Восхитительный Агриче

Пов: Асиль/Дима       Я с любопытством осмотрел экзаменационную, куда меня привели, и ожидал… немного не этого. Может, как человек из 21 века, я ждал светлый кабинет, с билетами, вопросами и экзаменатором? И запоздало вспомнил, что этот мир немало отличается. Тут тянут не билеты со стола, а мечи из ножен, и при общении вместо тебя поет твоя сталь. Подвешенный язык это хорошо, но острие меча у сердца действует куда убедительнее.       — И что надо делать? — с недоумением спросил я у слуги. Ещё бы узнать, как его зовут.       Асиль вроде знал, но в его памяти была такая каша, что не представлялось возможным найти там что-то полезное. А времени все рассортировать у меня прямо сейчас нет. Придётся как-нибудь решать эту проблему позже. Помедитировать, что ли?       — Сами поймёте, — отозвался слуга и протянул длинный меч.       Я с недоумением взял его, ведь никогда не держал в руках меч. Нет, как и любой подросток, в свое время я сменил немало секций — футбол, баскетбол, отец записывал на верховую езду и настаивал на том, чтобы сын умел обращаться со всеми огнестрельными, когда подрастёт. Но вот фехтование — это совсем другое. Правда, тело Асиля тут не подвело: крепко держать меч оно умело, да и сражался мальчик неплохо. Его характер все портил, так как Асиль боялся сражаться со своими братьями. Особенно его в дрожь бросало от некого «Деона», который младше на два года и любимчик Ранта Агриче. Впрочем, при подробном анализе памяти стало ясно, что младшего брата Асиль все же любил. Деон был замкнутым, держался особняком, но этот «ангел» раз за разом пробивал трещину в его защите. Асиль таскал ему сладости, от которых Деон демонстративно отказывался. Бегал за ним, предлагая помочь с ранами или со следующим экзаменом. В ответ чаще всего слышал небрежное «себе помоги». Но никто не может держаться особняком вечно, и, бывало, Деон выставлял белый флаг, закатывая глаза при виде золотистой макушки, но все же позволяя помочь себе с мелкими ранами. Но лекарств от Асиля никогда не принимал, веля брать лишь то, что он делал сам. Любопытно, это можно будет использовать.       Внезапно в конце комнаты образовалась фигура. Роксана? Как она тут оказалась? Тело сам по себе задрожало, а в душе начал подниматься панический страх. В голове само по себе всплыло, что нужно делать. Эти конченые ублюдки заставляли своих детей убивать самых им дорогих людей! Я не святой, и никогда не утверждал ничего подобного. Я убивал, воровал, шантажировал, брал и давал взятки в особо крупных размерах. Но никогда не мог бы подумать, что бывают такие ублюдки. Именно сейчас я в полной мере осознал, где именно нахожусь. Ублюдок Лепрекон мог бы дать хоть немного информации!       — Брат… — позвала не-Роксана, глядя прямо в душу. Что она там хочет разглядеть?       Тело Асиля затряслось сильнее, и мне стоило огромных усилий наконец-то успокоиться. Несколько глубоких вдохов и выдохов — и тело почти перестало трястись, а эмоции этого парня — туманить мне разум.       — Брат, ты же выше их… — не переставала мешать не-Роксана.       Нужно поторопиться, пока эмоции более-менее под контролем — я сделал резкий взмах рукой, тут же рассекая шею иллюзии. Она вполне правдоподобно прохрипела, кровь брызнула в разные стороны, а смотрела не-Роксана как на последнего человека на земле, как на чудовище. Эмоции Асиля забили в ребра с новой силой, будто пытаясь пробить грудную клетку. Я, сжав губы, затолкнул их обратно.       — Ну, вот и все.       Выходить из комнаты я все же не спешил. Сначала надо разобраться с бардаком в голове. Следующие полчаса я потратил на обдумывание своего положения, разбор по полочкам своих и чужих воспоминания, и припомнить все что знал Асиль о своей семье и в целом об этом мире.       Дом Агриче занимались абсолютно всем, что считалось аморальным и незаконным. Наркота, яды, шлюхи, которых Рант делал из собственных дочерей, и много ещё чего. Множество детей, что грызутся между собой за место под солнцем. Сильные, выносливые, гениальные аморальные ублюдки. И среди этого хаоса умудрился родится Асиль, нежный, понимающий, добрый. Такой, каким в этом доме не место. Рант долгое время прощал это, потому что у Асиля было лишь одно неоспоримое преимущество перед всеми детьми — он был красив. Невероятно красив. Как ангел, что спустился с небес на эту грешную землю. На Асиля смотришь и даже самый черствый человек залюбуется — восхитительные блондинистые волосы рассыпались по контуру головы, точно струи золотого водопада. Большие глаза, как две чистых голубых неба, без единого облака, обремленные короткими ресницами. Маленький нос, пухлые губы, в которые влюбляешься, стоить им растянутся в мягкой улыбке. Фарфоровая кожа, вечный лёгкий румянец на щеках и вечно жизнерадостный взгляд не оставляли ни единого шанса избежать этого гипноза. О да, Рант был доволен, когда увидел каким был сын. Но это было лишь внешне. Характер Асиля ставил жирный крест на всего его достоинства. Он был просто жалок. И даже на внешность скидку уже не делали.       — М-да, над репутацией Асиля придётся немного… много поработать, — был сделал вердикт, пока я шагал в сторону двери.       И так слишком долго тут сидел, нельзя навлекать лишние проблемы. Поэтому поправив одежду на себе, покинул комнату. Слуга стоял там же, где и стоял. Казалось что он даже не двигался, будто статуя, замершая в одной позе. Интересно.       — Как тебя зовут? — спросил я, заставив того удивленно вскинут взгляд.       Серые глаза прошлись по ним, отмечая что я даже не дрожал от боли и страха. Была вероятность что Асиль сдаст. Но в таком случае, по моему мнению, Асиль бы вышел из комнаты полностью разбитым, потерявшим смысл жизни и скорее всего в течении нескольких дней, максимум недели, должен был покончить с собой. Но делать я этого разумеется не собирался. Умирать — страшно.       — Я отправлен к вам Его Превосходительством, называйте как вам удобно, — бесцветным голосом запоздало ответил слуга.       Ах да, Асиль знал что у «игрушек» этого дома нет имени. Видимо Рант прислал смотрящего. Чтобы иметь верных в первую очередь мне слуг, то нужно выбирать из игрушек. И ломать лично, чтобы они боялись меня больше всего на свете. При необходимости потом можно будет пустить в расход. А вот над слугами в трезвом уме надо будет ещё подумать.       — Ну тогда привыкай к имени Невис, — вернув внимание к слуге, я все-же «наградил» его именем.       — Как вам будет угодно.       Как пришёл сюда, так я вернулся обратно в комнату Асиля. При входе оставляю Невиса у дверей, так как мне нужно побыть наедине с собой. И лучше поразмышлять в каком дерьме я оказался. Но как говорится, хочешь рассмешить дьявола, расскажи ему свои планы. На кресле, закинув ногу на ногу, сидел сам Лепрекон собственной персоной.       — Как тебе экзамен? — интересуется демон, глядя на меня.       — Проще, чем я ожидал, — я прохожу вглуб комнаты, надёжно закрывая за собой дверь и сажусь напротив демона, внимательно того осматривая.       — Да-а? А я ожидал мук совести, злобы, проклятии в свою сторону. А ты оказался таким скучным.       — Если хотел всего этого, то оставил бы Асиля, — фыркнув, ответил я, — А теперь к условиям сделки.       — А что с ними? — удивленно спросил Лепрекон.       — То что я забыл в прошлый раз. Какого черта ты не сказал куда я попаду?! — зло восклицая, я даже приподнялся на месте, исцепеляя демона взглядом.       — А надо было? Упс… Я и не подумал, — ухмыляется торжествующе, — Не кипятись. Никто бы не позволил тебе идти слепым котом.       Демон громко щелкнул пальцами, и я тут же схватился за голову. Будто прежнего бардака мало было, Лепрекон навалил ещё кучу воспоминаний, уже о будущем. Они мешались друг с другом, будто гречку с рисом. Отделить то можно, но это потребует очень много терпения. Благо, стоит отдать должное, совсем скоро я понял что воспоминания идут в чёткой последовательности.       — Хорошая девочка.       — Ты про кого сейчас?       — Силвия Фиделиан.

***

      У Асиля было хорошее мнение обо всей своей семье, и на погрешности он не обращал внимания, будучи всепрощающим. Поэтому мнение обо всех пришлось формулировать заново. С новыми знаниями это было не особо сложно. Рант был тем ещё ублюдком, с ним все понятно. Следующей стала Сиерра Агриче, его названная мать, которая фурией влетела в комнату и долго сидела, крепко сжимая мою руку в своих крошечных ладошках.       — Асиль… — с облегчением выдохнула она, заключая Диму в обьятия.       Ему пришлось стойко терпеть обьятия незнакомой женщины, так как не в характере Асиля отпихиваться от них. Не стоит пока привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому с едва сдерживаемым обреченным вздохом, он обнимает Сиерру в ответь. По телу разлилось приятное тепло, будто действительно родную мать обнимает. Чувства Асиля не переставали брат вверх над его разумом, настолько они были сильными. С этим тоже следует разобраться.       — Я так рада, что с тобой все в порядке! — не переставала трепещать своим тонким голосом Сиерра, крепко держа его ладонь своими маленькими.       — Все в порядке, матушка, я рядом, — он мягко целует её руку, как часто делал это Асиль раньше, чем окончательно успокаивает его.       — Я велю привести Роксану! Пообедаем всей семьёй, — её вторая рука ложится ему на щеку, мягко поглаживая.       — Тогда до обеда.       И поспешно покидает собственную комнату, по дальше от этой женщины, но за очередным поворотом натыкаюсь на ещё менее неприятную даму. В странном, режущем глаза разноцветном платье и бесвкусной шляпе, женщина напротив оглядела его полубезумными фиолетовыми глазами. Асиль её знал — это была Мария, вторая жена Ранта и мать Деона.       — Аси-и-и! — слащаво-мерзким тоном протянула женщина напротив, — Как я рада тебя видеть в столь замечательный день!       — Добрый день, тётя Мария, — вежливо поздоровался Дима, пытаясь понять как к ней относится.       В памяти Асиля Сиерра ни раз ходила к ней в гости, когда Мария созывала всех жен и наложниц Ранта. Вроде ничего серьёзного там с ней не случалось. А вот знания о будущем показывали другую картину: Сиерры там было не так уж и много, но жизнь этой женщины не иначе как кошмаром не назовёшь. И Мария со своей извращенной любовью этому неплохо так поспосообствовала. Следовательно, от этой женщины мать надо оберегать.       — А я к Сиерре! — уведомила Мария, потрепав его по волосам и Дима давит в себе желание оттолкнуть руку, — Может ты со своей очаровательной сестрой присоединишься к нашему чаепитию? Расскажешь о своих успехах?       — Роксана сейчас на уроках, она не сможет присоединиться, — да и у него самого как-то желания идти не было.       — Как жаль, — она свела брови домиком, глядя растерянно, — Но ты то тут! Пойдём, пообщаетесь с Деоном! Кто нибудь, приведите Деона!       Какая-то служанка с жуткими порезами на щеках и около глаз, низко кланится и удаляется. Сначало Дима хотел отказать, но потом вспомнил, что мать надо оберегать от этой женщины, а заодно познакомится с любимцем Ранта. Неплохо будет узнать как можно больше.       — Как пожелаете тётушка, — губы расплываются в самой возможной из мягких улыбок.       И это действует, потому что Мария с неудержимым восторгом в ненормальных глазах принимается разглядывать его.       — Какая же ты прелесть, Аси! — заулыбалась шире Мария, не стесняясь щипать его за щеку, — Если Деону и есть чему у тебя поучится, так это твоему неземному магнитизму! Как ты это делаешь?       — Это я в матушку, — и Дима действительно так считал.       — Внешность — это лучшее, что тебе досталось от Сиерры, — констатировала факт Мария, вместе с ним вновь заходя в комнату Сиерры.       Его названая мать побледнела, увидев Марию, и через силу улыбнулась. Дима ещё раз согласился со своим решением сопровождать её. А неприятную компанию Сиерра потерпит, ей не впервой.

***

      В саду было прохладно, благоухали цветы, и лёгкий ветер разносил их запах на всю округу. В нос ударило сразу сотни разных ароматов, и от этого могла закружится голова. Неизвестные и известные сорта цветов, виды птиц и животных. По деревьям прыгали белки, было много собак, в основном охотничьих и совсем странных. Тёмно красных, с острыми ушами, неестественно длинными клыками и ужасающими размерами.       — Виверна! — вдруг послышался по мальчишески звонкий, ещё не охрипший голос.       Одна из странных собак на это имя навострила уши, и подняла голову, оглянувшись по сторонам. И глянула куда-то за спину Димы. Тот обернулся назад, тут же встретившись с кроваво-красными глазами, в которых была уверенность и холод. Диму прошиб холодный пот, он весь побледнел, и замер на месте, не в силах оторвать взгляд от парня напротив. Слишком знакомые резкие черты лица, чёрные жёсткие волосы, и лишь красные глаза отличались от знакомого образа.       — Артур…       — М? — парень напротив недоуменно нахмурился, но не получив ответь, поднял руку на уровне лица Дмитрия и щелкнул пальцами, и этот звук отрезвил Диму.       Тело Асиля слегка затряслось, во рту стало сухо, ноздри затрепещали, стало невозможно ни моргнуть, ни вдохнуть.       Деон. Это был Деон.       Да, конечно Дима знал как выглядит Деон из воспоминаний Асиля, но помнит чужое и видит собственными глазами это не одно и тоже. И прямо перед ней предстала практически полная копия Артура. И сейчас, смотря напротив, русский понимал насколько они похожи. В груди колотилось сердце от переизбытка чувств, оно требовало выхватить мечь и убить сукиного сына. И вместе с тем, там, в глубине давно сгнившей души, горел маленький лучик трепета, который был неумолимо задавлен остальными, более сильными эмоциями.       Собака, выглядевшая как адская гончая, тут же подбежала к пареньку лет тринадцати, но хозяин даже не думал обращать на ту внимание, не сводя взгляда с Димы. Он даже смотрел как Артур: внимательно, замечая малейшую деталь, с едва уловимой насмешкой.       — Деон, — запоздало поздоровался Дмитрий, протянув руку.       — Асиль, — ухмыльнулся парень, протягивая руку.       Но жмать чужую не собирался, потому что она резко опустилась вниз, к голове «Виверны». Деон с удовольствием смотрел, как опасная тварь ластится к рукам хозяина. Вот ведь ублюдок.       — К тёте Марие идёшь? — поинтересовался Дима, с интересом осматривая гончую, у которой уже закатывались глаза от удовольствия. Видно хозяин ей нравился, но вниманием баловал мало.       — Мгм.       — Можно? — блондин указал пальцем на гончую.       — Ну рискни, — красные глаза горели насмешкой и ожиданием привычной на свою собачку реакцией.       Дима лишь пожал плечами, осторожно касаясь одной длинной ушки твари, сколзнув пальцем вниз. Виверна зарычала, но он лишь почесал у основания уха, на что гончая фыркнула, но видимо передумала откусывать руку. Дима опустился на одно колено, водя пальцами по длинной шее, на что гончая задрала голову. Подушечки проходятся по выделяющимся венам, почесывает местами.       — А раньше ты бежал от неё со страху, — заметил Деон, доселе просто наблюдавший, как его Виверна ластится к кому-то кроме него.       Деон щелкнул пальцами, и Виверна будто вырвалась из транса, тут же отстраняясь от чужих пальцев и сворачиваясь у ног хозяина. Команду «ко мне» Виверна запомнила настолько хорошо, что Деону вовсе не обязательно говорит его вслух.       — Раньше ты мне с ней поиграть и не разрешал, — немного подумав, ответил Дима.       Память подсказала, что так оно и есть, стоило Асилю появится рядом с Виверной, как Деон будто из приличия давал насмотреться, но стоило ему подойти, как тут же отзывал гончую. Как-бы говоря: «смотреть можно, трогать нельзя».       — Аси! Деон! — послышался слащавый голос Марии, на что Деон на мгновение скривился, — Вот вы где, мелкие негодники, а мы вас ищем. Аси, как нехорошо заставлять Сиерру волноваться?       Дима не спешил оборачиваться к ней лицом, закатив глаза, на что Деон недоуменно нахмурился. Эмоции ярко он не выражал, хотя был совсем подростком, у которого наверняка бушуют гормоны. Но и две высших у Дмитрия тоже не для красоты. Его отец высоко ставил образованность, но стоит отдать должное, именно образованность а не купленный диплом или зазубренные учебники. И один из таких высших у Димы был психологический вуз, на которую он не смог поступит, и отец скрипя зубами заплатил за учёбу и почти насильно заставлял сына учится и отрабатывать вложения. Тем более его эмоций почти как у Артура, ведь они знакомы без малого двадцать лет. Поняв, что опять замер на месте, Дима с милейшей улыбкой обарачивается к Марие, отходя на шаг в сторону, кивая в сторону гончей.       — Деон разрешил мне поиграть с ней! — в манере Асиля, он улыбается сладко-сладко.       — Ну наконец-то вы поладили! — судя по выражению лица Деона, с этими словами матери он не согласен, — Пошлите, потом поиграете! Давай-давай!       Деон двинулся за матерью, понимая что сопротивления бесполезны, и Дима был полностью согласен. Чаепитие проходило медленно, Мария без конца трепещала про своих игрушек, и новую любимую куколку, которую зарезала через пять минут. Держать лицо было не сложно, хотя временами Дима позволял себе «нервно» стучать пальцами об стол, потому что слишком спокойным Асиль быть тоже не мог.       — Как прошёл твой экзамен, Аси? — интересуется Мария, возвращая внимание к парням, которых специально посадила вместе.       — Это было проще, чем я ожидал, — тут же отозвался Дима, на что Сиерра испуганно пискнула, с неверием глядя на него.       Соответствовать поведению Асиля было сложно, потому что это значило трястись из-за каждого ветерка и плакать из-за малейшей боли. Противно. Ну уж нет, он целый час был прилежным Асилем, пусть этому радуются.       — Ну наконец-то твой сын взялся за голову, Сиерра! — заулыбалась шире Мария, получив неуверенный кивок, — Счастье то какое! Осталось воспитать ещё и дочь, и у тебя будут двое восхитительных деток!       — Да, конечно… — слабым тоном пролепетала Сиерра, — Надеюсь, со временем, они будут как их отец — Восхитительными Агриче.       Дима на это едва не скривился, он не святой, но до уровня Ранта опускаться не хотелось. Даже у него были свои принципы, через которые он никогда не переступал. Потому что в его прошлом мире было именно так — слово дороже золота. И если кто-то скажет что Дмитрий Владимирович не в состоянии держать данное слово, то его тщательно возводимый пьедестал рухнет, заодно похоронив его под своими завалами. — Конечно, матушка.

***

      — Страсть, молодой господин, это нечто большее чем простое плотское желание. Последнее может удовлетворить кто угодно, но страсть — это совсем другое. Именно этому учат на моих уроках. Сводит окружающих с ума, заставлять изнывать от желания, и никого вместо Вас не видеть на месте своего партнёра. Чтобы больше никто не был в состоянии удовлетворить. Страсть — сильное, стойкое, всеохватывающее чувство, доминирующее над другими побуждениями человека и приводящее к сосредоточению на предмете страсти. Вот это зовется страстью. И именно его вы должны уметь взывать у кого угодно. Даже самые стойкие и сильные падают с вершин ради этого чувства.       Дима слушал внимательно, как делал последние две недели. Скоро был конец месяца, значит выйдут итоговые результаты. Ему нужно попасть на глаза, показать как он вырос, ведь чем он ближе к Ранту — тем больше шансов. Очень сложно убить человека, которого практически не видишь. Поэтому он со всей силы воли взялся за учёбу, штурмуя библиотеки, выкладываясь на все силы на тренировках, и пользуясь своей внешностью в тех сферах, где своими умениями не получалось. Учителя сначало были в шоке от такого яростного рвения от некогда пустого места. Но потом пришли в восторг, решив что молодой господин взялся за ум. Если Асиль со дна за короткие сроки возглавит топ, то Рант щедро наградить за это в первую очередь учителей. Да и самого Асиля не обидит, увеличив его месячный бюджет. Метод кнута и пряника намного лучше, чем просто кнута, хоть первым Рант и бил чертовски больно.       — Вы безумно красивы, молодой господин, — изрекла учительница, невероятно красивая женщина лет тридцати, с пышными формами, — Редкий человек владеет ангельский прекрасной внешности. Вам его надо исползовать, и тогда, в этом ремесле равных вам уже не будет. Я видела всех детей дома Агриче, старше десяти лет, и все они по своему красивы, но в них нет той изюминки, что есть в вас.       — Невинности, — ухмыльнулся Асиль.       — Вам не идёт ухмылка, — строго покачала головой женщина, и ее тонкие пальцы коснулись его волос, — Лучше улыбайтесь.       Дима послушно улыбнулся, слегка щуря глаза, не обнажая белые зубы, лишь уголками губ. Во взгляде напротив скользило одобрение.       — Попробуйте соблазнить меня.       Женская рука опустилась на его щеку, Дима с тихим вздохом прикрыл глаза. Ну ладно. Губы коснулись тыльной стороны ладони, он обхватил женскую руку, водя дорожкой поцелуев от запястья до кончика указательного пальца. Вобрал подушечку в рот, слегка укусив и пососав, и с лёгким причмокиванием выпустил. Поднял взгляд на учительницу, которая с ожиданием следил за его действиями. Но в её взгляде что-то промелькнуло, и потянуться вверх ему не дали, надавив на плечи и опуская обратно на стул.       — Мне нравится ваш стиль, но вы слишком медлительны, дамы такое не любят, — строго произнесла учительница Флёр, — В следующий раз старайтесь лучше. «Выше ожидаемого» за урок, вы свободны.       Дима едва сдержал мягкую улыбку, встал с места, поправил свой стул и напоследок поцеловал руку Флёр, на что получил довольную улыбку. При выходе из комнаты он столкнулся с Деоном, но тот сделал вид что не заметил его.

***

      Получив окошко перед новым уроком по фехтованию, Дмитрий решил осмотреть свое новое место жительства, чтобы не потеряться в случае чего. Конечно, память Асиля ещё не подводила, но были места в которые тот идти не желал или просто не знал, так как большинство времени проводил либо у себя в комнате, либо в саду.       Замок впечатляет — иначе не скажешь. Старинный замок, стоящий на возвышенности, серые каменные стены, массивные кованые решетки на узких окнах пугают и манят. Замок тайн, хранящихся в его подвалах. Ночью в них зажигается яркий, манящий свет. Днем его строения утопают в яркой зелени. С фасада простирается прекрасный розарий. В нем представлены розы различных цветов и сортов, есть даже редкие черные. Мало кто знает, что эти благородные цветы, служат не только украшением но и для благоухания. Замок кажется загадочным и опасным в своем архитектурном величии, но если пройти по извилистой дороге, приблизимся к двери, ощущение опасности меняется благоговением к мощи каменных стен. От огромных каменных серых стен веет холодом. Замок кажется опасным и величественным. Скрип поднимаемой массивной решетки, гулкое эхо шагов. Коридоры, запутанные длинные и пустынные, ведут нам мимо бесчисленного множества комнат, путь освещают факелы, вознося неровные блики на стену. Старинные гобелены на стенах. В части из этих комнат — кельях — живут игрушки. Их скромные жилища приучают их к неприхотливости и покорности. Чуть попросторней комнаты для прислуги. Первый этаж — левое крыло отведенно для личных игрушек жителей Замка. Справа для Путников волею судьбы оказавшихся с ночлегом в Замке. В центре замка, соединяющем оба крыла — каминный зал. Огромная дверь с бронзовыми ручками. Стены, обитые темно красным атласом с золотыми узорами, жарко пылающий камин, блики огня, отраженные на старинной мебели из красного дерева. Здесь же едва приметная, слева от камина, находится потайная дверь в самое сокровенное Замка- его подвалы. Спускаясь в подвал замка, по узкой винтовой лестнице, где-то слышится как капля воды приземляется на пол, словно точит его своим холодным прозрачным плеском. Проходя по полу босыми ногами, чувствуешь неровности и шершавость камней возложенных в основе. Серость, темные краски подвала, приводят все чувства в напряжение. Кажется где то здесь сами стены отдают отголосками стонов.       Приходя через левое крыло второго этажа, Дмитрий попадает в красивую комнату, увешанную оружиями, портретами и гобеленами. Все средневековое вооружение сохранилось тут в превосходном виде. Он аж залюбовался, пока не услышал тяжёлые шаги сзади. Обернувшись, он встретился взглядом с мужчиной, красные глаза которого внимательно наблюдали за ним. Он был похож на Деона окрасом волос и цветом глаз, но при этом совершенно другим чертами. У этого человека они были грубыми.       — Отец, — он неспешно поклонился, отойдя в сторону и пропуская Ранта Агриче.       — Асиль, — ухмыльнулся и сказал своим грубым голосом Рант.       — Не буду вам мешать…       — О нет, останься.       Вместе со своей свитой, Рант проходит вглуб комнаты, попутно хватая Диму за плечо и не давая уйти. Пришлось со сжатыми зубами подчиниться. Прикосновения этого человека были омерзительны, а тело Асиля от него бросало в дрож. Впрочем, не поддаваться эмоциям оригинала в этом теле Дмитрий уже давно научился. — Мне рассказывали, как твои успехи резко пошли вверх, — не спеша начал Рант, оставив слуг у входа. Дима мог бы выхватить клинок из бёдер и всадит ему в сердце с такого положения, но в таком случае живым он не уйдёт, — Прямо удивительно, насколько резко ты изменился.       — Я решил, что свою жизнь люблю больше чем чужие, — ответил Дима, на что Рант громко расхохотался, как полубезумный.       Хотя почему это «полу»?       — Правильный настрой, продолжай в том же духе Асиль, может за родовым ужином для тебя и найдётся место.       Асиль в ответь на это решил промолчать, оглядывая комнату. Взгляд зацепился за длинный, узкий мечь с белой, украшенной полу-крылом птицы, и одним сапфиром рукоятью, и серебряного оттенка клинком. Он был настолько красивым, что казался чем-то неземным.       — «Ferrum iustitiae», — вдруг сказал Рант, увидев за что зацепился его взгляд и ухмыльнулся, — Клинок правосудия. Когда-то принадлежал Фиделианам, но наш предок Саурус Жестокий выиграл его в бою, и с тех пор карал им непокорных.       — Неплохо.       — Согласен, неплохо, — кивнул Рант, — Нравится?       — Я был бы идиотом, если бы он мне не нравился, — даже не пытался лгать Дмитрий. Мечь запал ему в самое сердце.       — Будешь моим палачом? — вдруг предлагает Рант.       Правда тон у него был не вопросительный, и тем более не просящий. Таким тоном в свое время сам русский раздавал приказы. До Димы доходит, что это едва ли не посвящение. И Рант понял, что он это понял. Поэтому, кривя душой, он опускается на одно колено, склонив голову. Сверху слышится лязг, Рант достает мечь из его держателя, и кладет сначало на левое, потом правое плечо. Должно быть наоборот, но Рант сделал это специально, так как доблести рыцаря ему были не нужны. Ему нужен был палач. Дверь со скрипом открывается, вводя новое лицо. Никто из них двоих не обратил внимания на Деона у дверей.       После этого, беря мечь обоими руками, одной придерживая рукоять, а другой сталь, лорд Агриче передаёт мечь своему «сыну».       — Обещаю носить его с гордостью. «И однажды всадить тебе в сердце»