Bloody Roses: Под Колпаком

С каждым днем земля прогревалась всё больше. Снег давно сошел на нет, на деревьях распускались почки, а воздух был полон цветочных ароматов, доносившихся из разных уголков Чанми — университета с необычайной флорой, главным символом которого была царица цветов — роза. Именно в честь неё он был назван, именно в честь неё ежегодно праздновали весенний бал, на котором пары признавались друг другу в любви, преподнося объекту своего обожания этот цветок. И как сказал однажды один мудрый человек, «не важно, сколько роз получаешь; главное, сколько отдаешь в ответ». Бал этот назывался не иначе как Ночь Розы. Он претерпел немногие изменения с тех пор, как был впервые придуман, поэтому своей традицией праздновать любовь соединял не только сердца, но и поколения. Учеба ставилась на паузу, как только стены учебных холлов начинали пестреть плакатами, и в коридорах то тут, то там слышались восхищенные возгласы. Ночь Розы восхваляла любовь, а что ещё может интересовать молодых людей больше занятий в середине учебного семестра? Ответ настолько прост, что не требует ответа. Любимый праздник всего студенчества. Роскошь, молодость, вседозволенность. И любовь. Повсюду: в каждом уголке, на каждой тропинке, в каждом брошенном слове. Но, как и всё, исполненное внешнего блеска и величия, эта ночь имела обратную сторону. Тёмную, сокрытую, не до конца объяснимую. Так было. Так есть. Так будет. Она была проклята, как и сама Роза. Та, в честь которой была названа. Та, что именовалась «кровавой».

♥

На часах не было и полудня, а Джисон уже был на ногах. Проведя в ванной целый час, он вернулся в комнату и застыл в дверях. Феликс, сидя на кровати, причем не на своей, прижимал восковую полоску к нижней части живота и бормотал что-то себе под нос. Напоминало одну из его любимых песен. — Какого хрена ты делаешь? — Джисон пнул его по лодыжке и выгнал с кровати. Феликс, одетый в одни только трусы, остановился посреди комнаты и развел руками. — А на что это похоже? Выдираю себе волосы. Если бы ты не проторчал в ванной всё утро, я бы не занимался этим в комнате. — Где угодно, но не на моей же кровати, — фыркнул Джисон раздосадованно и уселся, одетый в одно лишь полотенце. — Это я из вредности. Все места промыл? — сгримасничал Феликс и стянул полотенце с дверной ручки. — Вряд ли Ночь Розы предусматривает номинацию «самая чистая задница». — Иди уже. — Ладно, красавчик. Выглядишь потрясно даже в полотенце. На месте Лино я бы тебя трахал и трахал не переставая. — Вали отсюда. — Джисон кинул в Феликса подушкой, но тот вовремя увернулся и скрылся за дверью. Его радостный смех донесся из гостиной. Джисон покачал головой, но улыбнулся. А потом, воспользовавшись случаем, подошёл к зеркалу и отложил полотенце на кровать. Оценив себя со всех сторон, он достал из прикроватной тумбы лосьон и, растерев между пальцев, нанес на тело. После чего встряхнул влажные волосы и убрал их за уши. Кто-то вошел без стука ровно в тот момент, когда Джисон демонстрировал собственному отражению крепкий бицепс. Он резко развернулся, ожидая увидеть Феликса, но это, к огромному удивлению, был Хёнджин. Тот застыл от удивления, а Джисон на автомате прикрыл паховую зону руками. — Ой. Прости, — опомнился Хёнджин и поднял глаза. — На первом этаже розы раздают. Ты пойдешь сам выбирать или мне взять на тебя и Лино? — А он сам где? — Утром куда-то уехал и до сих пор не вернулся. Ничего не говорил? — Нет. Даже не писал. — Но Джисон предполагал, что это тоже было частью сегодняшнего сюрприза. — Тогда я беру на всех? Йена с Сынмином взяли, Чан уже в костюме ходит, а Чанбин только что спустился. — Да, спасибо. Хёнджин уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг задумался и остался. Брови его напряглись от любопытства. — Вы же сегодня тоже ненадолго покинете праздник? — спросил он, без стыда рассмотрев абсолютно голого Джисона с головы до ног. — Вероятно. Хотите с нами? — Хорошая шутка, — усмехнулся Хёнджин. — Хотя ты уже создаешь верное настроение, Лино убил бы во мне всё желание. Поэтому нет. Отложим групповушку до лучших времен. Джисон пожал плечами и наконец повязал полотенце вокруг талии. — Он не так уж плох. — Ужасен, — подметил Хёнджин и смерил комнату быстрым взглядом. — Где мой бунтарь? — В душе. — Отлично. — Хёнджин пересек комнату быстрым шагом и присел у тумбы Феликса на корточки. — Не говори ему ничего. После чего он так же быстро выгреб оттуда пакетик травки, небольшую бутылку водки и пустую пачку сигарет. Последняя отправилась в мусорку. Рассовав всё по карманам, Хёнджин довольно подмигнул. — Он нужен мне трезвым, — объяснил он озадаченному Джисону. — И в дурном настроении, очевидно. — Приходится чем-то жертвовать. — Моим терпением? — Уверен, ты справишься. Ну ладно. Я пошёл за розами, а ты начинай собираться, — бросив быстрый взгляд на часы, добавил Хёнджин. — Нужно успеть занять беседку, а то простоим весь вечер. Кстати, вкусно пахнешь. На словах благодарности Хёнджин уже вылетел за дверь. Ох уж эта приятная предпраздничная суета. У Джисона тоже хватало дел. Закинув брюки с рубашкой себе на плечо, он спустился в прачечную комнату, которая находилась прямо рядом с кухней. Очередь к утюгу была, к счастью, небольшой — всего пять человек. Кто-то окликнул его. Джисон обернулся, но не сразу заметил Бинну, которая направлялась к нему прямо от входной двери, почти расталкивая людей в проходе. Панибратски хлопнув Джисона по плечу, девушка лучезарно улыбнулась. — Зелёная? — Она проверила шелковую рубашку на ощупь. — Красиво. Кстати, именно этот оттенок называется виридиан. Круто, правда? — Ты умничать пришла? — без всякой злобы усмехнулся Джисон. — А ты думал, я не воспользуюсь случаем? — улыбнулась она в ответ. — Я нарыла про твоего садовника информацию. Джисон быстро оглянулся, проверив, не услышал ли кто, и наклонился к девушке чуть ближе. — И что с ним? — Преподавал до 1996 года. Есть даже запись его выступления на заседании кафедры, поэтому вариант, что он читал лекции жестами, отметается. — Она откинула мешавшую прядь и покачала головой. — И никто больше не нашёл это странным? Что уважаемый человек, преподаватель со степенью, перестал говорить и сменил профессию? По мне, так это похоже на добровольное отшельничество. Ну, знаешь, когда после блестящей карьеры актеры закрываются дома и больше оттуда не выходят. Примерно так. — А про круг его общения ничего нет? Наверняка же у него были друзья-коллеги. — Наверное были. Только сейчас они либо на пенсии, либо умерли. У нас почти не осталось преподавателей в годах. — Странно всё это, — свел брови Джисон. — Будь с ним осторожен, — понизила голос Бинна. — Может, он просто съехал с катушек, поэтому его уволили. Но из жалости, вдруг ему некуда было идти, оставили в качестве садовника. — Я не собираюсь впустую рисковать. Старик не внушает доверия. — Основную причину, то есть связь садовника с кёсунимом, Джисон не озвучил. Парень, стоявший перед Джисоном в очереди, наконец добрался до утюга. Коридор более-менее опустел. Бинна тяжело вздохнула, ещё раз пощупав чужую рубашку, что не скрылось от внимания. — С кем ты идешь на бал? — спросил Джисон с долей интереса. Ему почему-то хотелось услышать, что у девушки есть достойный компаньон, с которым можно хорошо провести время. — Одна, — ответила она и отмахнулась. — Что, даже без своих назойливых подруг? — У них есть «кавалеры», — изобразив кавычки пальцами, усмехнулась она. Джисон знал, что Бинна не оценит любые слова сочувствия, поэтому просто сказал: — Приходи за наш столик. С Феликсом, как я помню, ты уже знакома, а остальные должны тебе понравиться. Заправив прядь волос за ухо, она задумчиво пожевала нижнюю губу. — Ты что, хочешь свести меня со своим одиноким другом? — Нет, — поторопился Джисон с ответом. У него даже мысли такой не возникло, хотя Чан… по сути одинок. — А что, ты против компаньона на вечер? — Только выпускники филфака называют перепихон так напыщенно. — Я не имел его в виду. — А жаль. Мне не особо хочется выслушивать бесконечные монологи какого-то сноба, потому что вы, парни, просто обожаете трепаться о себе, но провести ночь и разбежаться очень даже можно. Джисон мысленно поставил галочку напротив требований Чана к девушкам. — Так ты не против? — пихнул он её в плечо таким же панибратским жестом. — Ладно, — выдохнула Бинна и шутливо закатила глаза. — Развлеку твоего друга чем смогу. Но помни первые две буквы моего имени и в следующий раз предлагай подруг. — Учту, — улыбнулся Джисон и махнул девушке на прощание, как только освободился утюг и она стала забалтывать парня, который им только что пользовался.

♥

Ближе к пяти часам вечера Джисон уже стоял у зеркала, одетый с иголочки, и совместно с Феликсом упаковывал подарок для Лино в толстую оберточную бумагу. — Ты уверен, что она сгибается здесь? — Джи. Ты мне мозги не парь. В видео делали так. Лучше крепче держи коробку. Совместными усилиями и взаимными матами они наконец упаковали подарок, и Джисон спрятал его в шкаф рядом со стопкой книг. Отряхнув черные брюки от невидимых пылинок, он вновь остановился у зеркала и оценил свой внешний вид. Свободный пиджак того же цвета уже был украшен алой розой (Джисон, перед тем как принять её из рук Хёнджина, тщательно осмотрел на наличие шипов). Шелковая рубашка глубокого зеленого цвета была расстегнута на верхние пуговицы, открывая грудь. Брюки сидели идеально, подчеркивая талию и то, что ниже. Волосы лежали аккуратными волнами. В целом, он был готов. Феликс, в своей неизменной косухе и абсолютно идентичных брюках, оттолкнул Джисона от зеркала и стал поправлять волосы, которые он перед этим собрал в низкий пучок. — Хватит любоваться. Иди лучше позови младших. Скоро выходим. Джисон вышел из комнаты, на автомате повернув в соседнюю. Если бы не тысяча мыслей в голове, он бы обязательно постучал. О, как же он жалел, что не постучал. — Йена, мы там… Сидя на подоконнике и обхватив талию Сынмина ногами, Чонин целовал его, запустив пальцы в волосы. Как только они услышали чужой голос, тут же отпрянули друг от друга, как от раскаленного огня. Чонин спрыгнул на пол и нервно поправил галстук. — Что вы там? — спросил он как ни в чем не бывало. Сынмин тем временем, отвернувшись от Джисона, поспешно застегивал пуговицы на рубашке. — Я… — В горле пересохло, несмотря на то, что Джисон ожидал от них чего-то подобного. Он ведь единственный был свидетелем их сближения. — Скоро выходим. Парни решили выйти ещё раньше, я пришел предупредить. Чтобы вы были готовы. Боже… Простите меня. — Ты ничего не видел, да? — до странного беззаботно намекнул Чонин. — И в следующий раз стучи, — повернулся Сынмин. На челюсти у него алело пятно. Джисон кивнул и поджал губы. Повисла пауза. А потом все трое расхохотались. То ли от нелепости ситуации, то ли от нервов. — Видел бы ты свое лицо, — переведя дыхание, сказал Сынмин. — Будто увидел не двух целующихся парней, а призрак Кана. — Тебе тоже стоит проверить своё в зеркале, — фыркнул Джисон. — У тебя засос на пол челюсти. Сынмин тут же перестал смеяться. Это рассмешило Джисона и Чонина ещё больше. — Вот же черт, — пробормотал он своему отражению. — Ты перестарался, — уже Чонину. — Что я скажу остальным? — Что приложился о чей-то кулак. О мой, например. Или Джисона. — Нет-нет-нет, — Джисон вскинул руки в примирительном жесте. — Я с этим завязал. — Ты много с чем завязал. — Чонин оценивающе осмотрел чужой наряд. — Сегодня не пьешь? Я хотел посмеяться над тобой и Ликсом. Обожаю ваши приколы. — У них в арсенале есть что-то помимо дружеского поцелуя с языком? — хохотнул Сынмин. — Ха-ха, смешно. Нет, сегодня пью, — объявил Джисон. — Сделаю исключение. — Вот и правильно, — Чонин приобнял его за плечо и шепнул на ухо: — Про нас ни слова. Джисон, так же шёпотом: — Молчаливее мертвого. Отбросив тюбик тонального крема на кровать, Сынмин бросил на них мимолетный взгляд. — Хватит шептаться. Всё, можем идти. Они вышли в гостиную и сели у камина. Вскоре присоединился Феликс. Остальных почему-то до сих пор не было. — В этом году макнэ ответственнее и сознательнее, — постучал по наручным часам Феликс. — Mon artiste спускается. О, а вот и секси артист большого театра. Чанбин вышел из уборной и присоединился к их пока неполной компании. Следом послышались шаги, спускавшиеся по винтовой лестнице. Джисон обернулся в предвкушении, но Хёнджин был один. Как по часам, Чан покинул свою комнату и задержался на них глазами, будто пересчитывал детей в ясельной группе. — А где Лино? — озвучил он всеобщий вопрос. Все глаза тут же метнулись к Джисону. Тот лишь пожал плечами. Хёнджин поторопился всех уверить, что Лино в порядке: — Он наверху. Сказал, чтобы мы шли без него. — Что? — Джисон тут же поднялся. Что ещё за новости? Но Хёнджин перехватил его за талию и остановил, встряхнув за плечи. — Он придёт, просто чуть позже. Всё с ним хорошо. — Потом, наклонившись к уху Джисона, добавил: — Не порти сюрприз и делай, как я говорю. Брови опасно сошлись на переносице, и Джисон колебался между тем, чтобы подняться наверх и спокойно идти со всеми на праздник, дожидаясь Лино уже там. В итоге разум победил (точнее, убеждения Хёнджина и напор Феликса сработали), и он вместе со всеми покинул гостиную блока. Чувство дежавю сыграло с Джисоном злую шутку, когда ещё на тропинке, ведущей от Шато к центру празднества, он услышал Born to die. Музыка всегда обладала для него способностью вызывать воспоминания и давно забытые чувства лучше, чем что-либо ещё. Год назад, Джисон готов был поклясться, играло то же самое. Обернувшись на здание родного общежития, он попытался успокоиться. Догнал Феликса и, оказавшись в объятиях его и Хёнджина, спокойно вошёл в эпицентр студенческого торжества под всеобщее исполнение золотого хита Ланы. Между беседок уже суетились студенты: все как один в красивых платьях и костюмах, на лицах — восторг и предвкушение веселья. Добрые шутки, радостный смех и всеобщая атмосфера сплоченности тут же утягивали за собой. Над головой гирлянды-лампочки теплого цвета, расходящиеся от сцены в разные стороны. Столы с едой и напитками под навесом, лотерейная будка и фотозона — всё точно так, как год назад. Не хватало только одного человека. Осмотревшись, Джисон догнал парней. Они заняли привычную беседку недалеко от сцены и разложили на столе еду и напитки, которые только что прихватили. Феликс, не обращая внимания на группу преподавателей, ведущих беседу неподалеку, разлил в стаканчики из собственной бутылки. Кажется, у него были запасы, о которых Хёнджин не догадывался. — Будем. — Феликс первым опустошил стакан. Остальные решили не отставать. Не закусив, Джисон поморщился и наконец сел. Пока парни обсуждали что-то незначительное, его внимание привлекли преподаватели и пара людей из руководства, стоящие около сцены. Была там и миссис Ким. Взгляд её блуждал, но то и дело возвращался к их беседке. Джисон не мог понять, то ли она заметила, что они не скрываясь пьют алкоголь, то ли готовила для Сынмина новую взбучку. Только когда её коллеги ушли за сцену, готовясь, наверное, толкнуть речь, она бросила быстрый взгляд по сторонам и подошла. Парни встали, поприветствовав декана. Она быстро отмахнулась от формальностей и обратилась к Джисону, отведя его чуть в сторону: — Мне очень жаль, — начала она вкрадчиво. — Дело Джихёна поставили на паузу, сегодня он всё же выступает. После Ночи Розы возобновятся разбирательства, но не думаю, что это что-то изменит. Его семья спонсирует университет. Они откупились от найденных в его крови наркотиков, остальное станет обычной помехой, которая также устранится. — Женщина перевела дыхание и гневно покачала головой. — Время идет, а в Чанми ничего не меняется. Извини, что оказалась бесполезна. Проигнорировав участившееся резко сердцебиение, Джисон мотнул головой. — Это не ваша вина. Вы сделали, что могли. — Я скоро уйду, но ты в хороших руках. — Она окинула взглядом пьющих друзей и скривила рот в неудовольствии. — Почти. Надеюсь на вашу сознательность. Не напивайтесь до беспамятства и не участвуйте в сомнительных активностях. Господи, пускай хоть однажды этот цветочный вечер пройдет без происшествий. — В Темницу тоже нельзя? — улыбнулся Джисон. Миссис Ким наставила на него палец. — Даже не обсуждается. Нечего вам там делать. Не испытывай судьбу, иначе она испытает тебя. — Я всё понял. После короткой паузы декан задумчиво оглянулась через плечо, а потом развернулась и подошла к столику. Её серьезный взгляд был устремлен прямо на Сынмина, который ни о чем ещё не подозревая, ел нарезанные фрукты и культурно выпивал. — Что у тебя на лице? — спросила миссис Ким, и на столик опустилась шаткая тишина. Сынмин машинально потянулся к челюсти, где тональным кремом был скрыт засос, но тут же убрал руку и поднялся из-за стола. — Где? — спросил он, как если бы просто испачкался едой. Декан сделала шаг навстречу и аккуратно повернула его лицо. Сынмин смиренно подчинился, а Чонин тут же перестал пить и, кажется, дышать. — Интересно, — хмыкнула женщина. — Потом поговорим. Веселитесь, — добавила она, отпустив сына и деловито улыбнувшись всей компании. Сынмин с Чонином обменялись напряженными взглядами, но кроме Джисона никто не обратил на это внимания. Феликс накидывался со скоростью света, то есть, как обычно. Слегка обеспокоенный этим Хёнджин догонял его по кондиции. Остальные, а точнее более-менее рассудительные Чан и Чанбин, говорили больше остальных и успевали спорить между собой. После разговора с матерью Сынмин стал задумчив и молчалив. Джисон, который пока все сидели и активно болтали, не находил себе места и ходил туда-сюда, выловил его глазами и кивнул в сторону лотерейной беседки. Они покинули парней и направились испытать удачу. Ровно, как и год назад. — Боишься, что мать узнает? — спросил Джисон, после того как получил свой шарик с цифрой 11. — О вас. Сынмин пожал плечами и тоже забрал свой лотерейный атрибут. — Не за себя боюсь. За него, — сказал он, когда они отошли в сторону. — Мне ничего не сделают, максимум бойкот и «как мы расскажем бабушке, ты подумал? У неё же слабое сердце». — Сынмин отмахнулся. — Но мама точно расскажет семье Чонина, и тогда мне страшно представить, что с ним будет. — Какова вероятность, что ты его больше никогда не увидишь? — О. Процентов девяносто восемь. — Не очень обнадеживающе. — Это ещё слабо сказано. — Поправив розу в петлице, Сынмин покачал головой. — Не будем о грустном, да? Сегодня праздник. Давай как следует повеселимся, — хлопнул он Джисона по спине. — Где Лино-хён? Сжав лотерейный шарик в кармане, Джисон обернулся на тропу, которая спускалась от Шато. Там шла какая-то пара, держась за руки, и всё. Больше никого. — Хотел бы я знать, — ответил он отстраненно. — Думаешь, стоит вернуться и найти его? — Он скоро будет, — успокоил Сынмин. — Узнает, что я выиграл в лотерею самую редкую фигурку кота, и прибежит как миленький. — Вообще-то это я собирался её выиграть, — усмехнулся Джисон. — Поборемся, — кивнул Сынмин и приобнял его за плечо. — Шучу. Отдам тебе, если что. Тебе нужнее. — А ты что хочешь выиграть в этот раз? — Честно? Ничего. Самый главный приз я уже получил, — он кивнул в сторону беседки, где вовсю веселились парни. — Год назад хотел выиграть для него какую-нибудь безделушку, но сейчас всё иначе. Боже. Ты помнишь, как мы стояли на этом же самом месте, обсуждая всё то же самое, пока Чонин танцевал с девушкой? — Мысли читаешь, — улыбнулся Джисон. — Сколько всего изменилось за год, м? — Я мог об этом только мечтать. Серьезно. А сейчас… это реальность. Черт возьми. — А кто-то мне говорил, что хеппи-энда не будет. — Ха. Посмотрел бы я на твое настроение, если бы ты весь вечер наблюдал, как Лино влюблен в кого-то другого. Джисон изогнул бровь и даже не смог представить такой сценарий. — Ставлю бумажник Ликса на то, что я держался бы в сто раз хуже тебя, — сказал он, смеясь. — О, определенно. Ходил бы и плакал. — «Лино-хён не обращает на меня внимания», — изобразил Джисон. — «Почему он меня не любит?» — «Неужели я слишком плох для него?» — «Он такой красивый. Я хочу от него детей». Сынмин покачал головой и звонко рассмеялся. Джисон был рад, что удалось отвлечь его от тревожных мыслей хоть ненадолго. Тем временем людей становилось всё больше, и на том пятаке, который они заняли, невозможно было больше секретничать. Отшатнувшись, чтобы не наступить девушке на платье, Сынмин обменялся с Джисоном взглядом. — Идём обратно… опа. — Глаза метнулись Джисону за плечо, заставив того обернуться. Там, где тропа Шато становилась частью окружной каменной дорожки по всему периметру поляны, Лино шёл уверенным шагом, игнорируя группу парней, которые окликали его с тропы Мерло. Он лишь махнул им рукой и продолжил идти вперёд, выглядя при этом чертовски горячо и одновременно отстраненно. Джисона он не видел, равно как и Сынмина. Шелковая синяя рубашка, парная той, в которой был Джисон, была в привычной манере расстегнута на верхние пуговицы. В пиджаке — роза, в карманах брюк — руки. Подойдя ближе к эпицентру праздника, Лино, коротко сощурившись, осмотрел толпу. Когда их глаза встретились, Лино направился к Джисону. Ухмылка. Привычное сбитое дыхание. Секунды до встречи лицом к лицу. Но произошло то, чего Джисон совсем не ожидал. В месте, полном людей и любопытных глаз не только студентов, но и преподавателей, Лино подошёл вплотную и, взяв лицо Джисона в ладони, поцеловал его глубоко и настойчиво. Время словно взяло паузу и вышло покурить. Если бы не Сынмин и не пищащий микрофон в руках преподавателя, который уже стоял на сцене, оно бы так и не вернулось с перекура. Лино, отстранившись и облизнув нижнюю губу, шепнул с ухмылкой на губах: — Как дела у самого красивого парня этого вечера? Джисон, до сих пор пребывая в небольшом шоке, нервно усмехнулся: — Не знаю. Как у тебя дела? Любовно покачав головой, Лино переплел их пальцы и, кивнув кому-то, потянул Джисона в сторону беседки. На ходу бросил: — Интересно, за поцелуй на Ночи Розы нас тоже заставят отрабатывать в библиотеке? — Вас и ещё половину университета, — фыркнул Сынмин. Пока шёл, Джисон ощущал на себе чужие взгляды, причем ярче обычного. Половина из них были по типу «они что, опять вместе?», остальная часть «ну и спектакль». Преподаватели, выстроившиеся на сцене, кажется, тоже обратили внимание на парочку парней, которые решили ни с того ни с сего нарушить нормы общественного порядка и засунуть языки друг другу в глотки на виду у всех. Как ни странно, из-за этого у Джисона только поднялось настроение. Если раньше желание спрятаться от чужих любопытных глаз пересилило бы чувства, то сейчас он обнаружил, что ему плевать. Единственное, что вызывало интерес, это яркий румянец на щеках Лино и его ладонь, крепко сжимавшая пальцы. А на то, что подружки Бинны разочарованно переглянулись и закатили глаза на недавнее проявление чужих чувств, Джисон плевал с крыши Главняка. В беседку Лино пропустили только после трех выпитых стопок. Феликс самолично проследил, чтобы выпита была каждая. — Хороший мальчик, — заключил Феликс, когда Лино, поморщившись, отставил последнюю на стол. — Хочешь закусить? Есть виноград, апельсины, задница Джи. — Не откажусь. — Получив от Феликса дольку апельсина прямо в рот, Лино схватил Джисона за мягкое место и расслабленно выдохнул. Джисон, ощущая, как чужие пальцы двинулись глубже, машинально дёрнулся. Затем наклонился к Лино и шепнул: — Что на тебя нашло? — Я не могу просто так поцеловать тебя и потрогать, где захочу? — При парнях и при всем универе? Лино беззаботно пожал плечами. Румянец на его щеках стал ещё ярче. Да и сам он выглядел, как после секс-марафона, хотя, насколько Джисон помнил, сегодня у них пока ничего не было. — Я мог бы разложить тебя прямо на этом столе, — сказал Лино, — но я же этого не делаю. Терпения у меня хватает. Пальцы Лино опустились ещё ниже. Джисона будто током дёрнуло. Вовремя вмешавшийся Чанбин вынудил их прекратить и наконец сесть за стол. Поздравительная речь декана и преподавателей сменилась праздничной программой. Под аплодисменты они удалились по своим делам, предоставив остаток вечера и ночи под полный контроль студентов. Танцевальная площадка, находившаяся ближе всего к учебному корпусу, заполнялась парочками. Остальные толпились у сцены и в беседках. У фотозоны была мини-очередь из желающих запечатлеть себя в этот прекрасный вечер. Ночь Розы ещё не была в разгаре, но уверенно к нему двигалась. — Джи, — пихнул Феликс локтем в бок. — Это случайно не тот хер, которому ты нос разбил? Нахмурив брови, Джисон посмотрел в указанном направлении. Лино сделал то же самое, остальные были заняты разговорами о чем-то своем. Как обычно, с расхлябанным галстуком и небрежной прической, явно перебравший Рой о чём-то говорил с Бинной. Вид у девушки был страдальческий, хоть она и старалась вовремя кивать на детали рассказа. Казалось, никто не обращал внимания на её явный дискомфорт и преувеличенно эмоциональные попытки Роя что-то рассказать. Прежде чем Джисон понял, во что ввязывается, он уже был на полпути к ним. При виде знакомого лица Бинна просияла и помахала рукой. Рой обернулся и спустя секунду разглядывания опасно оскалился. — Кого я вижу? Король и королева бала! — Джисон уже собирался ответить, как Лино материализовался справа от него. Рой направил на него жестянку с пивом: — Давно не виделись, Ли. Приболел? Мерло не хватает своего короля. — Мерло не хватает хорошего ремонта в туалетах, — холодно бросил Лино. — Что происходит? — Ты меня спрашиваешь? — наигранно удивился Рой. — Это твой парень подлетел к нам ни с того ни с сего и прервал беседу. Спроси его. Бинна без особого впечатления рассмеялась. — Я тебе уже сказала, что шла в их беседку, — повторила она Рою, как маленькому ребенку. — Меня пригласили. А теперь можешь уже отвалить? — А я тебе сказал, что ты выбрала плохую компанию. Ты хочешь тусоваться с ними? Серьезно? Посмотри на них: один — неадекватный, второй — высокомерный ублюдок… Руки Лино вовремя удержали Джисона на месте. А Рой, кажется, только этого и ждал. — О чём я и говорил, — захохотал он. — Бинна, дорогая, у твоего нового друга проблемы с агрессией. Мы с тобой тоже росли без отца, однако, никому не бьем рожи. — Его отец умер, тупой ты кусок дерьма. — Выхватив банку пива у Роя из рук, Бинна вылила содержимое тому на голову. Темно-коричневая жидкость стала стекать с волос на белоснежную рубашку. Кто-то, ставший свидетелем этой сцены, прокричал слова одобрения. Джисон застыл на одном месте. Лино всё ещё держал его за предплечья. Откинув мокрые пряди с лица, Рой сжал челюсти и несколько секунд смотрел на всех по очереди. Потом сплюнул себе под ноги и, ничего не сказав, ушёл. Какие-то парни смеялись и кричали ему вслед: «пошёл выжимать рубашку себе в стакан, чувак?» Платье Бинны переливалось синим и темно-зеленым. Джисон сосредоточился на этих переливах, чтобы успокоиться. Лино так и не отпускал его и, кажется, не собирался. — Отлично выглядишь, — попытался улыбнуться Джисон. Бинна резко обернулась на звук его голоса. — О. — Она смерила обоих оценивающим взглядом. — Выгляжу в этом платье так, будто ваши рубашки переспали и заделали ребенка. Джисон легко усмехнулся и аккуратно убрал руки Лино от себя. — Что скажешь насчет того, чтобы забыть всё это и присоединиться к нашей веселой компании? — Читаешь мысли, — улыбнулась девушка и подхватила Джисона с другой стороны. — Ведите меня в свое логово. Отпустив Бинну в приветственные объятия Феликса и скромные знакомства с остальными, Джисон покинул беседку, прихватив с собой бутылку джина, которая чудесным образом появилась на столе, пока они отсутствовали. Феликс может ещё потягаться со всем Мерло в умении находить алкоголь где угодно. Оказавшись у ворот, Джисон пнул потемневший от времени металл и выругался себе под нос. Потом услышал шаги. Разумеется, Лино пошёл за ним. Осторожно отобрав бутылку, тот поставил её на каменную плиту и без слов притянул Джисона к себе. Нежные поглаживания по спине и тихий шепот «ты в порядке» постепенно привели Джисона в чувство. Глубоко вздохнув, он мазнул губами Лино по щеке и выдавил неуверенную улыбку. — Зря ты остановил меня. Рой не заслужил удар в тот раз, но сегодня — очень даже. — Не стоит марать о него руки, — пробормотал Лино. — К тому же, Бинна позаботилась о нём лучше. О таком унижении он ещё не скоро забудет, а сломанный нос всегда можно вправить. — Твоя правда. — Получив поцелуй в губы, Джисон стал чувствовать себя ещё лучше. — Расскажешь, чем так долго занимался в Шато? И что это за соблазнительный румянец? Джисон провел большим пальцем по розоватой щеке. Лино прикусил губу, скрыв смущение. — Узнаешь чуть позже. Не торопи события. — «И кушай маленькими порциями, Хан Джисон. Тебе же будет лучше», — передразнил Джисон, улыбаясь. — Люблю, когда ты меня цитируешь, — ухмыльнулся Лино и покраснел ещё больше. — Уверен, что тебе не жарко? — продолжал подначивать Джисон. — Без пиджака было бы лучше. — Можешь снять, пока мы здесь. — Предлагаешь мне раздеться? Так сразу? — А что, будешь ломаться? Или секс только после дарения розы? — Фигурки кота, — уточнил Лино, чем вызвал у Джисона искренний приступ смеха. Они простояли в теплых объятиях друг друга ещё немного, после чего, прихватив бутылку, направились обратно. Джисон не хотел себе признаваться, но комбинация из поцелуев и хорошего алкоголя лучше всего лечит его плохое настроение. Да, он зависим, ну а кто нет? Каждый лечит себя так, как умеет. Студенты начали подтягиваться к сцене, и Джисон понимал, что это означало только одно — выступление любимчика публики. Джихён и ещё два парня уже настраивали аппаратуру, достаточно опьяневшие студенты выкрикивали слова обожания и преклонения, некоторые даже размахивали розами над головами друг друга и пританцовывали. Не доходя до беседки, Джисон и Лино остановились неподалеку от сцены. К тому моменту звезда вечера уже приступил к исполнению первой композиции. — Он неплох, да? — вдруг спросил Лино. У Джисона похолодело внутри. — Как музыкант — да, — ответил он не сразу. — Талант и любовь публики ещё не делают его хорошим человеком. — Даже так. — Лино повернулся всем телом, заставив Джисона слегка напрячься. — С чего вдруг такие резкие выводы? За неимением достойного ответа Джисон пожал плечами. Говорить правду так и не появилось в его списке дел. — Будем считать, я стал лучше разбираться в людях, — слабо улыбнулся он. — Я знаю тебя, Хан Джисон, — посерьезнел Лино. — И достаточно хорошо знаю. В людях ты разбираешься так же плохо, как врёшь мне в лицо. — Ты реально хочешь обсуждать это сейчас? — Джисон обессиленно потер глаза. — Нет. — Лино снова повернулся к сцене и пару секунд всматривался в Джихёна. Потом добавил: — Но будь уверен, я напомню тебе об этом завтра. — Не сомневаюсь, хён. К концу песни Джихён, неприятно удивив Джисона, посмотрел прямо на него и пропел строчки со скользкой улыбкой на губах. Никакой реакции он не получил. После стычки с Роем и четверти бутылки джина Джисон смог только скривить губы в ответ на эту показушность. Но Джихён совершил ошибку, переведя взгляд на Лино. То, что он увидел у того на лице, заставило забыть слова песни. Однако Джихён профессионально выкрутился и начал петь что-то совершенно иное. Что бы это ни было, Джисон не хотел знать. Он просто хотел отдохнуть от всего. От ядовитых мыслей прежде всего. Протолкнувшись к беседкам, они посторонились, когда Феликс с Хёнджином, как два подростка, выбежали в сторону танцпола. Там как раз никого не было, поэтому они заняли всё пространство своими дурацкими танцами и смехом. Чанбин тоже покинул беседку и приобнял Джисона и Лино за плечи. — Кажется, близится время парочек, — по-доброму усмехнулся он. — Я тоже отойду. Моя драгоценная мисс должна быть в одном из корпусов. Мы решили устроить игру, поэтому мне ещё искать её по подсказкам придется. Хотел бы сказать, что вернусь скоро, но… — Повеселись, — Лино сделал неоднозначный жест рукой и прыснул. Чанбин покачал головой. — Никакой в тебе скромности. Но спасибо. — Сжав плечо Джисона, добавил: — Удачи тебе с ним. И сил. И… ну, выдержки. Джисон усмехнулся, пожав плечами. — У меня нет ничего из этого. — Если что кричи, — пригрозил Чанбин пальцем. — О, — выдохнул Лино. — Он будет. Чанбин снова разочарованно качнул головой и отпустил их. — Мы с вами ещё увидимся сегодня, — сказал он уходя. — Ночь долгая. Пожелайте удачи с поисками. — Удачи, хён. — Покажи, на что ты способен, — крикнул Лино вдогонку и вскинул кулак в ободряющем жесте. Чанбин отмахнулся от него и почти бегом направился к университетским корпусам. В беседке были только двое: Чан и Бинна. Причем девушка о чем-то увлеченно говорила, ярко жестикулируя, а Чан внимательно слушал. Джисон выгнул бровь на их быстрое сближение, но ничего не сказал. — Где мелкие? — спросил Лино, как только уселся и опрокинул в себя напиток. И так как всем было ясно, что вопрос не мог быть обращен к Чану, Бинна прекратила говорить и повернула голову. — Они отошли, — она бросила взгляд на наручные часы, — минут пять назад. Я видела, как они направлялись к лотерейной будке, а потом пропали из моего поля зрения. — Они бы не пропали, — фыркнул Лино, — если бы ты не растрачивала себя на разговоры с сомнительными личностями. Брови девушки подскочили к челке. Джисон сел напротив и приготовился к очередной стычке. Сегодня коллективное обострение или дефицит витамина D так действует? — Для начала, эта личность, — она указала на Чана, — не сомнительнее тебя. — Ты это поняла за несколько минут знакомства, мисс проницательность? Лино был на полпути к тому, чтобы перейти черту. Джисон покосился на Чана, который на первый взгляд выглядел вовсе не обеспокоенным, но пульсация на его виске была четко видна. — Пойдем лучше танцевать, — вмешался Джисон, опустив руку Лино на бедро. Предупреждающе сжал. — Сходим, — ответил тот невозмутимо. — Когда твой альтер эго уйдет со сцены. Он мозолит мне глаза. — А кто не мозолит? — усмехнулась Бинна. Их взгляды снова столкнулись, как два раскаленных клинка. Девушка навела на Лино палец и отчеканила: — Не перекидывай на меня свою злость. Ваши с Чаном непонятки касаются только вас, ты понял? Джисон снова сжал чужое бедро. Сдвинул руку чуть выше. Поколебался немного, потом все же добрался рукой до цели. Лино резко вдохнул и чуть медленнее выдохнул. Упрямая улыбка расцвела на его губах. — Ты права, — сказал он безмятежно. — Я чуть было не опустился до уровня Роя. Извини. Ты действительно ни при чем. Бинна сомнительно покосилась на столь быструю перемену настроения. — О-окей. Твой мозг должен быть тщательнее изучен. — Она вновь повернулась к Чану. — Так о чем я… Вторая половина стола снова погрузилась в личные разговоры. Джисон уже собрался убрать руку от Лино, когда тот накрыл её своей и наклонился, сказав: — Теперь ты ведёшь. — Ты так возбудился от…? — Тебя. И алкоголя, очевидно. А ещё мне очень нравятся эти фонарики, хочу у нас дома такие же повесить. О, это же… — Ровно в этот момент заиграла медленная мелодия, сменив репертуар Джихёна. Все стали подтягиваться к танцполу, которым до сих пор заправляли Хёнджин и Феликс. — Вот теперь можем потанцевать. Не дождавшись ответа, Лино поднялся и схватил Джисона за руку. Наперегонки с Бинной он дотащил его до танцевальной площадки, огороженной низким заборчиком, увитым плющом и красными цветами. Бинна показала им язык, после чего схватила Чана за руку и потянула в центр танцпола. Тот подчинился, чуть сбитый с толку. Джисон слышал, как они смеялись. Наперекор медленной и романтичной мелодии откуда-то послышался крик Феликса: «Давайте любить друг друга и пить вино!» Все танцующие парочки с одобрением поприветствовали эту идею. Джисон, закинув руки Лино на плечи, любовно усмехнулся: — Мой любимый, кажется, перепил. Феликс заметил их и начал с энтузиазмом махать. Джисон, улыбнувшись, махнул в ответ. Лино ограничился кивком, так как руки были заняты чужой талией и спиной. — Любимый твоего любимого выпил явно больше, — сказал он, кивнув в сторону друзей. — Посмотри. Хёнджин, уткнувшись в волосы Феликса, как в кислородную подушку, приобнял его сзади. Это выглядело наполовину мило и наполовину так, будто он пытался удержать Феликса на месте. Что-то прошептав на ухо, Хёнджин заставил Феликса обернуться. Дальше следовал до ужаса жаркий поцелуй, поэтому Джисон с Лино отвернулись. — Знаешь, почему преподы не остаются на продолжение? — спросил Лино. — У них бы сердце остановилось от количества однополых пар. — Уставом Чанми запрещена дискриминация по признаку ориентации. Джисон стрельнул бровями. — Очень продвинуто. Бабка Чанми наверняка перевернулась сто раз в гробу. — Это недавнее веяние, — согласился Лино и легко рассмеялся. — Но да. Старое поколение до сих пор в огромном шоке. Они закрывают глаза и на эту Ночь, и на Мерло. — Ты понял, что тебе нравятся парни, именно в Мерло? Пускай этот вопрос долгое время смущал Джисона, равно как и пугал, он не мог не воспользоваться случаем. — Я многое слышал и видел, будучи подростком, — сказал Лино после минуты молчания, пока они просто танцевали. — Что ни один подросток ни видеть, ни слышать не должен. Старшие думали, это классно — учить ребенка курить, пить и прочее. Ничего хорошего в этом нет, разумеется… — Что, прочее? Во взгляде Лино Джисон прочитал всё, что ему нужно и не нужно было знать. Но ответ тоже, на удивление, получил: — Взрослые практики. Я долгое время успокаивал себя тем, что тоже этого хотел. Но… я заставлял себя чувствовать удовлетворение. Имитировал. Потом кто-то сказал мне, что либо я слишком мал, либо могу испытать удовольствие только с человеком, к которому эмоционально привязан. — Лино засмотрелся на родинку на щеке Джисона. Потом посмотрел прямо в глаза и добавил: — Год назад я в этом убедился. — Я не мог быть у тебя первым. — Не первый, но единственный. Хан Джисон. Эй. — Только когда Джисон снова посмотрел прямо в глаза, Лино сказал: — Я бы хотел, чтобы моё взросление прошло, как у тебя. Это правда. Без тупого окружения, которое склоняло меня к отраве и разврату. Но я не смогу отменить эту часть жизни. Не смогу забыть, выбросить как старый хлам… — Мне плевать на тех, кто был у тебя до меня. — Обхватив лицо напротив руками, Джисон придвинулся ближе. Лино был до сих пор возбужден. — Они добрались до тела, но не значит, что добрались до души и сердца. Это только мой дом. — Только твой. — И ты тоже. — Только твой. — Весь и полностью. — Если только ты не хочешь какую-то отдельную часть, — ухмыльнулся Лино. — Ты про ту, которая упирается мне в бедро? Взаимный смешок. — Мгм, да. Эта Ночь ужасно бодрит. — Даже слишком, да? — Джисон опустил руки со спины на поясницу и притянул Лино к себе вплотную. Оставил поцелуй под ухом и растянул губы в улыбке. — Твоя шея вся горит. — Не только шея, поверь. Стоит ли нам пойти в Шато? — Хочу дразнить тебя на танцполе. С поясницы Джисон медленно опустился ниже. Лино шумно выдохнул. — И где твое сочувствие? — спросил он, быстро дыша. — Там же, где твоя скромность. — Ещё один поцелуй в шею. С шеи на челюсть, в губы и снова ниже. Лино начал дрожать в его руках. — Хан Джисон. — Имя затерялось где-то в глотке, и голос получился очень глубоким. — Мы не одни. — Когда тебя это останавливало? — сказал Джисон прямо в кожу и слегка прикусил её. Лино, чья рука лежала у Джисона на затылке, а другая до сих пор была на талии, наклонил голову, предоставив больше места для поцелуев. Его терпкий запах, который Джисон был готов слизывать с кожи хоть всю жизнь, стал таким ярким, что закружилась голова. Пульс подскочил и распространил вибрацию по всему телу. Джисон настолько увлекся, что не понял, зачем Лино понадобилось постукивать его по плечу. А потом он понял, что это не Лино. Подняв покрасневшее лицо, Джисон с удивлением уставился на Сынмина. Тот с максимально извиняющимся видом смотрел то на них, то себе под ноги. Чонин же с максимально неизвиняющимся видом улыбался, переводя глаза с одного на другого. — Ну что, Джи. Один-один, — сказал он, хихикнув. Сынмин, пихнув Чонина в бок, сделал вид, будто ничего не видел. — Там результаты лотереи подводят. Идём? Прочистив горло, Джисон выпустил Лино из рук и обменялся с ним взглядом, говорящим «ещё продолжим». Потом поправил ворот рубашки и взлохматил волосы. Краснота со щёк и губ вряд ли сошла, но Джисон притворился, будто так и должно быть. — Подождёшь меня здесь? — спросил он Лино. — Мы вас дождёмся, — спровадил Чонин и игриво стрельнул бровями. — Сходим до Ликса с Хёнджином, проверим их. Чан… — он поискал по толпе глазами. — Очевидно, занят. В общем, найдемся. Идите. Джисон и Сынмин отошли от них, направившись к лотерейной беседке. На ходу, все ещё поправляя рубашку, Джисон бросил: — Чем вы занимались, что Йена стал таким игривым? — Тем же, чем и вы, только подальше от толпы. — Да, звучит разумно. — Не думал, что ты такой страстный любовник, — прыснул Сынмин. Джисон поискал шарик с номером в кармане и передал девушке. Потом повернулся к Сынмину и сказал: — Думаю, я только начал удивлять себя. Вся ночь впереди. По результатам беспроигрышной лотереи Сынмин выиграл подвеску с раскрывающимся медальоном, чему был очень рад, а Джисон — набор гелевых ручек и блокнот. Вроде и неплохо, а с другой стороны — не фарфоровый котик. А хотелось бы его. Видя на лице друга тень разочарования, Сынмин предложил: — Хочешь, поменяемся? Подвеска может сойти за хороший подарок. — Да, хороший. Чонину понравится. Не выдумывай, мне нравятся ручки. Буду писать стихи разными цветами. — Но ты же хотел кота. — Хотел. Но… — Джисон пожал плечами. — А хотя. Подожди. Он влез без очереди, вызвав недовольный вздох у какой-то девушки в белоснежном платье по фигуре, и быстро поинтересовался: — Скажите, у вас ещё есть статуэтка кота? Аспирантка, следившая за проведением лотереи, пару раз глупо моргнула. Потом переспросила: — Прости? — Коллекционная фигурка кота, такая под старину, — объяснил Джисон, жестикулируя. Девушка из очереди тихонько посмеялась. До аспирантки наконец дошло и она качнула головой. — Мне нельзя подменять лот. Очень жаль. Следующий? Она протянула руку, чтобы забрать у девушки цветной шарик с номером. Та смерила Джисона насмешливым взглядом, пока ждала свой выигрыш. Но Джисон не уходил, игнорируя девушку и дожидаясь аспирантку. Он добьется своего. — Вот ваш приз. — Девушке протянули ту самую фигурку, за которой охотился Джисон. Он сразу заприметил перламутрового зверька. Такого у Лино ещё не было. Девушка, явно ожидая чего-то более изысканного, поморщилась и покосилась на Джисона. — А ты что выиграл? — спросила она. — Ручки и блокнот. Она взвесила котика в ладонях, будто раздумывая, стоит он обмена или нет. Потом всё же вынесла вердикт: — Ладно. Давай сюда ручки. А блокнот какой? Джисон протянул свой выигрыш с однотонной, непримечательной обложкой. Девушка повертела его в руках (ещё бы на зуб попробовала) и кивнула. Потом бросила котика, благо Джисон успел поймать, и ушла. Сынмин, наблюдавший со стороны, подошёл ближе и рассмеялся. — Я думал, с этой дамой будет сложно. — Чуть не разбила. — Джисон пригладил фигурке невидимую шерстку. — Совсем никакого чувства прекрасного. Сынмина это повеселило. Хлопнув Джисона по спине, он рассмеялся, и они стали возвращаться к танцполу. Там, среди толпы, их дожидались те, кому они готовы были отдать не только лотерейные выигрыши, но и розу, и сердце. Мелодичные звуки продолжали литься из колонок, пары нежились в объятиях друг друга. Бинна наседала Чану на уши даже во время танца, что Джисону показалось забавным. Чан внимательно её слушал, даже возможно, слишком внимательно. Его взгляд был прикован к ней так крепко, что Джисон начал сомневаться в своем изначальном плане. На обычную интрижку смотрят иначе. Подняв голову, Джисон всмотрелся в окна учебных корпусов. Где-то там был Чанбин со своей дамой сердца, и хотелось верить, что он проводит время так же хорошо, как они здесь. Хёнджин и Феликс на заплетающихся ногах поднимались по тропинке в сторону Мерло, распевая песни. Что странно. Не могли же они общежития перепутать? — Я арендовал им там хорошую комнату. — Лино будто материализовался из воздуха. Джисон осмотрелся по сторонам — Сынмин успел его оставить. Они стояли вдвоем, Лино приобнимал Джисона со спины, расположив подбородок на плече. Его дыхание было горячим и притягательным. С нотками алкоголя и привычной терпкости, а ещё желания. — Арендовал? — усмехнулся Джисон. — А так можно было? — Как они говорят, «королю можно всё». — Лино пожал плечами. — В той комнате никто не живет, но там есть все удобства. Туда не селят студентов, поэтому она давно пустует. — Погоди, это… — Моя детская, да. — Смешок вышел расслабленным. Кажется, Лино всё лучше уживался с прошлым. — Не боишься, что они опорочат это место? — Это просто комната. Я давно не хожу туда. Ни меня, ни мамы в ней больше нет. После нас там жил какой-то старик-профессор, так что пахло соответствующе. После него была перестановка и генеральная уборка. От моего детства там ничего не осталось. Так что нет, не боюсь. — К нынешней комнате ты привязан больше? — Гораздо. Следует ли нам навестить её? — Думаю, пора, — улыбнулся Джисон и, перехватив ладонь Лино, последовал за ним в Шато.

♥

Перед тем как оказаться в родном блоке, пришлось преодолеть несколько преград: поцелуй у входа в общежитие, на ступенях, в темном коридоре второго этажа (который получился чуть развязнее, чем планировался) и у двери в блок. Облизнув нижнюю губу, Лино положил руку на дверь и лениво отстранился. — Давай сбавим обороты. — Скромно улыбнулся. — Ты очень красивый. — Да? — не сдержал ответной улыбки Джисон. — А я знаю одного парня, который в сто раз красивее. — Не начинай, — покачал головой Лино. Легким толчком он открыл дверь блока и пригласил Джисона внутрь. Несколько нежных лепестков оказались прижатыми ботинком к полу. Джисон остановился в дверях. Ковер от порога и до рояля был усыпан лепестками роз, но на этом не заканчивалось: алые и белые пятнышки были везде — на диванах, винтовой лестнице, каминной полке и даже книжных шкафах. В гостиной будто прошла лепестковая буря, засыпав всё вокруг. На ровных поверхностях стояли миниатюрные круглые свечи той же расцветки — белые и красные. Высокое окно у рояля впервые на памяти Джисона было зашторено светонепроницаемыми портьерами. Камин догорал, отбрасывая еле заметные тени на стены и мебель. Был слышен лишь треск поленьев и звуки далекой музыки, доносившейся из эпицентра Ночи Розы. Джисон не рискнул двинуться. Позабавившись над этим, Лино потянул его за руку и закрыл наконец дверь. — Так вот чем ты был занят… — Осмотревшись ещё раз, Джисон на выдохе сказал лишь: — Боже. Ты… хён, ты с ума сошел. — Да. — Разлив вино по бокалам, которые стояли на столике в окружении лепестков, Лино протянул один Джисону. — И ты знаешь из-за кого. Пригубив вина (которое, к слову, явно было не местным, потому что такой богатый вкус не присущ мерловскому алкоголю), Джисон с силой прикусил губу. Чувств в одно мгновение стало слишком много, чтобы можно было их спокойно вынести. — Я подумал, — заговорил Лино после нескромного глотка вина, — это место окрасилось для нас в темные тона после прошлогодних событий. Поэтому решил, нам пора создавать новые, как думаешь? — Светлые. — Джисон любовно осмотрел гостиную и облегченно выдохнул. — Ты прав. Сделаем гостиную блока местом хороших воспоминаний. Иди сюда. С особым рвением притянув Лино к себе, Джисон оставил необычайно нежный поцелуй у него на щеке. Потом отстранился, посмотрел под ноги и рассмеялся над собой же. — Мне ещё никогда… то есть, спасибо за всё это. — Заставил себя поднять глаза. Лино внимательно следил за каждым малейшим движением, будто боялся упустить даже незначительную эмоцию на лице. — Не смотри так. — Как? Я просто слушаю тебя. — Это смущает. — Могу отвернуться. — Не надо. — Джисон поднес руку к чужой груди и положил её туда, где билось сердце. Точнее даже не просто билось, а колотилось в ужасно быстром темпе. — Я просто хотел сказать… ты сделал это для меня. Всё это, — он обвел взглядом гостиную. — И мне кажется, я готов расплакаться, но не буду, потому что Ликс сказал, что скоро начнет собирать мои слезы в банку, а потом проклянет меня… — Тише. — Лино впечатал ладонь Джисона в свою грудь ещё сильнее. — Чувствуешь, как бьется? Успокаивает? Я нервничаю так же сильно, как и ты. — Думаешь, это нормально — любить настолько чрезмерно? — Не знаю. У меня такое тоже впервые. Шелк рубашки под пальцами ощущался горячим и скользким. Джисон вдохнул и выдохнул, а потом рассмеялся себе под нос. Губы Лино расползлись в улыбке, источающей привязанность, обнажив зубы, и Джисон мог пересчитать на пальцах разы, когда Лино улыбался так. — Кажется, из нас начал выветриваться алкоголь, — заметил Лино, тоже смеясь. — Как бы реально до слез не дошло. — Давай наляжем на вино. — Не боишься, что у тебя потом не встанет? Джисон невинно пожал плечами. — Мне же не сорок. Да и к тому же, это тебе бояться надо. Лино вежливо промолчал. Разлив очередную порцию вина по бокалам, он чокнулся с Джисоном и молча выпил. По мере того как они пили и подшучивали друг над другом, бутылка пустела, а атмосфера становилась расслабленнее и интимнее. Бокалы стояли забытыми на столике. Джисон, сидя на спинке дивана, держал Лино за талию, пока тот стоял у него между ног и оставлял сочные поцелуи по всему лицу. Простые поглаживания бёдер перешли в уверенные касания. Зацепив чужую ширинку пальцем, Джисон почувствовал, как Лино отпрянул. — Что такое? — спросил Джисон. — Мы торопимся. — Плевать. Я завелся. Ты вообще весь вечер терпишь. Кстати… — Я хотел тебе кое-что подарить, — оборвал его Лино. Пару раз Джисон хлопнул глазами, после чего вспомнил, что тоже подготовил подарок. Вопрос про возбужденное состояние Лино испарился сам по себе, когда Джисон убежал к себе, чтобы достать из шкафа коробку, которую они с Ликсом сегодня тщательно (матеря друг друга) упаковывали. Лино сидел на диване, когда Джисон вернулся в гостиную, и увлеченно вливал в себя остатки вина. Краснота на его щеках и шее у каминного огня стала выглядеть ещё темнее, что красило его только больше. Джисон невольно засмотрелся, улыбнулся самому себе и сел рядом. — Это что? — напрягся Лино, взглянув на коробку. — Открой и узнаешь. — Хан Джисон. — Открывай. Вцепившись в нижнюю губу зубами, Лино быстро избавился от подарочной упаковки. Приоткрыл коробку, достал её содержимое и замер. Джисон тоже перестал дышать на мгновение, пока Лино внимательно рассматривал подарок. — Это… — слова, очевидно, покинули его. Лино водил пальцем по серебряной розе, нанесенной на черную кожаную обложку книги. — Это же не то, о чем я думаю? — Если ты думаешь о «Шипах», то это не они, — беззаботно ответил Джисон, хотя внутри бесновался пожар. — Это стихи. Мои. Каждое написано о тебе… Открой на первой странице, там посвящение. Лино аккуратно раскрыл книгу. Свежая, только из печати, она слабо хрустнула. — «Для Ли Минхо и только для него, — прочел Лино. — Моя душа, сердце, весь я — тут. Только ты можешь сохранить их в первозданном виде. Предлагаю свою розу, эту книгу и всего себя. Знаю, что не отвергнешь». Лино провел пальцем по посвящению ещё раз и поднял глаза. Они тут же опустились на протянутую розу, которую Джисон аккуратно вынул из петлицы секундами ранее. — Отвергаешь мою розу? — спросил Джисон робко и не смог сдержать улыбку. Глаза Лино наполнились едва заметной влажностью, какая бывает, когда испытываешь эмоцию чрезвычайно сильную. Потом он понял отсылку на себя же самого и покачал головой, но сердечно. Рука сама потянулась к цветку, но вместо лепестков коснулась пальцев Джисона. Ласково проведя по фалангам, Лино, вместо того чтобы взять протянутую ему розу, другой рукой достал что-то из кармана. Сократил между ними расстояние и заглянул Джисону прямо в глаза. — Нет, — сказал он полушепотом. — Предлагаю свою. В одной руке — алая роза, сообщница всех влюбленных. В другой, — Джисон увидел только после того, как Лино раскрыл ладонь, — кольцо. Замысловатое, возможно тяжелое, но точно кольцо. Неужели он.? Приоткрыв рот, Джисон не нашёл слов. Лино тихо усмехнулся. — Если ты думаешь, что я зову тебя замуж, то пока нет. Возьми. Джисон молча взял кольцо. Металл нагрелся в кармане за все время, что там находился. Надев кольцо на указательный палец правой руки, Джисон присмотрелся: искусная работа, почерневшее от времени серебро, но вовсе не тонкое; на верхушке — вставка, представляющая собой плоский темный камень, на который нанесен рисунок белоснежной розы. Издалека может походить на дымку, абстракцию, но вблизи это точно роза. Джисон поднес кольцо к губам и оставил на нем поцелуй. Потом повернулся к Лино. Тот будто только этого и ждал. — Это кольцо-обещание, — сказал Лино вкрадчиво. — Моих к тебе чувств и намерений. Я хранил его у себя с девяти лет. Тогда я впервые сбежал на Ночь Розы, не сказав матери. Для ребенка там не слишком много развлечений, поэтому я ошивался у лотерейной беседки. Помню, как боялся попросить шарик. Боялся, что та девушка расскажет обо всем маме и мне будет запрещено посещать праздники. Но девушка была добрая. Она, хоть я и не просил, дала мне шарик и тут же разыграла лотерею. Я смотрел, как шарики летали по стеклянной коробке, словно зачарованный. Мой шарик долго не хотел попадать в лунку. Прилепленный к стеклу я наблюдал за ним и молился, чтобы мне выпало что-то красивое. Лино взял Джисона за руку и провел по кольцу пальцем. — Я был так счастлив, когда мне выпало это кольцо. Эта одинокая белая роза… я мог рассматривать её часами, сидя на полу. Мне представлялось, что она существует. Настоящая, а не нарисованная. Где-то далеко, за пределами Чанми и видимости. И глубокой ночью я говорил с ней. О каких-то детских заботах, делился с ней мыслями, иногда вываливал на неё свою злость… Я думал, что никогда её не найду. Но нашел. Ты — моя белая роза, Хан Джисон. Сердце взорвалось в груди. Джисон был уверен, что такой жар возможен только из-за этого. Он переплел с Лино руки, поцеловал тыльную сторону его ладони и вновь взглянул на кольцо. Ты — моя белая роза, Хан Джисон. И я люблю тебя, Минхо.

♥

Угли в камине догорели. Теплый свет, создаваемый свечами, подсвечивал гостиную по периметру, но неярко. Джисон не считал минуты, но поцелуй, кажется, длился уже целую вечность. Пиджаки были откинуты на соседний диван, рубашка Лино держалась на одной лишь пуговице и добром слове. Джисон то и дело цеплялся за эту несчастную пуговицу, как за спасательный трос своего здравомыслия. Одним ловким движением, будто Джисон ничего не весил, Лино перекинул его с дивана к себе на бедра. Поцелуй продолжился. Ярче. Требовательнее. Опустив осмелевшие ладони Джисону на ягодицы, Лино придвинул его к своему животу. Подумал, что, должно быть, получилось слишком близко и слегка отодвинул. Получилась неплохая стимуляция. Дальше Джисон продолжил подобные поступательные движения сам. В какой-то момент Лино отстранился и стер с чужой нижней губы слюну. — Давай поменяемся. Джисон без задней мысли поднялся и сел в приглашающую позу, похлопав себя по бедрам. Лино колебался недолго. Потом залез на него и расстегнул оставшиеся пуговицы чужой рубашки. — О? — он залез в чужой карман и достал оттуда позабытую Джисоном фигурку. Перламутровый кот встретился своими глазами-бусинками с хозяином коллекции. — Боже. Это же самый редкий. Как ты его достал? — Просто везунчик, — пожал плечами Джисон, внутренне хихикая и умиляясь. — Я так понимаю, если коллекционный кот вступил в игру, мы с тобой перешли к сладкому. — Традиция есть традиция. Прильнув к покрасневшим губам, Джисон, растопырив пальцы, провел ладонями по бедрам Лино и двинулся чуть дальше. Фигурка кота осторожно перекочевала на столик. Пробежавшись пальцами сверху вниз по шву брюк, который опасно глубоко впился в кожу, Джисон копнул ещё глубже. Лино громко ахнул. — Извини, — пробормотал Джисон. — Не сдержался. — Двигаешься в верном направлении, — выдохнул Лино. А потом его вдруг передернуло. — Что это было? — сквозь смех спросил Джисон. — Тебе слишком хорошо или холодно? — Первое. Закусив губу, Лино приподнялся и опустился. Приподнялся и опустился. Потом с шумом выдохнул. — Черт, — сказал он сдавленно. Джисон проморгался от пелены желания и внимательно осмотрел его. — Что случилось? — Если ты будешь держать руки там, то я… долго не протяну. Пальцем Джисон надавил ещё раз, так сказать, устроил проверочный. Лино вцепился ногтями в обивку дивана и опустил голову, мелко задрожав. — Ты что-то принял? — попытался выпытать Джисон. — М-м, — отрицательно промычал Лино. — Но ты весь вечер заряжен. У тебя там что, п… Джисон замер. Наклонил голову, чтобы заглянуть Лино прямо в лицо. На пробу снова надавил пальцем. — Твою ж, — не громче шепота заключил он. — Прекрати давить. — Лино выдохнул через рот и выпрямился. Его крепкая грудь все ещё тяжело вздымалась. — Теперь можно сказать «сюрприз». Удивлен? Рот открылся и тут же закрылся. Джисон попытался снова. — Вообще-то да. Ты же… Мы… Я же девственник. — Хм? — усмехнулся Лино. — Если мне не изменяет память, то уже ровно год как нет. — Ты меня понял. Я ещё ни разу не был сверху. — Хорошее время, чтобы начать. — Хён. — Джисон схватился за голову. Щёки пылали, как если бы их ошпарили кипятком. — Вот теперь я нервничаю. — Хан-и. — Наклонившись, Лино оставил успокаивающий поцелуй в лоб. — Твое тело справится само. Просто отключи мозг. — Какого черта… — краснота расползалась по шее и всё вниз, и вниз, и вниз. — Твою ж… Так. Ладно. Я хочу. Черт возьми, я очень хочу. Лино дёрнул бровями и дразняще ухмыльнулся, нетерпеливо поерзав. — Я заметил. — Говорю же, ты сумасшедший. — Тебе понравится. Отключи голову. Новый поцелуй походил на извержение вулкана: сначала взрывной, а потом тягучий и медленный, как движение лавы по склону. Языки ласкали друг друга то нежно, то снова страстно, и этот круг заряжал тело высоким напряжением, от которого вибрировало всё вокруг. Джисон всё никак не мог насытиться, поэтому целовал, и целовал, и целовал. То дерзко, то снова ласково; то прислушиваясь к звукам, которые они издавали, то игнорируя абсолютно всё вокруг. Ему было мало. Он хотел больше, отчаянно желал и больше, и глубже, а потом вовсе терялся в ощущениях. Только шёпот Лино и его жадное дыхание удерживали Джисона в собственном теле. — Хён. — Сбиваясь, забываясь, Джисон шептал. — Минхо. Минхо… — М-м? — Рот Лино был где-то в области шеи. Поцелуи смазывали кожу, оставляли узоры. — Давай я… Не продолжив мысль, Джисон обхватил Лино за бёдра и уложил на лопатки. Диван жалобно скрипнул. Джисон навис сверху, уместившись между ног. Между лицами зависло небольшое расстояние. Жадно рассматривая лицо напротив, Джисон пробормотал: — Ты долго терпишь. — Это не вопрос? — Лино еле шевелил искусанными губами. — Давай я… попробую снова. — Что именно? — Не останавливай меня. — Хан-и, что… Джисон спустился поцелуями на грудь, но с неё тут же скользнул ниже. Проведя языком по скромной дорожке внизу живота, он заставил чужие мышцы напрячься. — Не надо. — Лино попытался вернуть Джисона в прежнее положение. — Я нездоров. — Мне плевать, — получилось сказать чуть громче, чем планировалось. — Честно. Твои болячки — мои болячки. Не останавливай меня. Выдох поражения вырвался изо рта Лино. Он убрал руки за голову и поерзал в поисках удобной позы. Джисон тем временем расстегнул брюки и скользнул молнией вниз. Лино был очень возбужден. Настолько, что такое состояние вполне возможно вызывало боль. Как только Джисон коснулся его рукой, Лино тут же невольно толкнулся навстречу прикосновению. С его чувствительностью играть в такие игры можно только в два подхода, не иначе. Зная, что делать и на какие кнопки нажимать, Джисон стал двигать рукой в одинаковом ритме. Сначала было тихо. Будто оба задержали дыхание, хотя на самом деле, так и было. Но стоило Джисону опуститься ниже и скользнуть языком по самой чувствительной точке, давно покрасневшей, Лино не то плачем, не то стоном заполнил тишину гостиной. А после Джисон перестал что-либо слышать. Уперевшись руками в диван, по обе стороны от тазовых косточек Лино, он стал двигать верхней частью своего тела, пока чужая нижняя часть едва удерживала себя на месте. Опуская голову, поднимая, снова опуская, Джисон помнил только о том, что ему нужно дышать. Брюки Лино сползли до колен, он ещё больше раздвинул их в стороны. Пальцами забрался Джисону в волосы, но не держал и не направлял. Просто следовал за ним. — Боже… Джисон довольно хмыкнул, почувствовав ускорение пульсации. Отстранившись с характерным чпокающим звуком, он стал доводить Лино рукой. Сам же следил за сменой эмоций у того на лице: от сходившихся бровей до кровяных укусов собственных губ. Не удержавшись, Джисон наклонился и поцеловал его. Кислый привкус мало его смутил. В поцелуе Лино замер, хватая глоток воздуха, и зажмурился. Его тело дернулось — один раз, два, три — и Джисон искусно собрал тепло в свой кулак, не запачкав ни обивку, ни одежду. Сделал ещё пару движений, контрольных, и убрал руку. Вернувшись из туалета, Джисон обнаружил Лино на том же месте, в той же самой позе. Опустился у дивана на колени. Поцеловал в плечо. А потом хохотнул: — У меня из-за твоей мази теперь губы щиплет. Я будто зубы почистил. Лино лениво повернул голову и беспечно улыбнулся. — Возможно, тебе стоит. — Мне нравится ощущать тебя на языке. Это не могло не смутить Лино — он отвернулся, уставившись в потолок. Собравшись с мыслями, натянул нижнее белье и брюки, правда не стал их застегивать. Расстегнутая синяя рубашка тоже осталась в прежнем виде. Взлохмаченные волосы, искусанные губы, сияющие глаза — всё выдавало в нем состояние недавнего исступления. Джисон поднялся и потянулся. Обнаружил фигурку кота на столике и поставил её на каминную полку, чтобы не потерять. Туда же убрал телефон, который отягощал ему карман брюк и откровенно мешал. Возбуждение никуда не делось. Лино, который уже успел сесть за рояль и бодро пробежаться по клавишам, позвал его. Джисон подошёл. — Садись. — Лино подвинулся влево, оставив достаточно места на банкетке. — Опять будешь мучить меня уроками? — хмыкнул Джисон, но послушно сел. — Нет. — Перекинув ногу через Джисона, Лино вдруг опустился ему на бёдра, спиной уперевшись в основание клавиатуры. — Играй. Быстро расправившись с чужим ремнем, Лино расстегнул брюки и дернул молнией вниз. Джисон вскинул брови. — Что играть? Ты заслонил мне инструмент. Это лишь вызвало лукавую усмешку. Лино протиснулся рукой под ткань нижнего белья, и Джисон с облегчением выдохнул, прежде даже не подозревая, как сильно этого хотел. — Играй, что хочешь. Темп выбираешь ты сам. Ах, вот оно что. Джисон быстро смекнул, в чем заключалась подобная игра. Но так как в движениях пальцев по клавишам он был ограничен, решил просто шагать ими по клавиатуре вверх и вниз. Это должно сработать. — Могу гамму до-мажор, — сказал он наигранно спокойно. Лино, который так и держал руку в чужих трусах, но не предпринимал ни малейших поддразниваний, звонко фыркнул. — Выбрал самую простую. — Ты говорил, самая простая — ля-минор. — Это параллельные тональности. Джисон едва не рассмеялся. — Запомню. Вообще, я очень способный ученик, — ухмыльнулся он. — Когда ты держишь свою руку у меня в штанах. Такая методика мне нравится. — Да? — Лино подвигал большим пальцем на манер щекотки. Будучи на достаточно высоком уровнем возбудимости, Джисон едва не подпрыгнул. Нескромное поведение Лино возмущало и… чертовски будоражило. — Ты жесток, — дёрнул бровью Джисон. — И азартен. Начинай. Вариантов было немного. Тем более Джисон пока не догадывался, к чему их приведет музыкальная дрочка. Вероятнее всего, Лино всё просчитал наперед. Вот кому стоит почаще отключать голову. Роль Джисона была проста: играть обеими руками звукоряд вверх и вниз по клавишам рояля. Не запутаешься. Тем более, играть только по белым. Темп он задавал сам: хотел — ускорялся, хотел — наоборот замедлялся. И в обычном состоянии он бы справился с этой задачей на раз-два. Здесь же бонусами были Лино, алкогольное опьянение и закаменелый стояк. Представить страшно, а воплотить всё же хочется. Джисон прочистил горло. Начал играть обеими руками: до, ре, ми, фа… Рука Лино тоже начала движение. На «до» и «ми» она опускалась, на «ре» и «фа» поднималась и так далее. Сыграв гамму в одну сторону, Джисон снова прокашлялся и неловко поерзал. — Возьму быстрее? — спросил он, подняв глаза. Лино всё это время нагло улыбался. — Делай как хочешь. Если бы Джисон делал как хотел, то давно бы закончил с играми, и они были лежали на параллельных диванах без сил и дыхания. Но ладно. Лино любит играть с его выдержкой, так что можно попробовать. На этот раз Джисон играл быстрее. А потом всё ускорялся и ускорялся, пока Лино не остановился сам. Сжав челюсти, Джисон гортанно простонал и убрал руки с клавиш. — Ты невыносим, — выдохнул он и уткнулся лбом в обнаженную грудь Лино. — Как себя чувствуешь? На грани или продолжим? Глаза были влажными. Джисон и сам не знал, сможет он продолжить или лучше всё-таки кончить прямо сейчас. Грудь Лино неспокойно вздымалась, дыхание щекотало уши. Если он хочет идти до конца, то Джисону потребуется гораздо больше сил. Что ж, долгое воздержание явно не шло ему на пользу. — Давай закончим с гаммой, — сказал Джисон, выпрямившись. — Иначе я не протяну долго. Лино послушно кивнул. На этот раз он начал, даже не дождавшись звука клавиш. Джисон напряг живот и опустил глаза, так и не добравшись руками до рояля. Было слишком хорошо. Лино знал, что делает, — чего ещё ожидать от человека, каждый день набивающего руку либо игрой на рояле, либо игрой в карты. Его движения были точными, не резкими, но и не совсем уж развязными. Он умел управлять собой, и что ещё важнее, Джисоном. Кровь хлынула вниз. Сосредоточившись на ощущениях, Джисон прикрыл глаза и вцепился ногтями в кожаную обивку банкетки. Ощутил на губах настойчивый поцелуй. А потом, сдвинув брови, излился в чужую руку и на свою одежду. — О. — Лино спохватился, отодвинувшись от поцелуя. — Ты что, не удовлетворял себя утром? — Мне было не до этого. — Джисон обессиленно упал головой на чужое плечо. Дыхание постепенно приходило в норму. — Сначала я долго принимал душ, потом выслушивал ворчание Ликса, потом стоял голым перед Хёнджином… — Чего? Джисон мысленно ругнулся. — Случайно получилось. Он не вовремя зашел. — Знаешь, — хмыкнул Лино беззлобно, — мне кажется, у наших друзей фетиш на наготу. Хёнджин мог отвернуться, а Ёнбок не вешать свой портрет на самом видном месте. — Не будь занудой. Твои фетиши посерьезнее будут. Лино сначала молчал, а потом весело фыркнул. — Мои? У меня нет ни одного. — Да ну? — Джисон еле оторвал голову от плеча. — Тебе нравится публичное поддразнивание. Я не прав? Сколько раз ты хватал меня за задницу на людях? — Это не поддразнивание. Мне просто нравится тебя трогать. А ещё ты забавно реагируешь, меня это веселит. Подтянув трусы и штаны, Джисон с долей обожания покачал головой: — Неисправим. Хён, ты… — Встретившись с Лино глазами, Джисон замолк. Улыбка сама по себе тронула губы. — Весьма неплох в том, что касается ловкости рук. — Ты меня знаешь. Были бы пальцы длиннее, я бы и не такое вытворял. — Охотно верю. — Джисон снова поерзал, придавленный чужим телом. — Мне стоит обновить нижнюю часть наряда. — Чтобы опять испачкать? — В подтверждение своих слов Лино вытер руку о чужое бедро. — А ведь это мои любимые брюки. — К счастью, стирка до сих пор бесплатная. Проникнув руками под синюю шелковую рубашку, Джисон скользнул ладонями по теплой коже спины и прильнул губами к ключицам. От Лино пахло терпкостью и вином. И если бы Джисон мог запечатать этот запах в банку и поставить себе на полку или куда поближе, он бы давно так и поступил. Ничего приятнее и вкуснее он ещё не пробовал. Лино прижал Джисона за голову к себе. Это не было настойчивым жестом, скорее приглашающим делать всё, что заблагорассудится. Целовать, кусать, ласкать языком. Абсолютная свобода действий. Джисон вернул руки на грудь и провел ими вверх и вниз. Лино коротко вздрогнул. — Возьми меня, — прошептал он и заправил Джисону прядь за ухо. Самое главное — оставаться спокойным. Это ведь несложно, да? Должно быть проще простого, но… — Я боюсь, — честно признался Джисон. Щёки пылали. — Меня? — Не доставить тебе удовольствие. Лино поджал губы, подавив улыбку. — Такое вряд ли случится. Пальцами Джисон провел по бедрам Лино вверх и вниз. На секунду представил. Ноющее чувство пощекотало внутренности от одной лишь мысленной картинки. — Ты можешь… — нарушил Лино тишину, но замолчал, когда по стене пробежала тень. Пара свечей на книжных полках погасли. Стало темнее. Интимнее. — Это дух Шато? — нервно посмеялся Джисон. — Ты можешь, — продолжил Лино, — отпустить себя и двигаться инстинктивно? — В теории могу. Мой дядя всегда говорил «туда-сюда и вынул». Звучит просто. — Я не про это, но тоже подходит. — Лино вдруг поднялся и стянул с себя расстегнутые брюки. Рубашка так и осталась на нём. — Мы не пойдем наверх? — растерялся Джисон. — Всегда хотел сделать это здесь. А после этого смена кадров полетела с двойной скоростью. Лино разделся, полностью, если не считать шелковой рубашки. Достал из-под крышки рояля тюбик смазки, закрыл крышку. Бросил тюбик Джисону, который только закончил раздеваться, и снова сел к нему на ноги. Мгновение никто из них не шевелился. Потом Лино поместил лицо Джисона в ладони и кивнул, побуждая к действию. Отключить голову, отключить голову, отключить… Свечи на полках трепетали, как и трепетали ресницы Лино, когда Джисон проник вниз и достал то, что им больше было не нужно. Оба протяжно выдохнули в унисон. Лино обхватил чужие плечи и вдохнул запах волос, как спасательный баллон с воздухом. Джисон поводил пальцами снаружи и легко скользнул внутрь. Свой организм он знал. С Лино же приходилось иначе: узнавать его изнутри в плане физическом Джисон начал только сейчас. Но было приятно. И он всем нутром желал, чтобы было приятно Лино. — Тише… тише. — Джисон сбавил темп. Судорожно выдохнув, Лино остановился и сказал почти шепотом: — Я готов. — И я. — Джисон опустил взгляд вниз. — Подожди, а где… — Мы же хотели без. Под кожу, помнишь? В тебе я уверен, поэтому не взял. Вопреки самовнушению, Джисон лихорадочно сглотнул. — Ладно, — сказал он спустя мгновение. Выдавил в ладонь скользкую жидкость, вмассировал её в себя. — Тогда… привстань. Лино послушно встал на ноги. Смотреть на него снизу вверх, пока он медленно опускался, было невыносимо трудно. Глаза не слушались: хотели то закрыться, то закатиться от приятного чувства внутри. Но Джисон выдержал зрительный контакт. Лино полностью сел. Первая мысль Джисона — тепло. По сравнению с температурой комнаты, даже жарко. А ещё тесновато. Будто его сжали в тиски, но при этом хотелось, чтобы сжали ещё сильнее. Походило на безумие или начало крупной зависимости. Поначалу они не двигались. Много целовались, шептали несвязные приятности, тихо посмеивались. Лино был красив, и Джисон не лукавил, когда мысленно говорил самому себе: «ты чертов везунчик». Румянец на чужих щеках стал ещё ярче, широкая грудь сотрясалась то от мелкой дрожи, то от тихого смеха. Отросшие волосы были в беспорядке, глаза сверкали в полумраке. Лино и сам сиял. Но заигрывающий блеск скоро превратился в иной, более потаенный. Сосредоточившись на контакте глаза в глаза, Лино начал приподниматься и опускаться. Джисон неловко закусил нижнюю губу, чтобы не дышать слишком шумно или не выдавать себя неконтролируемыми звуками. Вцепившись в чужую талию обеими руками, он начал помогать. Глаз они так и не отводили. Наращивали темп. В какой-то момент Лино отвел руки назад, оперевшись о клавиши локтями, и на всю гостиную прозвучал звонкий нестройный аккорд. Джисон на выдохе хохотнул, не прерывая совместное движение. — Напомнило первый курс и посвящение. — «Попытайся, Хан Джисон», — процитировал Лино сам себя и нахально улыбнулся. Его кожа покрылась мурашками. Брови сдвинулись на переносице, рот приоткрылся в судорожной попытке поймать больше воздуха. На секунду Лино прикрыл глаза, а потом остановился, опустившись на чужие бедра до конца. Джисон почти взвыл. — В порядке? — спросил он запыхавшись. — Да… да. — Глаза открылись, чернота в них была до неприличия соблазнительной. — Смотри. Лино вдруг поднялся. Джисон не имел представления, что он собирался делать, поэтому просто смотрел. Проведя рукой по закрытой крышке рояля, Лино подпрыгнул и сел на неё. Чуть поерзав, он посмотрел на Джисона через плечо и подозвал к себе. — Что ты делаешь? — Будто под дозой, Джисон странно двигался, но при этом улыбался. Подойдя к Лино и встав у того между ног, он наклонился и стал делать дорожки из поцелуев. От колена и до живота. — Подтягивайся, — сказал Лино коротко, когда почувствовал чужие губы на внутренней стороне бедра. Тихо посмеиваясь, Джисон выпрямился и запрыгнул на рояль. Он даже удивился, как легко это получилось сделать. А потом плёнка событий вновь стала набирать обороты. Лино лёг вдоль инструмента, согнув и раздвинув колени, чтобы не доставать ногами до клавиш. Легонько пнул Джисона по руке и сказал: — Задумался? — Ты серьезно? Джисон неверяще пялился. Возможно, Лино ощущал некую неловкость под таким пристальным взглядом, но не смотреть просто не получалось. Его ноги, его живот и то, что между… Да к черту всё. Опасно развернувшись, Джисон оказался стоящим на коленях. Нет, Лино точно сумасшедший. Как инструмент до сих пор их выдерживает и выдержит ли он до конца — первые вопросы в списке. Хотя рояль был весьма устойчив, страх, что у него подкосятся ножки, был всё равно велик. Джисон навис над Лино, обхватив его ноги и подтянув к себе. Послышался скрип от трения голого тела о лакокрасочное покрытие. Оба замерли. — Ты уверен, что он нас выдержит? — не без ехидства спросил Джисон. — Уверен, — приподнявшись на локтях, ответил Лино. — А если нет, будет потом что вспомнить. — Да никто не поверит, что мы занялись сексом на рояле. — Их проблемы. Давай. Любовно покачав головой, Джисон подобрался вплотную и медленно, не без помощи руки, вошёл. Живот Лино резко поднялся на вдохе и спокойно опустился. Пол за пределами инструмента вызывал головокружение. Джисон вряд ли до конца понимал, что они выбрали не самую безопасную позу и не самое безопасное место в принципе. Но ему было плевать. Именно такое полуэкстримальное состояние ещё больше возбуждало и быстрее доводило до пика. Пока он наращивал темп, были слышны лишь скрипы ножек рояля, скрипы кожи о покрытие и унисон тяжелых вздохов и едва слышных стонов. Главное не включать голову, главное не включать… — Хан Джисон, — пробормотал Лино едва слышно. — Хм? — Джисон наклонился ближе, оставив между телами ноль расстояния, а между лицами несколько сантиметров. — Поцелуй меня. Не нужно было просить дважды. Джисон завладел чужими губами, стараясь следить за тем, чтобы Лино успевал дышать. Тем временем чуть повернул его тело в одну сторону, а свое направил в противоположную, образовав удобный угол для попадания по чувствительной точке. Толчки стали плавнее и глубже. Лино всегда так делал. Джисон помнил все его техники, каждое крошечное движение, которое заставляло тело трястись, будто в лихорадке, и забывать даже собственное имя. Сегодня Джисон хотел сделать с ним то же самое. — Ох… — Лино от неожиданности укусил его за губу. — Твою ж… — Да. — Джисон чувствовал, как Лино сжимался от каждого нового толчка. Он хотел кончить, но ещё больше хотел почувствовать чужое наслаждение. — Да… Ухватившись за край рояля, Джисон стал попадать глубже и резче. Будет ли болеть — это вопрос завтрашнего дня. Сейчас на лице Лино сменялись эмоции от высшего наслаждения до наивысшего, поэтому он не собирался останавливаться. Прильнув губами к вспотевшему виску, Джисон шептал то нежности, то что-то чертовски откровенное и пошлое. Тело под ним выжимало из себя последние силы. Даже пот на вкус был не соленый, а терпкий. Джисон слизывал его со скулы Лино, целовал щеку, скользил языком по губам и между. Окончательно терял разум, обретал вновь и падал, падал, падал… Лино кончил первым, ни разу к себе не прикоснувшись. Сначала он стал очень тихим, почти настороженным, а потом со звонким стоном и с именем Джисона на губах вздрогнул и вцепился ногтями в кожу на лопатках. Наверняка оставил с десяток следов. Джисон толкнулся особенно глубоко и задержался в этом положении. В глазах потемнело. Если бы он был в себе, точно бы испугался, что может упасть с рояля на пол. Тяжело дыша, он опустился на Лино и уткнулся носом в шелковый воротник. Погасла ещё одна свеча. И вдруг стало тихо. Далекие звуки музыки не проникали в их скромный пузырь. Тишина была плотной, почти осязаемой. Джисон подумал, что оглох. Но через толстые стены пробился чужой голос. — Это было хорошо. Даже слишком, — лениво хмыкнул Лино, и в его словах была слышна улыбка. Почти машинально Джисон улыбнулся тоже. Потом сел и осмотрелся. — Черт. Ты вообще в курсе, где мы находимся? — Ну конечно, — Лино тоже поднялся. — Я-то не отключал голову. — Сумасшедший. — Считаю произошедшее поводом для гордости. Спрыгнув с инструмента, Джисон вытер тело единственным куском ткани, который у него был. Изумрудная рубашка отправится туда же, куда и брюки. У Лино, по всей видимости, была та же проблема. — Дать тебе новую? — Джисон обвил руками чужую талию и чмокнул Лино в нос. — У меня до сих пор твоя бордовая в шкафу висит. — Очень кстати. Не хочу подниматься наверх. — Болит? — Нет, — скривил бровь Лино. — Ты был весьма нежен. — В этом весь я, — расплылся в улыбке Джисон и позволил себе утонуть в поцелуе.

♥

На уборку и переодевание затратилось достаточно времени. Свечи и лепестки они решили оставить, как напоминание о прекрасном вечере, да и в интерьере гостиной те смотрелись очень гармонично. Тем временем праздник всё не утихал. Людей едва ли стало меньше. Но если до этого все веселились группами, то теперь, поддавшись градусу выпитого алкоголя, перемешались между собой. Крики, песни и пляски — всё присутствовало в полном объеме. Джисон ещё издалека заметил Чонина с Сынмином и Чана с Бинной. Все четверо сидели в беседке, выпивали и громко смеялись. Чанбин, вероятно, так и не вернулся со свидания. Не хватало только Хёнджина и Ликса. Но несложно было предположить, где они решили провести остаток вечера. Однако помня во всех красках прошлогоднюю Ночь Розы, Джисон чувствовал острую необходимость узнать, всё ли с любимым соседом в порядке. Он никак не мог себе это объяснить. Иррациональное твердило ему позвонить, причем сейчас же. Выпустив руку Лино из своей, Джисон залез в карман брюк. Пусто. — Черт, — ругнулся он. — Кажется, я оставил телефон на каминной полке. — И что? — обернулся Лино. — Зачем он тебе сейчас? — Я хотел сделать один звонок. Это… важно. У тебя мобильник с собой? Лино отрицательно мотнул головой. Вполне возможно, оставил его в комнате ещё перед началом вечера. Джисон закусил губу. — Тогда я быстро сбегаю обратно, — сказал он спустя мгновение. — Подожди меня в беседке. — Ладно. Не задерживайся только. Они были равноудалены и от Шато, и от беседки. Джисон быстро подсчитал, что в одиночку добежит быстрее. — Я пулей туда и обратно, — на ходу удаляясь, проговорил он. — Иди к ребятам, я скоро буду. Когда Лино перестал смотреть вслед, Джисон пустился бегом вверх по дорожке. Он и сам не мог понять, почему его накрывала паника. Почему сейчас, почему без объяснимой причины? Но он бежал и бежал, пока наконец не оказался в гостиной и не обнаружил свой телефон нетронутым там, где он его и оставил. Быстро зайдя в список недавних номеров, он выбрал номер Феликса и стал слушать гудки. Один. Два… Пять. Наконец сонный голос на другой стороне ответил тихо: — Джисон-и. — Это был Хёнджин. — У тебя что-то случилось? И только сейчас Джисон понял, как сильно были напряжены его плечи. Расслабив их, он выдохнул и оперся о каминную полку, чтобы было легче стоять. — Нет… нет. Всё нормально. Как там Ликс? У вас всё хорошо? — Да. Он спит. Мы решили остаться в комнате, которую нашел Лино. Перепили немного, — добавил Хёнджин с улыбкой в голосе. — Не теряйте нас. Извини, что сразу не предупредил. — Всё в порядке. Просто хотелось убедиться. — В этом году всё иначе, — успокоил Хёнджин. — Иди и веселись. А я спать. — Доброй ночи. Паника отступила. Посмеявшись над самим собой, Джисон покинул блок и спустился на первый этаж. Хёнджин прав: в этот раз всё будет по-другому. Кёсунима больше нет, а значит, им ничего не угрожает. Не стоит надумывать и поддаваться травмам, которые нанесла прошлая Ночь Розы. С Ликсом всё в порядке, он спит. Лино ждёт в беседке, родной и теплый. Розы подарены, признания сказаны, поцелуи оставлены… Больше не произойдет ничего плохого. Выйдя за дверь Шато, Джисон пошатнулся. В глазах потемнело. В голову прилетело нечто тяжелое во второй раз и вызвало уже не тупую, а режущую боль в виске. Ноги подкосились. Рука не нашла за что ухватиться. Он упал на колени. А потом наступила темнота.