Когда остановится время

      Этого просто не может быть. Феликс столько сил приложил для того, чтобы учиться здесь, и вдруг собирается уехать? Зачем? Почему? Что за обстоятельства вынуждают его?       Хёнджин никак не может принять услышанное — кажется, что Минхо говорит про кого угодно, но только не про Ли Феликса.       — Почему он уезжает? — резко спрашивает Хёнджин, вмиг забыв о том, что они с Минхо давно уже не общаются.       Просто ему жизненно важно знать правду.       Джисон вздрагивает от неожиданности, а Минхо медленно поворачивается и смотрит на Хёнджина тяжёлым взглядом. Ничего не ответив, он направляется на выход, потянув за руку Джисона.       Хан, проходя мимо Хёнджина, говорит:       — Ты задаёшь вопрос не тому, кому надо его задавать.       Хёнджин досадливо качает головой. Он прекрасно понимает, что Хан прав, но ничего с этим поделать не может. Не может подойти к Феликсу, после того, как утром при всех наговорил ему столько гадостей из-за забытой тетрадки. Совесть мучает.       Вечеринка в самом разгаре, гости танцуют, флиртуют, выпивают, записывают сторис и дурачатся на камеру, музыка играет на полную громкость, отдавая вибрацией в грудную клетку, но Хёнджин чувствует себя самым одиноким человеком на Земле. Услышанная новость раз за разом бьёт его, скручивает, разрушает, задевая те уголки души, о существовании которых он уже позабыл. В попытке заглушить страдание, он хватает первую попавшуюся бутылку алкоголя и делает большой жадный глоток прямо из горлышка, не утруждая себя поиском стакана. Послевкусие даёт понять, что это виски, и Хван, никогда не любивший крепкие напитки, морщится. Невкусно, но, обжигая, помогает на пару секунд отвлечься. Бутылка так и остаётся в руке, пока мысли тяжёлой вереницей кружатся в голове.       Казалось бы, у Хёнджина насыщенная личная жизнь, так почему он настолько шокирован тем, что человек, с которым год не было никакого общения, уезжает? У Хёнджина чувство, будто он остаётся один во всем мире. Странно, ведь его девушка рядом, и у них всё серьёзно настолько, что она ждёт предложения руки и сердца, часто повторяя: «пальчик без колечка мёрзнет». Своих ожиданий она не скрывает ни от кого: родители с благосклонной улыбкой утверждают, что счастливы за дочь — ей повезло встретить достойного молодого человека, и даже его финансовый статус им совсем не важен. Главное, что Юри любит его, а он — её. Иджон тоже не против, иногда по-братски подкалывая:       — Куда ты так спешишь? Закончили бы учёбу и потом женились. Хочешь побыстрей уехать из родительского дома? Так я с удовольствием займу твою комнату, сестрёнка.       На что Юри уверенно отвечает:       — Предложение сейчас, а свадьба не раньше, чем через два года. Это будет грандиозное событие, подготовка займет очень много времени. Или ты думаешь, что Оскар де Ла Рента изготовят мне платье меньше, чем за полтора года? К ним вообще-то огромная очередь.       Поначалу Хёнджина умиляли эти разговоры, он даже ощущал гордость и значимость — популярная красивая девушка влюблена настолько, что хочет быть с ним семьёй и провести вместе всю жизнь. А сейчас, стоя посреди чужой столовой с бутылкой виски в руках, он никак не может представить, что когда-нибудь скажет ей эти слова: выходи за меня, будь моей женой.       Ещё несколько глотков обжигают горло.       Благодаря Юри он подтянул учёбу, потому что она сама учится на отлично и постоянно повторяет о том, как важно иметь хорошее образование. Благодаря её брату он устроился на подработку — родители близкого друга Иджона владеют рестораном, они взяли Хёнджина официантом на вечерние смены. Несмотря на нестатусную работу, Юри утверждает, что её парень лучше всех и несомненно добьётся успеха в будущем, а пока делает всё, чтобы иметь свой заработок. Она им гордится.       С её помощью он приобрёл популярность, стал ухоженно и дорого выглядеть, появился элегантный стиль: вместо необычных джинсов и свободных свитеров с длинными рукавами он носит стильные брюки с обязательным дорогим ремнём и красиво облегающие рубашки. Тёмные густые волосы отрастают мягкими волнами: Хёнджин несколько раз пропустил поход к парикмахеру, но дома ему за это ничего не говорят, ведь он доказал, что не девчонка. Теперь он высокий видный парень с прекрасным телосложением: Иджон подарил ему абонемент в бассейн со словами:       — Бросай тренажёрку. Это место для тупых качков. Настоящие мужчины занимаются плаванием.       Хёнджину нравится бассейн, но посещать его приходится в вечной спешке между учёбой, подработкой и встречами с Юри.       Он окружён заботой и вниманием, но почему так грустно и одиноко сейчас? Почему он, считавший, что встретил свою любовь, не может найти понимание и утешение рядом с ней, а всё, что его заботит в данный момент — это то, что такие знакомые глубокие тёмные глаза Феликса больше не задержат на нём свой внимательный взгляд?       Ещё один большой глоток из бутылки.       Если по-хорошему, то нужно серьёзно поговорить с Юри. Ему необходима поддержка и её влюблённый сияющий взгляд, которым она смотрела на него первое время. В тех глазах он потерялся настолько, что ничего вокруг не интересовало больше, даже разрыв с друзьями прошёл будто бы стороной, а сейчас ударил со всей силы, с оттяжкой.       Может быть, Хёнджин совсем бесхарактерный, но он не готов расстаться с Юри. Огромную роль играет то, что он у неё первый сексуальный партнёр, впрочем, как и она у него.       — Я встречалась недолго с парнем, но поняла, что он не тот, с кем я готова была испытать, что такое секс, — рассказывала ему Юри. — Я никогда ещё так сильно не любила и ни к кому меня так сильно не тянуло, как к тебе, Джинни. А почему у тебя никого не было?       И правда, почему?       Хёнджин не знает точного ответа на этот вопрос, поэтому говорит:       — Потому я что никогда ещё не встречал таких идеальных, как ты.       Когда в самый первый раз Хёнджин оказывается с девушкой в постели, очень волнуется, но чувствует на себе тёплые руки, мягкие губы, влажные поцелуи, и его тело реагирует как нужно, ведёт его в верном направлении. Он старается быть нежным, ласковым и заботливым, с удовольствием замечая, что им наслаждаются. Никаких смущающих неловкостей нет, секс дарит обоим удовольствие. Уже после, когда дыхание успокаивается, Юри шепчет ему:       — Мне совсем не было больно. Я рада, что ты мой первый, и надеюсь, единственный, потому что теперь, зная, как это — заниматься любовью с тобой, я вряд ли когда-нибудь кого-нибудь захочу.       Эти слова тешат его эго, льстят самолюбию, но и накладывают большую ответственность.       Ещё два глотка виски, отдающие чуть сладковатым солодовым ароматом.       В столовой кроме него никого нет: основная часть алкоголя перекочевала в гостиную, туда, где все танцуют, громко подпевая известной песне. Хёнджин с удивлением замечает, что бутылка в его руках значительно опустела, а голова наполнилась вязким туманом и пульсирует в такт звучащей музыке.       Он, кажется, куда-то собирался, до того, как услышал разговор Минхо и Джисона. Ах, да, домой. Опьянённый разум толкает на странные действия, например, подойти сейчас же к Феликсу и увести его в тот уголок на веранде, чтобы говорить-говорить-говорить с ним без остановки всю оставшуюся ночь. Алкоголь несомненно даёт излишнюю смелость для этого, помогая забыть негативный утренний момент.       Не зная зачем, но взяв бутылку с собой, Хёнджин с лёгким головокружением выходит туда, где хмельной кураж, веселье и танцы. Взгляд безошибочно выхватывает из толпы светлую платиновую макушку, но Хёнджин тут же останавливается на полпути: Феликс под одобрительный гул парней со смущенной улыбкой позволяет увести себя одной из подружек Юри в центр комнаты, прямо в танцующую массу. Девушка встаёт к нему спиной, прижимается близко и начинает двигаться под музыку, медленно и соблазнительно ведя бёдрами. Феликс движется с ней в такт, и вместе они смотрятся весьма гармонично, но ей недостаточно этого — она кладет его руки себе на талию, вынуждая к более тесному контакту. Феликс смеётся, что-то шепчет ей на ухо, но старается сохранить некоторое расстояние между ними. Она, коварно улыбаясь, откидывает голову назад, ему на плечо, разметав по груди парня свои волосы. Её руки оказываются поверх его ладоней.       Хёнджин больше не может на это смотреть. В ход снова идёт бутылка, крепко зажатая в ладони. Он пьёт, задыхается, снова пьёт, часто дышит, затем выбегает из гостиной куда глаза глядят.       Сам не зная как он оказывается на большущей лестнице на второй этаж. Не будь таким пьяным, давно уже вызвал бы такси, но расплавленный мозг жаждет лишь одного — забыть то, что он слышал, забыть то, что он видел и найти хоть одного человека в этом огромном доме, кто искренне пообещал бы ему, что всё будет хорошо.       Поднявшись на второй этаж Хёнджин проводит плывущим взором по окружающей обстановке. Дом и правда не похож на современные шедевры дизайнеров интерьера, как у семьи Юри и Иджона, где абсолютно всё выверено до миллиметра, сочетается на идеальных контрастах и нет ни одной лишней детали в выглаженной до блеска картинке. В доме Хосока много живых цветов и произведений искусства, часто встречаются необычные статуэтки, вазы и прочие любопытные элементы декора. Все они разные, будто собранные по всему миру, в них нет чёткой системы, но оттого интереснее их рассматривать. Зря Иджон наговаривает, вкус у хозяев необычный, но он определенно есть — дом кажется живым и уютным. Кое-где уединились парочки, иногда слышно флиртующее хихиканье из приоткрытых дверей. Хёнджину хочется найти себе тёмный тихий уголок и лечь, обнимая подушку, потому что мир начинает резво кружиться вокруг своей оси.       Одна из дальних комнат оказывается свободной, и Хёнджин заходит туда, поморщившись от яркого света ламп. Комната небольшая, в ней кровать и комод, на котором в ряд выстроились декоративные фигурки. В целом, комната довольно безликая, скорее всего гостевая. «А я кто — правильно, гость» — пьяно хихикнув и выключив свет, Хёнджин ставит бутылку на пол и ложится на покрывало.       Звукоизоляция в доме отличная, музыку почти не слышно, лишь ритмично пульсирует вибрация по стенам. Мир несётся куда-то, тошнота зарождается и захватывает в плен, становится всё хуже и хуже. С трудом ворочая мыслями, Хёнджин понимает, что пить без остановки и не закусывая очень плохая идея. В голове вместе с дикой каруселью звучат слова Минхо о том, что Феликс уезжает, а затем мелькает и сам Феликс, танцующий с девушкой, слишком очевидно желающей продолжения в совершенно иной плоскости. От этого становится невыносимо плохо, настолько, что хочется скорее потерять сознание, чтобы не чувствовать ничего. В свете из окна видно статуэтку пузатого золотого Будды на комоде, глядя на которого Хёнджин думает: «не знаю, кому молиться, но я очень хочу, что бы всё это прекратилось. Хочу вернуться в то время, когда мы с Ликсом были друзьями, и ни за что не отпускать его. Хочу снова почувствовать его рядом. Какой же я идиот…»       Внезапные жгучие слёзы скатываются по щекам, впитываясь в покрывало. Хёнджин закрывает глаза и тут же проваливается в тёмную бездонную яму.       Через некоторое время из забытья его выдёргивает звонок телефона. Хёнджин всё ещё пьян и не может вытащить смартфон из кармана, в итоге просто бросив все попытки. Несмотря на громкий рингтон, он вновь уплывает в тошнотворную тьму.       Вскоре его будят чьи-то настойчивые руки. Судя по всему, в комнате включен свет, глазам даже сквозь закрытые веки неприятно. Карусели приостановили полёт, но голова начала болеть так сильно, что открыть глаза кажется непосильной задачей. В мыслях один лишь улетающий на родину Феликс, поэтому Хёнджин вслепую хватает руку, пытающуюся его растормошить, сжимает ее и бредово повторяет:       — Не уезжай… пожалуйста, прошу, не уезжай… я же не смогу один.       — Джинни, ну как ты мог так напиться?       — Не уезжай…       — Конечно, уеду. Иджон отвезёт меня домой. Ты в состоянии хотя бы встать?       Хёнджин начинает понимать, что рядом с ним совсем не тот, о ком он думает. Голос, недовольно и устало звучащий рядом, принадлежит Юри.       — Если ты не встанешь, то как доберёшься до дома? Иджон вряд ли посадит тебя к себе в машину в таком состоянии. Зачем ты вообще столько выпил?       Хёнджин не может и не хочет делать над собой усилие, чтобы ответить ей.       — Что у тебя случилось? — голос Юри становится медленным и более чётким, вкрадчивым. — Ты с кем-то разговаривал? Что-то узнал?       Очень странные вопросы, если подумать. Но думать сейчас Хёнджин не может.       — Иджон! Наконец-то. Хёнджин перепил. Что нам делать?       — Пусть остаётся здесь, я сейчас Хосока позову. Я его не потащу, тачку заблюет. Протрезвеет — сам уедет, не маленький.       Хёнджин морщится от презрительных интонаций. Он мечтает снова отключиться от реальности и, как только Юри с братом уходят из комнаты, забывается беспокойным, поверхностным сном.       В третий раз его выдёргивает в реальность взволнованный голос Хосока:       — Дружище, как тебя так угораздило?       Карусели угомонились, тошнота почти прошла, но голова Хёнджина настолько раскалывается от боли, что приобретает какую-то особую сверхчувствительность: кажется, дотронься до нее и тут же последует взрыв. Открыть глаза больно, дышать больно, существовать — очень больно.       — Нужна помощь? — в голосе хозяина дома слышится беспокойство. — Я тебе воды принёс, вот тут на полу поставлю, рядом с кроватью, слышишь? Тебя не тошнит?       Хёнджин кое-как мотает головой в отрицании.       — Выключи свет, ему давит на глаза, — слышится ещё чей-то тихий шёпот.       Несколько быстрых шагов от кровати в сторону, затем неприятная яркость исчезает, и именно в этот момент Хёнджин через силу заставляет себя приоткрыть глаза, потому что в шёпоте кажется что-то знакомое, нужное. В темноте не может понять, кто ещё находится в комнате, да и не уверен, что не почудилось — в таком состоянии он себе уже не доверяет.       — Оставайся здесь, Хёнджин, — снова говорит с ним Хосок, — завтра, как проснёшься, я отвезу тебя домой, хорошо?       Хёнджин делает маленький кивок.       — Я могу ещё чем-то тебе помочь? — Чон Хосок, с которым он только сегодня познакомился, старается облегчить его мучения, а его Юри с Иджоном ушли, даже не попрощавшись.       — Принеси таблетки от головной боли, — снова тот же шёпот, и Хёнджин улавливает в нём знакомый акцент. — Я останусь тут пока.       Хосок тихо выходит за дверь. Хёнджин по-прежнему не уверен, сон это или явь, но он готов довольствоваться разыгравшимся воображением, любой полубредовой фантазией, в которой он всё-таки присутствует в этой комнате.       — Виски совсем не твой напиток, хани, — шёпот переместился ниже, так, будто его обладатель опустился на пол, сложив руки на край кровати и уместив на них свою голову.       Хёнджин измученно приподнимает уголки губ в улыбке — обращение honey давно не звучало в его сторону. Тогда, в другой жизни, они с Феликсом решили, что называть так друг друга очень даже прикольно, отличный стёб над чопорным местным «чаги-я».       С этой полуулыбкой он и засыпает крепчайшим, беспробудным сном.                    ***********       Просыпаясь, Хёнджин ощущает сразу несколько странностей. Во-первых, он чувствует себя легко и бодро, словно не пил вчера ни капли спиртного. Во-вторых, он у себя в комнате, а как оказался здесь — большая загадка. И в-третьих, его разбудил будильник, который утром в субботу всегда отключен.       Хёнджин тянется рукой к столу возле кровати, на котором лежит на зарядке смартфон. «Был вчера в хлам, но телефон заряжаться поставил, рефлекс сработал», — мелькает в мыслях. Отключив будильник, Хёнджин проверяет уведомления, но ни одного нового сообщения нет, а в вызовах вообще пусто, будто кто-то подчистил историю звонков за вчерашний день.       Очень странно. Пароль от телефона знает только Юри, но она никогда не контролирует эту сторону его жизни — ниже её достоинства, да и слишком уверена в чувствах Хёнджина.       Время ещё ранее, будильник сработал в семь утра, как в любой будний день, когда нужно собираться на учебу. Хёнджин хочет снова уснуть и включает беззвучный режим. Потом, когда выспится, он позвонит Юри и будет разгребать всё то, что вчера произошло. Прежде, чем отложить телефон, взгляд цепляется за дату на экране блокировки: 16 декабря, пятница. Хёнджин раздражённо цокает — кто-то точно покопался в его мобильном, ведь сегодня определенно 17 декабря, суббота. Пообещав себе разобраться в этом потом, он переворачивается на бок, укутывается одеялом и закрывает глаза, но через пару минут раздаётся стук в дверь его комнаты.       — Хёнджин-и, ты все ещё спишь? Пора вставать, опоздаешь.       Дверь немного приоткрывается и в маленькую щель тут же протискивается Кками, весёлый и бодрый, будто и не получал вчера промывание желудка после маминого цветка. С глухим поскуливанием пёсик кидается прямо на кровать к Хёнджину, а мама деликатно застывает на пороге: с тех пор, как сын повзрослел, она старается уважительно относиться к его личному пространству.       — Мам, сегодня суббота, я никуда не опаздываю, — потягиваясь, отвечает Хёнджин, ощущая себя словно в школе: с его тяжёлым подъёмом мама раньше будила его каждый день.       В институт же он вставал с лёгкостью — с первых дней летел на встречу с новым другом, а потом просто вошло в привычку.       — Какая суббота, родной, сегодня пятница, — мама, чуть склонив голову к плечу, с понимающей улыбкой смотрит на него. — Потерпи ещё денёк, завтра будет тебе выходной. Кками, пойдём, не будем мешать нашему соне собираться.       Хёнджин напрягается. Сначала дата на телефоне, теперь мама… Она вообще не любитель подобного рода шуток — это и пугает больше всего.       — Мам, что за розыгрыш? — хмурится Хёнджин, но её уже нет на пороге.       Телефон снова оказывается в руках. Интернет показывает, что сегодня действительно 16 декабря, пятница. Мировые новости, соцсети и все мессенджеры это подтверждают. Ещё одна странность: нигде нет ни одной сторис со вчерашней вечеринки, хотя абсолютно все присутствующие делали фото в том необычном доме. Такое событие ну просто никак не могло быть незасвеченным в сети. А ещё состояние и близко не похожее на то, которое ожидалось бы после вливания в себя большого количества крепкого алкоголя.       Хёнджин в ступоре откладывает телефон. Ну не мог же вчерашний день ему присниться. Он помнит все малейшие детали, все разговоры и события, помнит шок от осознания того, что Феликс уезжает, помнит руки девушки на его ладонях в танце и приторный вкус алкоголя после.       Разозлившись, Хёнджин встаёт и идёт в душ, желая согнать вместе со струями воды весь этот кошмар. Происходит что-то необычное, и он совсем не может понять, как к этому относиться. Тёплая вода даёт ощущение того, что мир по-прежнему в порядке, что нет ничего странного. Может, и впрямь, весь вчерашний день — это игра его воображения? Яркая, реалистичная, приближенная к оригиналу, но всё-таки игра. Ведь мозг человека до конца не изучен и так далее, и тому подобное.       Чтобы убедиться в этом, есть лишь один выход. Нужно ехать в институт, и там уже будет ясно. В худшем раскладе он просто поцелует закрытую дверь и вернётся домой.       Одевается Хёнджин в состоянии лёгкого мандража, все ещё думая о массовом пранке, потому что картинки вчерашней вечеринки ярко мелькают в его памяти. Отца нет дома, его машины не видно в окно — как всегда и бывает в будни, он уезжает на работу очень рано. Мама, позавтракав, садится за ноутбук, по всей видимости собираясь работать. На выходе из дома Хёнджин получает сообщение от Юри: она желает доброго утра и пишет, что уже едет на учебу. Когда у них с Иджоном разное время утренних занятий, Юри везёт в институт её водитель.       Хёнджин, спускаясь в метро, размышляет о том, могли ли Юри с его мамой при довольно нейтральном уровне общения сговориться и разыграть его вместе?       Людей в метро много. Хёнджин замечает девушку-сокурсницу из параллельной группы, которая часто по будням едет с ним в одном вагоне. Среди чёрно-серой массы она выделяется насыщенным оранжевым цветом куртки. «Смелая» — мелькает в мыслях. Где самому набраться храбрости, чтобы не быть как все?       Ещё не дойдя до главного корпуса Хёнджин понимает, что сегодня учебный день. На ступеньках перед входом полно студентов, шумно приветствующих друг друга.       «Ты опаздываешь, Джинни? Я уже на английском. Увидимся после первой пары» — приходит сообщение от Юри. Они обычно встречают друг друга в холле первого этажа, чтобы пару минут провести вместе перед началом занятий. А сегодня он действительно опаздывает, но этому есть уважительная причина — он вообще живёт в другом дне, если что.       На свою лекцию по экономике Хёнджин летит со всех ног и забегает в аудиторию за минуту до начала. Все одногруппники на месте, включая Феликса, Джисона, Чонина и Сынмина.       Версия о розыгрыше сразу отпадает: ну никак не может такое большое количество людей объединиться ради того, чтобы пошутить над одним студентом.       Хёнджин постепенно принимает мысль о том, что сегодня действительно пятница, а всё остальное было лишь в его воображении или во сне, как следствие усталости. Так даже к лучшему, ведь новый день означает, что Феликс никуда не уезжает, что никакая девушка не будет с ним танцевать соблазнительный танец, что он не напьётся до срывающих крышу вертолётов, и вообще всё это лишь чепуха, рождённая слишком активным подсознанием. Сегодня новый день и сложится он абсолютно по-новому. Впервые с момента пробуждения расслабленно выдохнув, Хёнджин начинает внимательно слушать и записывать лекцию.       Во второй половине занятия преподаватель даёт самостоятельную работу и покидает аудиторию. Студенты, полностью вовлечённые в процесс образования, старательно выполняют задание. Феликс справляется самым первым, но положив свою работу на учительский стол, не выходит, а садится обратно к Джисону, стараясь помочь. Вскоре Хан заканчивает тоже, и они оба по-тихому шепчутся и смеются над чем-то. Хёнджин слышит их приглушенные увлечённые голоса, и в душе его поднимается обида.       Хёнджин злится, но вовсе не на бывшего друга, а на себя самого, прекрасно понимая, кто виноват во всем. Злость на себя делает его очень ранимым и раздражительным. Как только звенит звонок, он, закинув листок с самостоятельной работой в стопку к чужим, пулей вылетает в коридор.       Юри ждёт его в компании подруг, всегда напоминавших Хёнджину стайку рыбок-прилипал. Когда он подходит ближе, они выдают самые милейшие улыбки, приветствуя его.       — Хёнджин-и, ты сегодня прекрасно выглядишь.       — Ваши с Юри образы так подходят друг другу, вы такая стильная пара!       — Мы наверно пойдём, не будем нашим влюбленным мешать.       Юри, довольно улыбаясь, прощается с подружками до следующего перерыва, а Хёнджин в раздражении прикрывает глаза. Эти пристально разглядывающие его девицы только добавляют нервозности. Да что ж за день-то такой, всё с утра наперекосяк…       — Хёнджин, — низкий звучный голос раздаётся совсем рядом, ещё больше путая мысли.       Хёнджин, повернувшись, видит Феликса, зажавшего в руке тетрадь с яркой обложкой, и его прошибает холодный пот.       Именно так вчера и начался тот конфликт, в результате которого он наговорил Феликсу обидных слов. Сегодня всё повторяется: Хёнджин выбежал из кабинета, оставив на столе тетрадку, а Феликс, добрая душа, решил её отдать.       Что это значит, вчерашний день всё-таки начался снова?       Но это может быть просто совпадение. Кто не оставлял впопыхах учебные предметы в аудитории?       Хёнджин в глубоком раздумье берёт свою вещь из рук Феликса. Он в замешательстве, но у этого состояния есть неожиданные плюсы: никаких обидных слов Феликсу он не говорит. Феликс на мгновение задерживает на нём внимательный взгляд, затем разворачивается и быстро уходит к ждущим его Джисону и Сынмину. Юри беззаботно щебечет о том, что сегодня вечеринка. Хёнджин идёт с ней в сторону её кабинета, рассеянно кивая, но думая при этом о своём.       У Чон Хосока он раньше никогда не был. Если, приехав туда сегодня, дом будет точно таким же, как он его помнит из вчерашнего дня, то у Хёнджина реально большие проблемы. Это значит, что Феликс действительно уезжает. Это значит, что Юри и Иджон могут равнодушно оставить его в чужом доме в невменяемом состоянии. Это значит, что Ли Сохён, подруга Юри, потянет Феликса танцевать с ней, будет трогать его, гладить его ладони, прижиматься спиной к его груди. Её волнистые тёмные волосы, разметавшиеся по белоснежной футболке Ликса, до сих пор вызывают чувство глубокой неприязни.       Хёнджин никак не может понять, почему вид Феликса в тесном контакте с девушкой вызывает невыносимое отторжение. Интерес девчонок к симпатичному, хорошо сложенному блондину растёт, и рано или поздно у него обязательно бы кто-то появился.       Начиная свои отношения, Хёнджин думал, что чужие его никак не коснутся, наоборот: он спокойно выдохнет от осознания того, что у Феликса к нему нет больше интереса в том самом смысле. Но на деле это знание очень больно бьёт по ранимой душе, вызывая чувство огромной потери.       Странно, если учесть, что мысль об отношениях любого другого из парней, не ранит нисколько. У Чана, как выяснилось, сердце прочно занято, и это вполне логично — он сильный, уверенный и внимательный, у него толпа поклонниц, вот наверняка и влюбился в одну из бесконечного множества, что ему пишут, но это не задевает Хёнджина. Минхо, закрытый характером, но по-кошачьи обольстительный, очень популярен у своих одногруппниц. Чанбин, со своими драконьими глазами и мускулами, Сынмин, похожий на игривого щеночка — девушки таких любят. Почему, представляя каждого из них с девушкой, нет боли в груди?       Даже Айени… А вот тут стоп — Хёнджин драматично прикрывает глаза рукой — нет, нет, их малыш навсегда останется девственником или пойдёт в монахи. Он ещё маленький. Он вообще не должен был учиться с ними в группе, просто этот смышлёный парень рано пошёл в школу, перескочив один год. Младшенький вызывает у Хёнджина щекочущее в груди чувство умиления, перемешанное с желанием затискать этот ходячий сгусток милоты. Его представить соблазнённым какой-нибудь красоткой совсем не получается, да и братец Ли всегда стоит на страже чести и достоинства младшего.       И всё же, если Чонина просто не получается представить в отношениях, то мысли об отношениях Феликса заставляют беспомощно задыхаться.       Остаток учебного дня проходит для Хёнджина в глубоком водовороте размышлений. Он не может найти себе места, плохо слушает лекции, беспокойно ёрзает и всё время роняет голову на руки, иногда зарываясь пальцами в длинные пряди. Ощущение нереальности происходящего не отпускает его, и впервые в жизни Хёнджин не знает, что ждать от каждого следующего момента.       Напряжение не отпускает даже с окончанием последней пары, он лишь измученно выдыхает, вставая со своего места. Феликс с Джисоном обходят его, направляясь к выходу, и Хёнджин видит, как бывший друг скользит по нему тревожным взглядом. Феликс так смотрит на тех, кто болеет или нуждается в помощи, и обычно за этим всегда следует вопрос: «ты точно в порядке?» Но он молчит, не задерживается рядом с Хёнджином ни на мгновение и выходит в коридор вслед за другими студентами.       Желание приехать домой и проспать остаток дня начинает набирать обороты, но Хёнджин шестым чувством понимает, что ему надо на вечеринку. Что там могут быть ответы на вопросы. Поэтому он с тяжестью на сердце собирается и выходит, когда Юри с Иджоном приезжают за ним.       Садясь в машину, он подмечает все детали, что наблюдал вчера: Юри в том же наряде сидит на переднем пассажирском, так же разглядывает себя в зеркальце, Иджон произносит те же слова про отсутствие вкуса у семьи Хосока.       — У вас нет чувства дежавю? — спрашивает Хёнджин, особо не надеясь на положительный ответ. Он прекрасно видит, что Юри вместе с братом расслаблены и довольны, их ничего не тревожит и не беспокоит. Они едут хорошо проводить время.       — Прямо сейчас нет, но испытывать дежавю вполне нормально, оно никогда не длится долго и с возрастом почти совсем проходит, — отвечает Юри, копаясь в своей сумочке в поисках телефона, — да где же этот мобильный? Чаги-я, ну-ка набери мне.       Хёнджин не развивает эту тему дальше, видя, что поиски телефона для Юри куда важнее. Найдя свой гаджет, она тут же звонит Сохён, спрашивая, на месте ли та, и сообщая, что они уже на подходе.       Иджон паркует машину у особняка Хосока, и Хёнджин вновь видит разнообразие дорогущих автомобилей на подъездной дорожке. Фасад дома один в один, как отложилось в памяти, и даже музыка играет та же.       Хозяин дома по-прежнему тепло приветствует их. Юри снова говорит о том, что хочет поболтать с девочками. Иджон исчез из поля зрения, также, как и вчера.       Хёнджину по-прежнему не хочется веселья, а при мысли об алкоголе становится плохо. Он в одиночестве идёт на тёмную веранду, прекрасно зная, что найдёт там уютный уголок, утопающий в зелени домашних растений. Нужно сесть и как следует подумать, решить, что делать дальше. Может быть, ему стоит обратиться к врачу? Но любой медик лишь посмеётся над ним, а в худшем случае поставит диагноз шизофрения.       Примерно через полчаса звонит мама. Хёнджин слушает о том, что Кками заболел и советует сразу же отправить его промывать желудок. Уверяет, что с пёсиком все будет хорошо, и вскоре получает звонок с подтверждением: пушистый разбойник обглодал цветок, но будет как новенький.       Совершенно никаких нужных мыслей не приходит Хёнджину на ум. Да, дом оказался точной копией вчерашнего, вплоть до мельчайших деталей, но что делать с этим знанием Хёнджин не понимает. Зря он сюда приехал, нет здесь никаких подсказок. И всё же, раз он здесь, то нужно дождаться Бан Чана и остальных, чтобы ещё раз убедиться в том, что ему не послышался разговор о том, что Феликс собирается в Австралию.       С его места хорошо видно, как компания бывших друзей заходит в гостиную. Выждав ещё немного времени, Хёнджин идёт в столовую вслед за Минхо, с лёгкостью несущим Джисона на спине. Необычный дизайн дома играет Хёнджину на руку: широкий коридор плавно огибает гостиную, и гостям его не видно.       Подойдя к нужному месту Хёнджин останавливается, на расстоянии вслушиваясь в разговор Минхо и Джисона, стараясь сквозь музыку уловить нужную информацию.       — …правда нравится всё: и напитки, и само место, и то, как весело мы проводим время. Когда нам ещё удастся так хорошо собраться всем вместе с этой нашей учебной? — слышится громкий голос Джисона.       И следом раздаётся ожидаемое:       — Ты прав. После того, как Феликс уедет в Австралию, больше не удастся.       Значит, это правда.       Хёнджин чувствует, как кружится голова, хоть ни капли алкоголя в нём сегодня нет. Так сильно хочется поговорить с кем-нибудь близким и понимающим, излить накопившуюся тяжесть человеку, которому не всё равно, который не посмотрит на него, как на идиота, который найдёт слова утешения. Простое обещание, что всё будет хорошо, сильно помогло бы справиться с тем, что навалилось разом на его плечи.       Хёнджин решает попробовать рассказать всё Юри. Ведь были в их отношениях моменты, когда они сидели вдвоем на кровати в её просторной комнате, обнявшись, голова Юри лежала на его плече и он слушал её размеренное дыхание. Они делились абсолютно всем, что приходило в этот момент в голову, и всё сказанное казалось невероятно ценным и интересным. Она, играясь с его ладонью, расспрашивала буквально о каждой мелочи, ей было важно знать его мысли и чувства, его настроение улавливалось и передавалось ей самой. Не может всё это пройти бесследно, ведь она до сих пор всем вокруг утверждает, что они две половинки одного целого.       Хёнджин заходит в гостиную и видит, как Ли Сохён тянет за руку Феликса в танцующую массу. Феликс со смущением на лице следует за ней, но внезапно поднимает глаза и видит Хёнджина, после этого почему-то вдруг застопорившись. Хёнджин готов поклясться в том, что вчера этой заминки не было. Связана ли она с тем, что сегодня утром он не нагрубил ему?       Сохён со смехом увеличивает напор, и Феликс поддаётся, хотя вчерашней улыбки нет на его лице. Она встаёт к нему спиной, начиная двигаться под музыку, так же кладет его руки себе на талию, так же откидывает голову назад, томно прикрывая глаза и улыбаясь. Хёнджин быстрым шагом уходит в ту часть гостиной, где находится Юри с подругами, краем глаза всё же заметив, как взор Феликса недолго следует за ним.       В руках Юри яркий коктейль. Она поддерживает оживлённую беседу и иногда осторожно пьёт из трубочки, стараясь не стереть дорогущий блеск с накрашенных губ.       — Юри, мы можем поговорить? — наклоняясь близко к девушке, спрашивает Хёнджин.       — Что такое, Джинни? — Юри отрывается от бурного обсуждения чьей-то личной жизни.       — Мы можем остаться где-нибудь вдвоём?       Непонимание снова отражается на её лице. Игнорируя это, Хёнджин продолжает:       — Я очень странно чувствую себя весь день сегодня, мне нужно поделиться с тобой…       — Джинни, прости, у Мин Тэхи тяжёлое расставание с парнем, они были три года вместе, представляешь, и он её бросил! Ей очень нужна поддержка сейчас, я не могу её оставить в таком разбитом состоянии, — Юри указывает рукой на компанию девушек, одна из которых действительно пускает слёзы, хотя стрелять глазами по симпатичным парням это ей совсем не мешает. — Давай поговорим потом, когда поедем домой, хорошо?       Хёнджин выпрямляется, и Юри тут же отворачивается от него и со словами: «ну, ну и что он тебе на это сказал?» продолжает общение с подругами.       Нет, здесь он не найдёт понимания. Разочарование накрывает с головой, вынуждая настроение скатиться в самый низ и толкая на необдуманные, импульсивные поступки. Конечно, лучше всего поговорит с Бан Чаном, он самый понимающий из всех, но его нигде не видно поблизости, так что…       Стараясь не смотреть в сторону танцующих, Хёнджин идёт к Минхо. Он любым способом узнает у него, почему Феликс собрался уехать. Даже если придётся умолять.       Минхо сидит на диване рядом с Джисоном, они оживлённо смеются над чем-то, перебрасываясь фразами. Джисон, разговаривая, всё время дотрагивается рукой до Минхо, будто делясь своим настроением через прикосновение. Удивительно, но кусачему Минхо это похоже нравится. Хёнджин встав напротив них, спрашивает:       — Хён, мне очень нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, это правда очень важно для меня.       — Я тебе не хён, — резко посмотрев в глаза, отвечает Минхо и снова поворачивается к Хану, собираясь игнорировать Хёнджина.       Но судя по всему отчаяние, прозвучавшее в просьбе Хёнджина было настолько велико, что Джисон вдруг, слегка сжав рукой ладонь старшего, говорит ему:       — Хён, поговори.       И Минхо, закатив глаза, очень нехотя встаёт и идёт вслед за Хёнджином, решившим начать разговор на веранде, где никто не будет им мешать. Подходя к тёмному застеклённому помещению, Хёнджин не сразу понимает, что там уже кто-то есть. Лишь присмотревшись, он видит две фигуры, застывшие близко друг к другу. Хёнджин собирается развернуться и поискать другое место в большом доме, но Минхо, почему-то стоит на месте и не отрывает от веранды взгляд. Хёнджин подходит чуть ближе и узнает в фигурах за стеклом Чана и Чонина, слишком серьёзно изучающих друг друга глазами, и в этих взглядах чувствуется что-то очень и очень личное, сокровенное.       Ещё секунда и происходит невероятное: Чонин резко подаётся вперёд и прижимается к губам Чана в горячем поцелуе.       Хёнджин, не в силах сдержаться, выдает самый драматичный в его жизни вздох, понимая, что любому дорамному герою за такую реакцию немедленно вручили бы Оскара, а Минхо, выйдя из оцепенения, перелетает через порог веранды со словами:       — Беги, Чан, просто беги.       Чонин, вздрогнув, поворачивается к брату, но на его лице нет раскаяния, только смущение и всё ещё горящие от поцелуя глаза.       — Хён, прошу тебя, не лезь.       — Какого хрена, Айен? Что здесь происходит? Что вы творите? — и так быстрая манера речи Минхо сейчас вообще перешла на ультразвуковую скорость. — Чан, я сказал тебе, беги отсюда, чтобы я тебя не видел! У меня, блять, салфетки!       Хёнджин, несмотря на накалённую обстановку, не может сдержать смешок. Прикол с салфетками давно стал их внутрикомпанейским мемом, и сейчас было неожиданно и одновременно так знакомо услышать флешбек из прошлой жизни.       — Не кричи, давай поговорим спокойно, — несмотря на угрозы, Чан никуда не собирается двигаться с места, всё так же прижимая Чонина к себе, будто пытаясь защитить от гнева брата. — Мы давно нравимся друг другу, Минхо. Прости, надо было сказать тебе об этом раньше.       — Не извиняйся за это, — говорит Чану Чонин, — у него тоже есть секреты от меня. Я бы рассказал ему раньше, если бы он сам не скрывал от меня ничего.       Минхо ошарашенно замолкает.       — Ты думаешь, я слепой или настолько глупый, что ничего не замечал? — обращаясь к брату, произносит Чонин. — Ты сам выстраиваешь стены между тобой и близкими людьми, поэтому не удивляйся, когда у других появляются от тебя секреты.       — Дело не в секретах, — напряжённо отвечает Минхо. — Вы просто не понимаете, чем это всё может кончиться. Для вас это игра — поцелуйчики на вечеринке, но вы хоть понимаете последствия?       — Это не игра, — серьёзно говорит Чан, всё ещё не выпуская руку Чонина. — Айени мне очень дорог, я ни за что не стал бы играться с его чувствами. Просто прими это.       Минхо в отрицании качает головой.       — Тебя так выводит то, что я с парнем, а не с девушкой? — голос Чонина звенит возмущением, — ты сам…       — Так, всё! Я не хочу больше ничего слышать! — Минхо нервным жестом зарывается рукой в волосы, убирая упавшую на глаза каштановую чёлку, и стремительным шагом покидает веранду.       Хёнджин чувствует себя неуютно рядом с Чаном и Чонином в такой смущающей ситуации. Они не друзья и не враги, нечто среднее, непонятное, и он не знает как себя нужно вести. Тихо повернувшись, он тоже уходит, решив оставить парней вдвоём.       Разговор с Минхо очевидно не сложится сегодня. Хёнджин сам находится в шоковом состоянии от увиденного и не знает, какую ему эмоцию использовать. Двое парней целовались друг с другом на его глазах, в их поцелуе не было пьяного влечения, только нежность и чувства, бьющие через край. Так и приходит на ум фраза: а что, так можно было?..       — Джинни, поехали домой, — Юри подходит к нему, как только он показывается в гостиной.       В её голосе считывается напряжение, что очень странно — Юри вообще очень сложно вывести из себя, она всегда спокойна и уравновешена, считая, что лишняя суета дёшево выглядит.       Хёнджин на самом деле даже рад уехать домой, потому что он очень сильно устал и измотан, а его мысли перегружены.       Иджон разыскивает Хосока, чтобы попрощаться, и вскоре хозяин дома сам выходит их провожать и тепло прощается, взяв обещание приезжать почаще.       Хёнджин садится в машину, Юри на удивление садится рядом с ним на заднее и спрашивает:       — О чём ты хотел поговорить, чаги?       — Да так, ни о чём, показалось… — Хёнджин не хочет больше откровенничать с ней.       — Может, поедешь к нам? Останешься до завтра?       — Нет, я нужен завтра утром родителям, — врёт Хёнджин, чтобы скорее остаться одному.       Не задерживаясь ни на минуту и даже толком не попрощавшись, Хёнджин бегом поднимается к себе домой. Родители уже спят, и он скорее хочет оказаться в постели, накрывшись, как в детстве, одеялом с головой. Тогда казалось, что это может защитить от всего страшного и непонятного в жизни, и если бы это было правдой, то он готов лежать так всю ночь.       Хёнджин даже не раздеваясь ложится на кровать, молясь о том, чтобы завтра всё было по-другому. Едва голова касается подушки, его накрывает крепким сном.                    ************       Будильник звонит и звонит.       Хёнджин открывает глаза и с дурным предчувствием тянется рукой к столу, на котором лежит телефон. Взяв его в руки, он пристально смотрит на дисплей, на котором совершенно чётко высвечивается:       16 декабря, пятница.