Ashes

      Сигарета летит в ближайшую урну, стоит парню заприметить улыбающегося низкорослого мужчину, вышагивающего по коридору. Дорогой костюм выгодно подчеркивал широкие плечи, каким-то образом ещё и умудряясь скрывать торчащий живот. Его разговор с фигуристкой брюнеткой обрывается, стоит почувствовать на себе тяжёлый взгляд.       — Рики! Здравствуй. — растягивает руки в приветственном жесте, оттесняя спутницу в сторону. Пассия явно таким положением дел недовольна, — она громко фыркает, скрываясь в повороте. Парень, ухмыляясь, пожимает руку, сдавливая ладонь дяди.       — Здравствуйте, господин Хван.       — Что ты, для тебя дядя Джихун. Зачем пожаловал? — добродушно спрашивает, скрывая из неоткуда взявшуюся нервозность улыбкой.       — Да так. Один разговор.       Мужчина кивает, приглашая в свой кабинет. По дороге интересуется о здоровье семьи, успехах и планах на будущее, внимая каждому терпеливому ответу племянника. Тянет время. Улыбается, похлопывая его по спине, говоря, что в возрасте Рики и не мог помыслить о том, чего парень успел достичь. Брюнет не глупец, лесть понимает и принимает, подыгрывая дядюшке ролью скромника.       Перед ними раскрываются двери богато оставленного кабинета. Младший дожидается приглашения, падая на чёрное кожаное кресло. Скрип колёсиков стула, куда присаживается Джихун, немного раздражает, но Нишимура проглатывает это, решая сосредоточиться на важном. Его мысли перебивает залетевшая в кабинет секретарша, быстро спросившая что-то у главы, — уже через минуту на столе красовались две рюмки с дорогим коньяком.       — Так и зачем же мой занятой племянник пожаловал сюда? — улыбается он, поднося напиток к губам. Тянет медленно, наслаждаясь вкусом.       — Я приехал проведать сестру. — начинает он, замечая, как безупречно натянутая улыбка господина Хван мелко дрогает, выдавая то ли раздражение, то ли нервозность мужчины. — Кое-что меня удивило. Например… Болезненный вид.       — Рики, дорогой, ты же знаешь, Йеджи подросток проблемный.       — Верно, поэтому я хотел предложить свою помощь по этому вопросу.       Старший переводит на племянника заинтересованный взгляд, приторно усмехаясь. Глазами ползёт от идеально начищенных туфель парня, до брендовыз солнечных очков, идеально дополняющих прическу. Сжимает руки в кулаки, обдумывая то немногое, что ему вдруг поведал Нишимура. Разумеется, господин Хван знал о достаточно теплых отношениях между его дочерью и японским отпрыском, потому эта новость его не сильно удивила, он ожидал чего-то подобного, но и думать не смел, что это произойдёт так скоро.       — Надеюсь, ты понимаешь, что лечение моей дочери идёт по чёткому плану, там нет места для… «Внеплановых занятий»       — Разумеется, господин Хван, но в ближайшее время вы ведь точно не можете за этим следить. Отец планирует развиваться в Америке, я думал, вы поможете нам освоиться в столь отличной от Родины стране.       — Безусловно, я помогу сврей семье. А Йери…       — А тётушка отправится в Японию, моя мама уже который год просит её приехать, дабы вместе вспомнить молодость и прогуляться по дорогим сердцу местам. Уверен, позже тётя захочет посмотреть глазком и на Корею, не так ли?       Мужчина сжимает в руке стакан, прикусывая щёку. Засранец, знает, что его отец посильнее Хвана, а потому и давит родителями. Не так уж и далеко от своего наглого папаши ушёл, однако. Уступать какому-то мальцу главе влиятельной компании не к чести, но и выхода другого он не видит. У него нет возможности отказаться.       — Ну так? — торопит Рики, поглядывая на дорогие серебряные часы, сверкающие на запястье. Лёгкая улыбка трогает его лицо, — осознание собственного превосходства явно самый вкусный элемент его жизни, слишком уж он хорошо тешит самолюбие юного наследника.       — Думаю… Будет неплохо, если брат присмотрит за проблемной старшей сестрой, не так ли? — прокашливаясь спрашивает он, едва слышно поскрипывая зубами.       — Разумеется, дядя. Раз уж мы решили, я, пожалуй, пойду. — улыбается он, делая единственный глоток из своей рюмки, чуть ли не залпом выпивая содержимое. Позже он, скорее всего, об этом пожалеет, но как же красиво выглядило удивление на лице мужчины… Это зрелище ещё долго будет радовать Рики.

• • •

      За суетой студенческой жизни, тренировок, походов к психологу и проблем на личном фронте Рюджин совсем не заметила, как подобрался период ежегодных студенческих соревнований. Совсем скоро им придется выступить на настоящем турнире, куда серьёзнее того, что был в старшей школе, и тем более того, который был недавно между их командой и командой Остина.       В преддверии игр и тренеры, и капитан, кажется, посходили с ума. Тренировки, в лучшем случае, длились по пять часов в день, с учётом небольших перерывов, конечно, но это всё равно слишком. Слишком настолько, что они еле еле доползают до кроватей вечерами, иногда игнорируя даже ужин, ведь сил на поднятия ложки к губам, а тем более для готовки, нет совсем. Благо зачастую тренеры сами угощали их после, заказывая в ближайшей пиццерии фастфуд и салаты.       — Ещё раз! — кричит Йеджи, подбрасывая мяч в воздух. Шин тяжело вздыхает, кивая и занимая своё место на площадке. На руках уже видны пятна гематом от сильных ударов старшей, а они всё продолжают отрабатывать приём, — слабое место. До сих пор, чёрт возьми, слабое место.       — С кем у нас первая игра? — уточняет у тренера Пак Чёрен, растягиваясь. Совсем рядом пролетает мяч, отправленный Карин, едва ли не задевая девушку. Она кричит извинения, подмигивая, на что Ли тут же отворачивается, вызывая у подруги тихий смех. Джихё делает вид, что не замечает, про себя искренне посмеиваясь над молодёжью.       — С совами Эйнштейна. Название университета говорящее, они проблемой не станут. — улыбается Джихё, пытаясь успокоить находящуюся постоянно на нервах Рён. Та кивает, смакуя на языке название.       — Эй! — вскрикивает Рюджин, стоит мячу ударится об руки слишком уж сильно. Это всё меньше походило на тренировку и всё больше на выпускание пара. Брюнетка, конечно, готова принять от старшей всё, но не в подобном смысле.       — Прости. Ещё раз. — проговаривает она, жмуря глаза. Вторая Рюджин стоит рядом, иногда тоже подрываясь принять подачу, что слишком сильно путает. Пытается прогнать навязчивый образ, но тот, кажется, лишь сильнее укрепляется в голове.       Отправляет мяч куда слабее, слышая громкое цоканье настоящей Шин. Недостаточно сильно. Йеджи отходит на перерыв, проглатывая за раз большую часть воды из бутылки. Брюнетка ловит на себе предостерегающий взгляд Джимин, хмыкая под нос. Уходит к Карин, отправляя Нин отбивать удары Хван. Она, как никак, Либеро, пусть занимается.       Под конец тренировки команда чуть ли не ползёт в сторону выхода, салютуя тренерам. Почти все сразу же тянутся в общежитие, исключением явлются лишь Жизель, решившая провести эту ночь в родительском доме, и Карин, проигравшая сестре в камень-ножницы-бумага и вынужденная идти в магазин за продуктами. С тяжёлым вздохом она отправилась в противоположную от мягкой кровати сторону.       — Эм. Можно тебя на пару слов? — тихо спрашивает Минджон, остановившись прямо перед Рюджин. Смерив девушку вопросительным взглядом, она пожимает плечами, сворачивая в сторону скамеек. Вновь чувствует на себе взгляд Ю, вместе с тем ощущая и странное удовольствие от того, что Ким, носящаяся хвостиком за заместителем капитана, сейчас с ней. Это явно старшую не радует, а потому это радует Шин.       — Так что, липучка, что-то не так? — спрашивает, падая на твердую деревянную поверхность. Тихо воет от далеко не мягкого приземления, устраиваясь поудобнее.       — Джимин и я недавно обсуждали Йеджи. — тихо начинает Ким, словно прощупывая почву, ступая по минному полю. Рюджин это немного не по душе, как будто с кулаками на неё накинется ей богу, но слушает не перебивая, — В общем, она тратит много сил на неё. Они подруги, я понимаю, но она устаёт.       — А от меня что хочешь? Твоя Джимин меня на пушечный выстрел не подпускает.       Ким тихо хмыкает, кивая. Отворачивается на пару секунд, после возвращая взгляд, уже полный уверенности. Шин это слегка забавляет, но она глушит смешок в груди, не хотя спугнуть только сформировавшийся боевой настрой, да и, признаться честно, ей интересна идея девушки. Может, там правда что-то разумное, что-то, что ей поможет.       — Я всё устрою. Только доверься.       — Сложно это сделать, я тебя даже не знаю.       — Мне можно верить. — с по-детски угрюмой интонацией добавляет Ким, хмуря брови и прикусывая губу.       — М, что ж, смотри… Раз я тебе не верю, то не могу верить твоим же словам, что тебе можно верить. — словно и правда малому дитю объясняет Рюджин, жестикулируя. — Но так уж и быть. Не из доверия, из любопытства.       — Пусть так! — соглашается Минджон, протягивая руку. Брюнетка вздыхает, пожимая. Видимо, её ждёт достаточно ханятное мероприятие.

• • •

      — Скучаешь, принцесса? — улыбается Тайга, волоча пакеты по полу. Руки порядком забились, а потому даже не самый тяжёлый магазинный груз был сравним с хорошей такой гантелей. Оставляет пакеты у дивана, падая на него. Рён мерит её недовольным взглядом, произнося:       — Тебе не помешает в душ. — тихо ругает, словно сама смущается своего замечания. Но вот Карин это лишь забавляет, и то, как шепчет Ли, и то, как краснеют кончики торчащих ушек.       — А ты компанию хочешь составить? — усмехается, ложась на живот и устремляя взгляд на младшую, скрестившую руки на коленках.       — Не говори такого! — слишком громко возмущается она, после чертыхаясь и быстро оглядываясь. Тут терпение Тайги не выдерживает, она заходится громким смехом, стирая скопившуюся в уголках глаз влагу.       — Я бы с радостью пошла в душ, но я прекрасно знаю свою сестру. — все ещё улыбаясь подмечает она, играя бровями, — Лини проводит в душе по два-три часа, так что… Может, к тебе?       Чёрен отворачивается, видимо, всерьёз обдумывая чужое предложение. Карин затихает, не хотя сбивать девушку с мысли и настроя. Ли взвешивает все за и против, что только приходят к ней в голову. Одним из плюсов оказывается возможность увидеть чуть больше того, что скрыто под черной рубашкой, но она тут же отгоняет от себя эту мысль, встряхивая головой. Нет, нет, нет и ещё раз нет! Ничего подобного!       — О чём это ты подумала, красавица, что так покраснела? — Тайга, забыв обо всех правилах приличия, шепчет это в самое ухо, обжигая с головы до ног. Младшая негромко вскрикивает, отпрыгивая, чем вызывает ещё один приступ хохота у красноволосой.       — Ни о чём… О том… О том, что Жизель вернётся завтра утром, вот! — оправдывается она, но сумбурный поток звучит столь неправдоподобно, что она сама после тихо шепчет: «Забудь…», признавая поражение в маленькой войне. Старшая улыбается, кивая.       Ли озвучивает, что будет ждать лишь одну минуту, и Тайга, поняв тонкий намёк, убегает в свою квартирку за одеждой и полотенцем. Захватывает шампунь, а гелем воспользуется младшей. Как никак, принцесса пахнет слишком вкусно, чтобы отказать себе в удовольствии.       Чёрен не врала, когда Карин вернулась, она уже собиралась уходить. Они вместе заходят и, безбожно краснея, Ли тут же запихивает старшую в ванную комнату, уже из-за двери поясняя за каждое средство, которое помнит. Кажется, жар чужого тела красноволосая чувствует и из-за стены. Прислоняется к ледяной плитке, пряча счастливую улыбку в кулаке. День, несмотря на изнурительную тренировку, точно удался.

• • •

      В гостиной оказывается одна лишь Жизель, уже вернувшаяся от родителей. Это даже расслабляет, чем их меньше, тем капитану легче. Хван измученно падает на одно из кресел, подпирая голову кулаком. Взгляд Эри неторопливо скользит по фигуре рыжеволосой, задерживаясь на сползшем рукаве клетчатой рубашки. Цепляет зорким глазом запятнаные краснотой бинты, молча уводя взгляд. Осознав произошедшее, Йеджи быстро приподнимает ткань, просовывая под ремешок часов, чтобы больше не спускалась.       — Если хочешь что-то сказать…       — Нет. Твое дело.       Рыжеволосая переводит внимание на японку, ожидая продолжения. При виде её испачканных бинтов, люди её либо жалели, либо ругали, но с безразличием она пока не сталкивалась. Это напрягает. Не то чтобы она напрашивается на второй пункт или, не дай бог, на первый, но то было привычно и понятно, а вот это... Неизведанность всегда влекла Хван.       — С моей стороны было бы лицемерно тебя за это ругать. Да и права я такого в принципе не имею. — грустно улыбается она, водя пальцем по своему бедру. Эта подробность жизни Учинаги немного напрягает Хван. Она, как капитан, обязана помочь, да вот как, если сама делает то же самое. Или не должна?       — Почему? — тихо спрашивает Йеджи, упираясь взглядом в безмолвно работающий телевизор. Эри думает над ответом какое-то время, устраиваясь на диване поудобнее.       — Кажется, это связано с родителями-гомофобами, но я уже плохо помню. — усмехается она, после прикусываю губу. Рыжеволосая не комментирует, лишь сдержанно кивает, сминая свободной рукой ткань безразмерной рубашки. — Ты?       — Кажется, это связано с родителями и парнем гомофобами, но я уже плохо помню. — возвращает фразу капитан, слыша тихий искренний смешок рядом. Улыбка сама растягивается на лице, а глаза сужаются.       — О твоём парне в команде ходят такие слухи… — довольно сообщает Жизель, потирая ладони, и переводит шкодливый взгляд на Йеджи.       — Я знаю. — просто пожимает плечами Хван и, замечая удивлённый взгляд, продолжает, — Я, как никак, капитан. Примерное представление о ваших разговорах имею.       Жизель посмеивается, принимая ответ. Переводит взгляд на наручные часы, понимая, что третья пара уже через пару минут. Тяжело вздыхает, поднимаясь с насиженного места, и уже идёт в сторону выхода, но останавливается в проёме, негромко произнося:       — То, что ты режешься ни для кого из нас открытием не будет… Просто хочу, чтобы ты знала, мы не станем прятать от тебя лезвия, никто из нас не станет. Не станем отговаривать или просить. Ты перестанешь со временем сама, когда поймёшь, что оно тебе больше не надо. — тихо проговаривает она, ловя совсем крошечный кивок со стороны капитана. Она не уверена, но, возможно, Хван и правда надо было это услышать. Услышать, что они будут рядом с ней, пока она проходит этот путь.       Эри обязательно дождется того момента, когда эмоции не будут душить Йеджи, ведь её дорогой человек ждал этого момента вместе с ней. Ведь она не по наслышке знает, как это тяжело, когда тело рвёт от эмоций, а единственный способ справиться, отвлечься от них — боль. Если сейчас Хван находит спокойствие в лезвии, она не станет ей мешать. Она понимает её. Понимает, какое облегчение чувствуешь, когда канцелярский нож ползёт по руке, когда маленькие капельки крови выступают из-под пореза, когда языком ведёшь по руке, впитывая металлический вкус. Ещё она помнит сдавливающую грудь панику, когда в такие моменты в дверь стучались родители. Помнит, как судорожно и искала салфетки, после вытирая руки конспектами. Не эффективно. Кровь размазывалась по руке, обычная бумага впитывает её слишком уж плохо.       Она не будет такой, какими были родители. Она будет такой, каким был брат. Который давал ей время, который прибирал после неё ванную комнату, дабы мать и отец ни о чём не догадались, который помог ей спасать себя другим образом. Жизель даст всё это своему капитану.       — Со временем боль пройдет, а бинты будут сняты. — молвит на прощание, демонстрируя руки с почти сошедшими белёсыми шрамами.