It's not about that | Дело не в этом

Порой мудрость – это дать человеку то, что ему нужно, а не то, чего он хочет.

      Гарлем – район, традиционно привлекающий местных жителей и туристов своей афроамериканской историей, джаз-клубами с уединённой атмосферой и заведениями с соул-фудом.       Ранее большую часть населения района составляли чернокожие горожане, которые в связи с низкими ценами на недвижимость переселялись сюда из других частей Нью-Йорка. Эта же причина манила сюда эмигрантов из Южной Америки.       Многие уверены, что Гарлем – район нищий и опасный, так оно и было раньше, в середине восьмидесятых годов, но за последнее время городским властям удалось немного снизить уровень преступности во всём городе, включая самые беспокойные его части. Помимо этого, в Гарлеме реставрируются и обновляются старые здания, появляются новые отели и рестораны, открывают магазины модные дизайнеры, придавая району свежий и преображённый вид.       Здесь насыщенная ночная жизнь: в модных ресторанах, барах и клубах со стильными интерьерами много посетителей. В этом районе друг с другом соседствуют дома девятнадцатого века из тёмно-коричневого песчаника и современные высотные здания.       Среди таких сооружений разместилась и заброшенная швейная фабрика, дела до которой не было даже крупным миллионерам, желающим его восстановить для дальнейшей эксплуатации.       За неё взялась богатая местная преступница, соорудив из прежнего предприятия ветхую штаб-квартиру для своих подчинённых, скрывающихся от тяжёлой руки закона.       Говоря о группе бандитов, Вилланель утратила в ней свой авторитет, когда те увидели мёртвое тело своей подруги по имени Иззи Тейлор. Оксана, без сожаления расправившись с молодой девушкой, попрощалась также и с другими пособниками её преступлений. Банда расформировалась, а её участники сбежали от начальницы ввиду категоричного несогласия с её политикой. Крепкие и умные парни, которых, к сожалению, завербовать порой было сложно, разбрелись кто куда и вернулись к бесполезным скитаниям по улицам Нью-Йорка без гроша в кармане.       Они не остались даже ради копейки-другой, получаемой только с позволения Оксаны. Жить, прошляпив последнюю каплю терпения и доверия, через стену от опасности гангстеры боялись. Их больше устраивала свобода и уверенность в завтрашнем дне, которую во внезапном порыве гнева Вилланель могла забрать.       Оксана осталась совсем одна. Однако, не обязательно, если один, то одинок... не обязательно. А если ты одинок – это не значит, что ты слабый. Это значит, ты достаточно сильный, чтобы ждать то, что ты заслуживаешь.       Вилланель нравилось быть в компании с самой собой. По крайней мере, потому что по утрам ей никто не названивал и не рассказывал плохих вестей. Люди не надоедали вечной болтовнёй, не высасывали заряд социальной батарейки. Ей лучше думалось, проще было действовать. Тем не менее, невыгодно. К кому ей обратиться за помощью или за исполнением малозначительной прихоти?       Ввиду последних событий, стеснивших грёзы о будущих грабежах на второй план, её уже не интересовали мелкие подачки подданных. Она сама наводила справки, искала информацию, сама заваривала себе кофе по утрам, когда приходила в пустой цех, ставший жалким подобием её рабочего места, в конце концов, сама избавилась от тела приспешницы глубокой ночью в пригороде Нью-Йорка. Образ сильной и независимой женщины, что так подходил к её ритму жизни, вернулся на круги своя, растеряв при этом свою могущественность в нелегальном синдикате.       С другой стороны, Оксана доверяла себе намного больше, чем кому-либо другому. Да и желание всеобъемлющей власти от неё никуда не делось. Она с гордо запрокинутой головой, без оглядки двигаясь вперёд, не придала важности предательству со стороны шайки хулиганов и самостоятельно взялась за дело, требующее особого внимания.       Коварная семья Бишоп и внеплановое восстановление Чёрной вдовы на арене непрестанной вражды. В совокупности дают скверный комплекс проблем, над которым кому, как не ей, суждено было взять контроль.       Заброшенные дома ассоциируются прежде всего с призраками и жуткими историями. Они окутаны особой атмосферой, заключающей в себе мистическую притягательность. Попав в них, можно почувствовать на себе действие машины времени: опустевшие коридоры как будто ещё хранят звуки шагов прежних жильцов, а многие помещения выглядят так, будто хозяева вот-вот вернутся.       Заброшенный швейный цех в Гарлеме – уникальная возможность прикоснуться к прошлому и ощутить атмосферу тех дней, когда на ныне пустых столярных оборудованиях прорезали ткань, на манекены женщины надевали булавки, а на покрытых пылью и песком столах художники чертили выкройки.       Елена забралась в окно второго этажа швейной фабрики под покровом понедельничной ночи. Внутри пыльно, прохладно и грязно. Белова крепко держала в руках пистолет, на корпусе которого был закреплён мерклый фонарик. Он осветил помещение. То было мрачной, тёмной и обширной комнатой с бледно-зелёными стенами. Вряд расположились деревянные столы, а на них стояли старые швейные машины, точно ржавеющие здесь с прошлого века. На полу, что был засыпан штукатуркой, валялись доски с торчащими гвоздями. Тумбочки, поломанные шкафы, потрёпанный мусор, калейдоскоп из осколков стекла. С протекающего потолка свисали оборванные, обесточенные провода. Пахло сыростью.       Елена прислушивалась к любому звуку, но нарушала тишину только она. Ненароком оглядывалась, нет ли за углом силуэта непрошеных гостей.       Сегодня был, видимо, какой-то особенный день. Она, к удивлению, не надела жилетку. Лицо её не покрывала маска, на чёрном, удобном свитере не болталась накидка. Немногочисленное снаряжение было спрятано по карманам.       Не найдя полезных ей вещей, Елена ступила дальше в просторный зал. Она миновала пустующую обитель, которая имела более презентабельный вид по сравнению с прошлой комнатой. Будь то удачливые бродяги без определённого места жительства, те не стали бы прибираться. Можно сделать вывод о том, что тут некогда перебивалась компания людей. Однако, и от них не осталось следа, кроме как замызганных матрасов и одеял. Таких было несколько штук. Никаких бумаг, принадлежностей для гигиены и столовых приборов. Люди испарились, забрав с собой единственное, непонятно каким образом нажитое ими имущество.       Белова прошла по длинному коридору. Почувствовался неприятный запах, затмивший собой вонь затхлости. Дверь в противолежащую комнату была закрыта. Елена отворила её на несколько сантиметров, осторожно прокрутив ручку и затаив дыхание. Затем, она, наставив вперёд дуло с выключенным фонарём, заглянула внутрь. Никого.       То был ухоженный кабинет, рознившийся по обстановке с другими катакомбами. Напольное, вычищенное от пятен зеркало, письменный стол, за которым разместилось кожаное, дорогое кресло. По правую сторону выстраивался открытый проём, а за ним находилось нечто, напоминающее обеденный маленький зал – столик для двух персон, шкафчики и несколько кухонных приборов.       Елена дёрнула за нить, присоединённую к торшеру, и в тусклом свете лампы рассмотрела подобие пространного офиса. На мохнатом ковре виднелась запёкшаяся лужа алой крови. Первыми, на чём заострила внимание девушка, стали наточенные клинки, аккуратно сложенные на рабочем столе. Не возникло сомнений – мечи, которыми пользовалась Иззи во время их сватки в прибрежном порту. Помимо холодного оружия Тейлор, при поверхностном осмотре ничего примечательного Елена не заметила.       Послышался краткий, глухой стук где-то позади. Вряд ли его издала местная призрачная душа. Вместе с тем, тот, кто возможно решил скрасить Елене одиночество в её вылазке, двигался, как приведение. Донельзя бесшумно.       — Я знаю, что ты там, — обернувшись, уверенно сказала Елена, явно не подвергая себя любым опасениям. Неестественный треск прокручивающего барабана кольта раздался из глубин фабричного лабиринта.       Елена метнулась к стене, плотно прижимаясь к ней спиной. Она не ошиблась. По ту сторону отзывалась тихая, медленная ходьба.       — А я знаю, что ты знаешь, — вдруг ответил ей незнакомый женский голос, а его эхо пробежалось по стенам коридора.       Белова сжала ствол огнестрела и тактично двинулась к откосу входной двери. Звук с каждым шагом усиливался.       — Тогда чего крадёшься, как по минному полю? — играючи спросила Елена.       Неприятельница выждала паузу.       — Не знаю, можно ли тебе доверять, — спокойно промолвила девушка.       — Забавно, — кротко усмехнулась Елена, — у меня та же история.       Елена всё размышляла, чьим присутствием её наградила судьба. Голос был слегка груб, акцент тщетно пытались скрыть.       — Поговорим, как взрослые? — задала вопрос странница.       Прежде чем незнакомке удалось приблизиться к порогу офиса, перед ней внезапно выросла крепкая, непоколебимая фигура Елены Беловой, которая с суровым выражением лица наставила на неопознанный объект дуло пистолета.       Вилланель.       То ли Елена нашла Оксану, то ли дело наоборот.       — А мы взрослые? — парировала вдова.       Оксана с вытянутыми руками держала револьвер. Её прямые волосы были убраны в низкий пучок, открывавший вид на острые скулы, карие бездонные глаза, густые тёмные брови и тот самый, неподдельный взгляд хитрой лисы. Под кожаной коричневой круткой большого размера торчала серая водолазка.       Она не шелохнулась, но её лицо точно не выказывало удивления, словно прекрасно знала, что сегодня встретится с сестрой Чёрной вдовы на швейном предприятии.       В воздухе витало напряжение. Их разделял дверной проём.       Елена представляла Вилланель по-другому: нутро психопатки, скрываемое за маской экстравагантности и невинности, безразличная, эксцентричная и очаровательная убийца с тонким чувством стиля. Сейчас же Оксана выглядела чрезвычайно простой, что перекрывало любые догадки Елены о её вычурном образе.       Она много раздумывала над их роковой встречей, была убеждена, что сразу же выстрелит Вилланель промеж её ехидных больших глаз, однако сейчас вовсе не понимала собственных чувств.       Только не испуг. Она не боялась Астанкову.       Но при виде высокорослой королевы беззакония, её самоуверенного и слащавого взгляда она не ощутила того гнева, что ранее тлел золой в её измотанной душе.       Нет, он разросся в сто крат больше, точно вспыхнул ярким пожаром. Беловой трудно было укротить нахлынувшую на неё злость, она старалась перебороть внутреннее негодование за гримом непреклонности и мужественности. Она ни в коем случае не покажет Вилланель, как её неожиданное появление разразилось внутри Елены жгучим пламенем негативных эмоций.       Отвращение. Боль утраты. Вина. Ярость. Жажда кровной мести.       Понимание важности узнать горькую правду о смерти Наташи придало рассудку трезвости. И жива ли она вовсе, как то до недавних пор утверждал Барнс. Даже несмотря на то, что зацепка оказалась ложной, Елена не намеревалась поспешно делать выводы и так быстро с ними закругляться. Ей нужно было знать, что сделала Вилланель с её сестрой, каким образом она причастна к загадочной пропаже её тела, и имеет ли русская к этому какое-либо отношение.       Девушки решительно смотрели друг другу в глаза.       О доверии речи не шло.       Елена серьёзным взглядом прогрызала в ней дыру до тех пор, пока Вилланель не проявила инициативу и, выгнув бровь, не ступила вперёд. Разве хозяйка ветхих апартаментов не может зайти в свой же кабинет?       По инерции Елена сделала несколько шагов назад, чтобы сохранить безопасное расстояние, но Оксана продолжала идти к ней навстречу.       — Пушку на пол, по-хорошему, — пригрозила Елена, избавляясь от нотки сарказма в своём голосе.       Оксана ослушалась. Ещё бы этой вертихвостке выполнять чужие приказы. Также думала и Елена.       Взгляд Вилланель был далеко не пустой. В нём словно гремело отчаяние, перемешиваясь с безумным азартом.       Обе шли по тонкому льду в ожидании первого его треска. Старались предугадать чужие действия. Кто же осмелится напасть?       — После тебя, — по-русски сказала Вилланель. Просьба, безусловно, отвергнута.       Вилланель не унималась. Елену стеснили к проёму, ведущему к маленькой кухоньке. Белокурая случайно оступилась.       — Не споткнись, — съязвила Вилланель, спокойно переступая через складную катану Ронина. Именно на неё наткнулась противница, но, как ни в чём не бывало, продолжала идти спиной вперёд.       Елена, прищурившись, выдавила издевательскую усмешку. Она была сосредоточена строго на её худом лице, очертания которого виднелись в темноте только благодаря бледному свету луны.       Так они могли обойти всё швейное предприятие. Белова осознала, что рано или поздно в неизведанной ею местности её смогут прижучить, забить в угол, поэтому сбавила скорость и настороженно остановилась. Между дулами их пистолетов упорядочился чересчур короткий промежуток.       Убийца убрала пальцы с курка, и Елена, встав на дыбы, восприняла её действие, как признак надвигающейся угрозы. Вилланель хотела было вырвать чужое оружие и только подняла руку, как Елена, молниеносно отреагировав, схватилась за затвор её револьвера.       Затем, с силой провернув запястье блондинки, резким ударом ноги выбила огнестрельное оружие из её рук, параллельно теряя и своё. Придётся драться на кулаках.       Вилланель отпрянула назад, готовясь к бою. Её попросту вынуждали.       Елена, не теряя ни секунды, крепкой хваткой вцепилась в воротник её куртки и притянула к себе. Ловко обогнув преступницу, Белова ринулась с ней вперёд и ударила голову Вилланель об косяк арки, за которой пролегала спальная комната. Одного раза мало. Оксана не могла устоять на ногах, её спину тотчас одарили грузной встречей с противоположным ободом проёма. В мощи Елене не занимать.       В области виска у Астанковой образовалось багряное, саднившее пятнышко, выступила из-за содранной кожи кровь. Голова предательски закружилась, но бандитка старалась сфокусироваться.       Вдова намеревалась и дальше прижимать высокорослую к створке, однако Вилланель перешла в контрнаступление.       Оксана сделала рывок и оттолкнула противника, после пихнула с той силой, что заставила Елену врезаться затылком в кухонную гарнитуру и повредить тем самым дверцу навесного шкафчика.       Елена, упёршись на столешницу, мигом нащупала на ней первый попавшийся предмет. Тупой нож с коротким лезвием. Когда нападающая оказалась в метре от Беловой, она резво блокировала предплечьем удар Елены, несущий остриё ножа прямиком в ключицу.       Елена, не ослабляя напора руки, опешила, поэтому пропустила хлипкий апперкот. Вилланель, облокачиваясь на соперника, беспринципно прислонила ладонь к её лицу и сжала ею челюсти вдовы.       — Тихо! Перестань! — сквозь одышку прикрикнула грозным голосом Оксана.       Елена рвано выдохнула и, специально обронив нож с правой руки, успела поймать его левой. Оксана мучительно промычала, когда ощутила, как ледяное лезвие всадили ей в бедро. Она устремила взгляд на проникающее ранение, из которого торчала ручка ножа, и одуматься не успела, как Елена отпихнула её тело от себя и пнула обидчицу в солнечное сплетение.       Вилланель, потеряв равновесие, упала на пол. Шок продлился недолго, боль растеклась по мышцам адской пыткой. Она отползла к проёму, соединяющему кухню и её кабинет, скривила лицо, пытаясь отдышаться. К горлу прикатил предательский комок.       Елена глядела на неё свысока. Бессовестная серийная убийца получает по заслугам. Жалкое зрелище.       Несмотря на то, как Елена без малейшего сострадания отыгрывалась на Вилланель, она словила себя на мысли, что легче ей от этого не становилось. Наоборот, тяжесть в груди осела дополнительными килограммами. Тем не менее, бунтующую внутри свирепость остановить вдова была не способна.       Оксана не без труда вынула нож и отбросила его к деревянному стулу, прислоняясь тощими пальцами к кровоточащему порезу. Причёска её была потрёпана.       — И что? — не утаила ухмылку Вилланель, хоть лицо её было опечалено. — Убьёшь меня, и дело с концом? Не найдёшь ты свою Наташу без меня, сука.       Отчасти Оксана была права, и Елену это злило. Белова, безрассудно поддавшись провокациям, достала дубинку, и её намерения для Вилланель стали ясны. Она не покинет поле боя, пока её не изобьют до посинения, до последнего издыхания.       Но разве за тем Оксана распорядилась возможностью так легко выдать своё местоположение?       Глаза Елены наполнились зверством. Вилланель, увидев, как дубинка заискрила электрическим током, бросилась в бега. Она не противостоит Чёрной вдове. Не здесь и не сейчас. Астанковой стоило достучаться до наёмницы иными методами.       Оксана, кое-как поднявшись, с хромой ногой старалась как можно быстрее перебраться в офис. Она обернулась – Елена, преобладая в скорости, настигла её и замахнулась, чтобы прописать по лицу заряженной дубинкой. Преступница уклонилась и в спешке обогнула рабочий стол, задев торшер. Белова попала в напольное зеркало, стекло её треснуло и распласталось по полу зубастыми, переливающимися в свете упавшей лампы осколками.       Елена не давала Оксане расслабиться. Её конечности были напряжены, готовясь в любую секунду уворачиваться от опасных трюков вдовы.        Казалось, в Елене пробудилось вечно спящее, разъярённое чудовище. Она слышала от Оксаны только то, что хотела услышать. Её одолел гнев, держал её за горло, глаза закрыли, как чьей-то чужою рукой. Мысли со вкусом крови. Нервы раскалены до предела.       Их разъединял письменный стол. Елена убрала дубинку, рысью сократила между ними дистанцию, и, нагнувшись, утянула Оксану к книжному шкафу. Послышался треск дерева – полки сломаны, книжки одна за другой посыпались вниз.       Белова беспощадно придавливала Вилланель к расшибленной мебели. Девушки обхватили друг друга за шею, меряясь остатками своих сил. Астанкова перекрыла той доступ к кислороду. Ненадолго.       Вилланель прислонила ладонь к подбородку Елены, прекращая душить, и вдруг закричала:       — Угомонись! Я не убивала её!       Слова её резали уши. Елена заставила её пожалеть о том, что дала слабину.       — Хватить врать! — оборонялась Елена, напропалую не слушая врага.       Она не желала принимать действительность, ведь пару недель назад успела вдолбить себе в голову совершенно иное. Нет, Наташа умерла из-за Вилланель.       Елена хлёстко откинула от себя чужие локти, а Оксана кулаком врезала той в область скулы. Вдова отшатнулась, опёршись на край стола. Она оглянулась, чтобы найти на нём катану Иззи, и, когда выпрямилась с мечом в руках, узрела Вилланель с короткоствольным огнестрельным оружием. Малокалиберный пистолет, что прежде лежал во внутреннем кармане её куртки, теперь был наставлен на Елену.       Они тяжело дышали. Замерли, смотря друг другу в глаза.       — Ты невыносима, — сделала вывод Оксана и сглотнула.       Вилланель еле стояла на ногах. Раненое бедро вынудило её подкоситься, и Елена, выбрав удачный момент, дёрнулась, чтобы полоснуть живот Оксаны кончиком мачете. Однако, высокорослая её опередила и предупреждающе приставила палец к курку пистолета.       — Довольно, — спокойно сказала Оксана. Елена в твёрдой боевой стойке не убирала протянутое лезвие, жадно сжимая его ручку.       Елена не предусматривала тот момент плана, в котором сможет схватить пулю в лоб. Она, не сумев совладать с эмоциями, загнала себя в ловушку. Оксана рассчитывала именно на данный исход событий.       — Ты вроде девочка понимающая, — возвратила себе непреступный образ Оксана, ощутив власть над сложившейся ситуацией, — только вот не хочешь увидеть истину, которая лежит на поверхности.       Елена молчала.       — Зарыла себя в яму и принципиально не хочешь из неё выбираться, — продолжала Оксана, — в ней же и так хорошо.       — Не тебе проводить мне психотерапию, — защищалась Елена, делая акцент на фактическом безумстве Вилланель.       — Ты права. Но после того, что я тебе расскажу, она тебе понадобится.       Елена посмотрела сначала на дуло пистолета, а потом вновь на Оксану. Предохранитель девушка не сняла, не из-за своей халатности, и они обе это знали.       Белова не могла понять, почему Оксана так рьяно старалась вывести вдову на обыкновенный диалог. Причина явно не в том, чтобы просто решить проблему при помощи слов.       Белокурая аккуратно поднесла кончик меча к затвору пистолета и ощутила невесомость в руках Оксаны, когда та покорно под давлением Елены увела оружие в сторону.       — Славно, — подметила Оксана и зашагала, прихрамывая, к кожаному креслу.       Елена окинула взглядом комнату. Несколько минут назад в ней царил порядок, а сейчас кругом был посеян хаос. Благодаря ей.       Вилланель присела и из выдвижных ящиков выудила разорванный кусок ткани. Она наложила давящую повязку на область пореза, и сукно украсилось бордовыми кляксами.        — Знаешь, как говорят... — начала было Оксана лекцию. — Враг моего врага – мой друг.       Елена встала напротив, хмуря брови. Взгляд её выражал абсолютное неведение.       — Кто тебя нанял? — после незаурядных вводных выражений спросила Вилланель.       — Ты прекрасно знаешь, Оксана, — обратилась к той по имени Елена, скрывая личность своего друга Баки.       — Я-то знаю. Элеонор Бишоп, разве не так? — улыбнулась Оксана, когда запутавшаяся Белова отвела взгляд. Кто в действительности дал задание Елене, она не имела и представления. — Давай разжую для особо одарённых.       Блондинка вздохнула и достала телефон. К счастью, он остался нетронутым во время драки.       — Если ты думаешь, что твоему дружку из лиги Мстителей удалось прочистить мозги, не будь так уверена. Он работает на Бишоп. Эта шарашкина контора охотится за мной уже долго, хотя, думаю, здесь ты уже в курсе событий.       Елена наступила на осколок стекла, и его хруст возвратил девушку с небес на землю.       — Элеонор также в курсе, что ты преподаёшь у её дочери, Елена, — Оксана разговаривала так безмятежно, словно довольствовалась найденной ею информацией о компании семьи Бишоп. Вместе с тем, Оксана успевала следить за Кейт и Еленой, и от неё не скрылась та химия, что внезапно разрослась множеством формул и молекулярных соединений между девушками. — Элеонор – слишком умная женщина, можешь не сомневаться. Зимний солдат – её мальчик на побегушках уже почти год. Джеймс пошёл по пути наименьшего сопротивления, и попросил тебя заняться моей группировкой. То ли припугнуть меня хотел, то ли вывести в свет, не знаю, вы, уж, там сами разбирайтесь. Он понимал, что ты всё же найдёшь меня и убьёшь.       — Барнс хотел, чтобы я сделала за него всю грязную работу. И единственной причиной, по которой я снова могла бы взять пистолет в руки, стала моя сестра, — собирала пазл в пока что неясную картинку Елена.       — Да, ради Наташи ты на всё готова, — признала Оксана, облокачиваясь не без предвкушения на стол. — Я уже это уяснила. Тебя обманули. Я не виновна.       — В «Bishop Security» твоё дело объявлено закрытым.        — Знаю-знаю, — поджала губы кареглазая, достав откуда-то из-под стола грязную пепельницу и, поднеся ко рту сигарету, вальяжно закурила. Едкий дым зыбкой струйкой прополз вверх, растворяясь у потолка. — Элеонор отозвала детективов. Одна из них сказала ей, что ты теперь молодой педагог в области технических наук. Не думала, что в роли преподавателя ты станешь совращать студентов.       Елена пропустила клевету мимо ушей, раздумывая над тем, какими ещё тонкостями её личной жизни владеет Астанкова.       — Так как ты стала единственной, кто сможет выяснить и сказать Кэтрин о её матери всю правду, Элеонор поручила убить тебя. Твоя жизнь теперь представляет большую угрозу, нежели моя.       — А тебе какое дело до Кейт? — напряглась Елена.       — До неё – никакого. А вот до её матери – вполне себе внушительное. Раз уж ты знаешь, что дело закрыто, наверное видела мой бейджик из «Агенства Инновационной Механики». Я работала там раньше, пока моя жизнь не полетела под откос. Хотя, нет, вру, — Оксана вобрала никотин, — моя жизнь сейчас намного лучше, чем была во времена сотрудничества с Элеонор Бишоп.       — Элеонор работает на «А.И.М.»?       — Несколько лет назад, когда половина населения планеты просто испарилась, в «А.И.М.» начали создавать новый проект по клонированию различного вида вещей. Когда у этих учёных-недоумков из простого баловства с атомами всё переросло в инновационную идею по клонированию живых существ, в частности людей, мне начало казаться, что я не такая уж и сумасшедшая по сравнению с ними. К «А.И.М.» примкнула Элеонор Бишоп, которая смогла втянуть туда и пару затейливых ребят из ЦРУ. Там же хорошо платят. Элеонор присылала в агентство некоторых преступников, угодивших за решётку, а те, в свою очередь, становились подопытными крысами. Я смотрела на то, как мучаются люди, а прогресса в исследованиях никакого не было. В какой-то момент моё терпение лопнуло. Да, я могу быть последней мразью, но не бездушной.       Елена готова была оспорить последнее, сказанное ею предложение, однако перебивать не стала.       — И терпение лопнуло не только у меня. Ребята, что отреклись от разработок и уволились, вскоре бесследно исчезли. Думаю, меня хотели убрать по той же причине, чтобы я не разглагольствовала, чем на самом деле занимается эта корпорация. Я ушла из «А.И.М.» два года назад, и страшно знать, до чего они докатились.       Оксана рассказывала историю довольно долго, отвлекаясь на тлеющую сигарету. Она с неприятным шорохом потушила табак о дно пепельницы и открыла не телефоне несколько программных файлов.       Видно, Оксана круто изменила свою жизнь, преобразившись из рехнувшегося учёного в такую же, не менее чокнутую, серийную убийцу и первоклассную грабительницу.       — У меня сохранился доступ к базе данных их организации. Взломать оказалось не так сложно, как я думала. Там только поверхностная информация, всего не расскажут. Вот их отчёт, — русская протянула Беловой мобильник.       Елена бегло пробежалась по электронному документу с чёрно-белой фотографией Наташи Романофф. Её биография, основные характеристики, физическое состояние тела, стабилизированные показатели первичной жизнедеятельности. Принудительная атоническая кома. От внимания не ускользнула жирная печать компании безопасности Бишоп и примечание, прописанное мелким шрифтом, – «Ванда Максимофф».       — Ты же знаешь про аномалию «Вествью»? — поинтересовалась Вилланель, чтобы убедиться в правильном понимании собеседницей происходящего.       — Да, — не отрываясь от экрана телефона, буркнула под нос Елена.       — Ты встречалась с Вандой после этого?       Елена с толикой пожирающей её вины взглянула на Оксану, и преступница искусно прочитала в её зелёных глазах отрицательный ответ.       — Тогда, думаю, стоит с ней увидеться, — тон голоса понизился, выказывая по отношению к Чёрной вдове нотку сожаления, которую вызвала чужая ноша нелёгкой судьбы. — Тебе не соврали в одном. Наташа жива, Елена. Её тело доставили в «А.И.М.» год назад. К этому приложила руку Элеонор Бишоп и, я предположу, Алая Ведьма. Что случилось в фиктивный день смерти агента Романофф и намерения «А.И.М.» на её счет, знает только Ванда.       Елена рассмотрела себя в отражении мириады стёкол, что рассыпалась у подножья зеркала. Белова, как и почти всё вокруг, была полностью разбита. Елена была потеряна в прозрачных догадках. Ею манипулировали, как подвешенной на ниточки марионеткой, а та всё поддавалась, думая, что поступает правильно и бредёт по верному пути. Как выразилась Вилланель, зарыла себя в уютную, уже привычную ей яму, отторгавшую обжигающую её реальность.       Елену неоднократно вводили в заблуждение. Лабиринт, в который попала вдова по милости внепланового расследования, казалось, приумножил количество тупиков, и за которым таится правда, ей всё не доводилось узнать. До сегодняшней ночи. До встречи с Вилланель.       Елена ожидала услышать всё, что угодно, но никак не похищение Наташи руками помешанных на науке учёных. Она не могла бы и подумать, что в той каше, которую заварило «А.И.М.», присутствует участие Ванды Максимофф. Да, именно её давняя подруга способна окончательно пролить свет на произошедшее в тот роковой день.       Среди вороха мыслей, которые не состыковывались между собой, прозрел страх. Она ненароком начала воображать, каким пыткам могли подвергнуть её сестру, что эти изверги делали с её безжизненным телом, для каких бесчеловечных экспериментов использовали, и, наконец, в каком состоянии находится Романофф на данный момент. С ней однозначно не всё в порядке.       Вопреки всему потрясению, накрывшему Елену целиком, она ощутила спокойствие. Чувство облачной радости, возникшее благодаря осознанию, что её самый близкий и дорогой человек ещё жив. Она обязательно увидит Наташу вновь, чего бы ей это не стоило. Она спасёт её и, безусловно, вернёт её к нормальной жизни. К той жизни, что окутана теплом и заботой Елены, её единственного и незаменимого члена семьи. Если Белову не похоронит раньше её собственный друг Барнс, разум которого вновь взяли под контроль злые глаза и злые сердца.       Говоря о Кейт, Елене пуще прежнего стало казаться, что её существование в жизни лучницы всё только усугубляет. В один щелчок Елена способна разрушить её прекрасный, лучезарный мир, лишить её той детской беззаботности, которая каждый день сияет на её лице счастливой улыбкой, отнять у неё самое сокровенное – любимую маму.       С другой стороны, разве можно жить в вечном смятении, за тенью, безбожно укрываемой истину о родном человеке? Как ни странно, близкие люди бьют больнее всего, и Елене доказывать Кэтрин сей прискорбный факт в упор не хотелось. Тем не менее, сделать это придётся, вследствие очевидного неравнодушия по отношению к младшей Бишоп и очередного желания ей помочь.       Что же касается старшей Бишоп, Елена, не упуская из виду возможное враньё, которым могла приукрасить своё повествование Вилланель, уже раздумывала над тем, как собственноручно разоблачить Элеонор и подтвердить её причастность к кошмарам технической корпорации.       — Раз уж ты, наконец, дала мне высказаться, — как ни в чём не бывало, лукаво пролепетала Оксана по возвращении мобильника обратно в её руки, — то нам пора бы составить договор. Надеюсь, мои синяки будут того стоить.       Елена развернулась к Оксане лицом. Вилланель тщетно пыталась понять, что означает её гнусный взгляд, однако после услышанного Белову словно подменили.       Несомненно. Оксана Астанкова помогла Елене не без последующей выгодной просьбы.       — Отблагодаришь меня, когда посадишь Элеонор за решётку, — плеснула со всей своей заносчивостью Вилланель. — И плевать мне, что она мать твоей любимой студентки. Эта сука заслуживает смерти.       Можно было предположить, что деспотичной Вилланель нравилось играть в «кошки-мышки» с целой компанией. Во всяком случае, она сделала исключение только для одного детектива – Евы Поластри. И тягаться с Элеонор Бишоп, которая провела экстренное сокращение в должностях, ей порядком надоело. Оксане лишь нужно было вычислить подходящий момент, чтобы выйти с главой организации безопасности на тропу войны. Перебраться из обороны в безжалостное наступление.       Елена прошла к проёму, где на полу лежала складная катана Ронина. Она подняла рукоять и, выставив по горизонтали перед собой, выпустила длинный серебристый клинок.       В его отражении она осмотрела своё усталое, невозмутимое лицо. Она сравнила его с тем, что в раздробленном стекле было до жутких образов искажено. Ей не хотелось быть той Еленой, что хрестоматийно распалась на куски от удара судьбы. Той Еленой, задавленной грузом отчаяния. Той, что так беспечно управляется с дарованным ей мастером. Той, что не видит ничего дальше своего носа.       Ей больше симпатизировал тот взгляд, что в поблёскивающей, ровной стали выражал смирение с собственными чувствами и твёрдость духа. Силу и уверенность в завтрашнем дне.       — Не заставляй меня об этом пожалеть, — предупредила напоследок Елена и, отрывая себя от раздумий, всмотрелась в глубокие, карие глаза Вилланель.       Та лишь игриво улыбнулась.       Déjà vu.