Strung out on you

42 дня трезвости — Значит, ты родился и вырос в Осаке? — Да. — Я не видел тебя на занятиях в прошлом семестре.       Дазай перестает писать, его взгляд поднимается на Чую. Это первый раз, когда Чуя заговорил о чем-то, кроме их проекта, с того момента, как он вошел в его дом. (В жизни бывают моменты, которые кажутся маленькими, безобидными, когда нам предоставляется выбор, но неправильное решение может привести к катастрофическим последствиям. Позже Дазай поймет, что он сделал неправильный выбор.)       Он может сказать правду: — Я был в запое, нюхал наркотики из раковин в клубных туалетах, вырубился во время ужина, а потом у меня случился передоз, и отец отправил меня в реабилитационный центр.       Или он может солгать: — Я взял перерыв. — Дазай мягко улыбается. — Давление, связанное с учебой в университете, да еще и с отцом, известным в городе врачом, достало меня. Он решает солгать.       Чуя размышляет над этим, его взгляд смягчается. — Могу представить, как это напрягает, но твой отец кажется милым.       Улыбка Дазая растет. С того момента, как Чуя вошел в его дом, он старался свести свое ерзанье к минимуму, но в данный момент его нога дрожит, а левая рука отбивает ритм по столу. Сегодня суббота, ранний полдень, а значит, Мори на целый день остался дома. В данный момент он смирился с тем, что будет сидеть на заднем дворе и играть с Баки в салочки.       К счастью для Дазая, Мори, по крайней мере, не смущает его. Он не упоминал, что каждый вечер за ужином Дазай болтал о Чуе. Вместо этого он с удовольствием расспрашивал Чую о его специальности и семье.       Чуя не так застенчив с родителями, как с их детьми: он раскрылся, как книга, и рассказал Мори о своей мечте стать детским психотерапевтом и о своих сестрах в Минато.       О сложных отношениях с Ширасэ он не упомянул, да и вообще не упоминал о них со вторника. Дазай не спрашивает, но это не мешает ему задумываться, и, конечно же, это не останавливает его от проведения небольшого... самоисследования. — Расскажешь про своего отца?       Чуя закатывает глаза и вздыхает, отчего его челка развевается. — Он не такой милый, как твой, но хороший. Правда, бывает грубоват временами. — Кем он работает? — Он механик. Хотел пойти учиться на юриста, но из-за нас с сестрами у него не было времени.       Неудивительно, что Чуя так хорошо учится. Скорее всего, ему нужны были стипендии и гранты, чтобы поступить и в Кэйо, и в Осаку. Он хочет расспросить Чую о маме, но не делает этого. Он и сам не любит вопросы о своей матери. — Понятно. Ты ладишь с сестрами? — Не всегда. — Чуя улыбается, криво, обнажая ямочку, и Дазай думает, что это, пожалуй, самая милая вещь, которую он когда-либо видел. — Жизнь с ними раздражала, постоянно кто-нибудь из них воровал мою одежду или приставал ко мне по какому-нибудь поводу. Но теперь, когда я уехал, я скучаю по ним. Должно быть, тебе одиноко, раз ты единственный ребенок.       В груди Дазая что-то щелкнуло, и он едва не задохнулся от резкой боли, пронзившей грудную клетку. Единственный ребенок. Он никогда не думал о себе так, точно так же как не думал о своем отце как о вдовце.       Он почти беззлобно смеется, оглядывая комнату, и его взгляд останавливается на семейном портрете у входной двери. Чуя, должно быть, не видел их, все эти счастливые фотографии семьи, которой больше не существует.       Он должен был сказать Мори, чтобы тот убрал их. — Я не настолько одинок. — Дазай скривился, его голос звучал напряженно даже для него самого. — Ты в порядке? — брови Чуи сходятся в замешательстве.       Дазай едва не падает со стула, хватаясь за грудь. Больно дышать. Это не должно быть больно, это не должно быть больно, но каждый вдох заставляет его легкие саднить. — Да, я просто... мне нужна минутка. — Дазай? — в голосе Чуи слышится беспокойство, голубые глаза расширены, он встает со стула и медленно подходит к Дазаю, словно к раненому и опасному животному. — Я сейчас вернусь. — руки Дазая дрожат, он пытается отмахнуться от Чуи, изо всех сил стараясь успокоить бешеное сердцебиение, но ничего не получается. Ничего не получается.       Тогда он поворачивается и бежит вверх по лестнице так быстро, как только может позволить его слабеющее тело. Как только он добирается до своей спальни, он падает в обморок, его дыхание становится коротким, и он впивается пальцами в грудь. Ему кажется, что он умирает.       Ему следовало бы пойти к Мори, но он и так уже достаточно опозорился. Теперь Чуя остался внизу один и думает, что он какой-то гребанный чудак. Дазай был так рад пригласить Чую к себе, завести друга, почувствовать себя нормальным. А теперь он чувствует себя уродом.       Из пересохшего, ноющего горла вырываются рыдания. Как жалко, что он не может даже при упоминании о брате и сестре или маме не испытывать приступа паники. Это похоже на предательство, на разочарование, на шаг назад, когда он с горечью думает про себя, что именно по этой причине он и начал принимать наркотики. С наркотиками у него их не было. Когда он был под кайфом, он был счастлив, а это, то, что он чувствует сейчас — чистое страдание.       Он не знает, как долго сидит здесь, его легкие горят, голова откинута назад, по лицу текут беззвучные слезы. Кажется, что прошло несколько часов.       В конце концов дверь открывается. Дазай не смотрит, кто там. По шагам на ковре он понимает, что это Мори. Он всегда ходит тихо, словно боится потревожить волокна ковра. — Дазай? Что случилось? Чуя сказал, что ты вел себя странно, когда убежал сюда. — Он еще здесь? — Да. Он внизу. Говорит, что думает, что вызвал у тебя такую реакцию, упомянув, что ты единственный ребенок. Он не знал о... — Мори прерывается, прочищая горло, когда садится рядом с Дазаем. — Он не знал о Гин и Рю. — Скажи ему, что он не виноват, что мне очень жаль, и пусть он просто идет домой. Я закончу проект позже.       Рука Мори тепло и успокаивающе ложится на спину Дазая. Он опирается головой на плечо отца, чувствуя усталость, но теперь ему стало лучше. — Он хочет извиниться перед тобой. — Ему это не нужно, — тон Дазая жесткий. Он унижен и устал. Он не хочет слушать извинения Чуи, потому что они ему не нужны. — со мной все будет в порядке. — Ты уверен? У тебя часто бывают панические атаки? — Нет. Это первая с тех пор, как я завязал. — Может, стоит еще раз попросить о смене лекарства? — Нет, — Дазай закрывает глаза, чувствуя, как слипаются его ресницы. — у всего есть предел.       Мори прислоняется щекой к голове Дазая. Некоторое время они сидят в тишине, просто глядя в окно. Солнце ярко светит сквозь жалюзи, и это еще один теплый октябрьский день. — Ты уверен, что не хочешь с ним поговорить? — Уверен.       С этими словами Мори целует Дазая в макушку и, встав, нежно ерошит его волосы.       Наконец-то Дазай снова может дышать.

***

      Когда Дазай приходит на занятия в понедельник, он чувствует себя лучше. Он посещал встречи АН, завтра у него терапия, а весь вчерашний день он провел в спортзале.       Дазай не очень любит спорт, да и семь лет употребления наркотиков не пошли ему на пользу, но он пошел по настоянию Мори и, надо сказать, чувствовал себя после этого хорошо. Потный, отвратительный и ужасно запыхавшийся, но с хорошим настроением.       Теперь ему предстоит решить проблему с Чуей, который сидит за столом Рампо и не сводит глаз с приближающегося Дазая. Дазай натягивает улыбку и открывает рот, чтобы сказать что-то нелепое, как вдруг папка ударяет его по лицу. Он моргает и смотрит на Чую, чьи губы сжались в жесткую линию. — Это за то, что напугал меня до смерти.       Еще один удар. — Это за то, что не отвечаешь на мои сообщения.       Он снова поднимает синюю папку, и Дазай ловит его за запястье, длинные пальцы полностью обхватывают его. — Зачем третий? Я больше ничего не сделал. — За то, что не поправил меня! Теперь я чувствую себя полным придурком! — Улики по всему дому. — Дазай плавно садится, потирая надутую щеку. — Ты - мудак.       Дазай широко раскрыл глаза, глядя на Чую. Для такого красивого рта произносить такие нецензурные слова должно быть противозаконно. — Прости, я не хотел тебя пугать, а ты не хотел меня расстраивать. Мы можем договориться, что все останется в прошлом, и тогда нам больше никогда не придется говорить об этом.       Чуя хмурится, скрещивая руки, и поворачивается лицом вперед. — Ладно. — Ладно.       Остаток урока и их презентация проходят гладко. Дазай произвел сильное впечатление на Чую, профессора Оду и самого себя. Иногда, когда он действительно старается, у него получаются впечатляющие работы.       По окончании урока Дазай собирает сумку и почти бежит к двери, когда его за локоть хватает рука. Повернувшись, он с удивлением увидел Чую с более мягким выражением лица, чем раньше. — Знаешь какие-нибудь хорошие кофейни поблизости?       Дазай чувствует слабое тепло в своем сердце от этого вопроса. Конечно, звучит нелепо, что он собирался прекратить общение с Чуей только потому, что тот стал свидетелем его приступа паники, но таков был его план.       Однако он прекрасно знает, что планы могут меняться, и, похоже, кто-то его уже раскусил. — Вообще-то да. Там подают замечательные кексы. — Отлично, веди.       Чуя соединяет их руки вместе, как бы давая понять, что Дазай не сможет от него отвязаться. Может быть, он с самого начала неправильно представлял себе Чую. Этот милый, невинный и прилежный парень упрям и невероятно настойчив, как и Дазай. — Могу я спросить тебя кое о чем? — произносит Чуя, когда они выходят на прохладный осенний воздух.       Дазай делает вид, что не замечает, как Чуя прижимается к его плечу, почти опираясь головой на его руку. Друзья так делают, верно? На самом деле он не знает. У него было не так много друзей, кроме Йосано. Рампо и Наоми не в счет, они были ему больше, чем друзья.       Дазай и Чуя переписывались с вечера четверга, когда Чуя попросил у него конспекты. (Конспекты у него уже были, не то, чтобы Дазай знал об этом. Ему просто нужен был повод).       Все было нормально. Правильно. Никакого флирта, что вполне устраивает Дазая. Ему не нужен дополнительный стресс от отношений, пока он сосредоточен на реабилитации. Но даже это не мешает ему мягко улыбаться, пока они идут, и крепче сжимать маленькую руку парня. — Конечно. — У тебя часто бывают панические атаки? Твой отец объяснил мне что это такое, так что я не могу представить, как тебе было страшно. — Раньше часто случались. — Дазай обводит глазами двор. — Больше их нет. Видимо, вчерашний день был просто случайностью.       Чуя на мгновение замолкает. — А тебе никто не говорил, почему они у тебя случаются? Может, можно что-то сделать, чтобы предотвратить это? — Нет, на данный момент я сделал все, что мог. Просто это то, с чем мне приходится жить. — это расплывчатый ответ, но тем не менее ответ.       Враньё не ново для Дазая и не обязательно заставляет его чувствовать себя плохо. Иногда он думает, что это необходимая реакция, чтобы предотвратить дальнейший вред. Он не совсем уверен, как долго продлится эта дружба с Чуей, но он уверен, что будет лучше, если он оставит некоторые вещи при себе. — Мне жаль. — Не стоит. — Дазай переводит взгляд вправо, сразу же останавливаясь на своем непростом друге. — Хватит обо мне. Расскажи мне об этой сложной ситуации с Ширасэ.       Глаза Чуя, проследив за взглядом Дазая, останавливаются на Ширасэ, сидящим рядом с Юан. Его щёки покраснели. — Не собираюсь. Я сказал, если наша дружба продлится вне этого проекта, то я, возможно, расскажу тебе. — А это разве не дружба? Ты пришел ко мне домой, мы собираемся выпить кофе, а ты висишь на моей руке, будто это твой спасательный круг.       Ладно, может быть, Дазай немного флиртует. Он ничего не может с собой поделать, особенно когда становится слишком тяжело на душе, и он чувствует необходимость как-то разрядить обстановку. Он ничего не имеет в виду, хотя на Чую очень приятно смотреть. — Сейчас холодно, и это единственная причина почему я вишу на твоей руке, словно это «мой спасательный круг». — Хорошо. — Дазай смеется. — И кто вообще сказал, что это продлится, после нашего похода в кофейню? — его тон звучит вызывающе, и Дазай не может не улыбнуться еще шире.       Впереди показалась кофейня — маленькое причудливое кафе, которое часто посещают студенты. Здесь подают самый лучший кофе и кексы, которые он когда-либо пробовал. — Никто, но раз уж ты вчера загнал меня в такую передрягу, не мог бы ты, по крайней мере, угостить меня кофе, перед тем как исчезнешь навсегда?       Смех Чуи - легкий, мелодичный и трогательный. Дазаю становится в десять раз легче, просто услышав его. — Хорошо, я куплю тебе кофе только потому, что ты пытаешься вызвать у меня чувство вины, и это работает.       Дверь звякнула, когда они вошли, и оба улыбнулись друг другу, почувствовав как становится тепло и холод в их костях постепенно уходит. Они прижимаются друг к другу, пока делают заказ, и рука Чуи по-прежнему крепко обхватывает его руку. Дазай едва не стонет, когда тепло чашки начинает просачиваться в его ладони.       Наконец они расходятся, чтобы сесть, и Дазай чувствует себя совершенно голым без Чуи, прижатого к его боку. — Он твой парень? — спрашивает Дазай, нарушая уютное молчание, в котором они пребывали, потягивая свои напитки.       Чуя медленно глотает, пальцы все еще ярко-красные от того, что они сжимают чашку. — Это сложно. — Ты все время об этом говоришь, но любовь сложна только тогда, когда ты сам ее усложняешь.       Он думает о том дне на лужайке, о том, с каким обожанием Ширасэ смотрел на Чую. Ширасэ влюблен в Чую, это Дазай знает точно. — Почему тебя так интересует, как выглядят наши с Ширасэ отношения? — Чтобы я знал, под запретом ты или нет. — Для тебя я вне зоны доступа. Для всех остальных я в игре. — он подмигивает с застенчивой улыбкой, как будто обычно не флиртует с другими людьми.       Затем Дазай смеется, смеется всем телом, заставляя остальных посетителей повернуться и посмотреть на него. Он давно так не смеялся. — Ты не находишь меня привлекательным? — Прямо сейчас ты меня раздражаешь. — Ты ранил меня. — Дазай притворяется, что падает в обморок, но его улыбка ни на секунду не угасает. — Перестань драматизировать, люди пялятся. — Дазай приоткрывает один глаз, когда начинает забавляться идеей полностью упасть со стула и устроить сцену побольше. Он решает, что избавит Чую от этого ужаса сегодня, но завтра, кто знает? — Отлично. — Дазай выпрямился, прополоскал рот кофе, а затем сглотнул. — Позволь мне рассказать тебе, что я понял из наших разговоров. Ширасэ влюблен в тебя больше, чем ты в него, верно? Полагаю, вы уже давно вместе, и именно поэтому он переехал в Осаку. Именно это делает ваши отношения сложными?       С губ Чуи сорвался вздох. Кругом тишина, если не считать голоса других посетителей и редкого звона дверных колокольчиков. — Да. — Не стыдись. — Дазай обхватил пальцами подбородок Чуи. — Это то, что мешает тебе уйти? — Он любит меня. — Уверен, что любит. — Дазай говорит мягко, поглаживая большим пальцем чужой подбородок.       Благодаря тому, что он изучал психологию, он научился лучше читать людей, даже анализировать их. С того момента, как Чуя заговорил об их бурных отношениях, он понял, что они были более односторонними, чем можно было предположить. Он уверен, что Чуя и Ширасэ — идеальная пара, когда они вместе и счастливы, в отличие от времен, когда у них возникают проблемы и ссоры.       Он задается вопросом, одобряют ли отец и сестры Чуи Ширасэ, этот бурный образ жизни, который ведет Чуя. Интересно, осознает ли Чуя, насколько он несчастен? — Он просто… — Чуя разочарованно вздыхает. — Я не хочу больше говорить об этом, но, отвечая на твой вопрос, да, он мой парень. Просто иногда бывает трудно.       Дазай обдумывает этот ответ, но ничего не говорит. Он не настолько хорошо знает Чую, чтобы строить предположения или высказывать свое мнение. Просто его любопытство имеет свойство брать верх. — Хорошо.

***

      Позже вечером, вернувшись домой, Дазай ложится в постель и бесцельно листает ленту в телефоне. На этот раз у него на уме один человек.       Ширасэ Буичиро. Двадцать три года. Бросил школу и мечтает стать знаменитым музыкантом. Натуральный цвет волос — грязный блонд, хотя с семнадцати лет он красит их в серебристый.       Дазай морщит нос, прокручивая свой Инстаграм, его глаза впитывают последние фотографии, которые он просматривает.        Ширасэ и Чуя кажутся полярными противоположностями во всех отношениях. Чуя выглядит мягким и утонченным в мягких свитерах, рубашках с воротником и джинсах. Его улыбка застенчива, щеки почти всегда розового цвета, когда он стыдливо прячется от камеры. Ширасэ же почти на каждой фотографии одет с ног до головы в черное: рваные джинсы и поношенные ботинки.       Стиль одежды Ширасэ повторяет стиль Дазая, только у него она лучше, чуть более яркая и, конечно, более дорогая, но не то, чтобы деньги имели значение.       Дазай смотрит на даты и замечает, что фотографий пары за последние несколько лет не так много. Все последние посты Ширасэ — это промо-акции группы с несколькими селфи. С начала года о Чуе ничего не известно.       Если вернуться к его самым первым постам, то можно увидеть, что Чуя и Ширасэ вместе с тех пор, как Чуе было около шестнадцати. Там много фотографий с того года: они в парке, они корчат смешные рожицы в постели, Ширасэ учит Чую игре на гитаре.       В твиттере Ширасэ почти то же самое: промо-акции группы и твиты, лишенные всякого здравого смысла. Удивительно, что такой умный и образованный человек, как Чуя, вообще влюбился в Ширасэ.       К сожалению, социальные сети Чуи закрыты, но, похоже, он и так нечасто там появляется. Дазай вздыхает, выключает телефон и бросает его на кровать. С запозданием он осознает, что не скучал с четверга, поскольку все свободное время проводил с Чуей.       Йосано написала ему пару сообщений за выходные, в основном жалуясь на свои сложные отношения с Тачихарой Мичизу. Он наконец-то отвечает, за что получает эмодзи среднего пальца и сердечко.       Он старается не слишком задумываться о том, как быстро привязался к Чуе и как сильно жаждет отвлечься. Плохая ли это идея — продолжать общение с Чуей? Возможно.       Ко всем отношениям нужно относиться с осторожностью, и он должен быть больше сосредоточен на том, чтобы пытаться наладить те отношения, которые у него уже есть, а не заводить новые, но это не так весело.       В конце концов, разве есть значение, если он немного отступит от "правил"? Пока он трезв, не все ли равно, каким образом он остается в таком состоянии?       Он вздыхает, глядя в потолок. Уже поздно, а завтра у него занятия. Ему нужно попытаться заснуть, но он никак не может успокоить свои мысли. Он постоянно думает о времени проведенном с Чуей, как они пили кофе, а после отправились на короткую прогулку, смеясь над всем и ни над чем, держась за руки.       Похоже, Йосано загадала для него желание найти нового друга, кого-то, кто бы развлекал его. Чуя, кажется, более чем счастлив стать таким человеком. Либо он наслаждается обществом Дазая так же, как и Дазай, либо просто старается свести общение с Ширасэ к минимуму.       Любой из этих вариантов устраивает Дазая. Может быть, было бы лучше, если бы он просто решил, что они оба используют друг друга, чтобы избежать другой части своей жизни.       Завибрировал телефон, и он вслепую схватил его, прочитав сообщение, на его лице появилась небольшая улыбка. Ч: Я решил продлить нашу дружбу еще на некоторое время. Ты занят завтра? ( - :