Ashes

      Ярко красная отрава подлетает в воздух, падая в горло. Йеджи глотает так, не желая двигаться и поднимать бутылку к губам. Переводит взгляд с тёмно-красных бинтов на дверь балкона. Рука сжимается вокруг металлического лезвия. Порезы жжёт, а об пол разбиваются алые в цвет лекарств капли.       Брюнетка смотрит странно, и осуждая, и одобряя. Добрая улыбка играет на чужих губах, пока глаза источают что-то бесконечно разочарованное. Хван растягивает губы в ответ, с трудом поднимая упавшую руку с пола, закидывает в рот ещё одну таблетку. Дыхание успокаивается, голова освобождается от крикливого голоса матери, тяжёлых вздохов отца и насмешек со стороны парня. Не остаётся места и совсем тихим голосам брата и Джимин, что шепчут слова поддержки, практически не слышимые за потоком желчи.       Рюджин звучит всё громче.       Это пугает. Пугает то, что рыжеволосая уже чувствует потребность в этом фантомном голосе, не настоящем, голосе её воспалённого мозга. Фантазия, лишённая чего-либо, просто эффект красных таблеток, просто галлюцинация, не более.       То, что перед ней сейчас, абсолютно очевидно, тоже. Лишь силуэт, не способный подарить то же тепло, одарить тем же холодом. Это даже хуже. Лучше бы сметала всё на пути, кроша остатки нервной системы, чем стояла и смотрела так. Так, как смотрела бы настоящая.       Разочарование.       Пластиковый бутылёк с таблетками летит в стену, проходя сквозь Рюджин. Лекарства рассыпаются по комнате, отвратительным звуком раздаваясь в черепной коробке. Надо собрать, пока настоящая Шин не вернулась, она точно будет не рада видеть подобную картину.       Заставить себя встать очень сложно. Мотивация есть, но сил нет, пропущенный и завтрак, и обед, и ужин насмешливым смехом прокатываются в голове. Шумно. Последнее время Йеджи слишком шумно. Она заставляет себя отлипнуть от холодной стены, вставая на коленки и начиная собирать красивые блестящие в свете прикроватной лампы таблетки. Глушит желание закинуть пару в рот, закрывая бутылёк настолько крепко, насколько позволяет изнуренное тело.       — Йеджи~а. — слышится тихий голос Нин с её кухни. Хван выдыхает, зная, что Ичжо без разрешения зайдёт только в крайнем случае, а значит, можно не беспокоится о своём виде, — Хочешь поесть? Джимин принесла несколько пакетов рамёна!       Один громкий стук в дверь даёт младшей понять, что капитана тревожить не стоит.       Девушка вздыхает, уходя. Нет, значит нет. Они просто оставят ей порцию, сварит тогда, когда захочет. Ну или Нин сварит, она будет только за, учитывая, что Хван слишком бледная последние дни. Ичжо прикусывает губу, стараясь успокоить растущее внутри беспокойство, старшей просто нужно время. Оно нужно всем, особенно в тяжёлые моменты. По крайней мере, так думает она.       Времени у Йеджи слишком много.       Йеджи задыхается от его количества.       Когда младшая оповещает частично собравшуюся команду об отказе от ужина капитана, Джимин заметно напрягается. Прося начать без неё, обещает присоединиться через пару минут, а сама уверенным шагом направляется в квартиру подруги. Отслеживать её питание давно стало работой Ю, весьма утомляющей, но обязательной. Она точно знала, что никто не видел сегодня Хван с чем-то съедобным, что значит, стоит тонко намекнуть девушке, что от пищи зависит большая часть её жизни.       Дёргает ручку, беспрепятственно заходя в темную гостиную. Единственная закрытая дверь — спальня. К счастью Йеджи, она заставила себя встать ещё один раз, дабы провернуть защёлку двери в нужную сторону, а потому за дверью сейчас были слышны тщетные попытки её отворить.       — Хван, блять, Йеджи, дверь открой!       — Ммм..       Рыжеволосая отдаётся едва слышимым мычанием. Морщится от громкого голоса, сжимая пальцами виски. Ю что-то говорит про завхоза, но это лишь пустые угрозы, — они обе знают, что ей очень навряд ли выдадут ключи без веской причины. Взвешивая все за и против, старшая быстро отписывается находящейся на приёме Рюджин, прося её сорваться со своими ключами сюда немедленно, всё это время продолжая говорить что-то Йеджи.       — Мы приготовили ужин. - шепчет на грани слышимости. Слишком тихо, слишком хрупко.       — Нин сказала. — краткий ответ успокаивает, тяжёлым вздохом срываясь с губ. Хван здесь, она знает что происходит. Возможно, паника была лишней. Возможно, не было никаких таблеток, но одно внятное словосочетание не может развеять все сомнения Джимин, потому она присаживается на пол, упирая уставший взгляд в стену. Нужно лишь дождаться Шин, убедиться, что рыжеволосая в порядке, и вернуться к команде.       На экране Йеджи высвечивается сообщение от Рюджин, и старшая заходится тихим смехом. Так они всё же спелись… С трудом поднимается на ноги, почти сразу же падая на скрипнувший под ней матрас. Закидывает и таблетки, и канцелярский в полку, прячет наполовину оголённые от бинтов руки, перепачканные масками красной краски под одеялом. Улыбается подобно маленькому нашкодившему ребёнку, почти сразу же проваливаясь от усталости в глубокий сон.

• • •

      Брюнетка прибегает весьма быстро, замечая удивлённые взгляды скомандников. Кричит, что всё в норме, забегая в квартиру. Джимин молча благодарит младшую за скорость, поднимая оценку Шин до двойки с плюсом, что в её случае целое достижение. Ю сидела на холодном полу, опустив голову на скрещенные на коленках руки. Поднимает вымотанный взгляд, отодвигаясь от двери. Шин, не понимая, случилось что-то или нет, с трудом вставляет подрагивающими руками ключ в скважину, быстро проворачивая.       Девушки заходят, сразу же устремляясь к кровати Йеджи. Рюджин бегло осматривает комнату, не находя ничего необычного. Совершено ничего, все примерно так же, как было и с утра, как было вчера, как было на прошлой неделе. Тянется осмотреть саму старшую, но Ю тут же ударяет ладонью по руке, переводя на брюнетку острый предостерегающий взгляд. Младшая хмурится, отступая. Пусть в этот раз так.       — Она просто спит. — озвучивает, давая Джимин понять, что ей стоит уже уйти. Та поднимает на неё вымотанный взгляд, еле заметно кивая. Быстро покидает квартиру, направляясь обратно за стол, но есть теперь не хотелось. Совсем. Желудок скрутило тревогой, не отпуская до сих пор, когда беспокоится уже не о чём.       Останавливается на общей кухне, видя, что многие уже доели, а её тарелка так и стоит нетронутой. Первой её замечает Минджон, прося быстрее уже вернуться и поесть, но отсекается на полуслове, ловя измученный вид Ю. Заместитель капитана извиняется, говоря, что есть не будет, решая сразу же отправится спать. Не до еды. Минджон тут же подрывается за ней, прося собравшихся самим разобраться с небольшим беспорядком. Жизель обещает всё устроить в лучшем виде, падая взглядом обратно на телефон.       — Что случилось? — встревоженно спрашивает Ким, пытаясь не отставать от несущейся по коридору Джимин, но ответа не получает, старшая даже не одаривает её взглядом, упрямо продолжая путь, — Эй, ну! Я могу тебе чем-то помочь? — вновь остаётся без внимания, что уже слегка, но всё же задевает чувства Минджон. Она хватает брюнетку за руку, резко останавливая и впечатывая в стену возле двери в их квартиру. — Какого. Чёрта. Произошло? — медленно спрашивает Ким, наконец ловя собой расплывчатый взгляд Ю. Она плачет?       Слегка покрасневшие глаза, смотрящие с нескрываемой усталостью, и губы, плотно сжатые, выдают старшую с потрохами. Минджон подрывается, стискивая подругу в объятиях, чьи руки безвольно висят вдоль тела. Джимин с совсем тихим всхлипом утыкается ей в шею, наконец давая себе слабину.       — Я выдохлась… Это слишком. — шепчет она, сжимая ладони в кулаки. Дружба с Йеджи — её постоянные проблемы практически со всеми вокруг, — истощала. Сильно.       Ким молчит, затаскивает их обеих в квартиру, ведя Ю в сторону спальни. Ей нужно отдохнуть. Необходимо. Не обронив ни единого слова, усаживает на постель, помогая стянуть кофту. Старшая отворачивается, стягивая топ и накидывая одну из футболок младшей, которую Ким только что достала со шкафа. Спускает штаны, накидывая первые попавшиеся. Ким укладывает её, поправляет одеяло, после спускаясь к лицу соседки.       — Спокойной ночи. — шепчет в самые губы со слабой улыбкой. Настенные часы пробили десять. Кажется, это первый раз, когда Ю засыпает так быстро и так рано.

• • •

      — И что это вчера было? — сразу же спрашивает Рюджин, стоит старшей объявится заспанной на пороге кухни. На ней оверсайз кофта, рукава которой полностью прятали руки девушки, и просторные серые штаны, чуть волочащиеся по полу.       — Не понимаю о чём ты. — просто отвечает Хван, падая на свободный стул. На столе уже стоит тарелка, молоко и хлопья, а посуда брюнетки лежит в раковине. — А что было вчера?       — Вчера была паникующая Джимин, выдернувшая меня ради тебя с занятия! — вскипает Шин, на которую спокойствие старшей действует как красная тряпка на быка. И стоило им вчера так переживать, если уже сегодня эта рыжая бестия ведёт себя как ни в чём не бывало?       — Я просто отказалась от ужина, а панику развели вы. — равнодушно бросает Йеджи, насыпая в тарелку хлопья. Заливает молоком, перемешивая содержимое с минуту, нервируя младшую шумом. Знает, что раздражает, знает и делает, специально скребя ложкой донышко.       — Прости, что ты нам, дурам, настолько дорога, что мы о тебе беспокоимся.       Хван застывает, пока Рюджин срывается с места, её стул с грохотом падает на пол, отдаваясь резким вздрагиванием старшей. Берёт куртку, покидая квартиру. На глаза тут же попадается бутылёк с таблетками, валяющийся на холодильнике. И ещё один, стоящий на комоде под телевизором. Ещё один лежит в тазике для одежды в ванной, ещё в её прикроватной тумбе...       Вздыхает, откладывая завтрак. Тело ноет, прося проглотить хоть что-нибудь, но аппетита уже нет совсем. Может, Рюджин и права, ей не стоило быть такой резкой, но их, блять, никто не просил волноваться о ней! Их паника — их проблема, Хван то тут при чём?       Тошнота поднимается по горлу.       Всё не должно было быть таким. Это она их лидер, она должна волноваться о них, она должна заботиться, но пока всё наоборот. Почему? Почему Йеджи просто не может не доставать никого моими проблемами? Почему всё идёт наперекосяк?       Почему сейчас фантом Рюджин улыбается ей куда мягче оригинала? Почему смотрит так трепетно, так нежно?       Хван, ведомая секундной слабостью, садится на диван рядом со своей галлюцинацией, отдаваясь призрачным рукам. Шин едва ощутимым холодом ведёт по плечам, массируя, пока старшая тяжело вздыхает под мимолётными касаниями. Эта брюнетка не говорит ничего, не шепчет приятных слов, не ругался на повышенных тонах.       Не говорит?       Голос Рюджин неоднократно звучал в её голове, галлюцинация часто вела с ней беседы, но эта упрямо молчит. Почему?       Йеджи поднимает внимательный взгляд, разглядывая слегка расплывчатые черты. Подставляет лицо под ласки хладных рук. Прям как у мертвеца… Сравнение, мелькнувшее в голове не радует, хочется скорее про него забыть, но чужие пальцы, ведущие к губам, не позволяли этого сделать.       Как у мертвеца…       Решая проверить догадку, Хван поднимает руку, ведя по призрачным очертанием Рюджин, по таким родным и близким чертам лица, по таким любимым губам. Заводит руку за голову, хватая стекающие сквозь пальцы волосы, опуская собственную зависимость ближе к себе. Касается ледяных губ своими, чувствуя, как мороз дрожью бежит по телу. Фантом впивается руками в шею, заставляя прохрипеть в призрачный поцелуй, заставляя дрогнуть от окутывающего её с ног до головы холода.       Йеджи резко отстраняется от покрытых тонкой коркой льда губ, что ни один поцелуй не согреет. Собственное лицо колит морозом, а шея, сдавливается галлюцинацией. Рыжеволосая подскакивает с места, отбегая в другой угол комнаты. Шин не двигается. В глазах та же обманчивая любовь, дарящая абсолютно всё, кроме тепла.       Тот поцелуй…       Прикрыв лицо руками, Хван падает на пол, абсолютно лишённая сил. Немного подрагивает, прячась в в кофте все глубже. Зажимает голову между коленями, роняя горькие слезы на дешёвое покрытие. Когда всё успело так завертеться?       Когда она успела совершить столько ошибок?

• • •

      — Давно на ногах? — севшим голосом спрашивает Ю, найдя Минджон у плиты. Часы показывали восемь утра. Она, конечно, могла бы поспешить и успеть на первую пару, но сил и желания на это не было абсолютно.       Словно услыша мысли Джимин, Ким тут же отвечает:       — Нет, только встала. Я написала твоим, что сегодня на больничном.       Старшая благодарно кивает, подходя ближе к брюнетке, переворачивабщей омлет на сковородке. Кладет тарелки на стол, достает кружки и две заварки, — Минджон не может пить кофе без молока, а оно у них закончилось. Ю хотела взять вчера, но совсем вылетело из головы, а ходить и просить по соседям — бессмысленная затея, — у них у всех есть первая пара.       Наливает вскипевшую воду, пока младшая выкладывает готовый завтрак на тарелки. Добавляет ей две ложки сахара, морщась от этого действия. Джимин и кофе, и чай пьёт без сахара, она в принципе его почти не употребляет.       — Спасибо. — благодарно улыбается, принимая из чужих рук полную тарелку. Едят по утрам они обычно молча. Молча желают друг другу приятного аппетита, молча друг друга за это благодарят.       Минджон готовит вкусно, очень даже. Ю слишком часто ловит себя на мысли, что хочет есть теперь только еду младшей. Может, она слишком привыкла к еде быстрого приготовления, может, диета её мамы наскучила уже настолько, что всё остальное — еда богов, она не уверена, но еда Ким буквально тает во рту.       — Тебе стоит поговорить с Йеджи. — тихо просит она, запивая последний кусок чаем. Смотрит осторожно, словно не уверена, стоит ли начинать эту тему. Джимин поднимает удивлённый взгляд, спрашивая, куда соседка ведёт, — Ты не сможешь бегать за ней всю жизнь, так и в могилу скоро.       — Я не могу её оставить. Мы самые близкие, кто есть друг у друга. Если я не буду за ней смотреть...       — У неё есть брат.       — Который постоянно на другом конце земли. — отмечает Ю, вздыхая. Рики появляется слишком редко. Его любовь к Йеджи сомнений не вызывает, как и её к нему, они искренне дорожат друг другом, это видно невооружённым взглядом, но уж слишком редко Нишимура оказывается рядом. В этом его вины нет, он подросток со своей жизнью, со своими проблемами. Джимин тоже, но Джимин рядом. Это другое.       — Сейчас ты рядом, завтра вы в разных командах. Будешь разъезжать на игры на её автобусе?       — Не утрируй, всё не будет так плохо.       Минджон на минуту умолкает, опуская взгляд в пол. Ю точно знает, что за этим следует, соседка обдумывает что-то, значит, скорее всего, то, что она скажет дальше, старшую не порадует. Ким сглатывает комок, осевший в горле, начиная:       — У неё есть Рюджин.       Брюнетка горько усмехается. Из-за чертвой Шин Рюджин это и началось. Это она забрала у неё Йеджи, после отбросив, как бесполезную игрушку.       — Кажется… Им не всё равно друг на друга…       — Они друг друга любят. Это меня пугает.       — Почему?       Минджон поднимает на неё глаза, полные недоумения. Картина даже слегка забавляет, младшая смотрит на неё с невинным детским любопытством, даже не подозревая, насколько плох тот вариант, что крутиться у Ю на уме.       — Некоторым людям не стоит быть вместе. Они… Отравляют жизнь друг друга. Йеджи и Шин как раз такая пара.       — Почему? — повторяет вопрос Ким, все ещё не догоняя то, что ей пытается донести соседка. Она искренне считала, что они неплохо смотрятся вместе. Да, со своими тараканами, но неплохо.       — Потому что Рюджин не умеет любить, а Йеджи влюбляется только в тех, кто не умеет любить.