стандартная процедура идеального расставания

      Сана не уверена, что она когда-нибудь привыкнет к этому чувству. Было что-то странное и как будто ненастоящее вокруг, хотя девушка отдавала себе отчет в том, что это реальность. Та самая реальность, которая теперь ее окружала. Гул перебивающих друг друга голосов, которые спорили о самых абсурдных вещах. — Почему ты решила, что ей понравятся танцы? Это же Сана! — Вот именно! Ей тоже нравится танцевать, — Момо надулась, откинувшись на спинку дивана и сложив руки на груди. — И ее лучшая подруга планирует открыть собственную студию, так что она будет обязана привести туда своего ребенка. — Может быть она захочет петь, Сана громче всех орет в караоке, — парировала Наен. — Громче до того момента, как Джихе выпьет пятую бутылку… — пробормотала про себя Чонен, радуясь, что с ними не было Джихе, потому что она обязательно чем-нибудь бы в нее кинула. — Возможно, ей захочется проводить больше времени дома. Хочешь, я познакомлю ее с видеоиграми? Это отличное хобби, они развивают мелкую моторику, логику, воображение… — Мина обеими руками взяла ладонь Саны, смотря на нее с горящими глазами. — Вау, Митан, от тебя я этого точно не ожидала, — только и смогла выдохнуть Сана.       Так продолжалось около недели. После того, как Сана очень тонким дрожащим голосом огласила пол своего ребенка, квартира Наен и Чонен не оставалась пустой ни на мгновение. Девушки очень бурно обсуждали все будущие активности (как и думала Сана), в которые они погрузят ее дочь.       Дочь.       Это слово все еще чужеродно звучало у нее в голове. Раньше все мысли о ребенке сводились к чему-то бесформенному, у чего еще не было определенных черт и отличительных признаков. Но теперь Сана видела маленькую девочку. Не буквально, конечно, но где-то у себя в голове она представляла ее. Она будет красивой, потому что, что ж, Сана отдавала себе отчет в собственной внешности. Хотя мерзкие частицы сомнения вызывали зуд под ее кожей теперь еще чаще, когда у ее ребенка появилось что-то более ощутимое, чем просто сам факт его существования. Это был не только ее ребенок. — Сана? — Наен позвала ее со своего места. — Так что ты думаешь? Каннам или Апгуджон? Говорят, что в Намсиле тоже сейчас неплохо развивают инфраструктуру… — Она про детский сад, — шепнула ей на ухо Мина.       Сане оставалось только очень глубоко вздохнуть. Вздохнуть и подумать о том, что Джихе бы обязательно предложила отдать ее дочь на какую-нибудь спортивную секцию.

***

      На стене очень громко тикали часы. Этот звук всегда раздражал, к нему невозможно было привыкнуть. Словно внутри головы какой-то маленький человечек стучит по черепной коробке. Монотонно, методично, упорно. Джихе каждый раз ерзала в этом кабинете. Было что-то неприятное в воздухе, как будто оно залезало под кожу и расчесывало мышцы изнутри. Девушка была не уверена, что так должен чувствовать себя человек в кабинете родной матери, но для нее реальность была такова. «Может быть, все так чувствуют себя в кабинете прокурора, даже их дети? Может быть, это нормально?». Она много раз задавала себе эти вопросы, но была недостаточно наивной, чтобы не знать на них ответы. — Это все, что ты успела сделать? — прозвучал голос, отскакивая от стен и ударяясь аккурат в голову Джихе. Госпожа Пак несколько секунд посмотрела на опущенную голову напротив нее, медленно листая страницы. — Есть какие-то другие дела? — Я готовлюсь к экзаменам, выпуск отнимает немного времени, — тихо ответила Джихе.       Напротив послышалось хмыканье, и женщина откинулась в своем большом кресле, снимая очки и откидывая их на стол. — Не рассказывай мне сказки, я знаю, что нагрузка там ничто по сравнению с тем объемом работы, который ты выполняла в Лондоне. Я пошла тебе навстречу, когда ты попросила о возвращении. Я ожидаю полной отдачи. Или у тебя снова появились отвлекающие факторы?       Кулаки девушки сжались, костяшки побелели, и было хорошо, что в это время она смотрела вниз, потому что свирепость ее взгляда было никак нельзя проконтролировать. Верно, все то, что не позволяет вовремя выполнять работу, нужно отметать в сторону, как отвлекающие факторы. Такую мантру эта женщина вбивала ей в голову из года в год. — Мне нравится семья Ю. У них неплохой ресторан, хотя буйабес там готовят просто отвратительно. Наен тоже хорошая девочка, карьеристка, хоть и глупенькая. Но сейчас они мешают тебе, Джихе. Ты должна сосредоточиться на том, чтобы стать высококлассным юристом, а для этого нужно уметь расставлять приоритеты, — Госпожа Пак двинулась вперед, ставя локти на стол и соединяя руки в замок. — Или тебе мешает кто-то еще? — Нет, — почти сразу судорожно ответила Джихе. — Мне никто не мешает, просто нужно немного времени адаптироваться. Я успею все подготовить.       Женщина склонила голову, продолжая пристально рассматривать дочь перед собой. Джихе нервничала, это было видно по небольшой дрожи в руках, по покусыванию губ и отбивающей легкий ритм ноге. Неизвестно, нравилось ли матери ставить собственного ребенка в такое положение, но она ничего не предпринимала, чтобы облегчить это состояние. Но Джихе привыкла. — Не думай дурачить меня. Я родила тебя, я знаю, когда ты что-то скрываешь. Не заставляй меня снова повторять наши условия.       В конце концов Госпожа Пак отодвинулась, снова возвращая внимание к различным бумагам на столе. Джихе поднялась со своего места, отвесила поклон в девяносто градусов и вышла из кабинета. Как только дверь за ее спиной закрылась, в стену напротив моментально устремился твердо сжатый кулак, успев коснуться ее несколько раз, прежде чем тонкая струйка крови потекла по идеально белой стене. Девушка дышала глубоко и часто, прослеживая глазами красный след. Через несколько секунд она проморгалась, выпрямляясь и стряхивая с костяшек остатки крови. Она поправила пиджак, вытащила из кармашка платок и приложила его к кулаку, туго оборачивая ткань вокруг ладони.       Ее плечо продолжала оттягивать сумка с невидимым грузом, потому что в ней лежало дело, которое ей поручила мать. Это всегда было что-то нетривиальное, но оно не переставало быть невероятно сложным, потому что это всегда были дела политиков. А, как известно, в Южной Корее политик либо виновен в чем-то, либо мертв. Джихе по-настоящему тошнило каждый раз, когда она открывала папку с любым делом, потому что они всегда вели за собой наказание невиновных. Авария с дорогим внедорожником, в которым оставался виноват водитель небольшого грузовичка; пьяная драка в престижном клубе, волшебным образом организованная каким-то барменом; изнасилование модели во время одного из светских вечером, которое устроил ее собственный парень — это лишь небольшой список того, о чем Джихе знала. А таких дел у ее матери были десятки, если не сотни.       Она села в машину, закидывая сумку на соседнее сиденье. Ее голова уперлась в подголовник, руки крепко сжимали руль, она не была уверена, как долго еще сможет выносить это. Но у нее нет выбора. Телефон сбоку издал звук уведомления, и на экране высветился короткий вопрос, который заставил Джихе впервые за этот день улыбнуться. По крайней мере, она может отложить всю эту головную боль на какое-то время. Машина мягко тронулась со своего места, покидая парковку прокуратуры.       Джихе знала, что в конце концов она сможет разобраться со своими проблемами. Ее терпение было исчерпано временем, проведенном в Лондоне в полном одиночестве, вдали от семьи и друзей. И от Саны. Это время позволило ее подумать о многом и принять для себя важные решения. Она устала плясать под дудку матери, несмотря на то, что та знала, куда следует давить, чтобы у Джихе не осталось выбора, кроме как сделать то, что она просит. Но девушка тоже выросла. Она набралась опыта, получила собственные связи и лишний раз убедилась в том, что она никогда не сможет выбраться из этого порочного круга, какую бы свободу мать не обещала ей после университета или после выполненной работы. Этого просто не будет. А теперь, когда она занималась делом, связанным с имуществом родителей Саны, у нее появились определенные подозрения, которые она пока что слишком боялась подтверждать или опровергать. Ей нужно встретиться с одним человеком, и тогда она сделает свои выводы. Но сейчас ей бы очень хотелось погрузиться в суматошную атмосферу своего круга друзей. — Ну наконец-то, опаздывать на целый час — это определенно глубокое неуважение, Пак, — Наен широко открыла ей дверь и фыркнула, складывая руки на груди и прислоняясь к дверному косяку. — Ты сама сказала, что освободишь свой вечер пятницы. — Извините, я правда старалась, — Джихе виновато поджала губы, сбрасывая с себя одежду и проходя в гостиную.       Ее глаза тут же нашли Сану, которая улыбнулась ей и кивнула. Так было с тех самых пор, как Джихе впервые увидела свою тогда еще будущую, а теперь уже бывшую девушку. С тех пор все ее чувства были неизменно настроены на частоту Саны: глаза следили за ней, руки пытались коснуться, а тело просто тянуло к ней, медленно и неотвратимо. И хотя новый облик Саны, хотя лучше сказать ее большой живот, все еще казался чем-то невероятным, Джихе привыкла к нему. В конце концов, это ребенок Саны, и она уже любит его. Точнее, ее. — Мы оставили тебе немного пиццы, она на кухне, — тихо проговорила Сана, когда девушка приземлилась рядом с ней на диван. — Спасибо, я не голодна, — лишь отмахнулась Джихе. В этот момент краем глаза она могла заметить очень долгий и весьма говорящий взгляд со стороны своей бывшей девушки. Джихе притворно закатила глаза и повернулась, слегка улыбаясь. — Я обязательно поем, но чуть позже. Просто хочу перевести дух. — Тяжелый день? — Да.       И по этому короткому ответу можно было понять, что Джихе не хочет снова вспоминать все эти неприятные моменты. Ее рука сама потянулась к животу Саны, удобно устроившись там и ощутив спокойное дыхание девушки. Джихе прикрыла глаза, растворяясь в тихом гуле голосов вокруг и едва замечая, как чья-то рука начала массировать ее голову.

***

— …Мы можем нарисовать ей усы перманентным маркером. — Может лучше побреем налысо? — Это как-то жестоко… — Она переживет, в восьмом классе она сбрила мне брови! — Эй, а ну кыш! Дайте ей поспать.       Сана отмахнулась рукой от Наен, Чонен и Момо, которые нависли над диваном, где расположилась девушка и Джихе, спящая на ее плече. Их вечер подошел к концу, и Момо с Миной готовились уходить, а Чонен убирала со стола, легко пиная Джихе каждый раз, когда она проходила мимо, дабы проверить, действительно ли она спит или просто притворяется, чтобы побыть поближе к Сане. Последняя лишь усмехнулась, в душе, конечно, надеясь на оба варианта, потому что ей хотелось, чтобы ее бывшая отдохнула, но и нравилась она ей все также сильно. Кореянка уснула почти сразу, как опустилась на место рядом с Саной, и та ожидала этого, потому что девушка выглядела крайне изможденной. Ей просто хотелось, чтобы Джихе немного отдохнула. — Хочешь, мы расстелим диван вам двоим? — спросила Наен, когда квартира наконец затихла.       На самом деле, Наен была очень заботливым человеком, и, на взгляд Саны, она оказалась разбита больше всех, когда узнала об их расставании. Все эти глупые разглагольствования о том, что она самая старшая и должна заботиться о них всех, направлять, давать советы и помогать справляться с трудностями, вечно всплывали в разговорах, хотя Сана все равно стойко пыталась убедить Наен, что все нормально. И все действительно так и было. С некоторыми оговорками. В любом случае она с улыбкой кивнула, слегка смещаясь на своем месте. Обычно Сана спала в гостевой комнате, где была полутороспальная кровать, но двоим людям, особенно когда один из них находился в положении, сейчас там явно было бы тесно. Да и Сане не хотелось будить Джихе.       Как только она проснулась бы, то сразу начала бы отнекиваться от предложения остаться на ночевку, засобиралась бы куда-нибудь к себе (Сана до сих пор не была до конца уверена, где Джихе жила, потому что сама девушка ничего ей не говорила, а Наен и Чонен каждый раз придумывали новую версию — от отеля до квартиры старой подруги). Японка не позволит ей ехать никуда в таком состоянии, а тот факт, что Джихе уже успела обвить ее руками, все теснее и теснее прижимаясь, говорил о том, что она и сама не против остаться.       Диван был успешно раздвинут, Чонен принесла им пару подушек и большое одеяло, и Сана, как могла, подвинулась вперед, чтобы у них была возможность лечь. Джихе недовольно заворчала, несколько раз сонно моргая. — Тсс, засыпай, тебе нужно отдохнуть, — прошептала Сана, продолжая массировать голову девушки. — Из нас двоих я должна заботиться о тебе, как о беременной, ты знаешь, — пробурчала недовольно Джихе, широко зевая и переворачиваясь на спину.       Через некоторое время она открыла глаза, смотря в потолок. Сана продолжала наблюдать за ее лицом, лежа полубоком (насколько позволял ей живот). Она знала все эти черты слишком хорошо. Эти большие и яркие глаза, плавный нос с родинкой в самом центре, пухлые губы, которые в последнее время были не в лучшем состоянии, то будучи сухими, то искусанными. Она наблюдала за этим лицом как минимум час каждый день на протяжении трех лет. — Я чувствую, как ты на меня пялишься, — сонно проговорила Джихе, не поворачивая головы. — Я и не скрываю этого. Ты должна вернуться ко сну.       Джихе глубоко вздохнула и наконец повернула голову, встречаясь с глазами Саны. — Разве ты не находишь это странным? То, что мы спим вместе в одной кровати, — она нахмурила брови, и японка инстинктивно протянула руку, чтобы провести по ним пальцем и разгладить. — Мы подруги. И я читала исследование, в котором говорится, что беременным полезно спать с кем-то. Это повышает чувство безопасности, следовательно, расслабляет и избавляет от тревожности. — Ты только что выдумала это? — Джихе подняла одну бровь, ухмыльнувшись. — Может быть?.. Но я уверена, что какое-то такое исследование точно существует. А если нет, то мы будем считать, что это мой частный случай.       Сана выпятила губы, вызвав у Джихе смешок. Они снова замолчали, рассматривая друг друга какое-то время. В такие моменты Сане хотелось проникнуть в голову Джихе, чтобы узнать, о чем она думает. Что тревожит ее в данный конкретный момент, что заставляет так сильно испытывать свой организм. Дело ее родителей? Проблемы в ее семье? Может быть, дело в ее стажировке, с которой она вернулась раньше срока? Или в выпуске из университета? А может…может быть дело в Сане?       Она не знала до конца, что Джихе думает о ее беременности. Сана просто боялась задать этот вопрос, потому что боялась услышать ответ. Что Джихе считает ее безответственной, что ей следовало бы избавиться от ребенка и не разрушать свое будущее, что она никогда не поймет и не примет ее. Да, на данный момент все действия ее бывшей девушки говорили, даже кричали об обратном, но шанс был. Поэтому было бы легче залезть ей в голову и узнать, что заставляет такое красивое лицо так часто задумчиво хмуриться.       Джихе тем временем поднялась и села на диване, разминая шею. Сана тут же возмущенно села за ней, восклицая и тут же убавляя звук, потому что Наен и Чонен наверняка уже уснули: — Эй! Я не отпущу тебя никуда, — прошипела она на приемлемой громкости. — Расслабься, мисс надзиратель. Я хочу сменить одежду, возьму что-нибудь у Чонен, потому что у меня немного побаливает нога, и есть стойкое ощущение, что она как-то к этому причастна. Скоро вернусь.       Девушка коротко пожала руку Саны и поднялась с дивана, скрываясь где-то в коридоре. Та могла лишь вздохнуть и улечься обратно, укутываясь в одеяло и пытаясь сохранить тепло тела Джихе, которое еще недавно к ней так удобно прижималось.

***

      Телефон завибрировал в руке как раз в тот момент, когда Джихе закрыла дверь гардеробной, уже держа в руках свободные шорты и футболку. На экране высветилось знакомое имя, и по ее спине прошла дрожь, потому что этот человек не стал бы ей звонить в такое время. «Джихе-сси? Извините, что я звоню в такой поздний час, но, кажется, мы что-то нашли.» — Все нормально, Чонсик, продолжай, — тихо ответила Джихе. «Полиция получила данные по счету Вероники П., которые им прислали коллеги из Монако. В целом все стандартно для обычных переводов, чтобы скрыть движение денег между офшорами, но есть несколько транзакций, которые привели нас к интересным именам. Один из получателей, зарегистрированный на юридическое лицо, кажется, связан с компанией, владеющей сетью строительных фирм в Корее. Эти фирмы часто участвуют в тендерах на государственные проекты, но проблема в том, что их выигрыши…ну, они слишком «удачны», если вы понимаете, о чем я.»       Джихе молча сжала телефон крепче, ее сердце замерло на мгновение. — И что это значит? — голос ее прозвучал слишком хрипло, но она быстро прочистила горло. — Мы поняли, чей это счет? «Еще нет, недостаточно данных. Есть вероятность, что эти фирмы — ширма для более крупной схемы. Пока мы не можем точно сказать, но документы указывают на участие третьей стороны. Одно из имен, связанных с этими сделками, появлялось в отчетах дела, касающегося родителей…эм…семьи Минатозаки Саны-сси.»       Джихе почувствовала, как ее ладони вспотели. Она сглотнула, стараясь удерживать голос спокойным: — Какого рода имя? «Директор компании, который, по совпадению, недавно стал новым владельцем земли, которая им принадлежала. И это…эм…» — Чонсик, хватит вилять, говори прямо, — выдохнула Джихе, пытаясь справиться с комом в горле. «Сон Хенджун.»       Голова Джихе закружилась, ей пришлось сесть на пол, чтобы удержать равновесие. Ее взгляд рассеянно скользил по одежде в руках, и казалось, что весь мир вокруг нее стал невыносимо тесным. Она знала этого человека, знала его мерзкий голос, его надменное лицо, слишком хорошо знала. Хенджун был правой рукой ее матери вот уже десять лет. Ей срочно нужно выпить.