Сердце на страницах: тень прошлого

      Дни летели словно бешеные, и время постепенно близилось к сессии. Девушки днями и ночами штудировали литературу, писали конспекты и зубрили учебный материал под строгие наставления Валиевой, которая решила всерьез взяться за успеваемость подруг.       — Ками, я больше не могу… — ныла Алёна, падая головой в учебник.       — Ты не доучила вопрос, Алён. Сиди и читай, — строго проговорила Камила, перелистывая очередную страницу конспекта.       Аня же, сильно кашляя, пыталась дописать курсовую, которую, как и полагается, оставила на самый конец семестра. Мысли не лезли в голову, все внутри пыталось максимально сопротивляться учебе, но иначе было нельзя: допуск к сессии был под большим вопросом. Из-за ситуации с Александрой ее успеваемость неумолимо падала, и поделать с этим Щербакова ничего не могла.       Трусова все так же игнорировала ее с одной лишь разницей — на занятии она все же вызывала девушку и даже вела с ней диалог, вступая в учебные дискуссии. В остальном все оставалось по-прежнему, и все попытки Ани поговорить с преподавательницей заканчивались неудачей.       — Тебе много еще? — спросила у Аннушки Камила, видя, как девушка мучается.       — Да нет, всего лишь почти вся курсовая… — хрипло вздохнула она. — Я только введение написала…       — А я говорила, — начала Алёна, и Ками не поверила своим ушам, думая, что в ее девушке наконец проснулась тяга к знаниям. — Покупать надо было!       — Алёна! — тут же возмутилась Валиева под громкий смех Косторной. — Ты неисправима…       Вдруг Аннушка снова закашлялась под обеспокоенные взгляды подруг. Кашель был глубоким и разрывающим, поэтому девушки тут же начали убеждать ее в том, что ей просто необходимо отправиться к врачу. Однако Щербакова ненавидела больницы и все, что было хоть как-то с ними связано, поэтому постоянно отказывалась, и этот раз не был исключением.       Однако спустя несколько дней Анна попала в больницу.

***

      Белые больничные стены удручали. Солнце, светящее за окном, совершенно не радовало, напоминая о приближающемся лете и скорой сессии. На учебе девушка не появлялась уже неделю, чувствуя себя просто отвратительно. Но иногда она все же находила в себе силы и садилась писать курсовую, которую нужно было сдать уже через несколько дней. Несмотря на болезнь, отсрочку ей никто давать не собирался.       — Щербакова, время уколов, — зашла в палату медсестра, и Аня горько вздохнула. На ягодицах за неделю не осталось и живого места: уколы три раза в день давали о себе знать. Однако никого кроме девушки и ее подруг это не волновало       Камила и Алёна заходили к ней практически каждый день после учебы. Приносили выполненную домашнюю работу, чтобы Щербакова могла ее переписать и не напрягаться лишний раз, притаскивали горы фруктов и сладостей. Сегодняшний день не стал исключением.       Спустя час после уколов к ней нагрянули посетители в лице Валиевой и Косторной.       — Здравствуй, Анютий, как поживает твой зад? — задорно спросила Алёнка, зная, что от уколов Аннушка готова уже лезть на стену.       — Алёна! — возмущенно воскликнула Камила, легонько ударяя ее по плечу за неудачную шутку.       — Могло быть и лучше… — удрученно проговорила Анна. — мне кажется, я его уже не чувствую, — усмехнулась она, приподнимаясь на кровати и опираясь на подушку.       — А курсач как, помощь нужна? — вдруг напомнила Ками, присаживаясь на стул напротив постели. — Мы тебе тут кстати домашку принесли, перепишешь потом, а то Олень к зачету не допустит.       Слава о преподавателе с кличкой «Олень» ходила по всему учебному заведению. Он был известен своей строгостью, предвзятостью и непреклонностью. Для него завалить большую часть потока — раз плюнуть, чем он, собственно, и любил время от времени заниматься. Так со временем его фамилия и превратилась в гордое красивое животное, которым теперь его и величали все студенты за глаза.       — А там много? Просто я катастрофически ничего не успеваю… — пробормотала устало Аннушка, потирая лоб.       — Прилично… Он опять задач понадавал, хрыч усатый… — проворчала Косторная, и даже Камила не стала ругать свою девушку за «усатого хрыча», потому что в этом их мнения полностью совпадали.       — Анютий, мы уже пойдем, нам еще кучу всего учить, — ласково сказала Валиева, приобнимая подругу.       — Заходите только почаще, — грустно улыбнулась она, а затем взглянула на кипу тетрадей, и ей стало не по себе от одной только мысли, что все это придется переписывать вручную.       Подруги поднялись со своих мест, попрощавшись с Анной, и направились к выходу из палаты, однако дверь открылась раньше, чем они успели прикоснуться к ручке: на пороге стояла Александра.

***

      — Александра В-вячеславовна?.. — растерянно пробормотала Косторная, не веря своим глазам. Услышав знакомое имя, Аннушка подняла глаза на дверь и замерла, увидев пронзительный взгляд зеленых глаз, смотрящий на нее.       — Мы пойдем, Ань, — уверенно заявила Ками, хватая Алёнку за плечо и вытаскивая ее за дверь.       — Но Кам-… — не успела договорить Косторная, поймав строгий взгляд своей девушки. — Да, Ань, нам правда пора. Пока!       Дверь за ними захлопнулась и наступила неловкая тишина. Несколько минут Трусова стояла у двери, переминаясь и явно не зная, как ей себя вести после стольких недель молчания. Спустя некоторое время Саша все же решилась заговорить, подходя ближе к кровати студентки.       — Как ты здесь, Анют?.. — еле слышно спросила она, не позволяя себе присесть на кровать рядом с девушкой. Опустившись на кресло неподалеку, она отвела взгляд, боясь вновь встретиться глазами с Щербаковой. Вновь наступило молчание.       — Нормально, жить буду, спасибо, Александра Вячеславовна, — через несколько минут ответила она.       — Я тут тебе принесла немного… — стараясь не обращать внимание на официальное обращение, замялась преподавательница, доставая из сумки несколько плиток шоколада с соленым печеньем.       — Откуда ты… Вы узнали?! — быстро исправилась Анна, не позволяя себе переходить на ты: обида все еще ярким пожаром горела в сердце.       — Секрет, — легонько улыбнулась рыжеволосая, протягивая лакомство Аннушке. Следующие пару минут девушка с наслаждением уплетала угощение, а Александра молча смотрела на нее. Когда с первой плиткой было покончено, Саша встала с кресла. — Ну, я лучше пойду…       — Да, — просто кивнула Щербакова, скрывая свои истинные эмоции. Все внутри нее кричало, чтобы она остановила рыжеволосую, задержала любым способом, но сама же Аня строго-настрого запретила себе показывать слабину. Однако один вопрос все же сорвался с ее губ. — Почему, Саш?..       И Трусова сдалась. Подсев на кровать к Аннушке, она опустила плечи и печально вздохнула.       — Я… — начала было она, но вдруг остановилась.       — Просто скажи мне… За что ты так со мной?.. — всхлипнув, проговорила Анна.       Больше всего на свете Трусова не хотела, чтобы та плакала, особенно из-за нее. Положив ладонь на руку девушки, она сжала пальцы, боясь поднять взгляд на Аню, которая, не веря своим глазам, замерла от неожиданности. Она сверлила рыжеволосую глазами, и Саша, разумеется, не могла этого не почувствовать.       — Прости меня, — прошептала Александра, все же решившись посмотреть на студентку, в глазах которой можно было прочитать миллион эмоций: от глубокой боли до огромного счастья.       Поддавшись неизвестному порыву, она подвинулась ближе к Щербаковой и прижалась губами ко лбу девушки, замирая на несколько секунд. Кожа той горела огнем от нежного прикосновения, а в мыслях было лишь одно: «Пожалуйста, останься». Отстранившись, Саша неловко уставилась в пол, не зная, куда деть глаза.       — И что теперь?.. Ты так и продолжишь меня игнорировать?.. — снова шмыгнув носом, спросила Аннушка, боясь услышать положительный ответ.       — Никогда.       И Аня ей поверила.