Bloody Roses: Под Колпаком

На короткое мгновение перед глазами всё расплылось. Джисон сильнее уперся руками в стойку регистрации, стараясь вернуться в нормальное состояние, нагло испорченное недосыпом и таблетками. Девушка в белом костюме с желтыми манжетами, стоящая по другую сторону от стойки, настороженно на него посмотрела. — У вас всё в порядке? — спросила она. — Да. Сколько ещё нужно ждать? — Минуту, две. Можете присесть на диван. Джисон воспользовался предложением без особой охоты, но голова не переставала кружиться. Вытянув ноги, он отвёл взгляд в сторону внешнего сада психлечебницы. Очертания деревьев то и дело размывались, будто тонули в нагретом от асфальта воздухе. Невозможное явление в условиях зимы. Когда прилизанный молодой человек вернулся к стойке с черным пакетом, обернутым вокруг книги, Джисон рассеянно поднялся и подошёл к нему. — Ничего подозрительного не обнаружено, — заключил медработник. — Я передам ваш подарок мисс Ли сегодня после ужина. Что-то ещё? Видя внутренние колебания Джисона, молодой человек нахмурился и склонил голову. Пытливый взгляд работника психбольницы никак не помогал Джисону прийти в себя после бессонной ночи, проведенной за чтением «Шипов». Интересно, как там Феликс и Чонин. Наверняка отсыпаются. — В книгу вложено письмо, — сказал Джисон чуть громче шёпота. — Передайте мисс Ли, чтобы прочла сначала его. Там всего лишь пожелания скорейшего выздоровления, ничего больше. — Конечно. Ваши пожелания будут переданы. Всего доброго. Смерив Джисона изучающим взглядом, работник развернулся и с пакетом в руке скрылся в восточном крыле первого этажа. Девушка за стойкой, до этого с беспокойством изучавшая синяки под глазами Джисона, приветливо улыбнулась. — Приходите ещё. Пакет с подарком будет передан миссис Хан сегодня после ужина. Она будет рада его получить. Джисон собрался с мыслями и выдал подобие улыбки. Подарок — слишком громкое слово, он просто купил маме её любимый тирамису. Не мог же он приехать с пустыми руками, в конце концов. А кусок торта наверняка сможет её порадовать в этот унылый и холодный день. Доковыляв до такси, Джисон забрался на заднее сидение и, только коснулся головой подголовника, крепко задремал. Проснулся он, только когда такси подъехало к дому. Смахнув ладонью сон, Джисон поднялся по ступенькам и через входную дверь оказался внутри. Он ожидал, что на первом этаже будет тихо, но из кухни доносились приглушенные голоса друзей. Не задерживаясь в коридоре, Джисон свернул на этот звук. Со спутанными на затылке волосами Феликс и Чонин сидели за кухонным островом с видом глубоко задолбавшихся сорокалетних мужиков и потягивали виски из бокалов. Приземлившись на стул рядом с ними, Джисон поморщился от запаха алкоголя. — Я избавился от книги, — заключил он спустя минуту бесцельного молчания. — Меня сейчас вырвет. — Иди в туалет, я за тобой убирать не буду, — буркнул Феликс. Чонин скривился от возможной картины, и плечи его непроизвольно дёрнулись. — Вы уверены, что в страницах этих «Шипов» не было яда? Давно меня так не кошмарило. — Ты просто эмпат, — вздохнул Джисон, растирая лицо. — Однако меня сейчас тоже начнет кошмарить. Что если я совершил самую тупую в жизни ошибку? — Пути два, — начал Феликс спустя минуту молчания. — Либо мама Минхо всё вспомнит, либо не вспомнит ни черта. То есть твой подарок возымеет либо положительное действие, либо никакое. По-моему, и так и так выигрыш. Ты ничего не теряешь. — То есть вероятность, что она не вспомнит, всё же есть? — хмыкнул Чонин. — Конечно. Фамилии в книге ей могут вообще ни о чем не сказать. Мало ли таких людей по всей стране. То же мне редкость. Может, не стоило вырывать страницы с последних глав? — Феликс поднял свои пустые глаза на Джисона. — Нет, так рисковать нельзя, — резко ответил тот. — Вдруг её удар хватит от всех подробностей своей жизни и Ночи Розы. Мы всё сделали как надо. — Славно. Проклятая книга, — фыркнул Феликс в стакан и опустошил его одним глотком. — Есть мысли о том, кто до сих пор расхаживает по Чанми с руками по локти в крови? Джисон сжал челюсти. В висках снова начало неприятно пульсировать. Он всё же потянулся за бокалом с виски и, превозмогая себя, выпил содержимое до дна. Всю ночь они читали книгу, буквально не отрываясь ни на сон, ни на перекус. Для Джисона основная её часть была хорошо известна, однако он освежил в памяти некоторые подробности. Половину из них даже записал в заметки — так, на всякий случай. С Феликсом и Чонином дело обстояло иначе — они погрузились в этот мир тайн впервые. И поначалу всё было хорошо. Но ближе к концу чтения состояние всех троих становилось всё более болезненным. И Джисон, правда, не знал этому причины. Дочитав до конца, они просто остались на своих местах и несколько минут смотрели в стену. А потом Джисон обнаружил ещё более неприятную вещь, коряво накарябанную на заднем форзаце книги карандашом. Несколько слов: убийца прячется за стеклом. Написано было по-французски. Даже сейчас эти слова вызывали у Джисона только беспричинный страх, хотя в реальности они могли не значить совсем ничего. Чей убийца? Если в истории была только молодая Кан Чанми, причины смерти которой известны, кого убили в Чанми помимо неё? А может, это просто любимая цитата мисс Ли, и не стоит копать так глубоко в этом направлении. Пока оставались лишь вопросы без единого намека на ответ. Джисон решил не размышлять слишком усердно, иначе его лечение окажется напрасным. Таблетки убирали излишнюю тревогу и притупляли бдительность, поэтому попытки влезть ещё куда-то могут обернуться для него плачевно. Совсем не то что нужно в университете, который второй год подряд (возможно) угрожает его безопасности. Чонин покачал головой, отвечая на вопрос Феликса, и опустошил ещё один бокал. — Не хочу больше об этом. Поговорю с мамой дома и поделюсь с вами информацией. Давайте забудем о вчерашнем и отдохнём оставшиеся дни каникул. Раз уж в наших отношениях наступил период искренности, то мне тоже есть что сказать. — Валяй, — махнул рукой Феликс. Чонин выждал момент, чтобы они обратили на него более пристальное внимание. — Это касается моей личной жизни. — Ну наконец-то! — тут же оживился Феликс, а Джисон тем временем вскинул брови. Он не ожидал, что Чонин вообще когда-то решится на подобный разговор. — Сразу говорю: это останется только между нами. Внутри нашей троицы. Если узнает Лино или Хёнджин, ну так случайно, я не побрезгую и отрежу вам нечто жизненно важное. Вскинув ладони, Джисон слабо усмехнулся. — Ладно-ладно. Мы вообще-то умеем хранить секреты. — Зачем тебе понадобилось вспоминать Хёнджина? — нахмурился Феликс и сложил руки на груди. — Чтобы ты понял, насколько я серьезен, — ответил Чонин и закусил губу. Спустя мгновение продолжил: — Кое-что случилось между мной и Сынмином. В ночь после зимнего бала… — Чего?! — Феликс подался вперед. Его брови ещё никогда не достигали такой высокой точки. — Дай мне рассказать, — осадил его Чонин. — Будут комментарии, я прекращу. — Если это то, о чем я думаю, Йена… — Да дай ты ему рассказать! — прервал их Джисон. — Молчу, — Феликс закрыл себе рот ладонью и кивнул, побуждая продолжить. Чонин протяжно выдохнул и зачесал волосы назад. — После зимнего бала, когда все разошлись по своим комнатам, а эти двое, — он указал на Джисона, — разносили гостиную своими разборками, мы поговорили. Возможно, это стоило сделать раньше, но я не был готов. В ту ночь наконец был. Мы с ним перестали ладить после того, как он меня поцеловал. Ещё полгода назад. — Ты знал? — нахмурился на Джисона Феликс. — Дай дослушать. Чонин, качнув головой, продолжил: — Я его ударил за поцелуй. Мы разошлись. Я собирался поступать в другой университет, потому что не мог простить его за предательство. — Предательство? — не удержался Джисон. — Это просто чувства. Ты не можешь презирать его за них. — Я и не презираю, — ответил Чонин, будто объяснял ребенку правила счета. — Это предательство, потому что вместо честного признания, он решил вылить их на меня. Прекрасно зная, как я к такому отношусь. — Кто-то гомофоб, Йена? — улыбка Феликса вышла натянутой. — Я дружу с вами, — отчеканил Чонин. — Как я в принципе могу им быть? — Тогда что ты имеешь против Сынмина? — А то что мы, мать вашу, дружим с восьми лет. Это мой самый близкий человек, который никогда ничего не скрывал, а тут вдруг решил не делиться своими чувствами, потому что думал, что я пошлю его. Как последний мудак. Такого он обо мне мнения. Ну я им и стал. Нужно же соответствовать ожиданиям. — Здорово, конечно, — Феликс явно не был впечатлён, — но не слишком ли ты жесток? Я представил себя на месте Сынмина, и мне было бы пиздецки невесело. Влюбиться в друга детства, а потом получить от него по роже. Просто сказка. — А не нужно было это делать вот так, — фыркнул Чонин. — Прекрасно ведь знает, в какой я рос обстановке. Предки мало того что глубоко верующие, так ещё нам с братом мозги этим промывали. Знаешь, что со мной будет, если отец узнает, что я целовал парня? — На исповедь отправит? — ухмыльнулся Феликс. — Грехи замаливать. — Тебе смешно, пока я не скажу, что так и будет. Но только исповедь длиной в жизнь. И выбраться из этого я уже никогда не смогу. Поэтому как думаешь: хочется мне рушить свою жизнь ради отношений, у которых нет будущего? — По-моему, ты усложняешь. — Я объяснил тебе по-простому, — Чонин сжал челюсти и наклонился вперед. — Мой дорогой Ёнбок, напряги мозги и попытайся меня понять. Не у всех предки такие принимающие, как у тебя. — Парни, спокойно, — напрягся Джисон, почувствовав неладное. — Думаешь, мне было дохера просто? — распалялся Феликс. — Мне пришлось пройти этот ад в старшей школе! Никому такого не пожелаю. И прежде чем судить мою жизнь и сравнивать её со своей, не забывай: ты бы точно не хотел оказаться в моей шкуре. Принимающие родители… — Ликс, хватит… Слабые попытки Джисона разрулить ситуацию были успешно проигнорированы. — Тогда не говори, что я всё усложняю, — огрызнулся Чонин. — Жизнь изначально непростая, чтобы её можно было сделать сложной. И не суди мои решения, это моя жизнь. Я живу её так, как умею. — Ты Сынмина любишь или нет? Последний вопрос. Чонин поморщился, будто ему дали кулаком в живот и сказал лишь: — Да. Всё стихло. Джисон попытался ладонями разогнать жар по лицу, но тот как назло собирался только в районе висков. Голова шла кругом от всего: от разговоров, таблеток, алкоголя, признаний. Не так он себе представлял каникулы, совсем не так. Но жаловаться тоже не мог. Уж лучше так, чем в одиночестве, окружившись холодными стенами и их безмолвной поддержкой. Джисон понимал, что близкие отношения не могут строиться исключительно на взаимопонимании. Часто люди ссорятся, расходятся во мнениях, выпускают в порыве пар. Но такой кризис не является редкостью. Особенно для друзей. Особенно если эти самые друзья заботятся друг о друге. В этом и состоит дилемма: тот, кто волнуется — оказывает сопротивление. Просто потому что ему не наплевать. Феликс с Чонином разошлись по разным комнатам, чтобы доспать ночные часы. Джисон заперся в кабинете и стал разбирать книжные лабиринты, составляя их обратно на стеллаж. Не хотелось оставлять после себя бардак, тем более перед отъездом. Он решил начать с малого — со скромного хаоса кабинета. Составляя книги на стеллаж и проводя по каждой с трепетной нежностью, Джисон не мог не возвращаться мыслями к «Шипам» и их дальнейшей судьбе. Даже с вырванными листами (что для Джисона вообще является преступлением, но иначе никак) эта книга таит в себе необычайную трагедию, которая отозвалась в его сердце снова. Отзовётся ли она с таким же успехом у матери Минхо? Поймёт ли она? Вспомнит ли? Ведь это её строки, каждое слово вышло из-под её руки. В подростковом возрасте Джисон вёл дневник, в котором записывал, как проходили его дни. Ничего супер необычного — рутина и мысли. Он забросил его, но когда нашёл спустя несколько лет и стал перечитывать записи, воспоминания вернулись, будто никогда не покидали голову. Стоило лишь прочесть — и вот они перед глазами. Может ли с «Шипами» в руках мисс Ли быть то же самое — Джисон не знал. Решение вернуть книгу той, кто её написал, было побуждено лишь добрыми помыслами. Если это поможет ей вспомнить хотя бы какой-то отрезок жизни, это уже шаг вперёд. Он просто хотел подтолкнуть её на этот шаг. Не такой большой подвиг, но любой успех начинается с малого. Но, как сказал Феликс, этот план может и не сработать вовсе. В любом случае, доброе дело, идущее прямо от сердца, не должно обернуться плохо. Мысленное утешение соперничало с сомнениями весь последующий день. Даже когда Джисон лёг спать, события последних дней не могли оставить его в покое.

***

Когда парни разъехались по домам, Джисону позвонил Чанбин и сказал, что следующую неделю они проведут вместе, прежде чем Джисон отправится раньше остальных обратно в университет. Если с Чонином и Феликсом можно было валять дурака, не чувствуя давления со стороны, то с Чанбином такие фокусы не прокатывали. В первый же совместный день он повёз Джисона в театр. Как он сказал, «культурно просвещаться и наслаждаться искусством». После целого часа, проведенного за выбором одежды, они наконец выехали на привычной машине с водителем семьи Со за рулём. Зал был полным. Подперев ладонью подбородок, Джисон слушал завывания оперной певицы, не находя в них ни капельки искусства. Чанбин, сидевший по левую руку, завороженно наблюдал за действием, которое происходило вокруг голосистой дамы. От начала прошло буквально минут тридцать, а Джисон уже утомился. Видно, оперное искусство всё же не его. Поговорить с Чанбином во время представления не удалось — он не хотел отвлекаться. Только когда они заехали после театра в ресторан и сделали заказ, Джисон откинулся на спинку диванчика и вытянул ноги. — Театр это, конечно, круто. Точнее, я могу понять, почему тебе там нравится. Атмосфера и всё такое. — Я не ты, — усмехнулся Чанбин. — Мне нравится само представление, а не огромные люстры и вычищенные паркеты. — Допустим. — Джисон сделал глоток воды. — Я эстет, ты актер. Причём довольно хороший, серьезно. Ты же собираешься продолжать после выпуска? Чанбин задумчиво закусил губу. — Мы как раз обсуждали с… мисс Чон, кем я буду после выпуска из Чанми. — И к чему пришли? — Ещё целых полтора года впереди, — пожал он плечами неуверенно. — Многое может измениться. А я не люблю строить долгосрочные планы, по закону подлости они всё равно не сбываются так, как были задуманы. — Ты мог бы блистать на сцене. — К этому не так легко прийти, мой наивный друг. И я, к счастью, осознаю все риски и возможности. К тому же, я бы хотел завести семью, — добавил он чуть тише. — После выпуска? — Джисон чуть не подавился водой. — Мне будет почти двадцать три. Не так уж и рано, как считаешь? — Н-да, но… У Джисона почти пропал дар речи. Помнится, в прошлых отношениях Чанбин тоже был уверен в своем желании завести семью и жениться, несмотря на то что ему было всего девятнадцать. Он рассказал об этом однажды в клубе, которым владел отец Хёнджина, на прошлых каникулах. Ровно год назад. Забавно, жизнь циклична, и они снова вернулись к этому разговору. Для Джисона подобное рвение было дикостью, потому что себя он считал совсем юным для такого серьезного шага. Как и любой в их окружении. Но Чанбин, талантливый молодой парень, выращенный классической литературой и театральным искусством, имел на этот счет совершенно иное мнение. — Возможно, ты думаешь, что я тороплюсь. Что я ещё молод, нужно гулять и веселиться, но мне и с ней весело, понимаешь? Я ничего не потеряю женившись, а наоборот, приобрету нечто важное и ценное. — Он сделал торопливый глоток воды. — Но это пока просто разговоры. Рано принимать окончательное решение. — Не знал, что ты настроен настолько серьезно. — Когда любишь человека, такие мысли иногда проскальзывают, — хмыкнул Чанбин и внимательно смерил задумчивость Джисона взглядом. — Ты никогда не думал? Смешок Джисона вышел неубедительным, и он закашлялся. — Нет. Точнее… свадьба, ты серьезно? Я встречаюсь с парнем. — Вы всегда можете переехать туда, где такие союзы не запрещены. — Так, остановись. — Джисон зажмурился и покачал головой. — Я никогда об этом не думал. Уверен, Лино тоже. Это всё будто… не для нас. Понимаешь? — Да. Но я бы не был так категоричен в сторону Лино. Уверен, он о многом думает. О совместном будущем тоже. — Делать ему больше нечего, — фыркнул Джисон. — Сейчас его мысли занимает важная миссия по спасению университета. — Что ещё за миссия? — выгнул бровь Чанбин. О. Ведь он не знает. Джисон поделился секретами только с Чонином и Феликсом, но почему-то забыл, что остальные члены компании до сих пор пребывают в неведении. — Не бери в голову, — отмахнулся Джисон как можно более небрежно. — У Лино свои заморочки. Ты же его знаешь. — Знаю. Мне довелось видеть его в разных состояниях души. — Чанбин наигранно вздрогнул. — Но всё же его первый курс был самым диким. К счастью, я это время не застал. — К счастью, я тоже, — нахмурился Джисон. — И он не особо говорит на эту тему. — Чан был с ним тогда. Он же его и вытащил из этого сумасшествия. — Вытащил? Каким образом? — Об этом тебе лучше поговорить с ним самим. Я не знаю подробностей. Джисон с горечью выдохнул и отвернулся к окну. Накрапывал мокрый снег, машины сновали по дороге. Принесли заказ, а он так и продолжал смотреть на этот лишенный привычного тепла пейзаж. Только когда Чанбин отвлёк его внимание, Джисон склонился над тарелкой и стал медленно есть. Вернулись они за полночь. Поскольку Чанбин любезно согласился спать в гостиной, Джисон поднялся к себе и упал на кровать, даже не раздевшись. Он достал телефон из кармана брюк и зашёл в диалог с Лино. Последним сообщением являлась буква «И», отправленная Джисону в качестве подтверждения, что с Лино всё в порядке. Они договорились, что он будет посылать каждый день по букве. До этого были «С» и «П». Джисон не удивится, если в этом послании по итогу будет зашифровано СПИ ХОРОШО. Очень в духе Лино. Быстро напечатав ему спокойной ночи, Джисон отложил телефон на столик и положил приготовленную таблетку в рот, запив стаканом воды. А потом отключился так же быстро, как его пожелание спокойной ночи было прочитано.

***

Докурив сигарету, Джисон загрузил вещи в такси, а сам сел на заднее сидение и осторожно закрыл дверь. Машина тронулась, и он заткнул уши наушниками, пропадая для внешнего мира на ближайшие несколько часов. Дорога до университета на машине Чанбина занимала не больше трех часов. На такси приходилось тащиться дольше, но выбора особо не было. Чанбин не собирался возвращаться в университет раньше положенного, тем более дама его сердца должна была приехать, чтобы провести вместе последние дни каникул. Джисон не имел права отрывать Чанбина от важных сердечных дел. Встретившись виском с холодным стеклом, Джисон наблюдал, как стекали с крыши одинокие капли, оставляя после себя прозрачные разводы. Он не заметил, как снова задремал. А проснулся, только когда машина остановилась у черных кованых ворот университета. Надо же — в этот раз его привезли прямо по адресу, а не высадили в какой-то глуши. Достав вещи, Джисон вошёл через приоткрытые ворота и ненадолго замер, встретившись с университетом Чанми лицом к лицу. Было что-то неосязаемое и тревожное в том, как здание на него смотрело. Погода была пасмурная, солнце не подсвечивало корпуса, отчего они выглядели более зловещими. Главный корпус, обвитый плющом, возвышался на фоне всего архитектурного ансамбля и пялился с издевкой. Может, у Джисона совсем поехала крыша, если ему кажется, что у зданий есть глаза? В мыслях как назло затрепетало: убийца прячется за стеклом. За каким из сотни? Окинув голые деревья и сырые тропинки беглым взглядом, Джисон ступил на одну из главных троп и пошёл по ней в сторону Шато. Первый этаж общежития пустовал, было до странного тихо. Колесики чемодана громыхали, пока Джисон катил их по деревянному полу. От этого звука он внутренне поёжился — таким неестественным тот казался. На втором этаже звуки, к счастью, заглушил длинный ковёр. Джисон свернул к двери блока, открыл её и остановился на пороге. Странно, почему он ожидал увидеть там Лино. Хотя это была просто проекция желаемого на действительное. Джисон действительно надеялся, что они встретятся с Лино либо у камина, либо у рояля, либо на крайний случай прямо на винтовой лестнице. Но нет. Вместо него в гостиной сидел Чан. А на нём — какая-то девица. Джисону даже не пришлось в неловкости прочищать горло. Девушка тут же поднялась, как только услышала скрип двери, и поправила юбку. — Здравствуйте, — пролепетала она и опустила глаза. Первокурсница, — подумал Джисон. А вот это уже интересно. — Привет, — ответил он как можно более дружелюбно. — Извините, что помешал. Девушка ретировалась к выходу и вскоре скрылась в коридоре, когда Джисон двинулся в сторону своей комнаты. Чан лениво застегнул пуговицы на своей рубашке. — Ты рано, — сказал он, растягивая буквы. — Как обычно. Дома скука. Странно усмехнувшись, Чан кивнул. — Не хочу тебя расстраивать, но ты приехал не в самое удачное время. — Это я уже понял, — Джисон кивнул на дверь, где только что скрылась девушка. — Соблазняешь первокурсниц, серьезно? — Не пытайся меня пристыдить. Знаешь ведь, что не работает. А про неудачное время, я имел в виду другое. Лино немного… не в себе. Оставив вещи на полу рядом с дверью комнаты, Джисон сел напротив Чана и наклонился вперед, уместив локти на коленях. — Что? Ты обещал присмотреть за ним. — Я и присматривал. Насколько это возможно, когда он и близко к себе не подпускает. — Тогда что произошло? На секунду лицо Чана исказило искреннее сожаление. Он побарабанил пальцами по подлокотнику и вяло ответил: — Ему кто-то позвонил. Я не знаю кто именно, что сказал, и так далее. Разумеется, меня он не посвятил. Но после этого звонка он… как бы тебе объяснить… съехал с катушек. Решил повторить свой первый курс. При упоминании первого курса Лино у Джисона внутри всё похолодело, покрывшись тонким слоем льда. — Где он сейчас? — В Мерло, — выдавил Чан, будто даже одно это слово было ему противно. — Хорошо. Я понял. Джисон тут же поднялся, направившись к выходу, но Чан был на удивление быстр. Он успел схватить его за руку и развернуть к себе. В глазах его стояла неприкрытая горечь. — Не ходи туда сейчас. Дождись, пока он вернется сюда. Пожалуйста, Джисон. Тебе не нужно его видеть в таком состоянии. — Да что ты говоришь? — Джисон выдернул руку и отшатнулся. — После этих слов, думаешь, я останусь здесь и буду ждать его у окна, как несчастная дева? Или что, думаешь, меня оттолкнёт то, что я там увижу? — Ты не знаешь его таким. Поверь. Будет лучше, если ты уйдешь к себе в комнату и начнешь разбирать вещи или примешь душ с дороги, а потом ляжешь спать. — Я не знаю его таким, — еле слышно повторил Джисон. — Как я могу не знать его, м? Он самый близкий для меня человек. — Джисон. — Чан снова потянулся, чтобы удержать, но попытка не увенчалась успехом. — Позволь мне хотя бы пойти с тобой. — Не нужно. Если он, как ты сказал, съехал с катушек, наше совместное появление может обернуться катастрофой. Иди догоняй первокурсницу. Сжав челюсти так крепко, что заболела голова, Джисон развернулся и вышел. До Мерло он добрался бегом. Уже на улице, ближе ко входу, до него донеслись крики, песни, смех и отголоски музыки. В груди трепетали нервы, по шее катилась капля пота, дыхание сбивалось. Только ступив на порог и закрыв за собой дверь, Джисон окунулся в смесь запахов и моментально поморщился. Помимо привычного винного аромата, в воздухе был разбрызган коктейль из одеколона, пота и чего-то тошнотворного и приторного. Будто трава Феликса, но доведенная до абсолюта. Приторность витала прямо под носом, независимо от положения головы. Не успел Джисон свернуть в сторону комнаты отдыха, как какой-то парень с круглыми черными очками на глазах и широченной улыбкой на губах, подхватил его под локоть и повёл в противоположную сторону — на кухню. Между делом приговаривал: — Парниша, ты чего так припозднился? Мы с утра отмечаем. Такой повод! Король вернулся… Только они оказались на кухне, этот парень повторил во всеуслышание, гораздо громче: — Король вернулся! — Король вернулся! — вторили ему люди, заполнившие пространство кухни, и подняли свои напитки в воздух. — Мне нужно идти, — Джисон попытался вырваться из хватки. Но второй парень, чья шея и грудь были забиты татуировками, подошел на помощь первому, подхватил Джисона, и совместными силами они подвели его к столу и вручили стаканчик с желтой жидкостью. Сопротивляться было сложно. — Это моча? — брезгливо скривился Джисон. Парень в круглых очках заливисто рассмеялся. — Пей-пей, дорогой друг. До дна. Джисон залил содержимое стаканчика в рот. Какие-то девушки заверещали как резаные, поэтому спутники Джисона на мгновение отвлеклись. Пары секунд хватило, чтобы он выплюнул желтую жидкость обратно в стакан и отставил всё это в общую кучу на столе. Первая вечеринка в Мерло научила его не пить то, что дают. — Ну как? — парень в очках вернулся к Джисону, преградив путь на выход. — Супер. Ничего лучше в жизни не пил. — А то. Мой личный рецепт. Ты же скинулся? — Чего? — На алкоголь и «зубной» порошок. — Я никогда не… Второй парень вырос будто из-под земли, удержав Джисона за предплечье. Его тату устрашающе выглядывали из-под белоснежной рубашки. Как он её содержал в таком идеальном виде, если тусовался в таком неидеальном месте? — Никогда не скидывался? — пробасил он. — И на скольких вечеринках ты был? — Я не считал. Парни, я честно без понятия, как у вас тут принято. — Он никогда не скидывался на дурь и алкоголь, — повторил тот, что в очках, будто это было до сих пор непонятно. — Придётся выворачивать карманы, — заключил татуированный. Джисон в растерянности от прежней злости даже не нашёл что ответить. Но ему не пришлось этого делать. Со спины к нему кто-то подошёл, закинув руку на плечо. Джисон тут же узнал голос. Захотелось обернуться и врезать этому человеку как следует. — Вы что, дурилы, не знаете кто он такой? — пропел Рой и хищно улыбнулся. — Нам плевать с крыши Главняка. Все скидываются, таковы правила. Если он входит в двери Мерло, то оставляет здесь свои карманные. Или всю стипендию, как уж повезёт. — О-о. Боюсь, он исключение. — С какой стати? Внук ректора что ли? — Не угадали. Круче. Ну-ка, дружище, скажи им, как тебя зовут. Джисон еле удержался, чтобы не смахнуть руку Роя и не плюнуть каждому стоящему на пути в лицо. Натянув подобие улыбки, которая скорее была похожа на оскал, он выдавил: — Хан Джисон. Парни быстро переглянулись. Тот, что в очках, кивнул и что-то прошептал одними губами. Его напарник нахмурился и смерил Джисона оценивающим взглядом. — Так это… блять. Боже храни королеву. Рой прыснул, тогда как парень в очках вдруг начал распинаться перед Джисоном: — Мы тебя не узнали просто. Конечно, для тебя тут всё бесплатно. Можешь брать мою тачку в любое время. Хочешь, одолжу тебе её на выходные, погоняешь? Только там коробка передач немного барахлит, нужно сначала отвезти машину к механику. Но это я сам сделаю, а потом дам тебе ключи. По рукам? — Не заинтересован. Протиснувшись между постояльцами Мерло, Джисон покинул кухню как можно проворнее, чтобы они не успели сесть ему на уши снова. Рой поплёлся за ним. Уже на подходе к комнате отдыха, он развернул Джисона за плечо и едко ухмыльнулся. — Как ты вовремя. Даже не знаю, как тебя отблагодарить за скорое представление. Ты же устроишь истерику прямо там, да? Я очень надеюсь. Смахнув чужую руку со своего плеча, Джисон напряг челюсти. — С чего мне это делать? Не наблюдал за собой симптомов истерии. К счастью, я пошёл не в мать. — Счастлив за тебя. Полагаю, ты наслышан о тёмном прошлом нашего дорогого Лино. Даже не боишься, что можешь увидеть за дверью? — Предпочитаю ему доверять. Дай пройти. — Ну-ну, не торопись. Так летишь навстречу разочарованию, что это даже смешно. Джисон медленно расслабил мышцы лица. Улыбка, хоть и вышла натянутой, вызвала у Роя недоумение. — Не нужно бояться разочарований, мой друг. Жизнь ими изобилует, — вдумчиво произнес Джисон и резко толкнул дверь комнаты отдыха локтем. Как и ожидалось, она ударилась о стену, но на этот резкий звук никто даже не обратил внимания. Первое, что бросилось Джисону в лицо, был дым и приторный запах. Здесь он ощущался ещё ярче, чем на входе. Джисон откашлялся. Дым пришлось разметать в разные стороны рукой, чтобы хоть что-то видеть. Рой куда-то испарился, и слава богу. Но его насмешка до сих пор ощущалась тяжелым прикосновением на плече. Пройдя мимо пары девушек, страстно целующихся прямо у стены за дверью, Джисон остановился. Перед ним стоял квадратный стол, переставленный в центр комнаты. Один из игровых. Обычно они стояли у окна. Но стол пустовал, за ним никто не сидел, да и выглядел он будто не к месту. Будто преграждал путь к дальней части комнаты, откуда слышался звонкий смех. Смех Лино. Джисон сел на стол и стал смотреть через дымовую завесу на то, как пальцы его парня ловко орудуют игральными картами. Короткий выдох облегчения вырвался будто по щелчку пальцев. Привычные атрибуты этой комнаты — расстегнутая рубашка и галстук, откинутый за спину — плюс сигарета в зубах и дикий взгляд черных глаз. А ещё смех. Такой яркий, звонкий, и такой ненастоящий. Остальных Джисон заметил не сразу. Ему было плевать, с кем Лино играет, кому улыбается, кто облепил его со всех сторон. Он знал этих людей только внешне, и все они смешались в однородную массу из румяных и откровенно пьяных лиц. Подойдя к кофейному столику, вокруг которого все собрались, Джисон отодвинул от себя высокого парня. Он загораживал весь вид. Тот отошёл, на удивление, без шума. Сложив руки на груди, Джисон уперся взглядом в раскрасневшегося Лино, но не сказал ни слова. Но долго оставаться незамеченным он не мог. Рой опять вылез в неподходящий момент и, растолкав остальных, фамильярно приобнял Джисона и прижал к своему боку. — Не стесняйся, Хан Джисон, — сказал он во всеуслышание. — Сыграй партеечку с королем. Попытай удачу. Какая-то девушка ахнула. Остальные тупо перевели взгляд с игроков на Джисона, округлив глаза. Было заметно, как Лино напряг шею и челюсти, но поворачиваться не стал. Джисону захотелось кого-нибудь ударить. — Я пришёл сюда не играть, — выплюнул он и оттолкнул Роя от себя. Лино опять рассмеялся, и у Джисона начало лопаться терпение. — Даже не скажешь мне привет после месяца разлуки? — обратился он к нему. Чужие смех и крики затихли. Резкое развитие событий заставило местных зевак, несмотря на затуманенные головы, чуть расступиться и оставить вокруг Джисона пустой круг. Лино лениво потянулся, хрустнув позвонками, и прикрыл глаза. Капля пота медленно скатилась из-под мочки уха за воротник. А потом сказал: — Привет, любимый. Что-то ты рано. Я ждал тебя завтра… а хотя нет. Немного запамятовал, когда ты должен приехать. Извини, что не встретил. Это было сказано настолько притворно-приторно, что у Джисона заскрипели от подобной сладости зубы. Противник Лино рассмеялся: — О-о. Любимый? Так это тот самый Хан Джисон, из-за которого ты нас бросал весь прошлый год? Какая неудача. И что в нём такого? Джисон вдруг почувствовал, как кто-то грубо схватил его за задницу. Потом этот кто-то неприятно крикнул на всю гостиную: — У парниши задница отменная, вот что. Не успел Джисон толкнуть этого парня со всей силы, чтобы тот по пути рассек себе лоб о каминную полку, как Лино едко усмехнулся и поднялся. Карты он затолкал в карман. Кто-то собирался возразить, что прерывать игру нельзя, а забирать карты со стола тем более, но королю правила не писаны. Подойдя к Джисону вплотную, Лино остановился. — Давай выйдем. Кажется, тут у кого-то выросли лишние руки. Джисон сделал шаг в сторону выхода, Лино провожал его слабой улыбкой. Идти следом он не торопился. Джисон догадывался почему. Подойдя к парню, который облапал Джисона, Лино приобнял его и положил ладонь на затылок. Потом что-то шепнул ему, но это не донеслось до остальных. Со стороны выглядело, будто они просто два старых друга, которые не хотят расставаться и расходиться в разные стороны. Но это была иллюзия. Погладив парня по затылку, Лино поднял колено с необычайной резкостью и попал им прямо в солнечное сплетение бедняги. Тот сложился пополам и опустился на четвереньки. — Ну ты и урод, — прохрипел он и заплакал прямо в ковёр цвета красного вина. — Продолжайте. Давайте, — Лино махнул руками. Толпа будто по мановению палочки снова оживилась. Вернулся смех, гогот, шёпот, бормотания. Лино развернулся и, подхватив Джисона за предплечье, вышел, а потом свернул в конец коридора. Там была дверь. Джисон раньше никогда её не видел. За дверью был туалет. Джисон поморщился от воспоминаний: Сынмин рассказывал, как тут однажды состоялась оргия. Будто в комнате отдыха нельзя было это устроить. Что за идиоты населяют это здание? Из света работал только один светильник, и то с перебоями. Уперевшись рукой в раковину, Лино склонил голову к крану и отпил воды. — Вряд ли её можно пить, — Джисон сделал шаг ближе и склонился над головой Лино. Ответом ему был смешок. Лино глотал воду довольно долго. Неизвестно, что могло вызвать у него такой сушняк. Хотелось верить, что не дурь, которая насыпается в стаканы на кухне. Джисон не знал предела своей ненависти к Мерло. Если бы он мог сделать это безнаказанно, то точно сжёг бы это здание со всеми его пороками. Может, настоящий яд Чанми — это второе общежитие? Наконец Лино выпрямился и шумно выдохнул. Капли воды стекали по шее и груди всё ниже. Джисон еле заставил себя переключиться на что-нибудь другое. На мигающий светильник например. Эпилептикам сюда точно лучше не заходить. Лино вдруг необычайно громко и задорно заговорил: — Не волнуйся за меня, Хан Джисон. Вода из крана не может быть вреднее цветочного яда. — Что случилось? — Джисон подошёл ещё ближе. Глаза были прикованы к чернеющим зрачкам прямо напротив. — Разве что-то случилось? Как умело он прикидывался дурачком. У Джисона затрещали костяшки пальцев. — Прекрати, хён. Все говорят, что ты вернулся к состоянию первого курса. Ты сам говорил, что тебе тогда было очень плохо. Что происходит? — О. Первый курс… весёлое время. Да. Извини, что ты спросил? Я, кажется, подзабыл. Джисон ощутил волну накатывающей злости. Он резко схватил Лино за подбородок и заглянул в глаза. Тот лишь рассмеялся. — Что за дурь ты принял? — процедил Джисон. — Ой, мамочка, прости меня. Я кончиком языка только. Клянусь. — Возьми себя в руки. Я говорю серьезно. — Ты такой грозный. Меня это возбуждает. Отодвинься, а то у меня встанет. Джисон с шумным выдохом убрал руку и сделал полшага назад. Улыбка Лино так и не сползала с лица. Пришлось идти на крайние меры. — Минхо… — Нет. Не-а. Замолчи, Хан Джисон. — Ты меня не слушаешь. Я буду называть тебя так, пока ты не придёшь в себя. — Тогда мне придётся заткнуть тебя. Но боюсь, тебе не понравится. Сердце Джисона застряло где-то в горле, он еле сглотнул пульсирующее нечто обратно. — Минхо. — Ну что за тупица. Всё произошло быстро. Одна рука Лино легла Джисону на затылок, вторая накрыла рот, почти перекрыв воздух. Горячее дыхание выходило из носа прямо в ладонь. Почувствовав, что перестарался, Лино сдвинул ладонь вниз, накрыв только рот. — Вот так. Хорошо. Это ведь не сложно, да? Молчать, когда я этого прошу. Почему же ты никогда меня не слушаешь? Мне даже обидно, знаешь. Ведь я просил тебя не звать меня по имени. Просил, да? Да. Я нечасто тебя о чём-то прошу. Сделай хотя бы это. Только сейчас Джисон начал понимать то, о чём пытался предупредить Чан. Лино не в себе. Его взгляд блуждающий, но граничит с безумием. Он улыбается, но улыбка всё больше становится похожа на оскал. Вряд ли дело только в препаратах. Лино еле держится, чтобы не сорваться. Чтобы не впасть в уныние или же наоборот в ослепляющую ярость. И тогда новое осознание сковало конечности. Произошло что-то страшное. Что-то настолько же страшное, из-за чего Лино потерял себя в год, когда учеба в университете только началась. Стараясь дышать размеренно, Джисон протянул руку и положил её Лино на спину, инстинктивно притянув его ближе к себе. Их поза не изменилась, но сократилось расстояние. Мышцы спины напряглись под ладонью Джисона. Вспотевшая рубашка прилипла к пальцам. Дыхание выровнялось. Проведя ладонью вверх и вниз по горячей спине, Джисон опустил плечи и чуть расслабился. Лино рвано выдохнул и неловко закусил губу. Взгляд его метался ещё какое-то время, но потом перестал. Когда он заговорил, голос звучал коряво. Как растроенный рояль. — Представляешь — я не могу оставаться счастливым надолго? Но так у всех людей, ладно. Плевать. Просто ненавижу, когда неудачи начинают валиться одна за другой. Одновременно. Это выводит из колеи. Понимаешь, о чём я? Джисон медленно моргнул, отвечая на вопрос. Лино кивнул сам себе. — Иногда мне кажется, что я тебя выдумал. Какой нормальный человек захотел бы остаться со мной? Значит, ты либо ненормальный, либо нереальный, — улыбка впервые за вечер вышла искренней. — Но я, кажется, отошёл от темы. Лино часто заморгал. Джисон понимающе молчал. Хотя другого выбора у него и не было. — Мне позвонили из лечебницы. Пару дней назад. Мать слегла с приступом. Можешь себе представить? — он рассмеялся сухим смехом. — Сидела, читала и бам. Обморок. До сих пор не очнулась. У Джисона подкосились колени. Если бы Лино не держал его, он бы точно повалился на грязный пол. — Я так и не понял почему. Врач сказал, что видит прогресс в лечении, что мама делает явные успехи и, возможно, скоро начнёт вспоминать. Не сразу и не всё — лишь какие-то крупицы информации. Но я готов ждать сколько угодно, знаешь. Хоть всю жизнь. Вместо сердца у Джисона билась кровоточащая рана, а в голове пульсировало: ты виноват, ты виноват, ты виноват. Всё испортил. Абсолютно всё. Если мисс Ли лишилась сознания, пока читала «Шипы»… Очевидно, безысходность отобразилась на лице. Лино склонил голову набок и осторожно убрал ладонь. — Ты сейчас задохнёшься, — сказал он, но голос был почти не слышен из-за бьющего в ушах пульса. — Хан Джисон… — Это я. Это… я. — Я знаю. Ты — Хан Джисон. Что с лицом? — Нет. Минхо… это я. Я… — Ну что? — Лино взял Джисона за плечи и прижал к стене. — Что ты говоришь? Виноват. Виноват. Виноват. Воздух вдруг окончательно испарился из уборной. — Говори, Хан Джисон. — Лино давил на плечи всё сильнее. — Я отдал твоей матери «Шипы». У отца была копия. Точнее, второй экземпляр. Я не… хотел. Не хотел, чтобы получилось так. Я лишь… Руки Лино резко упали с плеч, будто он обжёгся. Зрачки стали ещё шире, казалось, глаза скоро начнут вываливаться из орбит. Жилка на шее нервно дёрнулась. На секунду Джисону показалось, что ладонь Лино снова поднимется, но на этот раз огреет его по щеке. Но нет. Он стоял и смотрел неподвижно, будто изучал ранее невиданного зверя. Оба смотрели друг на друга так, будто видели впервые. Виноват. Виноват. Предатель. Ещё один… Лино напоследок часто-часто заморгал, а после этого вылетел из туалета. Джисон сполз по стене и сел на грязную плитку, не заботясь о последующем состоянии джинс. Его трясло. Сначала поцелуй с Джихёном, теперь это. Но самое страшное это не в край испорченные отношения, а взгляд Лино — будто он пережил очередное предательство. Очередное разочарование. Джисон сплюнул желчь в унитаз и попытался подняться. Озноб бил до сих пор, руки и ноги тянуло тупой болью. Он еле заставил себя выйти за дверь. Проходя мимо открытой двери комнаты отдыха, снова услышал смех и крики. Но на этот раз того самого смеха, звонкого и ненастоящего, слышно не было. Лино там тоже не было.