Эльфийский сонет, или Безухая

— Ты лжешь! Она не могла! — орал на перемене Селериан, схватив за грудки Язолина и приложив к стене коридора в здании университета. — Сам её спроси. Нам было очень хорошо вдвоём. И знаешь, у безухих там внизу всё как у эльфиек, — с ехидной улыбкой тихо ответил Язолин и с удовольствием наблюдал как лицо Селериана становится пунцовым. — Думаешь, не спрошу? Не выясню, говоришь ли ты правду? — залился Армантас. — Думаю, не спросишь. Ибо эльф твоего происхождения и воспитания не станет задавать таких пошлых вопросов объекту своего вожделения. Заметь, я не сказал любви. Ведь о ней и речи быть не может. Влюбиться в смертную для эльдара твоего положения — это позор. Трахать — пожалуйста, но влюбляться — ни-ни. Так что придется тебе поверить мне на слово. Ты проиграл пари, — продолжал гнуть свою линию Рилинвар. Он не без удовольствия наблюдал, как пожар ярости разгорается в черном омуте глаз Селериана. В этот момент они казались необычайно красивыми. «Надо же, как пробрало. Не любишь быть проигравшим? Понимаю», — подумал Язолин. — Я тебе не верю, — решительно ответил Селериан. — Дело твоё. Однако она испытала массу удовольствия, и я думаю, в этом тебе со мной не тягаться, — решил добить его тёмный. Теперь у Армантаса покраснели даже уши, и это чуть не вызвало приступ смеха у Рилинвара. — Ты самый мерзкий тип, которого я встречал, — в голосе эльдара послышались рычащие нотки. Он резко отпустил его. — Из твоих уст это звучит как комплимент, — веселился Язолин, наблюдая, как Селериан удаляется и его резкая поступь просто вопит о его внутреннем негодовании. «Он лжёт. Это не может быть правдой. Это мерзкое создание не может быть предпочтительнее меня. Или у неё настолько дурной вкус. А может быть, ей просто всё равно, с кем это делать, главное — получить удовольствие», — гневно размышлял он. В его понимании она не могла позволить этому мерзкому типу прикасаться грязными руками к своему телу. Её тело. Вспомнив её бархатное сияние в слабом свете ночника и представив, как его черные пальцы скользят по ней, захватывая ореол сосков, проникая в самое нежное место между бедер, он вздрогнул от отвращения и потряс головой, словно стараясь отогнать это похотливое видение. От одной мысли о том, что она могла испытывать от этого удовольствие, негодование вскипало в нём с удвоенной силой. И сравнение насмешливо уязвляло его душу. Непереносимое чувство, словно его предали, ему изменили. «Трахать их вы можете, но вот любить — ни-ни. Это позор», — вспомнил Селериан слова Язолина. И в этом он был прав, и это выбешивало ещё больше. Так что ни о какой измене речи быть не может. Но тогда почему он ревнует, и это ощущение кололо сердце, заставляя задыхаться от ярости. Вспышки ревности затмевали разум, сжимали горло, превращая каждую секунду в мучение. Все его старания, преодоление собственных предрассудков, вбитых суровым воспитанием постулатов, которые он считал большим достижением на пути к своей цели, теперь разрушилось грязными действиями этого негодяя. Воспоминания о её теплом взгляде, её редкой и такой задумчивой улыбке казались обманчивыми, как сон, ставший кошмаром. «Зачем все эти стихи и букеты, когда всё это ведет к постели. Мы просто сокращаем к этому путь», — вспомнил он изречение кого-то из темных, которое он посчитал возмутительным. Однако на деле этот способ оказался более эффективным. При размышлениях над этим в его груди разгорался огонь, едва сдерживаемый страхом окончательно всё разрушить и проиграть. Проиграть дроу. Этого надо было не допустить во что бы то ни стало. Язолин наблюдал за ним, и шквал негативных эмоций ясно читался на красивом лице эльдара, загорался неистовым пожаром в его ясных глазах. Его было почти жалко. Почти. Не стоит быть таким доверчивым по отношению к тому, кого считаешь врагом. Да, он обманул его и ничуть об этом не жалел. Чувство легкого злорадства не покидало его. Это было сладкое ощущение, когда наконец его оппонент упал с высоты собственной самонадеянности. В каком-то смысле он чувствовал себя судьей на этом суде разочарований, с неожиданной гордостью сознавая, что имеет власть над решениями другого. Тот, кто воспринимался как сильный противник в чем бы то ни было, оказался на дне, позволяя ему насладиться этим маленьким моментом триумфа. Каждая морщинка на лице Селериана, каждая черта, отражающая внутренний барометр неудач, напоминали о том, что всё, чего достиг светлый, можно так легко разрушить в одно мгновение. Рилинвар сознавал, что сам никогда не попадет в подобную ловушку, ведь мрак внутри него был изощреннее. Превосходство, которое он ощущал в этот миг, было неуловимым, как легкий ветерок, проникающий в душу. Этот миг маленькой победы напоминал о том, что иногда враги становятся первыми жертвами своих собственных иллюзий, и их надо всего лишь немножечко к этому подтолкнуть. «Луана права, светлые — отвратительные стратеги. Предательства и бесконечные интриги научили нас выживать и никому не доверять, чего эти неженки, возомнившие, что всё должно крутиться вокруг них, не умеют. Вот сейчас он поддастся своим эмоциям, побежит к ней и станет выяснять отношения, возможно, даже оскорбив её, и этим разрушит их общение и толкнет её в мои объятия, и я с радостью приму этот дар, Селериан», — думал он, и легкая злорадная полуулыбка играла на его чувственных губах. Во время обеденного перерыва за столик, где сидели Язолин, Солтран и Луана, подсели Астал и Лантасир, несмотря на недовольные взгляды своих соплеменников. Лантасир даже иногда брал то, что едят темные, хотя, по мнению светлых, что пища дроу, что орков была слишком жирной и насыщенной для нежных светлоэльфийских желудков. Левиа придерживались в этом вопросе нейтралитета и в спор по поводу кулинарных предпочтений не вступали. Лантасир в силу своей любознательности хотел узнать о незнакомых ему народностях как можно больше, поэтому его можно было часто видеть в компании дворфов или Дюрро. Гоблины, работающие в качестве обслуживающего персонала в ЛУМИТЭ, неохотно рассказывали о себе и своем укладе и старались побыстрее избавиться от назойливого собеседника, иногда не скрывая своей раздражительности, что очень огорчало тиндэ. — Интересно, что едят сейчас безухие, — сказал он задумчиво, глядя в тарелку. — Какую-нибудь гадость, — пренебрежительно скривясь, ответила Луана. Язолин задумался. За всё время пребывания в Ласшиле он ни разу не пробовал земную еду. Люди, что работали здесь, ели всё, что готовилось в кафе, без каких-либо изысков. В еде были абсолютно не привередливы. Он не знал, что они покупали в городе и как готовили свою пищу, когда ужинали в зале, из открытых окон которого иногда доносились противоречивые ароматы. «Надо будет поговорить на этот счёт с Вероникой. Может, она знает какое-нибудь заведение, где готовят земные блюда. Неплохо было бы сходить туда вместе», — подумал он. Когда они толпой покидали столовую, Язолин увидел, как безухие выходили из кафе и Вероника о чем-то разговаривала с Сарой. Он отделился от группы и направился к ней, верно рассудив, что если Селериан снова увидит их вместе, то окончательно убедится в том, что между ними что-то было и это в очередной раз позабавит его. — Леди Вероника, я могу с вами поговорить? — сказал он, приблизившись. Девушка распрощалась с женщиной, и та направилась к зданию университета. Она смерила дроу недоверчивым взглядом. — Если хочешь узнать, насколько я прониклась вашими обычаями, то могу тебя заверить, что прониклась от и до. До сих пор под впечатлением, — заверила его она. — Но вам понравилось? — уцепился за тему разговора Язолин, не сводя с нее полунасмешливого выжидающего взгляда. Интуиция настойчиво подсказывала ей об очередном подвохе со стороны дроу. — Развлечение на любителя, — уклончиво ответила она, не желая расстраивать его. — А мой танец? Он вам понравился? — не унимался Рилинвар. Девушка посмотрела на него лукавым взглядом и покачала головой. «На похвалу нарываешься», — усмехнулась про себя она. — Ты в хорошей физической форме, — и на этот раз выбирая нейтралитет, ответила она, и легкая улыбка тронула её губы. Дроу не сводил с неё пристального пытливого взгляда, склонив голову чуть набок, давая тем самым понять, что не удовлетворён её ответом и ждёт продолжения. — Да или нет, — не давал он ей на этот раз отвертеться. Вероника с трудом выдержала этот пронизывающий золотистый взгляд, вспомнив его отточенные движения на шесте. То, как в некоторых моментах, когда он отпускал руки и напрягал мышцы ног и торса, она задавалась вопросом, как он вообще держится на пилоне. А во время маха ногами и демонстрации идеального шпагата, восхищалась его гибкостью и идеальной растяжкой. Дроу наблюдал за ней и видел, как она старалась быть невозмутимой, но блеск восхищения в серых глазах выдавал её. Он был абсолютно уверен, что не оставил ее равнодушной. — Да, мне понравилось, — ответила наконец она, одарив его ещё одной улыбкой, решив, что сказать обратное будет не совсем честным. Язолин удовлетворённо улыбнулся. Тут к ним подошёл один из охранников. — Прошу прощения, барышня. Тут к нам прибился один пацан из тёмных. Совсем малой ещё, говорит, что вас знает, — скомкано начал объяснять орк. Девушка стала перебирать в памяти всех знакомых подростков, с которыми успела познакомиться в Безухом квартале. Но среди них не было отпрысков дроу. К тому же, если она понадобится, ей позвонит Ксандр, и незачем было кого-то присылать. Язолин же насторожился. Нередко детей-дроу использовали как убийц. Ну кто заподозрит или почувствует угрозу от миловидного эльфеныша. Их привлекали в особо сложных случаях: если требовалось убить ребенка, что они делали, не ведая жалости и не испытывая колебаний, да и яд в еду взрослому подсыпали запросто, если к клиенту было сложно подобраться. Он и сам проходил через такое обучение. Поэтому пришедший по её душу подросток дроу вселял тревогу. — Мальчик, видимо, ошибся, — после недолгих раздумий ответила она. — Ну ладно, — пожал могучими плечами орк и удалился. Темный проводил охранника долгим напряженным взглядом. — Может, мне проводить вас? — предложил Язолин с таким выражением лица, будто ей грозила опасность. — Если есть желание, — ответила девушка, и они пошли рядом, направляясь к зданию университета. Тут Рилинвар почувствовал на себе яростный прожигающий взгляд. Обернувшись, он увидел стоящего около столовой и наблюдающего за ними Армантаса, и гнев четко читался на его лице даже издали, что вызвало у него широкую белозубую улыбку. Мысли о неизвестном подростке не выходили у Вероники до конца дня. Даже когда она сидела в своем кабинете и составляла отчеты, проверяла тесты. Вдруг она услышала настойчивый громкий стук в дверь. Открыв, она увидела на пороге багрового от возмущения Селериана. — Как вы могли с этим исчадием ада, с этим мерзким созданием, с этим подлым негодяем!!! — начал с порога высказывать своё недовольство. Девушка в недоумении смотрела на него, решительно не понимая, о ком идет речь. — Селериан, зайди, будь добр, — сказала она, втащив его в свой кабинет. Он сел на диван, всё ещё пылая праведным гневом. Перед его горящим взором стояла сцена их разговора, за которым он наблюдал издали. Как она смотрела на него, улыбалась ему. Злость смешалась с досадой, обостряя каждую деталь. Теперь это ощущение окутывало его, как утренний туман, застывший в воздухе. В сердце росло чувство разочарования в самом себе и в собственной беспомощности. Его гнев превратился в горечь и обжигало губы, как вкус неудавшегося вина. Каждое её движение вызывало нарастающее раздражение, смешивалось с завистью. Почему она улыбалась ему? Почему не ему? Вспоминая прошлое, не одна прекрасная и родовитая эльфийка искала его расположения. Да и здесь ему не давали прохода настойчивые поклонницы. Так почему же какая-то неприметная инопланетянка предпочла ему другого. В чем он оказался лучше? Селериан тщетно пытался заглушить эту боль, но в сердце ещё горело недовольство. — Неужели вам нравилось, когда он... — запнулся эльф на полуслове. Дроу оказался прав. Воспитание не позволит ему интересоваться её интимными предпочтениями, и он не смог. Думал, что ярость придаст ему решительности, но на деле ком застревал в горле. — Поймите, какие бы он ни применил методы, чтобы соблазнить вас и лишить чести, он предаст при первой же возможности просто потому, что ему этого захочется. Я не хочу, чтобы вы жалели, не хочу, чтобы вы пострадали, — взволнованно говорил он. — Так, во-первых, успокойся. Во-вторых, кто этот загадочный он, который меня соблазнил и хочет мне навредить? — поинтересовалась она, сев рядом с ним на диван. — Вы говорили с ним после обеда, — уклончиво ответил Армантас, отводя взгляд. — Язолин, — ответила Вероника после недолгого раздумья. Селериан согласно кивнул. Вероника удивленно посмотрела на него. Не секрет, что тут дело не обошлось без дроу. Но что он мог сделать, чтобы довести эльдара практически до нервного срыва, девушка даже предположить не могла. Она глубоко вздохнула, даже не подозревая, какие дрязги происходят между этими двумя эльфами. И что она находится в центре этих событий. — Так, во-первых, меня никто не соблазнял. Конечно, приятно, что ты заботишься о моей репутации, но о своей чести я вполне могу позаботиться сама, — резко ответила девушка. — Но вы же были в том мерзком развратном заведении вместе с ним, — не унимался эльдар. — Да, в качестве культурного обмена. Кстати, с нами был и Солтран, — спокойно ответила Вероника, скрестив руки на груди. Она наблюдала, как светлый начал успокаиваться и сознавать, что его обманули, что по собственной горячности он чуть всё не разрушил. — Простите. Я не имел права спрашивать о подобном, — тихо произнёс Селериан, сообразив, что перешел дозволенную черту. — Наконец ты это понял, — спокойно улыбнулась девушка. Он встал с дивана и изящно, как могут только светлоэльфийские аристократы, поклонился ей. — Ещё раз прошу меня простить, — повторил он и покинул её кабинет. «Что творится между этими двумя?» — невольно подумала она, поймав себя на том, что в последнее время их пути часто пересекаются. Собираясь в общежитие, она сложила в портфель папки с бумагами, намереваясь перепроверить их перед ужином. И чуть не забыла на столе переводчик. Взяв наушник в руки, она снова вспомнила о темноэльфийском подростке, который её разыскивал. И тут она вернулась мысленно в то время, когда спасла от хулиганов на улице Ласшила темноэльфийского мальчика, необычного дроу с васильковыми глазами. Её словно окатили холодной водой. Он знал только её имя и где она работает. «Что же с ним могло произойти?» — думала она, спешно покидая кабинет, моля всех богов о том, чтобы он был всё ещё в караульном помещении охраны университета. Вероника буквально влетела в лифт, чуть не столкнувшись с Язолином. Его озаботил её взбалмошный вид. — Что-то случилось? — поинтересовался дроу, не покинув кабину лифта. Он вскоре поехал вниз. — Я вспомнила, я знаю того мальчика, — взволнованно ответила она. — Вот как, и теперь вы хотите взглянуть на него, — догадался Рилинвар. — Да, и, надеюсь, он ещё не ушёл, — ответила Вероника. Взгляд дроу посерьезнел. То, что она знала подростка, ничуть его не успокоило. Его вполне могли подкупить, и он, прикрываясь их знакомством, мог совершить своё черное дело. — Я иду с вами, — тоном, не терпящим возражений, произнес он. Девушка посчитала это ненужным, но возражать не стала. Вскоре они покинули лифт на первом этаже, а затем и само здание.