Black Shadow

Если бы Ёнджун был порядочным человеком, он мог проявить беспокойство о засохшей крови на губах Субина или о слабых синяках, которые начинали появляться на его лице. Особенно учитывая, что именно Ёнджун был причиной такого состояния, но он не проявлял беспокойства. Вместо этого он резко схватил Субина за руку и дёрнул его достаточно сильно, чтобы вывести из оцепенения и дезориентации. Субин споткнулся, наступив на ногу Ёнджуна, и попытался сохранить равновесие, ухватившись за комод. — Смотри, куда идёшь, — прошипел Ёнджун, крепко сжав запястье Субина. Его хватка была настолько сильной, что к утру, вероятно, появится ещё один синяк, дополняющий те немногие, которые уже украшали лицо Субина. Ёнджун обнял Субина за плечо, стараясь удержать его в вертикальном положении, и повернулся к Каю, который без устали укладывал вещи в дорожные сумки. Одежда, зарядные устройства, туалетные принадлежности — всё это небрежно бросалось в сумки, и одна вещь едва успевала попасть внутрь, как туда же бросали другую. Кай не произнёс ни слова и даже не взглянул на Ёнджуна с тех пор, как они спустились вниз. Но не то чтобы Ёнджун мог винить Кая. — Я отведу его вниз, встретимся, когда закончишь, — сказал Ёнджун. Кай лишь слегка кивнул в ответ, внимательно наблюдая, как его дрожащие руки хватают следующую вещь. Спустить Субина вниз было гораздо проще, чем поднять его наверх. — Сядь, — приказал Ёнджун, когда они оказались на кухне, помогая Субину сесть на стул, на котором когда-то сидел мужчина. Глаза Субина, затуманенные и отстранённые, смотрели на окровавленное тело мужчины. Он ничего не делал, только смотрел, медленно моргая. Ёнджун вздохнул с разочарованием, резко открыл дверцу холодильника и достал бутылку воды. — Ты продолжаешь создавать мне проблемы, Субин, — сказал он, откручивая крышку и слегка наклоняя голову Субина назад, чтобы влить воду ему в рот. — Глотай. Так всё быстрее пройдёт. Ёнджун поставил бутылку воды на стол, повернулся, чтобы поднять с пола пакет с таблетками, который мужчина бросил в него несколько минут назад. Ёнджун перекатывал таблетки в пакете, хмурясь, когда не понимал, что это такое. За эти годы он видел много наркотиков: экстази, кетамин, псилоцибин, слишком много всего, чтобы сосчитать. Но что это было? Ёнджун понятия не имел, но засунул пакет в карман. Он разберётся с этим позже, а сейчас ему нужно было убраться отсюда. Он смотрит на тело мужчины, лежащее на полу. Конечности его неестественно изогнуты. Взгляд мужчины устремлён в потолок, но он уже ничего не видит. Жаль, что Ёнджун не узнал его имени. Этот человек — лишь пешка в игре, которую создал его отец. Душа этого человека затерялась в тенях этой жизни. Ёнджун не испытывает к нему никаких чувств, кроме холодного безразличия. Этот человек — лишь ещё одно пятно на полу кухни, мимолётный образ в мире, где жизнь и смерть — две стороны одной монеты. — Он действительно… — начинает Кай, но не решается закончить предложение. Ёнджун кивает, его подтверждение лишено эмоций. Зачем притворяться опечаленным, когда человек получил то, что заслужил? — Да, — говорит он ровным и бесстрастным голосом. Для пущего эффекта он подталкивает мёртвое тело человека ботинком. — Мёртв. Эта жизнь стала ловушкой для него в тот день, когда он родился. Его собственная персональная клетка, построенная из крови и страха за жизни, которые он отнял. Его собственная человечность была обменена на власть, его сострадание — на контроль. Теперь он слишком далеко, чтобы сбежать, хотя он так отчаянно этого хочет. — Готов? Он вырывается из своих мыслей, не желая идти по этому пути прямо сейчас, не тогда, когда им нужно уходить. Это всего лишь вопрос времени, прежде чем их поймают. Кай кивает, его глаза устремлены на всё, кроме разложившегося тела на полу. — Вверх ты иди, — поёт Ёнджун, обхватывая рукой плечо Субина. Он — мёртвый груз, и Ёнджун громко стонет, бросая раздражённый взгляд на Субина, хотя знает, что тот слишком дезориентирован, чтобы заметить, что происходит. — Твоя вода — Субин, принеси свою воду. Субин выпячивает нижнюю губу, его щёки опухли, брови сошлись вместе, прежде чем его взгляд упал на запотевшую бутылку с водой на кухонном столе. Он потянулся за ней дрожащей рукой. Удивительно, что он её не уронил, капли воды скатились по стенке и упали на пол. — Хорошо, хорошо, — выдыхает Ёнджун. Если ему повезёт, всё это пройдёт гораздо легче, чем он ожидает, не то чтобы он сильно волновался, как говорится. — Тебе нужна помощь с сумками? — спрашивает он, когда Кай с раздражением перекидывает обе дорожные сумки через плечо, качая головой, но всё ещё избегая зрительного контакта. Он обхватывает талию Субина, направляя его к лифту, поглядывая на Кая через плечо. Он плетётся за ними, не отрывая глаз от земли, делая шаги с расчётливой точностью — одна нога прямо перед другой. Двери лифта закрываются за ними, запирая их внутри, пока он медленно начинает свой путь вниз. Каждый этаж он проезжает мучительно медленно и Ёнджун снова и снова нажимает кнопку нижнего этажа, надеясь, что это заставит его поторопиться. — Ты прекратишь? — ворчит Кай, отталкивая руку от кнопки. — Ты её сломаешь или что-нибудь в этом роде. Ёнджун был поражён поведением Кая, который пристально смотрел на него. Но ещё больше его поразило то, что что-то потекло на пол. Он обернулся к Субину с широко раскрытыми глазами, ожидая увидеть ещё больше рвоты на полу, но вместо этого увидел, как по подбородку Субина стекает вода вперемешку с кровью. Ёнджун усмехнулся. — Ты действительно держал воду во рту всё это время? — спросил он, нахмурившись, и, используя рукав своей толстовки, аккуратно вытер воду с лица Субина. — Это отвратительно, Субин. Что с тобой не так? Субин только громко выдохнул через нос, опустив голову на плечо Ёнджуна. Когда лифт наконец остановился на первом этаже, громко звеня и открываясь, Ёнджун был более чем рад, что в коридоре никого не было. Довести человека наверх было достаточно сложно, чтобы не вызвать подозрений, но спустить его обратно вниз? Можно сделать лишь ограниченное количество вещей, не вызывая подозрений. Не теряя времени, Ёнджун забрался в старый грузовик, приказал Каю забросить сумки в кузов, а затем помог Субину сесть в середину, позволяя Каю сесть на другой конец. — Что теперь? — спросил Кай дрожащим голосом, ритмично постукивая пальцем по подлокотнику. — Каков именно твой план, Ёнджун? — Нам просто нужно выбраться отсюда, — ответил Ёнджун, пристегивая ремень безопасности и регулируя зеркала перед тем, как выехать со стоянки. — Я знаю место, где мы можем остановиться, но мне нужно, чтобы ты доверял мне. Ты сможешь это сделать? — Ты убил кого-то, Ёнджун? — выдавил из себя Кай, качая головой. — Как ты вообще с этим справляешься? — Я убил много людей, Кай, — ответил Ёнджун. — Но на этот раз это был твой выбор, — добавил Кай. В его животе словно поворачивается невидимый нож. Слова Кая звучат убедительно и неоспоримо. Он так долго старался не быть похожим на своего отца, но теперь следует по его стопам. Горло Ёнджуна горит от горького привкуса правды. Он хочет возразить Каю, сказать ему, что всё не так просто. Мир гораздо суровее, чем он думает — это место, где любая мечта может быть разрушена в одно мгновение. Но всю свою жизнь Ёнджун защищал его от мира — от каждого человека, который мог бы причинить ему боль. Остаток пути проходит как в тумане. Его руки на руле побелели от напряжения, а взгляд метался от дороги к зеркалу заднего вида и обратно. Его нервирует не само вождение, а Субин, сидящий рядом с ним, его дыхание было поверхностным и быстрым. — Почему он так дышит? — спрашивает Ёнджун. — Заставь его остановиться. Дождь бьёт по лобовому стеклу, превращая мир в туманную акварель с каскадом солнечного света на горизонте. Голова Субина лежит на плече Кая, неподвижная с тех пор, как они сели в машину. Ёнджун не может сказать, спит ли Субин на самом деле или просто потерял сознание, но в любом случае он рад, что Субин наконец замолчал. Кай смотрит на него и моргает. — Он под кайфом, Ёнджун. Что мне делать? — спрашивает он. Он фыркает, поворачивает голову, чтобы посмотреть в окно, когда они сворачивают на грунтовую дорогу. Машина скрипит по гравию, поднимая пыль, словно прощаясь со всем, от чего он бежит. — Где мы вообще? Мы едем уже несколько часов. — Мы остановимся здесь на некоторое время. Это не пентхаус, но, думаю, тебе понравится, — говорит Ёнджун. — А как же твой отец? — спрашивает Кай, и вопрос звучит резко и неожиданно, как брошенная булавка. Ёнджун выпрямляется на сиденье и откашливается. — Что с ним? — спрашивает он. Кай вздыхает: — Он убьёт тебя, когда узнает, что ты ушёл. Зачем ты так с ним борешься? Дорога неровная, и грузовик подпрыгивает и раскачивается, приближаясь к дому. Это небольшая деревянная хижина, залитая мягким лунным светом. Но здесь тихо, и вероятность того, что отец их найдёт, невелика. Ёнджун останавливает грузовик и закрывает глаза. — Думаю, мы оба понимаем, что это лишь вопрос времени, прежде чем он попытается убить меня, — говорит он. — Есть варианты, Ёнджун. Я понимаю, это не то, чего ты хочешь, но, по крайней мере, ты был бы здесь, со мной, — предлагает Кай. Варианты были очевидны: стать таким же, как его отец, или стать следующей пешкой в его безжалостной игре, жертвой, чтобы удержать отца на вершине. Он видел пустоту в глазах своего отца, пустоту, высеченную годами власти, голод, который никогда не может быть полностью удовлетворён. Ему нужно было выбраться. Это был единственный способ выжить. — Нам, наверное, стоит зайти внутрь, пока дождь не усилился, — меняет тему Ёнджун, делая вид, что не замечает слёз в глазах Кая. — Возьми сумки, пожалуйста. Запасной ключ должен быть в подвесном горшке у ступенек, — говорит он. Кай кивает, выходит из грузовика и оставляет Ёнджуна разбираться с Субином. Он глушит двигатель, и вокруг них воцаряется тишина. — Ты уже проснулся? — хмурится Ёнджун, тряся Субина за плечо. Тот сгорбился на сиденье, его голова покоится на потрёпанной подушке позади него, голова перевешивается на другую сторону, когда Ёнджун его трясёт. — Мне ведь всё приходится делать самому, не так ли? — фыркает он, отстёгивая ремень безопасности. Он вытаскивает Субина из грузовика, тело того болтается, как тряпичная кукла. Ему приходится приложить все силы, чтобы вытащить его, и он держит тело Субина близко к себе, когда закрывает дверь. Субин стонет, его веки закрываются от усталости. — О, это тебя разбудило? — спрашивает Ёнджун. Субин бормочет что-то невнятное, его голос звучит хрипло. Ёнджун не обращает на него внимания, перекладывая его обмякшее тело на плечо, чтобы отнести внутрь. В воздухе витает запах древесного дыма и сосен. — Тебе нужна помощь? — спрашивает Кай, входя внутрь и закрывая дверь ногой. Субин качает головой, его грудь тяжело вздымается. — Он в отключке. Что бы у него ни было, он всё ещё глубоко в этом, — говорит Ёнджун, усаживая Субина на диван. Затем он поворачивается к входной двери, берёт ключи и запирает засов. Он не хочет рисковать, чтобы Субин не придумал что-нибудь безумное и не попытался сбежать. — Мне нужно то, что он принимает, — шутит Кай, а затем вздыхает. — Ты хоть знаешь, что он ему дал? Ёнджун роется в кармане своей толстовки, ткань которой зацепилась и потрепалась по краям. Он давно не покупал новую одежду, предпочитая носить старую. Он достаёт пакет и смотрит на него. Таблетки маленькие, круглые и пугающе яркого жёлтого цвета. — Я не знаю, что это. Может быть, ты сможешь разобраться? Кай протягивает руку и забирает пакет. — Похоже на PCP. Ёнджун вопросительно смотрит на Кая, и тот отвечает тихим смешком. — Твой отец иногда заставляет меня встречаться с людьми, чтобы раздобыть немного. — Когда? — Ёнджун хмурится. — Ты даже никогда не покидал пентхаус. Ну, до сих пор. Кай садится на один из диванов напротив, фыркая, когда подушка подпрыгивает под ним. — Ты не знаешь, куда я ходил в том пентхаусе, — говорит он со смехом. — Он заставлял меня бегать каждый день, как почтового курьера. — Я почти уверен, что правильное слово — наркоторговец, — добавляет Кай. — Это звучит не очень хорошо, когда ты так говоришь, — говорит Ёнджун, пристально глядя на Кая. На мгновение воцаряется тишина. — Ладно, хорошо — наркоторговец, — продолжает Ёнджун. — А что насчёт тебя? Сколько имён ты получил только за последние сутки? Кай собирается что-то сказать, но Ёнджун его перебивает: — Убийца и похититель по отдельности звучат довольно круто для меня. — О да, такой выброс адреналина, — лжёт он. — Это было бы как раз по твоей части, Хюнин. Субин, сидящий на диване, шевелится, зажмуривает глаза и морщит нос, прежде чем вернуться к своему прежнему расслабленному состоянию. Он никогда не видел Субина таким спокойным. И самым тихим. — Эй, — начинает Кай, наклоняясь вперёд на диване и подперев подбородком локти. — Итак, какой у нас план? Ёнджун откидывается назад к стене и на мгновение указывает на Субина, прежде чем скрестить руки на груди: — Он вытащит нас из этой передряги. — Как именно он должен это сделать? — хмурится Кай. Ёнджун тихо смеётся, прислонившись головой к стене и закрыв глаза: — Увидишь.