Когда остановится время

Сейчас       Хёнджин вместе с девушкой покидает коридор, и, как только оказывается далеко от взглядов своих однокурсников, тут же прислоняется спиной к стене, прикрыв глаза. Дыхание у него частое, беспокойное, сердце неприятно бьётся в груди.       Он сам себя не узнаёт. За что сорвался на бывшего друга? Прекрасно же видел, что Феликс хотел отдать ему забытую тетрадь — узнал свою вещь у того в руках по яркой обложке. Обидные слова вырвались сами собой по какой-то неведомой инерции, хотя раньше Хёнджин никогда не был склонен к оскорблениям, тем более прилюдным.       А всё потому, что Хан Джисон. Перевёлся в их группу год назад, переехав в столицу из другого города. Первые пару месяцев сидел тихо, глядя на всех с последней парты испуганным бельчонком, а затем, конечно же, Феликс захотел ему помочь, разговорить и подружиться, ведь сам прекрасно помнил, как это — чувствовать себя одиноко в незнакомом месте. И у него получилось.       Теперь они сидят вместе, зависают вдвоём в библиотеке, помогают друг другу, тепло общаются, а в столовой этот Хан занял место Хёнджина, сидя возле Феликса напротив Сынмина с Чонином. Рядом с этими парнями Джисон раскрылся. От неуверенности не осталось и следа, появилась харизма, юморное очарование, флиртующий стиль общения и, по мнению Хёнджина, излишняя тактильность.       Новенький замечательно вписывается в компанию, и, как говорят, даже зависает со старшими в студии, помогая работать над музыкой, в которой отлично разбирается. Отчего это так сильно задевает, Хёнджин не знает. Целый год у него новая жизнь, интересная и насыщенная, так почему ему до раздражения неприятно смотреть на то, как Джисон всё занятие по экономике с улыбкой шепчется с Феликсом?       — Чаги, ну что такое? — Юри касается его предплечья ладонью. — Эта ситуация не стоит того, чтобы принимать так близко к сердцу. Пойдём, а то опоздаем на следующий урок.       Она как всегда права. Недаром лучшая ученица в своей группе. Юри уверенно берёт Хёнджина за руку и ведёт за собой, по пути кивая множеству знакомых в знак приветствия. Возле двери в нужную аудиторию она останавливается.       — Джинни, у тебя английский, не опоздай, профессор Ким терпеть не может, когда кто-то приходит позже него. Я закончу раньше, сразу поеду домой, собираться. Сегодня идём на вечеринку, ты не забыл? Хорошо. Ну всё, я пошла. Люблю тебя!       Аккуратно, чтобы не размазать макияж, она целует Хёнджина в губы и уходит в кабинет.       Точно, вечеринка. Про неё Хёнджин забыл, но всё равно утвердительно кивнул на вопрос девушки, не в силах слушать потом о своей рассеянности.       Ему сейчас вообще не до тусовок, совсем не то настроение. Да и устал очень — подработка выматывает силы. Но никак не откажешься, ведь Юри очень хочет туда пойти, а речи о том, чтобы войти в его положение и провести вечер лишь вдвоём, и быть не может. Хёнджин так и видит, как Юри в ответ на просьбу не ходить никуда мило улыбается и говорит:       — Всего лишь одна вечеринка, чаги! Разве мы часто там бываем? Потерпи, ради меня, пожалуйста.       Почему-то в последнее время им всё сложнее говорить и понимать друг друга. Когда Хёнджин открывает своей девушке душу и рассказывает о том, что его беспокоит, то ее реакция всегда одинакова: это мелочь, это ерунда, это не стоит беспокойства, Джинни.       Наверно, так проявляется кризис первого года отношений, но это явно то, что можно пережить, а со временем улучшить. Ведь он Юри стольким обязан.       Почему-то в памяти всплывает эпизод, в котором уставший и полностью вымотанный подготовкой к зачёту по нелюбимой истории Хёнджин самый последний выходит из кабинета, всё же сдав предмет на хорошую оценку. Феликс ждёт его в коридоре у окна, хотя мог бы идти домой, как Сынмин, сдавший самым первым.       — Ну как ты? — задаёт Феликс вопрос сразу же, как только Хван показывается в дверном проёме.       — Терпеть не могу эти грёбаные даты Чосона! Издевательство какое-то! Я сдал, но ценой своих последних нервов. Мне срочно нужно поднять себе настроение…       — Затискать Йени?       — Затискать Йени!       И они быстрым шагом нагоняют Чонина, неспеша шагающего к гардеробу, и обнимают сразу с двух сторон. Младший, сдавший историю на отлично, в хорошем настроении и принимает объятья друзей с улыбкой. Хёнджин со смехом ерошит ему волосы, а Феликс притягивает руками их обоих максимально близко к себе. В тот момент Хёнджин чувствовал себя так, словно принял концентрат чистого, неразбавленного счастья, и это ощущение он помнит до сих пор. Ни одно событие последнего года жизни не давало такого сильного чувства.       Хёнджин в раздумьях идёт на свой урок английского, опасаясь случайно пересечься взглядом с Феликсом. Но все его страхи напрасны: бывший лучший друг сидит бок о бок с Ханом и смотрит в экран его телефона. Звонкий смех обоих попеременно раздаётся в кабинете, режа слух Хёнджина, занимающего своё место на первом ряду.       Внезапно с глухим шлепком на стол перед ним приземляется тетрадь с яркой обложкой, и раздаётся тихое, но веское:        — Придурок.       Это, конечно, Сынмин с его обострённым чувством справедливости. Что ж, вполне заслуженно.       — Спасибо, — одними губами произносит Хёнджин.       Сынмин, игнорируя это, садится рядом с Чонином, и больше ни единого взгляда в сторону Хвана не посылает.       Хёнджин всё понимает. Знает, что виноват во всем: не имеет права срываться на Феликса, не имеет права злиться на Джисона, и вообще не должен был бросать своих друзей, не объяснив причин, но у него не было выбора. Если по-хорошему, то надо извиниться перед всеми, а особенно перед Феликсом, но как это сделать сейчас, спустя столько времени, Хёнджин не представляет. А ещё, он не уверен в том, что это понравится его девушке. В последнее время Хёнджин испытывает такое чувство, будто он заперт в клетке, и совсем не понимает, как оказался в этой ситуации: его любят, о нём заботятся, но многое ему делать нельзя. Дружить, с кем хочет, не ходить на вечеринки, на которые он не хочет, да и просто быть собой в некоторое моменты…       Хёнджин тяжело вздыхает, когда начинается урок. Впереди полтора часа мучений. Феликса и Джисона, говорящих на английском лучше самого учителя, освобождают от занятия, а всё, что остаётся Хёнджину — это стараться не думать о том, что на месте Хана хотел бы оказаться он сам. Хёнджин знает, что это чистый эгоизм, но ничего с собой поделать не может — судя по всему, его попыток убежать от себя самого хватило ненадолго. 2 года назад       Всё началось с первого учебного дня первого курса. Внимание Хёнджина привлёк невысокий темноволосый парень с миловидным кукольным лицом, который кажется немного потерянным среди других студентов. Одногруппники между собой шепчутся о том, что парень из Австралии и плохо говорит по-корейски. Хёнджин, наблюдая, видит, как тот, чуть нахмурив лоб, каждый раз переводит услышанную речь в своей голове на другой язык, и ему стало безумно интересно: как это, быть билингвом, какие мысли и чувства испытывает этот человек, как устроено его мышление и восприятие окружающего мира. Желая разгадать эту загадку, Хёнджин подсаживается к Ли Феликсу и знакомится с ним.       Парень из Австралии и правда оказывается необычным, и дело вовсе не в том, что он думает на другом языке. Феликс удивительно живой, энергичный, душевный и близкий человек, он словно на одной волне с Хёнджином. Помочь с английским, поиграть в видеоигры, поспорить о том, какой фильм интереснее, поймать Йени и защекотать, а потом накупить младшему вкусняшек в обед — во всём Феликс становится лучшим партнёром, и довольно быстро появляется ощущение, что он был всегда другом Хвана.       Их жизни переплетаются настолько, что ночёвки по выходным у Хёнджина становятся обыденностью. Феликс с удовольствием идёт к нему домой, в уютное тепло, убегая из своей пустой квартиры, но никогда не жалуясь при этом на занятость родителей.       Хёнджину нравится то, как Феликс на него смотрит. Нравится его ласковый, тёплый взгляд, в котором мелькает что-то знакомое, приятное и до невозможного интересное, но разгадать, что именно, пока не под силу. Нечто неуловимое всегда маячит на грани сознания, когда Феликс смотрит на него внимательно и увлечённо. Хёнджин не знает, как обозначить странное желание залезть своему другу в голову и прочитать там все его мысли, поэтому каждый раз оборачивает их затянувшийся контакт глаза в глаза в шутку и со смехом говорит одну из подобных вещей:       — У тебя идеальные складочки на веках. Подскажи пластического хирурга?       На что Феликс неизменно отвечает, что ни одной операции в его жизни не было, подтверждая слова снимком из детства: хорошенький малыш на фотографии и правда является обладателем красивых глаз с рождения.       В одном Хёнджин уверен точно: он категорически не желает, чтобы Феликс с таким же пониманием смотрел на кого-либо ещё.       Феликса устраивает в своём друге даже то, над чем смеются остальные. Его не отталкивает излишний драматизм и экспрессивность: Хёнджин вполне может, увлечённо рассказывая что-то, слишком сильно шлёпнуть рукой по столу, а затем закатить глаза до самых небес, делая вид, что вот-вот упадёт от боли в обморок. Феликс в такие моменты лишь чутко гладит по руке, проверяя не ушиб ли его друг на самом деле себя. Заботливый, участливый, жизнерадостный и целеустремлённый — лучший друг умеет своим внутренним светом делать людей вокруг счастливее. Но всё-таки Хёнджин сумел его потерять, причем вполне осознанно.       Размышляя об этом из раза в раз, Хёнджин приходит к выводу, что начало идёт из его детства. С раннего возраста он был нежным, добрым и восприимчивым. Любил всё, что его окружает, благодаря широте души имел огромный круг общения, но всегда очень болезненно воспринимал критику в свой адрес. Он из разряда тех, у кого всегда слёзы близко, и чуть что, затапливали всё вокруг солёной рекой. Мама с малых лет очень любила его, дорожила единственным сыном и эту ранимость принимала вполне нормально, а отец всегда пытался воспитать в нём мужчину:       «Хватит плакать, это не по-мужски»       «Ты как девчонка»       «Совсем мать не жалеешь»       Последняя фраза особенно сильно задевала детскую душу, потому что у мамы Хёнджина больное сердце. Болезнь хроническая, и хотя на современных препаратах и регулярных обследованиях можно жить долгую, счастливую жизнь, но риск всё равно есть. Поэтому главным правилом семьи Хван было всегда беречь спокойствие мамы.       Сейчас, в девятнадцать лет, Хёнджин понимает, что многое в его воспитании было манипуляцией — уж очень удобно главе семьи прикрываться болезнью супруги:       «Допоздна не гуляй, мама будет переживать»       «Сними это, надел непонятно что, маме будет стыдно за тебя»       «Парни должны коротко стричься, что за мода обрасти, как девочка»       «Не спорь с родителями, не тревожь маму»       Хёнджин послушно делает то, что от него требуют: не водится с плохими компаниями, не гуляет допоздна, стрижётся коротко и прячет под длинными рукавами одежды красивые браслеты, изящно обвивающие тонкие запястья. Старается максимально показать, что в нём нет ничего женственного, хотя чутьё подсказывает, что его маме это совсем не важно. Она ценит сына со всеми его слезами, драмой и необычным стилем. Её попытки переубедить мужа в том, что их ребенок волен быть таким, какой он есть, выливаются в новые скандалы, а Хёнджин, видя, как родители ссорятся, пугается, сразу переступает через себя и старается быть таким, как надо — удобным.       Отец всё чаще интересуется, когда Хёнджин приведёт в дом девушку, знакомить с родителями. Но он не приводит, потому что за школьные годы так и не встретил ту, что понравилась бы ему. А поступив в универ, у него появился Феликс и ещё шестеро парней, и Хёнджин совсем не чувствует себя одиноким. Ловит иногда на себе заинтересованные взгляды студенток-первокурсниц, и это конечно льстит, но сильного желания сблизиться не вызывает. Поэтому единственный, кто бывает регулярно у него в гостях — это лучший друг, который легко находит с его мамой общий язык настолько, что она с улыбкой говорит о нем: «Это мой австралийский сынок».       Феликс чувствует себя у них дома непосредственно и комфортно. Он много и интересно рассказывает о себе и своей жизни до переезда, не стесняясь неловких моментов и умудряясь всегда оставаться собой. Может, это и повлияло на дальнейшие события, а может, виноват во всём один только Хёнджин, но однажды после того, как Феликс уехал от него к себе домой, отец задаёт странный вопрос:       — Хёнджин-а, а ты уверен, что твой друг…ммм…по девочкам?       Хёнджин, до этого расслабленно залипавший в дораму по телевизору, подскакивает на месте:       — Пап! Что ты такое говоришь, с чего ты взял?       — Я наблюдал за вами. Он какой-то слишком слащавый, очень любит дотрагиваться до тебя, гладить. И ты с ним рядом становишься таким же. Как девчонка манерная.       — Да ну перестань! — восклицает Хёнджин, упрямо складывая руки на груди, — это неправда, не говори про него так!       Стук ножа по разделочной доске, доносившийся из кухни, затихает, значит мама всё же услышала этот разговор. Надо заканчивать, во что бы то ни стало.       — Мой совет — присмотрись к нему получше. Иностранцы слишком вольно себя ведут, иногда не различают, что хорошо, а что плохо, совсем не чтут наши традиции…       — Хорошо, пап, я понял! — выставив обе руки вперёд, произносит Хёнджин, желая остановить конфликт немедленно. — Не волнуйся, я присмотрюсь, обещаю.       Этот разговор заставляет Хёнджина чувствовать себя немного растерянным. Он знает, что в Австралии есть девушка, с которой у его друга была физическая близость. Но является ли это стопроцентным показателем натуральности? В их большой компании иногда проскальзывают разговорчики о том, что «у Сон Минджи классная фигура» или «Ким Юна запостила фотку в купальнике — покажи, покажи, где?», но Феликс всегда остаётся невовлечённым в такие обсуждения.       Хёнджин с Феликсом очень близки, у них общие мысли, тайны, чувства и переживания. Его друг — важная и значимая часть его самого, даже говорят, что они похожи внешне. Но именно потому, что есть эта особенная важность, Хёнджин не может спросить у Феликса напрямую про ориентацию. Малознакомому и малозначимому человеку такой вопрос задать было бы проще, но стоит только представить, как Феликс посмотрит на него в ответ глубокими тёмными глазами, сразу ощущается дрожь во всём теле.       Хёнджин начинает пристальнее всматриваться в лучшего друга, пытаясь интуитивно понять, есть ли у него склонность к нетрадиционным отношениям. И не может выбрать, какой вариант ответа сам хочет найти.       Однажды происходит случай, который наводит Хёнджина на определённые выводы. Вся компания иногда собирается у Чанбина — его семья состоятельная, они живут в престижном районе столицы в собственном доме. В отсутствии его родителей друзья располагаются в излюбленном месте — гостиной на втором этаже, на широченном кожаном диване перед домашним кинотеатром. Хёнджин обожает такие вечера: все чувствуют себя расслабленно, его Ликс под боком, на столе много вкусного, а панорамная балконная дверь распахнута настежь, открывая вид на ухоженный сад.       Друзья хотят посмотреть какой-нибудь фильм, желательно яркий, драйвовый и очень американский, поэтому выбор падает на Трансформеров, хотя каждый из них уже видел его. Существует особая магия в том, чтобы смотреть кино в комфортной компании — каждый раз появляются новые, упущенные ранее особенности сюжета.       Погрузившись в мир фантастического экшена, Хёнджин забывает обо всех неприятностях и волнениях, связанных с учёбой, и по-настоящему отдыхает в этот вечер. Он сидит, опираясь спиной на грудь Феликса, и слушает тёплый голос, отдающий вибрацией в грудную клетку, прямо куда-то к самому сердцу, когда тот комментирует происходящее на экране. Время тянется неспеша, но фильм всё-таки заканчивается, а Хёнджин разнежен до такой степени, что хочет уснуть прямо здесь. Феликс аккуратно отодвигает его в сторону, для удобства придвигая ближе одну из диванных подушек, а сам встаёт и просит у Чанбина пульт, чтобы найти кое-что в интернете.       — Мы просто обязаны это спеть! — с заразительным воодушевлением говорит он, вводя в строку браузера фразу Linkin Park — New Divide.       И когда в дорогих колонках раздаются первые мощные аккорды саундтрека к только что просмотренному фильму, все разом подхватывают увлечённый энтузиазм Феликса и вскакивают со своих мест.       — I remembered black skies тhe lightning all around mееее, — начинает Феликс низким, приятным голосом, используя пульт, как импровизированный микрофон.       Следующую строчку уже подхватывают все вместе, и даже Хёнджин, тут же смахнувший с себя сонливость.       Взрывной припев и звучащие в унисон голоса дарят чувство эйфории. Хёнджин думает о том, что наверно именно так и чувствуют себя выступающие на сцене артисты. Он безумно любит жизнь в этот момент, и больше ему ничего не надо — самое важное у него сейчас здесь.       Предпоследний припев Бан Чан берёт на себя в одиночку и вытягивает высокие ноты, а самый последний все семеро исполняют на свой максимум, отдаваясь музыке полностью и полностью высвобождая внутреннюю энергию.       С финальным звуком обессиленные, счастливые, тяжело дышащие, друзья валятся обратно на диван, и начинают от души смеяться. Хёнджин приземляется на Феликса, прижав его голову затылком к кожаному подлокотнику и нависнув над ним сверху. Их лица оказываются очень близко друг к другу, улыбка Феликса буквально в сантиметре от губ Хёнджина сияет восторгом. Хёнджин замирает и ловит себя на пробирающем до глубины души чувстве: ему вдруг хочется сделать движение головой вперёд, губами навстречу чужим губам, и посмотреть, что будет. Безумно страшно, но очень сильно тянет, манит, как прыжок с большой высоты. Кажется, что сделаешь это и ощутишь неиспытанный никогда ранее восторг от полёта в невесомости. Феликс тоже замирает, чувствуя разряды тока между ними, и в его глазах мелькает явное согласие, готовность к совместному прыжку в пропасть. Но именно это и отпугивает Хёнджина, отрезвляет, возвращает в реальность, заставляя сделать вид, будто Минхо слишком сильно пихнул его коленкой, настолько, что заслуживает немедленного тычка в бок в ответ.       Момент с Феликсом безвозвратно рассеивается, оседая на сердце волнением и тоской. Хёнджин убеждается, что все подозрения имеют место быть, и это очень сильно выбивает почву из-под ног. Оттого, что он начал думать о Феликсе, как о том, кого интересуют парни, оттого, что допустил мысль, что может быть ему небезразличен — от этого всего чуть не потерял голову и не совершил ошибку. Поцеловать другого парня — это ужасающая, губительная ошибка. А тем более, если это лучший друг. С ним потом не сделаешь вид, что это была ерунда или глупый пранк, не отмолчишься и не увернёшься от ответственности, ведь это Ли-давай-поговорим-об-этом-Феликс.       Хёнджин не может допустить даже в своём воображении отношения с парнем, а при мысли об однополом сексе его начинает топить паника и неприятие. Устав от бесконечных размышлений, измучавшись страхом за своё будущее, желая доказать всем вокруг и самому себе, что он абсолютно гетеросексуален, Хёнджин выбирает единственный выход из ситуации — он решает отстраниться на какое-то время от Феликса и познакомиться с девушкой. Мысли о том, что это будет предательством, настойчиво лезут ему в голову, и он не понимает почему — ведь вполне нормально, когда двое друзей находят себе девчонок и начинают меньше общаться. Вот и он, как самый натуральный натурал, станет ухаживать за симпатичной студенткой, проводить с ней свободное время и ничего такого в этом нет. Тем более, что он всё время ощущает на себе заинтересованный взгляд красивой девушки из группы дизайнеров. И решает разом покончить со своей тревогой, улыбнувшись однажды в ответ на её милую улыбку.       Хёнджин знает лишь то, что эта девушка в дальнем родстве с семьёй Чанбина, и больше ничего. Он совсем не понимает, как сделать первый шаг так, чтобы не выглядеть нелепо, но девушка всё решает сама. Однажды в перерыве между пар она, на удивление без свиты из подружек, подходит к нему и тихим приятным голосом говорит:       — Ты ведь друг Чанбина, да? Я — Со Юри, мы родственники. Передай ему, пожалуйста, что мы с Иджоном ждём его с родителями у нас дома в выходные.       Хёнджин немного запоздало кивает, размышляя на тему, кто такой Иджон. Судя по всему, размышления были настолько явно написаны у него на лице, что Юри нежным шепотом говорит ему:       — Иджон — это мой старший брат, — и после сразу же уходит.       Хёнджин понимает, что это был лишь предлог. У всех есть телефоны, связаться друг с другом, чтобы передать приглашение — проще простого, но Юри намеренно подошла к нему сама. Это приятно и очень волнительно.       Чанбин, на удивление, смотрит на Хёнджина с недовольным прищуром, когда тот передаёт ему просьбу.       — Она прекрасно знает, что я с ней и её братом не общаюсь. Мы никогда не ладили. Родители собираются к ним, да, но я не поеду.       — Почему, хён?       — Не люблю людей, ценящих лишь мишуру.       Хёнджину хочется задать ещё миллион вопросов об этой девушке, но Чанбин исчерпывающе даёт понять, что говорить об этом не хочет. Выглядит странно, но Хёнджин отмахивается от неприятных мыслей. Может, они в детстве игрушку не поделили, вот и дуются друг на друга до сих пор. Взрослые порой такие дети.       Чувствуя, что следующий шаг за ним, Хёнджин находит в соцсетях профиль Юри и подписывается на него. Много времени он рассматривает идеальные фотографии, отмечая, что Юри живёт не просто в богатстве, а в роскоши. Он сам из семьи со средним достатком, в их университет вообще не поступить тем, у кого трудно с финансами, но похоже, что семья Юри на голову выше всех. На её странице снимки из красивейших уголков планеты, дорогие вещи, люксовые бренды, статусные увлечения, и конечно её собственные шикарные фото, подчёркивающие привлекательность с нужных ракурсов. Длинные прямые черные волосы, большие глаза, тонкие черты лица, стройная фигура — она словно собрала в себе всё, о чём мечтают кореянки.       Хёнджин получает ответную подписку и уже смело пишет первый. Так завязывается общение в интернете, а затем и совместные прогулки.       Со Юри прекрасно воспитана, умна, с детства играет на скрипке. У неё спокойный, рассудительный характер, приятный голос и освоенное в совершенстве эгьё. Она не разменивается по мелочам и точно знает, что хочет в этой жизни. Её внешность прекрасна даже без косметики, но она умело наносит макияж каждый день, делая себя ещё более неотразимой. У неё огромный круг общения, девочки из группы ходят за ней восторженной стайкой.       Но она смотрит только на Хёнджина и улыбается только ему. Говорит, что разглядела в нём невероятную доброту и отзывчивость — те качества, которые она ценит превыше всего, а вовсе не банковский счёт, как многие ее знакомые. Она мягко окутывает его вниманием и знакомит с братом.       Со Иджон учится на четвёртом курсе. Он староста, капитан университетской сборной по футболу и наследник семейного бизнеса. Он олицетворяет собой всё то, что так сильно романтизируется в главных героях дорам про чеболей. Иджон сразу принимает Хёнджина в свой круг общения, познакомив с друзьями. Компания четверокурсников берёт младшего под свое крыло, помогая адаптироваться в новом и непривычном мире, где у людей больше денег, чем ежегодно поступает в бюджет какой-нибудь африканской страны.       Новизна ощущений захватывает Хёнджина настолько, что он не вспоминает о тех, кого оставил. Ему кажется, что он по-прежнему друг Феликсу и остальным парням, что стоит только захотеть, и он в любой момент сможет позвонить им и легко, как прежде, завалиться в студию или кафе вместе, и общение возобновится как ни в чём не бывало. Также совесть его молчит потому, что у отца резко прекратились неудобные вопросы о его друге, после того, как Хёнджин представил Юри родителям. Жизнь Хёнджина теперь полностью правильна и безопасна. Сейчас       Иджон едет на вечеринку на своей машине, поэтому он вместе с сестрой заезжает в назначенное время за Хёнджином.       — Ты не будешь пить алкоголь весь вечер, хён? — удивлённо спрашивает Хёнджин, устраиваясь на заднем сидении красного пижонского БМВ.       — Кто-то же должен быть взрослым и ответственным на этом мероприятии, — уверенно говорит старший, расслабленно управляя дорогущим спортивным седаном. — Надо присматривать за вами, дети.       — Ой, прям уж ты собрался присматривать, — разглядывая себя в зеркальце, произносит Юри. — Весь вечер будешь со своими друзьями обсуждать ваше будущее: какой компанией каждый из вас будет руководить после выпуска.       — А кто этот парень, к кому мы едем на вечеринку? — перебарывая усталость, задаёт вопрос Хёнджин.       — Это Чон Хосок, мой однокурсник, он с дизайна. Его семья богата, но совсем безвкусна. Будь готов к тому, что вокруг будет Луи Виттон, тяжёлый люкс и золотые ёршики для унитаза, — презрительно скривив губы, отвечает Иджон.       Хёнджин не понимает, зачем ехать к тому, кто настолько тебя не устраивает, но молча откидывается на спинку сидения. Посещать вечеринки, устраиваемые богатенькими студентами — признак популярности. Иджон и Юри одни из самых популярных персон универа, а этот статус необходимо поддерживать.       Подъезжая к шикарному особняку, Хёнджин думает о том, что он как-нибудь выдержит этот вечер пятницы, затесавшись в уголке с бутылкой пива и телефоном в руках. Завтра суббота, выходной, он выспится и отдохнёт, а сегодня можно провести вечер в угоду своей девушке. Всё, что от него требуется — быть милым и не отсвечивать. Как раз то, что нужно.       Иджон паркует машину на подъездной дорожке среди множества дорогущих авто, порой даже эксклюзивных.       Сегодня здесь собрались наследники крупных компаний, не хуже, чем в одноимённой дораме. Хмыкнув, Хёнджин идёт вслед за Юри и Иджоном в дом, слыша громкую качественную музыку и радуясь тому, что хотя бы музыкальный вкус у хозяина дома в порядке. А ещё тому, что среди этой вычурно-помпезной публики вряд ли окажется Бан Чан и его компания.       Переступает порог особняка Хёнджин рука об руку с Юри — ей очень важно с самого начала показать, с кем именно она пришла. С тех пор, как она начала совместные фото выкладывать в соцсети, их пара приобрела невероятную популярность. Они гармонично смотрятся, словно молодая семья, рекламирующая семейную ипотеку, поэтому число подписчиков Юри возросло до серьёзных отметок.       Хван Хёнджин и Со Юри — символ любви и крепких отношений, все вокруг должны об этом знать.       Множество гостей, дорогих нарядов, причёсок, духов, аксессуаров. Хёнджин чувствует себя немного нелепо, придя в дом человека, которого он не знает, но сам хозяин вскоре пробирается к ним через толпу.       — Привет, как хорошо, что вы пришли, — широкая улыбка сияет на лице Хосока, когда он с одинаковым радушием пожимает руку и Иджону, и Хёнджину.       Хозяин дома кажется вполне приятным парнем, и Хёнджин с удовольствием пообщался бы с ним ещё, но Хосок нужен всем и сразу, его быстро увлекают за собой другие гости. Интересно, те, кто устраивает такого масштаба мероприятия у себя дома, хоть немного расслабляются на собственной вечеринке?       На первом этаже просторная гостиная, где и происходит основное действие. Сколько человек присутствует сказать сложно, потому что многие курсируют со второго этажа на первый, а также из гостиной через арку в зону столовой, где находятся закуски и основной запас алкоголя.       Публика, разбившись на компании, общается во всех уголках видимого пространства. Вечеринка только начинается, гости пока не разогреты выпивкой, поэтому танцующих ещё нет, хотя ритмичная музыка играет на приятной для слуха громкости.       Юри, увидев своих подруг, сразу же ведёт своего парня к тому месту, где они расположились. Девушки, как всегда завидев Хёнджина близ себя, выпрямляются, приосаниваются и выдают самые сияющие улыбки, здороваясь с прибывшей парой. Юри прекрасно знает, какое впечатление производит её молодой человек, и ей это очень льстит.       — Чаги, мы с девочками поболтаем немного, хорошо? — говорит она, выпуская его руку из своей. — А ты можешь пока пообщаться с Иджоном.       Как будто они с ее братом до этого не общались всю дорогу. Просто Юри хочет остаться без Хёнджина в своей девичьей компашке, чтобы с удовольствием слушать, какой он у неё классный, какая классная она сама, и как сильно все вокруг счастливы за них.       Впрочем, Хёнджин не жалуется, он даже рад: взяв себе пива, он ищет в огромном доме спокойное место, чтобы посидеть с телефоном в руках, и находит.       Выход на задний двор осуществляется через закрытую панорамным остеклением веранду. Сейчас, в декабре, дверь на улицу заперта, но на самой веранде есть уголок с плетёной мебелью, утопающей в зелени домашних растений. Отличное место, удивительно, что до сих пор никем не занято. Хёнджин садится в кресло и отмечает, что с этого ракурса видно и гостиную, и ухоженную территорию заднего двора, в сумерках подсвеченную огоньками фонарей.       Полчаса проходят для него очень даже приятно, в компании тёмного нефильтрованного и интересного сериала. В гостиной слегка приглушается свет, пространство постепенно заполняется танцующими, градус веселья однозначно повышается. Но Хёнджину совсем не хочется туда — не та компания, не то настроение, всё не то. Уж лучше здесь. Телефон внезапно оживает входящим вызовом, звонит его мама.       — Хёнджин-и, милый, прости, что беспокою, — в голосе мамы слышно и раскаяние, и волнение, — но наш пёсик, кажется, заболел. Он не ест и не пьёт целый день, я переживаю. Мы с отцом везём его к ветеринару, но я просто на всякий случай звоню предупредить…       — Мам, только не волнуйся, хорошо? Я сейчас приеду к вам, скажи адрес!       — Давай мы доедем до клиники, и я тебе перезвоню. Может, всё в порядке, не хочу тебя зря срывать с места.       С волнением Хёнджин встаёт с кресла и идёт к Юри. Она всё также в гостиной, на том же диванчике, и среди её подруг идёт бурное обсуждение чьей-то личной жизни.       — Юри, мне нужно уехать, — наклонившись к ней, говорит Хёнджин, замечая, что у девушек в руках яркие коктейли с витиеватыми трубочками.       Юри удивлённо смотрит на него, словно не понимая, что такого могло произойти в этом мире, что её парню вдруг приспичило срочно покинуть такое прекрасное место.       — Кками заболел, мама волнуется.        — Джинни, всё будет хорошо с твоей собачкой. Это не стоит переживаний. Ты правда хочешь уехать сейчас и оставить меня здесь одну?       Хёнджин ясно слышит её спокойный, мелодичный голос, но у него ощущение, что он ослышался. Во-первых, с твоей собачкой? Он подарил этого щенка ей на день рождения, потому что она мечтала об этом. Пока Кками был маленький, его фотографии пестрили в соцсетях Юри, вызывая сотни восторженных комментариев, а когда он подрос и превратился в неуклюжего, слегка угловатого пёсика, интерес к нему пропал. Однажды она всю большую перемену вместо обеда увлечённо сидела в телефоне, и на его вопрос, что же там такого важного, ответила:       — Я подыскиваю хороший приют для собаки.       — В смысле? — Хёнджин уронил палочки прямо в тарелку, думая, что его разыгрывают.       — Он стал требовать к себе слишком много внимания, а ты ведь знаешь, что у меня совсем нет времени — учёба, скрипка, дополнительные занятия.       Хёнджин тогда забрал пёсика и отвёз к себе. Маме он понравился, составил ей, работающей удалённо, постоянную компанию.       Во-вторых, одну Юри никто не оставляет — здесь её старший брат и куча подруг, которые на данный момент ей важнее всего на свете. Если бы Хёнджин по-тихому уехал, то ближайшие два-три часа она его бы вообще не хватилась.       Глядя девушке в глаза, Хёнджину хочется так много всего ей высказать, но чему уж он точно научился в новом окружении — не выяснять отношения. «Нет хуже позора, чем публичные разборки» — всегда говорит Юри, и своим поведением это подтверждает. Она никогда не закатывает скандалы, не обвиняет, не предъявляет претензии.       Хёнджин всё равно решает уехать, потому что волнуется за маму. Она очень редко дёргает его, хотя он просит звонить ему в любом случае. Один лишь раз за полтора года до этого мама позвонила, сказав, что неважно себя чувствует, и он, шагавший в то время с Феликсом к кабинету математики, срывается на бег, попросив друга прикрыть его отсутствие. Но Феликс кидается вслед за ним, не в силах оставаться в стороне. Они бегом мчатся к Хёнджину домой, по пути вызывая скорую, и пока он встречает врачей неотложки и суетится вокруг матери, его друг, желая быть хоть в чём-то полезным, моет посуду и следит, чтобы не сгорел томившийся на плите обед.       Воспоминания прерывает звонок телефона.       — Сынок, всё в порядке — этот разбойник умудрился обглодать мой цветок с подоконника, не знаю, как я не углядела. Ему промыли желудок и сделали укол. Не приезжай, отдыхай как следует, ты очень редко веселишься в последнее время.       Убедившись, что мама в порядке и отец рядом с ней, Хёнджин прощается, обещая долго не задерживаться.       Настроение катится ещё ниже, чем было до этого, и даже уже не хочется возвращаться в тот уютный уголок на веранде. Теперь он точно хочет уйти отсюда, несмотря на неодобрение своей девушки. Однако прежде, чем вызвать такси, нужно убедиться, что Юри безопасно доберётся до дома, поэтому надо отыскать её брата.       Иджон сам появляется в гостиной, спустившись с верхнего этажа.       — Всё в порядке, хорошо отдыхаете? — спрашивает он у Юри и Хёнджина, видя ощутимое напряжение между ними.       Юри что-то отвечает, но Хёнджин не слышит, потому что в этот момент в гостиную заходит никто иной, как Бан Чан, а за ним и вся его компания, включая Феликса. Тут же рядом появляется хозяин дома, радостно и шумно приветствуя новых гостей, обнимая Чанбина при этом, как давнего близкого друга.       — Они что, знакомы? — Хёнджин задаёт вопрос скорее самому себе, чем кому-то конкретно, но Иджон, услышав его, отвечает:       — Ну да, музыканты-недорэперы. Вроде как готовят какой-то совместный трек, хрен их пойми, эти творческие натуры.       Феликс, скользнув взглядом по Хёнджину, проходит мимо вслед за остальными. Хосок усаживает парней на освободившийся диван у стены, занимая место рядом и оживлённо расспрашивая о чём-то. Хёнджину резко, до острой необходимости хочется снова стать частью той компании, но сейчас половина из ребят даже не кивнула ему при встрече.       — Ох, девочки, этот австралиец стал такой горячий! Я бы не против познакомиться поближе, — кокетливо говорит одна из подруг Юри.       — Бан Чан? Он же жил в Австралии, — говорит другая.       — Нет, Ли Феликс. А Бан Чану однажды в Какао написала Мин Тэхи, представляете? Он ей понравился, и она хотела пригласить его куда-нибудь, но он ответил, что его сердце прочно занято.       — Ничего себе! Как она это перенесла?       — Не представляю, но должно быть, ей было очень неловко и стыдно, а она ещё и рассказывает об этом…       — А Феликс такой милашка, девочки…я всё же подойду к нему попозже, подожду, пока они выпьют что-нибудь.       — Попробуй, конечно. Файтин!       Хёнджину неприятно слушать это, а ничего поделать он не может — словно прирос к месту рядом с Юри. Его резкий уход выглядел бы глупо, но и слушать, как к его бывшему другу хотят подкатить тоже не хочется. Представлять, как одна из этих девушек будет добиваться его внимания, флиртовать, трогать, танцевать с ним.       Феликс ведь и правда выглядит отлично. Он заметно повзрослел за год, черты лица утратили юношескую припухлость, обозначились скулы, глаза стали ещё больше, губы выразительнее, голос ниже и насыщеннее. Феликс перестал прятать промежуточный вариант окрашивания под разными кепками и бини, которые всё же научился не терять. Сейчас его волосы сияют красивым холодным блондом, и это безумно ему идёт. Неудивительно, что этот парень вызывает к себе интерес. Вот только кто вызывает интерес у него?..       Бывшие друзья отлично чувствуют себя на этой вечеринке, веселятся и отдыхают по полной. Хёнджин знает, что им для хорошего настроения даже алкоголя не надо, он сам становился пьяным без вина, когда они куражились все вместе. Даже новенький, Хан Джисон, прекрасно вписывается в их круг. Когда Минхо встаёт, чтобы сходить себе за пивом, Джисон с улыбкой запрыгивает к нему на спину, обвив за шею руками, и резкий-дерзкий Минхо, дважды цокнув и трижды недовольно закатив глаза, всё-таки подхватывает поудобнее свою ношу и несёт её на себе в столовую под общий смех остальных.       Хёнджин понимает, что он окончательно за бортом, и даже если сейчас подойдёт к бывшим друзьям и просто заговорит, то его не прогонят, но и прежнего тепла он уже не получит. Слишком много времени прошло. Они наверняка думают, что он променял их на богатеньких дружков и гламурную жизнь.       Хёнджин просто невыносимо хочет домой. Он снова идёт разыскивать Иджона, отошедшего от них какое-то время назад. Заглянув в столовую, он видит, как Джисон со смехом отбивается от Минхо, который решил показать свои навыки смешивания коктейлей и заставляет младшего попробовать результат. В итоге Хан сдаётся, делает глоток одобрительно кивает.       — Отлично, мне нравится!       — Конечно, это же я сделал, как тебе может не понравиться?       Джисон смеётся ещё сильнее:       — Чувство собственного достоинства у тебя явно в порядке, хён. Мне правда нравится всё: и напитки, и само место, и то, как весело мы проводим время. Когда нам ещё удастся так хорошо собраться всем вместе, с этой нашей учебой?       Минхо кивает, чуть помедлив.       — Ты прав. После того, как Феликс уедет в Австралию, больше не удастся.       Стоп.       Что?!