Эльфийский сонет, или Безухая

Он встал по привычке, едва забрезжил рассвет. Первые робкие солнечные лучи, проникая сквозь шторы, пробежались по сетке его белоснежных ресниц, когда он наконец открыл глаза. Утро было тихим, почти священным, словно природа затаила дыхание, ожидая первого движения. Воздух, наполненный свежестью, струился сквозь приоткрытое окно, смешиваясь с ароматом ночной росы. Дроу встал, ощущая под ногами прохладу гладкого паркета, и после водных процедур направился в зал. Стол, заставленный бумагами, письменными принадлежностями, ждал его. Эльф сел, взял тетрадку со стихами, пробежал по ним взглядом. Строки, написанные ранее, казались чужими, словно ведь их оставил кто-то другой.

Я не поддамся низким страстям, Что сердце омрачая, душу крадут. Славы зов сладок, но в нем пустота, Как волны на воде, что бурю зовут.

Взоры толпы, аплодисменты гроз Ласкают душу, как весенний сад. Но кто оценит простой талант? Под маской успеха лишь тлен, лишь обман.

Золото манит, сверкает, горит И обещает беззаботную жизнь. Стремятся к ней и мал, и стар, Но в жизни богатство — лишь пыль и мечты.

Сладкой любовью обманут не будь, Пленительна, что в старой книге стихи. В омут страсти окунуться спешат, Бесстыже приятный нектар глотнуть.

Я не подвержен таким страстям? Познаю, лишь пройдя испытаний путь.

Ему предстояло написать что-то в этом духе, только получится ли? Сердце слегка заколотилось, словно предупреждая о важности момента. Дроу замер, глядя на пустую страницу, и вдохнул глубже, пытаясь уловить ту тонкую нить, что связывает душу с пером. Рассвет за окном медленно разгорался, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого, и он почувствовал, как внутри него рождается что-то новое, трепетное и неизведанное. Язолин улыбнулся навеянным уром мыслям. «Значит, рифма, тема, количество строк. Должно быть, это просто», — с сомнением думал Язолин, взяв лист для черновика. Лукавые искры зажглись в его глазах от мысли, что пришла ему в голову. Когда сонный Гаэллар вышел из своей комнаты, пожелав ему доброго утра, около стола Селериана валялся ворох скомканной бумаги. — Ты что делаешь? — испугался он. Селериан не позволял трогать свою тетрадь со стихами даже ему. — Как что, пишу стихи, разве не видно? Оказывается, это не так просто, как кажется на первый взгляд, — заметил Язолин. — Непосвящённому, естественно, трудно. Слог вырабатывается с годами путём оттачивания мастерства. Тут дело ещё и во вдохновении. Если на тебя не снизойдёт, ничего не получится, — объяснил Микаэллин. — Это точно, пока не снизойдёт, — задумчиво произнёс тёмный и тут вспомнил один из своих волнительных снов, взял очередной листок и начал писать. Вскоре он переписал стих в тетрадку Селериана, отложив письменные принадлежности, ещё раз перечитал его и удовлетворенно улыбнулся. — Так чем Селериан ещё занимается в выходные, кроме рифмоплётства? — спросил дроу у эльдара. — Стихосложения, — оскорбился Гаэллар. — Ладно, ладно, — отмахнулся Язолин. — Ходит на пробежку, — ответил Микаэллин. «Старается быть в форме. Похвально», — подумал дроу. — Ты составляешь ему компанию? — поинтересовался Рилинвар. — Иногда, — ответил Гаэллар. — Тогда одевайся, — произнёс Язолин, заметив, что эльдар до сих пор в пижаме. Они бежали по тенистой аллее в среднем темпе, одетые в яркие спортивные костюмы, направляясь к спортплощадке. Там эльфы выбежали на беговую дорожку. И тут началось мирное соревнование между ними. Гаэллар сразу ускорился, его шаги были лёгкими и ритмичными. Язолин держался сзади, но его дыхание оставалось ровным, а взгляд сосредоточенным. Он предпочитал экономить силы. Утро было прохладным, воздух пропитан свежестью. Солнце, только вступая в свои права, начинало подниматься, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. Листья на деревьях слегка шелестели, подчиняясь лёгкому ветру. Птицы щебетали, будто подбадривая бегунов. Микаэллин, чувствуя усталость, слегка сбавил темп. Рилинвар, воспользовавшись моментом, начал сокращать дистанцию. Их взгляды встретились, когда дроу догнал эльдара, и в глазах темного промелькнула ехидная улыбка. Старания светлого непременно быть первым слегка позабавило его, в этом они были схожи с Селерианом, но тут была важна не победа, а сам процесс. Дорожка поворачивала, очерчивая круг, и с каждым шагом их шагом природа вокруг словно оживала, наполняя обоих энергией. Пробежав пять кругов, при этом так и не выявив победителя их маленького состязания, они сошли с дорожки, чтобы привести дыхание в норму. Но Язолину этого показалось мало, и он пошёл к перекладинам. Подтянувшись несколько раз и сделав пару кувырков, спрыгнул на землю и направился к Гаэллару. Закончить разминку они решили неторопливой прогулкой. Ноги сами привели дроу к озеру, и на другой его стороне располагалось общежитие для преподавателей и неприметное крылечко, по тайным визитам к которому он сильно скучал. В стороне от озера был небольшой огород, огороженный низким частоколом, оплетённым виноградной лозой. Язолин ещё издали заметил знакомую фигуру. Судя по движениям, юный дроу занимался поливкой. — Идём, я тебя кое с кем познакомлю, — сказал Язолин и, взяв Гаэллара за рукав спортивной ветровки, потащил за собой. Филрус был так сосредоточен на своем деле, что не заметил их приближения. Он почти закончил с поливкой. —Доброе утро, — поздоровался Язолин на межпланетном, улыбаясь темноэльфийскому подростку. Филрус вздрогнул от неожиданности и выронил лейку. — Доброе, — ответил он, узнав знакомого ему дроу, хотя одет он был не так, как при первой их встрече. Но когда он посмотрел на Гаэллара, то боязливо отвёл взгляд. — Познакомься. Это Гаэллар Микаэллин. Он живёт в одной комнате с Селерианом, и мы учимся в одной группе, — поспешил представить своего компаньона дроу, чтобы разрядить обстановку. То, что ему было неловко в присутствии эльдара, слишком явственно бросалось в глаза. — Приятно. Филрус Лалвен. Господин и Селериан друзья? — осведомился юный дроу. — Господин? Да ладно, до господина он ещё не дорос, называй его по имени, — усмехнулся дроу, что несколько смутило Микаэллина. — Если позволить, — с опаской произнёс Филрус. Гаэллар согласно кивнул. — Ты знаешь Селериана? — удивился эльдар. — Да, он хороший, — ответил Филрус, улыбаясь. Микаэллин снова согласно кивнул. — Может, прогуляешься с нами? — предложил Язолин. — Я доделать и сказать Веронике, — ответил Филрус. Он быстро закончил с поливкой и вернулся в здание общежития. — Кто он и откуда знает Селериана? — строго спросил Микаэллин у Рилинвара. — Он временно живёт с Вероникой, её друг. С Селерианом познакомился, когда появился здесь. Селериан был переводчиком. Филрус пока мало говорит на межпланетном и знает только язык эльдар, — ответил дроу. — Он же тёмный, почему язык эльдар? — удивился светлый. — Филрус был воспитан эльдаром и недавно переехал с семьёй в Ласшил, — снова ответил Язолин. Тут Филрус появился из здания и направился к ним. — Разрешила? — спросил Язолин. По улыбке подростка тот понял, что девушка дала согласие. Они пошли к аллее. Язолин изредка посматривал на подростка, и каждый раз сердце его сжималось от странной, почти болезненной тоски. Тот юный дроу, что стоял сейчас перед ним, был словно призрак из прошлого — тот самый, что часто являлся ему в снах. Тот, кого больше нет. Черты лица, походка, даже манера держать голову — всё это было до боли знакомо, но при этом чуждо, как будто жизнь играла с ним злую шутку. Он хотел отвернуться, но не мог. Воспоминания накатывали волной: смех, который не услышишь, глаза, которые не посмотрят на него с доверием. И всё это было всего лишь плодом его измученного за эти годы сознания. Язолин себе представлял, как бы он выглядел, если бы дожил до возраста Филруса. Дроу чувствовал, как в груди разливается холод, словно кто-то вырвал из неё кусок, оставив лишь пустоту. Ему хотелось кричать, но голос застревал в горле. Он знал, что этот темноэльфийский подросток — не тот эльфёныш с янтарными глазами, но сердце настойчиво твердило, что они могли бы быть очень похожи, словно братья. Оно цеплялось за призрачную надежду, что, возможно, Филрус сможет залечить эту кровоточащую незаживающую рану, которая лишь усиливала боль. Филрус взглянул на Рилинвара, словно почувствовав, что тот думает о нем, и улыбнулся ему, чем вызвал ответную улыбку. Он робко взял его за руку, будто спрашивая разрешение на прикосновение, ожидая его реакции, словно Язолин нуждался в поддержке, и холодные мурашки охватили всё тело дроу. Однако он не выдернул руку, а слегка сжал его пальцы, давая понять, что вовсе не против. Так они дошли до спортивной площадки. — Здесь мы занимаемся спортом, — пояснил Рилинвар. Филрус отпустил его и пошёл вперёд, осматривая спортивные снаряды. — В моя школа есть такое, только маленький, — объяснил Филрус. — Только меньше, — поправил Гаэллар. — Да, — подтвердил Филрус. Он подошёл к перекладине, подпрыгнул, схватился за неё и подтянулся несколько раз, показывая, что в отличной физической форме для своего возраста. Язолину показалось, что в действиях Филруса есть толика хвастовства, присущего почти всем тёмноэльфийским детям и подросткам. Дроу подошёл к соседней перекладине. — А так можешь? — спросил он у подростка. Дроу схватился за перекладину, оттолкнувшись от земли, подтянулся и, опираясь торсом на неё, сделал сальто и опустился на землю. Филрус восхищенно следил за ним. — Нет, — с сожалением ответил юный дроу. — Хочешь попробовать? — спросил Язолин. — Хочу, — согласно кивнул Филрус. Он снова подпрыгнул, схватился за перекладину, подтянулся и попытался опереться о неё животом. Это у него получилось, но он повис на перекладине. Затем распрямил корпус и спрыгнул. — Это нужно делать как бы в одно движение, непрерывно, — объяснил Язолин. Филрус снова подтянулся на перекладине, и с помощью Язолина ему удалось выпрямить корпус на вытянутых руках. Затем резко наклонился вниз и, подогнув колени, сделал кувырок, опять же не без поддержки Рилинвара. Подросток был доволен первыми успехами. Он уже с обожанием смотрел на темного, который в ярких красках описывал другие упражнения, которые делал сам. — А Гаэллар так может? — спросил Филрус. — Уверяю тебя, для него это проще простого, — не мог не съязвить дроу. Светлый раздражённо посмотрел на него. Они ушли со спортплощадки и снова пошли по аллее. Она уже заполнялась наслаждающимися утренней прохладой студентами. Проходя мимо беседок, Язолин услышал, как их окликают. В одной из строений находились Лоран, Киан, Аннариэль и Аэри. Последняя махала им рукой, пытаясь привлечь их внимание. — Это ваш друг, — догадался Филрус. — Ну, можно и так сказать, — расплывчато ответил Гаэллар. — Мы все учимся в одной группе, которую ведет Марк Францевич. Он у нас главный, — объяснил Язолин. — Марк Францевич хороший, очень добрый, — понимающе произнес Филрус. Было видно, что и ему математик очень понравился. Они подошли к беседке. — Ой, а кто это у нас такая лапочка? — отозвалась Аэри, заключая Филруса в жадные объятия. Юный дроу заметно оторопел, не ожидая такого поведения по отношению к себе. Было заметно, что эльфийских потомков демонов он видел впервые. Филрус ошарашенно смотрел широко раскрытыми васильковыми глазами на Аэри, которая бессовестно его тискала. Он даже не подумал сопротивляться. В конце концов к ней подошёл Киан и оттащил её от юного дроу. — Ты что творишь? — недовольно произнёс Миктейн. — А что я такого сделала, — не уступала Столас. —Может, хватит препираться, — устало сказал Гаэллар, заметив, как смутился подросток, оттого что невольно спровоцировал ссору. — Это Филрус, воспитанник Вероники, — представил Язолин юного дроу. Все присутствующие в беседке представились. — Воспитанник, значит, — задумчиво произнёс Лоран. — Он временно живёт у неё, — пояснил Язолин. — Тебе здесь нравится? — спросила у Филруса Аннариэль. Тот согласно кивнул. — Если хочешь, пойдем с нами завтракать в кафе, — предложила Аэри. — Я благодарить, но лучше есть с Вероника и другие, — ответил Филрус. — Боже мой, какой у него милый акцент, — умилялась Аэри. Они ещё посидели в беседке, поговорили. Темноэльфийский подросток неохотно рассказывал о себе. Хотя с удовольствием расспрашивал других. Его очень удивило, что в группе Марка Францевича есть ещё дворф и орк. Вскоре они распрощались, и Язолин с Гаэлларом повели Филруса обратно к общежитию для преподавателей. — Почему среди них нет Селериан? — спросил Филрус. — У него очень много дел, — ответил Язолин, переглянувшись с Гаэлларом. Подростка вполне удовлетворил его ответ, и вскоре они подошли к общежитию. — Я увидеть вас опять? — с надеждой спросил Филрус, прежде чем уйти. — Конечно, завтра обязательно увидимся, — улыбаясь, пообещал дроу. Филрус кивнул и побежал к зданию, боясь опоздать к завтраку. Тем временем зазвонил телефон Вероники. И, взглянув на имя звонившего, девушка с тяжелым вздохом приготовилась к долгой гневной тираде. — Я слушаю, господин Агхал, — сказала она, сняв трубку. — Госпожа Максимова, вы хоть отдаете отчёт своим действиям? — начал отчитывать её директор ЛУМИТЭ. — Я понимаю ваше возмущение. Посторонний на территории университета... — начала она оправдываться. — Это здесь совершенно ни при чём. Если думаете, что вправе делать всё, что вам заблагорассудится, то ошибаетесь. Я не позволю. Я завтра же вызову органы опеки, чтобы мальчика забрали в приют! — говорил на повышенных тонах Моргус. — Послушайте, господин Моргус... — пыталась вставить девушка. — Не послушаю. Я знаю, кто его опекун. Да, он порядочная сволочь, но он достаточно влиятельный эльф. И я предпочитаю, чтобы он нашёл его в приюте, чем в моём учебном заведении. Вас могут обвинить в похищении, и даже я не смогу вам помочь, — продолжал дворф. — Я готова рискнуть, — упрямилась она. — Рискнуть чем? Вы о самом мальчике подумали? Что он будет чувствовать, когда он привыкнет к вам, а потом попадет в приют? — не унимался Агхал. — По крайней у него будут единственные в его жизни хорошие воспоминания, и это поможет ему хоть как-то жить дальше, — возразила девушка. В динамике настала тишина. — Что ж, видимо, вас не переубедить, — более спокойно ответил дворф. — Нет. Но мне нужно ваше разрешение на пребывание Филруса в стенах университета, — сказала Вероника. — Черта с два, я ничего не знаю и никого не видел, — ответил Моргус. — Спасибо, господин Агхал, — улыбнулась Максимова. Дворф повесил трубку. Вечером Язолин вышел на террасу, прихватив с собой чашечку травяного чая. Он сел в мягкое кресло, откинувшись на спинку и закрыв глаза, наслаждался вечерней прохладой. Легкий ветерок играл с его распущенными белоснежными волосами, лаская веер белых ресниц. Голубая классическая рубашка была небрежно распахнута, обнажив крылья ключиц и часть мускулистой груди. — Что-то здесь запахло падалью, — услышал он пренебрежительный голос. Дроу открыл глаза. Около него стоял Алдарион Ланварин собственной персоной. «Надо же, как Селериану не повезло делить террасу с этим высокородным придурком», — усмехнулся про себя Язолин. Он проигнорировал слова высокородного эльдара и снова закрыл глаза. — Ты оскверняешь это место, грязный поломойщик, — продолжал кунду, заметив, что его проигнорировали. — Не более чем ты, грязный мусорщик, — усмехнулся дроу. Лицо Алдариона покрылось алыми пятнами от негодования. На террасе появились ещё трое эльдар. Язолин почувствовал, что дело пахнет потасовкой. — Сейчас же извинись перед его светлостью, — твёрдо заявил Артамир. — И не подумаю. Светлость он вам, а для меня он никто и звать его никак, — ехидно возразил Рилинвар. — Ты что себе позволяешь, жалкое отродье? — заорал один из эльдар, подойдя к нему и вцепившись в его одежду, и рывком поднял его с места. Тут же он вывернул его запястье, завернув руку ему за спину, и, оттолкнув, заставил своего оппонента перегнуться через перила, удерживая его за ворот рубашки. — Попробуй ещё раз меня коснуться, и костей не соберёшь, — угрожающе прошипел тёмный. Перед эльфом замаячила перспектива упасть с пятого этажа. — Язолин, стой! — услышал он голос Гаэллара, который обхватил дроу поперек спины и оттащил от перил, тем самым спасая своего соотечественника от падения с приличной высоты. — Забери его и держи на привязи в наморднике, Микаэллин, — обратился Алдарион к Гаэллару, сбив со стола чашку с чаем, та разбилась вдребезги, расплескав ароматное содержимое. Тот смерил его холодным взглядом и увел Рилинвара в комнату. — И чего ты с ним сцепился? — начал отчитывать Гаэллар Язолина. — Да нужно мне дерьмо это трогать, — отмахнулся дроу. Эльдар больше не стал задавать вопросов и ничего не высказывал по этому поводу, зная, что, скорее всего, перепалку начал Алдарион. Они сели на диван в зале и включили долгий приключенческий фильм. У Микаэллина всё не выходило из головы то, какие последствия для них обоих будет иметь ссора с высокородным эльфом. Ни он, ни Селериан не связывались с ним и старались не появляться на террасе, когда там был Алдарион со товарищи. Однако действия Язолина не могли не вызвать восхищение в душе эльдара, и он искренне надеялся, что этот инцидент поумерит пыл светлоэльфийского принца.