот пакет дала, надо ж было на ком-то опробовать перед продажей.       Голова едва не упала на столешницу. Я попыталась подняться, но ноги не слушались. Мне нужно было встать. Уйти. Сбежать. Как-то заставить себя двигаться и…       Точно!       Одеревеневшей рукой я коснулась застежки часов, через силу надавила на кнопки. Пальцы не слушались, а я все давила и давила, но замок никак не хотел открываться.       — Мешают? — поинтересовалась Мэг, наблюдая за моими безуспешными попытками. — Симпатичные часики… Могу помочь снять, если оставишь их мне.       Не дожидаясь согласия, Мэг нажала на кнопки и, после короткого щелчка, стянула часы. У меня не было ни сил, ни времени сопротивляться. Рейнар мог появиться в любой момент. Мне следовало собраться, призвать магию и внушить себе...       Встать!       Кончики пальцев заискрились. Бледные нити медленно и вяло поползли к моим же ногам и потянули в сторону, да так резко, что я едва не свалилась со стула, но в последний момент все же успела направить руку к столешнице, чтобы удержаться.       — Странно даже, — удивленно пробормотала Мэг. — Может, алкоголь сбивает эффект… Хоуп говорила, тебя так развезет, что ты и пальцем пошевелить не сможешь.       Она хмыкнула, но задерживать меня не спешила. С трудом направляя тело приказами, управляя собой точно марионеткой, я уже отступила от барной стойки, когда возле уха раздался знакомый голос.       И я бы предпочла, чтобы сейчас рядом со мной оказался Рейнар, а не он…       — Вот ты и попалась, куколка.       Я едва не рухнула на пол, когда магия всколыхнулась и задрожала всего от пары его слов.       Мэг, все еще следившая за моими стараниями, поморщилась.       — Мэ-эйсон, не мешай девочке, у нее и без тебя проблем хватает.       — Да я ж, наоборот, ей только помогу, — отозвался он с усмешкой и грубо обхватил мои плечи. — Заполню пустоту… в ее сердечке.       Мэйсон загоготал, прижимая меня теснее к своему телу. Я пыталась отстраниться. Вызвать нити, но они лишь слабо трепыхались, отказываясь слушаться. Меня куда-то повели — почти понесли. Ноги волоклись по полу, едва передвигаясь.       — Мэйсон, куда ты ее потащил? — окликнула Мэг почти без интереса. — Она здесь нужна.       — Скоро верну! — усмехнулся он, обдав мое лицо влажным дыханием. — Мы только чуток развлечемся.       Он вытянул меня из бара и свернул за угол в темный и пустой проулок. Навес хоть и защищал от дождя, но под порывами холодного ветра мелкие капли все равно настигали и ударяли по лицу. Я врезалась спиной в стену, когда Мэйсон толкнул меня и прижался вплотную, склонившись к уху.       — Думала, я не заметил, как ты поглядывала на меня, когда приходила в прошлый раз? — Его руки прошлись по моему телу, и я отчетливо ощущала их даже через слои одежды. — А потом сбежала, еще и не попрощавшись. — Я задержала дыхание, когда его пальцы сжали бедро, а губы впились в шею, оставляя на ней жадные влажные поцелуи. — Решила поиграть со мной? Заставить бегать за тобой? А теперь, смотри-ка, ты уже никуда не убежишь.       Липкие ладони забирались под пальто, грубо сминали кофту, расстегивали джинсы и тянули их вниз. Страх сковал все тело, я могла лишь отвернуться и смотреть в пустоту содрогаясь. На секунду мне даже показалось, что в темноте шевельнулась чья-то тень. Я попыталась закричать, чтобы позвать на помощь, но с губ сорвалась только тишина.       — Ты чего так трясешься? — Рука Мэйсона резко оказалась на моем затылке, пальцы загребли волосы и сжали, дернув в сторону, отчего моя голова, как голова шарнирной куклы повернулась к нему. — Уже в предвкушении?       Его лицо расплывалось, грозя вот-вот превратиться в лицо из кошмаров, вернуть меня к тому ужасу, от которого я только недавно смогла сбежать. Пустые лица, пустые лица, пустые лица…       Я должна была бороться. Заставить магию помочь, призвать нити, приказать им оттолкнуть его, ударить… бить до тех пор, пока он не испустит последний вздох.       Его рука скользнула по коже живота, и я дернулась всем телом, но он продолжал настойчиво прижимать меня к стене.       — Сопротивляешься, — сказал Мэйсон с противной усмешкой. — А мне это даже нравится.       Он резко встряхнул меня, ударив головой о стену, всунул колено между моих ног, прижимаясь плотнее. Перед глазами замерцали огни и размытые пятна, шершавые пальцы скребли чувствительную кожу, щупали и трогали, пробираясь ниже.       Пусти. Пусти. Пусти…       Мэйсон оскалился и одним движением заставил меня содрогнуться.       — М-м-м, смотри, какая ты уже мо…       ПУСТИ!!!       Его тело вдруг отлетело в сторону и врезалось в стену напротив.       — С-сука… — Он уставился на меня и сделал шаг, но вновь впечатался в кирпичную кладку, приложившись головой. — Ты… — едва успел пробормотать он и посмотрел на свою ладонь, которая тут же сжалась. — Как ты?..       Его кулак взметнулся вверх и вмазался в испуганное лицо. Мэйсон покачнулся. Из носа поползла склизкая струя крови, а рука, опутанная теперь плотным коконом нитей, медленно отстранилась, чтобы ударить снова.       — Что за?.. — успел пробормотать он и взвыл от боли.       Мои ноги подкосились. Я медленно сползла на землю, не в силах оторвать взгляд от чужих мучений. Я не контролировала нити, не приказывала продолжать, но Мэйсон снова и снова калечил себя, издавая жалобные крики, а его лицо уже превратилось в алое безобразное месиво.       Искаженные рты, скошенные носы и пустые-пустые глазницы…       Он рухнул на землю, но все равно бил и бил ритмично и беспрерывно под собственные сдавленные хрипы. Его тело выворачивалось и ломалось, изгибаясь под неестественными углами. Хрустело, словно свежих хворост, разламываясь на части.       Нет...       Нет, прекрати.       Хватит…       Я не хотела… Не хотела такого.       Но нити не слушались.       Мэйсон уже почти не реагировал на удары, лишь сдавленно стонал, а его тело вздрагивало с каждым разом, когда изломанный кулак вреза́лся в то, что осталось от его пустого лица.       Стой. Остановись. Прошу…       Хватит!       ХВАТИТ!!!       Он замер. Рука безвольно упала возле тела, как отдельный чужеродный предмет. Я даже не знала, дышал ли он. Даже не знала, должна ли пытаться что-то сделать. Как-то… помочь?       Мне хотелось сбежать. Как можно дальше. Уже даже не в лес, не в другой город и не куда-то еще.       А лучше… и вовсе исчезнуть.       Но я могла лишь сидеть и напряженно смотреть на неподвижное тело, пытаясь отыскать в нем хоть мимолетный признак жизни, чтобы убедить себя, что я не... не… Я просто не могла, не должна была, я не…       Только не снова!       — Твою ж ма-а-ать… — приглушенно донеслось издалека вместе со спешными шагами.       Нити потухли, и я вдруг ослабла. Провалилась куда-то, растворяясь в пустоте, но все еще продолжала бежать по незримой границе сна и яви в болезненной полудреме, лишь бы убежать от осознания:       Магия Джейдена сделала меня монстром.