too good at goodbyes

      Вечер среды Йеджи проводила в «ITZY» в компании эспрессо и морковного торта с шоколадной розочкой сверху. Джису ещё час назад отправилась на очередной свидание с Юной, а Джимин в компании Ичжо, Эри и ещё нескольких девушек писала сценарий для любительского фильма их общей подруги. Они обещали присоединиться, когда освободятся, но Йеджи знала, что в лучшем случае они вернутся в общежитие только к десяти или одиннадцати вечера.       Она не сразу заметила, что Ёнджун, держа в руках кусок торта и стакан кофе, подошёл к её столу.       – Привет, – улыбнулся он.       – Привет, – Йеджи выдавила из себя улыбку. Последнее, чего она хотела, – с кем-нибудь болтать.       – Ты занята? Просто… эм… не знаю, может, я мог бы как-нибудь помочь?       – Только если ты не эксперт в законодательстве Флориды. Я изучаю дело Рэйчел Уэйд, хочу понять, можно ли было как-то смягчить приговор. Ну, или хотя бы посадить того парня. Жаль, что нельзя посадить человека за то, что он полный мудак.       – Ну, если бы такой закон был, государству пришлось бы построить несколько десятков новых тюрем, – Ёнджун сел напротив, разглядывая листы с записями. – Убийство второй степени… кажется, я слышал об этом деле. Это было в «Смертельно опасных женщинах». Помнишь этот телесериал?       – Обожала его, хотя папа был против, чтобы я смотрела.       – Мой тоже. Он всегда говорил: «Это научит тебя жестокости, сынок», а я отвечал: «Как я могу быть жестоким, пап? Я же канадец!».       – Аллан Леджер, Клиффорд Олсен и Роберт Пиктон шутка для тебя?       – Эти парни настоящие ублюдки. Они сами дьяволы. Но я потрясён твоими знаниями о серийных убийцах. Этому вас учат на юридическом?       – Это моё личное хобби.       Йеджи ожидала, что он скажет, что это жутко, но улыбка Ёнджуна стала только шире. Он потянулся к бумагам, ещё раз пробегая взглядом по ровным строчкам.       – Это впечатляет. И твои знания, и это дело. Теперь я его вспомнил. Да, этот парень настоящий урод, но, думаю, если мы всмотримся, то увидим просто неуверенного в себе подростка, который вёл себя как мудак, потому что боялся. Я его не оправдываю, но, если подумать, разве в подростковом возрасте мы все не вели себя как мудаки?       – Ну, мой список преступлений заканчивается побегами из дома, – пожала плечами Йеджи.       – Мой гораздо больше. До прошлого года я был настоящим придурком, а потом Чэён Ли вправила мне мозги. Я бросил свою первую девушку по СМС и считал, что это нормально.       Йеджи нахмурилась, игнорируя неприятную горечь в глубине горла.       – Это всего лишь способ расстаться.       – Это дерьмовый способ расстаться. Сделав это, я показал ей, что не уважаю настолько, что не считаю нужным даже просто прийти к ней. Я поставил её перед фактом, не дав узнать, что пошло не так. Только год назад я начал думать о том, как она себя тогда чувствовала. Я забыл об этом в этот же день, а она ещё долго пыталась понять, что сделала не так и где провинилась. Я заставил её винить себя в моих действиях. Этим летом я извинился перед ней и очень рад, что она смогла меня простить. Она действительно потрясающая девушка, которая сейчас встречается с такой же потрясающей девушкой.       – Не думаю, что это такой уж мудацкий поступок. Многие так поступают.       – А ещё многие думают, что, если девушка носит короткую юбку, то к ней можно приставать, но это не значит, что они правы.       Йеджи плотно сжала губы, стараясь не думать о прошлом. Да, она бросила Рюджин по СМС, но только потому, что у неё не было времени сказать ей это лично. Она просто…       «Просто что?» – Спросил внутренний голос, слишком похожий на голос Рюджин. – «Слишком боялась рассказать? Не хотела портить вечер? Признай, что облажалась».       – В любом случае, – Ёнджун отложил заметки в сторону. – Этот парень явно слишком легко отделался. Эй… ты побледнела. Всё хорошо?       – Да, всё нормально. Со мной бывает.       – Я заметил, что ты иногда читаешь Кинга на переменах. Он тебе нравится?       – Да, очень.       – Я тоже люблю его книги. Может, как-нибудь зайдёшь ко мне, обсудим его творчество? Если хочешь, конечно.       – Да, звучит круто. Спасибо.       – Не за что. Вот, – он протянул ей свой мобильный. – Запиши свой номер, я напишу после тренировки, и мы сможешь назначить время. Я буду очень рад с тобой встретиться.       – Я… я тоже.       – Супер. А, и ещё. На выходных мои парни устраивают вечеринку. Вход свободный, но считай, что у тебя особое приглашение.       – «Особое»? – Нахмурилась Йеджи. – В каком смысле?       – В том, что я очень хочу тебя видеть, и надеюсь, что ты придёшь.

***

      По словам Джису вечеринка в честь начала спортивного сезона всегда проходила в конце октября. Кто-нибудь из студентов-старшекурсников предоставлял свой дом, и все студенты, которые хотели прийти, веселились там почти до утра. Такие вечеринки были полны алкоголя, травки и прочих вещей, совсем не сочетающихся с образом спортсмена. Приглашены были все, поэтому Джису настояла на том, что они непременно должны пойти. Даже попыталась убедить Йеджи надеть самую короткую из своих юбок и топ, который почти ничего не закрывал, но Хван ответила, что скорее сломает себе обе ноги, чтобы не идти, чем напялит такое.       Дом, в котором проводилась вечеринка, был сделан в стиле модерн из стекла, мрамора и белого камня. На крыше стояли два ряда солнечных батарей. Бассейн на открытом заднем дворе окружали столы с закусками и напитками. Играла громкая музыка, – кажется, что-то из современного хип-хопа. Йеджи не знала ни исполнителей, ни названий песен, её музыкальный вкус ограничивался балладами восьмидесятых и Донной Саммер.       Минджон, – так же, как и всегда, в клетчатой рубашке, – пила вишневое пиво, попутно болтая с Эри и Ичжо. Рюджин стояла у столика с закусками. Рваные серые джинсы подчёркивали её крепкие мускулы. На секунду Йеджи подумала, что совершенно несправедливо, что обычная чёрная майка сидела на ней как самое дорогое платье от «Шанель». Впрочем, так было всегда. Что бы Рюджин не решала надеть, оно смотрелось на ней так идеально, словно шилось на заказ лучшими дизайнерами Франции и Италии. Иногда Йеджи не верила, что могла понравиться настолько красивой девушке.       – Эй, вы здесь, – улыбнулся Ёнджун. – Привет.       – Привет, – Йеджи совершенно не понравилось то, с какой хитрой ухмылочкой Джису это сказала. Прежде, чем они с Ёнджуном успели что-то понять, она схватила Джимин за руку и утянула к бассейну, напоследок крича: – Увидимся позже, детишки!       Лицо Йеджи мгновенно стало бледно-розовым. Эта девчонка… разве ни она говорила, что влюблённость в Ёнджуна – сплошное клише?       – Иногда она может быть невыносимой, – пробормотала девушка.       – Да, я заметил. Хочешь чего-нибудь выпить? Или, может, ты голодна?       – О, нет, я… я ненадолго. Подожду, пока Джимин не начнёт говорить о том, как одинока, и пойду с ней в общежитие.       – Да, ты никогда не задерживаешься.       – Да, я… как комета, знаешь? Появляюсь, чтобы запомниться, и быстро исчезаю, – Йеджи почувствовала желание разбить голову о стену от стыда. Или, как комета, сгореть в плотных слоях атмосферы. Кажется, пришло время окончательно смириться с тем фактом, что флирт не для неё.       – Ну, кажется, в этот раз у тебя не получится сбежать. Джимин выглядит счастливой.       Обернувшись, Йеджи увидела, как Джимин садится рядом с Минджон, с улыбкой принимая из её рук бокал безалкогольного мохито. Это казалось странным. За тот год, что им с Минджон пришлось общаться, Йеджи ни разу не видела её счастливой. Большую часть времени она просто ходила за Рюджин, словно послушный пёс, скалясь на всех, кто подходил слишком близко. Её юмор ограничивался короткими саркастичными репликами, пропитанными желчью, ненавистью. Никто, кроме Рюджин, – и теперь, очевидно, Джимин, – не мог находиться с ней рядом.       – О, хорошо, – Йеджи выдавила из себя улыбку. – Значит, сегодня она не будет плакать.       Ёнджун провёл её к паре свободных шезлонгов у импровизированного бара. Они говорили о книгах, – в основном Кинга, – и дерьмовых экранизациях, и Йеджи чувствовала себя хорошо. Этот парень был мечтой любой девушки: умный, забавный, симпатичный, но взгляд Хван то и дело скользил в противоположную сторону, – к шезлонгу, который занимала Рюджин.       Шин сидела рядом с симпатичной блондинкой в коротких джинсовых шортах и белом топе. Загар на коже напоминал о топ-моделях из журналов начала 10-ых, и Хван не могла винить Рюджин за то, что та решила с ней поболтать. Если бы Йеджи нравились девушки, она бы тоже попыталась.       – Ты знаешь её? – Спросил Ёнджун.       – Кого?       – Рюджин.       – А, Рюджин. Да. Джису встречается с Юной, а они из одной команды, так что мы иногда пересекаемся.       – Она постоянно смотрит на тебя.       – На меня? Да нет… тебе, наверное, просто кажется.       Ёнджун пожал плечами.       – Может быть. Просто я подумал, что вы дружите.       – Нет… нет, мы даже не общаемся, просто встречаемся в общей компании.       – Она мне нравится, – улыбнулся он, поднимая руку, чтобы поздороваться с Рюджин. – Я видел пару её тренировок и понимаю, почему мисс Ли так хотела её в команду. Она играет на уровне профи. Университету очень повезло, что она отклонила предложение «Boston Pride» ради поступления. Я бы ни за что не пошёл сюда, если бы профессиональный клуб предложил мне контракт.       Йеджи пыталась слушать, но его голос быстро растворился в белом шуме. Кровь прилила к голове, когда она заметила, как ладонь блондинки скользнула на колено Рюджин. Вторая рука в почти интимном жесте опустилась на предплечье Шин, трогая крепкие мышцы. Злость подступила к горлу, сдавливая трахею. Весь воздух вырвался из лёгких в громком выдохе, и Хван вскочила.       – Ты в порядке? – Спросил Ёнджун, поднимаясь вместе с ней.       – Да, я… извини, жара сводит меня с ума. Я хочу немного смочить лицо, это обычно помогает.       – Ближайший туалет справа от входа.       – Спасибо.       Хван добралась до туалета всего за минуту.       Холодная вода всегда успокаивала, и Йеджи, вдохнув полной грудью воздух, окунула лицо в наполненные водой ладони. Ледяное прикосновение на секунду отрезвило. Электрические разряды запрыгали по коже. Мысли будто затихли, но Хван всё равно услышала тихое «блять» откуда-то. Рюджин стояла в дверях. В самом центре майке алело на серой ткани пятно «Космополитена».       – Из всех ванных ты оказалась именно здесь, – пробурчала Шин.       – Из всех университетов ты поступила именно в этот, – ответила Йеджи.       – Ладно, не имеет значения. Я просто хочу замочить дурацкое пятно прежде, чем оно испортит майку.       Подойдя к ближайшей раковине, она попыталась подставить ткань под струю воды, но пятно находилось слишком высоко.       – Будет проще, если ты её снимешь.       – Что, хочешь снова увидеть меня голой, Хван? Не слишком ли по-лесбийски для такой натуралки?       – Просто пытаюсь помочь.       – Тогда уберись отсюда. Пожалуйста.       Не обращая внимания на Йеджи, Рюджин стянула майку. Хван пристально смотрела на скрытые под загорелой кожей крепкие мышцы. В голове пронеслись воспоминания о том, как эти руки, сжимая её бёдра, поднимали над полом. Губы прижимались к шее, целуя, оставляя засосы. Взгляд опустился на пресс… чёртов идеальный пресс, по которому Йеджи так любила проводить пальцами. И почему Шин выглядела так красиво? Разве бывшие знакомые не должны отталкивать, а не привлекать?       – Ты пялишься.       – Нет.       – Да, – уверенно ответила Рюджин. – Расслабься, я знаю, что хорошо выгляжу.       – О, твоя блондинка успела сказать тебе об этом?       Йеджи пожалела о том, что сказала это, в ту же секунду, как слова вылетели изо рта.       – Да, сразу перед тем, как вылила на меня коктейль.       – А я-то думала, ты умеешь общаться с девушками.       – Ну, некоторые не принимают отказов.       – Так ты ей отказала? Грубо.       – По крайней мере мне хватило смелости отказать ей лично, так что до тебя мне ещё далеко.       – Слушай, мне правда жаль, что тогда всё так вышло. Да, я не думала о твоих чувствах, и это было эгоистично. Я крупно облажалась с тобой.       – Но?       – Никаких «но», – покачала головой Йеджи. – Я признаю, что поступила как сука с человеком, который этого не заслуживал.       – Ты сказала, что мы не встречались. Это было обидно. Знаешь, я была так сильно в тебя влюблена, что не видела никого, кроме тебя. Помнишь, как мы смотрели «Синий – самый тёплый цвет»? Фильм дерьмо, но я чувствовала себя примерно так же. Только вместо синего – ты. А потом ты просто исчезла, ничего не объяснив, и всё.       – Мне жаль.       – Это всё, что ты хочешь сказать?       Не всё. Йеджи хотела рассказать о том, как отец кричал в тот вечер, когда узнал про них, как плакала мама, как он за волосы тащил её в комнату и едва не сломал дверь. Она хотела рассказать, как царапала руки до крови от безысходности, потому что не знала никого, кто мог бы помочь, как плакала, когда отец поставил ультиматум. Ей хотелось закричать о том, сколько раз в самолёте она убегала в туалет, чтобы не выть от боли на глазах у других людей.       Йеджи описала бы целую «Иллиаду», но слова застревали в горле, не желая выходить наружу.       Разве сейчас это имело значения?       Факт оставался фактом – она оставила Рюджин, сбежала, не сказав ни слова.       Это не исправило бы обычное «прости».       – Поняла, – кивнула Рюджин, крепче сжимая майку. Губы скривились в грустной ухмылке. – Вот в чём дело, Хван, ты меня не любила. Я могла тебе нравиться или ещё что-нибудь, но это не было любовью. Не такой, как у меня. Это я придумала для себя счастливые отношения, пока ты просто веселилась и мстила отцу. Я должна извиняться.       – Нет… Рюджин…       – Забудь. Надо было раньше до этого додуматься. Плевать, – она натянула майку, игнорируя мокрое пятно. – Это в прошлом. Ты в прошлом.       Будто не замечая никого, она вышла из туалета, и сердце вдруг упало. Слёзы нова наполнили глаза. Прикусив губу, чтобы не захныкать, Йеджи прислонилась лбом к холодному зеркалу.       – Это того стоило, – услышав собственный голос, Хван нахмурилась. Слишком похоже на отца. Мерзко. – Просто помни, что это того стоило.