Мысленный танец

Больше к этой теме они не возвращались. Нилу решила не тешить себя надеждами о том, что в жизни так внезапно появился человек, способный решить все ее проблемы. Его помощь и так была значительнее, чем чья бы то ни было. Нилу старалась лишний раз не навязываться. Чтобы не возникало неудобств они решили разделить обязанности по готовке невероятно нестабильным образом — кто первый вернется, тот и занимается ею. Если случалось, что возвращались они вместе, то эта обязанность все же падала на плечи Нилу. По ее инициативе. Выходит, чаще всего готовила именно она. В привычку вошло дожидаться друг друга, пусть никто этого и не признавал. Совпадение, что занятия Нилу постоянно заканчивались одновременно с работой аль-Хайтама. Оно действовало и наоборот. Учеба казалась Нилу неинтересной. Все же это совершенно не то, чем ее тянуло заниматься. Хотелось обвинять всех, кто был причастен к ее выбору, начиная с родителей и заканчивая аль-Хайтамом. Но ей хватало ума не говорить об этом никому вслух. Нилу часто думала о том, чтобы забрать документы. А потом понимала, что если она так поступит, то сможет прожить… Хотелось бы сказать, что пару месяцев, но нет, родители исправно присылали ей деньги на оплату жилья и еды. Вряд ли, конечно, она смогла бы их обманывать — потом, если этот факт всплывет, она уже никогда не восстановит к себе доверие. Поэтому она боялась принять такое ответственное решение. Да и позволит ли аль-Хайтам жить ей в квартире, если она перестанет посещать Академию? Хотя ему скорее всего будет больше всех плевать на это. Нилу и не думала, что так надолго задержится у него. Ей каждый день казалось, что завтра вернется Кавех и ей придется уйти, но он почему-то все не возвращался. Понравилось жить в лесу? Преподавателям Нилу нравилась, потому что на нее всегда можно было положиться. И, что самое главное, она обладала восхитительной способностью в кратчайший срок находить секретаря, который славился невероятной своенравностью. Из-за этого все относились к ней максимально лояльно, пусть в ее обязанности теперь входила не только группа, в которой она училась. В один день она снова пришла в его кабинет. В основном он проводил время в нем — в библиотеке хорошо, но там его чересчур часто просили помочь отыскать книги. Ему нравилось, когда им восхищались из-за замечательной памяти, но в довесок к этому приходилось общаться с ненужными людьми. Нилу не понимала, в чем проблема находить аль-Хайтама, если нужно что-то подписать, ведь он бывает только в двух местах: этот кабинет и, реже, библиотека. Не шпион же он, у которого секретные проходы повсюду? Но для других это почему-то было невыполнимой задачей. Никто не хотел лишний раз с ним пересекаться? Но да ладно, Нилу это не касалось, к тому же, ей всегда нравилось слушать аль-Хайтама. — Привет, — поздоровалась Нилу с человеком, который сидел за столом и читал книгу. Когда Нилу вырастет, она хочет быть секретарем. Нилу ни разу не видела, чтобы он работал за исключением тех моментов, когда она сама принуждала его к этому. И даже тогда работа сводилась к тому, чтобы бегло, не читая, пробежать глазами текст и поставить какую-то печать. — Можешь, пожалуйста, посмотреть это? Протягивая ему лист, она чуть было не задела рукавом чашку чая. Вторую. — Будешь? — аль-Хайтам кивнул на чашку, беря листы. Опять какая-то чепуха со списком. — Нет-нет! Ты же кого-то ждал, а мне пора бежать на занятия… Аль-Хайтам удивленно вскинул бровь: дома Нилу постоянно говорила о том, как ей не нравится учеба. Единственный преподаватель, на чьи лекции она готова была ходить — профессор Фарузан, которая почему-то ставила ее всем в пример, мол, посмотрите на эту девочку и обращайтесь со мной так же, а не как с одной из своих подружек. Нилу не могла видеть, что происходило у нее за спиной, но была уверена, что все взгляды аудитории на сотню человек были устремлены именно на нее. — Сюда почти никто не заходит, — пожал плечами аль-Хайтам, — а Фарузан точно бы не отправила тебя ко мне. Непонятно, почему Нилу смогла найти общий язык только с представителями Хараватата, возможно ей следовало проявить больше инициативы для поступления на «даршан душнил». Но можно ли так называть людей, которые всего лишь знают больше и готовы делиться своими знаниями с другими? Если так размышлять, то даже не понятно, почему подобные люди так раздражают, но спустя пару минут разговора все становится ясно. — Можно тогда сказать, что никак не могла тебя найти? — смущаясь, спросила Нилу, беря один из свободных стульев, стоящих в углу кабинета. После этого предложения производительность Нилу значительно упала. Преподаватели больше не получали рецензию секретаря через пару минут после отданных документов. Если они отправляли ее к нему во время занятия, то до его середины возвращения можно было не ждать. Но не ставить «отсутствует» студентке, готовой вместо них выслушивать как им стоит работать — малая плата. Спустя пару таких чаепитий Нилу начала заходить к нему даже тогда, когда ее никто об этом не просил. Она понимала, что ей хочется удовлетворить свою любознательность, а аль-Хайтам действительно знал много. Как ему вообще не предложили преподавать? И когда она спросила об этом, то ожидала более захватывающую историю, чем: «мне предлагали, я отказался». После повисшего неловкого молчания Нилу решила проверить свое расписание, чтобы попытаться снизить неловкость и странность ситуации. Но это не очень помогло, ведь увидев там пару с профессором Фарузан, а также, осознав, что опаздывает на нее уже на двадцать минут, Нилу вскочила со своего места, чуть было не перевернув чашку. Но через секунду она опустилась назад, понимая, что будет невежливо уходить от человека, не допив чай. Нилу начала делать большие глотки, обжигая горло. Глаза слезились, но она заявляла, что все в порядке. А потом, быстро попрощавшись, все же побежала на занятие, оставив аль-Хайтама перед грязной чашкой, хотя раньше сама убирала все за собой. Очевидно, что лучше мыть посуду сразу после приема пищи или, в их случае, чая. Но аль-Хайтам почему-то не понимал такой базовой вещи. Ему казалось, что лучше потратить больше времени потом, чем жертвовать им сейчас. Пусть и не похоже было, что у него имелись какие-то задачи, помимо чтения книг и распития чая. И это утверждение звучит от человека, которого так колеблет бессмысленная трата времени? Забегая в аудиторию, Нилу увидела там профессора Фарузан, которая почему-то не расхаживала по всему помещению как обычно, а сидела на месте преподавателя, пока остальные ученики что-то писали. Разве сегодня должен был быть какой-то тест? — Нилу! — удивленно воскликнула та, увидев опоздавшую, будто бы думала, что ее любимая студентка уехала домой перед выходными. — Извините за опоздание, профессор Фарузан, — сказала она, слегка поклонившись. — Из-за того, что ты опоздала, большинство преподавателей уже разобрали… — Нилу не понимала, о чем она. Заметив ее взгляд, профессор Фарузан пояснила: — вы должны писать статьи с самого начала учебы, чтобы под конец можно было составить портфолио. — Можно с вами? — перебила Нилу, что было непривычно для нее. Будто бы хотела опередить отказ. — Вернее, если вас не затруднит, то мне бы очень хотелось поработать вместе с вами… — Нилу, я очень хочу закрыть глаза на то, что у нас разный профиль, ведь в начале учебы это не так важно, но у меня уже и так слишком высокая нагрузка, — преподавательница поднесла палец к губам, задумавшись. Нилу прошла на свое место, располагавшееся как раз перед ее столом, из-за чего диалог было удобно вести, не привлекая лишних ушей. — Простите за беспокойство, — вполне ожидаемо, что профессору Фарузан много кто предлагал поработать вместе, ведь она выглядела как человек, с которым достаточно легко найти общий язык, — можете тогда посоветовать кого-то другого? — Я бы предложила нашего секретаря, аль-Хайтама, он точно свободен, ведь большинство предпочитает обходить его, но, зная тебя, не уверена, что ты найдешь с ним общий язык, — ей хотелось, чтобы Нилу чувствовала себя комфортно во время работы. Девочка и так почти все время ходила грустной и разочарованной в жизни. — Да и редко кому удается уговорить его хоть что-то сделать. Кто-то сидящий рядом все же услышал этот разговор и бросил язвительный комментарий. Все же здесь учились не совсем дураки и вполне могли сложить два плюс два, чтобы понять, что Нилу не просто так пропадает каждый раз, когда ее просят зайти к секретарю. Некоторые студентки пытались перемывать ей косточки за счет этого факта, но все, кто хотя бы раз просил что-то у нее, понимали, что она ничуть не высокого о себе мнения и делает все, потому что искренне хочет помочь, а не ради собственной выгоды. Даже когда диалог заканчивался и ответ не был найден, Нилу могла написать через время, если что-то придумает, будто бы думала о ситуации все время, что скорее всего так и было. — Так редко? — задумалась Нилу. — Давайте я все же попробую… Профессор Фарузан медленно, с недоверием к ее затее кивнула и протянула один бланк из тонкой стопки. Большую часть уже разобрали. В нем нужно было заполнить минимум информации: свое имя, даршан, научный руководитель и тема. Преподавательница посоветовала ей сначала обсудить все это с секретарем. Если по поводу других коллег у нее не было сомнений, что они не откажутся, то по поводу этого — были. Нилу спросила, может ли она сейчас сходить, раз никто, судя по всему, не занимается языком, а только списывается с научными руководителями по темам статей. Профессор Фарузан удивилась, мол, а ты знаешь где искать? На что Нилу многозначно кивнула и направилась к выходу из аудитории. Стоило ей начать рассказывать все аль-Хайтаму, как тот моментально и категорично сказал нет. Что же, похоже она подумала, что их отношения были лучше, чем оказалось на самом деле. Неприятно. Нилу печально посмотрела на него, будто спрашивая, что ей делать. Но секретарь только вновь предложил ей чай. Будто это какое-то неписаное правило: обязательно предлагать напиток. Нилу, грустно склонив голову, размешивала сахар. Даже не пытаясь узнать конкретные причины, почему он отказал ей. Надеялась, что аль-Хайтам сам объяснит, но очень часто все шло не так, как она планировала. — Почему? — через половину выпитой кружки все же спросила Нилу. — Не думаю, что тебе понравится хотя бы одна из тем, которую я предложу. Слишком сложные. Тебе просто не хватит знаний, чтобы что-то по ним написать, — сказал аль-Хайтам с такой интонацией, будто объяснял ребенку, почему небо голубое, — или из-за чего ты думаешь Фарузан тебе так сказала? Студенты сами отказывались от работы со мной, когда понимали, что не соответствуют предоставляемым мной требованиям. — Можно все же рискну? Постараюсь тебя удивить. Аль-Хайтам пожал плечами, и они перешли к выбору темы. Все же он не был извергом (с этим можно поспорить), поэтому попытался подобрать тему, в которой Нилу будет понятно хотя бы название. На это они потратили все оставшееся от пары время, так ни к чему и не придя. Аль-Хайтам усмехнулся и попросил у Нилу ручку. Секретарь, как она видела уже бесчисленное количество раз, поставил свою подпись на бланке, подтверждая свою ответственность за нее. Он буркнул что-то о том, что они еще поговорят дома и удалился из кабинета. Ключ от того так и остался лежать на столе. Нилу решила, что будет неправильно вот так все бросать, поэтому, допив очередную чашку с чаем, сама закрыла кабинет и пошла на последнее занятие. В коридоре она встретила профессор Фарузан, поинтересовавшуюся, нашла ли она секретаря, и если нет, то почему Нилу пропустила всю ее пару? Студентка не стала рассказывать ей о том, насколько странным был их диалог, но все же показала преподавательнице листок с его подписью. — Он что, по привычке не глядя подписал, и даже не понял, что именно? — в этих словах не было негатива, обычная шутка. Нилу попыталась возразить, но тут же поняла, что сейчас не самое подходящее для этого время, из-за чего только улыбнулась. Она не знала, куда ей деть ключ от кабинета, поэтому забрала его с собой, надеясь, что в тот кабинет кроме аль-Хайтама действительно никто никогда не заходит. Дома она обнаружила на столе ужин: аль-Хайтам все же вернулся раньше, а сам находился в своей комнате, ведь услышав, что дверь открывается он сначала поинтересовался кто там (будто было много вариантов), а когда до него донесся знакомый женский голос, то попросил зайти ее к нему. Нилу сначала удивилась такой просьбе, но решила все же не противоречить. Зайдя в комнату, она снова удивилась: книги, аккуратно стоявшие на полках, теперь лежали на полу в каких-то странных стопках. В центре этого круга, скрестив ноги, сидел секретарь. Если под ним нарисовать пентаграмму, то точно можно кого-то вызвать! Нилу даже не смогла найти слов, чтобы что-то сказать. Пришлось ограничиться вопросительным: «привет?» Аль-Хайтам не ответил на попытку поздороваться, а обведя рукой все стопки книг сказал, что она может выбрать любую. Нилу сообразила, что он пытался все же подобрать ей тему статьи. Выходит, аль-Хайтам все же держал свое слово. Лучше бы помог Нилу с танцами, а не все это. Если сначала она пыталась вникать в названия книг, чтобы понять, что ей интереснее, то под конец села рядом с аль-Хайтамом, пусть их и разделяли стопки книг, и просто выбрала первую попавшуюся. Ей почему-то показалось, что если в какой-то из стопок книги можно было по пальцам одной руки сосчитать, то это обманка и они невероятно сложные. Но если книг в несколько раз больше, то она точно не прочитает их за пару недель, которые давались на написание статьи. Поэтому Нилу решила дать волю случаю и выбрала ту, которая находилась ближе. Аль-Хайтам заверил, что она может читать прямо здесь, по крайней мере до тех пор, пока он не вернется. На вопрос «откуда» секретарь решил не отвечать. Значит не Академия. И так Нилу начала собирать информацию. Она практически ничего не понимала, если пробегала глазами по строчкам, но если читала внимательно, то уже к середине предложения забывала, о чем оно. Мало того, что она никогда не интересовалась структурой языка, так и сейчас все, что она узнавала на занятиях с профессором Фарузан — что-то о древних текстах. Нилу начала клеить стикеры на каждую страницу, в которой были интересные моменты. Когда Нилу спустя несколько часов дочитала до сотой страницы, глаза начали закрываться. Будто она не читала, а считала овечек. Она навела себе кофе и заметила нетронутую еду на кухонном столе: забыла поесть. Если аль-Хайтам скоро вернется и увидит, что она мало того, что не помыла за собой посуду, так еще и не притронулась к еде… Вообще, поужинав обедом, Нилу почувствовала себя как-то легче. Смена деятельности пошла на пользу. Стоило делать так почаще. Но, едва она вернулась в комнату, стало очевидно, что это произошло не из-за еды, а из-за того, что она перестала пытаться понять книгу, которая для нее оказалась слишком сложной. Но… аль-Хайтам же посчитал, что она справится, значит, она справится? Не стал бы он давать ей что-то чересчур сложное. Да и он сам ненамного старше ее. Если он это понимал, то почему не понимала она? Браться за другие книги не было смысла. Она так же потратит несколько часов, чтобы осознать, что снова совершенно ничего не понимает. Стоило все внимание направить на что-то одно. Нилу попробовала как-то структурировать информацию в голове и поэтому начала выписывать выделенные моменты в заметки телефона. Появилась новая проблема — она уже не помнила, что именно выделяла. Кофе особо не помогал, от книги все равно невероятно клонило в сон. Кто вообще додумался так витиевато писать? Нилу посмотрела на автора, но он ей ни о чем не сказал. И все же почему-то было не удивительно, что такие нудные книги находились в библиотеке аль-Хайтама. Нилу попыталась найти краткое содержание, но его, что неудивительно, не было. Все, что находилось в сети по этой книге — статьи каких-то студентов с Вахуманы. Иногда мелькали знакомые имена. Похоже, это весьма уважаемая книга в весьма узких кругах. Несмотря на несколько выпитых кружек кофе, ей все равно не начало меньше хотеться спать. Будто она выпила стаканчик молока, а не ободряющий напиток. Она даже не заметила, как за окном стемнело. Выходит, уже достаточно поздно, ведь в Сумеру очень длинный день. Нилу уснула, опираясь на спинку кровати. Утром будет болеть все тело. В этот раз ей снился не аль-Хайтам, а Кавех. Будто он стоит в соседней комнате и ругается с бывшим соседом. Все же и первый не до конца покинул ее сновидения. — Можно я хотя бы на кухонном диване посплю?! — Не можно, — слегка заплетающимся языком ответил аль-Хайтам, — я на нем еще сидеть буду. Нилу сквозь сон почувствовала, что в комнате был кто-то помимо нее, однако решила никак не реагировать на этот факт, чтобы ее не заставили уйти, заметив, что она не спит. Было бы мило, если бы ее, как в детстве, отнесли в комнату, когда заметят, что она заснула на диване, вернее, на полу. Утром показалось, что на плечах находится какая-то тяжесть. Возможно, это знак, что взятая тема слишком сложная для нее. Но все оказалось гораздо приземленнее — кто-то укрыл ее плечи тонким пледом. Тогда-то Нилу и поняла, что уснула в комнате, в которую ей не разрешали заходить. Возможность пособирать материал до прихода и значит, что она весьма ограничена во времени, которое могла провести здесь. Нилу скинула на пол плед, напрочь забыв о недопитой кружке с холодным кофе. Хорошо, что она хотя бы не перевернулась. Какой сегодня день? Она разве не должна идти в Академию? Если будильник не прозвенел, то это значит, что сегодня выходной? Нилу пошарила рукой вокруг себя, но так и не нащупала телефон. Странно. Вчера она точно записывала что-то в заметки. Картинка перед глазами становилась все четче. В поле ее зрения не было и намека на часы. Осмотревшись, она заметила на кровати аль-Хайтама, сжимающего телефон, без сомнения принадлежащий ей. Нилу попыталась забрать его, но сожитель перевернулся, уведя телефон за собой. Такое чувство, будто эта ситуация ее ничуть не раздражала. Она только присела на край кровати и, болтая ногами, начала ждать, пока аль-Хайтам проснется. Будить его она боялась. И что, что он забрал ее собственность? У этого точно должно быть какое-то логическое объяснение. Почему-то, начав общаться с ним, Нилу все чаще стала применять логику вместо чувств в размышлениях. Возможно, рациональнее было потратить это время на что-то еще, но Нилу только бесцельно и терпеливо ждала, пока он проснется. Девушка не подозревала сколько времени прошло, все, что она делала — смотрела в стену. Ну и на аль-Хайтама. Иногда. Теперь она начала понимать, что будильник не прозвенел не из-за выходного, а потому что его выключили до того, как она успела его услышать. Похоже, что поэтому телефон и лежал в сжатой руке аль-Хайтама. Нилу чувствовала, когда матрас прогибался из-за того, что он переворачивался на другую сторону. В один такой раз она почувствовала еще и несильный удар ногой в спину. И еще один. И еще. Повернувшись, она заметила, что аль-Хайтам в тот же момент открыл глаза, недоумевая. — Почему ты здесь? — для человека, предпочитающего поспать вместо завтрака, он слишком быстро приходил в себя. Нилу моментально начала оправдываться, рассказывать о том, как до вечера, перетекающего в ночь, читала книги, которые он порекомендовал, даже упомянула, что к ней во сне в этот раз пришел Кавех и о том, что она не могла забрать у него телефон. Пусть она и пыталась искать логические объяснения вещей, часто это выходило не слишком хорошо. Вот и теперь она не могла объяснить, почему сейчас сидела на кровати аль-Хайтама, но его это не сильно интересовало. — Этот придурок все еще здесь? — единственное, что он спросил.