Дела семейные

«Вот как живут домашние…» — думал Серёжа, рассматривая обстановку в квартире Игоря. — А ты также жил? — тихонько спросил он у Олега, указывая на старые обои, большой диван посреди комнаты, свой рабочий стол, с полкой, заставленной энциклопедиями над ним. Для него, никогда не видевшего ничего иного, кроме белённых или выкрашенных в два цвета стен, всё было в новинку. Всё своё, ни с кем не надо делить и бояться, что отнимут. Игорь — счастливый. — В доме жил, с ба, — ответил Олег, зацепляя задники, стаскивая кеды с ног. — А дом… — Два этажа, шесть комнат. — У тебя была своя комната! — восторженно посмотрел на него Серёжа. — Когда я вырасту, у меня тоже будет свой дом. Нет! Целый небоскрёб! — Вы чё застыли, проходите, — Игорь выглянул из-за дверцы холодильника и поманил мальчишек. — Руки мойте, щас сварганю чё ни будь. Серый и Волч нерешительно миновали прихожую и просочились на кухню. — А… — оглянулся на Волкова Серёжа, указывая на ванну, стоящую прямо на кухне. — Нет, у нас было по-другому, — тряхнул головой он. Игорь, копошась на полках, вытащил пачку растворимого пюре и задумчиво покусал губу. Недавно он был в гостях у Прокопенко, тётя Лена не могла не оправить его домой с пустыми руками: в морозилке ждал кулёк рыбных пельменей и вареники с вишнёвым вареньем — тётя Лена говорила, что у них на участке ещё и яблони со сливами растут. — Короч, мелкие, — Игорь привлёк внимание Серёжи и Олега. — Есть пюре, есть пельмени и вареники с вишней. Что будем есть на ужин? Рыжий и чёрный переглянулись. — Это твой дом, ты и решай, — высказал своё мнение Волков. — Мы всё съедим… — дополнил Серёжа и торопливо добавил: — …всё, что предложишь и что не жалко. Игорь хмыкнул. Конечно, совет Бустера держать ухо востро он помнил, но иметь дело с детдомовскими доводилось. Подросток чувствовал, эти двое — не такие. Отставив пакет с картофельными хлопьями, Гром достал пельмени. Всё сытнее, чем пустая, без масла или хлеба сублимированная картошка. Хотя, порой здорово разводить её кипятком и щедро посыпать солью. А если осталась ещё приправа от бич-пакета… Получалась грязно-жёлтая, солёная жижа, но вкус оказывающаяся лучше, чем внешний вид. — Можем помочь, — предложил Олег, наблюдая за Игорем. — Да я сам, вы там это, — парень почесал в затылке, — книжки почитать можете, телек посмотреть, — глаза Разумовского на этом моменте вспыхнули как звёздочки. — Не знаю… — Так дело не пойдёт, — не согласился Волков. — Серый, иди к телеку, а я помогу. Рыжий мальчик кивнул и чуть ли не бегом направился в зал. Вскоре зашептал телевизор, зашипел, меняя каналы. Найдя мультфильмы, Серёжа присел на краешек дивана, заворожённо смотря на анимацию. Всё-таки, Игорь счастливый — он может смотреть мультики хоть целый день один и никто не прогонит с нагретого местечка. — Чем помочь? — спросил Олег. — Ты ведь не отстанешь? — вздохнул Игорь. — Ладно, тарелки расставь, ложки там... Пока Гром засыпал пельмени в кипящую воду, Олег накрыл на стол и присел рядом с Серёжей. Тот, не сводя восторженных глаз с экрана, взял его за руку и сжал. Сегодня они в безопасности. Но что будет с ними завтра? Игорь, дав пельменям время побулькать, сел рядом с мальчиками и хмыкнул — крутили «Джуманджи». Прикольный мультик. — Во-олч, я переодеться хочу, — сказал Разумовский, потрясая перед его лицом испачканным рукавом. — Шмотки в рюкзаке, — кивнул в сторону прихожей Олег. Серёжа нехотя соскользнул с дивана и не глядя вперёд, а выворачивая шею, чтобы не упустить ни одной секунды сюжета, пошёл за рюкзаком. Спотыкаясь, но продолжая следить за происходящим на экране, он вытряхнул содержимое на диван. — Серый, осторожнее! — вскрикнул Олег, бросаясь за вылетевшей фотокарточкой. Картонный прямоугольник спланировал прямо под ноги Игорю. Он поднял фото и не удержавшись, перевернул изображением наверх. На полароидном снимке запечатлены двое: темноглазый мужчина (Олег на него очень похож) и женщина со знакомым лицом. Лицом с фото, запрятанных в глубине Прокопенковского фотоальбома — здоровенного, красного, велюрового талмуда. — Отдай… пожалуйста! — Олег требовательно вытянул вперёд руку. Игорь протянул ему снимок. — Это… твоя мама? — странным голосом спросил он. — Моя, — кивнул Олег, прижимая фотокарточку к груди, словно старший мальчик может в любой момент отобрать то единственное, что связывало его с прошлым. — Она умерла. И папа умер. Их бандиты убили. Игорь кусает губы и косится на свой учебный стол. Там есть тетрадь на спиралях — его личный дневник. Среди страниц запрятано кое-что, о чём отец не знает, ведь он не читает чужие дневники. Ничего не говоря разволновавшимся мальчишкам, подросток идёт к своему рабочему месту и возвращается, держа в руках дневник. — Смотри, — Игорь достаёт из глубин страниц фотографию и показывает чёрно-белый, знакомый снимок. Весёлая мама в белом и красивый милиционер. — Это мой папа, а это моямама. — Я уже видел эту фотку у бабушки! — одновременно с ним восклицает Олег. У Игоря ослабли руки и дневник грохнулся ему на ноги, высыпая на пол ворох вкладышей и вырезок, приклеить которые так и не дошли руки. Вспоминается вдруг красивый дом за городом, огороженный высокой оградой, и большая песочница. Всплыла в памяти и тёмная зимняя ночь, женский силуэт на фоне жёлтого дверного проёма и удушливое одеяло, в которое его завернул отец. Тётя Лена, клюквенный морс, мотоцикл дяди Феди… — Ты же тот самый Игорь? Тебе двенадцать! — с восторгом смотря на него, говорит Олег. — Ты мой старший брат! Значит, ты тоже живёшь в Питере? А все говорили, что ты далеко! Серёжа опасливо косится то на фонтанирующего радостью Олега, то на ошарашенного Игоря. У Олега есть старший брат? Олег скоро уйдёт? Ладони сами по себе сжались в кулаки. С кухни раздалось шипение — выкипали пельмени.