It's not about that | Дело не в этом

Есть такая боль, которую нельзя вылечить в больнице. Поэтому, кто её испытывает, делает всё, чтобы излечить себя. Некоторые лечат боль одиночества, заводя новых друзей; некоторые избавляются от мук совести тратой денег; некоторые исполняют своё испепеляющее желание маленькими поступками. Но, к сожалению, всегда найдутся те, кто не сможет начать лечиться. Потому что понимают, что это спровоцирует ещё большую боль.

      Елена вернулась домой под покровом ночи. Она, держась за руль мотоцикла, который медленно катился подле неё, зашла в гараж, когда секционные двери полностью отворились, и поставила транспорт на подножку.       В голове метался всё тот же ворох мыслей, который сопровождал её от самого Гарлема до пустующей улицы на окраине Нью-Йорка.       Во время поездки она не следила за отметкой на спидометре. Елена мчала со скоростью света, ветер неприятно бил резкими, холодными порывами в лицо. Девушка, хмуря брови из-за скопившихся слёз в уголках глаз, выжимала ручку руля до предела каждый раз так, словно ста километров в час ей было мало. Как в страшном сне, ей казалось, что она двигалась медленно, а ей на пятки вот-вот наступят ужасные чудовища или серийные маньяки, жаждущие её смерти.       Но то был не кошмар. Она тщетно пыталась убежать от собственных переживаний. Настолько быстро и далеко, насколько это возможно.       Помещение окутало мраком её замершую фигуру. Она не отпускала руль. Елена смотрела куда-то в пустоту, устремила тяжёлый взгляд в одну точку, ощущая, как глаза постепенно адаптируются к кромешной тьме. В тишине её мысли становились всё громче и запутаннее, точно звоном отдавались в ушах.       Она устала убегать.       Гаражные ворота закрылись автоматически, их щелчок возвратил Елену в реальный мир.       Девушка почувствовала, как её одолела усталость. Если же раньше она пренебрегала желанием лечь спать и вместо него продолжала мельтешить вокруг да около верстака, то на данный момент сей способ отвлечься от смятения не имел смысла. Елена опустила руки и дала себе возможность отдохнуть.       Она брякнула ключами, протиснулась внутрь дома и включила свет.       Пусто. Тихо. Одиноко.       Если несколько часов назад она не обращала внимание на беспорядок, что превратил кухню в ещё одну мастерскую, то сейчас же её раздражала груда техники, заполонившая всю столешницу. Возникла идея убрать всё лишнее, перепрятать очередной хлам в гараж и оставить там пылиться до той поры, пока не снизойдёт вдохновение создавать новые примочки как для своего арсенала, так и для колчана её лучницы Кейт Бишоп.       Снова напомнив себе о Кэтрин, Елена перенаправила внимание на телефон, что прежде лежал в кармане её тёмных удобных брюк, и решила прибраться на кухне в другой раз.       Её взволновала пустующая стопка уведомлений. Никаких сообщений от Бишоп.       Елена чуть свела брови к переносице и напряглась.       Кейт часто писала Елене о том, как проходит её день, чем она занимается, какие строит планы, какие у неё есть поводы для радости или грусти. И Белова, к своему же удивлению, всегда охотно отвечала и поддерживала диалог.       Вдова невольно улыбалась каждый раз, когда видела сообщения Кейт. Они являлись первостепенным поводом открыть мессенджер.       К хорошему быстро привыкаешь.       Поэтому, не заметив обыкновенных пожеланий спокойной ночи и сладкого сна, внутри Елены что-то на мгновение сжалось.       Её это раздражило.       А если с ней что-нибудь случилось? Логический, неспроста заданный вопрос.       Пробить местонахождение Кейт не составило никакого труда, даже с учётом её системы безопасности в устройстве мобильного телефона. Она дома.       Елена прислонила кончик большого пальца к нижней губе, раздумывая о своих действиях.       Она следит за ней. Переживает за неё. Елену выбивает из колеи непривычное отсутствие новых сообщений.       Возможно, она переписывалась оставшуюся половину дня с кем-то другим, и сея гипотеза превратилась в острую приправу, дополняющую не особо приятный вкус блюда, что кипело невнятностью и негодованием в голове Елены.       Гадать, по каким причинам её настолько заботило поведение Кейт, – совершенно пустая трата времени и нервов.       Истина на поверхности.       Чувства. Симпатия, выливающаяся в одержимость.       Непривычно. Боязно. Несвойственно.       — «Всё в порядке?», — напечатала Елена дрогнувшими руками. По правде говоря, на не сразу отправленное сообщение осмелился её внутренний голос, твердивший, что немудрёный вопрос – ничто иное, как мелкий порожек начать диалог. Тот же лёгкий и непосредственный диалог, что девушки до недавних пор без труда могли завести с полуоборота.       Она замерла. Кроме яркого экрана телефона девушка не замечала ничего вокруг.       Прочитано. Практически сразу. Уже достаточно поздно, но Кейт не спала. Ответа не последовало.       Елена вскинула блестящие глаза к потолку и сделала глубокий вдох. В груди осела томительная тяжесть.       Белова надеялась, что Кэтрин соизволит отписаться позже.       Белокурая по пути в ванную комнату положила пояс и все виды припрятанного оружия на приставной кофейный столик в гостиной комнате, затем стянула с себя спецовку, отправив её в стирку, и укрылась от реальности в душевой кабине.       Она включила еле тёплую воду, прежде настроив ручку на неопределённый градус. Когда голое тело полностью покрылось мурашками, по которым освежающие капли одна за одной устраивали гонки до слива в холодном кафельном полу, Елена опёрлась ладонями на стену и опустила голову вниз.       Как бы прискорбно не было осознавать, Вилланель оказалась не виновна. Наоборот, её роль в расследовании стала ключевой. Оксана дала очередную пищу для размышлений, которая вовсе не облегчала груз ответственности за произошедшее с Наташей Романофф и Кейт Бишоп.       Благодаря ей прояснилось многое.       Во-первых, Елене напомнили об одной из главных жизненных проблем – близкие ранят больнее всех. Джеймс Бьюкенан Барнс без зазрения совести обманул Белову, направив девушку на ложный след.       Более того, она до сих пор находится у него на мушке, и нет абсолютной гарантии того, что именно сейчас мерценарий не стережёт её у входной двери с оружием в руках.       Елена не имела права злиться на лучшего друга. По крайней мере, она усмиряла обиду за то, как её старательно водили за нос.       Во время их совместной работы в «Щ.И.Т.е‎» Барнс упоминал, что после полугода с момента наступления мира на Земле он устроил себе отпуск в Ваканде – изолированной и самой модернизированной стране в центре Африки. По возвращении в Соединённые Штаты он не сумел долго сидеть без дела. Его друг Сэм Уилсон, – он же Сокол, – отказался от помощи в попытке совладать с ролью Капитана Америка, поэтому Баки решил содействовать Чёрным вдовам в восстановлении государства. Мирная жизнь без экстремизма «Гидры» и космических угроз.       Джеймс убедил Елену, её сестру, всех сотрудников «Щ.И.Т.а» и вышестоящее начальство, что с контролем над разумом Зимнего солдата покончено. Посещал психологические сеансы – то ли очищал свою карму, то ли стремился окончательно привести голову в порядок. Не так уж и просто после нескольких разморозок и жестоких сражений носить почётное звание ветерана Второй Мировой войны в двадцать первом веке, когда без предупреждения в атмосферу планеты Земля могут внедриться пришельцы и отнять жизнь у половины населения на ближайшие несколько лет.       Размеренная рутина супергероев продолжалась недолго. До тех пор, пока Барнс не предложил напасть на авианосец «Гидры» на юго-востоке США.       Елена подставила лицо к водяному напору и не без усилий протёрла зажмуренные глаза запястьями.       Ей тяжело от одной мысли, что Наташа могла быть в порядке. Будь всё иначе.       Если бы она помогла сестре отбиться от того ублюдка за секунду до практически смертельного удара. Если бы их отряд не нашёл на радаре тот злосчастный геликарриер посреди пасмурного неба. Если бы воодушевлённая Елена не взяла то гибельное задание под своё командование. Если бы Зимний солдат вовсе не разузнал про террористическую отрасль «Гидры» в Вирджинии.       Елена зарылась кончиками пальцев в мокрые волосы, не открывая глаза.       Она до сих пор винит лучшего друга в том, что произошло. Елена съедала себя за потерю сестры на протяжении года и обременяла ярлыками каждого, кто хоть как-то, даже второстепенно, коснулся Наташи Романофф в тот роковой день. В первую очередь, она проклинает себя, и избавиться от мук совести – бессильна.       Джеймс неоднократно проверялся в научном центре «Щ.И.Т.а». Учёные исключили возможность проявления поверхностных признаков ослабления защиты мозга от посредственного влияния.       Остаётся только догадываться, каким образом Элеонор и её подручным из Агенства Инновационной Механики удалось заново промыть рассудок суперсолдата. И какова была вероятность того, что «А.И.М.» не завладело Зимним солдатом с самого начала поисков, рассчитав момент исчезновения Романофф донельзя удобным ввиду способности Барнса легко подвергнуться изменениям в подкошенном сознании.       Ведь тогда он так быстро сдался...       Белова уверена, что им управляют, как бестолковой марионеточной куклой, потому что в здравом уме Барнс не поступился бы убийством вдов ради монополии Элеонор Бишоп.       Первоклассного солдата эксплуатируют в коварных целях точно также, как и Баки использовал Белову в поимке девчонок, которые и представить не могли, что замешаны в глобальном вопросе национальной безопасности. Хотел пресечь деятельность Вилланель руками Елены до той поры, когда Элеонор, увидев в Елене большую опасность, не перенаправила свои силы на её устранение.       Работая на старшую Бишоп, Джеймс не ведает, что творит. Упрекать Барнса не за что.       Как и Елена не знает, скольких людей погубила по велению Дрейкова будучи его рабыней в Красной комнате. Тем не мене, отмыть руки от чужой крови после убийства невинных людей Елена не сумеет.       Хотя, Баки живёт с этой участью всю свою долгую жизнь.       На неё же упала очередная ноша – благородно закрыть глаза на безрассудство завербованного друга и вызволить настоящего Баки из плена в его собственной голове.       Во-вторых, Вилланель, приняв должность некого спонсора в разведывательных задачах, обещала подсобить Елене в грандиозном нападении на научный технологический центр. Помимо доклада документально подтверждённой информации, касающейся разработок «А.И.М.», Елена потребовала все справки, собранные Астанковой за время её работы лаборантом в подсобках футуристической фирмы.        Елена хотела было начать вырисовывать в голове план, с помощью которого удастся вызволить её сестру на свободу живой, однако побочных неопределённостей и неточностей было достаточно для того, чтобы перестать спешить с геройством и возвращением Наташи домой. Белова не могла рисковать.       На кону стояла жизнь её семьи.       Перед тем, как нагло вламываться в секретный исследовательский центр многомиллиардной корпорации, его нужно было тщательно изучить: схема компоновки здания, системы вентиляции и сигнализации, коридоры, все входы, выходы, размещение микробиологических лабораторий, многоуровневых кабинетов и охранных постов. На расстановку сил и алгоритма действий требовалось довольно много времени, которого для спасения сестры, к сожалению, уже было в обрез.       Оксана докажет своё рвение сместить двуличную Элеонор с поста заведующей авангардной конторой, если станет честно и без промедлений сотрудничать с Чёрной вдовой.       В конце концов, вдруг Наташу держат вовсе не в научном центре «А.И.М.»?       Если Елене в течение стольких дней кто не попадя бросал пыль в глаза, словам психопатки девушка теперь также верила с трудом.       Доверяй, но проверяй.       И стоило начать с тёплого разговора по душам с давней подругой – Вандой Максимофф. Потенциальное признание Алой Ведьмы о содействии в преднамеренном похищении Наташи Романофф олицетворит яркий зелёный свет, который даст непоколебимую уверенность в планировании штурма технологического предприятия и разоблачении Элеонор Бишоп.       Елена выключила воду и потупила взгляд.       Она не знала, сколько времени она так простояла в душе. Мысли накладывались одна на другую, словно перебирали в петле все реминисценции и воспоминания, врезавшиеся остриём в многолетнюю память.       А как же Кейт?       Елена почувствовала, как её сердце забилось чаще. Она сглотнула и быстро поморгала.       Девушка пришла в себя, когда рассмотрела в зеркале своё лицо. Потерянный, встревоженный вид.       Ещё раз умылась холодной водой и сжала ладонями край раковины.       Хотелось кричать, вопить, удариться в конвульсии, плакать, разнести всё вокруг в пух и прах...       Но у неё не осталось сил сказать и слова. Её пожирала пустота. Глушила проявление чувств. Бездонная, расплывчатая шаль стиснула её рёбра и не позволяла вздохнуть полной грудью. Она скрутила руки негативным эмоциям, дала им волю на мгновение вырваться наружу при встрече с Вилланель.       Сейчас же любая провокация не сможет стать предлогом, чтобы выплеснуть злость, скопившуюся в недрах души.       Ни на себя, ни на кого-либо ещё.       Белокурая выдохнула, замоталась в махровое полотенце и вынырнула из ванной комнаты. Затем, выключив везде свет и пройдя на мансардный этаж, переоделась в домашнюю футболку.       Гостей у неё не бывает (для профессиональных встреч есть кафе, институт и общественные парки), но если бы сюда кто-то и заглянул, то обнаружил бы полное подтверждение легенды Елены Беловой. Девушке нравилась её спальня. Уютная, походила на комнату какого-нибудь молодого, богатого студента с первого курса. Компьютер на столе – супертонкий ноутбук в стальном корпусе – защищён обычной гражданской программой, и защиту без труда взломал бы начинающий хакер, но, просмотрев содержимое, обнаружил бы лишь подробные сводки о внутридневном трейдинге. Бумаги тоже особой ценности не представляют. Музыкальной системы в квартире нет. Для Елены музыка – в лучшем случае бессмысленный раздражитель, а в худшем – источник смертельного риска. Тишина – залог безопасности.       Елену не покидала мысль о том, что на неё объявил охоту сам Зимний солдат. Зная его натуру, девушка могла предположить, что церемониться он с ней не собирался.       Да, в Красной комнате Белова приучила себя к чуткому сну вне зависимости от морального или физического состояния. Дом относительно большой, оборудован системой безопасности. Враг не проскочит незамеченным.       Однако, девушка не могла припомнить последний раз, когда ей приходилось засыпать, раздумывая, не нагрянут ли к ней наёмные потрошители глубокой ночью.       Баки прекрасно осведомлён о её месте жительства, и отрицать его внезапное желание заявиться в гости было бы опрометчиво, поэтому Елена, закрыв окно и шторы, для собственного успокоения и надёжности в завтрашнем дне оставила карманный пистолет со спущенным предохранителем на прикроватной тумбе.       Она легла, поджав правую ногу под себя. В нос ударил до боли знакомый, приятный аромат. Елена наполнила лёгкие воздухом, словно при последнем шансе спастись собирается задержать дыхание на следующую минуту, чтобы внять как можно больше чарующего запаха темноволосой бестии, которая при странных обстоятельствах ночевала ранее в этой же самой кровати. Нотки цветов лаванды и цитруса.       Девушка закрыла глаза и растворилась в собственных грёзах.       Она вспомнила их с Кэтрин поцелуй. Её пленительные губы, которые не хотелось отпускать. Её родинки на лице, выразительные голубые глаза и водопад чёрных вьющихся волос.       Елена сглотнула и с еле заметной улыбкой закусила губу, чуть поёжившись.       Ввиду проявления чувств, которые наёмница испытывала впервые, Елена позволила себе замечтаться.       Она подумала о том, как целовала бы лучницу каждое утро или перед сном, во время домашнего вкусного завтрака, приготовленного вдовой, или ужина в дорогом ресторане.       Она представляла, как дарит Кейт букет цветов без особого повода, а та, как ребёнок, радуется их пышным лепесткам и благодарит вдову лёгким поцелуем. Как они пьют вино, сидя на диване перед телевизором, и обсуждают насущные политические проблемы или бессмысленное шоу с десятком звёзд на необитаемом острове. Как они гуляют в Центральном парке и едят мороженое. Как Елена проверяет температуру простудившейся Кэтрин поцелуем лба и приносит жаропонижающие с горячим медовым чаем. Как если бы они встречали рассвет и провожали оранжевым закатом очередной незабываемый день, что провели вместе.       Если бы Кейт всегда была рядом... Если бы их жизнь была нормальной.       Хотя, вероятность того, что мысли Елены станут материальными, постепенно сводилась нулю, учитывая произошедшее за сегодняшнюю ночь. Реалия разрушала всё то хорошее, что могло произойти между ними.       Как минимум, не стоит забывать о субординации в отношениях преподавателя и студентки, которые неким образом отодвинулись на задний план. Как максимум, девочка-отличница – пример для подражания – неумышленно ввязалась в крупную борьбу с мафией, глава которой, как оказалось, стала её собственная мать.       И, в конце концов, живое орудие для убийства, именуемое Чёрной вдовой, разве способно в действительности на безвозмездной основе дарить любовь и в априори быть любимым?       Елена открыла глаза и уставилась в потолок. Пора бы ей взять себя в руки. О чём она, в принципе, думает?       Всё – фантазии, воображения, которые вряд ли сбудутся.       С чего она решила, что Кэтрин хочет того же? Чего Кейт вообще хочет?       Наверное, Бишоп и сама-то не знает.       Елена выдохнула и, перевернувшись на бок, взялась за телефон.       Кейт до сих пор не прислала и весточки.       Белова задумалась. Может быть, написать ей снова? Позвонить? Без предупреждения, как ей подобает, тихонько пролезть через окно в квартиру её тётушки?       Она жаждала обыкновенного разговора, в котором не будет присутствовать и намёка на нечто плохое.       Хотела увидеть её лицо, будто это даст глоток свежего кислорода.       Но разве так можно? Беспечно думать о чём-то хорошем, когда мир вокруг рушится на глазах? Когда всё, чего коснулась Елена, превратилось в хаос?       Елена повернула голову и посмотрела на их совместную фотографию с Наташей Романофф. Глаза, сквозь темноту разглядев лицо Наташи, впились в её беззаботную, светлую улыбку.       Она до безумства скучает.       Елена проронила слезу и сразу же вытерла её с щеки. Нельзя притворяться, словно ничего не произошло, продолжать слепо верить в чудо и существовать подобием прекрасной, размеренной жизни.       Если справедливость требует большего раскола как чужой, так и собственной судьбы, Елене придётся пойти на жертвы. Даже если этот сопутствующий ущерб стал таким же дорогим, как и её сестра, пропавшая без вести год назад.       Елена отвернулась лицом к стенке и, скрутившись, обняла колени. В груди что-то неприятно тлело, подгоняя слезливый комок к горлу.       Она готова была написать Кейт текстовое сообщение в слегка грубой, отстранённой от личных переживаний форме. Лишь изложить мучительные факты и закончить завязавшиеся между ними непонятные отношения.       Стереть из памяти, как бессмысленное мгновение из прошлого, прожитое вместе. Разбежаться по своим углам, притворяясь, что в противоположной стороне друг от друга сидят те неприветливые незнакомки, правду о которых они никогда не знали и не узрят вовсе, а пути их больше никогда не пересекутся.       Оставить всё, как было с самого начала, – вечно опаздывающая, амбициозная студентка и строгий, квалифицированный преподаватель, чьи встречи происходили только в стенах университета.       Ограничить общение, ведь обстоятельства, которые усложняют их и без того непростую жизнь, никогда не наделят их совместной идиллией.       Как прежде, перевернув никчёмный белый лист, спокойно двигаться дальше. Примкнуть обратно к своим обязанностям, идти по головам к поставленным целям, не жалея ни себя, ни людей вокруг.       Без толики объяснения прекратить игру в симбиоз из взаимной выгоды. Даже если выгода – последнее, что стояло в списке немаловажных вещей в отношении Кейт Бишоп.       Вернуть никому не доступный облик на круги своя и со всей жестокостью бросить Кэтрин на перепутье без коня.       Представить, что они больше друг другу никто, потому что так можно обойтись без боли.       Нельзя думать только о себе. Безбожно верить в то, что радикальные меры не несут за собой никаких страданий. При условии, что ради Кейт Бишоп страдания превращаются в нечто терпимое, всё равно вопрос остаётся в том, какой исход станет самым горьким.       Но, как и большинство грешников, Белова решила отложить раскаяние до завтра. Всё надеясь, что завтрашний день будет хоть чуточку лучше предыдущего.       Наёмница убрала телефон под подушку и постаралась как можно быстрее заснуть, всё испытывая тошнотворную злость от своей безысходности.

Худшая ложь – та, что мы говорим себе перед сном. Мы шепчем её во сне, убеждая себя, что мы счастливы или он счастлив; что можем изменить себе или она изменит решение; уговариваем себя, что можно смириться с потерей. Каждый вечер перед сном мы лжем себе в отчаянье, тщетной надежде, что ложь станет правдой.

      Будильник громом раздался по комнате. Елена подскочила с места и выключила телефон.       Вдова, сидя на краю кровати, перезагружала сознание. Давала ему установку взбодриться после плохого трёхчасового сна. Самочувствие оказалось идентичным состоянию вчерашним вечером, словно девушка вообще не ложилась.       Утро понедельника всегда обещает быть тяжёлым. Например, сегодня Елена собиралась в спешке и с недовольством, переполняющим её и без того раздражённую нервную систему.       Лёгкий макияж, белая блузка, строгие тёмные штаны, бежевое пальто Честерфилд, распущенные длинные волосы цвета белого золота. При любом раскладе девушка выглядела шикарно – всегда нужно одеваться красиво.       Елена не любила опаздывать. Порой она приходила в институт заблаговременно, чтобы за чашкой кофе озарить свежей улыбкой всю кафедру и своих коллег, таких же ранних пташек. Обеспечивала людей в возрасте хорошим настроением и восвояси убегала воспитывать ленивых разгильдяев. Такая традиция продолжалась до тех пор, пока её энергия не иссякла.       Ввиду навалившейся горсти личных проблем, Белова забыла подготовиться к выдаче материала по программе. Лекции, контрольные работы, курс практики... Придётся перебрать груду бумаг на месте, за учительским столом. Если девушке удача повернётся лицом, то она успеет за несколько минут до начала пары настроиться на предстоящий учебный день.       Хоть ученики только и рады приступать к занятиям немного позже, группа студентов пятого курса не могла надеяться на такую фортуну. Елена никогда не делала для себя исключение, оправдывая себя неважным расположением духа, поэтому понедельник для будущих специалистов по информационным технологиям, почти что стоящих на пороге профессиональной рутины, оказывался таким же невзрачным и лишённым радости – нужно встать пораньше, чтобы не опоздать к злому преподавателю.       Шесть утра в первый день недели ощущается иначе.       Елена мчала среди бесконечного потока людей в университет с первыми лучами февральского солнца, которые, просачиваясь между голыми ветвями деревьев, пакостно слепили глаза. Мороз плавно ослабевал, под ногами хлюпала слякоть, которая вскоре превратится в грязные ручьи. Ласковый, еле уловимый ветерок служил признаком того, что на смену зиме причаливала весна.       Обычно, по утрам в будние дни люди не улыбаются. Однако, запах приближающегося тёплого сезона учуяла не только Елена, – у многих людей сегодня прямо-таки засияли лица.       Белова рассмотрела свой график, находясь в метро. Она уступила место ворчливой бабушке, которая Бог весть, по каким важным делам отправилась в город, ещё не разлепив глаза. Затем Елена невольно закусила губу и призадумалась.       Думала, что именно стоит сказать Кейт Бишоп. Какой тон, какие слова, какая их последовательность будут самыми правильными.       Отложить беседу с Бишоп в долгий ящик не удалось. По расписанию, они должны увидеться буквально через тридцать минут, если Кэтрин соизволит прийти во время.       Белокурая свободно миновала турникет и, взяв под роспись с позволения материально-ответственного лица ключи от нужной аудитории, уверенной походкой направилась вглубь здания.       Внутри, как и снаружи, здание, выстроенное вкруг, располагало вложенным в него немаленьким бюджетом. Современный ремонт с панорамными окнами; ухоженный кампус, встречающий в районе обеда толпы народа; длинные, ярко освещённые коридоры; усовершенствованные научные лаборатории; технически оснащённые аудитории; просторные кабинеты, оборудованные всеми необходимыми благами, которых требует прогрессирующее время; для удобства студентов поставлены столы, диваны, кофемашины; половина второго этажа выстроена под зону отдыха, где обучающиеся могут провести с пользой своё свободное время; в музей не ходи – стены обставлены картинами и стеллажами; от каждой кафедры всевозможных специальностей разит кофе и печеньем; в противоположном крыле библиотека рвётся от огромного количества книг, из обширной столовой тянется аромат блюд на любой вкус и цвет, а спортивный зал и бассейн каждую неделю приглашают на соревнования команды других высших учебных заведений.       Елена надеялась никого не встретить на пути к аудитории третьего этажа. Коридоры были наполовину пусты. Студенты разбегались по кабинетам, кое-где преподаватели уже учинили незначительную дискуссию.       Она, стуча мелким каблуком ботинок, прошла мимо уютного офиса, дверь которого была открыта нараспашку. Оттуда доносились чёткие мужские голоса, но Белова, размышляя о планах на грядущий день, не вдавалась в подробности диалога своих сотрудников.       Заметив промелькнувшую знакомую фигуру, один из профессоров выбежал из кабинета и, неловко прокашлявшись, повысил голос:       — Елена!       Зеленоглазая не оборачивалась и не сбавляла шаг, словно обратились вовсе не к ней. Игнорированием она пыталась избежать бессмысленную беседу, которую поддерживать ей вряд ли хотелось.       — На следующей неделе обещают организовать городскую конференцию, не хотите поучаствовать? — не сдавался пожилой мужчина, крича девушке в спину и в параллель поправляя криво повязанный галстук.       — Нет, спасибо, — кратко отрезала Белова, благодаря того за внезапное предложение, на долю секунды пригревшее лестью её эго.       Такого рода события происходят не часто. Мастера своего дела садятся за круглый стол и оценивают друг друга с ног до головы. И даже похвально, что на столь официальном мероприятии университет Пейс желает увидеть Елену Белову, как своего опытного представителя.       Научно-практические конференции среди педагогов на городском уровне знаменуют усиленную подготовку и серьёзную исследовательскую работу, которую презентовать до безумства грамотным, помешанным на своей специализации людям было бы, как минимум, не стыдно. Доклад должен быть значимым, с определённой проблематикой и обоснованным решением, идеально оформленным в соответствии с требованиями, продуманным от начала и до конца.       Елена ухмыльнулась, приподняв уголок губ.       Она могла бы развёрнуто описать главу из какого-нибудь непревзойдённо представленного диплома, уверенно выступить на защите при полном параде, пару раз приятно улыбнуться и блеснуть напоследок харизмой, убедив доцентов и кандидатов наук в абсолютном отличии своего проекта, а после оказаться в тройке лучших конкурсантов. Заслуга не останется незамеченной, и в будущем Елене было бы проще пыхтеть над очередной диссертацией, продвигающей её вверх по карьерной лестнице.       Тем не менее, приглашение поступило совершенно не во время.       Елене и так тяжело усидеть на двух стульях, в особенности, когда они начинают разъезжаться. Ей стоило сконцентрироваться на более важных проблемах, которые без пяти минут пристали ножом к горлу.       Елена скрылась за углом и прозвенела связкой ключей. Около входной двери столпились порядка пяти человек. Вероятно, они добираются в университет на транспорте, который по утрам отправляется от их дома только в одно определённое время. Другая часть группы обычно приходит за считанные секунды до начала первой пары.       Может быть, Кэтрин ещё придёт, раз уж за всё утро так и не удосужилась прислать сообщение.       — Доброе утро, — проговорила Елена и, впустив сонных учеников, зашла последней. Поздоровались с ней в ответ невнятно, бурчали что-то под нос.       Пока ребята рассаживались, Елена второпях включила ноутбук, подключила его к принтеру и достала из сумки стопку исписанных листов.       — Поздравляю, сегодня явно не ваш день, — вздохнула Елена, упёршись на край стола с учебным планом в руках. — Проверочная работа.       — Опять? — встрепенулся кучерявый паренёк на третьем ряду. Сон его как рукой сняло.       — Снова, — грубо, с ноткой юмора парировала Елена. — Тест на знание лекционного материала. Те, кто явятся позже двадцати минут с начала пары, могут смело уходить. У опоздавших, соответственно, будет меньше времени на подготовку. Пока я печатаю варианты, пролистайте конспекты, если они вообще у вас есть. Модульное программирование, способы обработки данных, функциональный анализ, аудит безопасности и прочее.       Один благодетель успел оповестить своих одногруппников в социальной сети о намечающейся самостоятельной работе, дабы по пути в университет ребята морально подготовились к письменному тесту. Некоторые уже придумали уважительную причину для пропуска.       Студентка хотела было задать интересующий многих вопрос и только приоткрыла рот, чтобы сказать, однако преподаватель опередила её с бескомпромиссным ответом так, словно данную попытку возмутиться она знала наперёд.       — Если кто-то вовсе решит слинять, я дам возможность написать контрольную на дополнительной консультации в субботу. Оценка – минус балл, — диктовала правила Белова. — Если у кого-то внезапно появились какие-то серьёзные неприятности именно перед моей парой, я буду разговаривать с ним лично.       Раздались недовольные вздохи и шелест тетрадей.       Аудитория потихоньку пополняла ряды. Елена сидела за компьютером и каждый раз, когда в дверях материализовывались студенты с неискренними извинениями за опоздание, она оперативно оглядывала их с ног до головы, надеясь, что среди них нарисуется Кейт Бишоп.       Время вышло. Кейт так и не приехала. Не предупредила.       Белокурая раздала каждому студенту тест на сорок вопросов, которые лихо сочинила на разные пройденные темы по курсу цифровых технологий, и, выделив обучающимся один час на решение задач, принялась шерстить электронные документы по работе.       За время выходных сотрудники принадлежащей Елене кафедры взвалили на неё тонну бумаг, касающихся даже внеучебной деятельности студентов. Так что, помимо планирования способа проведения следующих лекций и лабораторных занятий, девушка ещё разгребалась с грудой непонятных заявлений.       Дел было предостаточно, чтобы не думать о чём-то лишнем в течение часа. Тем не менее, Елена отвлекалась на стрелки настенных часов каждые десять минут и с трудом вчитывалась в тексты договоров.       Время текло неимоверно долго, а работы всё не убавлялось.       Вдова нервничала. Переживала.       Она должна прийти.       Впустила бы она Кейт в кабинет после получаса её отсутствия? А через полчаса с момента наступления проверочного теста? Других студентов – однозначно нет.       Елена отсчитала последнюю минуту часа, которого было предостаточно для написания теста, и молча пошла собирать листочки из-под носа у учеников.       Она не пришла.       Все были поникшие, не поднимали глаз. Будто ждали, что сейчас на их головы сорвётся огромный метеорит.       Елена, облокачиваясь на учительский стол, поправила в руках толстую стопку бумаг и осмотрела студентов. Желания разговаривать не присутствовало ни у кого.       Кажется, в девять утра не пробудившиеся мозги выжали первые и последние умные извилины на тест категоричного преподавателя. Белова готова поспорить, остальной день у студентов пройдёт довольно замечательно, чего она не могла сказать о себе.       — Можете быть свободны, — вдруг сжалилась над мучениками длинноволосая. — Только тихо. Пара ещё идёт.       Никто и не припомнит, когда Елена была такой отзывчивой. Единственный подарок, спущенный с барского плеча, – отпустить ораву вечно голодных студентов на десять минут раньше положенного.       Елена осталась в аудитории одна. Шум в коридоре стих. Она выдохнула и отставила бумажки к ноутбуку, сложив руки на груди.       Белова глубоко ошибалась в том, что в ближайшее время её никто не должен был побеспокоить.       Послышался глухой стук. Ритмичный звук клацающих по кафелю ботинок, приближаясь к аудитории Елены, становился всё громче. По быстрой и уверенной походке стало быть ясно, что человек, возможно, шёл с определённой целью.       Елена подняла взгляд в сторону открытой двери. К ней навстречу быстрым шагом направлялась высокорослая девушка, чьи тёмные волосы вились на плечах, завёрнутых в клетчатое распахнутое пальто. Из-под верхней одежды выглядывала белая футболка и рваные светлые джинсы.       Белокурая, не отдавая себе отчёт в действиях, слегка подалась к выходу, словно на пару шагов вперёд её притянули нечистые силы.       Нет сомнений. Кейт Бишоп.       Лучница нагло, без каких-либо слов, зашла внутрь и, развернувшись спиной, закрыла дверь изнутри на замок.        — Кейт, — донеслось вдруг тихим, хриплым голосом. Кейт пугающе молчала.       Елена с жаждой объяснений пристально наблюдала за её действиями. В воздухе витало напряжение, твердившее, что будущий диалог вряд ли увенчается чем-то хорошим. Кейт мимолётно утёрла щёку ладонью и обернулась к преподавателю лицом.       Они посмотрели друг другу в глаза. У обеих под ними виднелись синяки – последствие бессонницы. Как бы Кэтрин не старалась, снять отёк с лица гигиеническими освежающими средствами не удалось.       Светлое, голубое озеро слёз. Покрасневшие веки. Елена и догадываться не могла, что её лучница довольно долго плакала перед тем, как, наконец, погрузиться в сон.       Плакала, лёжа на холодных простынях и обнимая пуховое одеяло. Плакала, пока её верный пёс, переживая вместе с ней, скулил подле кровати.       Душа её растворялась в песчаной буре. И Елены не было рядом в нужный момент, чтобы эту бурю обуздать.