Парадокс. Фэдгары.

Пятничное утро встретило Эдгара гулом будильника и слабым зимним светом, пробивающимся сквозь плотные шторы. Комната, ещё хранящая ночной холод, казалась чужой и угрюмой. Эдгар нехотя выбрался из-под одеяла, натягивая тёплый свитер. Снаружи зима бушевала во всей красе: снегопад укрывал дома, улицы и машины белым одеялом, а ветер без устали носил снежинки по воздуху. Фэнг уже ушёл на работу, отрабатывая вчерашний пропуск. На столе Эдгар заметил короткую записку: «Хорошего дня. Увидимся вечером». Эти несколько слов вызвали у него лёгкую улыбку, но надолго радости не хватило — мысли о вчерашнем разговоре с доктором и нерешённом конфликте с мамой снова напомнили о себе. Эдгар быстро собрался, накинул шарф и вышел в метель. Университет стал для него временным убежищем, но сегодня даже учёба казалась не способной отвлечь от внутреннего вихря. Лекции На занятиях он пытался сосредоточиться, но мысли упорно возвращались к событиям последних дней. Вчера, после визита к университетскому доктору, ему выписали успокаивающие таблетки для снижения симптомов ПТСР. “Как будто таблетки могут всё исправить,” — с сарказмом подумал он, глядя на пустую страницу в тетради. Эдгар не любил, когда его воспринимали как уличного котёнка, которого надо спасти, накормить и убаюкать. Ему казалось, что любые попытки «лечения» – это признание собственной беззащитности. Он скептически относился ко всему, что касалось вердикта врача. Однако внутри всё равно оставалось сомнение: может, в словах дока была правда? Считая, что большинство проблем он может решить сам, Эдгар всё равно испытал неловкость от того, что кто-то назвал его «нуждающимся в помощи». Его размышления прервали голоса Честера и Сэнди. — Эдгар, ты сегодня будто в облаках витаешь, — заметил Честер, откинувшись на спинку стула. — Всё нормально? Сэнди, который чертил что-то на белых листах блокнота, тоже поднял голову и внимательно посмотрел на друга. — Ты действительно выглядишь странно. Устал? Эдгар попытался не подать вида, что его задела их забота. Он смотрел на расплывчатые линии начального рисунка Сэнди, подбирая слова. — Просто мало спал, — отмахнулся он. — Куча всего в голове. — Понимаю-ю… — Протяжно мычит Сэнди, затем меняет ручку на толстый черный маркер. Честер хмыкнул, догадываясь, в чем дело: — Ну да, ты же у нас всегда в раздумьях. — Обращается он к Эдгару, крутя палец у виска, немного скосив глаза, но вскоре, прекращая издеваться, сделал серьезное лицо, которое никогда ему не шло из-за убойного характера. — Это из-за конфликта с мамой? Эдгар замер, на секунду отвлекшись от записей на доске, и бросив на него острый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. — Откуда ты знаешь? — Фэнг вчера говорил, что ты переживаешь. — Рыжий пожимает плечами, пока брюнет мысленно проклинает Фэнга. — Я рад, что у тебя есть кто-то, с кем ты можешь это обсудить. Сэнди снимает фиолетовый капюшон, и, чтобы разбавить тишину, от себя добавляет: — А ты сам-то как? Ты вроде лекарства пьешь, нет? За эти слова Эдгар сильно цепляется. Какое им дело до этих таблеток и вообще до состояния парня? Коснувшись белой баночки транквилизаторов в кармане куртки, его слегка передергивает. — Да, пью, — солгал он. Сэнди посмотрел на него пристально, но не стал ничего говорить. Честер тоже не углублялся, сменив тему разговора на что-то более лёгкое. Челочник достал телефон и написал Фэнгу: Эдгар: «Сегодня поеду к маме. Думаю, пора разрулить всё это. Позвоню тебе после.» Ответ пришёл быстро: Фэнг: «Ты справишься. Я верю в тебя.» После учёбы Когда лекции закончились, Эдгар направился в ближайший супермаркет. За окнами мороз крепчал, снежинки кружились в воздухе, укладываясь на землю. В магазине было шумно — вечер пятницы подгонял людей закупаться к выходным. Эдгар долго бродил между полок, стараясь выбрать что-то особенное. Он остановился на мандаринах и апельсинах — мама всегда радовалась свежим фруктам зимой, — и добавил бутылку любимой газировки Колетт. Эти мелочи успокоили его: он чувствовал, что такой жест может сгладить напряжение. К моменту, когда он подошёл к дому, снегопад усилился. Знакомый подъезд с выщербленными ступенями и запах влажного бетона вызвал в Эдгаре странное чувство ностальгии. Он задержался у двери, глубоко вдохнув морозный воздух, прежде чем нажать на звонок. Дверь открыла Колетт, её лицо засияло от радости. — Эдгар! — Воскликнула она. — Не ожидала тебя сегодня увидеть! — Хотел сделать сюрприз, — ответил он, протягивая ей пакет. — Это вам. — «Fest Berry»? Серьёзно? Ты лучший! — Засмеялась Колетт, тут же открывая пакет. Эдгар не смог сдержать улыбку, видя счастье на лице сестры, которую буквально вчера гнобил в своих мыслях, отчего ему становится стыдно. — Мам, Эдгар пришёл! — Закричала она в сторону гостиной. Белль вышла из комнаты, в её выражении читалась лёгкая усталость. Она внимательно посмотрела на сына. — Эдгар, — коротко говорит она. Он ответил ей кивком, оглядывая квартиру, будто впервые. Всё выглядело так же, как в его детстве, но ощущалось совсем иначе. Он вдруг заметил, что нового кавалера мамы нигде не видно. — А где Сэм? — замялся он, оборачиваясь к Колетт. — На работе, — сестра с характерным шипящим звуком открывает напиток, коленкой придерживая пакет с фруктами. — Сказал, что задержится до вечера. Эдгар почувствовал облегчение. Разговор с мамой обещал быть спокойнее без лишних свидетелей. — Мам, можно поговорить? — Неуверенно спрашивает он, ожидая отрицательный ответ после всего, что наговорил ей тогда. Но, к радости мальчика, она кивнула, жестом приглашая его в гостиную. Разговор Белль села в кресло, сложив руки на коленях. Она внимательно смотрела на сына, но не торопилась с вопросами. Эдгар сел напротив, чувствуя, как комок волнения подступает к горлу. — Я… хотел извиниться, — начал он, сцепив пальцы в замок. — За то, что наговорил в прошлый раз. Белль слегка наклонила голову. — Слушаю. — Я был неправ, — он вдруг чувствует в себе шквал эмоций, готовый выйти любыми словами, лишь бы не заплакать перед ней. — Просто мне кажется, что ты… больше на стороне Сэма, чем на моей. Белль нахмурилась, но решила донести свою мысль спокойно, ведь давно знала, как её сын реагирует на разное. — Эдгар, это не так. У меня теперь есть не только ты и Колетт. Но это не значит, что я люблю вас меньше. — Иногда кажется иначе… — Он вдруг вспомнил своего отца, и в груди неприятно заныло. Эдгар отвёл взгляд куда-то в сторону, стараясь скрыть накопленную боль и обиду, которые до сих пор жгли его изнутри. Образы прошлого всплыли в памяти: Байрон, потерявший себя в алкоголе, его тяжёлая рука, срывающая гнев на сыне, и мать, боящаяся что-либо предпринять. Этот груз воспоминаний напоминал о себе даже сейчас, несмотря на старания забыть. — Мне непросто делить своё внимание, — Белль вздохнула, ненадолго задумавшись. — Но я стараюсь. А ты? Эдгар посмотрел на неё, будто не понимая вопроса. — Ты ведь знаешь, что я тоже переживаю. Но я хочу, чтобы ты знал: всё, что я делаю, — для вашей с Колетт жизни. Эдгар молчал, его взгляд был уставший и затуманенный, как будто все, что она говорила, не касалось его. Он чувствовал, как воспоминания о прошлом снова накатывают волной. Он не знал, что ответить. Как можно понять, что она делает для его с Колетт жизни, если всё время чувствовал себя лишним, на втором плане, когда он так нуждался в её поддержке? — Я знаю, — он тихо проговаривает слова, не глядя на неё, решая поделиться истинным переживанием, — Просто… кажется, что тот случай может повториться… Белль, словно почувствовав его боль, мягко взяла его за руку своей левой. Эдгар вздрогнул от неожиданности, но не вырвал руку, позволяя её тёплым пальцам расслабить его напряжённые мышцы. — Эдгар, я прекрасно понимаю твой страх, — её спокойная манера речи старалась не выдавать то, что она чувствует на самом деле. — Я сама переживала об этом, познакомившись с Сэмом. Но нужно дать себе время и не терзать себя лишними мыслями. Бывают моменты, когда приходится выбирать между тем, что правильно, и тем, что необходимо. И я хочу, чтобы у меня была своя поддержка, а у вас — новый папа. Эдгар закрыл глаза, пытаясь проглотить снова подступившую боль. Он почувствовал, как тяжело было признать в себе эти слова, но он тоже знал, что не может быть всегда в одиночестве в своих переживаниях, да и мама тоже. — Хорошо, мам… — Едва слышно сказал он, чувствуя, как из-за этих слов, из-за всего сказанного, в нём начинает накатывать нечто большее, чем просто боль. Его грудь сжалась, как будто какой-то невидимый груз прижимал к земле. Он почувствовал, как накатывает агрессия, раздражение, смешанные с беспомощностью от безвыходной ситуации. Всё это было слишком. Слишком много старых воспоминаний, слишком много переживаний, слишком много невыразимых эмоций, которых он не мог выплеснуть наружу. Всё это создавало внутреннее напряжение, заставляя его переживать за всё и сразу, даже за то, что не мог изменить. Он вдруг вспомнил о таблетках, что ему вчера выписали. Хотя он и был скептически настроен к идее лечения, мысль о том, чтобы хоть как-то облегчить это состояние, на этот раз не казалась ему такой абсурдной. Может быть, они хотя бы немного помогут успокоиться, снизить этот накатывающий гнев, который невозможно было сдержать. Эдгар глубоко вдохнул и почувствовал, как пальцы начинают чуть подрагивать. Он закрыл глаза, вспоминая, как легко было бы избавиться от этого напряжения с помощью таблеток. Он задумался. Белль же, заметив неладное, подозвала его к себе жестом рук. Она потянулась и обняла его, плотно прижимая к себе с надеждой помочь. Эдгар замер в её объятиях, ощущая, как её руки крепко обвивают его, но внутри было что-то неясное, непривычное. Мама редко обнимала его так, особенно с таким упорством, как сейчас. Обычно её ласки были краткими, но в этот момент она, казалось, готова была дать ему всё тепло, что могла. Это напомнило ему о детстве, когда всё было по-другому. Он вспомнил, как в возрасте восьми лет подрался с целой толпой мальчишек, дразнивших Колетт за её непроизвольные, восклицающие фразы, за её яркость и смелость. Эдгар не мог стерпеть, как обижали сестру. После того, как драка закончилась, он вернулся домой с синяками и ссадинами, и мама, не крича на него, спокойно вытерла его раны, не спрашивая, как всё произошло. Когда она закончила, она обняла его, и это объятие было таким тёплым, что маленький Эдгар почувствовал себя защищённым, даже несмотря на весь тот мир, который мог быть несправедливым. Это было редкое проявление её любви, когда она не говорила ему, что нужно быть сильным, а просто держала его, показывая, что он важен для неё, несмотря на всё. В тот момент Эдгар почувствовал, что, возможно, в этом мире есть место для её заботы, даже если она и не всегда могла ему это показать. Сейчас, в её объятиях, эти воспоминания всплыли в его сознание, словно вспышка света, озарившая темную пустоту, которая надолго поселилась в его сердце. — Спасибо, что пришёл, — ласково прошептала она. Он закрыл глаза, стараясь запомнить этот момент.