Мысленный танец

Единственное, о чём она жалела, — что не попрощалась с отцом. Всю дорогу до вокзала она проплакала. Ближайший билет был на сегодняшний вечер. Нилу бесцельно сидела на перроне. Зачем она вообще прислушалась к совету аль-Хайтама? Он же просто хотел как лучше для неё? Или не хотел, чтобы она помешала его встрече с друзьями… — Привет, — знакомый голос, — ты так быстро убежала. Я сначала хотел купить тебе ожерелье, но… — «мама сказала», — решил, что украшения, так сказать, уже не моя обязанность дарить. Поэтому… Он протянул ей какой-то конверт. Больше обычного. Нилу непонимающе раскрыла его. — Это сертификат на обучение в автошколе в Сумеру. Впрочем, ты и так прочитала уже. Действителен ещё одиннадцать месяцев. Нилу не знала, как на это реагировать. Наверное, стоит поблагодарить, но из себя она не могла выдавить и слова. — Вот, мама ещё передала тебе сумку. Там краска для волос и… ну, другие мелочи. Она бы и сама тебя покрасила, но ты очень быстро убежала. — Я попрошу кого-нибудь в Сумеру меня покрасить. — Напишешь, когда приедешь тогда. Нилу кивнула. А папа вскоре убежал, быстро обняв её. До поезда оставалось всё ещё много времени. Но Нилу просто не могла сдвинуться с места. Ничего не хотелось. Зачем ей права?.. У неё же даже машины нет. Ей снова вспомнился аль-Хайтам, неуверенно пытавшийся припарковаться. Если даже у него не получается хорошо водить, то что вообще можно говорить о ней? В плейлисте заиграла песня, с которой она себя ассоциировала несколько лет назад. Хотя, вслушиваясь в текст, вряд ли можно заметить в нём хоть что-то, соответствующее действительности. *** Нилу поняла, что скоро будет снова в Сумеру. И нет, не из-за того, что проводник ей сказал об этом — за окном начали появляться знакомые места. Ну, по крайней мере, они выглядели знакомо. Вскоре поезд действительно замедлился, приближаясь к станции. В глубине души она надеялась, что её кто-то встретит. Но сама же она так и не написала никому о столь скором приезде. Идя по перрону, она обращала внимание на окружающих людей. Многих встречали их близкие, они обнимались. Признаться, Нилу даже завидовала им. И всё же не хотелось обременять аль-Хайтама своими просьбами. Тем более, сегодня рабочий день. И хотя вряд ли для него хоть когда-то являлось проблемой пропустить занятия. На входе в здание вокзала стоял человек, судорожно что-то ищущий по карманам и мешающий другим проходить. Нилу удивлённо смотрела на него, потому что со спины он выглядел очень похоже на аль-Хайтама: тот же стиль, те же пепельные волосы. Она покачала головой. То, что видит его в незнакомцах, — не самый хороший знак. Но, спеша пройти мимо, она всё же обернулась, чтобы рассмотреть лицо. Взгляды встретились. Они точно не были друг для друга незнакомцами. — Привет, — поздоровался он. — Привет, — пытаясь сдержать радость, сказала она, — может, отойдёшь с прохода? Что ищешь? Аль-Хайтам кивнул: «Разумно». Они отошли. — Ключи от машины не могу найти. Ты не видела, поезд на Фонтейн ещё не уехал? Нилу задумалась и через секунду пожала плечами. — Можем посмотреть… Когда они перешли на другую платформу, там действительно стоял нужный поезд. Аль-Хайтам взял у Нилу сумки и быстрым шагом направился к нужному вагону. Нилу почти сорвалась на бег. Почему поезда такие длинные? Нилу успевала засматриваться в окна, которые не были завешены шторками, в отличие от аль-Хайтама, который просто шёл куда-то вперёд. На вокзале было много различных звуков, которые сливались. Но из всех них выделялся один — звонкие удары чем-то по стеклу. В окне Нилу узнала свою новую знакомую, которая с трудом перетягивалась через стол к центру окна. Сбоку сидел мужчина, не отводящий от Ху Тао взгляд. По окну она стучала как раз ключами аль-Хайтама. Нилу поняла, что это они, по брелоку со львом: точно таким же, как и на ключах от квартиры. Девушка взяла аль-Хайтама за рукав рубашки, останавливая. Нилу не знала, имеет ли вообще смысл ей заходить в поезд, но всё же было интересно лично познакомиться с друзьями аль-Хайтама, пусть сейчас она не в самом лучшем виде. — Отдай ключи, — первое, что сказал аль-Хайтам. — Ты так быстро убежал… до отправления поезда ещё больше часа. Мне скучно, — протянула Ху Тао, — привет, Нилу. Когда Нилу начала неуверенно говорить с Ху Тао, стесняясь, аль-Хайтам тяжело вздохнул и сел на кровать к Чжун Ли. Они очень необычно выглядели… У Чжун Ли руки были полностью забиты чёрным, Ху Тао же выглядела как человек, чей подростковый период ещё не прошёл, — яркие цвета и куча различных украшений. Из всего её образа выделялось только кольцо на безымянном пальце, которое выглядело чересчур нормально. — У тебя такой знакомый голос, — невзначай сказала Нилу. Ху Тао только улыбнулась и пожала плечами. Чжун Ли же засмеялся, кашляя. — Я сказала что-то смешное? — не поняла Нилу. — У аль-Хайтама потом спросишь, — чуть грустнее, чем обычно, сказала Ху Тао. Аль-Хайтам, похоже, уснул. Глаза открыл только тогда, когда услышал своё имя. — Что спросит? — но этот вопрос остался проигнорирован. Недолго подумав, аль-Хайтам опять откинулся на стенку плацкарта и закрыл глаза. Дальше их разговор начал идти гораздо хуже. Казалось, что если бы Ху Тао могла сказать: «Ну ладно, пойду домой уже», то она бы сказала. Даже Чжун Ли начал как-то пытаться разрядить атмосферу, хотя до этого молчал. Казалось, как и аль-Хайтам спал, только с открытым глазами. — Аль-Хайтам говорил, что ты пишешь работы про Ли Юэ… — начал он. — Ну, пишу — сильно сказано, — Нилу посмеялась. — Если нужна будет какая-то помощь с исторической точки зрения, то всегда можешь написать мне. — Опять начинаются эти дурацкие умные темы, — закатила глаза Ху Тао, — вчера весь вечер слушала их и сегодня то же самое. На этой ноте можете идти. Пока-пока. Нилу попрощалась и быстро выбежала из вагона, чуть было не забыв про аль-Хайтама. Но возвращаться за ним не пришлось, аль-Хайтама, похоже, тоже выгнали. Идя по перрону, Нилу ещё раз посмотрела в окно, принадлежавшее им. Ху Тао уткнулась в плечо Чжун Ли, а тот гладил её по спине, что-то приговаривая. — Что это вообще было? — спросила Нилу, стоило им выйти с шумного вокзала. — А что было? — удивился аль-Хайтам. — Мне сказали, что-то спросить у тебя. Аль-Хайтам только пожал плечами. Они уже были на парковке. Нилу, как и в прошлый раз, отправилась на заднее сидение. Пристегнувшись, она опустила взгляд на бардачок между передними сиденьями. Стоило им отъехать, аль-Хайтам сразу же потянулся к нему. И, достав оттуда портсигар с призраком, пару секунд покрутил его в руке, а потом, когда они перестроились на менее оживлённую часть дороги, достал оттуда же зажигалку — темно-зелёную, без каких-либо «привычных» рисунков — и закурил. Нилу моментально почувствовала себя хуже. — Открой окно, если хочешь, — безучастно сказал он, не выпуская сигарету из пальцев. Нилу так и поступила. Доехали они, на удивление, быстро. Выйдя из машины, аль-Хайтам облегчённо вздохнул. — Что случилось? — Боялся, что остановят. Документы все дома, алкоголь ещё не выветрился. — Как безответственно. — Согласен, — он достал ещё одну сигарету, — подождёшь или ключи дать? — Подожду. На улице ещё светло. На площадке рядом с домом даже детей не слышно. — О Ху Тао я долго практически ничего не знал — весёлая и энергичная девушка моего друга. Пожалуй, другой информации у меня не было, — всё же решил ответить аль-Хайтам, — вчера мы с ней так же стояли на балконе. Я вообще-то «бросил», но… сложно сопротивляться моменту. — Бросить так сложно? — с любопытством поинтересовалась Нилу, обходя тему с Ху Тао. — Правда вызывает привыкание с первого раза? Аль-Хайтам протянул свою сигарету к губам Нилу, мол, «сейчас проверим». Она почти моментально закашляла, даже не затянувшись. Аль-Хайтам продолжил докуривать. — Не с первого и не со второго. Но чем больше ты думаешь, что всё под твоим контролем, тем меньше ты на самом деле понимаешь, что происходит. — Тебя Ху Тао вчера позвала курить? — Можно и так сказать, наверное. — Это странно. Все же говорят, что бросить практически невозможно, а у тебя почти получилось… Аль-Хайтам только пожал плечами. В конце концов, он сам сделал этот выбор, и было бы глупо перекладывать ответственность на кого-то ещё. — Сегодня же понедельник. В Академию не пойдёшь? — всё же сменил тему аль-Хайтам. — Такой же вопрос и к тебе, — Нилу посмеялась. — Я ещё вчера выходной взял. — Расписание так легко менять?.. — Вообще нет. Нилу решила больше ничего не спрашивать. Вскоре аль-Хайтам потушил сигарету и бросил её в урну. — Я думал, ты на неделю уезжаешь, — в лифте сказал аль-Хайтам. — Я тоже так думала. — Что-то случилось? — безразлично спросил аль-Хайтам, будто просто так должен. — Да ничего особо, не переживай. Аль-Хайтам облегчённо выдохнул, как бы понимая, что ему не придётся ничего выслушивать. Но Нилу всё же продолжила: — С мамой поругалась… Двери лифта открылись, и аль-Хайтам сразу же выбежал оттуда. Нилу за ним. — Чай будешь? — перевела тему Нилу, когда они зашли в квартиру. Асма, на удивление, спала на небольшой лежанке, а не прыгала на них. Аль-Хайтам кивнул. Пока чайник грелся, Нилу собирала какие-то упаковки от сухариков со стола. — Весело выходные прошли, да? — она немного улыбнулась. — Даже жалею, что не была с вами. — Ху Тао тоже расстроилась, когда узнала, что опять не сможет познакомиться с моей «девушкой», — последнее слово он выделил пальцами. — Ты про профессора Фарузан? — О, так ты знаешь? — Ху Тао вчера рассказала. — Мы не встречались, нам просто было… удобно друг с другом. Наверное, это слово лучше всего подходит. Нилу, немного поникшая, поставила две чашки на стол. — Так что с мамой случилось? — после непродолжительного молчания всё же спросил он. Девушка начала пересказывать весь день с момента приезда. Сначала рассказ шёл спокойно, но стоило ей дойти до разговора с матерью, становилось всё тяжелее держать себя в руках. Иногда она всхлипывала. — Она сказала… — Нилу на секунду задумалась: а стоит ли вообще говорить об этом? — Сказала… Аль-Хайтам откинулся на спинке стула назад, чтобы суметь дотянуться до ящика, и достал из него бутылку с водой. — Попей, должно стать легче. — Спасибо… Нилу сделала несколько глотков. Похоже, и вправду помогло. Но только до того момента, пока она не попыталась продолжить. Получался какой-то круг: она пытается сказать, плачет, пьёт воду, успокаивается; снова пытается сказать, плачет, пьёт воду. Вскоре бутылка стояла пустой на столе, а девушка вертела в руках крышку от неё. Это даже не успокаивало. — Что-то про театр? — всё же начал играть в «Угадайку» аль-Хайтам. — Ещё и театр… — казалось, она заплакала только сильнее, — ладно, Нилу, хватит. Девушка пару раз ударила себя по щекам. — Пойдем на балкон, — сказал аль-Хайтам, поднимаясь. Нилу отрицательно покачала головой, но аль-Хайтам настаивал. — Если хочешь покурить, сходи один, — всхлипывая, сказала Нилу. — Пойдем, там свежий воздух. Станет легче, — опять повторил он. На этот раз Нилу всё же встала, случайно ударившись коленками об стол, вызвав вибрацию. Часть воды выплеснулась на поверхность рядом с чашкой. Она негромко вскрикнула и потянулась за губкой, но аль-Хайтам взял её за запястье и потянул за собой в комнату. В ней и находился выход на балкон. Оказавшись там, он облокотился на перила. Нилу же стояла немного поодаль. — Мне неприятно, когда рядом со мной курят, — сказала она, смотря на пачку, лежащую рядом с ним. — Это от Ху Тао осталось, скорее всего, она пустая, — сказал аль-Хайтам, — вчера я также стоял и выслушивал её. Или это сегодня было? Не помню. — Атмосфера как-то не располагает, — сказала Нилу, прикрывая рукой глаза от палящего солнца. — Думаешь? Нилу сама не заметила, как через пару минут уже копировала его позу. Она смотрела вниз, он — на неё. — Сначала она усомнилась в твоей квалификации, потом решила, что ты просто используешь меня. Аль-Хайтам только посмеялся. — Что такое?.. — Ну, если ты не считаешь это правдой, то какая разница? — Это всё же мои родители. Для меня имеют значение их слова. — Они как-то изменят общее положение дел? —спросил аль-Хайтам, а после сам же ответил, что навряд ли. Нилу смотрела за слезой, упавшей с щеки. Она быстро исчезла в воздухе из поля зрения. Она обдумывала его слова, боясь сказать какую-то глупость. Через время Нилу всё же посмотрела в его сторону, но точно не ожидала, что они сейчас встретятся взглядами. Аль-Хайтам не отводил его. А Нилу… просто не могла. Раньше она не обращала внимания на то, какой интересный у него цвет радужки. — У тебя такие красивые глаза… — Центральная гетерохромия, — вместо ответного комплимента сказал он, убив романтику. — Может, поцелуемся? — спросила она, слегка подавшись в его сторону. — Я недавно курил, тебе не понравится. Нилу как ошпаренная отодвинулась. — Точно… прости, пожалуйста. Я не знаю, почему это сказала. — Могу объяснить, если хочешь. — Не надо. Забудь об этом, пожалуйста, — сказала она, прекрасно понимая, что он точно не забудет, — а где Асма? — Ты же видела её. С ней всю ночь играли, поэтому теперь отсыпается. Нилу же пропускала половину слов мимо ушей. В голове только крутился тот дурацкий вопрос. Без ответной реакции диалог быстро исчерпал себя, и аль-Хайтам ушёл, оставив Нилу в одиночестве на балконе. Телефон остался на кухне, поэтому она даже не могла с кем-либо посоветоваться. Только сама с собой. Наверное, всё дело в атмосфере. Она была почти подходящая. Было бы хотя бы чуть-чуть потемнее и… Какие же иногда глупости пролетают в мыслях. Наверное, Нилу просто хотела почувствовать какую-то близость или, что вероятнее, доказать своей маме, что та не права. И ведь доказала. Аль-Хайтаму она неинтересна. Через время на балконе стало слишком жарко. Нилу собралась уходить, но в памяти всплыла пачка, оставшаяся от Ху Тао. Она взяла её, хотела выкинуть. Но та была явно не пустой. Нилу достала одну сигарету и покрутила её в пальцах. — И зачем ты вообще начал? — задумчиво спросила у неё Нилу. Когда она задала этот вопрос Ху Тао во время их личной встречи, она ответила, что курение убивает, а ей хотелось умереть. После этого только рассмеялась. Это ненадолго отвлекло её от мыслей о своей дурацкой просьбе. А что было бы, скажи она, что ей всё равно? Всё же тем, кто отпрянул, стала как раз она. Нилу вернула сигарету на её место и, раз пачка не пустая, не стала забирать с собой. В комнате аль-Хайтама не было. Скорее всего, он вернулся на кухню. Стоит ли ей ещё раз извиниться? Остановившись возле двери, она сглотнула подступающие слезы. Но теперь слова мамы казались чуть ли не меньшей из проблем. — Только не надо опять плакать, — сказал аль-Хайтам, когда увидел, в каком состоянии она зашла на кухню. — Твои родители неправы, мы же это уже обсудили. Аль-Хайтам медленно помешивал чай. Похоже, это его успокаивало, ведь других объективных причин заниматься этим уже несколько минут не было. — Точно, спасибо ещё раз, — поблагодарила она. — Может, теперь ты расскажешь, как выходные прошли? Садясь на своё место, Нилу заметила, что всю разлившуюся воду аль-Хайтам вытер. — Нормально, — лаконично ответил. Нилу молча смотрела в чашку, не решаясь что-либо сказать. Казалось, стоит ей сказать хоть слово, и она окажется за дверью. На что она вообще рассчитывала? — Супер, — выдавила улыбку. — Кстати, а кто тебя красил? Кавех? Она решила сменить тему на ту, которая не связана с событиями последней пары дней. — Кавех?.. Да нет, я в салон хожу. Нилу поинтересовалась о цене, но, услышав её, поперхнулась чаем. — Меня всегда мама красила. А я — её. Но вот сейчас немного не сложилось. — Можем вместе как-нибудь сходить, — пожал плечами. — Очень дорого, не вписывается в бюджет. — Ты хоть на что-то тратишься? — Я? — Нилу задумалась. — Да нет. С тех пор, как перестала платить Кавеху… — А у меня, наоборот, статьи расходов слегка выросли. — Ой, давай я тебя покрашу тогда. Сэкономишь тучу денег, — Нилу хихикнула. — Когда? — А когда нужно?.. — она даже не ожидала, что её предложение примут. — Сегодня можем, всё равно ничем не занят. Плохое настроение Нилу как рукой сняло. Не сказать, что этот процесс доставлял удовольствие, но ей было приятно, что он её не ненавидит. — В какой цвет хочешь? Из твоего в любой сможем выйти! — А это обязательно? Хочу оставаться в пепельном. — Почему? — Он мне идёт, — аль-Хайтам замолчал. Нилу же кивнула: ну не спорить же с ним. — Но вообще, когда умерла моя бабушка, на меня моментально свалились все обязанности, связанные с документами и платежами. Мне задавали много бессмысленных вопросов, но при этом пожилых людей никто не трогал. Повзрослеть я моментально не мог, а вот покрасить волосы — запросто. — Ты просто хотел выглядеть старше? — Нилу засмеялась. — Получается, что так. Я вырос, а привычка осталась, — аль-Хайтам взял листок и что-то написал на нём, — это название краски. — Сейчас вернусь! — сказала Нилу и выбежала из квартиры, взяв с собой рюкзак. Когда Нилу хлопнула дверью, это разбудило Асму. Она перевернулась на спину и, видимо, увидела аль-Хайтама, из-за чего сразу побежала к нему, виляя хвостом. Щенок начал пытаться запрыгнуть на диван к хозяину. — Надо было попросить её, чтобы заодно тебя на улицу сводила, — сказал аль-Хайтама, беря Асму на руки. Она почти сразу расслабленно легла на колени, видимо, досыпая последние минуты сна. Только оставшись один, аль-Хайтам смог подумать о том, как он всё же относится к Нилу. До этого было чувство, будто кто-то может прочитать мысли, как бы абсурдно это ни звучало. С ней было явно удобнее жить, чем с Кавехом. Но сейчас она прямо дала понять, что он интересен ей не только как сожитель. Если он скажет, что с Кавехом никогда такого не было, то соврёт. В прошлый раз он объяснил себе её действия влиянием обстановки. В этот раз в голову не приходило ничего путного. Было бы гораздо проще, не пытайся Нилу сблизиться с ним. Но то, что он поддерживал попытки сближения, — сложно отрицать. Вероятно, если бы они встретились при обстоятельствах, в которых у них не было одной крыши над головой, то они бы вряд ли нашли общий язык. По крайней мере, так думал аль-Хайтам. Когда Нилу вернулась, то поставила на стол пакет с краской. Аль-Хайтам никогда не наблюдал за процессом изнутри, поэтому следить за приготовлениями было любопытно. Нилу попросила принести какое-нибудь полотенце, которое «не жалко». Аль-Хайтам не нашёл ничего лучше, чем то, которое подарил Кавех на прошлый день рождения. Когда он вернулся с ним, то слегка удивился изменённому интерьеру кухни: на полу лежала какая-то плёнка, в её центре стоял стул. Аль-Хайтам же проигнорировал это и всё равно сел на своё место. Нилу взяла Асму на руки и понесла в комнату, в которой раньше жила. — Её лучше в комнате пока закрыть, чтобы не мешалась и не испачкалась… После её возвращения начались увлекательные часы окрашивания. Нилу постоянно задавала уточняющие вопросы о состоянии. И даже успевала что-то готовить в перерывах. Большую часть времени они провели в тишине, а потом Нилу позвала его в ванну смывать краску. Здесь и было замечено первое отличие от салонного окрашивания. Если там ему практически ничего не приходилось делать, то здесь заставили стать на колени. И пена попадала в глаза. Аль-Хайтаму не очень нравится, когда его лишний раз трогают, но сейчас то, как Нилу массировала голову, было даже приятным. Вода, стекавшая с его головы, была розоватой. На секунду это напугало, а потом он подумал, какая всё же разница? Как бы он себя ни пытался убедить, что он может обойтись и без глупой физической близости, всё же, когда он чувствует, что грудь Нилу касается его руки, то это становится немного сложнее. Удары капель воды о стенки ванны делают эту ситуацию менее неловкой. Вскоре Нилу выключила душ и, хлопнув в ладоши, встала. — Почти всё! Фен есть? Аль-Хайтам удивлённо на неё посмотрел, не вставая. — Откуда? Я никогда не… — он осёкся. — Всё в порядке? — Да. В каком-то шкафу должен быть. Надо поискать. С трудом встав, он наконец-то посмотрел на себя в зеркало. — Когда высохнут, будут светлее, — убедила Нилу, заметив на его лице секундное замешательство. Он кивнул и открыл первый попавшийся ящик. Фен. Пыльный. На кухне Нилу нашла свободную розетку и начала сушить его волосы, предварительно протерев устройство. — Теперь точно всё. Как тебе? — Нормально. — Выучи ещё какие-нибудь слова. Сколько можно так отвечать? — Нилу надула губки. — Мне кажется, получилось хорошо. — Ну, главное, что тебе нравится, — пожал плечами, — я ожидал немного другого, но всё же рад, что ожидания не оправдались. Когда они закончили, суп как раз закончил вариться. Нилу пригласила аль-Хайтама к столу, но тот, увидев, что в тарелке, моментально отказался есть. — Почему не будешь? Вообще-то суп очень полезный. — Ты говоришь как моя бабушка. Суп неудобно есть. — В смысле неудобно? — не поняла Нилу. — Одна я всё это не съем. — Ты бы хоть спросила, что я не ем. — Так ты всё ел до этого. — Кроме супа. — Попробуй, от одной ложки ничего не будет. — Опять говоришь как моя бабушка. — Она была мудрой женщиной, судя по всему. Уговоры не заканчивались. Нилу не хотела выбрасывать приготовленную еду, а аль-Хайтам не собирался поддаваться ей. Все её слова о полезности супа разбивались об «и что?» аль-Хайтама. Не выдержав, Нилу сказала, что отнесёт тогда всё Кавеху. Аль-Хайтам только вылил свою тарелку в кастрюлю, стоящую на плите. Нилу привыкла, что аль-Хайтаму нравится всё, что она готовит, поэтому, услышав отказ — второй раз за день! —она забрала кастрюлю и ушла, хлопнув дверью.