Эльфийский сонет, или Безухая

Язолин прибыл в темноэльфийский бар за двадцать минут до назначенного времени. Посетители с интересом рассматривали странно одетого дроу, одетого как светлый эльф. Он сел за заказанный столик. Официантка принесла ему безалкогольный коктейль. Через некоторое время в бар зашёл дроу в традиционно кожаной одежде с короткой стрижкой. Он взглядом скользнул по залу и остановил его на Язолине и уверенным шагом направился к нему, сел за его столик. — Приветствую, есть информация для меня? — сразу перешёл гость к делу. — Вот так сразу? Расслабься, выпей чего-нибудь, — предложил Язолин бойцу Дома Печали. — Сначала дело, потом всё остальное, — строго произнёс он. Язолин пожал плечами, мол, как хочешь, и отправил на телефон связного несколько фото и сообщение: «Тавариль Силвин, возраст сто пятьдесят восемь лет». — К сожалению, это вся информация, которую я смог выяснить, — сказал Язолин. — Остальное мы выясним сами, — сказал дроу. — И вот ещё что. Главный сейчас в городе. Возможно, он захочет с тобой встретиться. Так что жди сообщения, — добавил связной и заказал себе безалкогольный коктейль. — По какой надобности он сюда явился? — насторожился Рилинвар. — А вот этого тебе знать не положено, — с лёгкой надменностью произнёс его собеседник. — Но вы-то наверняка об этом знаете. Не значит ли это, что Дом Печали следит за ним? — сказал Язолин, понимая, что сильно рискует, вмешиваясь не в своё дело. — Знать всё и обо всех в доме Рилинвар и за его пределами, если это касается дома, — одна из обязанностей Дома Печали, — уклончиво ответил собеседник. Они некоторое время ещё поговорили, затем связной ушёл. Язолин через некоторое время тоже покинул бар. Вернувшись в светлое общежитие, он с неописуемым восторгом перемерил все вещи Селериана. То и дело выходил из комнаты и спрашивал Гаэллара, идёт ли ему очередной наряд. Ему и самому кое-что понравилось из гардероба светлого, и он вознамерился приобрести что-то подобное в свой гардероб: замшевую жилетку, атласный классический костюм. Гаэллар заметно хмурился, но всё же отвечал, когда он крутился перед ним в одежде его друга. В конце концов, узнав, что Селериан спит в пижаме, выбрал светло-голубую и, усевшись рядом с ним, спросил: — И как вы проводите вечера? О чем говорите, может, фильмы какие смотрите? — Иногда, — уклончиво ответил Микаэллин. — Выбирай, а я на кухню. Я же обещал тебе тёмноэльфийский ужин, — сказал дроу, направляясь на кухню. Он заглянул в небольшой холодильник. К сожалению, темноэльфийских продуктов там не оказалось, но он всё-таки нашёл, чем их заменить. Через некоторое время в кухню вошёл Гаэллар с фартуком в руках и бесцеремонно напялил его на дроу. — Испортишь его одежду, он тебя убьёт, — строго сказал эльдар. — Ну, он уже пытался, — усмехнулся Язолин. Вскоре кухня наполнилась ароматными аппетитными запахами. Язолин научился готовить, когда его ещё совсем юным отправляли помогать на кухне в качестве наказания, посчитав этот навык полезным. Особых высот в этом он не достиг, но приготовленная им пища была вполне съедобной, а иногда даже вкусной. Он пригласил Гаэллара на кухню. Он уже разложил по тарелкам приготовленный ужин, который состоял из мясной подливы с овощами и гарнира. Светлый некоторое время недоверчиво смотрел в тарелку. — Ешь, не отравишься, — с лёгкой усмешкой произнёс Язолин. Эльдар неуверенно наколол на вилку кусок мяса и сунул его в рот. Мясо было сочным и немного острым, но по тому, как активно светлый работал приборами, дроу понял, что тому понравилось. Закончив с трапезой, Гаэллар поблагодарил за ужин, помыл за собой посуду и ушёл в зал. Когда к нему присоединился Язолин, по телевизору начинался фильм. — Что смотрим? — поинтересовался Рилинвар. — Искры эльфийского пламени, — озвучил название фильма Гаэллар. — Романтика? — спросил Язолин. — Приключения, романтики там немного, — ответил Гаэллар. — А когда чаще всего Селериан пишет стихи? — спросил Язолин. — В основном по утрам или когда у него бессонница, — ответил Микаэллин. После просмотра фильма Язолин подошёл к столу Селериана. На нём, кроме ноутбука, стояли подпёртые прессом несколько книг. К счастью, не все они были на языке эльдар, были и на межпланетном. Он взял одну из них и направился в свою комнату, пожелав Гаэллару спокойной ночи. Там он лёг на широкое ложе, укрывшись воздушным одеялом, и зажёг ночник в изголовье. Немного почитав, он отложил книгу, почувствовав, что его клонит в сон. «Странно, Селериан живёт как в масле катается. Ему не надо бороться за место под солнцем, оно у него есть с рождения. Тогда почему он такой злой, причём со всеми, кроме Гаэллара? Он строг даже с Аннариэль, хотя они и соотечественники. Ведь светлые вроде должны быть добрыми», — размышлял дроу, кутаясь в воздушное одеяло. Ещё его очень взволновал приезд Весзафейна. Обычно он появлялся, если что-то шло не так. Но у него вроде накладок не было, значит, не из-за него. «Может, кого-то раскрыли», — думал он перед тем, как уснуть.

* * *

Селериан рылся в шкафу Язолина. — Что-то не могу найти спальный костюм, — пожаловался он Солтрану. — Так у него ничего подобного и нет. Язолин спит без одежды. Возможно, и без нижнего белья, — говорил с ехидной миной дроу. Селериан недовольно поморщился, считая это неэстетичным, но тут, по его мнению, ничего не может быть нормальным. Эльдар тяжело вздохнул и, закрыв дверцы шкафа, стал стягивать топ через голову. Освободившись от штанов, он лёг в постель и накрылся жестким одеялом, захватив со стола книгу, но она оказалась на темноэльфийском, и это он считал ещё одним невезением, а впереди ещё все выходные. Тут в дверь снова настойчиво постучали. Селериан буквально подскочил на месте. Солтран настороженно замер. — Открывайте, это я, — послышался женский голос из-за двери. — Это Луана, — сказал Солтран. — Подожди, а вдруг это не она, — остановил его Армантас. Тут под дверью на полу стала вырастать черная тень. Она поползла по двери и, обмотавшись об защёлку щеколды, потянула её в другую сторону, открывая дверь. Эльдар, слегка побледнев, наблюдал за этим. Луана вошла в комнату и ехидно посмотрела на Селериана. — Оказывается, слухи не врали. Эльдар в тёмном общежитии. Хотела полюбоваться на это лично. И как тебе здесь? — спросила она, подойдя к его кровати. — Отвратительно, как и всё тёмное, — уверенно ответил Селериан. Недобро сверкнули янтарные глаза эльфийки. Она схватила край одеяла, которым он был укрыт, и рванула на себя. Селериан вцепился в одеяло и не позволил себя раздеть. — Боишься показать своё хилое тело? — засмеялась Аркенвиил. Чёрная тень поползла по его постели и обвилась вокруг его шеи, не давая поднять головы. — Моё тело — не твоё дело. Отстань от меня, идиотка, — прошипел он, вцепившись в тёмную лозу и попытавшись оторвать её от себя. Луана сорвала с него одеяло, и её взгляд скользнул по его белой, словно молоко, коже, по слабо развитым грудным мышцам, кубикам пресса, длинным ногам. Она села на постель и положила ладонь на его торс. Насмешливые искры появились в её янтарных глазах. Она стала водить ладонью по его телу. — Не трогай меня! — потребовал Селериан, кривясь от отвращения. — Я говорила, что не позволю тебе ко мне прикоснуться, но я не говорила, что не стану сама к тебе прикасаться, — усмехнулась она, с насмешкой глядя на его бесполезные потуги освободиться. — Луана, может, хватит? — попытался прекратить всё это Солтран. — Заткнись! Не мешай мне развлекаться! Когда ещё представится случай поставить зарвавшегося светлого на место, — зло улыбнулась эльфийка и стянула с него плавки. Как только он бросил отрывать от себя темную лозу и потянулся к одежде, Луана усилила заклинание, и лоза стала душить его. Селериан снова вцепился в неё. Девушка-дроу с издёвкой рассматривала его мужское достоинство, которое пребывало в покое. И в её взгляде появился лукавый огонёк, очень не понравившийся светлому. — Может, посмотрим, на что годится твоё хилое тело? — спросила она и потянулась к его члену. — Отвали, извращенка! — потребовал Селериан, не ожидая угрозы именно от неё. Она нависла над ним и вдруг впилась в его губы жадным поцелуем. Он чувствовал, как её язык настойчиво старался проникнуть в полость его рта, чему он изо всех сил сопротивлялся, пытаясь отвернуться. Дроу схватила его за волосы, чтобы он не мог этого делать, и надавила пальцами другой руки на подбородок, чтобы он был посговорчивее. Когда её язык начал настойчиво ласкать его, то он протестующе замычал, пытаясь её оттолкнуть, ударить коленом в бок. Но в конце концов лоза спутала его лодыжки, чтобы он не дёргался. Луана оторвалась от его губ и торжествующе посмотрела на него, встретившись с его ненавидящим взглядом. Вдруг он почувствовал капкан её пальцев на своем члене. Он ненадолго замер от шока. — Не трогай меня, больная! — потребовал Армантас и снова был проигнорирован. Луана начала ласкать его всё быстрее и настойчивее. И через некоторое время член эльдара начал наливаться кровью, демонстрируя покрасневшую головку и бугрящийся венами ствол средней длины. Темная окинула его придирчивым взглядом. — А твой малыш вполне себе ничего. Тебе нравится то, что я с ним делаю? — спросила дроу, не прекращая своих развратных действий. Селериан тяжело дышал, пытаясь сопротивляться желаниям своего тела. С уголка его глаз скатилась слеза. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя настолько униженным и оскорбленным. — Ты ничтожество. Если бы не магия, то ты была бы пустым местом, которым и являешься на самом деле, — с яростью произнёс он, не взирая на последствия. Луана наклонилась к его уху и прошептала: — Я с удовольствием послушаю, как ты будешь стонать, извиваться и кричать от удовольствия, как сучка, и умолять меня не останавливаться. Я подожду, пока ты кончишь. Кончишь от рук ненавистной тебе темной. Я сотру надменность с твоей бледной рожи. — Не дождешься, тварь, — выпалил Селериан. И тут его тело сильно напряглось, и он закусил губы. Луана ускорила темп. Её пальцы начали активно ласкать головку его члена, а острый коготок настойчиво проникал в узкое отверстие в её основании. И, наблюдая за его сопротивлением, его попытками сдерживать рвущиеся наружу стоны, тёмная издевательски рассмеялась. — Жаль, что мы не в моей комнате. У меня много игрушек для того, чтобы сделать удовольствие незабываемым, — говорила она, продолжая свои манипуляции. И тут Солтран спрыгнул со своего яруса и, схватив темноэльфийскую барышню поперёк тела, оттащил её от светлого. Луана потеряла концентрацию, и лоза, удерживающая Селериана, исчезла. — Солтран, как ты посмел? Сволочь, я не прощу тебе этого! — возмущенно вопила тёмная. — Прекрати, если с ним что-нибудь случится, мне не поздоровится, — говорил он, пытаясь удержать её. Но в конце концов она разорвала круг его объятий. — Я тебя ненавижу! Я вас обоих ненавижу! — крикнула она и удалилась. Селериан отвернулся к стене и притянул колени к животу, будто терпел сильную боль. Делая глубокие вдохи и выдохи, пытался унять пожар в своем теле и недоумевал, почему всё случилось именно так. Ясно, что Луана просто воспользовалась случаем, чтобы унизить его, но вот его реакция на её действия не укладывалась в светлоэльфийской голове. Он ненавидел тёмных всеми фибрами души, но почему её ненавистные действия, которые должны вызвать отвращение, вызвали возбуждение? Горько было сознавать и то, что своим спасением он опять-таки обязан тёмному. «Этого не должно было быть», — убеждал он себя в том, что это всего лишь реакция его тела, не более. Солтран сел на край его кровати. — Прости. Я не думал, что она это серьёзно, думал, что просто шутит. Для нас невозможно вмешательство в дела женщин. Надеюсь, ты понимаешь. Давай я отведу тебя в душ, там станет легче, — с сожалением говорил дроу, словно оправдываясь. — Не надо, — буркнул Селериан, борясь с болевыми спазмами внизу живота. Солтрану ничего не оставалось, как вернуться на свой верхний ярус, но прежде чем он это сделал, услышал, как эльдар тихо произнёс: «Спасибо». — Не за что, — ответил Мит’тар. И это была первая ночь, которая обернулась сущим кошмаром. Впереди ещё два дня и две ночи, и Селериан чувствовал, что его ждёт кромешный ад.

* * *

Филрус первое время боялся выходить из квартиры Вероники. Он постоянно смотрел в окна и старался не подходить к ним близко, будто его мог увидеть тот, кто ему навредил. Веронике стоило большого труда убедить его в том, что ему ничего не угрожает. После она отвела его к врачу. Надтель Хан'вал без возражений согласился осмотреть подростка. Осмотр был довольно долгим. Затем он пригласил девушку в свой кабинет. — Чем порадуете? — спросила Максимова, увидев напряжение на лице дроу. — К сожалению, нечем. Психологически он совершенно подавлен и запуган. Его часто били раньше, и теперь он сильно избит. Но хуже этого то, что он подвергался насилию. По его словам, к этому приложили руку сыновья его опекуна, а он смотрел на это сквозь пальцы и поощрял их действия, утверждая, что Филрус это заслужил. Поэтому что бы с ним ни произошло, он считает своей виной, — говорил доктор. — Вы впервые его увидели и вам удалось его разговорить? — удивилась Вероника. — У него многое накопилось за его короткую жизнь. Ему некому было выговориться. Но к вам он относится по-особенному. Вы единственная, кто защитил его. И ему будет неловко от того, что вы знаете о неприятных моментах его жизни. Он боится быть опозоренным в ваших глазах, — говорил Надтель. — Он просил не говорить, — догадалась девушка. — Да, но я подумал, что вы должны знать, чтобы правильно реагировать на его поведение, знать о причинах его действий, — говорил врач. — Спасибо. Я сохраню это в тайне. Но что теперь делать мне, как ему помочь? — сказала Вероника. — Доброжелательность, ласка — вполне эффективное лекарство. Жаль, что он пробудет у вас недолго, — говорил Хан'вал. — Мне тоже очень жаль, — ответила Вероника перед тем, как покинуть его кабинет. Она смотрела, как он сидел на диване и листал книгу. Девушка села рядом с ним и положила руку ему на плечо. Он вопросительно посмотрел на неё. — Идём, я познакомлю тебя с остальными жильцами, — сказала она, улыбаясь, но почувствовала, как он напрягся. — Уверена, они тебе точно понравятся, — продолжила девушка. Эльф неуверенно кивнул, сомневаясь, что он понравится безухим. Когда она завела дроу в зал, где были остальные люди, тот неожиданно попятился назад. — Не бойся, — сказала Вероника. Она представила его остальным жильцам этого крыла и сказала, что некоторое время Филрус побудет у неё. — Какой милый юноша, — улыбнулась Сара. — Не стесняйся, мальчик мой, будь как дома, — приветливо отозвался Марк Францевич. Увидев на эльфе вещи своего сына, он обрадовался, что они всё-таки пригодились. Значит, хранил он их не зря. Майя пригласила всех к столу, и они стали ужинать. Еда понравилась тёмному, но ел он торопливо, будто за ним гнались или пытались отобрать. — Филрус, не спеши, а то подавишься, — сделала ему замечание рядом сидящая Вероника, после чего он сбавил темп. После Филрус собрал тарелки со стола и начал мыть посуду. Генрих в это время заваривал чай, который после разлил по чашкам. Поставил их все на поднос вместе с блюдом печенья и вынес на крыльцо. — Мы моем посуду по очереди. Сейчас не очередь Вероники, — пыталась остановить эльфа Сара. — Это не трудно. Я хочу помочь, — ответил Филрус. Вскоре он присоединился к чаепитию. И эта традиция очень пришлась ему по душе. — Итак, коллеги, чем сегодня развлечемся? — поинтересовался Марк, и после пошли забавные рассказы из их жизни или когда-то услышанные. Филрус иногда улыбался, слушая их, и, казалось, совсем успокоился. Вскоре все разошлись по своим квартирам, пожелав друг другу спокойной ночи. Филрус разложил свой диван и устроился спать. Проходя мимо него в свою комнату, Вероника услышала еле слышные всхлипы. Она подошла к эльфу, который лежал к ней спиной, уткнувшись лицом в подушку. Девушка села на край дивана и тронула его за плечо, чтобы повернуть к себе лицом. Он прятал слёзы и старался не смотреть на неё. — Что случилось, Филрус, тебе что-то не понравилось? — встрепенулась Вероника. — Нет, все были очень добрый, — ответил он. От волнения эльф начал разделять слова на межпланетном, боясь ошибиться. — Я и не думать, что такое может в моя жизнь. Все добрый. Еда вкусный. Я всегда торопиться. Если сын опекуна увидеть, он бить по тарелка, и еда упасть на пол. Он говорить, что я должен есть с пол как собака. А тут это нет. Все добрый, — говорил он всхлипывая и вытирая слезы с лица, при этом его слова не выглядели как попытка разжалобить её, а всего лишь констатация факта. Вероника коснулась его белоснежных волос, поглаживая, пытаясь его утешить. — Ничего подобного здесь с тобой не случится. Жаль, я не могу оставить тебя здесь подольше. Через пять дней тебя отправят в приют, — честно призналась Максимова, хотя так не хотела его огорчать. — Приют лучше опекун, — ничуть не расстроился эльф. — Так, а теперь ложись, и я расскажу тебе сказку, — улыбаясь, сказала она, укладывая его на подушки и укрывая одеялом. — Сказка это что? — спросил Филрус. — Это волшебные истории, которые рассказывают перед сном детям, чтобы им снились хорошие сны, — объяснила она, затем начала повествование: «Однажды в одной очень далёкой стране в красивом замке жил принц, и хотя у него было всё, что можно пожелать, он был злой и избалованный. Однажды зимней ночью старая нищенка пришла в замок и предложила ему розу за ночлег. Она очень не понравилась принцу. Он посмеялся над её подарком. Но она предупредила его, что нельзя судить по внешности, потому что истинную красоту можно найти только внутри. И когда он прогнал её, старая нищенка превратилась в прекрасную фею. Принц попытался извиниться, попросить прощения, но было слишком поздно. Она увидела, что в его сердце нет места любви, и в наказание она превратила его в страшное чудовище и наложила заклятие на замок, в котором он жил. Чудовище, стыдясь своей внешности, спрятался в замке, и волшебное зеркало было единственным окном во внешний мир. А роза действительно была волшебной. Она должна была цвести до его совершеннолетия. Если он полюбит кого-нибудь и завоюет любовь в ответ до того, как с цветка упадет последний лепесток, заклятие спадет, если же нет, то он останется чудовищем до конца своих дней. Годы шли. Он впал в отчаяние. Кто мог полюбить чудовище?» Под её монотонное повествование Филрус быстро заснул, так и не дослушав сказку до конца.