Пока солнце не взойдет вновь

Остаток экскурсии должен был пройти уже на следующий день, поэтому, закончив с омикудзи и эма, все третьекурсники первой экскурсионной группы направились заниматься своими проектами, пока на это были силы. Время приближалось к половине пятого, но из-за потемневших и опустившихся туч казалось, будто и так скрытое из виду солнце и вовсе вот-вот сядет. Переодеться Сатору было несложно, а всю технику они с Сугуру подготовили заранее, поэтому тут же направились на отмеченные ими во время экскурсии локации. По сюжету Сугуру был «главным героем» ролика – тем, кто услышал предание о спустившейся богине в обличие девушки в белом и дарующей счастье всем, кто ее встретит. Съемка предполагалась от первого лица, поэтому почти весь процесс был на нем. Сёко занималась отслеживанием картинки и записи звука, а Сатору не оставалось ничего, кроме мрачного хождения где-то вдалеке. После основного сюжета, который успели отснять буквально за час, остались небольшие подсъемы более крупным планом некоторых сцен, а также фотографии и отдельная запись шорохов и шагов. Даже на этом этапе можно было легко сказать, что им удалось передать всю атмосферу места, не перегнув с излишней мрачностью и не полностью уйдя в запугивание зрителя. – Уже не терпится увидеть итоговый результат, – потерла руками Сёко то ли в предвкушении, то ли из-за поднявшегося холодного ветра. – Да уж, теперь дело за малым – собрать это все в одно и наложить фильтры, где надо, – сказал Сугуру, раскладывая всю технику по сумкам. – Ладно, вы тогда тут заканчивайте, а я пока пойду сделаю еще несколько фотографий на всякий случай, – напомнил друзьям Сатору об их договоренностях, закидывая уже надоевший было платок в одну из открытых сумок. Хоть под юкатой у него и была рубашка и джинсы, но он все равно немного замерз, поэтому ждать остальных не хотелось. Да и погода только и делала, что портилась, а значит был велик шанс попасть под дождь прежде, чем он закончит с фотографиями. Пройдя по тропинке между кедрами от их последнего места съемки, Сатору меньше чем за пять минут вышел на храмовую площадь и прошелся по ней еще раз, пытаясь выискать глазами то, что мог пропустить. Сделав с пару десятков снимков, он почувствовал, как ему на голову упало несколько капель, и сразу же двинулся в сторону их домиков, чтобы не намочить старенький фотоаппарат. Так как дорога пролегала в гуще кедров и сосен, то только начавшийся и еще не успевший разогнаться дождь почти не касался Сатору, лишь изредка щекоча лицо и открытую шею. Найти в надвигающейся темноте две отдельно стоящие постройки было не сложно: ребята, которые уже закончили со съемками или которым и вовсе не нужно было ими заниматься, включили во всех помещениях свет, заливающий террасу и небольшой придомовой сад через решетчатые окна и полуоткрытые двери. Пусть они уже и находились вне священной земли, но все равно шуметь никто не хотел, поэтому при подходе к первой постройке Сатору не услышал даже разговора небольшой группы студентов в правой части террасы. Уже было подходя к первой из пяти ступеней, он вдруг остановился, замечая что-то ранее потерянное. В левой части здания, облокотившись о деревянные перила, стояла знакомая фигура. Прямо над ней висел бумажный фонарь, дающий возможность без особых усилий читать книгу. Направив взгляд напротив фигуры, Сатору заметил приоткрытую дверь в одну из выделенных для них комнат – в его выход на террасу был с другой стороны постройки, а значит спать, скорее всего, они будут не вместе. И после столь необходимого вывода он не знал, что заставило его тут же разочароваться: этот факт или осознание того, что его больная голова вообще об этом подумала. Не решаясь по какой-то причине подниматься дальше, Сатору поднял руку со стареньким пленочным фотоаппаратом Fujifilm, взятым из коллекции его дедушки на время учебы. Внутренний голос, слишком назойливый и неприятный, талдычил лишь то, что он должен это сделать. И он сделал. Поднеся фотоаппарат к лицу, Годжо настроил фокус и нажал на кнопку. Щелкнувший затвор издал приметный и знакомый для всех студентов его курса звук, но фигура на террасе даже не шелохнулась. – О, а вот и наша таинственная красавица, на которую половина туристов косилась, – раздался довольно неприятный голос справа. Только лишь услышав его, Сатору непроизвольно закатил глаза. Если уж Махито из параллельной группы решил открыть рот, то добром это не кончится. – Чего тебе? – он попытался не выражать недовольство, но сомневался, что у него это вышло. Странный длинноволосый паренек уже с первого курса никому не давал и дня продыху. Каждый день он находил новую жертву для шуток и издевательств, каждым своим словом и манерой речи будто высасывая из окружающих частичку души и питаясь этим. – Ой, да ладно тебе, я же сделал комплимент, – Махито развел руками и встал прямо напротив поднимающегося по ступеням Сатору, преграждая путь. Настроения вступать в диалог с неадекватом не было, поэтому он лишь молча попытался оттолкнуть вставшего на его пути длинноволосого. К несчастью, тот мало того, что не отошел, так еще и схватил его за подвязанную поясом талию. – Эй, – хотел уже было окончательно разозлиться Сатору, как заметил тихо подошедшую сзади Махито фигуру. Их взгляды – голубой и синий – встретились вновь. И вновь на мгновение земля чуть не ушла у него из-под ног. Ладонь Зенина твердой хваткой упала на плечо длинноволосого, чего тот тоже не ожидал и от этого отпустил талию Сатору. – Ты слишком шумный, – только лишь и произнес он своим глубоким и умиротворенным голосом, глядя прямо в серые глаза Махито. – Э-э да мы тут просто… – отчего-то начал лебезить он, встретившись с холодным и всепроникающим взглядом, – говорили о том, каким красивым был бы Годжо, будь он девушкой. Разве не так? На лице неадеквата расплылась довольная и наглая улыбка, от которой Сатору стало тошно. Если бы они не находились сейчас под присмотром учителей, которых он не хотел ставить в неудобное положение, то тут же бы вмазал по его скошенной морде. Но вместо этого заметил на себе взгляд Зенина. От явного вызова, которым тот одарил Махито, не осталось и следа. Брови вновь приняли свою обычную форму, а синева глаз будто стала еще глубже. Все внутренности Сатору сжались в ожидании неприятного для него ответа. Сравнение его внешности с девичьей не было редкостью, но услышать из уст темноволосого хоть что-то на эту тему он почему-то не хотел. – Не понимаю, о чем ты говоришь, – Зенин перевел взгляд обратно на Махито, возвращая выражению лица испытываемое им ранее недовольство. – Зачем представлять его девушкой, если он красив и так? Тебе завидно или что? От былой ухмылки на лице длинноволосого не осталось и следа. Как и от напряжения в теле Сатору. «Чего? Красив и так?». Не то, что бы он не казался себе красивым, но услышать такое от парня было большой редкостью. От девушек или заигрывающих с ним других геев хоть каждый день, но даже из их уст это не звучало так неопровержимо. Опомнившись, Годжо попытался закрыть тему: – Не стоило, все в порядке, я бы разобрался сам. – Я знаю, – тут же ответил ему темноволосый все тем же уверенным и не терпящим возражений голосом. – Я просто не люблю шум и пытающихся самоутвердиться за чужой счет людей. Закончив говорить, он развернулся и пошел обратно на свое место. Будто бы ничего не произошло. Будто бы он не говорил ничего из того, что сказал. «Да что с ним не так?» – пронеслось в голове Сатору, пока его взгляд продолжал цепляться за неугомонные локоны. Несмотря на то, что за него буквально только что заступились, он не чувствовал себя слабым или униженным. С Махито у него всегда был короткий разговор – пара усмешек и сарказм в ответ оказывали на того более отрезвляющее действие, чем кулаки. Но почему-то в этот вечер он разозлился на него, а значит заставил неадеквата поверить в свою силу, что могло привести к неожиданной развязке. Если бы не темноволосый. Поймав на себе недовольный взгляд серых глаз, Сатору на этот раз спокойно ответил на него, но не стал ничего говорить. Продолжая молчать, он лишь усмехнулся, чувствуя в груди какое-то подобие удовлетворения, и, стараясь не думать больше ни о чем, ушел в свою комнату, взял свои вещи и пошел переодеваться к ужину.

***

К счастью, дождь закончился также быстро, как и начался, поэтому путь до ресторана и обратно прошел спокойно. На ужине студенты, уже закончившие со всеми своими делами, договорились придумать что-то развлекательное на вечер – не каждый день есть возможность отдохнуть большой компанией без назидания со стороны родителей и учителей. В половине девятого уже человек пятнадцать собрались в общей комнате. Кто-то из них додумался привезти с собой слабый алкоголь, а кто-то даже успел купить его в магазинчике недалеко от ресторана. Одной из таких была и Сёко, из-за которой пришлось делать небольшой крюк после ужина и возвращаться одними из последних. Подходя к постройке, Сатору увидел ту же картину, что и ранее: яркий свет из дверей и окон заливал всю прилегающую территорию и будто бы приглашал их войти. Часть людей обсуждали что-то на улице, часть сидели на террасе, свесив ноги. И все та же, будто бы никуда не уходившая, фигура с книгой под фонарем. Поднявшись по ступенькам, троица с покупками на завтрак прошла мимо рассевшихся на полу студентов. Закинув часть продуктов в общий холодильник, они зашли положить в комнаты остальное, когда телефон Сатору зазвонил в кармане ветровки. – Ну конечно, – раздраженно процедил Годжо и на немой вопрос Сугуру просто показал ему экран: – Твой дружок, видимо, не понимает, что такое «нет». – Может мне с ним поговорить? – спросил у него друг, но Сатору лишь отрицательно покачал головой, открыл дверь на террасу и вышел. Со стороны их комнаты было тихо: решетчатые окна и двери выходили на небольшой дворик, еще не облюбованный другими учащимися. – Что? – стараясь сдержать злость ответил на звонок Сатору. Он завернул за угол на заднюю часть террасы, но столкнулся с что-то обсуждающими на ней девочками из параллельной группы, поэтому тут же вернулся обратно. – А чего так грубо? – прозвучало в ответ. «Видимо, не получилось сдержаться», – подумал Сатору и решил в этом случае не играть в кошки-мышки. – А тебе не кажется, что если я сказал, что нам не по пути, то нам не по пути? – Ой, да ладно тебе, ты просто слишком серьезно все воспринимаешь, – произносящий все это голос заставлял Сатору закатывать глаза чуть ли не каждые несколько секунд. Ему еще пару недель назад стоило закинуть навязчивый номер в черный список, но почему-то он этого не сделал то ли из-за уважения к Сугуру, то ли из-за откуда-то взявшейся жалости к звонившему. – Извини, мне нечего тебе сказать, – его голос прозвучал чуть громче и грубее, чем он намеревался. От дискомфорта его ноги не могли найти себе место, поэтому Годжо просто ходил от одного угла здания до другого. – Окей, я понял, что сболтнул лишнего в тот раз, но я просто слишком много выпил. – «Еще и пьющего мне не хватало». – Слушай, давай сходим поужинаем еще раз и я тебе докажу, что тот вечер просто был ошибкой? Его голос всегда заставлял Сатору невольно щуриться. Он это заметил еще после пары минут общения: парень был всего года на три-четыре его старше, но при этом голос у него был будто у пятидесятилетнего старика или заядлого курильщика. – Я уже говорил, что у нас не будет второго свидания. Тишина. Он слышал громкое и неприятно отзывающееся в ухе дыхание в трубке, и уже хотел было просто отключиться, когда вместо заигрывающего и извиняющегося голоса услышал чуть ли не звериный рев: – Знаешь, а пошел бы ты! Я тут из себя черти кого строю, а ты еще и ломаешься. Я посмотрю еще, кого ты сможешь найти с таким-то паршивым характером. Сатору не ответил. Не хотел, да и все равно бы не успел – разговор тут же завершили. Он еще какое-то время смотрел на яркий экран смартфона с отображающимся на нем списком вызовов. Несмотря на то, что он так раздражался еще несколько секунд назад, весь гнев тут же сменился на недоумение. «Какого хера во всем виноват мой характер?». Нажав на кнопку блокировки и закинув телефон в карман, Годжо бездумно пошел по террасе, заходя за угол к передней части здания и подумывая немного подышать воздухом, прежде чем возвращаться к друзьям. «Блять», – на этот раз мысленно выругался Сатору, встречаясь с синими глазами и останавливаясь прямо на повороте. – «Как я мог забыть, что он стоял тут? Бля-бля-бля, он же наверняка все слышал». – Не переживай, я не имею привычки вслушиваться в чужие разговоры, – произнес темноволосый своим спокойным голосом, словно прочитав его мысли. Хотя тот факт, что Сатору резко остановился и замер, наверняка говорил больше, чем попытка чтения мыслей. – Да я и не переживаю, – Годжо постарался скрыть ужас от разоблачения, подойдя к деревянному ограждению в паре метров от Зенина. – Просто не ожидал тут кого-то увидеть. Положив руки на перила, он склонил голову и попытался утихомирить разлетающиеся по всей груди удары сердца. «Да что не так?» – встреча с кем-то хоть и была неожиданной, но не до такой же степени, чтобы так испугаться? – Ты в порядке? – Сатору тут же повернулся на голос и увидел на лице темноволосого нескрываемое беспокойство. – Э-э, да, – недоуменно произнес он, выпрямляясь. Прохладный вечерний ветер тут же обжог лицо, и Сатору понял, что его щеки и уши все это время горели от испытываемого ранее гнева. Его ответ не принес собеседнику облегчения, а будто насторожил еще больше, если так можно было интерпретировать нахмурившиеся темные брови. Для большей убедительности он пожал плечами и улыбнулся: – Мне сказали, что с моим характером я не смогу никого найти, но в остальном все хорошо. Сатору не понял, почему решил озвучить это. Неужели и правда слова того мудака его так задели? Он отвернулся от темноволосого, так как не ждал ответа, но от услышанного замер на несколько секунд, не веря в происходящее: – Я плохо тебя знаю, но не назвал бы твой характер паршивым. Собеседник вдруг резко прекратил говорить, хотя явно намеревался сказать больше. Годжо же вместо хоть какой-то реакции тупо смотрел прямо перед собой на зеленый куст с какими-то мелкими красными ягодками, не ожидая того, что темноволосый продолжит свою речь: – Когда я видел тебя раньше, то пусть и замечал редкую заносчивость или твои самодовольные фразы, но думал, что ты вправе считать себя лучше некоторых, – его голос стал еще глубже и спокойнее, чем был раньше, хотя Сатору казалось, что это невозможно. Местами Зенин и вовсе замедлялся, будто бы подыскивая нужные слова или обдумывая, а стоит ли их вообще произносить. – Я наблюдал в университете пару раз за тем, как ты работаешь, да и сегодня видел и слышал ваши рассуждения и идеи, поэтому могу с уверенностью сказать, что ты очень талантлив и умен. А с учетом твоего происхождения все складывается в одно – тебе просто завидуют. Тебе лично или той, которую ты выберешь. Вот и все. С минуту Сатору не мог собраться с мыслями. Темноволосый действительно все это только что сказал? Или мозг сгенерировал его речь самостоятельно? Прокручивая в голове еще раз все услышанное, он зацепился за последнюю фразу. «Той, которую выберу? То есть он все же не понял, что я говорю с парнем?». От этой мысли все эмоции смешались. Вроде бы он должен испытывать облегчение, но почему в груди его по-прежнему что-то сдавливало? «Заносчивость и самодовольство?» – Годжо невесело хмыкнул. – Помимо тобою перечисленного меня еще называли самовлюбленным эгоистом, не умеющим открываться, любить и давать второй шанс, – он перевел взгляд на Зенина, уже не улыбаясь и не пытаясь скрыть свою грусть. В руках парнишки все еще была книга, но заложенная пальцем на нужной странице. Он смотрел прямо на открытую дверь комнаты, стоял расслабленно, прислонившись о перила поясницей, всей своей позой говоря о том, что его не напрягало присутствие рядом постороннего человека. Непринужденно пожав плечами и повернув голову, Зенин ответил: – На любого человека можно найти управу. – Их глаза вновь встретились. Сатору увидел в синих отблесках что-то такое, что заставило его расслабиться. – Да и разве ты только что не открылся мне? «Что?» – пронеслось в голове Годжо. Весь этот разговор загнал его в тупик. – А ты точно первокурсник? – почему-то слетело с его губ вместо чего-то вроде благодарности. Увидев на спокойном лице вопрос, Сатору тут же улыбнулся и покачал головой, глядя куда-то на тропинку. Вместо объяснения, он решил сказать то, что не давало ему покоя все время этого странного и неожиданного разговора: – Извини, я просто думал, что у Зенин в крови ненависть к Годжо, поэтому немного не ожидал таких слов от тебя. – Ну, чисто технически, я и не Зенин. Вновь посмотрев в сторону собеседника, Сатору заметил то, чего уж точно никогда не ожидал увидеть на безэмоциональном лице темноволосого – улыбку. Мягкую, сглаживающую все его резкие черты лица, и теплую, заполняющую все пустоты внутри него самого. Он никак не мог отвести от него взгляд, хотя понимал, что и так смотрел уже неприлично долго. Но на удивление, и в ответ на него также смотрели бездонные синие глаза. «Этот взгляд… Такой же, как…». – А ты помнишь меня на суде? – вырвалось у Сатору, хотя он до этого момента даже не вспоминал про тот день. – Конечно, – ответил парнишка. «Конечно? Не "Ой да, вроде помню", а "Конечно"?». – А, ну да, из-за внешности, – предположил было Сатору, пытаясь отогнать неуместные мысли. – Не совсем, – услышав часть ответа он невольно напрягся. – Просто ты единственный, кто так долго выдерживал на себе мой взгляд. И тут Годжо полностью растерялся. Просто смотрел в темные глаза напротив, лишь изредка моргая и пытаясь сообразить ответ. Он понимал это чувство, когда от твоего прямого взгляда собеседник, который буквально секунду назад лил тебе в уши слова о том, какой ты прекрасный и чудесный, ломался. Не как невинная вечно смущающаяся натура, а как пойманный на краже вор. Но взгляд темноволосого, в отличие от его собственного, не казался ему тяжелым. Или это только для него красота и глубина синих глаз являлась скорее причиной наоборот как можно дольше всматриваться в них? – Ты… Тогда так быстро ушел, – и сам не понимая причины такого утверждения произнес Сатору. – Я не люблю семейные сборы, – только и ответил Зенин, абсолютно не удивляясь сказанному, будто бы они не впервые разговаривали вот так друг с другом. «Значит хоть что-то еще общее у нас все же есть», – хмыкнул Годжо. Ему так сильно не хотелось заканчивать этот разговор, что он подумал было спросить еще хоть что-то, но в голову совсем ничего не шло. Рядом с ним он чувствовал себя странно, обезоружено и необъяснимо комфортно. Парнишка распространял такое спокойствие, что даже просто стоя молча он не ощущал на себе давления тишины. – О, вот ты где, – прозвучало со стороны входной двери. – Мы все уже заждались, Сёко и Сугуру тоже куда-то делись, поэтому мы думали, что вы вместе. – Да? Я пройдусь поищу их и приду, хорошо? – решил взять на себя эту роль Сатору, чтобы немного растянуть время. – Давайте быстрее. Со всеми этими разговорами он совсем забыл, что они собирались посидеть компанией в общей комнате. Уже было думая прощаться, Годжо неохотно выпрямился, убирая руки с перила, но тут его осенило: – Слушай, а ты не хочешь поиграть с нами? Выражение лица собеседника не отражало почти ничего, но что-то в нем изменилось. – Во что? – неожиданно для Сатору спросил парнишка. Он почти не надеялся получить положительный ответ, поэтому на мгновение растерялся. – Да черт его знает, девчонки что-то придумали. Там будут и второкурсники, с которыми тоже почти никто не знаком, поэтому это не будет какая-то слишком закрытая тусовка. «Я что, пытаюсь убедить Зенина пойти со мной?» – Ладно, – быстро согласился темноволосый, еще больше поражая этим Сатору. «Ого! Надеюсь, одногруппники не собираются больше позориться», – невольно вспомнил он одну из последних поездок и поморщился от воспоминания о танцующей вокруг Сугуру пьяной первокурснице, но тут же встряхнулся и продолжил: – Тогда я сейчас найду этих потеряшек и вернусь за тобой, ладушки? Зенин кивнул, поэтому Сатору тут же пошел в обход всей террасы, подозревая, что те двое не могли уйти куда-то далеко. Звонить никому из них не хотелось: волна неожиданных мыслей накрыла его с головой, требуя после себя хоть немного времени на успокоение. Которое, может быть, сможет подарить ему и что-то еще.