Горный лотос цветущий дважды | том перый

      О своём решении не готовиться заранее любимчик судьбы пожалел в первый же семестр.              Шан Цзинхуа имел представление о структуре эфира, разбирался в учениях о ци, но совсем не ожидал, что в таком солидном заведении вдруг поднимут тему практик энергии. Да и с чего бы? В современном мире их давно заменили технологии, а сказания о культиваторах давно перестали быть частью ежедневной жизни в больших городах — разве нет?              Он словно попал в исторический роман или новеллу.              Чем дальше в лес, тем больше дров, и со временем материал стал усложняться. Если в самом начале он с лёгкостью проходил тесты и редкие срезы, то уже на восьмой неделе пришло время хвататься за голову и свиданиям с красивыми однокурсницами предпочитать, не без сожаления, часы учёбы — хотя даже так порой — или весьма нередко — желание просто насладиться юностью и прелестями студенчества перевешивало здравый смысл.              Чжао Сюньюй в некотором роде даже злорадствовал. Наконец-то его правда восторжествовала! Тем не менее, только-только начавшие налаживаться дружеские отношения портить едкими комментариями он не спешил: в отличие от Шан Цзинхуа, который не завёл себе друзей разве что в числе администрации, и то только потому что не успел, Чжао Сюньюй держался соседа, максимум — однокурсников.              Компанию им, как бы ожидаемо это ни было, составляла Шэнь Минчжу. Чжао Сюньюю думалось, что он в их компании окажется третьим лишним, а вышло совершенно напротив — парочка товарищей всегда была ему рада, даже когда он оказывался не в настроении говорить, и просто молча кивал, слушал и изредка подавал голос на одно-два предложения.              Шан Цзинхуа же это тихое присутствие совершенно не утруждало и не беспокоило. Поначалу сосед по комнате сохранял дистанцию — не то чтобы избегал общения с ним, скорее не спешил преодолеть незримую стену, порой беззвучно осуждая — Цзинхуа ощущал это кожей. И ведь было за что, если посмотреть внимательно.              Наверное.              С точки зрения самого соседа.              Теперь же Чжао Сюньюй, словно пугливый дикий кот, настороженно подходящий к сидящему с протянутой рукой Шан Цзинхуа, постепенно делался дружелюбнее. Откровенничать он всё ещё избегал, но, по крайней мере, перестал язвить и возводить глаза к небу так часто, как в самом начале общения.              Сегодня он даже проявил чудо дружелюбия.              Ранним утром кто-то затряс Шан Цзинхуа за плечо, настойчиво пытаясь выдрать его из ласковых объятий сна. Пару минут назад ему казалось, будто кто-то стучит через дверь, но он лишь сильнее закутался в одеяло, пытаясь отмахнуться от странного сна. Странный сон же оказался реальностью, и, едва сумев открыть глаза — поначалу лишь один, признаться честно — Шан Цзинхуа даже не сразу осознал, что произошло и где он находится. Чей-то голос взволнованно отчитывал его где-то над ухом; слова оказалось тяжело разобрать, но кто-то явно был недоволен.        — Поднимайся, опоздаешь! — потребовал Чжао Сюньюй, рывком стаскивая с соседа одеяло.              Цзинхуа тут же сжался в комок, что-то едва различимо пробурчав себе под нос. Одарив однокурсника возмущённым взглядом, он натужно вздохнул, нехотя усаживаясь на край кровати. Ребром ладони юноша потёр висок, взял в руку телефон. Голубой свет экрана больно резанул по глазам, и Шан Цзинхуа по памяти снизил яркость до нуля. Он попытался ещё раз сфокусировать взгляд на часах, лишь спустя полминуты поняв, что виртуальный циферблат показывал только шесть часов и двадцать восемь минут.        — Издеваешься? — просипел он, щурясь на вполне себе бодрого несмотря на ранний час Чжао Сюньюя. — Ещё даже солнце не встало, а ты уже подскочил…        — Первое занятие в половину девятого, ты выглядишь как цзянши, — хмыкнул Чжао Сюньюй, складывая руки на груди. — И пахнешь, кстати, так же.        — Враньё, — хрипло, теперь ещё и обиженно проворчал Цзинхуа, потряс головой. Растрепавшиеся за ночь волосы упали на глаза. — Я был и остаюсь трезв как стёклышко.        — Ну да, да, верю, — в выражении лица и голосе Чжао Сюньюя сквозила такая едкая ирония, что могла набить оскомину. — Если не забыл, первая пара у профессора Чэнь, — напомнил он как бы невзначай, собираясь выйти из комнаты.              Шан Цзинхуа, решивший отхлебнуть вчерашней колы, что выдохлась за ночь простаивания на тумбе, закашлялся, выплюнув половину глотка обратно в жестяную банку.        — С этого надо было начинать! — он стукнул ею о тумбочку, подскакивая и в темпе направляясь вон из комнаты, прихватив полотенце, в сторону общих душевых.              Чжао Сюньюй устало вздохнкул, закатив глаза. Порой ему казалось, что голова Шан Цзинхуа была набита хлопком.              Будучи тем, кто ночью просыпается хоть и не от малейшего шороха, но довольно просто, Чжао Сюньюй завозился около двух часов ночи, услышав, как скрипнула входная дверь. Окончательно же он открыл глаза под аккомпанемент задетого в темноте шкафчика и последовавшего тихого ругательства.              В тот момент ему хотелось самолично придушить безответственного соседа, имевшего наглость не просто вежливо отказать в проектной работе, время на выполнение которой медленно, но верно выходило, но и обосновать это обещанным Лу Сяоинь походом в океанариум. Их однокурсница, конечно, обладала удивительно нежным характером, и Чжао Сюньюй был абсолютно уверен, что она бы пережила перенос встречи — но Шан Цзинхуа так не думал.              «Расстраивать девушек должно быть запрещено законом,» — ответил вчера Цзинхуа с важным видом.              Он вернулся на удивление быстро, Сюньюй едва успел собраться — и сразу же проследовал в свою комнату, промакивая длинные волосы влажным полотенцем. Чжао Сюньюй всегда удивлялся — почему Цзинхуа носил такую длину и даже не думал о посещении парикмахерской? Сюньюй как-то заметил у него не просто шампунь, но и кондиционер, и долго задавался роившимися в голове вопросами. Одно дело — просто ухаживать за собой, но, при всей критике, он не мог отрицать: Шан Цзинхуа был не просто слегка ухожен, но действительно красив, и прилагал к этому немалые для парня усилия.              И всё же, с гривой, спускавшейся ниже пояса, разве было удобно? Тем более юноше — особенно в спорте?        — И как ты собрался идти с мокрой головой? — небрежно поинтересовался Чжао Сюньюй прежде, чем успел себя одёрнуть.              Шан Цзинхуа ответил с лёгким смешком:        — О, я собираюсь использовать чудеса заклинательства, — задержавшись на миг, он продемонстрировал приятелю фен, в серебряных глазах сверкнул смешливый огонёк. — Ну, или прогресса.              Чжао Сюньюй вновь закатил глаза. Кажется, у него такими темпами выработается условный рефлекс.        — Идём, — собравшись, подстегнул Шан Цзинхуа. Он забросил за спину лёгкий рюкзак и наклонился, шнуруя белоснежные кроссовки.        — Куда? — Чжао Сюньюй обернулся на часы. До лекции оставался час с хвостиком, путь до главного учебного корпуса займёт не больше десяти минут. — Куда спешить? Так ещё и до завтрака.        — В кафетерий, конечно же, — Цзинхуа взглянул на соседа в замешательстве. — Или ты практикуешь питание солнечной энергией? — поддразнил он беззлобно.              Чжао Сюньюй хмыкнул. Питание вне общежития казалось ему не самой разумной статьёй расходов, но, с другой стороны, попытка приготовить хоть что-то приличное оставит времени лишь на то чтобы пригубить чай. Без удовольствия позавтракать, разумеется.        — Тут ты, пожалуй, прав, — нехотя согласился Сюньюй. — Некогда готовить.              Шан Цзинхуа изогнул бровь:        — Готовить самостоятельно? Вот уж привилегия тех, кто не щадит свободного времени.              На удивление Чжао Сюньюя, выбор блюд в кафетерии оказался достойным — хотя более расторопные студенты, конечно, умяли большую часть деликатесов. С другой стороны, чего-то солиднее жареного риса с овощами он касался палочками не так часто.        — Слушай… — ковыряя завтрак, задумчиво проговорил он, подняв взгляд на соседа. — Мне действительно нужна твоя помощь. Одному искать и обрабатывать информацию очень непросто. Да и, честно говоря, я рассчитывал, что ты возьмёшь на себя половину работы.              На мгновение Шан Цзинхуа ощутил, как по коже пробежал стыдливый холодок. Ощущение того, что товарища он знатно подставлял, вдруг крепко ухватило его за совесть, которая, вопреки подозрениям Чжао Сюньюя, не оставила его полностью. Он деликатно кашлянул, прочищая горло, взглянул на соседа с сочувствием:        — Ну… да, я человек-косяк, конечно, признаю, — негромко согласился Шан Цзинхуа. — Но у нас ведь ещё неделя, так?        — Две, к счастью, — поправил Сюньюй, и Цзинхуа облегчённо вздохнул.        — Тем более. Ты, всё-таки, говоришь с мастером, — горделиво добавил он.        — Вот ты где! — прозвучал звонкий девичий голос, и об стол бесцеремонно стукнули подносом. Шэнь Минчжу возмущённо хмыкнула — Паразит, я жду его у корпуса, а он смылся уже!        — Прости, моя бесценная, прости, моя дорогая! Виноват, каюсь, — отозвался Цзинхуа с притворным раскаянием, качая головой. — Пощади этого недостойного, я куплю тебе клубничное мороженое.        — Так, мало тебе нарушения кодекса чести, так ещё и подкупом занимаешься? — сощурилась Минчжу.              Выдержав паузу, вперившись взглядом в бесстыжие глаза лучшего друга, она вздохнула и отпила свой напиток.        — Что ж, прощён… Но не до конца! — быстро добавила девушка. — Эй, кстати, сядем вместе? — улыбнулась Минчжу, глядя на Чжао Сюньюя.        — Как будто моë мнение тебя интересует, — ухмыльнулся он, но, заметив как дружелюбная радость слетела с лица девушки вместе с улыбкой, быстро исправился:        — Конечно, а как иначе! Буду только рад.        — То-то же!        — Сладость жизни моей, ты мне вот что скажи, — повернулся к подруге Цзинхуа, — у тебя как с проектной работой?              Заметив, что она отвлеклась, Шан Цзинхуа нырнул вилкой в чужой фруктовый салатик, подцепив мандаринку.              — Разбойник! — возмутилась Минчжу, театрально стукнув его по плечу ладонью. — В отличие от некоторых, у нас всё почти готово, — добавила она с ухмылкой.        — Это у кого, «у нас»? — Цзинхуа вопросительно изогнул бровь.        — У меня и Лихуа, разумеется! — Минчжу заправила прядь волос за ухо. — Она славная, и лекции все записывала.        — Лю Лихуа? — Чжао Сюньюй озадаченно взглянул на приятельницу. — Она ведь такая…        — Не от мира сего? — участливо подсказала девушка.        — Я хотел сказать, возвышенная, — тактично отметил Сюньюй. — Я думал, она будет работать сама. Она вечно такая тихая, постоянно в наушниках…              Пока остальные болтали, Шан Цзинхуа крепко задумался. Лю Лихуа, значит? Что-то он припоминал о семье Лю. Если эта девушка действительно имеет отношение к тому самому дому Лю, что-то в ней определённо есть… Только он не мог вспомнить, что именно.              Потомки дома Шан издавна занимались охранными системами, это он из рассказов отца и матери уяснил хорошо. Порой у него, правда, складывалось впечатление, будто отец чего-то недоговаривает, но эти мысли молодой господин Шан отметал. Зачем бы отцу ограждать его… от чего бы то ни было?              Тем не менее, он вдруг вспомнил старые фотографии, размещённые парами в одинарных рамках, словно чего-то не хватало; будто что-то было обрезано. Шан Цзинхуа всегда отмечал про себя, какими грустными делались отец и матушка при одном взгляде на снимки, и не смел их расстраивать.        — …Хуа, — сквозь мысли донёсся до него отзвук собственного имени, и он наконец-то поднял голову, замечая обеспокоенное лицо Шэнь Минчжу. Расслышав, как она щёлкает пальцами перед его лицом. — А-Хуа, вернись в реальный мир!        — Восемь — пятнадцать! — взволнованно пояснил Чжао Сюньюй.        — Значит, надо поспешить, — согласился Цзинхуа, поднимаясь.              Спешить ему, между тем, не хотелось совершенно. Профессор Чэнь запланировал на сегодня семинар, а Цзинхуа за четыре часа сна отдохнуть не удалось — да и не готовился он толком. Конечно, посещаемость у него была неплохая — не без помощи Чжао Сюньюя, разумеется, но всё же — хотя поинтересоваться, что в его светлой голове родилось относительно живых энергий могли, и в этом случае ничего весёлого его не ожидало.              Шэнь Минчжу на каблуках было особенно тяжело угнаться за парнями, и Цзинхуа без раздумий взял её за руку, про себя отметив, что его очаровательная подруга и при своём росте выглядела волшебно.              Лифт, к ужасу учащихся, оказался на техническом обслуживании, и Шан Цзинхуа про себя выругался от души. И вот надо было именно сегодня этому случиться! Не было несчастья, вчерашнее счастье помогло!              Они поднялись быстрее, если б не проклятые каблуки Минчжу, кабы только её нога не соскользнула. Прежде, чем мозг успел оценить происходящее, среагировало тело. Рука взметнулась к уже отклонившейся назад подруге, поймав чуть выше запястья.        — Держу, — заверил Шан Цзинхуа, взглянув в давно знакомые карие глаза. — Цела?        — Жить буду, — отмахнулась Минчжу. — И так опоздали, давай шустрее!              За дверью ждала вся группа. Именно ждала — в аудитории стояла настолько густая тишина, что, упади на пол иголка, отзвук этого несомненно оглушил бы всех присутствующих. Достопочтенный профессор Чэнь Юэчжан, к ужасу троицы, терпеливо ожидал опоздавших. Словно голодный филин, что затаился перед самым броском, мужчина, абсолютно недвижимый, стоял перед группой, тихонько постукивая фирменной ручкой об ладонь.              Троица так и стояла в дверях, не зная, как поступить. Стоит ли им извиниться? Или лучше тактично промолчать? Или испариться с глаз долой? Казалось, любой звук с их стороны станет последним зёрнышком, что лавиной обрушит всю рисовую горку. Медленно и строго, профессор Чэнь пристально, не моргая и не отводя глаз, окинул первокурсников неодобрительным взглядом, прошёлся по ним от макушек до самых пят и обратно. Его тёмные глаза впились в лицо каждого, словно Чэнь Юэчжан запоминал лица и мысленно записывал их имена в список злостных прогульщиков.        — Вам требуется особое приглашение для посещения моих лекций? — холодно, с нажимом вытаскивая из себя слова, поинтересовался профессор.              Шэнь Минчжу и Чжао Сюньюй не нашлись чем ответить. Девушка стыдливо опустила глаза в пол, юноша же перемялся с ноги на ногу. У обоих в голове варилась каша из оправданий, но ни одно не находили они достаточно весомым. Ситуацию нужно было спасать, и быстро.              Шан Цзинхуа вновь среагировал раньше остальных.        — Простите, профессор, это я виноват.              Он выдержал суровый взгляд, что Чэнь Юэчжан метнул в него, со всем достоинством, и спокойно продолжил:        — Я неважно себя чувствовал. Если бы не мои друзья, едва встал бы с кровати.              Профессор почти незаметно смягчился, замедлился. Ему потребовалось некоторе время на размышление — время, которое студентам казалось неисчислимо долгим. Где-то в отдалении Шан Цзинхуа заметил движение, на миг повернулся в ту сторону. Лу Сяоинь совестливо взглянула на него, поймала взгляд серебристых глаз. «Прости» по губам прочёл Цзинхуа, и уголок его губ потянуло вверх. Однокурснице было неловко — ещё бы, ведь именно из-за прогулки с ней Шан Цзинхуа всю ночь был занят — и, по правде говоря, далеко не учёбой.              Наконец, Чэнь Юэчжан расслабился в плечах, а затем и вовсе перестал постукивать ручкой по ладони. Тем не менее, мужчина вдохнул побольше воздуха, всё ещё упрямо продолжая допрос:        — Значит, вы, юноша, даже в состоянии нездоровья решили явиться? С какой целью, чтобы и нам жизнь усложнить?        — Я не болен, — терпеливо покачал головой Шан Цзинхуа. — Только не выспался, до рассвета готовился к семинару.              Профессор молча, испытывающе глядел в самые глаза ученика, будто в попытке снять шелуху бренного тела, докопаться до самого ядра его грешной души и вытащить оттуда правду — или хотя бы смелость сознаться. К счастью всей троицы, бессовестно солгать Шан Цзинхуа сумел замечательно, даже весьма убедительно. Железная выдержка, тренированная упорным трудом на протяжении многих лет в секции боевых искусств, не давала никакой возможности дрогнуть или оступиться. И даже несмотря на это, сердцебиение у него ускорилось так, что кровь в ушах шумела неистово, почти оглушительно.              Сдавшись с шумным хмыканьем, профессор махнул рукой.        — Бестолковая юность, — он жестом велел троице занять места. — Чтоб больше не опаздывали, иначе у вас будут серьёзные неприятности, молодые люди.              С плеч каждого, по ощущениям, упала целая гора. Спешно поклонившись, все трое направились вглубь аудитории. Даже не глядя, Шан Цзинхуа знал, чувствовал кожей, что пристальный взгляд лектора всё ещё не сходил с него, бурил затылок — червячок сомнения до сих пор не отступал, впившись в сердце умудрённого годами мужчины.              К счастью, три места рядом отыскать удалось почти сразу — правда, всего на третьем от начала ряду, что только расстраивало. Профессор Чэнь славился особым злопамятством по отношению к тем, кто на лекциях нарушал порядок или мешал ему преподавать — читай: издавал любые звуки, присущие живому существу, слегка громче допустимого — и сесть к нему так близко было равносильно хождению по скользкому бревну над бурной рекой. Шаг вправо, шаг влево — и вот, тебя уже захлестнуло бурным течением, так и норовящим утопить.              Экран телефона Шан Цзинхуа зажёгся голубым по краям — спящее устройство предупредило о входящем уведомлении. Он осторожно посмотрел на преподавателя — профессор отвлёкся на что-то, и юноша смог прочитать сообщение.              Контакт Лу Сяоинь:       «Прости пожалуйста! Это из-за меня тебе попало… Не надо было нам так задерживаться…»              На губах Шан Цзинхуа появилась нежная, даже очарованная улыбка. О, как мила была эта юная прелестница! Так нежна и трогательна в своих волнениях, что ему невольно хотелось приобнять, ободрить её… Нечасто он встречал настолько искренних и робких девушек в своих кругах. Шан Цзинхуа сел ровнее, держа смартфон под партой.              «Пустяки, — в ответ напечатал он левой рукой, украдкой, по памяти попадая по нужным иероглифам. — Отмазались — и то хорошо!»              Шан Цзинхуа молился всем известным ему божествам, чтобы во время опроса не настал его час — будь на то воля профессора, муштровал бы его до полуобморока, и, убедившись в абсолютной неподготовленности, казнил бы его на месте, это Шан Цзинхуа чувствовал нутром.        — Мне прекрасно известно, что половина всех присутствующих к семинару не готовилась, три четверти надеются, что их пронесёт, и лишь несколько из вас, молодых оболдуев, действительно пришли сюда, чтобы вымести пыль из светлых голов, — начал профессор с лёгким раздражением и толикой, лишь толикой понимания. — Сам был когда-то таким же балбесом. Молитесь, наверное, чтобы вас не коснулось? — мужчина сощурился, обводя взглядом аудиторию.              «Молимся, конечно,» — мысленно признался Цзинхуа.              Взывал к богам он совершенно искренне и всем сердцем…              И молитвы его были услышаны.              Не дождавшись ответа, Чэнь Юэчжан хмыкнул, выпрямился, с загадочной полуулыбкой повернулся ко входной двери, вслушиваясь в тихие шаги.        — Вам сегодня благоволит удача. Профессор Цянь и его воспитанник изъявили желание провести для вас особое занятие, — он чинно повернулся к двери, с поклоном приглашая прибывших. — Выслушайте внимательно всё, что они вам расскажут.              В аудиторию неспешно и величественно вошёл мужчина средних лет. Тёмно-серый костюм сидел на нём исключительно хорошо, подчёркивая широкие прямые плечи и немного скрадывая грубость прямоугольного тела. Шан Цзинхуа всмотрелся в него повнимательнее, и взгляд его зацепился за мощную челюсть и широкий, упрямый подбородок, несколько выступающий вперёд.              «Да уж, с таким лучше не ссориться» — про себя отметил юноша, по лопаткам его пробежался холодок.              Следом за ним присоединился уже знакомый юноша в очках, окинувший аудиторию зорким, внимательным взглядом. Встретившись глазами с Цзинхуа, Лян Цзинь едва уловимо кивнул; Шан Цзинхуа ответил тем же.        — А он разве в очках был, когда вы играли? — наклонившись к другу, прошептала Шэнь Минчжу.        — Нет, — негромко ответил Цзинуха, качнув для верности головой. — В линзах, наверное.              Шэнь Минчжу кивнула с пониманием. Пожалуй, это было бы мудрым решением.              Чэнь Юэчжан, стоявший несколько поодаль от длинного преподавательского стола, метнул в говорливых студентов осуждающий, почти рассерженный взгляд, и оба спешно умолкли.              Приглашённый Цянь Хаофэн с той же грацией плавно занял место в центре платформы, на которой и располагались лекторские угодья.        — Итак, пожалуй, мне стоит представиться, — заложив руки за спину, зычно произнёс мужчина без особых усилий. Его голос мигом облетел просторную аудиторию, хоть говоривший не прилагал к этому совершенно никаких усилий. — Меня зовут Цянь Хаофэн, я декан факультета Противодействия дисгармонии колледжа Энергетической безопасности. Как вы уже, должно быть, осведомлены, по окончании первого семестра вы должны выбрать один из колледжей академии. Данный выбор во многом определит вашу судьбу, и…              Дальше Шан Цзинхуа слушал вполуха. Безумно клонило в сон, но из-за близости к двум профессорам он едва ли осмелился бы задремать. Тяжёлая от недостатка сна голова так и норовила пасть ниц под гнётом усталости, поэтому юноша подпёр подбородок рукой. И, хотя проблема номер один была решена, тут же нарисовалась вторая — веки-то пальцами не подопрёшь.        — Эй, — шепнула Минчжу, похлопав его по бедру. — Не спи, сейчас самое интересное начнётся!        — М? — Цзинхуа приоткрыл правый глаз, с усилием концентрируясь на присутствии подруги. — Что именно?..        — Лян-гэ выступать будет, конечно же! Ты что же думаешь, он так просто решил составить профессору компанию?              Шан Цзинхуа прищурился, вглядываясь в лицо старшего товарища. Он с усилием моргнул, протёр глаза и выпрямился. Лян Цзинь стоял по правую руку от профессора Цянь, что-то говорившего о девяти колледжах, и, при упоминании того, в коем учился сам, заметно воспрял духом. Просиял, глубоко вздохнул, подобрался и расправил плечи.        — А рассказать непосредственно об обучении я доверяю одному из лучших моих студентов, — Цянь Хаофэн отступил, рукой указывая на юношу.              Лян Цзинь скромно улыбнулся, вежливо поклонился и выступил вперёд.        — Приветствую здесь собравшихся, я Лян Цзинь, учусь на третьем курсе, — начал юноша, и чем больше он говорил, тем увереннее в нём звучала и светилась любовь к своему направлению.              Кто-то из первокурсников пустил шепоток, другие же хихикнули. Пожалуй, кому-то энтузиазм молодого человека казался забавным и далёким, а Шан Цзинхуа невольно заинтересовался. Сам ли Лян-гэ выбрал академию, в которую поступил? Что заставило его сделать именно такой выбор? Что требуется для поступления в колледж Энергетической безопасности и что его диплом даёт? Так много вопросов, так мало ответов…        — В числе направлений у нас есть как теоретические, так и прикладные — например, при желании можно податься на факультет ликвидации и работать над устранением последствий… Да? — он повернулся влево, глядя в конец аудитории.        — А на каком ты учишься? — спросил грубоватый юношеский голос.        — Я для себя выбрал обнаружение и сдерживание, его преподают на факультете Противодействия дисгармонии. На мой взгляд, проще обнаружить и упредить проблему, чем бороться с последствиями.              Цянь Хаофэн внимательно следил за студентами, его цепкий взгляд неспешно бродил по собравшимся. Искал ли он отблески вдохновения среди юношей и девушек или хотя бы понимание предмета обсуждения, мужчина не выглядел удовлетворённым. Сдержанность не позволяла ему измениться в лице, но пару раз он невольно задержался на нескольких учащихся, одним из которых был Чжао Сюньюй, а другим — Шан Цзинхуа.              Шан Цзинхуа же, не зная, что за ним наблюдают, посматривал на сидящую рядом подругу, весело улыбаясь. Её внимание не сходило с выступающего Лян Цзиня ни на миг. Поглощённая рассказом и ответами на вопросы первокурсников, она тихонько постукивала короткими прозрачно-розовыми ноготками по деревянной поверхности ученического стола.        — Что ты всё на него смотришь? — наклонившись ближе, с негромким смешком поддел Шан Цзинхуа. — Сердечки из глаз так и летят, — он жестом показал искрящий у виска фейерверк.              Шэнь Минчжу толкнула его в бок.        — Прекрати! — тихо одёрнула она, ещё раз взглянув на Лян Цзиня, что стоял сейчас на всеобщем обозрении, стремясь как можно выгоднее представить свой колледж перед десятками внимательных глаз. — Какой ты едкий стал, А-Хуа!        — Я всегда таким был, — Шан Цзинхуа хихкнул, негромко прошептав:        — Он тебе нравится.        — НЕТ! — возмущённая столь наглым обвинением, Шэнь Минчжу пыталась оправдаться вполголоса. Она бросила на друга негодующий взгляд, сдвинула тонкие брови, по-дружески нежно оттолкнула улыбчивого Цзинхуа, приложив ладонь к его лбу. — И вообще, на Лян-гэ смотри, тебе тоже потом колледж выбирать придётся!              Именно в этот момент профессор Чэнь поднял руку, прося Лян Цзиня дать ему слово.        — Что такого интересного обсуждается на третьем и седьмом ряду? — голос преподавателя прозвучал слегка сдавленно, и он откашлялся в сторону, прикрывшись кулаком. Колючий взгляд его грязно-чайных глаз зацепился за юношу, не понравившегося ему с самого начала лекции:        — Может, вы нам расскажете о колледже Энергетической безопасности, Шан Цзинхуа?        — Шан Цзинхуа? — вдруг заинтересованно переспросил Цянь Хаофэн, встретившись глазами с юношей. — Знаком ли вам господин Шан Чжэнфу?              На секунду юноша растерялся, хлопая ресницами. Он ощутил себя косулей, замершей в свете автомобильных фар, бессильной изменить неизбежное. Цянь Хаофэн ожидал ответа тихо и терпеливо, секунды под тяжестью его внимания тянулись словно минуты ожидания такси на жарком солнце. С чего вдруг прозвучал такой вопрос? И откуда профессору Цянь известно это имя?       В следующую секунду ответ пришёл на ум сам собой — разумеется, нынешний глава корпорации Шан Индастриз будет широко известен, но это ли послужило причиной такого любопытства?        — Конечно знаком, профессор. Это мой отец.              Шан Цзинхуа чувствовал, как на пару секунд, всего на краткий миг в груди что-то кольнуло — больно уж сосредоточенно на него сощурился профессор из колледжа Энергетической безопасности. Наконец он сложил руки на груди и отклонился назад, прильнув поясницей к столу. Шан Цзинхуа был абсолютно уверен, Цянь Хаофэн сделал собственные выводы, о которых предпочёл умолчать — так же уверен, как в том, что Чжао Сюньюй, беззвучно присутствовавший где-то справа, метнул в него негодующе-озадаченный взгляд.        — Превосходно, — загадочно произнёс Цянь Хаофэн, медленно кивая; лёгкая ухмылка тронула тонкие губы профессора. — Смею думать, мы можем возлагать на вас большие надежды, молодой господин Шан.