Сегодня по плану - смерть

Остров, на который Гермиона трансгрессировала с профессором Снейпом, был облачен в туман. Тот бледно тянулся по жухлой траве и цеплялся за сухие ветви кустарников, словно облака, упавшие на землю и потерявшие способность вернуться под небесный свод. На его территории не росло ни одного дерева, да и в целом за пределами пространства, где Гермиона непосредственно стояла, не было видно ничего, кроме густого тумана. Тишина окольцевала остров, и не было слышно ни птиц, ни шелеста травы, ни журчания воды. — За мной, — скомандовала чернеющая фигура Северуса Снейпа и исчезла в дымке. Грейнджер бросилась следом. Она перестала что-либо видеть. Ей казалось, будто туман так тяжел и липок, что забивается ей в ноздри, пока она, сощурившись, пыталась высмотреть что-то вокруг. И так же внезапно Гермиона вынырнула на свет. Чья-то рука (хоть Грейнджер и так прекрасно понимала, чья) пересекла ее поперек туловища, мешая пройти дальше. Гермиона взглянула на профессора Снейпа, а затем себе под ноги. И отпрянула. У нее перехватило дыхание, животный страх забился в глотке. Остров кончался, точнее сказать, кончалась земля, а дальше нескончаемым бескрайним простором стелилась пропасть. Конца ее не было видно: тот терялся во тьме, поглотившей туманные вихры. — Мерлин превеликий, — вырвалось у Гермионы. — Не ожидал, что вы так боитесь высоты, — вздохнул Снейп и покачал головой. — Это несколько усложняет нашу экспедицию. — Куда дальше? — дрожащим голосом поинтересовалась Грейнджер. У нее кружилась голова: она терпеть не могла места, где была вероятность сорваться вниз. Это являлось одной из самых важных причин ее непринятия полетов на метлах. — Туда, — Снейп кивнул в пропасть. Гермиона посмотрела на него в попытке убедиться, что он не шутит. Профессор одарил ее в ответ тяжелым взглядом. — Вы серьезно? — А похоже, что нет? Гермиона сглотнула. Сделала без сомнения едва заметный со стороны шаг ближе к оврагу и недоверчиво оценила высоту. — И что необходимо делать? — спросила она почти что шепотом. — Магия, наполняющая это место, вступает в реакцию с вашей, — сказал Снейп. — Они чувствуют друг друга, и любая ваша мысль отголосками наполняет восприятие вас островом и вами остров. Вы должны отчетливо понимать, чего от него хотите, и тогда он вам это даст. Гермиона нахмурилась: — А чего я хочу от острова? — Мост. Снейп устремил взгляд вдаль, словно пытался высмотреть что-то в бесконечном «ничего». — Вы должны довериться пустоте, — произнес тот. — Довериться пустоте? — в панике переспросила Гермиона. — Мне показалось, я сказал довольно внятно. — Он усмехнулся, явно над ней издеваясь. Грейнджер цокнула языком. — Это значит, что вам придется идти по воздуху. — Гермиона услышала, как пульс застучал в ушах. Она совершенно не была к этому готова. — Вы должны визуализировать в своем сознании мост, и идти по нему в воображении. Но физически ступить вам придется в бездну. — Нет, — Гермиона отчаянно покачала головой. — Я не смогу, это просто невозможно сделать без подготовки. — Невозможно? — Ей показалось, что Снейп ухмыльнулся, но это было столь быстро и призрачно, что она не была уверена. — Никогда не говорите, что что-то невозможно, пока не проверите это сами. В мире много что возможно, если просто поверить в это. Сотни лет назад люди верили, что невозможно летать, а теперь мы покупаем билеты на самолетные рейсы. — Это другое, — запротестовала Гермиона. — Это то же самое, — жестко и непреклонно оборвал ее Снейп. — Возвращение Поттера из мертвых тоже было невозможным, однако он живой и немного здоровый щеголяет в аврорской форме по лесам Британии. Снейп был прав, однако Гермионе претило ступать с края в пропасть. Это было противоестественно, высоко и ужасно страшно. Внезапно профессор подал ей локоть. Грейнджер опешила и нерешительно коснулась ткани его сюртука. Поразительный поступок. Совершенно странный для человека, который никогда не был с ней особенно мил. Северус Снейп не выглядел в ее мировосприятии чутким и оказывающим поддержку. Но сейчас она держалась за его руку, потому что боялась идти дальше. — Спасибо, — прошептала Гермиона. — Не хватало мне, чтобы вы раздробили себе череп о то, что там, вероятно, находится внизу. В его стиле. Но все же с его локтем и тканью сюртука, зажатой в пальцах, паника немного ослабляла свои оковы, поэтому можно было и потерпеть неизменную снейповскую грубость. — Вы ведь доверяете мне? — спросил тот. Гермиона задумалась над этим вопросом. — А вы уже делали это раньше? Снейп всмотрелся в ее лицо. — Не единожды. — Тогда да. — Закройте глаза, — протянул профессор, и его голос вибрацией прошел сквозь все ее тело. Тишина стояла звенящая, нереалистично абсолютная. — Нам с вами необходимо вообразить приблизительно одну и ту же картину, иначе есть вероятность, что кто-то из нас не дойдет до конца. — Гермиона судорожно сглотнула и смежила веки. — Представьте мост, который казался бы вам наиболее прочным и надежным. — Она напрягла фантазию. В ситуации, когда адреналин заставлял кровь бурно разливаться по кровеносной системе, это было очень трудной задачей. — Представили? — Грейнджер кивнула. — Опишите, что вы видите. — Мост состоит из железного каркаса. У него высокие стеклянные перила с металлическими поручнями, крепкие свайные опоры. — Что-то еще? — поинтересовался Снейп. Гермиона задумалась. — Это все. Моя фантазия сейчас не может работать более детализировано, сэр. Этого хватит? — Пожалуй. Вы готовы? Гермиона медленно выдохнула. Дрожь колотила все ее тело. — Не уверена, что когда-нибудь буду готова к этому. — Соберитесь, — сказал Снейп. — Вы держитесь за меня. Я — ваша опора. Вы сами сказали, что доверяете мне. — Если я умру, то перед смертью хотела бы сказать, что было приятно с вами поработать. Она услышала, как Снейп фыркнул. — Что бы ни случилось, держите глаза закрытыми. И представляйте мост. Он потянул Гермиону за собой, вынудив ее сделать шаг вперед. Под сапогом она ощутила пустоту. Ей показалось, что ее вот-вот стошнит от ужаса, когда внезапно подошва уперлась во что-то крепкое. Железо издало звук. Мост. Гермионе с трудом верилось, что это было правдой. — Вот так, — голос Снейпа прозвучал с некоторым облегчением. Видимо, он все же нервничал. — Не упускайте мост из виду, мисс Грейнджер. Задача требовала редкостной концентрации. Удерживать в фантазии образ одного определенного моста и передвигаться по нему мысленно было невыносимо сложно. Они шли медленно, поскольку мозг, не успевший перестроиться с зрительного восприятия на тактильно-аудиальное, давал сбои, и Гермиону качало на мосту. Снейп шел ровно и удерживал ее, он вел ее в такт своим шагам. Грейнджер не представляла, как он справлялся с этим впервые самостоятельно. Вряд ли кто-то оказал ему помощь. Гермиона еще держала в голове образ моста, когда споткнулась о землю. Снейп удержал ее от падения. Она ощутила, как его рука под ее ладонью расслабилась. — Пришли. Вы можете открыть глаза. Тусклый мягкий свет все же ослепил ее, и Гермиона огляделась из-под прищура. Она стояла в лесу, окруженная деревьями: кроны тех, усыпанные черной листвой, уходили будто под самое небо. Позади не было пропасти, лишь густой лес, подернутый вуалью морока. — Слава Мерлину, — Грейнджер облегченно коснулась лба, отпустив сюртук профессора. — Это было чертовски сложно. — И впрямь сработало, — неожиданно сказал Снейп. Гермиона напряглась. — В каком смысле? Снейп изогнул губы в усмешке. — Я вам соврал. Я тоже сегодня делал это впервые. Гермиона возмущенно распахнула рот. Она не представляла, что ему на это сказать. — Вы… — Она едва ли не задохнулась от злости. — Значит, вы не приходили сюда раньше? — Думаю, это вполне очевидно из того, что я сказал. — Зачем вы меня обманули? — А разве в противном случае вы бы решились пойти вперед? Гермиона знала ответ на этот вопрос. Она бы не пошла за ним. Однако это все равно было чересчур. — А если бы это не сработало, и мы упали бы? Черные глаза Снейпа весело сверкнули: Гермиона впервые видела эту эмоцию на его лице. — Но мы же дошли, — он развел руками. — Идемте. Лес был темен и густ, его чаща напоминала лабиринт из древних стволов, обитых корой, словно пережившей когда-то пожар и оттого теперь чернеющей. Кустарники тянулись вверх кривыми острыми когтями ветвей, и Гермионе казалось, что достаточно тронуть их — и те тут же схлопнутся и утянут под холодную землю. Птиц слышно не было. Сухие палки под ногами ломались и хрустели. Все замерло, словно жизнь давно уже приостановила на этой территории свое действо. И все казалось отчужденным. Застывшим. Мертвым. — Как вы узнали об этом месте? — спросила Гермиона после долгого молчания. — Зельевары делятся друг с другом разными сведениями, мисс Грейнджер, — уклончиво ответил профессор и остановился. — Разобьем палатку здесь, — Гермиона вопросительно на него взглянула, и тот кивнул чуть поодаль от нее. Совсем рядом пролегла поляна: трава на ней безлико темнела, пронизанная пиками опавших ветвей деревьев, но меж неживых травинок проглядывали цельными головками растения, и их шарообразная скорлупа чем-то напоминала большой орех. Они огромным множеством заполонили поле. — Ого, — протянула Гермиона. — Значит, они расколются ночью? — Не все. Лунные светлячки опыляют их каждую ночь, но только сегодня те впитают в себя определенный свет, отраженный от лунного диска, и их опыление расколет скорлупу некоторых цветов. — Это так необычно. — Гермиона бросила рюкзак на землю. — Наверное, очень красиво. — Понятия не имею, — ворчливо отозвался Снейп. Внутри его палатка оказалась довольно просторной. Очевидно, тот подумал об их комфорте и создал нечто похожее на квартиру с двумя комнатами. На удивление было уютно: даже не верилось, что палатка принадлежит Снейпу. — Вы нашли в книге информацию касательно цветов? — спросил тот. Гермиона опустилась на ковер, пока Снейп раскладывал на столе рядом с конфоркой принадлежности для сборки ингредиентов. — Tenebris mentisum, — ответила Гермиона. — Если по-научному. В народности его прозвали «Собиратель душ» за определенные свойства. Если его использовать без крайней осторожности, то превратит в живой труп того, кто выпьет отвар из него. В остальном он используется для целительства магов, переживших тяжелые психологические травмы. Делает мозг человека пластичным и тем самым подвластным любому магическому воздействию. О природе возникновения ничего не известно. Побочных эффектов не выявлено. Найден был в шестьсот… — Мисс Грейнджер, — профессор Снейп остановил ее взмахом руки. — Позвольте перекрыть ваш прорвавшийся словесный каньон. Если вы собрались мне пересказывать всю главу, посвященную тенебрису, то необходимости в этом нет. К вашему сведению, я читал книгу. — Вы не уточнили, что конкретно нужно рассказать. — Гермиона сложила руки на груди. Тот смерил ее пренебрежительным взглядом и вернулся к чехлу с ножами. — Осталось дождаться вечера, — сухо произнес Снейп. — До этого момента я объясню вам тонкости срезания растений и какой инструмент для чего используется. А ваша задача — слушать и запоминать. — Гермиона кивнула. Профессор взял со стола пинцет. — Начнем с этого…

***

— Мерлиновы кальсоны, — пробормотал Драко. — И зачем я на это согласился? Три древнейших тома, что содержали в себе, казалось, бессчетное количество хрупких пергаментных страниц, расположились на диване. Они были похожи на бурых птиц с распахнутыми крыльями, готовых вот-вот вспорхнуть под потолок гостиной. Однако взлетать они не собирались. Это удручало. Драко поставил магическую пометку на полях страницы почитать подробнее об одном из заклинаний, накладываемых на артефакты. Поднес к лицу чашку с чаем — приятно пахло бергамотом. Родители часто пили именно этот чай, а потому аромат казался принесенным из прошлой жизни. Откуда-то издалека — оттуда, куда никогда больше не вернуться. Чашка стукнула о блюдце в тишине гостиной. От отца и матери новостей не было. На последнее письмо Драко они даже не соизволили ответить, и он понятия не имел, сообщат ли они ему вообще сами, если гоблины одобрят ритуал развода. У него создавалось впечатление, будто родители выпроводили его из мэнора в Хогвартс и решили полностью игнорировать факт его существования. В камине вспыхнуло пламя. Это произошло в тишине комнаты настолько внезапно, что Драко подскочил с дивана. Недолго думая он швырнул в вышедшую из кирпичных сводов фигуру «остолбеней», но нежданный гость быстро выставил щитовые чары. А потом посмотрел на Драко. Малфой замер. — И я рад увидеться, — пробормотал сам Гарри Поттер и отряхнул бордовую мантию. На металлической эмблеме сверкнули золотом буквы герба аврората. Какая неожиданная встреча. Поттер оценивающе оглядел гостиную. — Где Гермиона? — В смысле «где»? — Драко моргнул. — Снейп уволок ее в лес. — Поттер опасливо прищурился, и Драко отчего-то занервничал. — Я… Я имею в виду, они в поход пошли за ингредиентами. А ты что тут делаешь? — Она не ответила на письмо. А потом патронус не смог определить ее местонахождение. Манера речи Поттера изменилась. Видимо, несколько месяцев в аврорате сказались на том довольно сильно: его голос приобрел жесткие нотки. Стальные. А, может, не только аврорат повлиял на это. Все же они не виделись с Малфоем целый год войны. Драко неловко коснулся пальцами пуговиц рубашки. — Должно быть, они в магически защищенном месте. С ней все в порядке, она же со Снейпом. Поттер кивнул, бросил взгляд на книги, раскиданные Драко на диване. — Занимательное чтиво, — почему-то посчитал своим долгом пояснить Малфой. Он понятия не имел, куда деть руки — почему-то те сейчас казались лишней частью его тела. Он не понимал, почему так нервничает. Это же был просто Поттер, над которым он подшучивал с самого первого курса. Поттер свел брови к переносице. Вся его напряженная поза выражала готовность к чему-то — будто тот в любой момент сумел бы вовремя выставить вперед палочку. Волосы у того сильно отросли и были собраны сзади в пучок. С отпущенной щетиной тот казался непохожим на самого себя. Весь в кожаных браслетах с деревянными бусинами, какими-то ракушками и медальонами, болтающимися на шее от каждого движения. Потертые ботинки: на одном так истерся шнурок, что Малфой совершенно не понимал, на каком чуде тот еще держится. Но взгляд… Внимательный. От Драко не ускользнуло, как Поттер сканировал пространство, отразив атаку. Нет-нет. Это был не просто Поттер. — Ты живешь здесь с Гермионой? — спросил тот. — Как видишь, — Драко развел руками. — Я староста Слизерина. А Грейнджер временно попросил здесь пожить Снейп. — Понятно. Передай ей, будь добр, как она вернется, что я ей писал, — попросил Поттер. Потом шагнул к камину, поморщился от чего-то, и Драко внезапно вспомнил о газетах. — Герою отказали в лечении? Или в очередной раз лезешь на рожон? — Треклятые репортеры. Все растрындят, — Поттер покачал головой. — Герой, — тот саркастично выделил это слово, — очень даже вылечился. А на рожон я лезу всегда. — Может, я чего-то не знаю о методах лечения Мунго, но мне казалось, что болеть ничего не должно, когда тебя вылечат, — Драко многозначительно изогнул бровь. Поттер покосился на него. — Даже если и так, я должен работать. Некогда мне на больничной койке прохлаждаться. — О, ну да, — наигранно понимающе протянул Малфой и всплеснул руками, — посланный магическому миру судьбой Великий Борец со злом должен отловить всех Пожирателей Смерти! И как Британские острова только продержались целыми до твоего рождения? — И как только на них не пошла трещина от твоего неиссякаемого остроумия? — парировал Поттер. — О, благодарю, Потти. Не знал, что ты такого высокого мнения о моих интеллектуальных… — Драко не успел договорить, поскольку пришлось молниеносно отреагировать протего на брошенное быстрой искрой заклинание Поттера. Всего лишь чары щекотки. — Ого! — Драко хлопнул в ладоши. — А аврорат, я смотрю, подкачал в боевых заклинаниях. Неудивительно, что вы делаете столь мизерные успехи. Если до этого Поттер еще держал лицо, то сейчас он взорвался. И от этого Драко ощутил такой прилив энергии, какого не чувствовал уже… Черт знает сколько он уже этого не чувствовал. Запал. Игривый адреналин. Тот отправил в Малфоя очередное заклинание. Столь же безобидное, потому Драко ловко отразил луч, и тот, отрикошетив в шкаф, уронил на пол стопку книг и кипы пергаментов. Кажется, те принадлежали Грейнджер. Собственно, Малфою сейчас было все равно. — Опытный же ты аврор, я посмотрю, — подначивал Драко, — раз не можешь попасть в практически стоящую цель. — Мне огреть тебя чем-то пожестче? — вопрос был то ли риторический, то ли серьезный. Драко не совсем понял. Малфой отправил в Поттера невербальное флиппендо. Тот отразил его, кажется, не моргнув и глазом. Со стороны Драко вообще сомневался бы в том, что Поттер увидел луч. Тот послал в Драко невербальный дантисимус. Малфой отскочил в сторону. — Не думал, что ты такой мстительный, — обиженно протянул он. — Конфундус. — Как банально, Малфой, — на губах Поттера расцвела улыбка. — Придумай что-нибудь оригинальнее. Таранталлегра! — Конъюнктивитус! — Левикорпус! — Локомотор Мортис! Когда в следующую секунду Поттер разбил вазу за его спиной, Драко бросился за диван, но внезапно поскользнулся и, не удержав равновесие, упал на спину. Лопатки больно стукнулись о пол. Драко зашипел. Он попытался сообразить, на чем поскользнулся, и нащупал ладонью лед. — Нечестно! — воскликнул он и ощутил, как его тело крепко сдавили веревки. Поттер подкинул в руке палочку и оперся о спинку дивана. — Не припомню, чтобы мы договаривались о честной дуэли, — Поттер ухмыльнулся, а затем развернулся к камину. — Эй! Эй! Поттер! — в панике вскричал Малфой. — Развяжи меня! Поттер обернулся: лицо того сияло странной веселостью. — Ты же сильный волшебник, Малфой, — протянул тот. — Ты и сам справишься. У Драко внутри забушевала злоба и, кажется, приблизилась к отметке, близкой к критической. — Ненавижу тебя! — прошипел он и заерзал в путах. — Рад был встретиться. — Да пошел ты! И Поттер исчез в зеленой вспышке огня камина. Драко расслабленно откинул голову и ощутил затылком холод льда. Все тело пульсировало магией, кожа покрылась испариной, и Драко чувствовал расслабление. То самое, которого ему так давно не хватало. Уже столько времени. Он прикрыл глаза. Сейчас, когда он остался один в гостиной старост, присутствие Поттера казалось сном. О реальности всего, что происходило несколькими минутами ранее, напоминали веревки, сдавливающие тело, и морозная стужа под спиной. Это было потрясающе. Драко медленно выдохнул. Так и должно быть: он, Поттер и перестрелка чарами. Это было чем-то родным. Будто бы из времени, когда все было хорошо. До того, как на Драко повисла непосильная ноша с заданием убить Дамблдора. До того, как Волдеморт начал устраивать заседания Пожирателей в мэноре, до того, как коридоры Хогвартса стали напоминать фашистский лагерь, до того, как Поттер пошел в Запретный лес умирать. Это было чем-то невесомым, легким, словно если сорвать одуванчик, дунуть на него и смотреть на уносимые ветром пушинки соцветия — как в детстве, когда весь мир воспринимается чудесной сказкой. Это было чем-то… …правильным.

***

Гермиона сделала все, как объяснил Снейп. Она собирала пинцетом один за другим кружочки пыльцы, осевшие на расколотой скорлупе, и бережно опускала в колбы. Закупоривала пробками и складывала в кожаную сумку на поясе, что вручил ей профессор перед выходом из палатки. Снующие по полю светлячки, неестественно яркий лунный диск и парящий рядом шар Люмоса частично упростили задачу, однако собирать ингредиенты, ползая на корточках по сухим острым веткам, все же было весьма сложной задачей. За несколько часов наполнения пробирок Гермиона успела пару раз содрать кожу и глубоко вспорола ладонь о шипастую ветку куста, поскользнувшись на влажных листьях. — Если с вами случается нечто подобное в наших совместных походах, вы обязаны сразу же сообщать мне, — сетовал Снейп, поливая ее рану обеззараживающими настойками в палатке. Гермиона закусила губу от жгучей боли, пульсирующей в руке. Еще около часа она собирала ингредиенты, натянув на поврежденное место рукав. На самом деле она просто не хотела показаться Снейпу неженкой, которая не может работать дальше при малейших сложностях, а потому не сказала ему о ране, даже когда они вернулись в палатку. Просто профессор заметил, что весь ее рукав пропитался кровью. И, видимо, разозлился. — Я не вижу смысла паниковать из-за небольшой царапины, — шикнув от боли, пробормотала Гермиона. Снейп бросил на нее угрожающий взгляд. — Да, может, от кровопотери вы не умрете, — раздраженно отчеканил тот, принявшись перебинтовывать ей ладонь. — Однако вы не подумали о заражении крови? Внесении инфекции? Вы даже не в курсе, как-то, что вы собираете, взаимодействует с кровью. А если пыльца попадет вам на рану? А если туда попадут частицы других растений? Не понимаю, где ваши знания и мозги, когда их использование действительно необходимо. Гермиона стушевалась. — Простите. Снейп поджал губы. Взглянул на нее, и Гермиона отвела взгляд, встретившись с его глазами. Его действия шли вразрез с интонацией, видом и выражением лица. То, насколько холодно он разговаривал, и то, насколько заботливо обращался с ладонью, не укладывалось у Гермионы в голове цельным образом. — Причем здесь ваши извинения? Как считаете, они бы сильно помогли мне, если бы меня обвинили в убийстве героини Второй Магической войны? — Гермиона ощутила, как жар горящей маской прилип к щекам. Отчего-то ей стало невыносимо неловко. — Мне не нужно, чтобы вы извинялись. Мне нужно, чтобы вы думали головой. — Я думала. Я просто… — Она замолчала. Объясняться не было никакого смысла. — Впредь я буду говорить вам о подобных инцидентах. — Уж постарайтесь. Снейп закончил с ее ранением. Он закупорил зелья, убрал их в сумку и пошел к двери своей спальни. — Вы идете спать? — спросила Гермиона. — Рано утром нам необходимо вернуться в Хогвартс. Уж не знаю как вы, а я предпочел бы пребывать хоть немного в здравом уме. — Доброй ночи, сэр. Снейп бросил на нее странный взгляд. — И вам того же, мисс Грейнджер. В кровати Гермиона вся извертелась. Мыслей, которые обычно подолгу мешали ей уснуть, не было, но все же что-то тревожило ее. Голова болела — должно быть, от усталости. Она открыла глаза и взглянула в потолок. Прислушалась. Не было слышно ни ветра, ни птиц, ни сверчков. Гермиона боялась, что проживание в палатке станет триггером и ее накроет нечто наподобие панической атаки, но, на удивление, ничего здесь не напоминало о побегах по лесам с Гарри и Роном. Должно быть, дело было во всем сразу: в обстановке палатки, в цели прибытия сюда. В Снейпе. Особенно в Снейпе. Тот был отталкивающим. Неприятным. Язвительным. Но проскальзывало нечто такое в его поведении, во всем языке его тела, в невербальных жестах… Гермиона не знала, что именно. После воспоминаний, которые тот отдал Гарри, стало отчетливо ясно, что Северус Снейп — один из тех людей, кого нужно читать между строк. И было в нем что-то, что, несмотря на высокую мрачную крепость, которую выстроил для себя тот, заставляло Гермиону чувствовать себя спокойнее. Грейнджер поднялась с постели и, обернувшись пледом, тихо вышла из спальни. А потом покинула своды палатки, и свежий воздух нежно коснулся ее лица. Вокруг стеной теснились тяжелые темные силуэты деревьев, а меж их стволов мелькали светлячки. Было видно, как те кружили по поляне, будто в хороводе, водимым вокруг цветов. Гермиона прошла чуть вдоль палатки и едва не налетела Снейпа. Тот сидел прямо на земле спиной к ней и, очевидно, тоже смотрел на поляну. Он не спал. Как и тогда, когда Гермиона кралась ночью на кухню за едой. Она медленно опустилась на траву рядом со Снейпом, и тот даже бровью не повел. Какое-то время они сидели рядом молча. Гермиона наблюдала за мельтешащими вдали светлячками, рязглядывала кривые ветви, подсвечиваемые круглым глазом луны. Снейп не шевелился, не было даже видно, как он дышит. Грейнджер вообще не была уверена, что тот заметил ее присутствие. — Знаете, отчасти я понимаю жажду бессмертия, — неожиданно произнес Снейп. Гермиона непонимающе повернула к нему голову. — Просто представьте, сколько после вашей смерти выпустят книг, которые вы никогда не прочтете. Сколько сделают открытий, которые вы никогда не увидите. Сколько изобретут вещей, которыми вы никогда не сможете воспользоваться. Дамблдор говорил Волдеморту, что есть вещи страшнее смерти. А я не знаю, что может быть страшнее вашего несуществования. Вашего отсутствия в этом мире. Пока вы существуете, то можете пройти через все и справиться со всем, но когда вас нет… Справляться будет уже некому. — Профессор помолчал, а потом добавил язвительно: — Герберт Спенсер говорил, что выживают наиболее приспособленные, но он был маглом. На самом деле выживают бессмертные. Гермиона улыбнулась на последнее замечание. Однако Снейп прошелся по всем ее болевым точкам. Это был ее самый большой и самый жуткий страх — упустить знания. Перестать получать их. Кануть в пустоту и потерять способность получать информацию от мира и давать ему информацию в ответ. Было странно слышать это от Снейпа. Гермионе было в принципе странно, что тот поделился с ней своими рассуждениями. Стоило запомнить день, когда профессор сделал это в первый и, возможно, в последний раз. — Почему вы не спите? — негромко спросила она, но тишина словно делала ее шепот слышимым в каждом уголке леса. — Не уверен, что это ваше дело. Гермиону кольнуло, но она проглотила его грубость. — После целого года скитаний у меня осталась привычка всегда быть настороже, — решила начать она. Грейнджер не рассчитывала, что Снейп проникнется и поделится в ответ. Просто почему-то ей внезапно захотелось это сказать. Она заметила, что профессор слегка повернул к ней голову, будто прислушиваясь. — Я всегда должна была все контролировать. Что за нами нет хвоста. Что мы поставили надежную защиту. Что мы переместимся туда, куда нужно. Мой мозг кипел, и иногда создавалось впечатление, что он вот-вот выкипит. — Снейп хмыкнул. — Мне нельзя было расслабляться ни на секунду. Я пила зелья, компенсирующие сон, потому что не могла спать. Когда Рону расщепило плечо во время одной из трансгрессий, я винила в этом себя. Что недостаточно постаралась, чтобы этого не произошло. Когда Гарри принес Хагрид, я винила себя, потому что в те самые секунды, когда я осознала, что это конец, я подумала… — она судорожно втянула воздух. — Я подумала, что наверняка был другой выход, но я просто не нашла его до этого. Не додумалась. Что нужно было мыслить лучше, упорнее, дольше, нужно было что-то сделать до того, как Волдеморт убил его. За несколько минут речи Риддла я создала в голове три плана с несколькими исходами, к которым они бы привели. Двое были с маховиком времени, последний — с более сложной магией, о которой я читала. Я обдумывала, какой из них более реален в исполнении и скорее приведет меня к нужному исходу, взвешивала на мысленных весах, перечеркивала ненужные действия и детали, когда Гарри очнулся. Теперь Снейп всматривался в нее, повернув к ней лицо полностью. Гермиона бросила на него быстрый взгляд. — Когда нам вручали орден Мерлина, я не верила, что заслуживаю этого. Война закончилась, Гарри был жив, многие были живы. Да, сильно потрепанные, но живые. И тем не менее мне казалось, что что-то не так, что я все равно недостаточно постаралась. А потом я переехала к Гарри. И целый месяц не могла встать с постели, потому что мне ничего не хотелось. Жуткое состояние, с которым я столкнулась впервые в жизни и которое пережила тогда в полной мере. Она выдохнула. Снейп молчал, но Гермионе словно и не требовались его слова. Ей было необходимо просто сказать все это вслух. Просто выговориться. — На своих самых верных воинах война оставляет наиболее глубокие шрамы, — произнес Снейп. — Физическая война страшна. Но другая несет не менее разрушающую силу. Та, о которой никто не знает, кроме тебя. Которая проходит у тебя в голове. Изо дня в день. Снова и снова. Он посмотрел Гермионе в глаза, и она сглотнула. — Вы проживаете это? — спросила она. Он ничего не ответил. Его рука исчезла под мантией, а затем он протянул Гермионе флакон с зельем. — Выпейте, это умиротворяющий бальзам. Станет лучше. Гермиона забрала у него пузырек. — Спасибо. Снейп нахмурился, словно ему претило то, что она сказала. Словно ему это не нравилось. — Не стоит меня благодарить. — Он поднялся с земли. — Просто идите спать, мисс Грейнджер. Звук ломающихся веток заставил Гермиону вскочить на ноги. Она всмотрелась в черные заросли кустов, Снейп сжал ее локоть. — Ветер? — с надеждой предположила она. Профессор неопределенно качнул головой, внимательно осматривая пространство. — Будем надеяться. — А может, животное? — Здесь не водятся звери. Непроста лес зовется Мертвым. Гермиона вопросительно на него посмотрела. — А как же светлячки? — Вот такой вот парадоксальный феномен. Они нужны для опыления тенебриса и, вероятно, других растений. В темноте леса никого не было видно. Вновь повисла тишина, и ни единый шорох не нарушал ее. — Возможно, естественный процесс разложения ветвей, сброшенных деревьями. — Снейп потянул Гермиону к палатке. — Пойдемте внутрь. Не думаю, что нам что-то угрожает. Гермиона еще раз всмотрелась в лес. Странное чувство поселилось у нее внутри. Она сжала ладонью крепче умиротворяющий бальзам. Просто треснула ветка. Бывает. Только вернувшись в палатку Гермиона поняла, что за чувство заставило ее спину вмиг покрыться гусиной кожей. Чувство, которое она никогда ни с чем не спутала бы после войны. Инстинкты не подводили ее тогда — она была уверена, что не подводят и сейчас. Стоя за пределами палатки, там в темноте, рядом со Снейпом, под массивными кронами деревьев, она чувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.