Солнечно-лунный зайчик

Ковёр из разной зелени укрыл землю небольшой полянки, которая была окружена высокими старыми деревьями. Под их корой хранились древние истории и тайны всего леса, которые никто, кроме их, больше не будет знать. Они никогда не выпустят их наружу. Июльское солнце ярко светило над головой, пуская солнечные лучи бегать по траве и лишь огромный дуб посредине давал большую тень. Под его широким стволом спрятался маленький мальчик. Ветер играл с его чёрными волосами, запутавшись в них, а маленькие солнечные зайчики плясали в тёмных, как чёрная дыра,глазах. Его улыбка была совсем детской, наивной и милой, которая могла принести капельку света в любую тёмную ночь. Ноги утопали в высокой траве и щекотали голые щиколотки, но мальчишке было абсолютно на это плевать. Сейчас он наслаждался тёплым летним деньком, взглядом провожая пролетающих мимо бабочек. Всё в этом мире отошло на второй план: обед, приготовленный мамой, которая будет ругать его, потому что еда уже успела остыть, пустая тетрадка, где должна была находиться очередная задача по математике и бардак в комнате. — Эй, Минхо, ты так уснёшь скоро! - послышался совсем неподалёку мальчишеский голос, а затем и звонкий смех, который можно было сравнить со спокойной мелодией по радио на кухне, которое так любили включать родители для атмосферы. Ли лениво открыл глаза и сладко потянулся, при этом выдавая непонятные звуки и от удовольствия опять прикрыл веки. Глянув вперёд из-под опущенных ресниц, он заметил рыжую макушку над ним и резко распахнул глаза от испуга. — Ты чего? - вновь этот медовый смех. - Пошли прогуляемся, Минхо! - тот схватил мальчишку за руку и начал трясти, таким способом пытаясь "оживить" товарища. — Бан Чан, ну хватит! - жалобно протянул Лино, скривившись так, будто-бы от него не отгоняют дремоту, а запихнули в рот пару кислых конфет с ближайшего крошечного магазинчика. Рыжеволосый только ещё громче рассмеялся и принялся поднимать брюнета с места, которое он успел облюбовать. Ведь приключения и секреты леса не сидят на одном месте под старым дубом, а прячутся в каждом уголку, наблюдая за ними и только детское любопытство замечало, как они высовывались из своих укромных местечек. — Да ну тебя, - обиженно бросил Чан, отпуская его и топнув ножкой. Трава под ним была беспощадно превращена в какую-то кашу вперемешку с землёй. Он сложил руки на груди и надулся, как тот яркий праздничный шарик. Поняв, что на друга надеяться не стоит, Бан развернулся на пятках и злобно потопал в сторону леса сам. Со стороны это выглядело крайне забавно и Ли прикрыл рот рукой, стараясь не засмеяться при виде такой картины. Рыжеволосый будто-бы почувствовал на себе чужой взгляд и обернулся, с хмурым лицом глядя на него. Но стоило брюнету моргнуть, как того уже и след простыл, остался только еле слышный голос друга где-то в чаще леса. — Кристофер, меня подожди! - только сейчас Минхо опомнился и сорвался с места, пытаясь как можно быстрее добраться до деревьев. Схватившись рукой за ствол сосны, он жадно хватал ртом воздух, положив вторую руку на грудь, чувствуя, как бешено и больно бьётся сердце о грудную клетку, а одышка не прекращается. Подняв голову, мальчик понял, что его товарищ ушёл уже достаточно далеко, ведь из-за деревьев не было видно даже его тени. Глаза забегали в разные стороны, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, чтобы определить сторону, в которую тот направился. Но тщетно, абсолютно ничего. — Чан-хён! - как можно громче крикнул он и по лесу пришлось эхо. Никто не отозвался. Он рванул вперёд, мотая головной в разные стороны. Сперва побежал в одном направлении, затем другом, но так никого и не нашёл. На глаза наворачивались слёзы, а огромная волна паники уже стояла за его спиной, готова напасть в любую секунду. И всё таки сделала это. Лино прижался к дереву спиной и скатился вниз, опускаясь на траву, которая уже не нежно обволакивала тело, а резала его, будто-бы сотни, а то и тысячи ножей. Он закрыл лицо руками, тихо всхлипывая. В мыслях только одно: «Это я виноват. Он пропал. Он исчез!» *** Эта ситуация очень подкосила маленького Минхо, который потерял своего первого и единственного друга. Чан был тем, кто смог открыть его душу и поселиться там, ведь другие дети считали его странным, холодным и отстранённым. А Бан доказал обратное, показал, что Ли не странный, просто характер у него совсем другой. Старший залечил его раны, которые оставили слова детей его возраста. Зашил разноцветными нитками и сверху наклеил яркие пластыри с рисунками, чтобы украсить, сделать из этого особенность, а не недостаток. Но кто знал, что в один день швы разорвутся, а пластыри превратятся в маленькие клочки, которые разлетятся по всей чаще леса. Раны вновь кровоточили и объединились в одну большую, к которой никто не осмелился подходить, даже сам Лино. Вокруг него стояли лужи печали и грусти. С каждым днём их становилось всё больше, а перед глазами возникал образ рыжей копны волос среди толпы, но потом слышались извинения и слова "я обознался". Рана продолжала обливаться кровью, но владельцу этого сердца было плевать. Он окончательно закрылся в себе и не подпускал никого. Всё потеряно: былая радость, солнечные дни на поляне среди ромашек, лучший и единственный друг. А самое главное — он потерял себя. И если бы не Ким Юн Хи, который буквально вытаскивал его из этого состояния для того, чтобы продолжить обучение мальца, то он бы душой и остался там, среди высоких деревьев и злых духов. И вот, теперь он здесь: в двухкомнатной квартире многоэтажки шумного района Сеула, лежит и уже готов сам на себя руки наложить, чтобы не мучиться от боли, ломоты в теле, кашля и температуры. Закутавшись в одеяло, он сидел на кровати, спиной прилипнув к холодной кирпичной стене с зелёными обоями, кучей вырезок, кое-как приклеенных прозрачным скотчем и плакатами. Эти стены хоть и стали родными для него, но не лечили больное сердце, отравленное печалью. На тумбочке стоит кружка с утренним недопитым ледяным чаем и запечатанный вишнёвый сок, который Джисон принёс ему ещё пару дней назад, но так и не притронулся к нему, аппетита вообще нет, а от одного вида еды уже выворачивает наизнанку. Хан стал пить алкоголь. Много алкоголя. Ли это заметил давно, но начать читать лекции тому, что это не игрушки, смелости на хватало. Как ни как, уже взрослый, должен понимать, что творит. Хоть и не понимал, это было видно. Ещё квартира наполнилась не только стеклянными бутылками самого дешёвого вина с ближайшего магазина, но и чужими всхлипами в соседней комнате. Но встать и проверить, что там происходит, у Хо просто не было сил, поэтому каждый вечер он со слезами на глазах слышал ругань, звуки разбитой посуды, а затем и плач. Джисон вызывал противоречивые чувства. Сколько бы он не сидел за столом, не пил противного вина, не оставлял на столе грязных кружек, Минхо не злился. Он просто не мог, будто-бы его внесли в список исключений и Лино автоматически не мог разозлиться на него. При виде светловолосого живот связывало в тугой узел, а бабочки в животе начинали порхать, судорожно пытаясь выбраться наружу. Когда он видел его сонного, помятого и уставшего после пар или бессонной ночи, хотелось прижать к себе, уткнуться носом в осветленные волосы и вдохнуть приторный аромат ванильного шампуня. Ли терпеть не мог ваниль, не переваривал вообще и нос зажимал пальцами, чтобы не чувствовать его, но не делал так, когда чувствовал запах этого шампуня. Будто-бы он какой-то особенный. Он мог наблюдать за сосредоточенным Ханом, спящим, весёлым, ругающим Хёнджина за очередную пакость. Любым, лишь бы это был он. — Крис, будь ты здесь, то дал бы мне подзатыльник, да такой, что я улечу на другую планету, - глаза намокли, а горькая улыбка расплылась по лицу. Вновь нахлынули воспоминания, тот злосчастный лес, который отобрал у него самое дорогое. - Я болен, да так, что ничего не помогает. Почему, Чани? Хотя, это к лучшему, я смогу увидеть тебя. — Не неси чушь, Хомин... Минхо подскочил на месте и резко поднял голову, оглядываясь и пытаясь найти источник звука. Джисон точно не мог прийти так рано, ведь пары только начались. Да и называл его так только один человек. «Хомин» Посмотрев в сторону окна, он увидел парня, который опёрся о подоконник и наблюдал за Ли всё это время со сложенными на груди руками. Лицо выглядело слишком знакомым, а посмотрев на его волосы, юношу осенило. — Крис... — Он самый, - с теплой улыбкой ответил Бан, несмотря на то, что пару секунд назад от него веяло не уютом и комфортом, как сейчас, а серьёзностью и хладнокровностью. Он подошёл ближе к кровати и сел на её край. — Но ты же, - Хо уже задыхался от слёз. - Ты же исчез... — Это сейчас не важно, Хомин... — Это важно, Чан, это очень важно! Да лучше я умру, зная ответы на свои вопросы, чем буду жить дальше и пытаться их найти дальше, понимаешь? — Не говори так! - вдруг голос Кристофера из нежного превратился в строгий. - Начнём с того, что ты не умрёшь. Для Бана Ли был не просто другом. Он был для него, как брат, и старший всегда волновался за младшего, даже больше, чем за себя. Он оберегал его, как зеницу ока, но в один день сам разбил его. — Это тебе кто сказал? Сам решил? Или хочешь меня подбодрить? — Это сказал Ким Юн Хи. Услышав из уст давнего друга имя волшебника, Минхо резко замолчал и с удивлением в глазах посмотрел на него, но затем опустил глаза и хмыкнул. — Ну конечно, травник рассказывает о том, что я не умру, хотя мне с каждым днём всё хуже. Даже чай, который мне даёт Джисон стал каким-то противным на вкус. Рыжеволосый сперва посмотрел на него удивлённо, а затем рассмеялся. Так же звонко, как и когда-то. — Тебе лучше, чем в первые дни? - поинтересовался он с улыбкой на лице. Было видно, как в его глазах плясали игривые огоньки. — Ну да, но это здесь при чём? - изумился брюнет, недоверчиво поглядывая на друга. — Всё это время Джисон добавлял в твой чай пару капель настойки эвкалипта. Видимо, он тебе этого не говорил. — А разве она поможет? — При простуде да, а в твоём случае только облегчит страдания, пока ты всё таки не определишься. Лино непонимающе похлопал ресницами, глядя на Кристофера, который лучезарно улыбнулся, а затем ещё и рассмеялся, увидев удивлённую моську товарища. Последний понятия не имел с чего смеётся тот. — Прими наконец-то свои чувства и не отрицай их, - вдруг серьёзно заговорил Чан, повернув голову в сторону Минхо. — Ты о чём? — Хо, ты ведь не глупый. Твои чувства, которые ты держишь в себе, травят тебя изнутри. В прямом смысле. - он вздохнул, прикрыв веки, а затем взял чужую ладонь в свою и сжал её. - Когда анимаморф находит свою судьбу, то есть соулмейта, то чувства, которые он не озвучил, начинают его травить. С каждым днём ему становится хуже и хуже, но он не умрёт. — И что нужно сделать, чтобы они больше не травили мою душу? — Только один выход. *** Когда Сеул погрузился во мрак, фонари на улицах загорелись вместе с вывесками на магазинах, а окна квартир и домов наполнились тёплым светом, в одной из квартир громко хлопнула входная дверь. Послышалась тихая ругань и шуршание полиэтиленовых пакетов. Джисон только сейчас вернулся с пар, уставший, замученный, а в добавок ещё и с головной болью. Сняв обувь и бросив её куда-то в угол, парень схватил пакеты, направляясь в сторону кухни. — Как же всё уже заебало. Хан поставил пакеты на стол и в них жалобно зазвенели стеклянные бутылки, грозясь разбиться на маленькие кусочки. Ему было плевать на это, ведь в квартире и так было куча побитых вещей: тарелки, либо же осколки, которые от них остались, столешница с огромной трещиной, кружки и сердце светловолосого. Он упал на угловой диван, беря из пакета одну бутылку вина. Корок полетел куда-то на пол вместе со штопором, а красная жидкость наполнила бокал. Джисон взял его в руки и отправился на балкон. Холодный ветер приятно обдувал лицо, стараясь выдуть все дурные мысли из головы. Ночные огни столицы создавали спокойную атмосферу, а звёзды на небе сверкали, как блёстки под вспышкой. Он подошёл ближе к перилам и взглянув на эти ночные виды города тихо вздохнул. В последнее время Хан увлекался не только алкоголем, но теперь ещё баловался сигаретами. Стрельнув одну в курилке у однокурсника, Джисону понравилось, ведь дым приятно обволакивал его лёгкие, унося все заботы с собой, когда парень его выдыхал. Он начал понимать, почему курящие люди никак не могут бросить. Достав одну сигарету с пачки, парень зажал её между зубами и подставил под огонь зажигалки. Та начала тлеть и пошёл едкий дым. Хан затянулся и почувствовал, как дым приятно обволакивал, принося вместе с собой давно забытый релакс. Все навязчивые мысли вдруг покинули его, прячась в этом белом тумане. Он не спал нормально уже несколько дней. Одна мысль о том, что Минхо страдает и он не может ничем ему помочь терзала серце, разрывая его на маленькие клочки, как бумагу. Он и сам не знал, почему так переживает за человека, которого знает от силы полтора месяца. Но сердце считало это правильным и ослушаться его было невозможно. Поднеся бокал к губам, Джисон вновь почувствовал этот уже родной противный вкус и скривился, как в первый раз. Балкон заливало холодным светом ночного города. Хан медленно затянулся, выпуская дым в холодный ночной воздух. Было тяжело дышать — не от табака, а от глухого, разъедающего бессилия. Минхо стоял в дверях балкона, укрывшись в тени комнаты и смотрел на него. Балкон пропитал сладкий и странно знакомый аромат — вишня. Он знал, что тот его не заметит, слишком погрузился в свои мысли. Выглядел светловолосый так, будто ему плевать на весь мир. Но Ли знал, что это не так. — Ты собираешься выкурить всю пачку? - голос тихий, острый, как лезвие, с чёткими и стальными нотками раздражения. Джисон заметно вздрогнул и обернулся. Глаза его были красными то ли от вина, то ли от недосыпа и слёз, либо же и того, и того. Его взгляд встретился с Ли, а печальная усмешка растеклась по его лицу, будто-бы он сам этому был не совсем рад. — А если даже так? - усмехнулся он, поставив бокал на перила. В хриплом голосе не было абсолютно ничего, кроме горечи. - Тебе то какое дело с этого? Лино вышел на балкон, закрывая за собой дверь. Он посмотрел на огни города, ветер мгновенно взьерошил его волосы, а взгляд стал ещё более грустным и уставшим. — Ты пьёшь и куришь уже несколько дней, - отрезал он, скрестив руки на груди. - Это не похоже на тебя, совсем недавно тебе было противно смотреть на отдел с алкоголем в магазине, сейчас ты в нём застреваешь надолго. Раньше ты убегал подальше если кто-то неподалёку курил, а сейчас сам травишь свои лёгкие этой дрянью, выкуривая несколько сигарет за день, если не больше. — А ты то откуда знаешь? Из комнаты ведь не вылазишь почти. — Откуда я знаю? Я не великий слепой, как и Хёнджин, который вечно звонит тебе и ругает за то, что сам себе гроб забиваешь. И не только он и я начали бить тревогу, но и Чонин с Феликсом. — А ты сам на себя не похож, - резко перебил его Хан. - Ты тоже не живёшь нормально. Твоё состояние всё более плачевное, а я просто не могу ничего сделать. — Сделал ведь, настойку из эвкалипта и другой травы достал, капая мне эту гадость в чай каждый день, - заметив на себе удивлённый взгляд, он поспешил продолжить, сжимая губы в тонкую полоску. - Да, знаю, кто сказал уже не важно. — Твои игры в кошки-мышки меня уже давно выводят из себя, - сжимая руки в кулаки, ответил тот. - Мне все обещают, что я всё обязательно узнаю, но попозже и от тебя. Так где же твои ответы на мои вопросы, Ли Минхо? Джисон сделал шаг вперёд, запах вина и вишнёвого дыма ударил в лицо Ли, а чужие глаза были готовы убить его, затащить в эту чёрную и бездонную дыру. — Почему ты едва стоишь на ногах? Почему тебе физически плохо, а Ким Юн Хи сказал, что я ничем не смогу тебе помочь и ты должен справиться сам? Он сказал, что я должен узнать всё от тебя. Тогда объясни мне всё, разложи по полочкам, - его голос с каждым словом становился всё громче и громче, а ярость в зрачках кипела так, будто-бы один вид Минхо прибавлял огня. Слёзы сами наворачивались, размывая всё перед собой, но их смахивали, хоть это никак не помогало. - Лучше я сдохну от дыма сигарет, который погубит мои лёгкие вперемешку с кучей алкоголя в крови, чем каждый день буду наблюдать за таким тобой, без возможности хоть как-то помочь. Это настоящая пытка, которую я просто не вывезу, понимаешь? - чужие руки взяли ладони Лино в свои, несильно сжимая их. — Это не то, с чем ты можешь мне помочь, - он пытался не дрожать, но руки сдались первыми, что почувствовал Хан и нахмурился. — Опять мы ходим вокруг да около. Я знаю, что я не могу ничем помочь, но я хочу знать хотя бы о том, что тебя убивает! *** — Он твоё спасение, Минхо. Упомянутый закрыл уши руками и зажмурился, когда услышал это, не желая слышать продолжения. Широкая ладонь легла на его плечо и он всё же открыл глаза, вглядываясь в обеспокоенное лицо Чана. Тот улыбнулся и мягко убрал чужие руки с ушей свободной ладонью. — Он может тебя исцелить, Хомин, как когда-то это сделал я. Перепутал слоги в твоём имени, назвал Хомином, хотя ты Минхо, даже не подозревая, что я смогу когда-то помочь твоей душе. А он слоги хоть и не переставил местами, но явно сможет спасти твою искалеченную душу, - Бан улыбнулся, скрывая за улыбкой разочарование в себе, ведь много лет назад он сам нанёс огромный удар по сердцу своего друга. - Тебе стоит лишь сделать первый шаг, выпустить чувства, которые действуют на твой организм, буквально, как яд, в прямом и переносном смысле. — Связаны. — Что? — Мы связаны, - Лино закрыл глаза, а через минуту открыл и поднял левую руку, где красовалась и переливалась ярким светом тонкая, как струна, нить. Но не смотря на её толщину, она была слишком крепкой, чтобы разорвать одним резким движением. — Ваши души связаны и созданы друг для друга, - небольшая пауза и тихое тиканье настенных часов, которые показывали одиннадцать часов дня. - Ты проделал долгий путь, жил много с кем под одной крышей, искал свою судьбу долгие двести шестьдесят лет. И вот, она сама тебя нашла. Ли улыбнулся, но уже без печали в глазах. И вправду, Хан просто зашёл в лавку с куском пирога мамы, а вышел с плюшевым зайчиком, у которого на лапках знаки солнца и луны, а на чёрной макушке несколько жёлтых пятен — поцелуев солнца. Он нашёл то, что ему необходимо совершенно случайно и потерять это из-за собственной глупости не имел права. *** Брюнет тяжело вздохнул. Внутри всё сжималось, как будто он стоял на краю обрыва, сердце больно билось о рёбра, пытаясь сделать кульбит, а разум затуманился от мыслей о том, что ему предстоит сделать и дурманящего вишнёвого табака. Спасение — Ты, - едва выдавил из себя он. — Что? - еле слышно спросил светловолосый, ещё сильнее сжав чужие руки в своих, поглаживая их большим пальцем. — Ты отравляешь и убиваешь меня изнутри. Ты мучаешь меня по ночам бессонницей, мучаешь физически и морально. Ты ворвался в мою жизнь так же неожиданно, как и в ту лавку. Я пытаюсь дышать, но яд в моих лёгких и крови просто перекрывает мне воздух. С каждым днём это всё меня стирает, как старую запись, оставляя только следы от карандаша, - Минхо глубоко вздохнул, но холодный воздух сделал только хуже, разрезая лёгкие своим морозом. - Но знаешь, что самое страшное и странное? Я позволяю это тебе. Каждый раз. Снова и снова. Позволяю это своим чувствам делать со мной. — Я? - Джисон заметно поник и отпустил руки Минхо, делая шаг назад. - Так это я виноват во всех твоих бедах? Ты предлагаешь мне исчезнуть? Если это так, то я могу это сделать, не переживай. - раздражённо бросил он, делая ещё пару шагов назад. Сигарета уже давно догорела до фильтра и он бросил окурок вниз с балкона, таким способом пытаясь выместить свою обиду и злость. Вдруг его запястье перехватили и вернули туда, где он стоял минуту назад. Дыхание сбилось, а злость охватывала его с ног до головы. — Стой и слушай сюда, - серьёзно молвил Ли, откинул голову назад, а через пару минут вновь посмотрел на того, при виде кого сердце было готово разорваться. — Хочешь объяснить, что за цирк происходит всё это время? - хмыкнул Хан. - Или опять скажешь, что я должен подождать? Если что, я ждать не собираюсь уже, всему приходит конец, как и моему терпению. — Высказался? — Да. — А теперь слушай внимательно. Меня отравляешь не только ты, а мои чувства к тебе. С каждым днём они всё сильнее и сильнее, они убивают мой организм, травят. Ведь их слишком много, им некуда деваться, - глубокий выдох и он продолжил. - Ты не только мой яд и моя гибель, но и моё противоядие. Ты моё спасение. Джисон замер, будто слова Минхо ударили его молнией. Он смотрел на него и внимательно вслушивался в каждое слово, не веря своим ушам. — Спасение? Ты несёшь чушь. Пару минут назад ты мне твердил, что я твой яд и убиваю тебя. — Ты яд и противоядие. Ты можешь как убить меня, так и исцелить. Ли хотел продолжить, но Хан его перебил, понимая, к чему он ведёт: — Я люблю тебя, Хо. Вот так. Просто. Без драм и недомолвок. Люблю. Лино открыл рот в изумлении. Он посмотрел в глаза напротив, пытаясь найти в них хоть капельку лжи, но не нашёл. Они блестели искренностью, отражали луну, которая появилась на небе вместе со своими детьми звёздами, а в уголках скопилась влага. — Что? Ты..? — Да, я люблю тебя, Хо, - повторил Джисон, смотря прямо в его глаза. Они были глубокими, как океан, в котором он вечно тонул, захлёбываясь, но не сопротивлялся, ведь понимал: спасения уже не будет. - Ты думаешь, что я бы так волновался за тебя, начал заливать всё это алкоголем и сигаретами, добавлял эту чёртову настойку, когда уже совсем потерял надежду? Ты думаешь, что это было бы, если я не любил тебя? Ты принёс в мою монотонную жизнь, которая состояла из моря конспектов, проектов, заданий и университета лучик солнца, понимаешь? Хан замолчал, пытаясь осмыслить сказанное. Он совсем не думал, он просто доверился чувствам, абсолютно не слушая свой мозг. Он ощущал, как пронзительный взгляд Минхо проникал под кожу, вызывая крупную дрожь и добираясь до сердца. Брюнет будто-бы точно знал, как разрушить его смелость и внутреннюю крепость. Внутри нарастала тревога и паника. Он скрывал эти чувства, но когда озвучил их, то что с ними теперь делать? — Ты... правда любишь меня? - послышался тихий шёпот, будто-бы Минхо не хотел, чтобы светловолосый его услышал. Он опустил голову, не найдя в себе силы продолжать смотреть в глаза напротив. Повисло тяжёлое молчание, ветер путался в волосах обоих, освежая и будто-бы подталкивая парней к следующим действиям. Лино услышал тихие отдаляющиеся шаги, а затем прозвучал мелодичный смешок, который вмиг разрезал эту натянутую, как струна, тишину. — Ты думал, что всё будет так просто, да? - улыбнулся светловолосый, став спиной к перилам и поставил на них руки, а затем поднял голову к небу, рассматривая звёзды и луну. Только сейчас Ли увидел, как по его щеке скатилась слеза, которую тот сразу же вытер рукавом толстовки. - Знаешь, иногда я думаю, что может быть проще просто скрыть все чувства и продолжать жить как раньше. Но это не сработает, правда? Не с тобой. Не с нами. Потому что ты… ты заставляешь меня чувствовать, Хо. Я не знаю, что делать с этим, но я не могу уйти. Ты слишком важен для меня. И я хочу услышать то же самое от тебя. Ли замер , чувствуя с какой бешеной скоростью стучит его сердце, будто-бы уже даже не в грудной клетке, а где-то в глотке. Он хотел соврать, развернуться и направиться в сторону выхода с этого чёртового балкона или вообще спрыгнуть с него вниз, чтобы его тело пронзило воздух, который будет шуметь в ушах. Он больше не хотел бы возвращаться сюда. Но его что-то держало. Джисон. Джисон, который говорил с такой откровенностью и всё стало гораздо сложнее. Минхо медленно приблизился, не отрывая взгляда от лица, в котором отражалась луна. Он двигался медленно, тихо, будто-бы его собеседник — птичка, которая испугается лишнего шороха, а он — хищник. Дыхание стало прерывистым, руки невольно и нервно задрожали. Заметив движение рядом, Хан опустил голову, рассматривая человека напротив. Он взял чужие дрожащие руки в свои, с беспокойством в глазах глядя на них и сжимая крепче. В этот момент Джисон хотел защитить Лино от всех и всего, даже если этими всеми и всем будет он. Изолируется где-то, лишь бы ему было хорошо. — Я...я тоже люблю тебя, Джи, - выдохнул брюнет, голос совсем едва слышен, дрожит, но по-прежнему искренний. Он готов сейчас задохнуться от чувств, которые обвили его глотку стеблями колючих роз. - Я не знал, как это любить. Я прожил много лет с разными людьми, но кроме выгоды их ничего не интересовало. Но ты...ты другой. Я чувствую тебя намного лучше, чем других людей, а знаешь почему? Ли освободил левую руку и тряхнул. Через пару секунд появилась длинная, тонкая нить с отблесками золотого. Она излучала яркий свет и слепила глаза, поэтому он прищурился. — Эта нить — наша связь. Помнишь, я говорил в первый день, что мы родственные души и связаны? Как видишь, я не врал. Несмотря на то, что она не крепко завязана на наших запястьях и очень тонкая, разорвать её очень непросто. Хан удивлённо смотрел на нить и свободной рукой намотал её на палец. Она была очень мягкой и совсем не давила, несмотря на то, что намотал он много. — И вправду крепкая, - хмыкнул он, отпуская нить, а затем посмотрел на Минхо. - И...что теперь? Ведь как прежде точно уже не будет. Минхо приложил ладонь к груди, где находилось сердце, сжал её в кулак, а затем взял ладошку Джисона в свободную руку и разжал кулак, делая вид, будто-бы что-то вкладывает в неё. Светловолосый же сам сжал руку, будто-бы там действительно что-то лежало. — Что это? - спросил, поднимая взгляд на Ли. — Мои чувства, - тихо прошептал тот в ответ. Хан приложил кулак к груди, а потом разжал его. И прежде чем Минхо успел ответить, Джисон притянул его ближе, робко коснувшись губ. Лино сперва замер, ведь для него всё произошло слишком резко, но затем ответил на поцелуй. Он зарылся рукой в чужие волосы, немного оттягивая их и словил губами довольный вздох. Вновь этот приторный аромат ванили, вновь эта сладость. Но она уже не раздражала. Минхо полюбил ваниль. Он дышит ванилью. Он любит Джисона, который и является этой ванилью.