Мысленный танец

Следующий день начался с судорожного поиска зарядного устройства для телефона. Ничего, кроме него, Нилу не хотела брать в свою поездку до дома — даже отказалась зайти в магазин за едой. В конце концов, если она собирается выступать в театре, то нужно снова начать приводить себя в форму. Она слишком расслабилась за эти… а сколько уже месяцев прошло? Казалось, будто её школа, выступления, родители были чем-то из прошлой жизни. Хотя прошло только около трёх месяцев? Пожалуй, студенческая жизнь получается достаточно насыщенной, если все дни не сливаются в один, но насколько это то, чего она, а главное, её родители, ожидали? Аль-Хайтам предложил ей не ждать до конца недели, чтобы провести дома только день, а поехать сейчас и пробыть там почти неделю. Нилу даже немного грустно от того, что свой день рождения она проведёт, можно сказать, в одиночестве. Хотя в Сумеру всё было бы точно также, поэтому какая вообще разница? Когда они прошлым вечером обсудили данный план, Нилу не думала, что утром поедет на вокзал на машине с собакой, сидящей на коленях. В этот раз аль-Хайтам не рискнул оставлять Асму у Кавеха — в конце концов, они ещё не помирились. Ему, похоже, будет спокойнее, останься она с ним. Дорога занимала не сильно много времени, если вложиться в билет, а не ехать на поезде, который объезжает весь Сумеру. Нилу сэкономила достаточно денег на аренде квартиры, поэтому не рискнет повторять свою первую попытку поездки в одиночестве. Родителей она даже не предупредила: позвонит в поезде. Сейчас занята. Смотрит на аль-Хайтама, не отвлекающегося от дороги, и гладит собаку, чтобы та сидела спокойно, но временами Асма всё равно отвлекалась на проезжающие мимо машины, начинала лаять. После дня с Кавехом она, кажется, стала относиться к Нилу немного лучше. Аль-Хайтаму, похоже, нравится водить, но сам он этого никогда не признает. Пока они стояли на перроне, все окружающие прощались друг с другом, обнимались, целовались… так, будто виделись последний раз в жизни. Нилу почему-то тоже хотелось, чтобы аль-Хайтам проявил больше инициативы, а то он даже не нёс её сумки. И совершенно не важно, что их и вовсе не было. Меньше, чем за десять минут до прибытия поезда, она подумала, что погорячилась, когда решила не брать даже еду. Всё же маршрут займёт почти двенадцать часов. А аль-Хайтам её почему не отговорил? Он же практически сразу забрал Асму и ушёл. Наверное, срочно понадобилось куда-то бежать. На работу? Вряд ли. Она уныло посмотрела на вокзальные часы — пять минут до прибытия поезда. Некоторые (особо одинокие) уже начали всё ближе подходить к перрону, видимо, желая успеть зайти одним из первых, без толпы. Нилу посмотрела вдаль на приближающийся поезд. Может, просто остаться тут? Играть с Асмой, готовить аль-Хайтаму, вновь удивить преподавателей своим присутствием? Но почему-то казалось, что аль-Хайтам только хотел побыстрее от неё избавиться. Всё же ему надоело постоянное нарушение личных границ. Раз он так быстро убежал, даже не попрощавшись. Но, когда поезд замедлил ход и почти остановился, её окликнули. Когда она повернулась, то увидела аль-Хайтама, у которого в одной руке была Асма, а в другой продуктовый пакет. — Я взял тебе то, что мы покупали в магазине, — тяжело дыша, сказал он, протягивая ей пакет. Она рассмеялась. Аль-Хайтам непонимающе уставился на неё. — Ты думал, что поезд отправляется в минуту приезда? Он здесь ещё стоять будет часа полтора, это же Сумеру, а не какая-то мелкая станция. Не стоило бежать. Только Асму напугал, — она почесала её голову. — Я не знаю, почему не учёл этот факт, — задумчиво произнёс аль-Хайтам, похоже, чувствуя себя неловко. — Ничего страшного. Спасибо большое. Нилу отвела руку с пакетом за спину, а свободную положила на плечо аль-Хайтама, слегка прижав. — Ничего страшного, — тот опередил извинения, которые должны были последовать за этим жестом, — это всего лишь влияние толпы… Нилу осмотрела обнимающиеся парочки и целые семьи, ещё не вошедшие внутрь. И вправду. — Помогите ей занести сумки, — она услышала знакомый голос, но не поняла, от кого он исходит. Осмотревшись, Нилу так никого из знакомых и не увидела. Возможно, это даже не ей было адресовано. Но аль-Хайтам воспринял фразу на свой счёт. Пока что Нилу была в плацкарте одна. Вероятно, её соседи присоединятся к ней на следующих станциях. Сейчас она, как и три месяца назад, думала, чтобы всё бросить и никуда не ехать. Только в прошлый раз она не хотела уходить из дома, а в этот — возвращаться. Аль-Хайтам поставил пакет с продуктами на пол, а сам, судя по всему, даже не знал, что делать, а потом сам решил остаться. — Уходить сейчас неправильно? — спросил он, садясь на соседнюю полку. — Да нет… нормально, — ответила она дрожащим голосом. — Что случилось? — Хотелось бы поблагодарить тебя за то, что всё же позволил остаться. Я рада, что у нас получилось хотя бы немного сблизиться, пусть и ненадолго. — Не говори так, будто кухонный диван не будет тебя ждать через неделю, — слабо улыбнулся он, — напиши, на какое время будет обратный билет. Постараюсь забрать. Нилу тихо посмеялась, протирая глаза, чтобы не заплакать. — До встречи, получается, — сказала она, — можешь уже идти, наверное. — Удачи, — сказал аль-Хайтам, кладя ей руку на голову, чтобы взъерошить волосы. Нилу посмотрела в окно на выходящих аль-Хайтама и Асму. Он помахал ей рукой, когда дошёл до её окна снаружи. Её соседи проигнорировали попытку Нилу завязать диалог, поэтому девушке оставалось только скучающе смотреть в окно. Когда на станциях появлялась сеть, она не знала, стоит ли звонить родителям или всё же устроить сюрприз? От скуки Нилу пошла спать очень рано: до конца даже ещё не потемнело. Но уснуть не получалось. Жалко, что она не взяла в дорогу какую-то из книжек аль-Хайтама. Вскоре в вагоне стало очень тихо, ведь многие уже уснули. Нилу же просыпалась от каждой кочки. Посреди ночи они остановились на какой-то станции. Нилу решила, что даже нет смысла пользоваться редкой возможностью зайти в сеть. Но, начиная отъезжать, она увидела, что аль-Хайтам прислал какое-то видео. Пока Интернет пропал не окончательно, девушка начала смотреть его, пробираясь через бесконечные загрузки. Началось оно с какой-то девушки, лежащей на собачьей подстилке. Она показала Нилу знак мира и переключила камеру. Кухня аль-Хайтама. Там сидит он, перед ним опять какой-то незнакомец, а между ними — бутылка. Парни о чём-то спорили, но слова Нилу разобрать не могла. После девушка перевела камеру на Асму, лежащую у неё на животе. Рядом с ней Нилу увидела стоящую банку от, похоже, пива. Наверное, это какие-то друзья аль-Хайтама, которых можно пересчитать по пальцам. Нилу начала вспоминать всех, известных ей, раз пока не было возможности прямо спросить. Девушка хотела записать ответное видео, но не понравилось, как она на нём выглядит, поэтому оно улетело в корзину. Да и она не поняла, кто это. Что, если какие-то люди из Академии, с которыми она пока не знакома? Из-за этого страха она только написала, что её, наверное, с кем-то перепутали. На что получила в ответ смеющийся смайлик и сообщение: «Мы специально сделали остановку в Сумеру, чтобы вживую увидеть новую девушку аль-Хайтама, а не только мифическую «Фарузан». Нилу не сразу поняла, причём тут профессор Фарузан. А когда ей в голову пришёл вариант, что у неё с аль-Хайтамом что-то было, то она решила не уточнять об этом. Всю дорогу до дома Нилу на каждой станции писала что-то Ху Тао, которая все же представилась. Пожалуй, она соскучилась по общению за эти несколько месяцев. Сначала его недостаток с лихвой восполнял Кавех, но когда они перестали общаться каждый день… Нет, она не жаловалась. Ей нравились эти редкие разговоры с аль-Хайтамом. Но, наверное, всё же стоит найти каких-то ещё друзей в Сумеру. Домой Нилу заявилась под утро, предупредив о своём приезде тогда, когда до дома оставалось буквально десять минут пешком. Всё начало выглядеть как-то странно: нет огромных домов, увитых лианами, нет работающих круглосуточно магазинов. Казалось, весь город сейчас спал. Движения практически не было. Её вышел встречать отец — в одной пижаме. — Как тебя мама выпустила в таком виде? — посмеялась Нилу. — Привет. — Она сейчас спит, скажем, что ты самостоятельно поднялась до квартиры. Не маленькая девочка уже, — отец улыбнулся, — я не ждал тебя до твоего совершеннолетия. — Я тоже не думала, что приеду. Но выдались внеплановые выходные… — Всё же хорошо? С учёбой. Нилу кивнула, они вместе зашли в квартиру, стараясь сильно не шуметь. Только зайдя внутрь, она поняла, как же сильно отвыкла от этого места. Теперь, когда она заходит внутрь, ей виден не аль-Хайтам, пьющий чай за чтением книги, а стена. Из боковой комнаты вышла мама. Только увидев её, Нилу сжалась. Она испугалась, что сейчас начнут опять ругать. Но мама только подошла обняться и предложила попить чай. За столом её обо всём расспрашивали, забыв про сон и то, что Нилу, может быть, устала. Но то, что она не спала всю ночь в поезде, решила не говорить. Она быстро отправила аль-Хайтаму — или, скорее, Ху Тао — сообщение о том, что уже дома и отложила телефон на угол стола. — Расскажи про своих новых друзей. — А где вопрос: «Ты с кем-то подружилась?» — ей было бы проще ответить на него «нет» и дальше продолжить скрывать, что два её единственных друга в Сумеру — парни, которые не сегодня так завтра будут её преподавателями. — Не поверю, если услышу, что наша Нилу ни с кем не познакомилась, — улыбнулся папа. Нилу немного нервно посмеялась. — Да-а. Но пока что у меня только одна подруга, — Нилу на ходу вспомнила про Ху Тао. — У неё же нет никаких вредных привычек? — переживая, спросила мама. В голове Нилу всплыла единственная фотография, на которой она видела её — вся красная, а рядом стакан с пивом. Но маме об этом знать не обязательно. Следующий час прошёл в бессмысленных разговорах про учёбу. Девушка старалась особо не афишировать, что пропустила большую часть пар. Тогда бы возникло много ненужных вопросов. — А мальчика-то себе нашла? — ни с того ни с сего спросила мама. Нилу на секунду поникла. С одной стороны, ей хотелось рассказать им про аль-Хайтама, а с другой… казалось, будто это не лучшая идея. Да и она с ним просто недодруг. — У тебя в списке друзей появился какой-то парень… — И не один, — добавил отец. — Это просто преподаватель из Академии, — быстро нашла что сказать Нилу. Даже не обманув, — мы вместе работали над статьёй. Было видно, что это уточнение заставило маму засиять. Она неоднократно говорила Нилу, что «лучше бы она занималась наукой, а не танцами». Возможно, родители бы так и думали, что их дочь, так сказать, остепенилась от искусства, но когда её начали расспрашивать об этом, то Нилу почти сразу же проговорилась, что после конференции они пошли в театр. — Я не знаю, что меня удивляет больше: в Сумеру есть театры или то, что ты ходишь в них со своим преподавателем. — Ну, в этом нет ничего удивительного. Именно аль-Хайтам, — она всё же произнесла его имя, — и познакомил меня с местной труппой. — Теперь у меня возникают сомнения в плане квалификации твоего преподавателя. Нилу не хотела ругаться с родителями, но и просто улыбнуться и промолчать она не могла, в конце концов, аль-Хайтам был одним из самых, если не самым умнейшим человеком, которого она знала. — Это я его попросила разузнать о них, — взяла вину на себя. Папа во время их ссор предпочитал не вмешиваться. На чью бы сторону он ни встал, кто-то обязательно останется недоволен, поэтому он предпочитал сохранять нейтралитет и только пить чай, смотря в окно. — А он, конечно, сразу же нашёл людей, знакомых с этой деятельностью. — Не начинай… — всё же вмешался папа. — То есть, ты хочешь, чтобы наша единственная дочь прыгала по сцене, вместо того чтобы получить нормальную работу? Сейчас Нилу хотелось встать и очутиться на вокзале. Она была бы не против прождать весь день поезд в одиночестве. Почему аль-Хайтам, с которым она знакома пару месяцев, может относиться терпимо к её увлечениям, а два самых близких человека — нет? Все неловко молчали. Нилу изо всех сил старалась не заплакать. И разве такие разговоры были не каждый раз, когда она возвращалась с танцев? Только что она впервые поняла, как всё же ей хорошо общаться с родителями на расстоянии — никаких конфликтов. — Тебе пришло сообщение, — уведомила мама, рядом с которой лежал телефон Нилу, — от аль-Хайтама. Нилу приподняла бровь, сама не ожидая, что он что-то напишет. Но, прочитав сообщение, она поняла, что это Ху Тао. И почему у неё только телефон аль-Хайтама… — Это не совсем здорово, что взрослый мужчина спрашивает у несовершеннолетней девушки, как она добралась до дома. — Всё не так, как ты думаешь… — Не общайся с ним. Ты молодая, красивая. Встретишь ещё кого-то более подходящего. — А если нет? Не говори, если не знаешь. — Что не знаю? — Мы уже… Нилу моментально осеклась — любое бы её предложение настроило маму только хуже по отношению к аль-Хайтаму. — Дорогой, не мог бы ты выйти на минутку? Папа, казалось, был только рад не слышать продолжение разговора. Эта минута точно продлится пару часов. Он, выдохнув, вышел из кухни, даже не забрав свою чашку. — У вас уже что-то было? — В каком… — хотела было добавить «смысле», но и сама поняла, про что говорит мама, — нет, конечно. — Ты почему опять мне врёшь? Обещала, что в Сумеру всё время будешь посвящать учебе, а вместо этого ходишь по театрам со взрослыми мужчинами. Девушка не понимала, что ей обиднее: какой считают её или каким считают аль-Хайтама? Нилу плотнее сжала губы, но через секунду не выдержала и начала плакать. — Милая, — мама обняла её, — ты ни в чём не виновата. Вся вина лежит только на человеке, воспользовавшемся твоим уязвимым положением… Ты оказалась в чужом городе совершенно одна, никого не знаешь… Она не собиралась заканчивать, но Нилу вырвалась из её объятий, зацепив с собой недопитую кружку чая. Ей не хотелось и дальше слушать безосновательные предположения об аль-Хайтаме, который её и пальцем не тронул.