Bloody Roses: Под Колпаком

Выкопав сорняковый куст, плотно засевший в почве, Джисон вытер пот с лица и всем своим весом наклонился на черенок лопаты. Спина ныла от непрерывной садовой работы, пальцы окоченели даже в перчатках, шапка то и дело сползала на глаза. Кто-то из студентов помахал ему в окно из тёплой и уютной аудитории, и Джисон кивнул в ответ. Кто бы мог подумать, что при отработке наказания проявляется и студенческая солидарность. Провозившись с розами, которые росли под окнами учебных аудиторий, Джисон сел на корточки перед ведром и стал перемешивать удобрение, которое мистер Шин оставил перед тем как скрыться в неизвестном направлении. Молча. По-другому он, разумеется, не умел. Закончив раскладывать удобрение под кустами, Джисон наконец выпрямился и, вытянув руки вверх, потянулся. Когда же это закончится? У него на сегодня были планы поинтереснее — например, вечер интересов в Шато, — а не возня с цветами и чертовыми удобрениями. Ещё и хмурый садовник ушёл восвояси, чтобы не помогать. Наставлений от него не дождаться, это Джисон понял. Собрав ведра и инструменты, Джисон направился к малому корпусу. Обогнув его по тропинке, он подошёл к квадратной стеклянной постройке и остановился. Садовник возился внутри, его силуэт то и дело двигался между растениями разной высоты. Стукнув пару раз в дверь, Джисон обозначил своё присутствие и поставил ведра на землю. Садовник поторопился к нему и отобрал инструменты с необъяснимым рвением. После чего коротко кивнул и попытался закрыть дверь, но Джисон, увидев намек на белый цвет лепестков и изумрудные листья, интуитивно придержал дверь. Вот они — белые розы — идеальный антидот, панацея, спасение. Так близко. Всего пару десятков шагов, и до них можно дотронуться. Сорвать. Посадить поближе к себе. Показать Лино. Садовник недружелюбно смахнул руку Джисона с двери. Джисон вернулся туда, где был — за пределы оранжереи. За пределы досягаемости чудо-роз. — Извините, — начал он с желанием найти подход к этому хмурому мужчине. — Я закончил работу во дворе кампуса. Может, вам нужна помощь здесь? Мне не сложно задержаться ещё на пару часов. Мистер Шин мотнул головой, отказываясь от предложения. Джисон попробовал ещё раз. На этот раз он подключил жесты, немногие из тех, которые выучил за выходные. Садовник удивленно вскинул брови. Джисон знал мало, но его старания что-нибудь да значили. — Я знаю, что не могу войти внутрь, мне запрещено. Но если вы никому не скажете, думаю, я мог бы помочь с необходимой работой. Вдвоем мы справимся быстрее. Садовник взглянул на белые розы, которые росли в самом конце строения, и снова на Джисона. Его глаза сощурились. Сложив большой, указательный и средний палец вместе, он поднял два последних, тем самым отделив их от большого. Жест, означающий «нет». Джисон смущенно поджал губы. — Увидимся завтра. Хорошего вам вечера. Не успел он договорить, как садовник захлопнул дверь перед его носом. Фыркнув, Джисон откланялся и пошёл вниз по тропинке, подальше от этого рассадника недружелюбных людей и растений. На поляне перед главным корпусом кто-то устроил импровизированный марафон по бадминтону. Ракетки рассекали воздух. Парни, равно как и девушки, бегали по влажной от инея траве, не переживая о состоянии обуви. Кто не играл, тот пил глинтвейн и кутался в плед. Остальные, точнее более ответственные студенты, до сих пор учились, пропуская всё веселье. Джисон не относился ни к тем, ни к другим, поэтому просто пересек поляну и добрался до Шато бегом. Хотелось в туалет и поскорее лечь в кровать, вытянув больные конечности. Вечер интересов в Шато — мероприятие круглогодичное. Обычно студенты просто собираются в комнате отдыха, играют в шахматы, слушают и исполняют классическую музыку, обсуждают философию и искусство. Никто из компании Донжона этим прежде не интересовался. Но аргумент Феликса «всё равно делать нечего» склонил Джисона и остальных в сторону одобрения. Пока Джисон тащился по лестнице на второй этаж, отголоски вечера интересов уже были слышны. Пришлось переставлять ноги чуть быстрее. Упав на кровать, так что матрас качнулся, Джисон прикрыл глаза и вяло простонал. Феликс, который что-то писал, сидя на полу и сложив ноги по-турецки, поднял белую макушку и усмехнулся. — Как твое амплуа юного садовода-любителя? — Отвали. Я больше ничего в этой жизни не хочу. — Как категорично. Где-то завял один сорняк. Не смог оправиться от твоей категоричности. — Ликс, — слабо выдохнул Джисон. — Если бы я мог встать, я бы пнул тебя под зад. — А я думал, ты практикуешься в разбивании носов. Джисон закатил глаза и не выкатил обратно — так и остался лежать с закрытыми. — Уже не практикуюсь. Я всё осознал и одумался. — Очень жаль. Я тут представил тебя, бьющим кому-то рожу, и понял, что нахожу это весьма сексуальным. — Держи член в трусах. — Я стараюсь! Но ты раскрываешься с новых сторон, я не могу сдержаться. — Придурок, — улыбнулся Джисон и расслабился от звонкого смеха лучшего друга. Когда Джисон подумал, что всё же удастся провалиться в сон хотя бы на пару минут, Феликс вдруг заговорил: — Кстати. Я уговорил Лино пойти со мной на вечер интересов. — В смысле, с тобой? Туда что, парами ходят? — Нет. Но я предложил ему отыграться в шахматы, и он согласился. Иначе бы не пошел. — О. — Не благодари. — Не собирался. — Джисон еле заставил себя сесть. — Тогда по логике вещей я должен пригласить Хёнджина? — Не неси чушь. — Бровь Феликса любопытно изогнулась, будто он услышал редкостную глупость. — Он и так пойдет. Там будут все его друзья, и они наверняка будут обсуждать техники живописи, сидя в креслах и потягивая вино из бокалов. Видел бы ты это зрелище. — Увижу. Остальные идут? Сынмин и Чонин вроде как… — Твою ж! — Феликс вдруг подскочил, будто его укусил клоп за задницу. — Я тут такое узнал. Побереги челюсть, а то упадёт. Джисон сосредоточенно уставился на друга, усевшись поудобнее. Феликс сделал жест, будто выстрелил себе в голову, и сказал: — Эти двое спят. Шпехаются. Не спрашивай, как я узнал. Я заглянул к ним сегодня после пар, хотел пожаловаться на англичанку, тебя же не было, а в их комнате так и пахнет сексом. Даже не пахнет, а откровенно благоухает. — Ты их застукал что ли? — Я тебе сказал, «пахнет». Особая атмосфера в воздухе. Не тупи. — Ладно. Предположим, это так. — Джисон коротко нахмурился. — Нет, не могу представить. Чонин же сказал, что никогда не позволит этому случиться. — Сказал. А потом позволил. Или вообще был инициатором. Второй вариант мне кажется более вероятным. Говорил я тебе, в нём есть доминантная жила. — Всё равно не верю. — Поверишь сегодня вечером. Ты понаблюдай и сразу меня поймешь. — Может, просто у кого-то давно не было секса, и теперь этот кто-то во всём видит только его? — Ты про себя что ли? — хмыкнул Феликс. — Очень смешно. — Мне — да. Тебе не знаю. Руку ещё не перетрудил? Уже вон мозоли появились. — Рука справляется. А мозоли от лопаты. По поводу тех, кто живет через стенку… посмотрим. Я склонен сомневаться во всем, что ты мне говоришь. — Зануда. Вали в душ — воняешь недотрахом и сорняками. Феликс, как всегда, оказался прав, и в душе пришлось провозиться дольше обычного. После садовых работ даже простое мытье представляло собой задачу со звездочкой. Но Джисон её выполнил, не без охов и вздохов, и стал собираться к вечеру. Оказалось, Чан и Чанбин предпочли вечеру интересов свидания с девушками. Феликс даже почти оскорбился, но потом выдал шутку, что у гетеросексуалов аллергия на комнату отдыха Шато, сам же над ней посмеялся и по-хозяйски протолкнул Джисона внутрь, после чего вошёл следом. Одно из главных различий комнат отдыха двух общежитий — уровень распущенности. Если в Мерло он достигает высшей отметки, то в Шато уверенно держится на нуле. По интерьеру они почти не отличаются, разве что здесь столов меньше, а кресел, наоборот, больше. Тот же камин, то же обилие темного дерева и ковров. Зато без дыма, странных личностей и безнравственных деяний. Хёнджин, как и сказал Феликс, сидел в одном из кресел с бокалом в изысканной руке и болтал с каким-то парнем, по виду младше его лет на пять. Джисон успел только махнуть Хёнджину рукой, как был утянут Феликсом в сторону кофейных столиков. — Даже не дал мне поздороваться. — Будто вы не видитесь каждый день, — буркнул Феликс и уселся в кресло. Джисон занял место на подлокотнике. — Ты что-то имеешь против того, чтобы я приветствовал Хёнджина каждые два часа? — Мне пофиг. Где тут выпивка? Джисон огляделся и нашёл закупоренную бутылку виски на подоконнике, недалеко от их столика. Вручив её Феликсу, он округлил глаза, когда тот начал с необъяснимой жаждой пить. — Сделай перерыв что ли, — отобрав бутылку, Джисон поставил её на пол. — Резкая смена настроения, Ликс. Из-за Хёнджина? — Я сказал, мне плевать. Раскладывай шашки. — Я не буду с тобой играть. — Через плечо Джисон оглянулся на Хёнджина и того парня. — Ревнуешь? Они же просто болтают. Да и тот паренек выглядит, как выпускник школы. — Это его одногруппник. И нет, я не ревную. — Да ну? — Джисон насмешливо выгнул бровь. — Сможешь поклясться на своей косухе? — Не посягай на святое. И вообще — почему ты не пьешь? Рой вправил тебе мозг через удар в челюсть? — Да, он постарался на славу. Не увиливай от темы. — Ты мне наскучил. Иди вон обсуди с кем-нибудь своё занудство. — Ликс ревнует. Мило. Ты милый. — Если я ещё раз услышу эту херню… — Что, разногласия в раю? — вдруг раздалось со стороны соседнего кресла, через столик от них. Лино сидел прямо напротив, уже изучая шахматную доску и наверняка просчитывая ходы. Они даже не услышали, как он подошёл. Поёрзав на подлокотнике кресла, в котором сидел Феликс, Джисон чуть не пнул бутылку от неожиданности. — Вот и мой любимый хён, — проворковал Феликс, придвинувшись ближе к столу. — Как Мерло? — Стоѝт. О тебе там спрашивали, кстати. — В плане? — Перепихона наверное. — Лино пожал плечами и сосредоточенно закусил губу. — Чей первый ход? — По считалочке определим. Играем на желание, да? Лино на автомате кивнул, но вдруг поднял взгляд, угрожающе сощурившись на Феликса. — Будет как в прошлый раз, Ёнбок-а, и я посажу тебя задницей в камин. — А что, не хочешь вылизать у Джи рот? Ну ладно. Вкусы меняются, я понимаю. — Проведя большим пальцем по губе, Феликс усмехнулся. — Любишь вылизывать что-то другое? Джисон, сам того не желая, прыснул. Только Феликсу, пожалуй, не считая Джисона, удавалось смутить Лино всего парой слов. Шея у того покраснела. Ярче были только уши. Чтобы компенсировать смущение, Лино сжал зубы, а холодная улыбка тронула губы. — Уверен, вы можете обсудить это без меня. Я пришёл, потому что ты бросил мне вызов. А я весьма азартен. Будешь каким-то образом пытаться растопить между нами лёд, окажешься в глупой ситуации. Не делай из себя посмешище. — Грубо. Джи, он мне нагрубил. — Я слышал. И я тебе не помощник, — Джисон сделал скромный глоток из бутылки. Феликс звонко цыкнул. — Даже не знаю что хуже: когда вы были до тошноты влюбленными или эта непонятная херня сейчас. — Так мы будем играть или нет? — Лино устало потянулся, обнажив низ живота. Скромный глоток виски пошёл по неверному пути из-за нескромных мыслей Джисона, которые стали бесноваться в голове при виде оголенного участка кожи. Он давился ровно до того момента, пока Феликс не стал колотить его по спине. Когда Джисон успокоился, Феликс заключил: — Вот что трезвость творит с людьми. Иди попей водички. Джисон покинул их от греха подальше. Нет, Феликс точно прав — по поводу многих вещей, которые он за сегодня успел сказать. Направившись в ванную комнату в конце коридора, Джисон замер, едва завернул за угол. В тени лестницы, ведущей на второй этаж, стояли Сынмин и Чонин — слишком близко для обычной беседы — и приглушенно о чём-то говорили. Джисон ретировался назад, но совсем немного. Он не хотел быть замеченным, но вот узнать суть вещей очень даже хотел. И эта суть оказалась опять же близкой к тому, о чем говорил Феликс. В какой-то момент секретного разговора Чонин поднял руку и провел пальцами у Сынмина над воротником. Незначительное действие, которое в их ситуации казалось катастрофически огромным. Джисон раскрыл рот от удивления, когда Сынмин прикрыл глаза, поддавшись теплу прикосновения, и скромно кивнул. После этого Чонин наклонился и оставил на том месте, до которого дотронулся, пару целомудренных поцелуев. Джисон сделал шаг назад в комнату отдыха. Ноги чесались, чтобы вернуться к Феликсу и рассказать об увиденном, но в то же время он не хотел пятнать такой чувственный момент сплетнями. Нет. Если Сынмин и Чонин не хотят никого в это посвящать, то и Джисон не будет. Он не такой подлец. Кое в чем Феликс всё же ошибся: эти двое не спят друг с другом. Они скорее медленно привыкают быть друг другу больше, чем просто друзьями. Это непростой процесс, учитывая к тому же навязанные семьей и окружением ценности и личные страхи. Джисон вытряхнул из головы лишние мысли, чтобы никто не смог их прочесть с его говорящего выражения лица (шок ещё не до конца покинул его), и вернулся на подлокотник кресла. По ямочкам на щеках Феликса он догадался, что игра идёт явно не в пользу Лино. Так и получилось: спустя две минуты Феликс выиграл и откинулся на спинку кресла с триумфальным возгласом. — Всё, целуйтесь. Это моё желание. Джисон лишь слабо вздохнул и покачал головой. Он представлял, какой оборот примет ситуация в ближайшие несколько минут. Хрустнув костяшками пальцев, Лино сжал зубы и пожалуй впервые за вечер посмотрел Джисону прямо в глаза. Не отводя прямого, ничего не выражающего взгляда, он обратился к Феликсу: — Меняй. Я не буду его целовать. Не сейчас. — Ладно. Тогда… Феликс вопросительно повернулся к Джисону. Тот покачал головой, без слов говоря — не твори глупостей. Хорошо, что Феликс был абсолютно безразличен к любым намекам своего дорогого друга и читать выражение их лиц тоже не собирался. — Тогда обнимитесь. Хочу, чтобы вы друг с другом что-то сделали, но безобидное. Заколебали! Давайте любить друг друга и пить вино. Это мой девиз. — Феликс пихнул Джисона локтем. — Шевели мягким местом отсюда. Джисон поднялся. Лино, в отличие от него, продолжал сидеть с напряженной спиной. Обменявшись с Феликсом злобными взглядами, Лино по итогу тоже встал. Джисон сделал шаг вперед, потом ещё и ещё. Подойдя вплотную, поднял руки и притянул Лино к себе. Впечатал в сердце, но деликатно. Джисону было плевать, что Лино не обнял его в ответ. Руки того так и покоились по бокам туловища. Расположив щёку на чужом плече, Джисон ненадолго прикрыл глаза. Он начал считать. Раз, два, три — тело Лино расслабилось. Четыре, пять, шесть — тот глубоко вздохнул и протяжно выдохнул. Семь, восемь, девять — поднял руки и аккуратно, почти невесомо расположил у Джисона на лопатках. Это действие было таким легким, едва ощутимым, но в то же время значимым. Уткнувшись носом в неплотную ткань рубашки на плече, Джисон вдохнул её родную терпкость. Выдохнул. Потом проделал это заново. Лино не мог не почувствовать, как голова Джисона придвинулась ближе к шее. Волосы стали щекотать нежную кожу. Он отстранился ровно в тот момент, когда Джисон сморгнул нежелание отпускать и напоследок позволил себе вдохнуть запах кожи под воротником чужой рубашки. В глазах Лино зародилось смятение. Он повернулся к Феликсу и коротким кивком указал на шахматную доску. На Джисона даже не взглянул. — Матч-реванш? — Как тебе будет угодно, — парировал Феликс в ответ, нахально улыбаясь. Они пустились в очередной круг шахматных перемещений и задумчивых вздохов, пока Джисон, сидя на подлокотнике, качал ногой и был заинтересован скорее людьми вокруг и собственным пульсом, чем игрой. Ровно в тот момент, когда Хёнджин поднялся со своего кресла и что-то сказал одногруппнику, в комнату отдыха вошли сначала Чонин, затем Сынмин. С разницей буквально в несколько секунд. Хёнджин махнул им рукой, все трое перекинулись парой фраз и подошли к столикам. Пока Сынмин и Чонин двигали для себя кресла, Хёнджин отзеркалил позу Джисона, усевшись на подлокотник. Но только не к Феликсу, а к Лино. Все четверо одарили друг друга беглыми взглядами, но ничего не сказали. Как только все уселись, Феликс первым нарушил тишину. — Ну что, квир-вечеринка, все в сборе? Джи, будь добр, налей мне виски в стакан. — Из горла уже не пьется? — Джисон всё же потянулся за бутылкой и осмотрелся в поисках чистых стаканов. Хёнджин был быстрее. Пачка стаканчиков лежала прямо на столике за его спиной, поэтому он быстро спохватился и протянул им два. — Мне не надо, — Джисон взял один и наполнил его лишь на треть, после чего протянул Феликсу. — Мальчик в завязке, — прокомментировал Феликс и сделал ход ферзём. Лино нервно почесал подбородок, но всё же отразил угрозу на шахматном поле. Джисон тем временем метнул взгляд в сторону Сынмина и Чонина и без слов указал на бутылку в своих руках. Те отказались. За игрой следили молча. У Джисона к тому же был интерес следить за друзьями, особенно за теми двумя, которые делали вид, будто до сих пор друг с другом не разговаривают. И речь шла не про Хёнджина и Феликса, хотя эти двое даже не пытались притвориться, будто друг друга знают. Они практиковали игнорирование, но в спокойной манере. Сынмин и Чонин же ещё не успели скрыть дрожь в руках и сияние в глазах после рандеву под лестницей. Поэтому улавливать знающим взглядом мелкие детали было очень увлекательно. Джисону даже на мгновение стало стыдно и он отвернулся. Настолько очевидными были их перегляды. Остальным было не до этого. Лино был слишком увлечен игрой, чтобы заметить что-то помимо неё. Хёнджин делал вид, что следит за игрой, хотя на самом деле просто лениво потягивал вино и наблюдал за тем, как пальцы Феликса двигаются по доске, перетаскивая фигуры. Феликс просто наслаждался нервной аурой своего оппонента и улыбался своим мыслям, какими бы садистскими те ни были. Джисон вздохнул. — Я думал на вечере интересов нужно заниматься чем-то интересным. — Ну, Джи, подожди, — усмехнулся Феликс. — Сейчас я выиграю, и новое желание понравится тебе больше предыдущего. — Не будь таким самоуверенным, — фыркнул Лино и сделал ход. Феликс собирался захохотать, но когда до него дошло, что сделал Лино — заточил его короля в ловушку — от смеха ничего не осталось. Глубокая складка залегла между бровей, и Феликс хмыкнул. — Вот как. Подло, очень подло. Хорошо. Твоя взяла. Давай своё желание и побыстрее, а то я скоро накидаюсь. Знакомая ухмылка Лино источала удовольствие от владения ситуацией. Ему не нравилось быть марионеткой в чужих руках, но вот обратная ситуация его очень даже заводила. Джисон сам узнал об этом не так давно, и данное знание хранил глубоко внутри, вне досягаемости даже для самого себя. Неопределенно махнув рукой в сторону Хёнджина, Лино сказал Феликсу: — Думаю, ты заслужил немного мести от меня, м? На сегодня меняемся комнатами — ты и я. Только не как обычно. В этот раз ты идёшь наверх и проводишь в комнате всю ночь. Не моё дело, будете вы просто спать или ласкать друг друга ругательствами. Но выйти оттуда ты сможешь только под утро. Как раз успеешь подготовиться к учебе. — Смело предполагать, что он вообще на неё ходит, — усмехнулся Джисон, но тут же притих, когда все на него посмотрели. Феликс так же хмуро перевел взгляд с Джисона на Лино и цыкнул: — Меняемся комнатами, говоришь? И ты готов пойти на такие жертвы ради меня? Вау, я польщен. Сами тогда не превратите нашу комнату в логово разврата. У Джи и так с выдержкой проблемы. — Об этом можешь не беспокоиться, — сверкнул улыбкой Лино. — Я не ночую в Шато. — Ах, вот оно что. Жаль. Ладно — я принимаю твои условия. Честная игра требует честного завершения. — Никогда не сомневался в твоих моральных принципах, Ёнбок-а. Так и решили. После игры в шахматы, закончившейся проигрышем, Феликс, правда, не был настроен на ещё одну. Да и Лино не настаивал. Сидя в креслах, их поредевшая компания сначала слушала Хёнджина, пока тот продолжал спекулировать о техниках живописи, которые на изобразительном факультете представлены в мизерном количестве и что всех пытаются подчесать под одну гребенку, обучая по шаблону. Достойным слушателем оказался, на удивление, Сынмин. Он ловко орудовал фактами, о которых не знал сам Хёнджин, и их беседа вскоре перетекла в разбитые на группки разговоры. Обнаружив себя всё на том же месте, а рядом с собой не Феликса, а Чонина, Джисон даже с неким облегчением выдохнул. Он знал, в каком ужасном настроении мог пребывать Феликс, если его вынуждали делать то, чего он не хотел. В данном случае — ночевать в чужой комнате. Поэтому был в какой-то степени рад, что тот пошёл капать на мозги непосредственно Лино. Чонин был не в настроении для разговоров. Это было очевидно по тому, как он сжимал бокал и как его глаза бегали по периметру комнаты, ни на чём не задерживаясь. Он вероятно много думал, и Джисон предполагал о чём. Точнее, о ком. — Ночь Розы скоро, — ни с того ни с сего сказал Чонин спустя минуты молчания. — Ты пойдешь? — Приглашаешь меня в качестве пары? — насмешливо спросил Джисон. — Тогда мне придётся дарить тебе розу. К такому серьезному шагу я пока не готов. — Резонно. Нет ничего серьезнее дарения розы. Даже предложение руки и сердца рядом не стоит. — Тебе лучше знать. — Чонин сделал глоток и задумался. — На прошлую Ночь Розы я ходил с девушкой. Помнишь её? — Конечно. Вы же встречались… несколько месяцев. — Я порвал с ней на следующий день после Ночи. — О. Так вы переспали и ты… — Нет. У нас не дошло до этого. Не знаю, помнишь ты или нет, но был пожар. Прямо перед ним Сынмин подошёл ко мне и сказал: «Я хочу чтобы ты был счастлив. И сделаю всё для того, чтобы так было всегда». Я тогда не понял о чём он. Был сбит с толку. Только что я танцевал со своей девушкой, и вот уже стою среди орущей толпы и всё, о чём могу думать, это его слова. Огонь потушили, моя девушка ушла с подругами, а я всё стоял на одном месте как дурак. — Мгновение он молчал, а потом выдал на одном дыхании: — Огонь-то потушили, но… И замолк. Будто сболтнул нечто потаенное, сокрытое глубоко внутри. Джисон качнулся, пытаясь разбавить повисшую в воздухе неловкость. — В этом году пойдешь без пары? — Да… скорее всего. — Как и все мы. — Ты и Ликс можете сойти за одну, — усмехнулся Чонин. Джисон подавился смешком. — С ним небезопасно ходить на подобные мероприятия. Вот вы веселитесь, пьете — а потом он лежит при смерти у тебя на коленях и пускает кровь на брюки. — Первоклассное веселье. — Хочу, чтобы эта Ночь Розы не была кровавой. — Хочу, чтобы эта Ночь Розы расставила всё по местам. Они чокнулись почти опустевшими стаканами и выпили то, что было на дне. Пока они сидели в расслабленной обстановке, болтали, смеялись и пили, Джисон понял — почти болезненно осознал — одну важную вещь. Скоро всё это закончится. Лино выпустится, а без него Джисон вряд ли вернётся в Чанми (если только на спор). Даже если и вернётся, то будет уже не то. Счастливые моменты краткосрочны, значит, вечера как этот, которые они проводят вместе, болтая ни о чём и обо всём сразу, тоже исчерпают свой лимит. Таков закон жизни. Ни к чему нельзя привыкать. По возвращении в комнату Джисон упал на кровать и тут же задремал, хоть и был абсолютно трезвым. Он не знал, сколько минут прошло с момента, как он провалился в забытье, но резкий звук телефона вырвал его из этого тягучего, полусладкого состояния. Привыкнув к обстановке, Джисон оперся на локоть и сощурился, когда яркость экрана разрезала глаза. Было лишь одно сообщение. Лино: Я на крыше. Джисон откинул одеяло, стянул с плечиков пальто и вылетел за дверь, натянув его на ходу. Добежав до конца коридора, он свернул в нишу, откуда лестница вела на крышу, и взлетел по ней за считаные секунды. Отпер дверь, беззвучно прикрыл её за собой, осмотрелся. На краю крыши никто не стоял, и Джисон облегченно выдохнул. Он обнаружил Лино сидящим справа от двери и опершимся спиной о парапет. Подтянув к себе колени, тот смотрел неотрывно, глаза сверкали в темноте, пальто подложено, чтобы было теплее сидеть. Джисон бегло оглядел его руки, обтянутые тонкой рубашкой, и тут же снял своё пальто. — До весны ещё неделя, — сказал Джисон с удивительной мягкостью. — Возьми. — Ты в футболке. — Голос Лино казался вымученным и лишенным яркости. — Надень обратно и не глупи. — Мне не холодно. — Мне тоже. Джисон выдохнул клубок пара и сел рядом, подложив свое пальто под себя, вместо того чтобы его надеть. Лино скосил на него взгляд и покачал головой. Они сидели в тишине. Небо было звёздным и ясным. Над ними висели сотни точек, некоторые из них мигали, остальные были едва заметны. Половинка луны загадочно выглядывала из-за темной завесы, будто не хотела быть замеченной. Воздух ледяным языком ощупывал голые руки и шею. Джисону и правда было холодно, но всё это отходило на второй план, когда рядом был Лино. — Хён. Давай поговорим. — Я для этого и написал. Джисон шумно выдохнул, наполнил свежестью и холодом легкие и снова выпустил клубок пара. — Глупо и наивно просить тебя простить меня, — начал он вкрадчиво. — Я знаю, что виноват. Виноват в том, что не обозначил границы с Джихёном. В том, что не подумал дважды и отдал твоей матери книгу, которая содержит столько болезненных воспоминаний. Виноват в том, что не говорил тебе о своём состоянии и не просил о помощи. В том, что… испортил то, что между нами было. И всё же я прошу прощения. — Ты не виноват в половине этих вещей. Голос Лино был призрачным, далеким. Едва различимым. Джисон не сразу нашёлся с ответом. — Тогда прости меня за другую их половину. — Я работаю над этим. Над прощением, имею в виду. И над собой тоже. Джисон перевел глаза на неподвижный профиль Лино и, пока мысли не начали набегать одна на другую, спросил: — Почему ты вернулся? Собирался провести ночь в Мерло. — Мне кое-кто позвонил. — Кто-то из парней? — Нет. — Кадык нервно дёрнулся, когда Лино сглотнул. — Твоя мама. Джисон моментально свёл брови к переносице. Он не помнил, чтобы звонил матери после своего возвращения в Чанми. Что ей могло понадобиться и почему она позвонила Лино, а не ему? — Моя ма… Откуда у неё твой номер? — Не знаю, — качнул головой Лино. — Возможно, выпросила у девушки-администратора в клинике. — И что она хотела? Не могла до меня дозвониться? — Ты удивишься, но… она звонила мне, чтобы поболтать. Более того, мы проговорили минут двадцать. — Что? — Я сам удивился. — Лино скосил короткий взгляд. — Мы никогда до этого не общались. Да и… вряд ли она одобряет… нас. Верно — она не одобряет. Поэтому тот факт, что она ни с того ни с сего позвонила Лино, никак не может уложиться в голове. Про свое состояние после возвращения Джисон тоже не говорил. Неужели это один из тех случаев, когда работает материнское чутье? — Так что она хотела? — растерев предплечья, спросил Джисон. — Сначала спрашивала про меня. Учеба, домашка, здоровье — по сценарию. Потом немного рассказала про себя, потому что я спросил в ответ. Было странно, но мы всё говорили и говорили. Ни слова про тебя. — Не знаю, хорошо это или плохо. — Потом она рассказала, что мамино состояние стабилизировали. Странно, что мне об этом не сказал врач. Но, может, позвонит завтра. И ещё… — Отвернувшись, Лино взглянул на тёмные деревья вдалеке. — Твой «подарок» так и лежал запечатанным на столе. Мама не открывала «Шипы», не успела. К ней начала возвращаться память резко, вспышками, вот из-за чего она потеряла сознание. Но это случилось, пока она читала какой-то второсортный роман. «Шипы» здесь ни при чем. Джисон почувствовал, как ледяные цепи, которые всё это время сковывали его грудь и плечи, с лязгом упали на землю. Он снова мог дышать, пускай и остерегаясь вдохнуть слишком много за раз. — К твоей маме возвращается память? — Похоже на то. — Лино снова посмотрел на Джисона. — И у меня есть теория, что пока Кан был жив, он платил врачам, чтобы они не допустили её возвращения. Вот почему это произошло резко и сейчас. А предыдущие года результата было ноль. — Он мог на это пойти, — задумчиво согласился Джисон. — Воспоминания твоей матери угрожали его доброму имени. — Ты меня понимаешь, — кивнул Лино и выдал подобие улыбки. — Среди всех людей — ты. Джисон не ответил. Он сомневался, будет ли любой ответ правильным, поэтому решил просто промолчать. И Лино, кажется, не ожидал ответа. Откинув голову на парапет, он посмотрел на небо — звёздное — а потом прикрыл глаза. Минуты молчания тянулись вечность. Было холодно, теперь это явно ощущалось, и Джисону приходилось рисовать в голове картинки, как он принимает горячую ванну или нежится под пуховым одеялом. Уходить от Лино не хотелось, поэтому приходилось идти на подобные игры разума. Мир вокруг спал. Не думая, Джисон придвинулся к Лино чуть ближе. Плечи и руки соприкоснулись. Тепло чужого тела показалось горячим посреди окружившего их холода. Джисон склонил голову Лино на плечо и прикрыл глаза. И внезапно все мечты о тепле стали реальными. Твердое плечо, родной терпкий запах, спокойное дыхание. Это он — всегда был и всегда будет — и только с ним Джисон чувствовал, что живёт, а не просто существует. По телу Лино прошла дрожь. — Нам лучше вернуться внутрь. — Да. Джисон поднялся и подхватил пальто. Лино встал следом. Оба замерли. Не видя ничего вокруг, а только друг друга, они сделали шаг навстречу. Джисон самопроизвольно сжал челюсти, когда одна из эмоций, тщательно подавляемых последние дни, решила захватить его с головой. Лино смотрел пустым взглядом прямо в черные глаза напротив. — Не уходи сегодня в Мерло, — Джисон слышал свой голос будто из-под толстого слоя льда. — Останься со мной. Плечи Лино опустились, когда он медленно выдохнул. — Я не хотел уходить. — Останься. Пожалуйста. — Прости. Джисон качнул головой и прикрыл глаза, не желая слышать вердикт. Сейчас Лино вернётся в это чистилище студенческих душ, именуемое Мерло, и пропадёт на всю ночь. Кто знает, что происходит там ночью. Может, дела куда похуже, чем Джисону довелось видеть. Лино легко прикоснулся ледяными пальцами к подбородку Джисона и заставил его вновь посмотреть на себя. — Я не об этом. Я не вернусь туда. Если стоит выбор — ты или… что-либо — ты знаешь, что я выберу тебя. — Лино поспешно сглотнул. — Мне тоже есть за что просить прощения. Ты увидел меня… не в лучшем состоянии души. Последние дни я был сам не свой и… — Тебе не за что извиняться. — И всё же. Послушай. Я вернулся к тому состоянию, в котором был весь первый курс. После госпитализации мамы и прочтения «Шипов» я съехал с катушек. Но сейчас я стал старше и должен был предотвратить это. Предвидеть. Быть умнее, черт возьми. И мне жаль, что ты стал этому свидетелем. — Я не начал думать о тебе хуже. — Джисон набрал полные легкие морозного воздуха. — Просто… я люблю каждую твою сторону. Даже ту, которой ты стыдишься. Ветер прокатился в ветвях деревьев, а потом раскидал чёлку Лино в разные стороны. Но тот стоял неподвижно. Как статуя. — Что? — Это нормально — терять себя, слышишь? Я тоже многое потерял от прежней версии себя. Но я люблю тебя со всеми недостатками и недостающими частями. Понимаешь? — Со всеми недостатками и недостающими частями, — повторил Лино еле слышно. — Да… да. Джисон хотел ещё добавить что-то про недостающие части, но Лино обнял его с таким рвением, что все мысли покинули голову. Это объятие не походило на вынужденное в комнате отдыха Шато. Оно было добровольным с обеих сторон: руки Лино, сжимающие ребра Джисона, и настойчивые пальцы, вжимающиеся в лопатки. Сила притяжения двух тел, говорящая о том, как сильно им друг друга не хватает. Лино шмыгнул носом, и Джисон подумал, что тот окончательно замерз. Они отстранились и посмотрели друг на друга ещё раз. — Пошли отогреваться? — спросил Джисон. — Я могу принять ваш душ? — Ну конечно. Я дам тебе одежду. Они быстро спустились, и Лино закрылся в ванной на неопределенное время. Джисон тем временем, укутавшись в одеяло по самый нос, стал думать, как поступить разумнее: расправить кровать Феликса или предложить Лино свою. Конечно, вдвоем спать теплее, но если сейчас Лино нужен только друг, Джисон не посмеет пересечь эту границу. Он может быть для Лино кем угодно. Он совсем не против выстраивать лестницу доверия заново в любом удобном для Лино темпе. Когда Джисон окончательно согрелся, дверь наконец открылась. В черной толстовке и свободных серых штанах Лино выглядел совсем как Джисон, что логично, ведь вещи принадлежали ему. Прошаркав по ковру голыми ногами, он сел на незанятую кровать и вдруг сказал: — Зачем вам в душе столько масел? Я пока мылся, насчитал штук двенадцать. Джисон перевернулся на бок, чтобы было удобно вести разговор. — Это Ликса. Честно, я не знаю, какое именно место он ими намазывает. Никогда не спрашивал. — Надеюсь, это место ему пригодится наверху с Хёнджином. — Лино страдальчески свёл брови и посмотрел в потолок. — Моя любимая комната. Как я по ней скучаю. — От одной ночи ничего не будет. И вряд ли они там на что-то решатся. — Кто знает. Запри бывших в одной комнате и посмотри, как быстро они вцепятся друг в друга. С целью убить или зацеловать — дело случая. — Хм. А наш случай какой? Лино ненадолго задержался на сонном лице Джисона взглядом. — Ни тот, ни другой. Давно ли ты записал нас в бывшие? — Все вокруг думают про нас именно так. — Это их дело. Пускай думают, что хотят. — Откинув одеяло, он забрался с ногами на кровать. — Давай спать. Уже поздно. Джисон погасил настольную лампу и тоже улегся. Провалившись в одеяло и в поверхностный сон, он вдруг раскрыл глаза. Что-то произошло, или он проснулся просто так? Лино заворочался. — Ты тоже это слышал? — Что? — недоумевающе спросил Джисон. — Я уснул. — Боже. Ладно, спи. — Что было? И тут снова раздался звук: чей-то приглушенный стон, будто кто-то закусил подушку или любой другой кусок ткани. Джисон сел и проморгался. — Это откуда? — Сон как рукой сняло. — У тебя что, много вариантов? Я же говорил про бывших. Учитывая последние события, Джисон мог иметь несколько вариантов. Но уместить в голове, что кто-то из его друзей в данный момент мог заниматься чем-то похотливым, было сложно. Хоть бывшие, хоть только начавшие — это казалось неуместным. Он снова лёг, когда звуки перестали доноситься. Пару мгновений было тихо. Но потом опять он — стон, только в этот раз разбитый на два коротких. — Какого..? — Джисон выругался и поднялся. — А спать как? — Вот тебе и звукоизоляция в старинном здании. К полустонам добавился ритмичный скрип ножек кровати по деревянному полу. — Просто отлично, — заключил Джисон. — Ляг и накрой уши одеялом. Рано или поздно они закончат. Джисон так и поступил, но даже через толстый слой ткани слышал скрип дерева, а ещё своих зубов. Лино какое-то время лежал молча, а потом рассмеялся. Перевернувшись, чтобы видеть Джисона, он сверкнул довольно искренней улыбкой в темноте. — Это может быть кто-то из соседнего блока, но всё равно забавно. — Уж лучше думать, что из соседнего. Представлять кого-то из наших немного стыдно. — Так не представляй. Или что, рука чешется? — Шуточками Феликса через подушку заразился? — Нет. Просто хорошо тебя знаю. Ты заводишься от звуков. Джисон глубоко вдохнул и выдохнул. Это не тот тип разговора, который он бы хотел иметь с Лино после эмоционального признания на крыше. Хотя всё, что естественно, по натуре своей не может быть вопиющим между двумя любящими людьми. — Да, ты угадал. — Джисон вдруг занервничал. — Долгое воздержание берёт своё. — Всего два месяца. Ты же жил как-то до этого целых восемнадцать лет. — Действительно. Как-то жил, значит, и ещё столько же проживу. Лино тихо рассмеялся. — Не преувеличивай. — А как справляешься ты? — рискнул Джисон и закусил губу. — Хм. Было сложно, когда пришлось стать свидетелем акта на парочке вечеров в Мерло, а так… — Кто-то делал это… при тебе? — Джисон понизил голос. — Такое бывает, когда все сидят в одной комнате. В одном углу играют, а в другом — занимаются чем-то повеселее. — Что за черт там происходит? — Обычный вечер в Мерло. — И ты… никогда не присоединялся? Я имею в виду, до меня. — Нет. А смысл? Мне нужна привязанность, чтобы испытать удовольствие. Поэтому я всегда только смотрел. — Боже. — Да. Раздался последний скрип, и всё наконец стихло. Ощущая жар в щеках, Джисон перевернулся на спину и уперся взглядом в потолок. Лино до сих пор смотрел сквозь неплотную темноту комнаты. Когда Джисон собрался сказать что-то по типу «как-то быстро они там закончили», Лино произнёс: — Давай спать. Разговор завёл нас немного не туда. — Мне тебя не хватает… — Я знаю. Но хочу всё сделать правильно. Поэтому сегодня мы просто пойдем спать. — Доброй ночи, хён. — И тебе, Хан Джисон. Облизав сухие губы и сделав дыхательную разминку, Джисон наконец расслабился и уснул. На это ушло не больше пятнадцати минут, из-за медикаментов он стал быстрее засыпать. Тихо посапывая с открытым ртом, он самопроизвольно стал объектом для наблюдений. Лино не спалось. Лениво моргая, он скользил взглядом по чужому лицу, затем шее, плечам, вздымавшейся под одеялом груди. Внутри бесновались чувства, но он знал, как их обуздать. У него было достаточно практики. Он смотрел на Джисона до тех пор, пока за окном не начали появляться первые признаки наступления раннего утра. Только после того, как небо стало на тон светлее, Лино уткнулся лицом в подушку и позволил себе видеть Джисона с закрытыми глазами.