«Глупая отличница и хитрый двоечник»

      Возвращение в свою квартиру должно было стать спасением, однако с самого начала, стоило Агате переступить порог, все пошло не по плану. Когда Харрис зашла внутрь, первое, что бросилось ей в глаза, цветы. Те самые гребаные желтые розы, которые ей подарил Нильсен. Захлопнув дверь, Агата застыла на месте, прожигая взглядом чуть подвявший букет. Кто бы мог подумать, что еще пару дней назад она светилась от счастья, осознавая, кто именно подарил ей такие красивые цветы.       Стянув с себя пальто и разувшись, Харрис взяла в руки розы и направилась на кухню, собираясь отправить их в мусорное ведро. Однако стоило ей открыть тумбу, как что-то внутри дрогнуло, а руки так и не отпустили злосчастные цветы. Нервно выдохнув, Агата положила букет на стол и направилась в комнату. Ей нужно отвлечься и не думать об Александре. И его гребаном букете.       Зайдя в спальню, Агата не сдержалась и рассмеялась, глянув на неубранную постель. Теперь даже в своей квартире она не сможет выкинуть из головы Нильсена, так как все вокруг напоминало о нем.       Быстро переодевшись, Харрис подошла к кровати и, недолго думая, начала стягивать с одеяла пододеяльник. Откинув ткань в сторону, она добралась до подушек, однако стоило ей поднести одну из них ближе, как внутри что-то болезненно защемило. Теперь эта чертова подушка тоже напоминала о нем, храня терпкий запах мужского парфюма.       Агата не заметила, как опустилась на пол, оперлась спиной о кровать и крепко прижала к себе подушку. Прикрыв глаза, она уткнулась в нее лицом и глубоко вдыхала, словно стараясь запечатлеть навсегда этот запах. И однажды, когда пройдет много времени и воспоминания об Алексе перестанут быть такими болезненными, когда она вновь почувствует этот запах — возможно, зацепившись за него на улице от случайного прохожего, — она не почувствует никакой тоски, только легкую ностальгию по этому времени. Жаль, что сейчас ей все еще больно.

***

      Выходные для Ади тянулись медленно и мучительно, правда, истинной причины этого он понять не смог. Или не захотел. Обычно он отрывался и только успевал проснуться к третьей паре в понедельник. Сейчас же Дэвис послушно сидел в спортивном зале, ожидая начала первой.       — Давно здесь? — спустя минут пятнадцать полного одиночества в зале появился зевающий Сэми. По нему было заметно сразу — он провел свои выходные отлично.       — Нет, — коротко бросил Ади.       — Скоро Рэй подойдет, — продолжил болтать парень, абсолютно не замечая отстраненного выражения лица друга. Дальше разговор не клеился.       Сэми оказался прав. Рэйчел подошла к ним буквально через пару минут. На удивление довольная, девушка поздоровалась сначала с одним другом, а затем с другим, подмечая невеселое настроение Ади.       — Все в порядке? — аккуратно поинтересовалась она, поглядывая на Сэми. Ади молча кивнул и вновь уткнулся взглядом в брендовые кроссовки. — Не выспался? — попыталась завести разговор Линд, однако потерпела неудачу.       Спустя минуту зал постепенно начал заполняться сонными студентами. Среди них появились также Нильсен, Фолл и Форд. К слову, никто из них не выглядел бодрым. Рэйчел тут же направилась к своему парню.       — Как дела? — спросила Линд, оставляя легкий поцелуй на щеке Макса.       — Пришлось полночи выслушивать нытье этих придурков, — отмахнулся Фолл, смачно зевая. — Так и знал, что затянется.       — Что-то серьезное? — Рэйчел косо посмотрела на Александра, который выискивал кого-то взглядом по всему залу, а потом вновь на Макса. Фолл отмахнулся, что совсем не удовлетворило любопытства девушки. Она уже собиралась завалить его множеством вопросов, однако в помещение вошел Гибсон, с порога начиная кричать во весь голос. Расспрос пришлось отложить.       Александр недовольно зажмурился — ор преподавателя с утра пораньше не радовал. Его в целом последние дни ничего не радовало. Во-первых, его бесила ситуация с зачетами. Сегодня он будет вынужден сдавать очередной экзамен, но он не приложил ни грамма усилий, чтобы хоть как-то подготовиться к нему. Во-вторых, он думал о Харрис. И это его бесконечно раздражало. Он забросил идею достучаться до Агаты еще в тот день, когда отправил ей подряд несколько сообщений, которые благополучно были проигнорированы. Больше он не собирался бегать за ней. Если она сама что-то напридумывала в своей голове, то это исключительно ее проблемы — именно так решил для себя Нильсен. Только это не исключает того факта, что он начал чаще обычного поглядывать на экран смартфона, чтобы проверить, нет ли у него новых сообщений.       Пары с Гибсоном прошли быстро. Однако для Александра это значило одно — неминуемое приближение к пересдаче зачета. Он медленно переоделся и вышел из раздевалки, направляясь к нужному кабинету. Хмурое выражение лица говорило за себя. К его несчастью, на пути материализовался Купер, который, заприметив студента, тут же стремительно направился к нему.       — Мистер Нильсен, — кивнул он, ожидая, пока Александр поздоровается, но тот даже не удосужился поменяться в лице. — Сегодня у вас административное право, насколько я помню, — Нильсен только скривился, продолжая молчать. — Я хотел пожелать вам удачи и сказать, что я лично буду присутствовать на экзамене.       — Для чего же? — наконец подал голос парень.       — Чтобы воочию узреть, действительно ли вы такой способный, как вас описывала мисс Харрис.       — Неужели? — едко усмехнулся Александр.       — Она так уверенно отстаивала вашу честь, что пробудила во мне искренний интерес, — Купер пару секунд помолчал и добавил: — Может, с вами еще не все потеряно? — сказав это, ректор натянуто улыбнулся и прошел мимо, оставляя Нильсена наедине с этой проклятой фразой.

* * *

      Агата пролежала весь день, тупо пялясь в одну точку. От этого занятия ее не отвлекал даже телефон, издававший множество звуков. Она игнорировала и сообщения, и звонки. Более того, чтобы не поддаться искушению и не посмотреть все оповещения, Харрис специально оставила смартфон в другой комнате.              На улице уже стемнело. Агата даже не удосужилась подняться, чтобы поужинать. Она не хотела абсолютно ничего: ни разговаривать с кем-либо, ни видеть кого-то, ни есть, ни спать. Даже ее любимая книга, лежавшая на кофейном столике рядом с диваном, на котором распласталась девушка, не привлекала. Да, Агата не смогла вернуться в спальню на злосчастную кровать.       Почувствовав, что отлежала руку, Харрис тяжело вздохнула и перевернулась на спину, теперь вперившись взглядом в идеально белый потолок. От тоски, которая навалилась на девушку, было тяжело дышать. Словно кто-то взвалил на нее груду камней, стремительно вдавливающих ее в землю. Агата не отвлекалась ни на что: ни на тикающие ритмично часы, ни на гул машин, доносящийся с улицы. Она слышала только свое сердцебиение в заложенных ушах.       Телефон снова издал звуковой сигнал, заставляя Харрис несколько раз проморгаться и лениво повернуться в сторону арки, ведущей в коридор. Нет, она определенно точно не удосужится встать, чтобы посмотреть оповещения. Не тогда, когда она сбежала от всех, желая побыть наедине с собой.       Пролежав так еще некоторое время, Агата наконец поднялась. Не для того, чтобы поесть и не для того, чтобы ответить на сообщения. От количества неприятных мыслей в голове ей стало невыносимо находиться в квартире — словно здесь ей не хватало кислорода. Она быстро переоделась в спортивный костюм и собралась на пробежку, несмотря на неприятно моросивший дождь.

* * *

      Ади пребывал в прескверном расположении духа. Сэми еле справлялся с негативом друга — даже у такого терпеливого человека не хватало нервов. Последней каплей стало то, что Дэвис резко швырнул в стену учебник и громко выругался.       — Да что с тобой не так? — не выдержал Сэми и нервно захлопнул крышку ноутбука.       — Со мной все отлично! — резко бросил Ади.       — Что-то непохоже, — Сэми набрал побольше воздуха и глубоко выдохнул, пока его друг продолжал материться. — Может, просто уже поделишься тем, что тебя тревожит? — однако Дэвис проигнорировал парня, переключив свое внимание на телефон. Через несколько минут он победно ухмыльнулся и начал быстро переодеваться. — Куда ты? — вновь задал вопрос Сэми.       — Снять напряжение, — бросил Ади и, наспех собравшись, ушел, оставляя друга пребывать в недоумении.       Вечерний Лондон всегда нравился Дэвису. Он часто вспоминал, как гулял здесь впервые, когда только со своей семьей, точнее, ее остатками, переехал из другой страны — ему было четырнадцать. С тех пор он частенько сбегал по ночам из дома, лишь бы побродить по полюбившимся улочкам. Правда иногда его ночные похождения выходили ему боком — полицейские приводили его домой в наручниках, а строгий отец каждый раз с укором смотрел на своего сорванца. Последний раз не стал исключением, именно так Ади оказался в Бриджтоне.       Несмотря на то, что он терпеть не мог это учебное заведение, было бы глупо отрицать, что в Бриджтоне с ним не случилось много хорошего. Например, именно здесь он нашел близких по духу людей: Сэми, Рэйчел и Агату. И пусть общение с девушками сложилось не сразу же, он все равно сильно привязался, хоть и яростно отрицал свои чувства вплоть до этого учебного года. Однако если с Сэми и Рэйчел все было ясно, то их взаимоотношения с Агатой — большая загадка, которую никто из них двоих не мог разгадать. Как смогли подружиться настолько разные люди? Как Агата смогла стать человеком, которому он доверил самую страшную свою тайну? Как она вообще смогла занять настолько важное место в его жизни?       Стоило подумать о Харрис, как Ади начинал злиться. Безусловно он не мог простить ее за то, что она так подло растрепала все при Рэйчел. Каждый раз, вспоминая ту ссору, он бесился все с большей яростью. Но он также вспоминал, сколько раз позволял себе едко высказаться про Агату, сколько раз сам говорил ей грубые слова, и тогда ярость притуплялась, заменяясь искренним сожалением. Ади не всегда понимал, почему порой был жесток с подругой, а как только в жизни Харрис появился Нильсен, так совсем не фильтровал свои слова. Возможно, он боялся, что станет не нужен Агате, как в свое время стал не нужен собственной матери, и поэтому вел себя как эгоист?       Снова злость уступила тоске. Ади накинул на голову капюшон, чтобы спрятаться от дождя, и зашагал чуть быстрее, продолжая свои размышления о ссоре с Харрис.       Усугублял положение и их с Агатой последний разговор, где она просила его остановиться. Тот, где сказала, что он важен ей, и она не может ненавидеть его. Тот, где она назвала его своим Ади. Все-таки Дэвис — не бесчувственный козлина, и эти слова вселили в него призрачную надежду, что все еще можно исправить, как только они оба будут готовы переступить свою гордость и встретиться лицом к лицу.       Наконец дойдя до нужного места, Ади скинул капюшон, поправил прическу и зашел в здание. В подобном заведении он еще не был ни разу.

      * * *

      Рэйчел лениво выводила пальчиком круги по подкачанному прессу своего парня. Макс лежал с закрытыми глазами, при этом довольно улыбаясь. Сегодня у них особая идиллия, а еще им точно никто не мог помешать. Они лежали на неудобной полуторной кровати, закрывшись в комнате Харрис и Линд.       — Ма-а-акс, — тихо протянула девушка и провела носом по гладко выбритой щеке, — а ты не думал, что мы с тобой плохо знаем друг друга?       В секунду глаза Фолла распахнулись, и он перевел взгляд на свою девушку.              — Решила со мной расстаться и теперь пытаешься подобрать причину? — усмехнулся он и повернулся набок, почти подминая под себя хрупкое обнаженное тело.       — Ты такой глупый, — рассмеялась она и потянулась за поцелуем, нежно касаясь уже так сильно полюбившихся губ. — Просто у нас все произошло очень быстро.       Лицо Макса стало менее довольным, и он, слегка прищурившись, отстранился от Рэйчел, внимательно вглядываясь в ее глаза.              — Я не вижу смысла терять время, — наконец сказал он, видя, что Линд не продолжила свою фразу, видимо, ожидая его реакции. — Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе. Так зачем ходить вокруг до около?       — Да, но я так мало про тебя знаю, — вновь уперлась Рэйчел. Макс тяжело вздохнул, однако спросил:       — И, конечно же, есть что-то конкретное, что ты хотела бы узнать, — стоило ему это сказать, как девушка довольно улыбнулась. Он слегка закатил глаза, а после наклонился к тонкой шее, покрывая ее поцелуями. Оторвавшись от своего занятия, Фолл прошептал: — Что тебя интересует?       — Что произошло между тобой и Брэндоном?       Как только вопрос слетел с губ Линд, Макс окончательно перестал ее целовать и как-то резко перевел взгляд на девушку.       — Почему ты хочешь знать именно это? — спустя напряженные секунды молчания спросил он. — И самое главное — зачем?       Он отстранился от Рэйчел и сел, начиная внимательно искать свое белье, которое скидывал в порыве страсти. Линд сразу же напряглась. После того, как ответа не последовало, он поднялся с места, натянул боксеры и штаны и повернулся к своей девушке.       — Откуда ты вообще знаешь, что между мной и Брэндоном что-то произошло? Я говорил только о драке с Алексом.       Рэйчел смущенно натянула одеяло повыше, крепко прижимая его к груди, и поджала губы. Она не могла признаться Максу, кто именно натолкнул ее на этот разговор.       — Ты не хочешь ничего рассказать? — серьезно спросил он. Девушка впервые увидела Фолла настолько суровым.       — Ты на мои вопросы не отвечаешь, — ответила Линд, старательно избегая тяжелого взгляда Макса. Спустя секунду она поднялась с кровати и тоже начала судорожно искать свою одежду.       — Очень по-взрослому, — Фолл покачал головой и, схватив свою футболку, направился на выход из комнаты. Рэйчел замерла только тогда, когда дверь за парнем с грохотом захлопнулась.

* * *

      Александр сидел напротив преподавателей и мечтал лишь об одном — чтобы гребаный Купер наконец-то заткнулся и перестал вещать о нем так, словно его здесь нет. Нильсен уже почти два часа пытается закрыть проклятый предмет, однако все обстоятельства были против него.       Сначала он вытянул билет, который даже не учил, затем, когда старая грымза закатила в тысячный раз глаза, ему, наконец, дали возможность перетянуть билет, однако в этот самый момент появился мистер Купер, который словно подгадил под руку Александру. Нильсен вытянул второй, по его мнению, дерьмовый билет из всех, который только можно было вытянуть. Тем не менее он кое-что знал. Например, что еще чуть-чуть, и эта бумажка окажется в заднице Купера.       — Вы готовы? — в восьмой раз переспросила Стюарт, нервно поправляя очки на переносице. Александр чуть ли не заскрежетал зубами. — Мы не можем тратить свое время на бездарей, которые несколько лет ничего не делали. Подумать только, он спохватился прямо перед выпуском! — продолжала причитать она, еще больше отвлекая студента. — Вы должны ценить то великодушие, каким мы обладаем.       — Ученики никогда не ценят наши труды, — подключилась Грант, на удачу Нильсена заседавшая в комиссии. — Вот, например, тот мальчишка, которого отчислили три года назад, сколько же он нам нервов измотал!       — Бездарь, — повторилась Стюарт. — Бездарь, хам и просто невыносимый паршивец!       — Ох, а сколько было таких до него? А сколько будет после? — покачала головой Грант. — Один из таких сидит прямо перед нами сейчас.       Нильсен закрыл глаза и медленно глубоко вдохнул и выдохнул. Терпение было на волоске.       — А вы, молодой человек, вместо того, чтобы закатывать глаза…       — Я не закатывал глаза! — не выдержал Нильсен, откидывая в сторону ручку. У Стюарт, Грант и Купера от удивления расширились глаза и открылся рот. Гробовую тишину, образовавшуюся на несколько секунд прервала преподаватель:       — Да как ты смеешь?! — крикнула Стюарт и резко встала со своего места. — Мы даем тебе шанс на лучшую жизнь! Благодаря нашему решению ты еще здесь!       Александр снова медленно вздохнул. Если он сейчас сорвется — его точно выпрут отсюда к чертовой матери. С одной стороны, может, ему и правда стоило закончить свои мучения на этой ноте — просто сказать, что он их всех здесь искренне ненавидит. С другой — на кону действительно стояло благополучие его жизни. Конечно, Стюарт и Грант не имели к этому никакого отношения, а вот его родители могли устроить ему «райскую» жизнь.       Нильсен сам не заметил, как глубоко погрузился в свои размышления, что даже не мог расшифровать, что кричали две старые курицы — а они делали это очень громко, при этом активно размахивая руками. До него доносились лишь звуки. Когда они смолкли, Александр вернулся в реальность. Запыхавшиеся женщины уже стояли возле ректора, яростно указывая на студента и требуя справедливого наказания. Купер молча смотрел на Нильсена и только качал головой. Спустя минуту он наконец заявил:       — Вы не сдали зачет, мистер Нильсен.       — Очевидно, — огрызнулся Александр, на что Стюарт развела руками. — Я могу быть свободен?       — О, вы можете быть свободны. Полностью, — сказал ректор и поднялся со своего места. Когда Нильсен перевел на него непонимающий взгляд, он торжествующе добавил: — С этого момента вы отчислены.       Александр только и смог, что открыть рот и в изумлении уставиться на мужчину. Купер, черт возьми, действительно сделал это — отчислил его! Это было настолько неожиданным заявлением для Нильсена, что он оторопел. Наверное, ему бы следовало вовремя замолчать, но он не смог. Не захотел больше терпеть подобного обращения. И вот, как это для него закончилось.       Видя, что ректор не собирается менять свое решение, а две старые горгульи упиваются триумфом, Александр молча забрал рюкзак и вышел из аудитории, громко хлопая дверью. Он так стремительно несся по коридору, что не заметил Вики, направлявшуюся за ним. Лишь у самой комнаты она его окликнула.       — Чего тебе? — рявкнул Нильсен, оборачиваясь к девушке.       — Ты не сдал, — констатировала она, выглядя при этом крайне безразличной.       — Это не твое дело, ясно? — огрызнулся парень, уже не контролируя свой гнев. Уокер это нисколько не остановило.       — Дай угадаю: твоя зубрилка тебе не помогла? Не натаскала по своим конспектикам? — усмехнулась девушка. У Александра от упоминании Харрис внутри все зазудело. Этого сейчас не хватало. — Неприятности в ботанском раю?       — Вики, я прошу тебя по-хорошему, — процедил он. — Просто заткнись.       — Иначе что? — словно бросая вызов, спросила Уокер. Когда Александр ничего не ответил, она едко усмехнулась. — И как же так случилось, что она тебя бросила в такой нужный момент? Спешу напомнить, как громко заучка распиналась о том, что хорошо тебя знает, и о том, какой же ты хороший.       Нильсен, крепко сжав челюсти, повернулся к двери и начал открывать замок.       — В следующий раз лучше трахни кого-то на ее глазах, а не поцелуй, чтобы она точно знала, какое место занимает в твоей жизни.       Александр замер, а затем медленно обернулся на Уокер, которая, уловив его взгляд, наконец замолчала и даже слегка попятилась.       — Что ты, мать твою, сейчас сказала? — угрожающе проговорил он. Вики до боли закусила внутреннюю сторону щеки. — Повтори, что ты сейчас сказала, Уокер.       Девушка тяжело сглотнула, однако лишь вздернула повыше подбородок и с не меньшей яростью ответила:       — Я сказала, что в следующий раз тебе стоит не лизаться в беседке со мной, а поглядывать по сторонам, — когда Нильсен приблизился к ней, она продолжила: — Нет, я могу понять — Харрис мало того, что уродина, так еще и не дает.       Только когда Александр вжал Вики в стену, девушка замолчала. Его прожигающий взгляд был страшен. Сейчас она уже жалела, что решила вывалить на него свое плохое настроение. Нет, Уокер понимала, что Алекс ее не ударит, но слова ранят сильнее, и отчего-то ей казалось, что сейчас его слова уничтожат ее.       — Какая же ты тупая, — медленно проговорил парень. — Я ведь хотел поступить по-хорошему. Был добр к тебе, подставлялся за тебя, — Вики тяжело сглотнула, наблюдая, как в голубых глазах бушует ураган. — И вот как ты отплатила мне.       — Ты сам…       — Закрой рот, — лишь бросил он и достал телефон. Вики молча смотрела, как Нильсен что-то тыкает в смартфоне, а затем прикладывает его к уху.       — Что ты…       — Закрой. Рот, — вновь повторил Александр. Когда на той стороне телефона ответили, Вики почувствовала, как все внутри нее ломается и превращается в мелкие осколки, режущие изнутри. — Мистер Уокер, я хотел сказать, что не встречаюсь с вашей дочерью.