Эльфийский сонет, или Безухая

Уже больше десяти дней гостили темноэльфийские гости. И притязания Эваэля стали всё настойчивее. Теперь самое безопасное место было рядом с Зееритом. В остальных ему едва удавалось ускользнуть от навязчивых объятий хозяина дома. Язолину только и оставалось, что, краснея от неловкости, тихо лепетать: — Прошу вас, ваша светлость, не здесь. Когда настойчивые руки Эваэля порхали по пуговицам его рубашки, а жадные губы осыпали его поцелуями, приперев к стене коридора или спинке дивана, нависая над ним в библиотеке или оранжерее. — Lye lnya dagnir, lnya terpellie, lnya Mornemir, — шептал он, хотя Язолин не понимал ни слова. Тактика ускользающей жертвы себя оправдывала. Жажда обладания им всё росла, с учетом того, что время его пребывания в доме Армантас истекало. Подогревал интерес и тот факт, что молодые эльфийки, присутствующие на званном вечере, стали частыми гостьями в доме Армантас с явным намерением пообщаться с тёмными, в частности с ним. Он отвечал им взаимностью и охотно поддерживал беседу во время совместных прогулок по саду и парку, что вызывало ревностные взгляды Эваэля и Ланты и недоуменный Селериана. Искомый медальон то появлялся на теле хозяина дома, то его не было. Видимо, иногда он всё-таки клал его в сейф или тайник в своих покоях. Войны дома Боли и дома Печали не могли действовать активно, так как это могло стать заметным, ибо каждый слуга и охранник следили за темноэльфийскими гостями. «Нужно заканчивать с этим поскорее», — думал он, в очередной раз просыпаясь в объятиях Эваэля. И вновь заприметив на его шее медальон, Язолин нарочно остался один на одной из террас, сообразив, что Эваэль непременно этим воспользуется. Так и произошло. Вскоре он услышал осторожные шаги за спиной и его руки на своем торсе. Он обнял его за талию и привлек к себе. — Ваша светлость, если вы так будете себя вести, ваш интерес ко мне станет заметен окружающим. В том числе вашей жене и детям, — с легкой ноткой укора сказал Язолин. — Тебя это тревожит? — спросил Эваэль, разворачивая его к себе лицом. — Я не хочу становиться центром подобного скандала. У меня будут большие неприятности. Зеерит может отослать меня раньше, чем сам покинет ваш дом, — смущённо отводя взгляд, произнёс дроу. Не исключено, что в случае разглашения их связи Эваэль скажет, что это тёмный преследовал и совратил его, а может, и изнасиловал. В любом случае Язолин не желал такого исхода и проявлял максимум гибкости, чтобы избежать. — Тогда встретимся вечером, — предложил Эваэль и направился к выходу. Перед вечером его надо было как следует утомить. Чтобы он заснул после бурных постельных утех. — Ваша светлость, для меня будет честью, если вы согласитесь сразиться со мной перед нашей встречей, — попросил его Язолин. Эваэль внимательно посмотрел на него. В его глазах появился азарт. — Я видел, как ты сражаешься. У тебя великолепная техника, — ответил Эваэль. — Но я не видел, как сражаетесь вы. Возможно, мне будет чему у вас поучиться, — настаивал Язолин. Было заметно, что просьба темного немало польстила эльдару. Ближе к вечеру они встретились в тренировочном зале. Язолин выбрал узкий средней длины клинок, а Эваэль выбрал меч с односторонним широким лезвием. Они стали друг напротив друга и приготовились к бою. Язолин сделал первый выпад, переходя в сторону, чтобы ввести Эваэля в заблуждение. Лезвие его меча сверкнуло в тусклом свете зала, когда он провел стремительный прямой выпад, нацеленный в плечо соперника. Эваэль ожидал этого и сделал резкий шаг вбок и контратаковал широким замахом, пытаясь сбить Язолина с ног. Сражение продолжалось, с каждым ударом и блоком выявляя мастерство обоих, превращая сражение в стремительный и смертоносный танец. Язолин умело использовал свою гибкость, чтобы уклоняться от мощных атак Эваэля. В то время как последний старался взять контроль над расстоянием, его удары с шумом рассекали воздух. Они переходили с одного места на другое. То один, то другой завладевал инициативой, и Язолин поймал себя на том, что ему нравилась техника сражения Эваэля. Клинки пересекались с металлическим лязгом, словно сражались не только их владельцы, усиливая энергию противостояния. Спарринг становился всё более интенсивным. Каждый из них искренне желал продемонстрировать не только умения, но и стратегическое мышление. Через некоторое время они оба изрядно устали, и рубашки обоих покрылись влажными пятнами в характерных местах. Рубашка тёмного была призывно распахнута. Оба тяжело дышали, но глаза обоих неистово горели пылом прошедшего между ними сражения. Эваэль бросил меч и в несколько шагов приблизился к Язолину, заключил в страстные объятья и наклонился к нему, чтобы поцеловать. — Прошу вас, не здесь, — попросил дроу. Его цель была почти достигнута. — Я знаю более подходящее место, — сказал он, похотливо улыбаясь. Они быстро переместились в его кабинет, в ту самую потайную комнату. Неистовая страсть и жажда обладания царили над Эваэлем, что иногда причиняло Язолину боль. Казалось, он не мог им насытиться, словно в последний раз. — Что же я буду делать без тебя? — спросил светлый, когда сладостные конвульсии перестали содрогать его тело и он лёг рядом с Язолином, тяжело и часто дыша. — Найдёте себе другой объект для развлечения, — ответил Язолин. — Такого удовольствия, как с тобой, я не получал ни от кого, — прошептал он, и его пальцы скользнули по обнаженной груди тёмного. Вскоре, как и ожидал Язолин, Эваэль уснул крепким сном, положив голову ему на плечо и обнимая за талию. Поза была не совсем удобной для того, чтобы открыть медальон, инкрустированный драгоценными камнями. Он взял его в руку и стал тщательно рассматривать кромку медальона на предмет открывающей пружины или рычага, иногда замирая от того, что Эваэль шевелился во сне. Наконец его ловкие пальцы нащупали небольшой выступ. Он нажал на него, и медальон раскрылся. Флешка была совсем крохотной. Язолин извлёк её и закрыл медальон. Теперь была ещё одна проблема — как выползти из-под тела Эваэля, который использовал его как дакимакуру. Он осторожно пошевелился, убирая его руку со своего торса, но Эваэль тут же притянул его к себе ближе, не желая расставаться со своей добычей. После нескольких попыток ему всё же удалось выскользнуть из его объятий и, подойдя к своей одежде, вытащить телефон и выйти из комнаты. Он позвонил одному из воинов дома Печали. — Она у меня, — подтвердил Язолин. Через пару минут, которые показались ему вечностью, ему позвонили. Все это время он то и дело посматривал на потайную дверь, опасаясь, что Эваэль может не вовремя проснуться. Вместо ответа на звонок Язолин открыл дверь. Перед ним стоял дроу из свиты Зеерита, с небольшим гаджетом в руках, он вошёл в кабинет и закрыл за собой дверь, чтобы его не заметили с коридора. Окинув обнажённого Язолина полунасмешливым взглядом, произнёс: — Сногсшибательно выглядишь. — Поторопись, — сказал Язолин, отдавая ему флешку. Скачивание информации заняло всего пять минут, и дроу, вернув ему флешку, покинул кабинет. Язолин вернулся в комнату, где безмятежно спал Эваэль, вернул флешку в медальон, осторожно лёг с ним рядом и долго не мог заснуть. Через пару дней визит темноэльфийского принца был закончен. Все договоры были обговорены и подписаны. Ласселанта вцепилась в Язолина, обнимая его за талию, и не скрывала своих слёз. — Я тебя никогда больше не увижу, — всхлипывая, говорила она. — Это ничтожная потеря, Ланта, — говорил он, успокаивающе гладя её по светлым волосам, то и дело натыкаясь на неприязненный взгляд Селериана. «Вот кто точно по мне скучать не будет, а жаль», — подумал Рилинвар. Когда они уже направились к ожидающим их автомобилям, после того как Зеерит попрощался с хозяевами дома, Эваэль вдруг остановил Язолина. — С добром или ненавистью, я хочу, чтобы ты иногда вспоминал обо мне, мой Морнемир, — сказал он, и тоска в свете зеленых глаз говорила о том, что он был искренен. — Если я и забуду о вас, то очень нескоро, — ответил Язолин и пошёл прочь. После их отъезда, когда минуло почти три недели, в сеть попал файл с подробным расположением охранной системы императорских дворцов и физического расположения императорской гвардии. Разразился грандиозный скандал. Эваэль чудом избежал серьезных для себя последствий в виде лишения титула или тюремного заключения и обвинения в предательстве. Кое-кто требовал его смертной казни. Но император, помня о его заслугах, ограничился отстранением от должности. Хотя отношение к нему и его семье среди высшей аристократии резко ухудшилось, как к опальному дворянину. И это тяжелее всех переносил Селериан, обвиняя во всем одного дроу, которого часто видел возле отца.

***

 Язолин остановил Веронику прямо у здания караульного помещения, взяв за предплечье. — Вы уверены, что стоит встречаться с этим подростком? Вдруг это не тот, о ком вы думаете, — насторожился он. — Вот я и хочу это проверить, — настаивала девушка. — Это может быть опасно, — не унимался дроу. — Ты что, во всех врагов видишь? — удивилась Максимова. — Поэтому и жив до сих пор, — продолжал Рилинвар. — Нужно менять свой подход к окружающим, — строго глядя на него, произнесла Вероника. — Ну если только к вам, — заигрывающе произнёс тёмный. Девушка настороженно посмотрела на него. — То есть, по-твоему, я не опасна? — поинтересовалась она. Дроу отрицательно покачал головой. — Люди полны сюрпризов, иногда не особо приятных, — напомнила она. — Только не вы, — уверенно произнёс дроу. Девушка пожала плечами и пошла прочь, продолжив путь. Объяснила цель визита орку, что дежурил перед дверью, их пропустили. Оказавшись в здании, она увидела два кабинета, на вывеске одного было имя Тургона. Без стука вошла. Орк сидел за широким деревянным столом и что-то просматривал на компьютере, поднял на непрошеных гостей суровый взгляд, недовольный тем, что его прервали. — Я пришла взглянуть на того мальчика, — сказала Вероника. Тургон откинулся на спинку массивного стула. — Во-о-от как, — протянул он, видимо недовольный тем, что она отказалась прийти сразу. — Вы его выгнали? Он ушёл? — взволнованно спросила девушка. — Да что ж мы, звери какие. Накормили, искупали, обработали раны. Спит теперь, — объяснил орк. — Раны? — насторожилась девушка. — Избили его сильно. Одежда местами порвана, и сюда он шёл пешком неизвестно сколько, — объяснил начальник охраны. — Я могу его увидеть? — спросила девушка. — Идёмте, — сказал орк, поднимаясь из-за стола. Оказавшись в коридоре, дроу опять остановил её. Тревога не покидала его. — Вы уверены, что это не ловушка? Он может быть подослан тем светлоэльфийским принцем, с которым у вас были конфликты, — не унимался Язолин. — Ну ты же со мной. Значит, мне нечего бояться, — заявила девушка. Дроу удивлённо посмотрел на неё. — Вы хотите переложить всю ответственность на меня? — спросил он. — Ты же сам за мной увязался. Я же говорила, что люди коварны, — улыбаясь, напомнила Вероника. Язолин усмехнулся, сообразив, что его подловили, но это ему понравилось. Они тихо вошли в огромное помещение, в котором располагались массивные кровати. На крайней из них спал юный дроу в камуфляжной футболке необъятного размера, заботливо укрытый одеялом. Белые короткие волосы и неожиданно чёрные длинные ресницы, ссадина на скуле, которая уже начала отекать, заклеенная пластырем, и такая же на лбу. По отёкам возле глаз она поняла, что и там у него были синяки. Девушка уже успела забыть, как выглядел тот темноэльфийский подросток, которого она спасла от светлоэльфийских хулиганов. Язолин пристально смотрел на него, и в памяти всплыл неясный образ юного дроу, который был бы того же возраста и, возможно, телосложения, который иногда снился ему. — Ну что? Это он? — тихо спросил Язолин, увидев её замешательство. — Как его зовут? — спросила она у орка. — Филрус или как-то так, — ответил Тургон. — Да, это он, — подтвердила девушка, и они вышли тихо, чтобы не разбудить спящих, так как в комнате спали ещё три орка, сотрясая воздух негромким храпом. Если эльф спал под такую какофонию, то он изрядно вымотался. — Странные у вас знакомства, — удивился Тургон. — Что вы намерены делать? — спросила девушка у орка о судьбе подростка. — Я проверил, его никто не ищет, значит, он бродяга. Но поскольку он ещё малой, мне следует сообщить в службу опеки, и он попадёт в приют, — объяснил Тургон. Вероника задумалась. — А вдруг заявление ещё не подали. Вдруг надеются, что он вернётся, — предположила она. Орк только усмехнулся её наивности. — Таких вряд ли будут искать. Кому нужен светлоэльфийский ублюдок? Таких полно на улицах. Только этому пареньку повезло: он выглядит почти как чистокровный дроу. К другим отношение хуже, причем и темных, и светлых, — разъяснил Тургон. — То есть один из его родителей эльдар, — удивился Язолин. — Ну, судя по его внешности, голубым глазам и по тому, что он идеально знает светлоэльфийский и всего лишь несколько фраз на межпланетном. Он что-то говорил про светлого опекуна. Видимо, его семья недавно переехала в Ласшил, — предположил орк. — Что же могло случиться? — встревоженно размышляла вслух девушка. — Его бы врачу показать не мешало. Вдруг серьёзное что, — с настороженностью произнёс орк. — Хорошо. Когда он проснётся, сообщите мне. А я поищу в городе клинику, в которой его смогут осмотреть, — сказала Вероника. — Да зачем искать. В местный медпункт обратитесь. Надтель тоже тёмный. Малого посмотреть он не откажется, — сказал орк. — Хорошо, — согласилась девушка, и они с дроу покинули караульный пункт. Они шли по дорожке, направляясь к зданию общежития. На лице девушки была гамма противоречивых эмоций: от тревоги до недоумения. Кто мог до такой степени ненавидеть темноэльфийского подростка, что избил его, вынудив бежать из дома, только из-за того, что он полукровка? Даже если он в чём-то виновен, это не стоит избиения до такой степени. Мысли о нём пронзали её сознание, заставляя сердце сжиматься от горечи. Как можно быть настолько жестоким? Она представила себе его испуганные васильковые глаза, полные слёз и безнадежности, и ярость обуяла её. Неужели кто-то не понимает, что кровь и происхождение не определяют эльфа? Этот юный дроу мог быть талантливым, умным и добрым, но его заклеймили лишь за то, что в его жилах текла чужая кровь. Какими чудовищами были те, кто поднимает руку на ребёнка? Ненависть, вырастающая из страха или предрассудков, казалась ей самой мерзкой из эмоций, испытываемых разумными существами. Сколько ещё жизней будут загублены подобными заблуждениями и как этому противостоять? «У меня будет очень долгий разговор с его опекуном, когда он явится за ним», — кипя праведным гневом, думала Вероника. И была уверена, что он за ним всё-таки придет. Так они молча дошли до крыльца общежития, ведущего на человеческую половину, около которого, нервно прохаживаясь туда-сюда, их ждал Селериан. Увидев Веронику с Язолином, его глаза гневно сверкнули. Он чеканным шагом подошёл к ним и, взяв девушку за предплечье, отвёл от дроу в сторону. — Леди Вероника, вы рискуете, оставаясь наедине с этим типом, — сказал он, косясь на Язолина. «Сегодня всеэльфийский день заботы обо мне», — усмехнулась про себя Вероника. — Он просто сопровождал меня. Что в этом опасного? — удивилась девушка. — Куда сопровождал? — подозрительно оглядываясь на тёмного, произнёс Армантас. — К Тургону, встретиться с кое-кем мне знакомым, но он утомился и заснул. Так что встреча не состоялась, и придётся снова идти туда, — расплывчато объяснила Вероника, не вдаваясь в подробности. — Кто этот кто-то? — продолжал допрос Селериан, строго глядя на неё. — Поверь, это не стоит твоего внимания, — попыталась она прервать его. — И всё-таки ответите, — настаивал эльдар. — Он тёмный, и он подросток, — ответила девушка, желая поскорее прервать этот диалог. — Дроу опасны даже в младенчестве, — сказал Селериан. «Это никогда не кончится», — мысленно вздохнула она. — Ты зачем-то пришёл сюда. Можно узнать о цели твоего визита? — спросила она, желая сменить тему разговора. — Я хотел, чтобы вы оценили мои стихи, — отчего-то заливаясь краской смущения, произнёс Селериан, давая понять, насколько это личное для него. — О, так ты поэт, — изумилась девушка, одарив его восхищённым взглядом. — Я бы тоже с удовольствием послушал, — отозвался Язолин, прислушавшись к их разговору. — Много чести, — огрызнулся Селериан, злобно сверкнув взглядом. — Не преувеличивай их значимость. Наверняка это какая-нибудь посредственность рифмоплета, — насмехаясь, дал оценку дроу. Эльдар побагровел от ярости. — Какое право ты имеешь судить об этом? — угрожающе надвигаясь на дроу, произнёс эльдар. — Какое сам себе дал, — продолжал дразнить его Язолин, не собираясь отступать. Не успел он опомниться, как ему пришлось уворачиваться от прямого удара кулаком в лицо. — Селериан, прекрати! — попыталась остановить начинающуюся драку Вероника. — Мальчики, почему вы ссоритесь? — в пылу начинающегося кулачного боя услышали они голос Марка Францевича, услышавшего шум и вышедшего на крыльцо. Драка тут же прекратилась, едва начавшись. Девушка строго посмотрела на эльфов. — Господа, завтра после занятий жду вас в своём кабинете, — сказала она и поднялась на крыльцо. Печальный вид математика не укрылся от её внимания. Дебоширы поспешили удалиться. — Что же с ними делать? — сокрушаясь, вздохнул Марк Францевич. — Я над этим подумаю, — сказала Вероника и вошла в здание.