too good at goodbyes

      Если и было в Рюджин что-то, чего Йеджи никогда не могла понять, так это её любовь к холоду. Иногда, - в те редкие моменты, когда получалось остаться наедине и немного помечтать о будущем, –- Шин говорила, что уехала бы в Норвегию или Финляндию или даже ещё дальше, куда-нибудь к Полярному Кругу. Она представляла, как живёт в маленьком бревенчатом домике, затерянном в снегах, и наслаждается тишиной и покоем окружающей природы.       Хван считала, что это странно. Ей хотелось совершенно другого, – жизни в большом городе, который никогда не спит, неоновых волн, заманивающий в ту, – совсем незнакомую, – реальность, где люди проводили вечера не у камина, болтая о политике, а развлекались в клубах и барах. Ей нужен был мир, в котором она могла реализовать свои амбиции. Ни какой-то домик посреди нигде.       Ни Минджон, ни Юна не встретили их у входа в ВИП-зону. Кто-то из команды поддержки, – знакомый Джису, – сказал, что они обсуждают стратегию с тренером Сонми и не смогут ни с кем поговорить, пока не закончат матч. Впрочем, Рюджин и во время других матчей, – ещё до университета, - не желала с кем-либо болтать.       Йеджи обвела взглядом трибуны и лёд, мысленно отмечая, как менялось отношение к хоккею за все эти годы. Когда она училась в средней школе, все занимались этим просто потому, что хотели быть частью чего-то, что нравилось большинству. Жители Уотервэя были помешаны на хоккее, а дети старались добиться их одобрения. Играли ещё совсем не серьёзно, больше для собственного удовольствия.       Все, кроме Шин.       В старшей школе игры стали жестокими. Гормональный взрыв на фоне изменившегося психологического состояния сделал из милых на вид подростков монстров, которые готовы были кинуться на любого, кто выходил на поле. Раз за разом они кидались друг на друга, впечатывая в бортики, роняли на лёд. Рюджин доставалось чаще остальных. Те парни видели в ней врага, – по большей части благодаря родителям, – а её талант задевал их самолюбие. Йеджи не могла точно сказать, в какой момент Шин стала врагом номер один для всего города. Хотя… может так было всегда?       – Я просто думаю, что это странно, – Хван слышала это будто сквозь пелену. Все мысли были заняты Рюджин. Нечестно, что в этой хоккейной форме она выглядит так хорошо! Это же просто нагрудники и наколенники, как они могут нормально сидеть вообще на ком-либо?! – Ты должна согласиться со мной, Джимин!       – Это не наше дело, Джису.       – Почему? Рюджин наша подруга, её лучшая подруга явно пытается флиртовать с тобой, так что и её личная жизнь теперь – наша ответственность.       Йеджи дёрнулась.       – Личная жизнь?       Джису попыталась надуть щёки, изображая обиду, но не смогла сдержать смеха.       – Ладно, было очевидно, что ты не слушала. Мы говорили о Рюджин. Теперь, когда у Джимин наконец-то появился любовный интерес, мне снова стало скучно, и я подумала, что было бы неплохо попробовать немного помочь Рюджин. Такие красивые девушки не могут быть одни.       – Я пыталась сказать ей, что Рюджин может не хотеть отношений, но ты же знаешь эту девушку, – усмехнулась Ю. – Не успокоится, пока все вокруг неё не начнут встречаться.       – Ты на очереди, Йеджи.       – Только попробуй, и я поменяю код на замке на холодильнике.       – Ты не посмеешь!       – Посмею, если попытаешься устроить для меня свидание. А, если говорить о Рюджин… – злость на кого-то неясного, будто скрытого в тени, снова заполнило сердце Йеджи. Захотелось выругаться, вцепиться Джису в плечи и прокричать прямо в лицо, что Рюджин – её, и не существует ни одной девушки, которая смогла бы её увести, но Хван быстро подавила это желание. Так неправильно. Она сама бросила Шин, разбила ей сердце, сбежала и теперь не имеет права даже думать о ней. Рюджин достойна лучшего. – Минджон уже наверняка занимается этим.       – Минджон? – Нахмурилась Джису.       Джимин задумалась, словно пытаясь вспомнить, говорила ли Ким об этом.       – Она упоминала, что знает пару девушек, которые могли бы понравиться Рюджин, но я не думала, что она в самом деле будет заниматься сводничеством. Это не в её характере.       – Мне казалось, она склонна к контролю.       – Скорее к опеке. Минджон говорила, что у Рюджин были «плохие дни», потому что её бывшая девушка сделала ей очень больно, и она не хочет, чтобы это повторилось. Кажется, тогда всё прошло очень плохо.       – Насколько плохо? – Снова болезненный укол в сердце.       Йеджи знала, что Рюджин будет больно, – всем было бы после такого, – но надеялась, что Минджон поможет, вернёт в норму. Она всегда считала, что они с Шин не подходят друг другу, и сейчас могла заставить Шин возненавидеть Хван, вычеркнуть из жизни всё, что с ней связано. Кажется, у неё не вышло.       – Не знаю, она не рассказывала о подробностях. Просто назвала это «тяжёлым периодом».       – Не понимаю, какой сукой нужно быть, чтобы так обидеть человека? – Джису скрестила руки на груди. – И… не знаю, может, это только моё подозрение, но мне кажется, что Рюджин до сих пор немного в неё влюблена. Поэтому постоянно избегает свиданий и прочего. Она так и не смогла отпустить их отношения.       – Я думала, Черён анализирует такие вещи, – усмехнулась Джимин.       – Черён эксперт по человеческому поведению, но нет никого, кто разбирался бы в любви так хорошо, как я.       – Да, у тебя было много практики.       Получив от Джису слабый удар в плечо, Йеджи вернулась взглядом на лёд. Заиграла музыка. Команды вышли из раздевалок, встав друг напротив друга, чтобы выразить уважение и пообещать честную игру, а рефери приготовился бросить шайбу. Тренер Ли ходила у скамеек запасных, иногда поглядывая на планшет с планом.       Игра началась, и Рюджин, ловко обойдя соперницу, рванула к воротам. Если в школе всех удивляла её скорость, то сейчас она довела её до такого уровня, что никто не смог бы её догнать. Одна из защитниц попыталась остановить её плечом, но Шин, развернувшись, метнула шайбу Юна. На табло высветилась ярко-красное «ГОЛ!». Джимин и Джису вскочили, едва не повалив на пол напитки.       Следующее время матч шёл с переменным успехом. Получив от тренера наставления, подкреплённые криками и самым отборным матом, команда соперниц начала играть жёстче. Пару раз Йеджи казалось, что они нарушили правила, но судья промолчал. За минуту до первого перерыва кто-то из них врезался в Минджон, задев под шлемом, из-за чего её нижняя губа опухла и треснула прямо посередине. Кровь стекала по подбородку, но она стёрла её перчаткой и продолжила играть. На перерыв команды ушли уже со счётом 2:0.       – Не хотела бы я поссориться с Минджон, – усмехнулась Джису. – Вы видели, как она свалила на лёд ту стерву, которая едва не ударила Рюджин?       – Нет, мы смотрели на зрителей, – саркастично ответила Йеджи. – Конечно видели. Это явное нарушение правил. Судья пропустил как минимум несколько агрессивных действий, не говоря уже о провокациях с их стороны.       – Я думала, в хоккее это нормально.       – Это жёсткий спорт, да, но всё-таки спорт, и в нём запрещаются любые неприятные слова и жесты по отношению к сопернику.       – Не думала, что тебе так понравится хоккей.       – Я… – Йеджи замялась. – Я из города, в котором каждый имеет отношения к хоккею.       – О, многое объясняет, – улыбнулась Джимин. – Минджон из такого же города. Она рассказывала, что любимое развлечение у местных, – выезжать на озеро в лесу, делить его на площадки и играть. Иногда они делают это по нескольку дней подряд, даже ставят палатки прямо на льду.       – Звучит круто.       – Да, если забыть, что все буквально одержимы этой игрой. Это постоянно доходит до драк. С тех пор, как два года назад один дровосек едва не убил другого клюшкой, там постоянно дежурит скорая.       – Люди могут быть чокнутыми, – пожала плечами Джису.       Когда команды снова вышли на белую ледяную простынь, трибуны разразились аплодисментами и криками поддержки. Люди скандировали имена девушек из местной команды, стучали ногами в такт университетскому гимну. Сонми выглядела довольной. Джису и Джимин тоже, но Йеджи никак не могла найти себе места. Она смотрела на Рюджин, которая готовилась выиграть очередной вброс, и не понимала, почему так волнуется. Это был не первый её выход, Шин умела играть и выигрывать и никогда не получала травм, но…       «Что-то точно произойдёт», – подумала Хван. – «Я уверена».       Всё случилось меньше, чем за двадцать секунд, но в то мгновение Йеджи показалось, будто мир внезапно замедлился. Рюджин выиграла шайбу, скользнула вперёд, когда одна из соперниц, нарушая все правила, выставила клюшку так, чтобы ударить её в грудь. Затем все, кто был рядом, – четыре девушки в полной амуниции, – навалились на неё сверху. Минджон и Юна смогли быстро столкнуть троих, но последняя, – та, что выставила клюшку, – ввязалась в драку. За какую-то долю секунды лёд превратился в поле боя.       – Мать твою! – Хван вскочила с места и кинулась бы к двери, если Джимин не удержала бы её за руку.       Когда судья с помощниками остановили драку и помогли Рюджин подняться, та не кричала. Она никогда так не делала, – даже если было невыносимо больно, – но это всегда било по Йеджи сильнее. Осознание, через что её бывшей девушке пришлось пойти, чтобы научиться терпеть нечто настолько страшное.       Её голова была покрыта кровью словно тонким шёлковым платком. Волосы слипались с короткие толстые пакли, которые спадали на побелевшее от боли лицо. Прямо по середине шлема проходила трещина, а бока были смяты. Тренер Сонми выбежала на поле, чтобы сесть рядом с Рюджин.       Йеджи плохо разбиралась во всём, что связано с физическими травмами, но одного лишь взгляда Рюджин на Сонми оказалось достаточно, чтобы всё понять. Что-то серьёзное. Очень серьёзное.       – О, Боже… – выдохнула Джимин.       – О, Боже, – согласилась Джису.