Механизм светлого будущего

      Вторые сутки поисков прошли безрезультатно, и Джейса охватило чувство тщетности и нервозности. Теперь, когда все связи с Виктором были разорваны, изобретатель в полной мере осознал, насколько мало интересовался напарником. Казалось, знай он о нём больше, наверняка отыскал бы в тот же день, что и Фрида. По крайней мере, объяснить её таинственное исчезновение из-под носа миротворцев он по-другому не мог.       Как она вообще это сделала? Сбежала через окно? Допустим, ей это удалось. Но почему она вернулась назад? Может, он ошибался, и она не нашла Виктора?       — Мне доложили по рации, что твоя подруга замуровала себя в своей комнате. Мой отряд даже не может открыть дверь. Как такое возможно? Она вообще осознаёт, что у неё могут быть проблемы с законом?       От тревожных мыслей отвлёк голос Кирамман, что шла вместе с ним по студенческому общежитию. Несмотря на годы дружбы, Джейс так и не смог решиться выдать ей секрет Фриды. При этом сам не понимал почему и лишь подозревал, что всему виной её недавнее назначение на должность шерифа, к которому Кейт относилась весьма серьёзно.       — Прояви терпение, она родом из Зауна. А там все поголовно не доверяют миротворцам.       — И что? Закон для всех суров, но это закон. Нельзя вести себя так беспечно, полагая, что всё сойдёт ей с рук. Побег из-под надзора рассматривается, как содействие преступлению.       — Согласен, дело оказалось более деликатным, чем я предполагал. Именно поэтому я и попросил тебя помочь, Кейт. Или лучше сказать, шериф Кейтлин?       Он с притворным очарованием изогнул бровь и по-дружески пихнул подругу в плечо, зная, что та ещё не привыкла к новому обращению. От этого обычного действия лёд во взгляде брюнетки наконец треснул, а на губах мелькнула знакомая скромная улыбка.       — Не подмазывайся, Джейс, — испугавшись, что их ребячество заметят выглядывающие из своих комнат студенты, Кирамман сдержанно поправила белую фуражку и шёпотом продолжила: — Из-за нашей дружбы я итак закрыла глаза на многое. К тому же, ты обещал, что если я доверю её допрос тебе, то после ты обязательно расскажешь мне кое-что важное касаемо нашего дела. В итоге наш главный информатор едва не сбежал, а ты полностью облажался.       — Минуточку, мы оба облажались, разве нет? — поправил её Талис.       — Нет. Ты не смог убедить её рассказать тебе обо всём, а до этого упорно доказывал мне, что ей не стоит воссоединяться с этим самым Виктором, хотя она с самого начала могла привести нас к нему. Из этого у меня сложилось два мнения: первое — что она какая-то особенная, и второе — что ты из чувства ревности не хочешь делить её с ним.       Изобретатель сначала удивился, а затем не выдержал подобного абсурда и засмеялся.       — Боюсь, тут ты промахнулась, Кейт. Фрида мне, как надоедливая младшая сестра, за которой нужен глаз да глаз. И пусть чаще всего она ведёт себя как хулиганка, иногда её можно считать прилежной и старательной.       — Вот как. Значит, ты не будешь против, если в этот раз я побуду с вами? — Талис замешкался и не успел ответить, как девушка в форме прошла вперёд, обогнав его. — Вот и договорились, братец.       Он был почти уверен, что Кирамман сказала это с издёвкой, но спорить с подругой детства и пилтоверским шерифом в одном лице было себе дороже. В конце концов, она за короткое время подобралась достаточно близко к разгадке способностей Фриды. И, пожалуй, если бы не её слова о ревности, рассмешившие его своей глупостью, он бы сам выложил ей всё на блюдечке одним только взглядом.       Теперь же он мог только надеяться, что предстоящий разговор закончится хорошо и подруга не узнает лишнего раньше времени, однако напасти поджидали их уже на пороге.       — Так и не удалось открыть дверь? — первым делом спросила Кейтлин у своего отряда, столпившегося перед комнатой Фриды.       — Никак нет, шериф. Наверное, это какая-то магия, так что без хорошей взрывчатки тут не обойтись, — выровнялся и заговорил один из четверых миротворцев, что выглядел крупнее остальных. Его слова, брошенные вскользь, заставили Джейса занервничать.       — Кому-нибудь удалось поговорить с ней?       — Да, но есть небольшая загвоздка, — ответил всë тот же миротворец.       — Какая?       — Её нашёл Стеб.       От осознания проблемы, Кейтлин слишком тяжело вздохнула, и Талис не смог не поинтересоваться, в чём дело.       — Стеб — вастайец и едва говорит по-человечески, — пояснила Кирамман, и изобретатель поднял на неё удивлённые глаза, одновременно почувствовав, как с плеч упал камень. Но расслабляться было рано.       — Боюсь, это не всё, шериф, — замешкался подчиненный. — Эта амфибия взялась охранять нашу затворницу и больше не реагирует на команды. Мы с трудом отлепили его от двери, чтобы попытаться открыть её, но он снова и снова липнет к ней, как чертова пчела к мёду. Возможно, следовало сразу отвести его в храм Закона, но я решил, раз он излишне не буйствует, то почему бы не дождаться вас.       Кирамман на секунду опешила — не знала, как поступить в этой ситуации. Раньше она не замечала за сдержанным и тихим вастайцем подобного поведения. Стеб всегда выполнял любые указания, демонстрировал отличные навыки обращения с оружием и рукопашным боем, понимал их речь, но, кажется, не мог говорить так же легко и складно, как его товарищи, поэтому всегда молчал. Какое-то время Кейтлин даже переживала из-за этого, но вскоре перестала, узнав, что для рас из подводных глубин, издавна редко контактировавших с людьми из-за деления магии, а затем и вовсе потерявших свои родоплеменные связи, замкнутый образ жизни нормален.       Сейчас же даже культурные различия не могли объяснить его странного поведения. Зеленокожий миротворец отдал честь, стоило им с Талисом подойти, но не сдвинулся с места после прямого приказа отойти, а лишь нервно моргнул, продолжив упорно охранять дверь.       — Он точно понимает нашу речь? — не выдержал и обратился к подруге учëный. — Может, пригрозишь ему винтовкой?       Стеб замотал головой, точно был против этого, а затем посмотрел на Кейтлин таким взглядом, который должна была понять только она одна. Открытым, переживающим, желающим защитить что-то, что казалось ему важным. Но из-за этого ребуса шериф Кирамман ещё больше выходила из себя.       Кто, чёрт возьми, эта девчонка, раз люди забывают обо всём рядом с ней или просто сходят с ума от одного её присутствия?       Решив найти ответ самостоятельно, ей не осталось ничего, кроме как взять вастайца под прицел. Стеб ответно схватился за оружие, но применять его против Кейтлин не стал, спустя пару секунд бросил его на пол и ещё пуще загородил собой дверь. Кирамман задрала бровь в изумлении, подняла взгляд и присмотрелась к округлившимся от отчаяния глазам зеленокожего, увидев в них отражение дула винтовки с сияющим самоцветом внутри.       «Магия, — ответ возник в голове спустя пару секунд. — Вастайцы могут чувствовать её и до сих пор ощущать потребность в ней».       Ошеломлённая разгадкой она чуть опустила хекс-винтовку, но не позволила эмоциям полностью завладеть собой. Более того, если в Пилтовере появился маг, она не могла упустить его.       — Сдвиньте его, я попробую прострелить эту дверь, — приказала она остальным членам отряда, указав на Стеба, и те принялись к исполнению.       Талис не стал вмешиваться, отчасти потому что не мог почувствовать распаляющийся азарт Кейтлин. Более того он был уверен, что её идея поможет им. Хекс-устройства и прежде противостояли магии Фриды, а, если та оплела дверь корнями, то один неожиданный выстрел вполне смог бы заставить их исчезнуть или отступить на короткое время. Другое дело, если бы он случайно задел саму Фриду.       — Целься как можно ниже, Кейт, — пока остальные боролись с вырывающимся Стебом, Джейс подошёл к отошедшей на пару шагов назад подруге и с предупреждающим видом коснулся дула её винтовки. Та отмахнулась от него, как от навязчивой мухи.       — Не переживай, я использую не самые мощные пули, ведь наша добыча не собирается бежать.       — Добыча?..       Учёный изогнул бровь — не привык к тому, что подруга использовала при нём охотничьи термины, и уж тем более применяла их по отношению к его окружению. Кроме того, в момент, когда Кейт нажала на спусковой крючок и сбоку от него пронеслась палящая синяя вспышка, заставившая его примкнуть спиной к стене, изобретатель и вовсе пожалел, что создал ей эту винтовку. С другой стороны, используй он свой молот, прицельное попадание снесло бы не только дверь, но и стены.       «Просто успокойся, по-другому Фриду оттуда не вытащить», — подумал он, после чего заметил, как в воздух поднялся фонтан пыли и мелкие крошки дерева, на миг скрывшие комнату девушки.       — Всем быть здесь! Без команды не входить и никого не впускать!       Дав указания команде, Кейтлин жестом показала Джейсу, что он может войти первым, после чего повесила винтовку на плечо и направилась следом. Смотря перед собой сквозь сизую пелену дыма, в голове молодого шерифа крутилась одна единственная мысль — она увидит настоящего мага. Думая об этом, её интерес только рос, а от стука собственного сердца ломило в ушах.       Казалось, она могла представить себе всё, что угодно, кроме валяющихся как попало и где попало вещей, тарелок с засохшей брошенной едой и кучи разбросанных бумажных платков на полу.       — Фрид!       Она была удивлена, как Джейс смог отыскать свою подругу в этом беспорядке. Та лежала на кровати, укрывшись с головой одеялом, и тихо шмыгала носом, больше напоминая депрессивный кокон, от которого сочилась боль и безразличие, нежели сильного мага, что Кейт себе нафантазировала.       — Эй, ты ведь не спишь там?       Пока Джейс направился мягко реанимировать заунитку, которую не всколыхнул даже шум винтовки, Кейтлин принялась разглядывать чужие апартаменты.       — Ну и хоромы. Это ты за ночь устроила? — ответа не последовало, поэтому она обратилась к Талису: — Твоя подруга совсем не болтливая?       — Кейт, не сейчас.       Изобретатель с упрёком глянул на подругу детства, после чего осторожно коснулся одеяла Фриды. Девушка тут же дёрнулась и молча скинула его руку с себя.       — Зря теряем время. Так ты из неё ничего не вытянешь.       — Просто сядь где-нибудь и не расхаживай по комнате, ладно?!       Кирамман тяжело вздохнула, понимая, что этот допрос растянется надолго. Впрочем, сейчас это была лишь половина беды, ибо её зоркий взгляд никак не мог найти чистое незахламлённое место, куда можно было упасть. Джейса, к слову, тоже мучила эта проблема. Он не мог решиться сесть на прикроватную тумбочку, боясь развалить ту своими габаритами, поэтому устроился на полу. Кейт заняла наблюдательную позицию у стены и прислушалась к их тихому разговору.       — Вижу, ты встречала его, — спрашивал подругу Талис, в то время как та обездвижено лежала на кровати, точно живой труп.       — …       — Могла бы и поделиться, где он.       — …       — Вы расстались?       Из-под одеяла последовал хорошо различимый кивок, а затем новые, усиливающиеся шмыганья, вызвавшие в нём новую порцию беспокойства.       — Я налью тебе чаю.       «Ты серьёзно?» — Кейтлин стрельнула в него взглядом, когда он встал на ноги и двинулся в кухонный уголок.       «Не нравится — выйди», — бросил в ответ учёный, после чего принялся искать чистую посуду и ставить на подогрев воду.       Терпеливо наблюдая за ним, Кирамман промотала в голове несколько методик допроса, распланировала каждую их часть в соответствии с наиболее вероятными способностями неизвестной колдуньи, даже успела составить рабочий план на несколько дней вперёд и пересчитала все грязные платки на полу, но никак не могла дождаться, когда Джейс заварит чай.       Казалось, ожидание и обесцененный интерес просто сводили её с ума. Хотелось сдёрнуть это проклятое одеяло и встряхнуть ту девицу под ним, кем бы та не приходилась Талису. Но это было слишком опрометчиво. Она могла быть опаснее, чем она думает.       Только вот Фрида отнюдь не была такой. Выбравшись из своего кокона за чаем, она больше походила на вампира, чем на мага. Такая же худая и бледная с красными иссушенными от слёз глазницами. Тёмно-русые волосы спутаны, губы искусаны до едва заметных корочек. Джейс не узнал бы её, если бы она, увидев его, не стремилась уколоть по привычке:       — У того миротворца чай был вкуснее.       Грустно улыбнувшись, она сделала маленький глоток, чтобы смочить надорванное горло, затем снова укрылась одеялом и рухнула обратно на подушки. Все поняли, о ком она говорила, но никто не ответил. За исключением Джейса.       — Может, скажешь, что случилось? — несмотря на обесцененный труд, учёный не терял надежды вывести её на разговор. Более того, каждая секунда её молчания, каждый новый всхлип, казалось, доводил его до банального исступления. Хотелось помочь ей, но он не знал, как. Прежний он и чаю бы ей не заварил и не чувствовал за собой вины, будто посодействовал чужому разрыву.       — Мы не сделали ничего плохого, Джейс, — немного погодя ответила Фрида тихим прерывистым голосом. — Этот всё ядро. Оно управляет Виктором. Что-то сидит в нём. Я видела двух людей, а может, и не людей вовсе. Я не знаю. Но там точно кто-то был.       — Что ты знаешь о его планах? — заметив, что девушка разговорилась, Кейт воспользовалась моментом и задала свой вопрос.       Фрида молчала полминуты, а затем, словно не доверяла ей, сухо бросила следущее:       — Ничего.       — Ясно, она перекрывает его, — шериф сложила руки и стрельнула глазами в изобретателя, призывая того перестать нянчиться с ней. — Тогда, может, скажешь, где найти его? Или ты думала, что, вернувшись назад, избежишь подобных вопросов?       — Это была нейтральная территория.       — Ложь. Впрочем, может, в Зауне и принято заканчивать отношения возле какой-нибудь свалки.       — Тогда странно, что ты нас не заметила, ведь мы стояли прямо напротив твоего дома!       Джейс даже не заметил, как Фрида на миг «восстала из мёртвых» и, сев на кровати, вступила в словесную перепалку. Кейтлин же эта реакция только позабавила. По крайней мере, ей удалось заставить её сесть.       — Спроси кого угодно из моей команды, и он скажет, что я попадаю в глаз зайцу с трехсот метров, а уж если бы я заметила мага, то подавно не промахнулась.       Две пары глаз обескураженно покосились на неё. После такого ответа даже Джейс стал напоминать белое полотно.       — Мы раскрыты, — нервно пробормотал он, проведя рукой по лицу. — Я правда собирался сказать, Кейт. У меня не было идеи разрушить твою карьеру.       Кейт хотела ответить, но её грубо перебили:       — Будешь садить меня — сади. Мне плевать, — в отличие от учёного, Фрида не хотела церемониться и даже самостоятельно вытянула руки для наручников. В конце концов, если она не нужна даже Виктору, то и остальное бессмысленно. Нет ничего приятного в том, чтобы просыпаться одной в мягкой кровати, прокручивать в голове обрывки его голоса и бояться жить дальше, думая о том, как он дожигает своё время без неё.       — А если из-за твоего парня появятся жертвы? Тоже плевать?       — Не появятся.       — Фрид, соберись. Нам нужно найти его, — упрямо старался достучаться до неё Талис, но растрёпанная колдунья оставалась непреклонной и лишь сильнее вытянула руки вперёд, чем ещё больше разозлила шерифа.       — Простите, но мне уже ничего не нужно.       — Ты!.. — Кейт уже было двинулась к кровати, чтобы схватить девушку за грудки и хорошенько встряхнуть, как из рации в кармане раздался голос.       — Шериф Кирамман. Срочно.       — Что такое? — сразу ответила та, в то время как Джейс и Фрида напряглись и прислушались.       — В доках найдено существо, напавшее на моряков. Вы должны взглянуть на него. Предположительно, что оно поднялось к нам из Зауна.       — С чего ты это взял?       — Похоже, это какой-то морской мутант.       Сердце Фриды остановилось. Не прошло и пяти секунд, как она встала с кровати и на негнущихся ногах поплелась к Кейтлин, вмешавшись в её разговор.       — Розовый? Похожий на огромную ящерицу?       — Значит, вы уже видели такого прежде, шериф?       — Ты видела его? — шёпотом поинтересовался возникший рядом с подругой Джейс, но та ничего не ответила, схватилась за голову и медленно осела на пол от шока.       — Что с мутантом? Вы поймали его? — продолжила разговор Кирамман, с беспокойством наблюдая за тем, как её друг детства отчаянно пытался заставить Фриду сделать дыхательное упражнение и активно махал вокруг её лица руками, лишь бы та вновь не потеряла сознание.       — Боюсь, он мёртв, мисс, — поступил ответ по рации. — Ударился об гребной винт судна.       Больше в комнате никто не говорил.       Прошлой ночью…       Всецело отдав себя опытам, Виктор даже не заметил, в какой момент отключился, но отчётливо помнил странный сон, приснившейся ему после этого. В нём он находился в камере стазиса. Толща мутной прохладной воды давила на тело со всех сторон, а голова раскалывалась от интенсивной колющей боли. Учёный с трудом разлепил усталые веки, но вокруг оказалось слишком светло. Нет, ослепительно ярко, отчего пришлось сделать огромное усилие, чтобы снова открыть глаза.       В этот же момент, когда он почти убедился, что находился здесь абсолютно один, изобретатель разглядел стоящего по ту сторону стекла маленького худого мальчика с тростью. Им был он сам. Его маленький двойник лежал на полу перед его камерой и что-то увлечённо рисовал в своём альбоме. Глядя на него такого беззаботного и по-детски невинного, на душе становилось блаженно спокойно.       Учёный не знал почему, но хотел, чтобы его копия просто оставалась рядом. И неважно, что он не может разглядеть даже собственные пальцы, что всё его тело полностью обездвижено и уже не сопротивляется ни боли, ни мучительной усталости, затягивающей его всё глубже и глубже во мрак, где его уже ждал знакомый человек с повязкой.       Он проснулся в холодном поту. Вздрогнул, так как во сне возникло ощущение, что он падал вниз с огромной высоты, а крыльев, способных остановить падение, у него не было. Затем зажмурился, потряс головой, но прогнать остатки сна не вышло. Тот оставил огромный след в памяти и буквально вынудил его пойти проведать Рио, а заодно и Синджеда, ибо после пробуждения матрицы на его столе уже не оказалось.       Между тем стоило ему войти в его лабораторию, как алхимик уже услышал звук его шагов, напоминающих хождение по металлической лестнице, оторвался от микроскопа и тут же развернулся к нему на стуле:       — Доброе утро, соня.       Синджед отсалютовал ему рукой, а это могло значить только одно — он что-то нашёл. Однако сейчас Виктору не хотелось выяснять, что именно. Застёгивая на ходу последние пуговицы на рубашке, он хотел вернуть себе ядро, о чём сразу заявил, как только подошёл к напарнику ближе.       — Прости, не удержался. Дивная вещица.       Алхимик отодвинул листы со записями и прокатил подставку с многогранником по столу, а, когда Виктор приблизился достаточно близко, пристально взглянул тому в лицо. Тот выглядел разбитым.       — Ты совсем раскис. Знаешь, как говорят: если рана болит — не трогай её, а ты всё трогаешь и трогаешь, терзаешь себя мыслями о той своевольной барышне. Зачем?       Учёный нахмурился. Синджед не имел права лезть в его дела, но, кажется, по-настоящему беспокоился за него. Это заставило Виктора ответить ему менее холодно, чем он собирался.       — Не знал, что ты эксперт в отношениях.       — Скорее, я мастерски разбираюсь в боли. Могу помочь облегчить почти любые физические страдания, но никак не душевные, так что… принести тебе плед и мороженое?       — Обойдусь!       Учёный ещё пуще сощурился и под хриплые смешки напарника забрал матрицу со стола.       «Старая гиена, не иначе».       Подумав об этом, он засобирался к камере мутанта, но алхимик резко перестал смеяться и схватил его за запястье своей худой, шершавой, обмотанной серыми бинтами рукой.       — Есть разговор. По поводу твоего ядра.       Виктор остановился, бросил взгляд на его кисть, которую Синджед не торопился убирать сразу, словно намекая этим на важность этой беседы. Более того он даже выдвинул для него стул из-под своего стола.       Учёный ещё больше заподозрил неладное. Странная тревога и напряжение поселились в груди и мыслях, жаля его из глубин сознания. Наверное, так и работала интуиция — чувство, которое обрабатывает окружающую информацию гораздо быстрее мозга.       — Садись, — сказал Синджед, и он отпустил матрицу на стол и присел рядом, готовый слушать его. Алхимик вытянул из-под завала бумаг пару листов, на которых записывал и зарисовывал результаты своих исследований над ядром и протянул их Виктору. — Я внимательно изучил твоё хекс-ядро и заметил нечто удивительно странное.       — Что именно?       — Два разных вида энергии. Они не смешиваются между собой, но одна из них медленно поглощает другую, используя ту в качестве запасной и при этом с большей активностью сжирает любую органику.       — И?       — Дальше я сделал несколько сывороток и поместил их состав в каплю крови Рио. Одна уничтожила образец, а другая поглотила все клетки и трансмутировала свои собственные оболочки, как я думаю, за счёт его высокой регенерирующей способности.       — То есть заменила их своими, как вышло и с моим телом? — для ясности уточнил Виктор.       — Не совсем, с твоим образцом всё было иначе. Там не было фагоцитоза. Клетки матрицы разрушались и обволакивали твои, мутируя их. Впрочем, может, я ошибаюсь, и сейчас всё могло поменяться. В конце концов, как ты утверждал, ядро активно развивается, а значит ему нужно есть.       — Погоди. Ты же не хочешь сказать, что оно опасно?       — Думаю, мы скоро сами выясним это.       Синджед бросил многозначительный взгляд на камеру морского мутанта, и страшное осознание скрутило внутренности Виктора. Инженер почувствовал, как слабость накрыла те части тела, которые до сих пор оставались человеческими, и отказывался верить в то, что всё было зря. Он же нашёл лекарство от боли! Бросил всех ради этого…       — Как давно ты вколол ему эту сыворотку? — говоря на ходу он стремительно двинулся к мутанту в стазисе и приложил руку к холодному мутному стеклу ёмкости.       — Где-то пару часов назад.       — Совпадает.       Это время пересекалось с его сном. Но значит ли это, что Рио снился он? Нет, бред. Он ведь бросил его, убежал как трус, когда впервые увидел, что Синджед сделал с ним. С другой стороны, когда тебя охватывают пучины забвения и боли, ты хватаешься за любые светлые воспоминания, способные спугнуть надвигающиеся тени. Так было и с ним самим, когда он думал, что смерть настигнет его в больнице. Тогда Виктор был готов отдать всё, чтобы встреть костлявую, лежа на тёплых коленях Фриды. Сейчас же он с трудом соображал и никак не мог понять, принадлежал ли его сон Рио на самом деле?       Мысленные терзания, ставшие привычным делом, вынудили его приникнуть лбом к прохладному стеклу и закрыть глаза, но это не могло заглушить головную боль. Более того, эта колющая пульсация в мозгу начинала только усиливаться и не проходила даже тогда, когда Виктор тряс головой.       — Ты в порядке?       Он не заметил, как Синджед оказался позади и осторожно отлепил его от стекла — может, боялся, что он разобьёт его лбом, неизвестно, — однако вскоре Виктор и сам заметил стекающую вниз по стеклу тонкую полоску крови. Он быстро стёр такую же с лица рукавом рубашки, глянул на Рио, и, увидев, как того забило в лëгких судорогах, почти злобно глянул в лицо алхимика.       — Мутант не должен умереть.       — Иначе всё будет бессмысленно? — усмехнулся напарник.       — Иначе…       Виктор на мгновение замолк — не знал, как ответить на этот вопрос. Лишение других жизни пугало и никогда не входило в его планы. Из-за этого он был готов просить все высшие силы, лишь бы те сохранили жизнь мутанту. На Синджеда же он злился не меньше, чем на себя, осуждал за спешность, подвергшую и без того полуживое существо на страдание. Но всё ещё можно было исправить, грамотно скорректировать. И он знал, что может ему в этом помочь.       — Иначе придётся обращаться к ней, — наконец договорил он и повернул голову в сторону стола, на котором лежала матрица.