Горный лотос цветущий дважды | том перый

       В начале лета всё, что могло пойти не так, пошло не так.        Едва ли не сразу после выпускного Шан Цзинхуа знатно поссорился с отцом, и, получив категоричное «я знаю, что для тебя будет лучше», с тревогой ожидал и не очень тайно надеялся, что вступительные экзамены в эту чёртову академию он завалил, ну или хотя бы на собеседовании наплёл такой ерунды, что и мудрецам прошлого не снилось — даже при том условии, что они принимали длившийся трое суток императорский экзамен — и приёмная комиссия скажет что-то вроде «нам такой балбес не нужен, забирайте обратно домой».        К его превеликому сожалению, он вошёл в список принятых студентов, о чём возвестило проклятое письмо на электронную почту. В день отъезда погода была не в пример хороша. Пока на небе, словно с издёвкой, сияло солнце, в мыслях юноши царил мрак. Тех несчастных двух недель, прошедших со дня публикации документа о зачислении, разумеется, было недостаточно, чтобы отдохнуть и восстановиться после всего стресса и экзаменов. Казалось, что из огня его швырнули прямиком в ледяную прорубь, и Шан Цзинхуа не успевал даже отдышаться.              По перрону, приближаясь к поезду в сопровождении всего одного человека, Цзинхуа брёл в ужасном расположении духа. Впереди — почти сутки на поезде, академия, которую он в глаза не видывал, и будь его воля — не знал бы о ней никогда, и минимум четыре года там, где ему обучаться совершенно не интересно.                    Как вдруг мелькнувший где-то на периферии зрения знакомый силуэт, за который глаз Цзинхуа зацепился случайно, вытянул парня из грустных мыслей. На перроне стояла изящная длинноволосая девушка в нежном розовом платье и знакомых белых кедах, придерживая за ручку небольшой пепельно-розовый чемодан. Цзинхуа моргнул раз, другой, и громко позвал, прибавив шаг:        — Минчжу!              Девушка обернулась на голос друга, легко нашла его в толпе и улыбнулась широко, шагнула в объятия, прижавшись к бывшему однокласснику:        — Цзинхуа! Я так рада, что ты здесь! Ты тоже едешь сегодня? Идём, — она взяла парня за руку, потянула ко входу, — а то опоздаем.        — До сих пор поверить не могу, что ты тоже поступаешь в Хэлинь, — Цзинхуа с лёгким кивком забрал у провожающего чемодан и внушительную спортивную сумку, набросил на плечо и потянулся к чемодану Минчжу. — Расскажи хоть, как так вышло?        — Ой, давай сначала места займём… — с горечью скривилась подруга, протягивая контролёру документы и айди-карточку.              При мысли об академии у Минчжу так же пропадало настроение. И где были головы их родителей, когда те определяли своих единственных детей в академию, специализирующуюся на экономике и финансах, праве и администрировании, хотела бы она спросить!              Уже в поезде выяснилось, что даже билеты у них были не в одно купе. Минчжу лихорадочно соображала, что можно сделать, пока Цзинхуа просил её никуда не бежать сломя голову. Хотя ему, признаться, тоже ни одна дельная мысль на ум не шла.        — Не хочу я в женское купе, я там никого не знаю! — возмутилась Минчжу. — Я помру от одиночества.        — Да ладно тебе, — Цзинхуа вздохнул, пропустив длинные чёрные волосы сквозь пальцы. — Может, поменяешься с кем-нибудь?        — С кем?!              Дверь в купе открылась, и в проёме появилась ещё одна девушка. Маленькая и хилая, ещё миниатюрнее Минчжу, она перепроверила номер билет и неловко перемялась с ноги на ногу. Минчжу тут же ухватилась за свой шанс:        — У тебя здесь место? — она похлопала по диванчику, на котором сидела. — Хочешь поменяться? У меня билет в женское!              Довольная и повеселевшая, Минчжу с радостью отдала свой билет незнакомке, лишь бы остаться в этом купе. Цзинхуа отпустил смешок и, стоило двери закрыться, с очаровательной улыбкой поддразнил подругу:        — Что, красотка, довольна?        — Вполне, — кивнула Минчжу, ныряя в чемоданчик. — Не зазнавайся, а то передумаю!              За исключением путаницы, которую девушки устроили с билетами, проблем никаких не возникало, и, когда поезд тронулся, Цзинхуа уже вовсю выпытывал, как же так случилось, что они оба отправляются в одно высшее учебное заведение — ведь в день выпускного, который должен был стать для них совершенно особенным, дурная весть испортила настроение обоим.              Оказалось, родители Минчжу были того же мнения, что и отец Цзинхуа. Матушку он просить о пощаде и содействии не успел — в отличие от главы дома, она как раз была в командировке, и в принятии решения участвовать не могла. Да и никто не стал бы перечить Шан Чжэнфу в здравом уме, ведь лишь пикирующий орёл целеустремлённее него.        — Тоска, короче… — пожаловалась Минчжу, ковыряя вилкой слоёное пирожное с клубникой, приобретённое здесь же, в вагоне-буфете. — Я про Хэлинь только дурное слышала. Говорят, там учиться сложно и требования ой-ё-ёй…        — Да как будто в нашей школе было иначе, — в руках юноши зашипела открытая банка колы. — Читал, что там после вступительных вроде как «единый семестр» или что-то вроде того. Пишут, это сделано чтобы студенты могли более точно направление выбрать.        — О, не слышала про такое, — Минчжу отломила очередной кусочек нежного бисквита. — Что-то новенькое… обычно сначала факультет выбираешь, а тут — общий семестр… Что-то тут нечисто.        — Верно говоришь, — кивнул Цзинхуа. Глоток любимой газировки освежил его и немного подбодрил. — Ерунда какая-то, я про такое вообще не слышал. Если в конце полугодия опять какие-то собеседования и экзамены, можешь сразу гроб мне заказывать.        — Ещё чего, не выдумывай! — Минчжу в искреннем, по-девичьи нежном возмущении надула пухлые губки. — Попробуешь помереть — я тебя и на том свете достану! До самого выпуска теперь вместе будем!              Цзинхуа закатил глаза. От одной мысли о месте, где предстоит провести следующие четыре года, настроение портилось. Академия Хэлинь представлялась юноше старым, закостенелым скоплением зануд, где на каждую мелочь требуется дозволение и объяснительная записка.        — Не нагнетай, и так выть охота…              Недолгая тишина была коротким трауром по несбывшимся мечтам, разбитым о суровую требовательность родителей. Затем раздался печальный вздох:        — Съездили на море… — пробормотала Минчжу, тоскливо глядя в окно на плывущие мимо железной дороги здания и деревья.        — Не будем сейчас об этом, что-нибудь придумаем, — Цзинхуа взбил подушку, улёгся поудобнее, подложив руку под голову. — Ладно уж, нужно извлечь выгоду даже из такой печальной участи. Может, встретим кого-нибудь интересного.        — Может, — кивком согласилась Минчжу. — Может, кто-нибудь тебе объяснит, что газировка вредна для организма, а то меня ты, смотрю, совсем слушать перестал.        — Ой, мамуль, отвали? — юноша хихикнул, отмахнулся от доводов подруги. — Я, может, только на коле сейчас и вывожу, а так бы совсем скис.        — И ситуация фу, и привычки у тебя такие же.              За разговорами обо всём и ни о чём время летело быстро. Под мерный стук колёс в уютном купе сон набежал сам собой, и вскоре Минчжу расслабилась и затихла. Цзинхуа повернулся к ней, прекращая размышлять вслух, когда понял: его голос её совсем убаюкал. Он улыбнулся, задорно хмыкнул и тихонько приподнялся. Выключил кондиционер, накрыл подругу лёгким покрывалом и тихонько натянул кроссовки. Хотелось размять ноги, хотя бы побродить по вагону. Осторожно и медленно, чтобы не хлопнуть случайно и не разбудить Минчжу, он шагнул в коридор спиной вперёд, придерживая дверь.              Стоило ему развернуться, как кто-то тут же врезался в него с возмущённым шипением, словно Цзинхуа был источником всех проблем. Он окинул быстрым взглядом незнакомца, которым оказался паренёк чуть ниже самого Цзинхуа, кареглазый, в чёрной рубашке с длинным рукавом. Он метнул в юношу такой гневный взгляд, что Цзинхуа ощутил себя неуютно. Спустя секунду пазл сложился: стакан в руке незнакомого парня был наполовину пуст, а рубашка липла к телу.        — Извини, я тебя не видел, — примирительно начал Цзинхуа, готовый предложить рукопожатие.        — Глаза разуй, значит! — огрызнулся незнакомец, оттолкнув протянутую руку, и развернулся в сторону откуда шёл, бормоча что-то неразборчивое про «чёртовых мажоров».              Цзинхуа опешил и так и замер на несколько секунд. Так и крутилось в голове: а что я сделал-то? Глаз у него на затылке не было, и он даже извинился первый… хотя вообще не обязан был.        — Мда, вежливость нынче не в почёте, — язвительно заметил юноша, закатив глаза. — Ну и ладно, катись.              Прогулка по вагону немного взбодрила его. За окном начинало припекать, судя по танцующему над травой мареву, а в поезде было прохладно. Вдалеке плыли летние пейзажи, в голове роились самые разные мысли, сменяя одна другую, как неустанно обнимающие берег волны. Мало того, что обида на отца не стихла, и справедливый гнев всё не отпускал, теперь ещё наглый незнакомец никак не шёл из головы. И с чего это Цзинхуа — чёртов мажор?! Кто вообще дал этому парню право так себя вести!              Развеяться, прогуливаясь по вагону, Цзинхуа не удалось, и он вернулся в купе. Улечься поудобнее и уткнуться в какую-нибудь историю казалось вполне себе хорошей идеей. За чтением время летело быстро, страница за страницей очередного исторического романа увлекали всё дальше в повествование, планомерно затмевая и злость от бессилия, и испортившего настроение парня, и все тревоги… до тех пор, пока концентрация не начала ускользать. Солнце клонилось к закату, а юношу клонило в сон, и когда смысл прочитанного стал расплываться, Цзинхуа сдался. Отложил книгу на общий столик, оставив закладку, и прикрыл глаза.              Биологические часы сработали безотказно, а выдрессированые секцией рефлексы заставили его открыть глаза прежде, чем рука Минчжу коснулась его. Цзинхуа сел на край полки, отвернулся, прикрывая зевок ладонью, тряхнул головой.        — Что, уже приехали? — сонно поинтересовался юноша, глядя на уже готовую ко всему подругу.              Минчжу качнула головой.        — Нет, полтора часа ещё. Просто подумала, что лучше подготовиться.              «Предусмотрительно,» — мысленно отметил Цзинхуа, одобрительно качнув головой.              Мало было просидеть почти сутки в поезде, так ещё и почти час на такси тащиться до этой академии… Юноше казалось, что всё, абсолютно всё играет против него, но сетовал он разве что внутри своей головы.              Пока Минчжу дремала на его плече, Цзинхуа штудировал портал академии Хэлинь в поисках хоть чего-то полезного. Сайт, мягко говоря, весьма немолод, и навигация в нём была своеобразной, но с упорством Цзинхуа даже эта вершина была покорена, и вскоре он разобрался, что к чему. Расписание занятий, перечень достижений академии… Это всё ещё интересовало мало. В какой-то момент Цзинхуа понял, что его в принципе мало интересует эта академия, и читать о ней — только настроение себе портить, особенно сейчас, когда все решения уже приняты за него.        — «Вместе мы проложим путь в будущее, научившись у истории лучшему»… — прочитал вслух Цзинхуа, пробегаясь по колонкам на сайте. — Звучит не очень убедительно, конечно…        — Звучит как полная хрень, — сонно согласилась Минчжу, разбуженная его бормотанием. — Долго нам ещё ехать?              Цзинхуа глянул на время, на табло водителя, и погладил подругу по вопросам, мягко придерживая за плечо.        — Ещё минут двадцать. Можешь подремать, если хочешь.              С таким-то сайтом и репутацией Цзинхуа ожидал увидеть старенькое, потрёпанное временем здание, в лучшем случае наспех отреставрированное… Но никак не величественный главный корпус, растянувшийся влево и вправо за высокими кованными стенами.              Теперь, стоя перед огромным зданием центрального корпуса, он читал написанные на стелле иероглифы, продублированные на общепризнанном международным языке: Академия высшего менеджмента и безопасности Хэлинь.        Настроения у весельчака как-то сразу поубавилось, особенно от осознания того, что он застрянет здесь как минимум на ближайшие четыре года. Сглаживало тоску и безнадёжность лишь одно — присутствие близкой подруги.        — Странно видеть тебя таким подавленным, — отметила Минчжу, с которой бок о бок Цзинхуа, в некотором роде, всю жизнь прожил. Она осторожно подтолкнула друга локтем. — Эй, отвисни уже наконец!        — Ты прикинь, на четыре года тут застряли, — задумчиво и почти траурно проговорил юноша, окидывая взглядом длинное здание в девять этажей. — Тоска… Остаётся надеяться, что хотя бы преподавательский состав не слишком возрастной.        — Воу… Что-то ты прям депрессия ходячая сегодня, — Минчжу отпустила лёгкий смешок, цепляя тонкими пальцами пепельно-розовый пластиковый чемодан. — Пошли, а то все нормальные комнаты разберут!        Это предложение лишь сильнее укоренило в сознании Цзинхуа мысль о том, что прошлый этап жизни безвозвратно пройден. Теперь его никто из преподавателей не знал, на хорошем счету он оказаться ещё не успел, а за спиной больше не стояли строгие, но справедливые влиятельные родители. Со вздохом он последовал за подругой, стараясь не думать о грандиозной ссоре с отцом, на которого в детстве равнялся, и о том, к чему она привела, хотя отголоски брошенных фраз всё ещё звучали в усталой голове набатом.        «Ты — наследник рода Шан, и я не позволю тебе загубить свою жизнь в настолько юном возрасте!» — в очередной раз повторил строгий голос отца. Теперь он, кажется, поселился в мыслях юноши навсегда.       В главном корпусе было очень людно, и, не успел Шан Цзинхуа толком освоиться, как какофония чужих голосов захватила и обволокла его. Настроение как-то сразу приподнялось, привычная очаровательная улыбка вернулась на своё место, особенно стоило ему заметить парочку хорошеньких абитуриенток. Он подмигнул их и, ободрённый девичьим хихиканьем, потянул подругу к стойке регистрации, занимая очередь за парнишкой в очках.        — Да тут полно народу, — восторженно произнёс Цзинхуа, оглядываясь. — Похоже, есть шанс не умереть от скуки!        Минчжу довольно просияла, ласково погладив его по спине:        — Вот это мой А-Хуа! Наконец-то ты стал собой.        — Нормально, прорвёмся, — ободряюще кивнул он с мягкой улыбкой. Ему и самому уже не казалось, что конец света наступил сегодня. — Бывало и хуже.        Заселение оказалось на редкость утомительным, а ещё Цзинхуа поначалу удивило, что этажи общежития, которое почему-то местными называлось «начальным», делились на мужские и женские и чередовались между собой, а само общежитие не было разбито на два отдельных корпуса. Он переглянулся с Минчжу. Интересные тут какие-то правила в этой академии… Разве на такой внушительной территории сложно было найти место под две многоэтажки?        «Странно, — про себя отметил Цзинхуа, но вслух говорить этого не стал — мало ли, обидит кого, а портить отношения с порога не хотелось. — Ну ладно, предположим…» Начальное общежитие находилось за главным зданием, по левую руку. Им оказалось невысокое, но чистое и довольно приятное здание, окружённое бережно подстриженной зеленью. Видимо, или строили на совесть, или недавно ремонтировали. Цзинхуа оценил длинные ряды панорамных окон, через которые было хорошо видно суету внутри, особенно на нижних этажах, где стёкла не бликовали в предзакатном солнце.        — У меня пятый этаж, комната пятьсот пять. А у тебя? — он повернулся к изрядно уставшей подруге.        — Триста пять, — радостно отозвалась Минчжу. — Смотри-ка, судьба снова благоволит нам!        — Это всё моя неисчерпаемая удача, — широко заулыбался юноша, довольно покачав головой.        Минчжу на это бахвальство только беззлобно закатила глаза. Иногда Цзинхуа становился не просто болтлив, а действительно неплохо справлялся с ролью хвастуна, и это её забавляло. Актёрское мастерство он оттачивал с юности и был в этом весьма хорош, хотя театральным кружкам предпочитал волейбол и ушу.        На лестнице они с Минчжу разделились. Цзинхуа, галантно предложивший помочь донести увесистый чемодан, оставил подругу на третьем этаже, перед самой её дверью, а сам поднялся на этаж выше, стремясь отыскать свою комнату. Ему повезло, она находилась в начале коридора, если считать от лестницы. Приложив ключ-карту к считывателю, Цзинхуа услышал звук отказа. Он попробовал ещё раз, но электронный замок не поддался. Червячок раздражения, завозившийся внутри, заставил его сжать челюсти, и юноша уж хотел было возмутиться, как вдруг его осенило.               «Может, дверь не заперта?»        Он убрал ключ-карту в карман и повернул ручку. Дверь податливо открылась, и он выдохнул. Толкнул её и шагнул внутрь, осматривая пространство. Академия вновь сумела удивить юношу: комната не была похожа на обычные общажные, хоромы — иначе не скажешь — имели формат небольшой квартиры с узеньким коридором и двумя ответвлениями — видимо, личными спальнями.                    «Что же, похоже, у меня будет только один сосед, — предположил Цзинхуа и удовлетворённо хмыкнул. — Надеюсь, повезёт…»                    Он выбрал себе спальню, особенно не заморачиваясь — всё равно они оказались абсолютно идентичными, за исключением расстановки мебели. Скинутая сумка бухнулась с плеча на пол, чемодан был отставлен к стене, а Цзинхуа вполне удобно устроился на кровати, раскинувшись звездой.        Он прикрыл глаза, гадая, как начнётся учебный год, но мысли его тут же вернулись к соседству.              «Исходя из логики академии, соседом у меня будет парень, — размышлял Цзинхуа, глядя в белоснежный потолок. — Или, если очень повезёт, может и девушка. Хотя нет, — он помотал головой, на секунду прикрыв глаза. — Глупости, вероятность этого исхода стремится к нулю. Блин, хоть бы нормальный попался…»              Именно в этот момент кто-то толкнул дверь. Цзинхуа не обратил внимание, было ли где-то вывешено распределение, так что решил встретить соседа и поднялся с кровати, настроившись на приятное знакомство.              Однако, стоило ему выйти в коридорчик, как глаза он округлил сам собой, улыбка плавно сошла с губ. Цзинхуа узнал и тёмно-шоколадные волосы, свисавшие чуть ниже бровей спереди, и резковатые черты лица, и даже чёрную рубашку с небольшим стоячим рукавом и закатанными рукавами. Знакомый незнакомец повернулся к нему, и взгляд его изменился: стал удивлённым, почти озадаченным и в некоторой степени возмущённым.        — Ты?! — почти гневно спросил он, сжав ручку чемодана.        — Ха, и тебе привет… — озадаченно пробормотал Цзинхуа с неловкой полуулыбкой, припомнив, как в поезде случайно толкнул незнакомца, отчего тот пролил на себя холодный лимонад.        — Решил и на учёбе мне жизнь портить? — угрюмо поинтересовался новый сосед, сложив руки на груди.        Цзинхуа вздохнул, потёр шею, взъерошив длинные смольно-чёрные волосы, и взглянул на собеседника уже мягче. Внутри него кольнуло возмущение, но железная выдержка не позволила сорваться, и на симпатичном лице не дрогнул ни один мускул.        — Слушай, то, что произошло в поезде… — неловко начал Цзинхуа, — я не специально тебя задел. Прости за это. Раз уж нам теперь жить вместе, давай забудем и начнём с начала, — он протянул правую руку со своей фирменной располагающей улыбкой. — Шан Цзинхуа.        Парень из поезда посмотрел на него оценивающе с несколько секунд, придерживаясь позиции вооружённого нейтралитета словно изучал, насколько Цзинхуа искренен. Не заметив признаков обмана или дурного умысла, он вздохнул и пожал руку нового соседа.        — Чжао Сюньюй, — уже вежливее представился он, хмурое выражение лица сменилось на нейтральное. — Будем знакомы.