Black Shadow

Ёнджун с любопытством наблюдает за Каем, и на его лице появляется улыбка, когда тот откусывает очередной кусочек еды. Он одет в футболку и спортивные штаны, на его щеке видна мука от недавно приготовленной выпечки. В комнате витает сладкий аромат корицы и сахара, и непонятно, как Субин может спать, несмотря на весь этот шум в соседней комнате. Вчера вечером Ёнджун перевёл Субина в спальню, а сам решил занять диван. Может показаться, что он проявляет заботу о Субине, но это не так. Он просто хочет быть уверенным, что Субин не воспользуется своим умом и не попытается сбежать. Хотя, учитывая, как далеко они находятся в лесу, Субин, вероятно, умрёт ещё до того, как выйдет из леса. Джун берёт булочку с корицей со сковороды и откусывает половину. Его желудок урчит, как маленький прожорливый зверёк, который пытается вырваться наружу. Вчера он был так занят обустройством, что к тому времени, как закончил, был слишком измотан, чтобы приготовить что-нибудь поесть. — Они никуда не денутся, ты же знаешь, — говорит Кай, смеясь и слегка толкая Ёнджуна в плечо, прежде чем откусить от своей булочки. Ёнджун игнорирует комментарий, запихивая остаток булочки с корицей в рот, а затем берёт ещё одну. Ёнджун откусывает кусок пирога и блаженно жмурится. Тепло от угощения окутывает пальцы, почти обжигает кожу, но он не обращает внимания. Он так голоден! Ёнджун делает глубокий вдох, наслаждаясь ароматом корицы и сахара. Это самое вкусное блюдо, которое он пробовал за последнее время. Он нечасто бывает дома, и ему не хватает кулинарных творений Кая. — Погоди, — хмурится Кай и хватает Ёнджуна за руку, не давая съесть вторую порцию. — Тебе нужно остыть. Клянусь, это никуда не денется. Кай пристально смотрит на Ёнджуна, не отпуская его руку. — Я очень голоден, — говорит Ёнджун, вытирая уголок рта от корицы и облизывая большой палец. — И веду себя так, будто никогда раньше не ел. — Вот и ведёшь себя так, будто никогда раньше не ел, — бормочет Кай, прислонившись спиной к стойке. — О, и лучше бы тебе оставить немного для Субина. Ёнджун закатывает глаза и насмешливо смотрит на Кая. — Ты что, шутишь? — спрашивает Ёнджун , не в силах сдержать удивление. Его собеседник лишь качает головой в отрицании. Ёнджун делает ещё один укус, но сладость пирожного быстро сменяется горечью от комментария Кая. Его план идёт не так, как он ожидал, и хотя он осознает, что сам виноват в этом, он всё равно пытается найти оправдания Субину. — Как же всё было бы просто, если бы он просто слушал! — вздыхает Ёнджун, отходя от стойки и отламывая кусочек пирожного. — Я думал, что видеть его в классе — это просто невыносимо, но потом он всё испортил. — Так это ты решил пойти на вечеринку и забрать его, пока он был пьян? Он не обращает внимания на комментарий Кая и продолжает жаловаться: — Он так много говорит! Если бы он помолчал хотя бы пять минут, я бы так не злился. — Но ты всё равно злишься, — замечает Кай. Ёнджун глубоко вздыхает и на мгновение замолкает, чтобы посмотреть на Кая. — И он такой высокий — почему, чёрт возьми, он такой высокий? Кай хмыкает: — Думаю, мы примерно одного роста, Ёнджун. — Ладно, Кай, — Ёнджун щипает себя за переносицу. — Ты мне совсем не помогаешь, друг. — Мне кажется, ты просто ищешь повод его ненавидеть. Неужели ты действительно считаешь себя самым простым человеком, с которым можно найти общий язык? — тихо вздыхает Кай, опираясь на стойку. — Если бы ты попытался быть с ним вежливым, возможно, он действительно смог бы тебе помочь. — Мы уже прошли эту точку, — отвечает Ёнджун. Ему не нужно быть любезным с кем-либо, и Кай не понимает, о чём говорит. Ёнджун может заставить подчиняться его желаниям всего лишь несколькими словами. Большинство людей боятся его, особенно те, кто знает о статусе его отца. А Субин? Он просто пока не понимает, с кем имеет дело. Ёнджун протащит его через ад и обратно, не моргнув глазом, пока не получит то, чего хочет. Возможно, если бы он был более внимательным, то заметил бы, что Субина нет в комнате. Но он не обращает внимания. Он даже не слышит звук поворачивающегося в замке ключа. Только когда входная дверь со скрипом открывается, а петли стонут от старости, Ёнджун наконец выходит из своих мыслей. — Блять, — шипит Ёнджун, отставляя еду. Он выбегает через входную дверь, его сердце колотится о рёбра. Субин едва успевает сойти с крыльца, как рука Ёнджуна хватается за руку Субина. Он пытается вырваться, но Ёнджун крепко держит его, его пальцы впиваются в плоть Субина, чем больше тот сопротивляется. Одной рукой он притягивает тело Субина к себе, чувствуя, как все его тело дрожит. Крик Субина прорезает воздух, эхом разносясь по безмолвному лесу. Он не волнуется — в мили вокруг никого нет. Он тащит Субина обратно в дом, игнорируя отчаянные мольбы, исходящие из его уст. Ёнджун толкает Субина спиной к стене, удар получается тошнотворно громким, когда он захлопывает дверь, запирает её и вытаскивает ключ. — Знаешь, Субин, ты меня начинаешь бесить, — говорит Ёнджун, прижимая парня к стене и выдавливая из себя смешок. Субин откидывает голову назад и смотрит на Ёнджуна с отвращением. Каждый вдох заставляет его содрогаться, губы слегка дрожат. Ёнджун чувствует свою власть над Субином. — Меня от тебя тошнит, — говорит он. Ёнджун изображает сочувствие, надувает губы и крепко хватает Субина за челюсть. Он чувствует, как его кольца впиваются в кожу парня, и понимает, что оставит след, когда уберёт руку. — Что случилось, Суби? — спрашивает Ёнджун, встряхивая лицо парня. Голова Субина наклоняется в сторону, и они наконец-то встречаются взглядами. — Тебе не весело? Ёнджун не знал, что ожидал услышать от Субина, но не то, что тот вдруг плюнет ему в лицо. Ёнджун не ослабляет хватку на челюсти парня и свободной рукой быстро вытирает слюну со щеки, стараясь сохранить самообладание. Но ему это не удаётся. Его кулак касается диафрагмы Субина, и парень сгибается пополам, хватая ртом воздух. Ёнджун видит, как Субин обхватывает себя рукой, лицо искажается от боли. — Мне не пришлось бы делать тебе больно, если бы ты просто выслушал меня, — вздыхает Ёнджун. Он хватает Субина за руку и ведёт его на кухню, заставляя сесть на стул у острова. — Кай приготовил завтрак. Ешь. Но Субин даже не поднимает взгляд от деревянной столешницы. Он смотрит вниз на волокна дерева, проводя по ним кончиком пальца. Очаровательно, как Субин игнорирует его, ведёт себя так, будто это ранит его чувства. — Не бери в голову, — говорит Ёнджун, пожимая плечами. — Можешь хоть умереть с голоду, мне всё равно. Конечно, Ёнджуну не всё равно. Как он получит то, что ему нужно, если Субин не в себе? Рано или поздно он придёт в себя, и Ёнджун его быстро обведёт вокруг пальца. Он смотрит на Субина и замечает небольшой порез на его губе. Он грубый и красный, вероятно, Субин сам себе повредил кожу. С каждым вдохом и выдохом Субина порез дёргается, будто одно только дыхание причиняет ему боль. Может быть, так и есть. Но если бы Субин сотрудничал, ему бы не было так больно. На щеках Субина синяки. Они тёмно-фиолетовые и жёлтые, и Ёнджун задаётся вопросом, что такого сказал Субин, что этот человек вчера разозлился. Но что ещё важнее — о чём они говорили, пока Ёнджуна не было рядом? Ёнджун пододвигает стул к Субину, садится и достаёт телефон. Субин не двигается, продолжает смотреть на стойку, делая вид, что Ёнджуна не существует. Ёнджун листает фотографии, пока не находит нужную, и подносит телефон к лицу Субина. — Что это значит для тебя? Субин смотрит на фотографию, а когда отводит взгляд, начинает нервно перебирать пальцами. — Ты знаешь, что это, не так ли? — голос Ёнджуна звучит как низкий рокот. Он кладёт телефон на стол между ними, картинка всё ещё отображается на экране. Кай тоже смотрит на телефон, его глаза бегают между тремя вещами — телефоном, Субином и Ёнджуном. Субин моргает и отводит взгляд от телефона. — Нет. Что это? — его голос тише обычного. — Не притворяйся, я же вижу, что ты в курсе, — говорит Ёнджун. Субин опускает голову и качает головой. — Я правда не понимаю, о чём ты говоришь, — отвечает он. — Не нужно мне врать, — Ёнджун наклоняется ближе. — Ты не случайно оказался на той вечеринке, это не совпадение. Либо ты замешан в этом, либо что-то знаешь. — Я правда не понимаю, о чём ты, — говорит Субин. Ёнджун резко ударяет кулаком по стойке, а Субин и Кай вздрагивают. — Не заставляй меня причинять тебе боль, Субин, — говорит Ёнджун. Субин бледнеет, и в комнате становится тихо. Ёнджун знает, что у него есть все доказательства, и Субин это понимает. Наконец, Субин тихо произносит: — Я правда не знаю, что ты хочешь услышать. Это просто татуировка, она ничего не значит. Ёнджун смотрит на Кая. — Ты ему веришь? Кай кивает. — Да, я тоже думаю, что он не знает, — говорит он. Ёнджун вздыхает и откидывается на спинку стула. Он берёт свой телефон со стойки, блокирует его, и фотография татуировки ворона исчезает. Он понимает, что зашёл в тупик. Ёнджун уверен, что Субин что-то знает, даже если сам Субин этого не осознаёт. Ёнджун без раздумий хватает Субина за руки и задирает ему рукава. Его больше удивляет то, что Субин не сопротивляется, а не то, что у него нет татуировки. Вместо этого руки Субина в синяках, но ни один из них не выглядит серьёзно. Внезапно тишину нарушает звук хлопнувшей двери машины, а затем ритмичный хруст шагов по гравию. Сердце Ёнджуна начинает бешено колотиться, а адреналин разливается по телу. Это не входило в его планы, по крайней мере, пока. — Чёрт, чёрт, — бормочет он, доставая пистолет из кобуры. — Кай, за мной, быстро! И Субина возьми с собой. Смотри, чтобы он сидел тихо и не двигался, понял? — Джун, что происходит? — спрашивает Кай. — Послушай меня, — умоляет Ёнджун, взглядом приказывая Каю отойти в угол. Кай кивает, хватает Субина и тащит его за собой. — Спасибо. Воздух напряжённый, а гул холодильника за спиной только усиливает эту странную тишину. Рука Ёнджуна, мокрая от пота, сжимает холодный металл пистолета. Звук щелчка предохранителя нарушает тишину, а затем слышится прерывистое дыхание Кая. Ёнджун останавливается у двери, и в замке слышится звук ключа. Дверь со скрипом открывается, и Ёнджун делает глубокий вдох. В его руке сжимается пистолет, а палец лежит на спусковом крючке. — Ёнджун? — удивлённо спрашивает мужчина. — Что ты здесь делаешь? Я тебя не видел с... — Замолчи, — холодно отвечает Ёнджун. — Я пришёл не для того, чтобы разговаривать с тобой. Мужчина снимает пальто и вешает его у двери. Он не проявляет ни смущения, ни удивления. — О, Кай, посмотри на себя! Ты так вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз. — С ним нельзя так разговаривать, — шипит Ёнджун. — Неужели? — удивляется мужчина. — Я же вас обоих вырастил. Ты забыл об этом? — Ты правда думаешь, что я мог бы забыть? — смеётся Ёнджун. — Я годами пытался забыть тебя. Ты разрушил мою жизнь, ты знаешь. Мужчина недоверчиво смеётся, оглядывая комнату. — Ты был молод, Ёнджун. Ты выдумывал всякое в своей голове, у тебя всегда было богатое воображение. Я никогда ничего тебе не портил. — Я верил тебе, — качает головой Ёнджун. — Я доверился тебе, я знаю, ты это помнишь. Помнишь ту ночь, когда я сбежал? Я бежал так далеко, часами, пока не перестал что-либо чувствовать. Ты обещал мне, что всё будет по-другому. Ты заставил меня поверить, что всё будет иначе. — Я никогда не поднимал на тебя руку, — говорит мужчина. Ёнджун не опускает пистолет. В его тоне голосе нет ни капли сожаления или сочувствия. Годы страданий и гнева изменили его. — Но ты же не остановил его, — медленно моргает Ёнджун. — Он твой отец, — отвечает мужчина. — Он не заслуживает этого звания, — усмехается Ёнджун. — Ты всегда знал, что ему никогда не было до меня дела. Ты знал, что он сделал, и никто из вас не попытался помочь. — Ты хоть понимаешь, насколько ты неблагодарный? Он отдал тебе всё после твоей матери… Он нажимает на курок. Мужчина падает на пол, прижимая руку к животу. Его белая шёлковая рубашка окрашивается в красный цвет. Высокомерное выражение лица искажается от боли, а глаза расширяются, когда он осознает, что происходит. Ёнджун наклоняется к нему. — Это для моей матери, — нежно улыбается он, убирая прядь волос с лица мужчины. Его голос лишен эмоций, он не желает демонстрировать бурю, бушующую внутри него. Мужчина смотрит на него умоляюще, отчаянно желая ещё одного шанса. Это лишь краткий миг человеческой уязвимости перед лицом смерти. Ёнджун принял решение. Он осознал, что ему необходимо уйти, и, приняв этот факт, встал, чтобы исполнить свой долг. Ёнджун поднял пистолет и выстрелил. Звук выстрела эхом отразился в комнате, и мужчина, вздрогнув, сделал глубокий вдох. Ёнджун снова нажал на курок, а затем ещё раз, и ещё. Выстрелы заполнили пространство, словно болезненная симфония насилия. В этом хаосе Ёнджун услышал голос Кая, который продолжал стрелять, пока не раздался щелчок пустого затвора. Ёнджун опустил пистолет, и металлический лязг нарушил тишину, ударившись о деревянный пол. Он опустился на пол, прислонившись спиной к дивану. Перед ним лежало безжизненное тело мужчины, но Ёнджун не испытывал никаких чувств — ни гнева, ни вины, ни печали. Только пустоту, которая, казалось, готова поглотить его целиком. — Джун? — спросил Кай, садясь рядом с ним. Ёнджун взглянул на мужчину на полу. Он ощущал странную отстранённость, глядя на него, словно это был кто-то другой, а не тот, кого он знал всю свою жизнь. Он сосредоточил взгляд на груди мужчины, наблюдая за неподвижным багровым пейзажем, чтобы убедиться, что мужчина действительно мертв. Ему было необходимо, чтобы это было так. — Я здесь, я рядом, — прошептал Кай, положив руку на руку Ёнджуна и сжав её. Его голова покоилась на плече Ёнджуна. — Я здесь.