Когда остановится время

      Громкий автомобильный гудок бьёт по ушам, вынуждая остановиться в шаге от пролетевшей мимо машины. Хёнджин в ступоре замирает и ловит на себе удивлённые, неприязненные взгляды редких прохожих. Со стороны он действительно выглядит странно: то чуть не бросился под машину, то встал истуканом на самом краю тротуара. Но разве он виноват в том, что настолько слабый, что даже покончить со своими мучениями одним разом не может?       Резкий порыв ветра приносит с собой лёгкий запах выпечки из круглосуточной кофейни неподалёку. Приятный аромат навевает тёплые моменты из прошлого: Хёнджин вдруг вспоминает, как однажды Феликс решил освоить мастерство изготовления сдобного печенья, но вся первая партия безнадёжно подгорела снаружи. Раз за разом пробуя заново, Ликсу всё же удалось достичь нужного сочетания ингредиентов и времени выпекания. Маленькие печенюхи в виде забавных кошачьих мордочек получились в итоге идеальными на вид и на вкус. Феликс воодушевлённо упаковал каждую из них в прозрачный пакетик и принёс на следующий день в студию, чтобы угостить всех своих друзей. В этом и есть весь Ликс — если у него не получается задуманное, он всегда пробует заново, ищет пути решения, не опускает рук. И Хёнджин понимает, насколько сильно он хочет хотя бы немного быть похожим на него.       Ветер снова налетает со спины, заставляя поёжиться от неприязни. Декабрьская изморось уже порядком намочила куртку, делая её тяжёлой и неудобной, пальцы рук замёрзли, а длинные пряди волос прилипли ко лбу, мешая глазам. Хёнджин, минутами ранее чуть не сделавший отчаянный шаг, сейчас искренне желает тепла и комфорта, поэтому заставляет себя сдвинуться с места и пройти несколько шагов в сторону кофейни с вкусным запахом.       Внутри довольно уютно и немноголюдно — свободный столик находится сразу. Заказав кофе и брауни, Хёнджин по привычке достает из кармана телефон, но ничего интересного в нём не находит. Сегодня даже звонка от мамы нет: скорее всего, нагулявшись в парке дольше обычного, Кками просто завалился спать и на цветок не обратил никакого внимания. Хоть какой-то позитивный момент в этом вечере.       Заказ приносят очень быстро, и Хёнджин с удовольствием вдыхает аромат свежего кофе. Негативные эмоции, бушевавшие в нём, постепенно сходят на нет, оставляя после себя усталость, вялость и апатию. Интересно, Феликс уехал домой с вечеринки? Один или всё же нет? Надо было остановить его, заставить выслушать, объяснить всё с самого начала, дать понять, насколько он важен. Вымолить прощение. И никогда больше не видеть той пустоты в глазах, с которой Ликс сегодня смотрел на него.       Не спеша потягивая кофе, Хёнджин размышляет о том, что он снова ведёт себя, как эгоист: заставить Феликса выслушать, заставить простить себя… это всё лишь для него самого, для Хёнджина, для спокойствия его собственной души. А что для Ликса? Чего вообще ему хочется? Чему бы он был рад? Может быть, раз уж у Хёнджина теперь бесконечное множество свободного времени, он сможет найти ответы на эти вопросы?       Если вырваться из круга времени он не в силах, так пусть каждый его день отныне будет приносить хоть крупицу чего-то хорошего и приятного тем, кто дорог для него. Раз Хёнджин не может жить в полной мере, то постарается сделать этот день немного лучше для близких людей. На этом топливе он и сам будет держаться как можно дольше, не сходя с ума от отчаяния.       И в первую очередь ему нужно решить, как сделать так, что бы Юри больше не было в его жизни, иначе все старания сохранить себя в каком-никаком порядке просто пойдут прахом лишь оттого, что однажды в институте она просто подойдёт и поцелует его как ни в чём не бывало.       Расплатившись и вызвав в приложении такси, Хёнджин выходит из кафе. Здесь был вкусный десерт, жаль, что не было смысла купить его с собой, чтобы угостить завтра Феликса, Чонина и Сынмина перед началом занятий. И это даже к лучшему — вряд ли бы они обрадовались тому факту, что он подошёл к ним с угощением, ещё вчера не обращая на их существование никакого внимания.       Подъезжая к дому, Хёнджин уже примерно представляет себе, как будет проводить следующие дни, недели, и может быть даже годы своей жизни. Он не тешит себя иллюзиями и знает, что по-прежнему будет нелегко, но это единственный шанс продолжать существование в этом мире. Впервые за четыре дня он засыпает без невыносимо тревожного чувства в груди.

***

      Утро пятого повторяющегося дня начинается уже привычно. Отключив будильник, Хёнджин легко встаёт и идёт умываться, стараясь не задерживаться долго. Ему нужно успеть осуществить задуманное, поэтому он быстро собирается и, попросив маму убрать цветок с подоконника куда-нибудь повыше, спешно наливает себе кофе.       Чанбин как-то сказал, что Юри любит мишуру. Хёнджин не придал этому большого значения тогда, а сейчас понимает, настолько тот был прав. Юри действительно ценит больше всего на свете образы, идеальные картинки. Её жизнь — как одна большая Инстгарам-страница, которую интересно полистать, посмотреть, изучить со всех ракурсов, и можно втянуться в это настолько сильно, что однажды незаметно стать инструментом для достижения ещё большей идеальности. Хёнджину вообще потребовалось залезть в петлю времени, чтобы осознать это. Но зато сейчас он чётко понимает, что их отношения в прошлом, проблема только в том, что каждый день Юри просыпается с мыслью, что они всё ещё вместе. Теперь же ничего не остаётся, как каждое утро расставаться с ней. Это — его наказание за то, что увлёкся красивой внешностью, пытаясь сбежать от очевидного. И если Юри любит мишуру, то он ей даст мишуру, в лучшем виде.       Допив кофе, Хёнджин садится за стол, достает чистый лист бумаги и от руки пишет письмо. В нём романтичные слова о том, как много значит Юри для него, но случайная новость о Юн Джихо не даёт вынести глубокой печали. Он пишет о том, что не винит её ни в чём, что разбит, подавлен и никого не хочет видеть рядом с собой, что ему нужно много времени и сил на восстановление, и что он даже понял, что не достоин такой прекрасной девушки, как она. Далее следует благодарность за всё, что она для него сделала, и просьба не думать о нём плохо, ведь она навсегда останется в его душе идеалом красоты и совершенства. Письмо аккуратно складывается и запечатывается в красивый конверт, купленный по дороге в универ, также к нему прилагается нежная белая роза из цветочного магазина рядом с остановкой метро.       Теперь Хёнджин во всеоружии. Он спокойно заходит в учебный корпус, зная, что встретит Юри в холле. Уже не дёргаясь в отвращении, когда видит её, он лишь слегка отстраняется, не давая себя поцеловать, и на вопросительный взгляд вручает письмо вместе с цветком.       — Прочитай, пожалуйста, когда я уйду, — тихо, но настойчиво просит он, больше не желая быть грубым, злым или раздражённым.       Хёнджин действительно благодарен Юри за опыт, который получил. Если бы не её поверхностное отношение, заметил бы он все те тонкие грани пристального внимания Феликса?       Юри, как и ожидалось, в небольшом замешательстве берёт в руки конверт и розу.       — Чаги, что это? Я пропустила какую-то нашу дату?       — Нет, всё написано внутри. Мне пора.       Грустно улыбнувшись, он уходит, не слыша вслед ничего. Если Юри до конца дня больше не потревожит его, то всё сделано правильно. Он даже не будет лениться каждый день писать ей письма от руки, ведь отпечатать копии заранее в его ситуации нет возможности.       Первым занятием идёт экономика и, хотя она для Хёнджина начинается в пятый раз, он по иронии судьбы понятия не имеет, о чём будет лекция. Может быть, через месяц или два он наконец вслушается в слова неприятного профессора, но сейчас совсем не до этого. Все органы чувств настроены на Феликса, слух улавливает малейший его шёпот и тихий смех. Впервые сидящий близко к Феликсу Джисон не вызывает ни малейшего раздражения, и причина этому, конечно же, его явная заинтересованность в Ли Минхо. Увидев собственными глазами, с каким влечением Джисон тянулся поцелуями к старшему, Хёнджин прекрасно понимает: общение Хана и Ликса лишь дружеское, и абсолютно точно оно не заслуживает той злости, что зарождалась в нём ранее, стоило только услышать их беззаботный смех. Хёнджин, наоборот, радуется тому, что рядом с Феликсом находится весёлый, дружелюбный человек, и одновременно учится не делать поспешных выводов, основываясь лишь на чувстве ревности.       Когда занятие подходит к концу, Хёнджин намеренно оставляет тетрадь с яркой обложкой на столе и одним из первых выходит из кабинета. Выдохнув от облегчения — ни Юри, ни её подружек сегодня в коридоре не наблюдалось — он проходит немного дальше, встаёт у окна и достает телефон, делая вид, что ищет в нём что-то важное. Когда из кабинета выходит Феликс в компании Джисона, Сынмина и Чонина, сердце начинает биться быстрее. Друзья, оживленно беседуя между собой, направляются к следующей аудитории, но Феликс отделяется от компании и подходит к Хёнджину, протягивая ему тетрадь:       — Ты забыл на столе.       Хёнджин смотрит на это действие, как на чудо, даже зная заранее, что оно произойдёт. Всё равно каждый раз любое взаимодействие между ними ощущается нереальным и незаслуженным.       — Спасибо, Ликс, — осторожно взяв свою вещь, чуть задев своими пальцами при этом чужие, говорит Хёнджин, глядя прямо в глаза бывшему другу. — Мне очень приятно, правда.       Феликс в первую секунду смотрит на него как-то настороженно, недоверчиво, ведь целый год игнорирующего молчания не мог пройти бесследно, но Хёнджин к этому готов. Смысл в том, чтобы не обидеть, не обидеться самому и дать чувство комфорта и лёгкости. Поэтому он открыто улыбается и слегка кивает в подтверждение своим словам.       Феликс изучает его взглядом, тёмные карие глаза таят в себе множество вопросов. Хёнджин смотрит в ответ ласково, желая продлить чудесное мгновение как можно дольше, но оклик Сынмина разрушает тот эфемерный прозрачный пузырь, в которой их затянуло, стоило посмотреть друг на друга. Последний раз бросив на Хёнджина внимательный взгляд, Феликс разворачивается, чтобы нагнать своих друзей.       Хёнджин провожает его взглядом, позволяя лёгкому чувству удовольствия, зародившемуся в груди, разлиться по всему телу. Феликс быстро нагоняет друзей и в ответ на какой-то тихий вопрос Сынмина успокаивающе хлопает его по плечу. Джисон весело щебечет на весь коридор, Чонин смеётся с его шуток, а Ликс, внезапно, оборачивается, и снова его взгляд просвечивает Хёнджина рентгеном. Задорная улыбка появляется у блондина на губах, когда он видит, что Хёнджин и не думает прятать или отводить своих глаз, но длится это всего лишь пару мгновений, а затем друзья все же вовлекают Феликса в общий разговор.       Всё с тем же приятным чувством внутри Хёнджин отправляется вслед за одногруппникам на английский. Он знает, что Феликса и Джисона отпустят с занятия, и скорее всего эти двое пойдут в кафе. Хёнджин не хотел им мешать и планировал досидеть в аудитории до конца занятия, но в тот момент, когда Феликс, собрав свои вещи, выходит вслед за Джисоном за дверь, ноги сами собой поднимают его с места и под удивлённый гул студентов несут к выходу из кабинета.       Преследовать Феликса, словно какой-то свихнувшийся сталкер, совсем не входило до этого в планы, но яркая улыбка, перерывом ранее блеснувшая в полуобороте, отчаянно манит за собой. Хёнджина с небывалой силой тянет к Феликсу, и сопротивляться этому нет никакого желания. Решив ненавязчиво держаться неподалёку и действовать по ситуации, Хёнджин идёт вслед за Ликсом и Джисоном к выходу из универа и тормозит перед прозрачными входными дверями, потому что друзья вдруг останавливаются на ступеньках. Джисон что-то говорит Феликсу, показывая при этом на дисплей своего телефона, и Ликс согласно кивает, ободряюще улыбаясь при этом. Помахав рукой, Джисон поворачивается в сторону соседнего корпуса, и направляется туда, и внезапная догадка появляется в мыслях Хёнджина, вынуждая его кинуть взгляд на стенд с расписанием. Так и есть, у группы, где учатся старшие, сейчас окно, и Джисон наверняка убежал к Минхо. Феликс в одиночку направляется в кафе, а Хёнджин, не веря своей удаче, идёт за ним.       Посреди учебного времени в кафе очень мало посетителей. Феликс сразу же выбирает себе небольшой столик у окна и удивлённо округляет глаза, когда к нему подходит Хёнджин.       — Тебя тоже отпустили? — низкий густой голос звучит как всегда приятно, хоть в нём и проскальзывает лёгкая растерянность.       — Можно сказать и так, — с улыбкой отвечает Хёнджин, умалчивая о том, что занятие он покинул без спроса. — Ты не будешь против, если я сяду с тобой?       — Садись, — вскинув брови Феликс смотрит на его лицо, пытаясь разгадать намерения.       Хёнджин тут же отодвигает стул и садится за столик. Он чувствует интерес во взгляде Феликса, и решает быть с ним предельно откровенным, раз уж выпал такой бесценный шанс.       — Я давно хотел поговорить с тобой, но не хватало смелости, — начинает Хёнджин спокойно и уверенно, — но я пойму, если ты не настроен разговаривать со мной, учитывая… учитывая нашу ситуацию.       В конце голос всё же делает небольшую заминку, выдавая волнение. Сложно идти на примирение с тем, чьи глаза смотрят пристально, знающе и так по-родному, что дрожь бежит по рукам, заставляя ладони спрятаться в длинные рукава, оставив снаружи лишь кончики пальцев.       — У тебя что-то случилось? — спрашивает Феликс, откладывая в сторону меню, — можешь рассказать мне.       «Да, я живу одну и ту же пятницу уже пятый раз подряд, и каждый день для меня идёт по ощущениям как целый год». Хёнджин невесело улыбается своим мыслям, а вслух произносит:       — Я хочу извиниться перед тобой. За то, что перестал общаться и отвернулся, не объяснив причины. Твоей вины в том, что произошло, нет. Виноват только я, и я пойму, если ты не сможешь меня простить. Хёнджин в самом деле готов к любому исходу беседы — завтра он может попробовать всё с начала. Но Феликс отводит на секунду взгляд вниз, порывисто вздыхает и снова смотрит ему в глаза.       — Почему тебе потребовалось моё прощение именно сейчас?       Хёнджин замолкает на несколько секунд, тщательно обдумывая ответ.       — Ликс, моя цель — не облегчить свою совесть, выпросив твоё прощение. Я просто хочу, чтобы ты не думал, что был тогда в чём-то виноват. Ты стал для меня самым лучшим другом во всём мире, а я так мало старался, чтобы сделать что-то хорошее для нашей дружбы.       Феликс внимательно слушает. В его глазах отражается множество эмоций, но он не перебивает, давая шанс высказаться.       — Мне очень стыдно перед тобой и перед всеми остальными, — продолжает Хёнджин, — безумно жалею, что так произошло. Можешь поверить — наказание за это я получаю каждый день, сполна.       Горькая усмешка появляется на губах Хёнджина, но сейчас не время для жалости к себе, поэтому он продолжает:       — Помнишь тот вечер у Чанбина дома, когда мы смотрели Трансформеров?       На лице Феликса мелькает тревога и смущение, он весь замирает, будто готовясь услышать что-то неприятное, но всё же кивает в ответ.       — Я чуть не поцеловал тебя тогда, — тихо говорит Хёнджин и видит, как Ликс вздрагивает, давая понять, что он прекрасно помнит этот момент. — Я хотел это сделать, но испугался. И мысленно обвинил во всём тебя. Понимаешь, мне казалось, что я разглядел твой интерес ко мне, и что именно он спровоцировал моё любопытство попробовать что-то новое, необычное. Мой отец с детства говорил о том, что нельзя быть немужественным, что любое проявление чувств между парнями — это зло и болезнь. Поэтому я решил срочно доказать всем вокруг, что мне могут нравиться только девушки. Мне не хотелось обрывать общение с тобой, ведь ты был моим близким человеком, но всё же я отдалился, потому что боялся своей тяги, боялся однажды не сдержаться и попробовать.       Феликс смотрит в одну точку, не мигая и кажется едва дыша. Хёнджин сам от волнения чувствует холод, ползущий по спине, но продолжает говорить:       — Я не знал тогда, что теряю слишком многое. Мне казалось — в любой момент могу вернуться в нашу компанию, но Юри и её окружение затягивали меня всё больше и больше. Под конец было ощущение, что я заперт в клетке и не могу выбраться.       — Под конец? Вы разве не вместе?       — Мы давно уже не вместе, — решительно отвечает Хёнджин и тут же хочет хлопнуть себя ладонью по лбу, ведь для Ликса он ещё вчера встречался с Юри. — Я хочу сказать, что давно уже не чувствую к ней ничего, а сегодня утром мы окончательно расстались.       — Может, ещё помиритесь, — Феликс по-прежнему смотрит в сторону, не решаясь показать своих глаз.       — Это не просто размолвка из-за недопонимания или глупости. Мои чувства к ней остыли. И это было неизбежно: отношения с Юри начались только потому, что я хотел убежать от желания поцеловать того, кто мне по-настоящему нравился.       Сказав это, Хёнджин нервно проводит рукой по волосам, пытаясь скрыть волнение, а Феликс резко вскидывает на него горящий взгляд.       — Нравился, — эхом повторяет он, ненадолго замолкает и затем практически шёпотом спрашивает: — в прошедшем времени?       Хёнджин вместо ответа прямо и открыто смотрит на него, позволяя всё прочитать в своём взгляде. Мир вокруг словно затихает, отодвигается на задний план и остаются только они двое, но магия момента разрушается от усталого голоса официанта:       — Вы уже готовы сделать заказ? Очевидно, они так сильно увлеклись разговором, что совсем забыли о еде. Судя по всему молодой парень уже не в первый раз задаёт этот вопрос, но как можно думать о чём-то ещё, когда прямо сейчас между ними настолько трепетный момент?       Феликс, слегка покачав головой, будто желая снять оцепенение, переводит взгляд на меню и вежливо говорит официанту, что будет только кофе. Хёнджин на автомате повторяет то же самое, пребывая в полной уверенности, что не сможет съесть сейчас ни кусочка.       Феликс напряжённо молчит до тех пор, пока им не приносят заказ. Взяв в руки стакан с горячим напитком, он подносит его к губам, но так и не решается сделать глоток, лишь вдыхает насыщенный аромат и ставит обратно на стол.       — Почему ты не подошёл ко мне раньше на месяц… — устало выдохнув, Ликс откидывается на спинку стула, прикрыв на мгновение глаза.       Хёнджин понимает, что это был не вопрос и не упрёк. Скорее всего, именно месяц назад Феликс принял окончательное решение об отъезде.       — Прости, — с искренним сожалением говорит Хёнджин, понимая, что уже ничего не исправить, ведь самая большая трата в жизни — это трата времени.       — Ты хочешь вернуться к нам? — с небольшой надеждой в голосе спрашивает Феликс, — хочешь снова проводить с нами время?       Наверное он надеется, что влившись обратно в компанию, Хёнджин так же проникнется идеей переезда в Австралию вслед за остальными. И он был бы не против, он бы пошёл на такой смелый шаг, если бы только мог, но в его ситуации это абсолютно нереально.       — Да, я очень хочу снова быть с вами, — честно отвечает Хёнджин, не сумев скрыть при этом грусть в голосе.       — Тогда пообещай мне, что придёшь сегодня на вечеринку к Чон Хосоку. Там будут все, — едва улыбнувшись, Феликс внимательно смотрит в глаза в ожидании ответа.       Кажется, что ему важно, чтобы Хёнджин пришёл, чтобы провёл вечер рядом с ним, чтобы у них ещё была возможность поговорить друг с другом.       — Хорошо, я приду, — невозможно себе представить иного ответа, ведь между ними с Феликсом снова зародилась хрупкая, драгоценная связь.       Допивают кофе они уже в гораздо более расслабленном состоянии, задавая друг другу разные незначительные вопросы из разряда: ты готов к зачёту по истории? или ты видел, какое расписание у нас на следующую неделю? Хёнджин с удовольствием слушает речь Феликса, наблюдая, как тот становится свободнее и раскованнее с каждым сказанным словом. Его голосом можно укутываться, как тёплым вязаным шарфом в дикую непогоду, ощущая комфорт и безопасность. Длинные светлые волосы очень Ликсу идут, придают особый шарм. Обаяние этого парня не знает границ, он весь словно светится изнутри, ничего для этого не делая, просто оставаясь собой. Хёнджин и думать не мог, что однажды будет разглядывать его заново, бережно сохраняя в памяти все маленькие особенности внешности: яркие веснушки, розовые губы, серебряные серьги в ушах. Несмотря на миловидное, кукольное лицо, Феликс совсем не похож на девушку. Его голос, тело, поведение не таят в себе ни грамма женственности, и Хёнджину это нравится. Нравится настолько, что хочется взять за руку, обнять, потрогать на ощупь платиновые пряди и уткнуться носом прямо в шею.       Кофе давно выпит, но вставать и выходить из кафе совсем нет желания. Хёнджин может позволить себе остаться здесь до самой ночи, но Феликс живёт свою обычную жизнь, поэтому, когда время подходит к концу пары по английскому, им обоим приходится расплачиваться и выходить на улицу. По дороге в универ Феликс интересуется, как здоровье у мамы Хёнджина, и внимательно слушает ответ.       — Всё в порядке, она недавно спрашивала о тебе. Думаю, она скучает и по-прежнему любит своего австралийский сыночка.       Услышав это, Феликс растроганно улыбается. Они уже дошли до главного корпуса, в фойе которого Джисон, мило щурясь в экран телефона, дожидается Феликса. Прежде чем поравняться со своим одногруппником и всем вместе пойти в сторону нужной аудитории, Хёнджин произносит:       — Я очень рад возможности снова разговаривать с тобой, Ликс.

***

      Этим вечером Хёнджин собирается на вечеринку особенно тщательно. Он придирчиво выбирает одежду, отдавая предпочтение необычного кроя джинсам и мягкой оверсайз худи песочного цвета, делает укладку и наносит лёгкий макияж. Довольная улыбка блуждает по его губам всё это время, выдавая хорошее настроение. Если каждый день будет проходить вот так, то можно с удовольствием принять суровую реальность. Можно сводить Феликса в миллион разных мест, взять с собой на прогулку с мамой и Кками, угостить его десертом из той кофейни или просто задавать ему много разных вопросов. Да, для Феликса их история каждый раз будет стираться из памяти, но Хёнджин будет без устали создавать её для них заново день за днём. Впервые за всё это время он чувствует на душе умиротворение и покой.       Вид большого особняка из окон такси в этот раз вызывает томительное предвкушение. Хёнджин приезжает в то время, когда вся компания уже должна быть там. Он смело заходит внутрь, навстречу музыке и громким голосам, и его взгляд по инерции падает на то место, где всегда сидела Юри и её подруги. Сегодня она тоже там, с таким же коктейлем в руках и с улыбкой на лице, но кое-что в её образе отличается от привычного: более короткое платье, более яркий макияж, тоньше и длиннее каблук на дизайнерских туфлях. Определённо, сегодня она оделась так, чтобы либо вызвать ревность, либо найти нового претендента на роль своего парня. Хёнджину это безразлично, он уверенно проходит мимо неё прямо к тому дивану, где сидит Феликс и все остальные его друзья.       Ещё издалека он видит белоснежную улыбку и засиявшие в приветствии карие глаза, и пребывает в полной уверенности, что его ждут. Этот факт приятным теплом разливается в груди, напоминая о том, что он по-прежнему важен Феликсу, и что их разговор в кафе ему не почудился сегодня.       — Ребят, смотрите кто к нам пришёл, — Феликс тянет к нему руку и слегка двигается, желая уступить место между собой и Джисоном.       Несомненно Феликс хочет сделать его появление в компании максимально безболезненным и комфортным, и это было вполне реально: никто бы не стал его гнать оттуда, а пару подколов от Сынмина и надутый взгляд обоих братьев вполне можно пережить. Но Хёнджин желает сделать всё иначе.       — Всем привет, — громко говорит он, привлекая к себе внимание и оглядывая лица друзей поочерёдно.       Разговор замолкает, даже оживлённая дискуссия Чанбина с Хосоком, примостившемся на одном из подлокотников, прерывается.       — Хочу извиниться, — говорит Хёнджин, удивляясь тому, как нужно и правильно звучат его слова в этот момент. — Я поступил крайне дерьмово, мне очень жаль, что разочаровал вас. Буду стараться загладить свою вину, если вы, конечно, не против моего присутствия. Каждый из вас дорог мне до сих пор, и даже больше, чем раньше. А, и да — Хосок-щи, спасибо за то, что я могу быть на твоей вечеринке.       Хозяин дома, до этого внимательно слушавший, широко улыбается:       — Всё в порядке, нет проблем! Отдыхай и хорошо повеселись вместе со всеми.       Хёнджин благодарно кивает, чувствуя огромную лёгкость на душе.       — Хёнджин-а, ты же знаешь, что мы всегда рады тебе, — произносит Чан, ободряюще улыбнувшись, и только после этого Хёнджин решается сесть рядом с Феликсом.       — Отлично сказал, бро, — поддевает Хенджина локтём Джисон. — Нужно быть по-настоящему сильным человеком, чтобы признаться в своих ошибках.       Хан был единственным человеком, у которого не было причин обижаться на Хёнджина, потому что пришёл в компанию уже после его ухода. Но он был чертовски прав, ведь ещё неделю назад Хёнджин был слабым, жалким, беспомощным, и представить не мог, что извинится перед всеми публично. Замкнутый круг и поставленная на паузу жизнь стирают страхи и ненужные сомнения, толкая вперёд, заставляя отбросить лишнее в сторону и обратить внимание на истинно важные вещи.       Слушая возобновившийся общий разговор о музыке, Хёнджин чувствует себя так, будто вернулся домой после долгих скитаний по миру. Его друзья стали старше на год, но всё так же горят своим увлечением, и, кажется, ничто в мире неспособно изменить этого. Феликс сидит совсем рядом, его рука соприкасается с рукой Хёнджина и их кончики пальцев то и дело касаются друг друга. Притяжение такое осторожное, но вместе с тем очень знакомое, мягкое, взаимное.       Хёнджин откидывается на кожаную спинку дивана и с удовольствием слушает смех Ликса, греющий слух каждый раз, когда Чанбин и Джисон перебрасываются шуточками.       Вскоре Минхо встаёт, собираясь в столовой воплотить в жизнь рецепт своего фирменного коктейля, и Джисон ожидаемо напрашивается вслед за ним. Место слева от Хёнджина освобождается, но двигаться от тёплого бока Феликса совсем не хочется, и всё же приходится, потому что ему открыта возможность подвинуться к Чонину и шепнуть ему на ушко:       — Как ты? Не злишься на меня?       Перед младшим хочется оправдаться лично, потому что любовь к этому пареньку особенная, по-родственному нежная.       — Я не знаю, как тебе доверять, — тихо отвечает Чонин, но в шуме вечеринки его слова слышатся очень чётко и заслуженно бьют Хёнджина в самое сердце. — Вдруг однажды ты снова решишь променять нас на девчонку или богатеньких друзей?       Прежний Хёнджин, услышав это, начал бы спорить до хрипоты. Он ведь не отдавал предпочтение друзьям Иджона, он даже не знал, о чём в их компании говорить, потому что главной темой всегда было обсуждение того, кому сколько месяцев ждать очередное эксклюзивное авто из-за границы. Хёнджин чувствовал себя неловко в эти моменты и с удовольствием бы избегал таких встреч, но всё было решено за него. Сейчас же он просто спокойно принимает сказанное Чонином, не пытаясь отрицать и выставлять себя в более выгодном свете.       — Полностью понимаю твой страх, Айен. Я на твоём месте думал бы точно так же. Мне жаль, что я причинил тебе столько боли, но я клянусь, что больше никого, кроме вас, в моей жизни не будет.       Хёнджин говорит абсолютно искренне, потому что собирается провести всё время, что ему отмерено, только рядом с теми, кто важен и дорог. Больше никаких самообманов, лжи, притворства и убеждения в своей натуральности.       Чонин смотрит в сторону Чана, который заразительно смеётся о чём-то вместе с остальными, и говорит:       — Знаешь, в твоём уходе всё же было кое-что хорошее. Моё подавленное состояние заметил один человек и дал мне море утешения и заботы. Мы сблизились, и я радуюсь этому каждый день. Кто знает, как всё сложилось бы в ином случае.       Хёнджин бросает лукавый взгляд на Чонина, затем переводит его на Чана и говорит:       — Я очень рад за вас, правда.       — Ты что, всё знаешь? — игра в гляделки не укрылась от младшего, — но откуда?       — Я просто наблюдательный, — отмахивается Хёнджин. — Вы такие милые, и мне так нравится думать о том, что вы хорошо подходите друг другу.       — Ну что ж, тогда ты прощён, хён, — ухмыляется Чонин, в подтверждение легко стиснув ладонь Хёнджина, — только сделай, пожалуйста, так, чтобы таких поводов больше не возникало, ладно?       — Обещаю, — серьёзно отвечает Хёнджин и, понизив голос, снова наклоняется ближе к Чонину. — И ты мне пообещай кое-что, пожалуйста. Поговори с братом, прямо сегодня, здесь. Расскажи ему всё о вас с Чан-хёном. Поверь, это очень важно для него, потому что он любит тебя и беспокоится. Ты же сам догадываешься, какой у него был опыт, так? Он испытывал мучительную боль от прошлых отношений и поэтому старается уберечь тебя от неё. Но если ты сам поделишься с ним своим счастьем, убедишь в том, что находишься в безопасности и получаешь много любви, то он обязательно порадуется за тебя.       Чонин смотрит блестящими глазами на Хёнджина, обдумывая его слова, и в конечном итоге несколько раз кивает:       — Наверное, ты прав.       Их прерывают вернувшиеся Минхо с Джисоном, и Хёнджин придвигается обратно к Феликсу, к так быстро ставшему снова привычным теплу.       — Я должен был сказать Айен-и лично о том, как виноват, — говорит Хёнджин Ликсу и видит в его глазах понимание.       — Он скучал по тебе, — тихим, низким голосом произносит Феликс.       Хёнджин собирается рассказать в ответ, как он сильно скучал по каждому из них и по Ликсу в особенности, но тут происходит то, о чём он совсем забыл. Танцующей походкой Ли Сохён подходит к ним, расслабленно машет рукой в приветствии и, уверенная в своей привлекательности, строит глазки всей компании, но руку тянет лишь к одному Ликсу.       — Пойдём танцевать! — звонким голосом зовёт она и крепко вцепляется в чужую ладонь.       Отрицательно качая головой, Ликс извиняюще улыбается, но Сохён с заливистым смехом лишь увеличивает напор. Хёнджин ощущает, как Феликс напрягается. Весь его вид говорит о том, что он не хочет никуда идти, но грубо отказывать девушке не может. Ситуацию разруливает Хосок, вставая и подходя ближе к настырной брюнетке.       — Сохён-а, один мой друг недавно спрашивал про тебя, хочешь, я вас познакомлю? Он отличный парень, играет в сборной по баскетболу…       Слово за слово между ними завязывается оживлённый диалог, в результате которого Сохён благосклонно кивает на предложение хозяина вечеринки. И только после этого Хёнджин облегчённо выдыхает. Чужие девичьи руки, желающие забрать Феликса себе, причиняют ему нестерпимую, острую боль. Неужели сам Ликс ощущал нечто подобное, когда видел Хёнджина с Юри? Если целый год его сердце рвалось каждый раз на части так же сильно, то как он вообще выжил после этого…       Хёнджину вдруг нестерпимо хочется пожалеть и закомфортить Феликса, дать ощутить свою важность. Не стесняясь никого вокруг и не боясь быть отвергнутым, Хёнджин обнимает его обеими руками, прижимает крепко к себе и прикасается лбом к его виску.       — Ты в порядке? — тихо спрашивает Феликс, чутко уловив перемену настроения.       — Да, вполне, — глухо отвечает Хёнджин, — а ты?       — Я тоже, — шепчет Ликс в ответ, — сейчас всё встало на свои места.       Хёнджин согласно кивает. Они продолжают сидеть так, как ни в чём не бывало, словно для них и не существует весь оставшийся мир вокруг. О чём-то жарко спорят Сынмин и Минхо, громко хохочет Джисон, Чан и Чанбин обсуждают какого-то неизвестного, но очень талантливого исполнителя, а Хёнджин так и продолжает сидеть, обнимая Феликса, дыша слабым запахом шампуня и ощущая кожей его пульс. Феликс, по ощущениям, совсем не против, наоборот: ближе склоняет свою голову к нему, руками накрывает крепко обнимающие его руки, жмётся ближе и очень много улыбается.       — Я уже думал, что не увижу тот день, когда Хёнли снова слипнутся, — посмеиваясь, громко говорит Минхо, а потом обращается к Джисону, — вот что мы наблюдали каждый божий день на первом курсе.       Хёнджин тихо смеётся, устраивая свою голову поудобнее на чужом плече. Ему хорошо и комфортно, и он рад каждой шуточке, сказанной в их адрес.       — Да я уже понял, — отвечает Джисон. — Это — улыбка, — он указывает на Феликса, — а это — причина улыбки.       Рука Джисона упирается в плечо Хёнджина. Комментировать как-либо это очевидное высказывание лень, к тому же это действительно правда. Феликс сегодня улыбается особенно ярко и заразительно.       Внезапно в гостиной происходит оживление, и через пару секунд Хёнджин понимает его причину: приехал Юн Джихо и вокруг него сразу же образовалась большая компания. Его появление неприятно действует на нервы, и дело вовсе не в том, что тот был связан когда-то с Юри — это никак больше не трогает. При виде холёного актёрского сыночка сразу оживают воспоминания о том, как он с безрассудной пьяной яростью кидался в драку, не заботясь о том, что может нанести другому человеку сильные увечья, полностью уверенный в своей неприкосновенности и защите звездным именем отца. Злость, неприязнь и отвращение начинают бурлить в крови Хёнджина и он непроизвольно напрягается, чуть отстраняясь. Феликс тут же тянет руки к нему сам, будто желая вернуть утраченное тепло и уют.       — Ты в порядке?       Хёнджин выпрямляется и потягивается, делая вид, что устал сидеть в одной позе.       — Да, просто хочу размяться. Пойдём прогуляемся немного по дому?       Ему нужно уйти туда, где его глаза бы не натыкались постоянно на Джихо. Феликс согласно кивает и они выходят из гостиной в широкий коридор. Хёнджин ведёт его на веранду, желая показать, как красиво светятся в темноте улицы огоньки, подсвечивающие ухоженные дорожки.       «Интересно, почему сегодня сюда не пришли Чан с Айеном?» — думает Хёнджин и тут же вспоминает, что перед уходом видел, как Чонин о чём-то шептался с Минхо в уголке дивана. Если он решился на разговор, то хочется скрестить за него пальцы и держать их весь вечер до самого конца.       — Я бы хотел жить в своём доме, — говорит вдруг Феликс, рассматривая сквозь панорамные окна великолепный вид. — Мечтаю завести собаку и играть с ней на заднем дворе.       — Не боишься при этом отваживать полчища воинственных кенгуру? — с улыбкой в голосе спрашивает Хёнджин, так же глядя прямо перед собой в окно.       — Почему ты думаешь, что я хочу дом там? — поворачивает голову Феликс.       — Я уверен, что тебе хочется домой. Мне кажется, что именно там ты будешь чувствовать себя на своём месте. Ты слишком яркий, слишком удивительный и нестандартный для Кореи, — со светлой грустью говорит Хёнджин, по-прежнему смотря вперёд. — Здесь приживаются только те, кто готов затеряться в серой толпе.       Феликс молчит, обдумывая услышанное.       — Но знаешь, это ведь не плохо, когда ты делаешь выбор в пользу своего счастья. И ты просто обязан быть счастливым в этой жизни, Ликс. Если ты будешь чувствовать себя хорошо там, то значит, тебе туда нужно. Только если твоя жизнь не будет похожа на ту шутку, знаешь: встреча с чёрной кошкой считается в Австралии удачей, потому что это самое безобидное, что ты можешь там встретить.       Они оба тихо смеются, затем Феликс, осторожно спрашивает:       — А ты бы смог жить в другой стране?       Хёнджин делает судорожный вдох, удивляясь тому, как один простой вопрос может пошатнуть его душевное равновесие.       — Ликс, поверь — если бы дело было только в моём желании, то я бы отправился за тобой куда угодно.       — Я понимаю, ты очень привязан к родителям, — по-своему истолковывает его ответ Феликс, сверкая в темноте горящими глазами, — но почему у меня такое чувство, будто ты несёшь сейчас на себе какой-то непосильный крест?       — Потому что это правда, — шёпотом отвечает Хёнджин, повернувшись к Ликсу лицом и встречая его пристальный взгляд, — я сильно наказан жизнью и это никак не изменить.       — Что с тобой произошло? — Феликс тоже переходит на шёпот, явно боясь спугнуть атмосферу между ними.       — Это сложно объяснить в двух словах. Я расскажу тебе завтра, если ты не будешь против.       — Я не могу быть против, когда это касается тебя, — шёпот Ликса запускает нервный импульс по спине, — разве у тебя ещё есть сомнения?       Усмиряя участившееся дыхание, Хёнджин тянет руку к ладони Феликса, нежно касается пальцами чужой тёплой кожи и прерывисто выдыхает:       — Нет, больше никаких сомнений.       И максимально чутко, боясь сделать лишнее движение и рассеять волшебный прекрасный миг, Хёнджин слегка наклоняется и тянется с поцелуем к так же сильно задыхающемуся Феликсу.