Эльфийский сонет, или Безухая

Пуля не выходила у Вероники из головы. Как она могла оказаться в престижном учебном заведении? Девушка попыталась восстановить хронологию событий. «Если бы я была киллером, то лучшего способа провести оружие и боеприпасы просто не придумать. Особенно если я преподаватель этого заведения, куда их должны привести. Интересно, Кемендил знал про то, что патроны не холостые?» — размышляла она, вертя патрон в руках на перемене, ожидая очередную группу студентов. По-хорошему, надо было бы обратиться в полицию. Она бы так и сделала, будь она на Земле. Но здесь, на Истре, неизвестно, как все повернут здешние стражи порядка. Как только студенты зашли в аудиторию, она спрятала её в стол. — Ранее мы начали рассматривать виды дипломатии. На сегодняшней лекции мы остановимся на так называемой дипломатии канонерок. На мой взгляд, не самый лучший вид дипломатии. Сначала выведем понятие «канонерка». Что это вообще такое. Канонерка или канонерская лодка — это небольшой боевой корабль, оснащенный артиллерийским вооружением. Основное назначение таких кораблей — ведение боевых действий в прибрежной зоне, на озерах и реках. Также они использовались при охране. Как вы, наверное, уже догадались, этот вид дипломатии связан с демонстрацией силы для достижения своих внешнеполитических целей. Она заключается в оказании давления на менее развитые и мощные страны с целью заставить их принять неравноправные договоры, выгодные для страны-агрессора, в том числе и с помощью военного флота. Этот метод был эффективен, так как наличие мощных военно-морских сил позволяло странам создавать военные базы и получать коммерческие преимущества по всему миру, — начала она лекцию. — Ну это вполне справедливо. Слабый должен подчиняться сильному, — отозвался кто-то из студентов с предпоследней парты. — Как сказать. Выстраивая дипломатические отношения, страны всё-таки рассчитывают на долгое взаимовыгодное сотрудничество. А если какая-то страна действует с позиции силы, то наверняка наживет в лице притесняемой страны врага, который будет тайно помогать более сильному врагу страны-агрессора. К тому же, если притесняемых стран несколько, то они могут объединиться в коалицию против притесняющей страны, и кто знает, на чьей стороне тогда будет перевес, — возразила Вероника. Рабочий день прошел относительно спокойно, но в конце для девушки было одно дело деликатного характера. Тех студентов, которые участвовали в дебоше во время праздника в Безухом квартале, по уставу университета должны были исключить. При этом поблажек ни для кого не делая, но Вероника предложила на первый раз простить их и заменить отчисление общественно полезными работами. Уборкой парка и аллеи. При этом вопреки уговорам Кемендила его августейшее высочество не избегнет той участи, что и все остальные. Уборка будет проходить под тщательным наблюдением гоблинов-садовников, орков-охранников и самой Вероники. Она пришла в беседку в парке, в которую через некоторое время зашёл Тургон. Преодолев возмущение, протест и брезгливость, эльфы, несмотря на расовые разногласия, подгоняемые садовниками, вскоре стали работать организованно и слажено: несколько собирают листья в кучи граблями, один сгребает в мешки, третий уносит из парка ближе к аллее, на которой уже стоит небольшой грузовик. Смотреть, как цвет эльфийской аристократии выполняют работу слуг, было сплошным удовольствием. Но постепенно их усердие вызвало в землянке невольное восхищение. «Могут же, когда хотят», — улыбнулась про себя она. Начальник орочьей охраны, высокий глыбообразного телосложения орк, внимательно посмотрел на девушку, которая следила за орудующими веерными граблями и собирающими опавшую листву и мусор в огромные пакеты эльфами. — Давно надо было приструнить этих хилых зазнаек. Возомнили себя пупом земли. Особенно этот, — сказал орк, кивнув в сторону эльфийского принца. Девушка посмотрела на него, подозревая, что и оркам из охраны достаётся от него. Максимова не раз была свидетельницей того, какие нелестные высказывания он бросал в сторону охранников, называя их тупыми, безмозглыми. Она понимающе взглянула на него. Но в это время его высочество Алдарион, не стесняясь в эльфийских выражениях, поносил весь безухий род и её в частности, вопя, как потерпевший, словно это что-то могло изменить. — Будьте вы прокляты, безухие вонючки! Видал я в гробу всех ваших родственников до десятого колена! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!! Вероника спокойно взирала на всё это безобразие из беседки. — Просто музыка для моих ушей. Вот так бы слушала и слушала, — с восхищенным придыханием произнесла она. Тут она услышала громогласный хохот Тургона и невольно вздрогнула от неожиданности и с удивлением посмотрела на него. Это было несколько затруднительно, ведь она даже до плеча ему не доставала. — Вы, безухие, не перестаете меня удивлять. Особенно вы. С вашим появлением здесь работать стало гораздо веселее. Временами вы напоминаете орков, — сказал он, отсмеявшись. — Сочту это за комплимент, — улыбнулась в ответ она. Вернувшись в общежитие, поужинав, Максимова решила уединиться в лесу и почитать книгу о местной флоре, которую до этого взяла в библиотеке. Вероника, сидя под деревом, углубилась в чтение энциклопедии. Она была очарована разнообразием видов и их особенностями. Некоторые из них были очень похожи на известные ей земные растения. Страницы книги словно оживали перед её глазами, рассказывая о каждом растении и легенды, связанные с ними. Хотя надписи на эльфийской вязи она не понимала. С каждой прочитанной страницей девушка всё больше погружалась в мир природы Исилсилтрина, сознавая, насколько он был удивителен и разнообразен. Шорох листвы дерева и колыхание высокой травы сопровождали её чтение и являлись самым подходящим фоном для того, чем она была занята. Селериан заметил её ещё издали, пожелав прогуляться по лесу, когда дневная жара отступила. Вероника была полностью погружена в чтение, рассматривая яркие большие иллюстрации. Он решил подойти ближе. Девушка даже не обратила на него внимание. Вдруг насекомое, очень похожее на земную бабочку, опустилось на страницу книги. Её крылья переливались всеми цветами радуги. Вероника старалась не спугнуть красивое насекомое и полюбоваться им как можно дольше. Вскоре оно улетело. Она с улыбкой проводила его взглядом, затем вернулась к чтению, так и не заметив, что за ней уже следят в непосредственной близости. «Чтобы вызвать к себе благосклонность, надо проявить самому заинтересованность хоть в какой-то мере», — размышлял он, стоя за деревом. Увидев, что она читает, он несколько удивился. Её предпочтения показались ему странными. Что ж, он считал себя неплохим актером. Заинтересованность сыграть для него не составит труда, но вот что-то большее... Сможет ли он сыграть любовь, он не знал, и это придавало его игре ещё и привкус азарта. Возможность проверить свои силы. Как долго она сможет сопротивляться его притягательности и его неповторимой красоте, его обходительности и как скоро она упадет в его объятия. Мелкая дрожь охватила его тело от предвкушения скорой победы. Ведь самое большое удовольствие он получит, когда ему удастся победить Язолина. Настало время действовать. Селериан вышел из-за дерева. — Добрый вечер, леди Вероника. Вижу, заняты чтением, — сказал он, нежно улыбаясь. — Добрый вечер, Селериан. Прогуливаешься? — догадалась она, окинув его внимательным взглядом. Классическая рубашка синего цвета и черные брюки. Этот строгий стиль невероятно шёл сереброволосому эльфу. Казалось, он родился в классическом эльфийском костюме. Но и немного свободы, как сейчас, его облику вовсе не вредило. — Вечерний воздух прохладный и свежий, — поэтично ответил эльдар. — Ты говоришь, словно стихи сочиняешь, — усмехнулась девушка. Ошарашенный взгляд черных глаз выдал его смятение. «Как она узнала?» — настороженно подумал он, хотя нередко за ним замечали такое, что он начинал говорить рифмами. — Может, прочитаешь что-нибудь? — улыбаясь, попросила она, наблюдая, как уверенный в себе эльф заливается краской смущения. — Ну... Я... — вконец растерялся Армантас. — Если не хочешь или не готов, то не нужно, — попыталась она вывести его из замешательства. Но вместо того, чтобы успокоить, это оскорбило его. Она настолько недооценивает его, что думает, что он не способен на экспромт. Ну уж нет. Через несколько мгновений раздумий он начал читать навеянный окружающей обстановкой стих. Природа не раз являлась для него источником вдохновения. Он сел рядом с ней на траву, не боясь испортить дорогую ткань одежды, и начал декламировать:

В вечерней тиши, где воздух свеж и чист,

Листок с ветвей, словно грусть, опускается вниз.

Солнце клонится, знойный день завершая.

Мир умолк, в блаженный покой погружая.

В небе красном как кровь полыхает закат

Облака-корабли в зареве пламени кружат

Река тихо поет, словно песнь старине.

Трава шепотом тайны поведает мне.

Звезды мерцают многоцветьем бриллиантов,

Диск луны, будто жемчуг сияет, странно.

Ночь наступает, окутав тишиной, затаён,

И мир засыпает, погружая всё в сон.

Вероника улыбнулась какой-то задумчивой улыбкой. Он ждал её оценки с замиранием сердца, словно от этого зависела его жизнь или смерть. — Замечательные стихи. Ты очень талантлив, Селериан, — произнесла она. — Благодарю, — ответил он, ещё больше теряясь от неловкости. Он часто слышал овации и хвалы из уст тех, кому посчастливилось слышать или читать его стихи. Но почему было так волнительно слышать невзрачную похвалу этой безухой. — Интересуетесь нашей природой, — решил он сменить тему разговора, давая себе возможность успокоиться, заметив содержание книги и иллюстрации. — Да. Она у вас очень похожа на нашу земную. Только вот эльфийские названия я прочитать не могу. Даже не знаю, чей это диалект, — объяснила она с тенью досады в голосе. — Вот в этом я охотно помогу. Пояснения написаны на моем родном языке. Что бы вы хотели, чтобы я перевёл? — спросил он. Девушка указала на картинку с красивым крупным цветком алого цвета и надпись на эльфийском напротив неё. Campilosse. — Кампилоссе. Дикая роза, — прочитал эльдар. Вероника перевернула страницу и указала на другое растение, состоящее из тонких ажурных листьев, и название около картинки. Eldasilque. — Эльдасильквэ. Папоротник «эльфийский локон», — продолжал Селериан и поймал себя на мысли, что это начинает ему нравится. Девушка перевернула страницу и увидела знакомое растение. Такое же очень распространено на её родной планете, на её родине. Сердце защемило тоской по знакомому городу. Что где-то в уголке её души замирает ностальгия. Вероника вспомнила запах дождя на асфальте после жаркого дня, шум транспорта за окном и веселый голос Ларисы, которая будит её по утрам, с которой они вместе переживали важные моменты в жизни. На мгновение Вероника захотела вернуться в то время, когда было проще и беззаботнее. С её губ сорвался негромкий вздох сожаления при взгляде на красные шапки цветков знакомого ей растения. Рядом с изображением которого было написано: «Camilot». — Камилот. Красный клевер, — озвучил Селериан. — Камилот?! — удивилась она, ибо знала это слово под другим значением, не подозревая, что на Земле и здесь есть похожие названия. — А что на вашем языке означает Авалон? — осмелилась спросить она, вспомнив легендарную сказочную страну. — Это небольшой портовый город на севере Светлоэльфийского государства. Но откуда вы узнали? — удивился Селериан тем, что девушка ещё и географией его страны интересуется. «Неужели кто-то из эльдар все-таки достучался до её неприступного сердца», — подумал Селериан, и от этого было одновременно волнительно и страшно. Вдруг у него появился ещё один соперник, кроме дроу. Они просматривали энциклопедию до того момента, как опустились сумерки и читать стало невозможно. Тишина окутала зелёные аллеи и мерцающие фонари, бросавшие световые узоры на скамейки и витые железные беседки. Шум постепенно утихал, уступая место умиротворению парка. В воздухе пахло свежим летним ветром и цветами, что в вечерней прохладе чувствовалось отчётливее. Всё вокруг погружалось в дремоту, нарушаемую тихим говором прогуливающихся студентов. Мир замедлил свой ход, чтобы дать возможность каждому насладиться вечерней прохладой, загорающимися на небе звездами. Селериан и Вероника шли по направлению к преподавательскому общежитию, так как эльф вызвался проводить девушку, поступив как истинный джентльмен. Возле порога небольшого крылечка они распрощались. — Спасибо, что помог, Селериан, — поблагодарила она. — Не стоит благодарности. Мне и самому это было интересно, — улыбнулся он с лёгкой ноткой благосклонности. — Спокойной ночи, лорд Селериан, — сказала она. — Спокойной ночи, леди Вероника, — ответил эльф, и девушка вошла в здание. Он шел по аллее один, стараясь прислушаться к своим ощущениям. Что он чувствует к ней? Вопреки всему, в его душе царило спокойствие и невозмутимость. Но что-то тревожное уже появилось где-то в уголке его сердца после их встречи с Вероникой в лесу, и этот зарождающийся огонек он старался всеми силами затушить, как что-то непривычное и, возможно, способное принести дискомфорт и смятение в его душу. Эльф не торопился делать выводы из всего того, что случилось, и принимать какие-то решения. Ему не нужны были слова или действия. Вместо этого он позволил себе просто ощущать, наслаждаться моментом и вглядываться в глубины своего собственного сознания. Интонация её голоса, её взгляд, её запах. Будучи в непосредственной к ней близости, за ароматом парфюма его тонкое обоняние уловило волнующие нотки, которых он раньше не различал. И это было интригующе. Одно было для него ясно. Ему понравился этот вечер, и жаль, что такое вряд ли повторится. Вскоре откуда ни возьмись появился Гаэллар, и они вместе вернулись в светлоэльфийское общежитие. Будучи под впечатлением, он долго не мог уснуть в эту ночь. И не менее странный сон приснился ему, когда объятия Морфея оказались сильнее впечатлений. Он шёл по цветущему саду с высокой нескошенной травой и ещё издали увидел прекрасную яблоню, усыпанную цветом. Не раздумывая, он устремился к ней, но стоило ему приблизиться, как он понял, что в саду не один. Под яблоней безмятежно спал кто-то. Подойдя ближе, краской смущения залились его щёки. Это была обнаженная девушка. Он знал, что должен уйти, ибо неприлично подглядывать за другими, но разве прилично было спать в таком виде. К тому же от созерцания плавных изгибов её тела он не мог оторвать взгляда. Что-то поманило к ней, заставило приблизиться к ней, продолжая любоваться столь соблазнительной картиной. Девушка мирно спала, словно нежный ангел, спустившийся с небес. Лепестки цветов, редко срывающиеся с веток, легко касаются её светлой с розоватым оттенком кожи, создавая волнительную картину благодушия и красоты. Её тело обрамлено изящной линией утонченных форм, словно скульптура, созданная самой природой. Округлые плечи плавно переходят в изящную линию рук, заканчивающуюся тонкими запястьями. Небольшие полушария груди с темно-розовыми ореолами сосков слегка поднимаются под спокойным ритмичным дыханием. Мягкий живот переходил в округлые бедра, манящие обещанием удовольствия. Стройные ножки с округлыми коленями заканчивались небольшой ступнёй. Её изящные руки и стройные ноги были словно созданы для танца. Гладкая кожа, словно переливающийся шёлк, была полна нежности и неповторимой женственности. Волны длинных черных волос, распростёртыми в траве, словно наполненные серебристыми нитями, подчеркивали безупречность этой картины. Он не мог пошевелиться. Не мог оторвать от неё взгляда, в котором восхищение сменилось жаждой обладания. Но он не смел нарушить эту самую прекрасную из когда-либо видимых им картин. Всё вокруг неё было наполнено запахом редких цветов и свежести. Пение птиц и шелест листьев создают музыкальное сопровождение её идиллическому сну. Солнечные лучи то и дело ласкают её порой в самых интимных местах, бесстыже касаясь горошин сосков её груди, ложбинки между ними, пупочной впадины и лобка, заставляя эльфа краснеть ещё больше, но не отводить взгляда. Её дыхание ровное и спокойное, будто подтверждение того, что эти ласки ей нравятся. Яблоня, под которой она спит, начинает сбрасывать лепестки розовых цветков, словно желая укрыть её от постороннего взгляда. Но каждый лепесток на её коже только подчеркнул неповторимость её манящего образа. Ветер ласково касается её волос, словно тоже хочет принять участие в ласках, принося свежесть и прохладу, словно целуя её тело и локоны её волос, отдавая дань её неповторимой прелести. Вдруг она открыла глаза и посмотрела на него. Во взгляде её серых глаз не было испуга, неловкости или оскорбленности. Будто она ждала только его, словно эта неповторимая картина была создана именно для того, чтобы у него вызвать восхищение. Что захоти он, они бы сплелись в жарких объятиях прямо здесь, в высокой траве сада. От одной мысли об этом ему стало жарко. И этот еле уловимый дурманящий аромат, исходящий от её тела, как бы говорил: «Я вся твоя, я существую только для того, чтобы ты прикоснулся ко мне». Она улыбнулась, и неведомая сила потянула его к ней, чтобы запечатлеть на её сладких губах самый нежный из поцелуев. Он проснулся с первыми лучами рассвета, что было неоднократно. Все тело словно пылало. Беспокоила боль внизу живота. Он встал с постели, как всегда, и после принятия душа сел за свой стол. Нередко он давал выход своим чувствам и впечатлениям на бумаге. Но теперь всё было несколько иначе. Он начал писать, но строчки путались. Рифма упрямо не складывалась. Он зачеркивал и снова писал. Зачеркивал и снова писал, но потом остановился. Эмоции били ключом, но чувства и мысли вступили в конфликт друг с другом. «Она не может быть настолько прекрасна. Просто не может», — убеждал он себя.