Тридцать шесть прекрасных видов

Вымощенный плиткой тротуар пятнил от луж, оставленных прошедшим ночью дождём. Ликс бежал вдоль набережной, пытаясь сохранять дыхание равномерным несмотря на резкие порывы мокрого ветра прямо в лицо. Грудь гудела от того, как быстро сердце качало кровь венам, и парень ощущал, что сквозь жжение в лёгких приближается к открытию второго дыхания. Кажется, он даже сможет ускориться, перебегая мост Хорохира, ожидавший его впереди.  Под жемчужно-серым небом справа рассыпалась щербатая панорама Саппоро. Неровный ряд серых и бежевых многоквартирников маршировал на юг, на горизонте упираясь в покрытый густым лесом хребет горы. Внизу реку Тоёхира, довольно большую для японского города, но мелковатую по меркам Австралии, обрамляли широкие, затянутые дикоросом ладони набережной, сквозь которые змеились узкие тропинки. Слева за серыми звукопоглощающими экранами выглядывали треугольные крыши и тонкие дымоходы частных домов.  Очередной порыв ветра обдал покрытую мелкой испариной шею, что подстегнуло Феликса бежать быстрее, и на самом мосту он разогнался до своего предела. Ноги гудели, а лёгкие горели от усилия. Внизу шумела река, рядом по асфальту покрышками шуршали машины. Впереди маячил перекрёсток с поворотом на другой берег, поэтому буквально в несколько длинных прыжков Ликс перешёл на шаг, долго выдыхая через рот в попытках восстановить дыхание. Миновав затянутые сорняком скамьи, парень свернул за перила моста и спустился вниз по широкой крутой лестнице к узким дорожкам, где не торопясь прогуливались местные.    Прошло чуть больше недели со дня приезда, и Феликс всё ещё обвыкался, выстраивая новую ежедневную рутину. Большинство занятий начиналось после полудня, но несмотря на то, что ему было приятно иметь по утрам больше времени на пробежки и прочие ритуалы, перед ним маячила необходимость поиска работы. Родители были готовы скидывать деньги каждый месяц, однако свои иметь было бы приятней. В конце концов, проживание и обучение уже покрыл грант, а на остальное вряд ли бы понадобилось так уж много денег.  Идя вдоль набережной прогулочным шагом, Феликс наблюдал за теми немногими горожанами, что тоже гуляли в разгар рабочего дня. В основном это были пенсионеры и редкие женщины с детьми. Ликсу нравилось украдкой следить за тем, что делали другие люди, потому что это занятие помогало избавиться ему от ощущения, будто он окружён неигровыми персонажами, запрограммированными, чтобы просто создавать фоновый шум. Видя, как другие болтают, смеются или просто смотрят на реку, он чувствовал себя почти как дома. Он не покидал планету, а просто отъехал подальше от привычной обстановки.  Чанбин и Хёнджин тоже помогали заземлиться. Совместная учёба быстро сближает, даже если трудностей не особо много. Например, сложно оставаться друг к другу абсолютно нейтральными, постоянно посещая совместные занятия, коих, помимо трёх пар японского в неделю, оказалось аж целых пять. Вместе с одногруппницами из России они ходили на лекции по традиционной культуре Японии и введению в японскую историю, вдвоём с Хёнджином Феликс посещал пары по японскому кинематографу и сравнительной лингвистике, с Чанбином у них совпадало занятие по коммуникативным навыкам. В остальном парни фокусировались на предметах, более подходящих под их профиль. Например, Хёнджин выбрал медиаведение как один из дополнительных предметов, а Чанбин - введение в менеджмент и регионоведение по Северной Америке. Феликс и вовсе взял последним предметом культурную антропологию. После занятий они выбирались либо развлечься, либо совместно решить какие-то бытовые вопросы вроде закупки большего количества адаптеров для местных розеток, нормальных многоразовых палочек для еды и готовки или просто продуктов на неделю. Новое общество казалось весьма приятным, потому что парни ему нравились и каждый по-своему. Нравилась импульсивность Хёнджина, то, как легко он мог на месте решить, какое приключение будет следующим. Импонировали оптимизм и рассудительность Чанбина, его привычка заботиться на каком-то бессознательном уровне. Конечно, под прицел его заботы попадал в основном Хёнджин, но Ликс всё никак не решался спросить напрямую, встречаются ли они, хоть и ощущал, как сгущался воздух в помещении в их присутствии.  Феликс сам считал себя бисексуалом, пускай пока у него не случалось серьёзных отношений с мужчинами. Он умудрялся безответно влюбиться в одноклассника, ещё встречаясь со своей первой девушкой, позже, уже в университете он получил первый сексуальный опыт с парнем с того же потока. Но не более того. То ли смелости пока не хватало, то ли время не пришло, но увлечение Ликса одновременно и парнями, и девушками пока держалось на хорни контенте из Инстаграма и ТикТока. Близкие друзья о его предпочтениях знали, однако он не торопился рассказывать семье напрямую о своей ориентации, хотя понимал, что родители с сёстрами, скорее всего, уже давно догадываются хотя бы потому, что он три года подряд ходил гулять на сиднейский Марди Гра. Чанбин и Хёнджин, казалось, излучали подозрительно похожий вайб. Не говорили о своей сексуальности напрямую, но были в культурном контексте: в их речи проскакивал сленг, шутки, Хёнджин потреблял много художественных произведений о любви между мужчинами, Чанбин же постоянно с ним флиртовал и знал репертуар корейских женских групп лучше, чем того ожидаешь от натурала. Феликс наблюдал за ними, собирал картину. Феликс приближался к зоне набережной, где посреди застеленной густым газоном поляны находилась детская площадка, на которой он за прошедшую неделю ни разу не увидел детей. Сейчас, например, на одной из перекладин игрового комплекса делал подтягивания какой-то мужчина. Ликс замедлился, пригляделся к тому, как кудрявую макушку впереди трепал ветер, и сердце пропустило удар. Он подошёл ближе. - Бинни-кун, утро доброе! - О! - Чанбин от неожиданности дёрнулся и сорвался. Хоть падать было невысоко, всё же Феликс на автомате подставил руки под спину соседа, чтобы смягчить приземление. Завалившись назад, Чанбин чуть не сбил его с ног, но всё же восстановил равновесие. - Прости, пожалуйста!  - Ничего страшного, - улыбнулся Феликс, отстраняясь и заглядывая в лицо напротив. Спустя пару долгих секунд он понял, что всё ещё держал руки на талии Бина. Ладони зажгло от осознания, поэтому спрятал их в карманы мастерки. - Делаешь упражнения?  - Да, - закивал парень как-то смущённо. На нём не было очков, и Феликс в мельчайших деталях мог рассмотреть его лицо. Приятное. Ассиметричное, но со своей особой гармонией, в которой стереотипно мужественные черты сочетались с милыми. У Чанбина даже щёки были разные: одна круглая и мягкая на вид, другая впалая, выдающая сильную костную структуру. Ликс хотел смотреть на Бина, как заворожённый. - Вчера из-за дождя не смог побегать на улице. - Бинни-кун…это… - Феликс запнулся, осознав, что не знает, как на японском назвать беговую дорожку. - Что?  - Это… - Ликс изобразил бег на месте, - не любишь бегать в спортзале на тренажёре? - А! Да, - Чанбин улыбнулся, - не люблю беговые дорожки, - догадался он, произнеся название на английском, но с японским произношением. Конечно, если не знаешь японское слово, скажи по-английски с акцентом. - Ликси-кун тоже бегал?  - Ага, уже собрался возвращаться. А ты ещё будешь продолжать?  - Нет, я тоже закончил. Можем сейчас вместе пойти до общаги. За обсуждением погоды и университетского спортивного комплекса парни прошли мимо компактного поля для гольфа и, поднявшись на мост в северной части набережной, перешли обратно на свою сторону реки. По пути Чанбин предложил зайти в кофейню, где угостил Ликса кофе на вынос.  - Ликси-кун занимается спортом с детства? - спросил он, потягивая свой американо.  - Да. Родители отдали меня на тхэквондо, когда мне было пять, и я занимался там до выпуска из школы. - Правда? Я тоже ходил на тхэквондо! - Выходит, мы можем с тобой драться на равных?  - Хочешь побить меня? Что я тебе сделал?! - с притворной обидой сквозь смех протянул Чанбин. - Ничего ты не сделал, я просто говорю, что мы можем вместе тренироваться, - смущённо отмахнулся Ликс, понимая, что не выдерживает пристального улыбчивого взгляда соседа.  Даже растрёпанный и взмокший после тренировки он выглядел хорошо. Ветровка натягивалась на массивных плечах, а каждый порыв ветра обрисовывал контуры сильного тела. Феликс отвернулся, чтобы не пялиться.  - Понял. Будешь тренироваться меня бить, - покачал головой Бин. - Это не то, что я имел в виду, - уже более серьёзно сказал Феликс, поправляя кепку, - да и ты такой сильный, что я тебя всё равно не поборю. - Раз ты много лет занимался, то должен знать, что сила не главное. Главное… - Чанбин сделал паузу, явно раздумывая, как лучше выразиться, - главное то, как ты ведёшь бой. - Это правда, - согласился Ликс, отпивая свой айс латте, - Бинни-кун такой умный, я бы точно проиграл. - Ничего я не умный! Это Ликси-кун слишком добрый. Вернувшись домой, они попрощались до общей пары по японскому языку.  Занятие началось с раздачи результатов теста по кандзи. Затая дыхание Ликс принял из рук Сато-сэнсэя проверенный листок с заданиями. Даже на секунду зажмурившись в предвкушении, Феликс открыл глаза и увидел результат “94 из 100”, а рядом с ним красовался яркий красный контур печати в форме цветка сакуры с надписью “Молодец!”. Парень громко выдохнул от облегчения. - Сколько у тебя баллов?  - спросил Чанбин, поворачиваясь со своей передней парты. Увидя цифры, выведенные красным маркером, он разинул рот. - Сколько? - спросил Хёнджин поднялся со стула и перегнулся через свой стол, чтобы заглянуть за плечо Феликса. Воздух сразу наполнился сладостью его парфюма. - Так много?  - А у вас сколько? - спросил Ликс у парней. - У меня пятьдесят шесть, - протянул Хёнджин. - У меня вообще тридцать семь, - буркнул Чанбин и тут же спросил у девушек на соседнем ряду: - а у вас что?  Полина и Ира подняли свои листы. “89 из 100” и тоже “94 из 100”, но с ошибками в других словах. Феликс протянул им ладонь, чтобы отбить, и те с небольшой заминкой приняли приглашение.  - Это был первый ваш тест по кандзи в этом году, - начал Сато-сэнсэй, поправляя свой серый кардиган, - результаты могут быть немного не такими, какие вы могли ожидать, - мужчина сдержанно улыбнулся, - но предлагаю об этом думать, как о возможности определить свои слабые места и в следующий раз потрудиться лучше. Сегодня давайте остановимся на разборе лексики из документального фильма, который вы должны были посмотреть дома… После японского парни договорились собраться вечером в комнате Феликса ради сессии повторения кандзи и новых выражений, выделенных на уроке. Несмотря на то, что они виделись каждый день, Ликс немного волновался перед приёмом гостей. То небольшое часовое окно, которое было у него между его последней за день парой и приходом парней, он почти полностью потратил на уборку. Вещей за неделю у него не сильно много прибавилось, однако сначала раковина на кухне показалась Феликсу какой-то замызганной, потом к ней присоединилась микроволновка, потом почему-то ковролин стал выглядеть особенно затоптанным и требующим пылесоса, а дальше всё пошло по накатанной, остановить себя парень смог только со стуком в дверь. На пороге его ждал Хёнджин. Уже одетый в домашнее, с собранными на затылке волосами, тетрадями, пеналом и гостинцами в руках.  - Прошу простить за вторжение, - тихо проговорил он и проскользнул внутрь, чтобы скинуть тапки. - У тебя тут вкусно пахнет. - Я только что убирал тут.  - Не стоило так беспокоиться. У меня вот в комнате бардак… - протянул Хёнджин, проходя дальше. Он как-то воровато заглянул в комнату из-за кухни.  - Мы можем за большой стол сесть, - Ликс встал рядом в проходе, кивая в сторону обеденного стола, на который он не обращал внимания со дня приезда за ненадобностью. Всё равно он ел и делал домашку за компьютерным.  - Окей, ладно, - парень кивнул и оставил тетради с пеналом на столе, но продолжил прижимать к груди сладости.  На пару мгновений Хёнджин так и стоял молча перед Феликсом. От него всё так же пахло духами, и вообще он был очень красивым, так конвенционально и бесспорно. Собранные в пучок волосы открывали вид на чётко очерченные скулы и изящную линию шеи. Крупный нос уравновешивали такие же крупные брови и пухлые губы, - на симметричном, словно выверенном по какой-то тайной математической формуле лице ничего не терялось. Тот факт, что Хёнджин со своими данными выбрал журналистику, а не моделинг, казался чистой воды преступлением.   - Я взял панд, - вдруг опомнился Хёнджин и с улыбкой помахал в воздухе пачкой с клубничными бисквитами, которые Феликс покупал себе в день ориентации.  - О, спасибо, - Ликс благодарно кивнул, принимая гостинец, а за ним сразу же -  шоколадную версию тех же бисквитов и сверху мешок с мини-печеньем. Он решил сразу насыпать сладкое в глубокую тарелку, чтобы каждый мог угоститься. Оставив пачки на рабочей поверхности, Ликс открыл шкафчик над мойкой, и Хёнджин тут же взял миску с верхней решётки и передал её. Феликс оторопел, но выдавил: - Спасибо. - Не за что, - улыбнулся Хёнджин, убирая руки в карманы спортивных штанов. Он закрыл шкафчик и, приблизившись на полшага, бедром привалился к мойке. От его присутствия кожу било током, и Феликс всё пытался понять, нравится ему это или нет. На заботу хотелось чем-то ответить, но он не чувствовал себя комфортно, зная, что Чанбин, вот-вот придёт. - Любишь сладкое?  - Да, очень, - Ликс кивнул, высыпая розовые бисквиты в миску. Пушистое тесто зашуршало по керамической поверхности. - Ты тоже?  - Нет, я не люблю сладкое. Точнее я его ем, но немного. - Зачем тогда столько купил? Я думал, это на всех.  - Хотел поблагодарить, что тратишь на нас с Чанбином своё время. - Это не трата времени, - Ликс отрицательно замотал головой, с усилием открывая неподатливую пачку с печеньем, - нам всем надо учиться.  В дверь постучали, и Хёнджин указал в сторону прихожей пальцем, словно спрашивая, можно ли ему открыть. Феликс кивнул. Замок звонко щёлкнул, и из темноты послышался тёплый голос Чанбина:  - Прошу простить за вторжение. Ликс выглянул из-за угла, когда услышал, что парни тихо заговорили по-корейски. Бин стоял на краю ступеньки, в его руках была пачка клубничных панд и упаковка арахиса с васаби, а Хёнджин озадаченно глазел на рисовые чипсы с морскими гадами в своих руках, видимо, купленными специально для него. Чанбин встрепенулся, заметив Ликса. - Это тебе, - с неловкой улыбкой он вручил Феликсу бисквиты.  - Спасибо, - парень ответил поклоном и сразу оставил пачку рядом с рисоваркой. - Я уже купил таких же панд, - констатировал Хёнджин и с расстроенным видом посмотрел на Бина. - Прости… - тот перевёл взгляд на Феликса. - Всё в порядке, мне они очень нравятся… я… - формулируя мысль, он запнулся на мгновение и продолжил: - если позже захочу ещё, то обязательно съем. Спасибо, Бинни-кун. Раскидав остатки закусок по чашкам поменьше, парни перешли в комнату, где Чанбин поспешил занять место за столом рядом с Хёнджином, оставляя Феликсу одиночное место во главе стола. Ликс потеребил в руках распечатку со своим тестом и копию с лексикой из документалки, собираясь с мыслями. - А как вы обычно учите лексику с кандзи? - поинтересовался он, придумывая, что им делать, потому что заранее ход совместного занятия они не обсудили.  - Ну… - лицо Чанбина посерьёзнело, и он сосредоточенно стал выводить линии на полях своей тетради, - я выделяю новые слова, подписываю чтения фуриганой и заучиваю прямо в тексте.  - Ты не прописывашь? - удивился Хёнджин. - Нет, зачем? Я же знаю правила написания. - Часто прописывание помогает лучше запоминать, - сказал Феликс. - Особенно, если иероглифы сложные, удобнее совмещать картинку из головы с тем, как твоя рука запомнила движения при написании.  - А, вот как.  - Ну, и если ты учишь просто то чтение, которое видишь в тексте, ты не поймёшь, как кандзи читается правильно в другом слове. Я вот обычно выписываю иероглифы отдельно с онными и кунными чтениями и заучиваю, - добавил Хёнджин от себя. - Знаете, мой сэнсэй в Сиднее учил меня совмещать оба подхода, - заключил Ликс. - Мы когда учим новый кандзи, мы обычно запоминаем пару выражений с онными чтениями, а потом заучиваем примеры с кунными. Это работает хорошо, потому что мы… - мысли зароились, когда Феликс понял, что не может вспомнить “контекст” по-японски, поэтому в голове пришлось срочно придумывать, как выразиться иначе, - запоминаем значение не отдельно, а сразу в примере. Поэтому когда мы видим кандзи в новом тексте, мы знаем, типа… О, я помню, что его вот в таком случае используют, и в таком.  - Звучит сложно, - Чанбин нахмурился с недоверием.  - Это просто, когда начинаешь делать. Я предлагаю сейчас взять, ну… - Ликс сверлил взглядом свой проверенный тест. В первых пятидесяти заданиях студентам предлагалось заполнить пропуски в предложениях, выбрав среди слов с одинаковым чтением те, в которых иероглифы больше подходили по смыслу. - Давайте возьмём первые десять заданий отсюда и выучим примеры выражений для каждого правильного ответа. А в конце будем друг другу диктовать. Что думаете?  - Нормально? - Хёнджин ткнул Чанбина локтём. - Давайте попробуем.  Первые пятнадцать минут они потратили, пробивая в словаре словосочетания с нужными чтениями и примеры употребления. Какие-то значения они записывали определениями по-японски, какие-то переводили на родные языки. Следующие сорок минут прошли без особого общения. Парни просто прописывали все выбранные примеры в своих тетрадях, попутно проговаривая каждый шёпотом по слогам. Периодически отрываясь от собственной тетради, Феликс поднимал взгляд на соседей. Те сидели, плотно прижавшись друг к другу плечами. Каждый раз, когда Хёнджин начинал дёргать ногой под столом, Чанбин усмирял его мягким толчком в бедро. Потихоньку закидывая в себя арахис, Чанбин между делом брал чипсы и подносил их ко рту Хёнджина, чтобы его покормить. Эти действия со стороны казались какими-то до боли привычными, и Феликс, уже довольно давно не состоявший ни в каких отношениях, ощущал, как горят его уши от сего зрелища. Закончив с заучиванием выражений, они определились с порядком диктанта: Чанбин зачитывал корейские переводы выражений Хёнджину, Хёнджин - Чанбину, а потом - Феликсу, но уже по-английски. Далее они передали друг другу тетради против часовой стрелки, чтобы проверить написанное и выделить ошибки.  - У Хённи-куна красивый почерк, - улыбнулся Ликс, дописывая в тетради Хёнджина недостающую черту в иероглифе “чрезмерный”. Он нисколько не врал. У Хёнджина был пускай слегка размашистый, но всё же приятный почерк. Он отлично соблюдал пропорции ключей относительно друг друга, а сами кандзи и буквы хираганы были одного размера. Читать его записи было легко.  - У Хённи-тяна всё красивое, - отозвался Чанбин с будничным видом, сверяя написанное Феликсом с собственными заметками. Ликс поднял взгляд на Чанбина, но тот, казалось, был слишком занят проверкой. - Это не так, - протянул Хёнджин, украдкой взглянув на Феликса, словно отвечал он на первый комплимент, а сказанное Чанбином ничего не значило. Так по крайней мере Ликс подумал, заметив, как он, смотря в его глаза, залился краской и убрал выпавшую из пучка прядь за ухо.  После проверки парни обменялись тетрадями снова, чтобы разобрать ошибки, после чего решили провести ещё один диктант, но на этот раз заданием было написать нужные сочетания кандзи исключительно по их онным и кунным чтениям.  - О, у Бинни-куна тоже красивый почерк, - сказал Феликс, когда они для проверки обменялись тетрадями уже по часовой. У Чанбина был мелкий, но аккуратный почерк. Он пользовался очень тонкой капиллярной ручкой, отчего знаки выглядели, как печатные. Ликс не особо верил в психологический анализ по почерку, но то, как Чанбин писал кандзи, вызывало у него какое-то странное чувство спокойствия, будто у него всё всегда было по полочкам.  - Не-не-не, - смутился Чанбин, - мне ещё надо над ним работать. - Правда красивый, я не вру, - Феликсу захотелось его подбодрить. Отчего-то казалось, что почти весь день он оказывался позади. Сначала плохие баллы за тест, потом прогадал с гостинцем, кандзи не прописывал, как остальные, до кучи его комплимент Хёнджину остался без внимания. Это не было проявлением жалости, просто Феликс считал, что Чанбин достоин лучшего.  - Даже красивее моего? - с игривым видом улыбнулся Хёнджин, отрываясь от проверки тетради Феликса. - Я не сравниваю. У Чанбина он особенный. - Вот именно, - Чанбин оживился и одарил Хёнджина довольной кривоватой ухмылкой, - как я могу сравниться с господином Хваном Хёнджином? Всё, что с ним связано, прекрасно. Я так никогда не смогу.   - Врёшь! - выпалил Ликс, теперь уже сам ощутив неприятный укол в груди от того, что его похвалу исказили, и замер, когда поймал на себе взгляды соседей. Он пустил неловкий смешок. - Вы оба пишете одинаково красиво. Просто у Хённи-куна и Бинни-куна разные…ну… стили. - Ладно, - выдохнул Чанбин, отводя взгляд. - Буду стараться красиво писать и дальше. Проверка диктантов была недолгой, но хранила странное послевкусие их разговора. У Феликса всё ещё горели щёки, и он не мог понять, чувствовал ли он лёгкую обиду, смущение или всё сразу. После разбора ошибок парни решили сделать перерыв на снеки, соцсети и болтовню. Без звука листая ленту в ТикТоке, Феликс продолжал поглядывать на ребят. Хёнджин сполз на своём стуле, что-то читая у себя в телефоне, Чанбин сидел, устроив свободную от смартфона руку на спинке его стула, играя пальцами с воротником его футболки и иногда поглаживая тонкую шею. Жжение в груди Феликса росло, и он не выдержал:  - Я хотел спросить… - М? - парни одновременно посмотрели на него, вскинув брови. - Вы встречаетесь?  Хёнджин резко охнул и подскочил на месте. - Нет, мы не встречаемся, - затараторил он, - мы просто друзья! Ничего больше. - Если вы боитесь, - чувствуя, как сердце подскакивает к горлу, Феликс по привычке ладонью накрыл свою шею, - я не скажу ничего плохого. Я хорошо отношусь к ЛГБТ, - заверил он, решив опустить собственную причастность к сообществу на случай, если гей-радар его подвёл.  - Нет, мы правда друзья, - заверил Хёнджин. - Я… это… мне нравятся мужчины, но мы с Чанбин-куном просто друзья. Да ведь? - он обернулся на друга. Чанбин сжал челюсти и на секунду показался довольно мрачным, прежде чем снова натянуть беззаботное выражение лица:  - Мне тоже нравятся мужчины, но мы друзья.  - А Ликси-кун?.. - спросил Хёнджин. - А мне и мужчины, и женщины нравятся. Мне… без разницы. - Так ты бисексуал, значит? - удивился Чанбин. - Ага. - Как хорошо, - Хёнджин как-то нервно рассмеялся, откидываясь на спинку стула.  - Так мы вместе, получается… - Чанбин обвёл пальцем присутствующих, собираясь с мыслями, - можем в какой-нибудь гей-бар в Сỳсукино пойти?  Феликса от внезапного предложения резко отпустило, и он тоже рассмеялся. - Тебе лишь бы парней пьяных поклеить! - отмахнулся от Чанбина Хёнджин с неловкой улыбкой.  - Он меня постоянно ревнует, - сказал Чанбин Феликсу с хитрой ухмылкой. - Не правда!  - Правда! Вот пойдём вместе на выходных, и Ликси-кун всё увидит.  После недолгого обсуждения планов на выходные парни сделали ещё один рывок, разобрав следующие десять заданий из пройденного теста, и разошлись только в начале десятого вечера. Оставшись один Феликс принялся готовиться ко сну. Пускай взаимное признание значительно разрядило обстановку в их компании, в груди звенела странная тяжесть, словно Феликс, сам того не желая, вмешивался туда, куда не следовало. Может, Хёнджин всё-таки нравился Чанбину больше, чем друг? Не хотелось накручивать, а для более откровенного разговора они не знали друг друга достаточно хорошо.  Выйдя из душа и переодевшись в пижаму, Феликс завёл будильник на телефоне и, оставив его на беспроводной зарядке у ноутбука, забрался на второй ярус кровати и попытался заснуть.