стандартная процедура идеального расставания

— И теперь она на тебя злится? — И теперь она на меня злится… — вздохнула Джихе. — Типичная Сана, — со знанием дела заметила Момо. — Каждый раз, когда я делала что-то, что было, на взгляд Саны, неправильным, она притворно обижалась на меня и игнорировала. В своей собственной манере, то есть разговаривала рядом со мной обо мне в третьем лице, а не со мной напрямую, потому что совсем игнорировать кого-то Сана умеет плохо. — Да, я знаю, со мной это тоже было, просто у меня такое чувство…       Джихе замолкла на мгновение. Из кухни в гостиную вышла Мина с тарелкой закусок, садясь рядом с Момо. — Такое чувство? — спросила Мина, переглядываясь с японкой рядом. — Такое чувство, что она совсем забыла о том, что мы не в отношениях.       Девушка замолчала, обдумывая то, что у нее давно было на уме. Их ситуация с Саной была крайне запутанной для них обеих. Сначала Джихе самолично порвала с ней, разбила сердце, потом страдала весь год, пока находилась в Лондоне, а затем вернулась и узнала, что ее бывшая девушка беременна. Пока они обе, очевидно, еще что-то испытывают друг к другу. Это было достаточно странно. — Я люблю Сану, — сказала Джихе, нарушив молчание. — Я не стану отрицать этого, я не переставала любить ее. Ты знаешь это, Момо, — она посмотрела на упомянутую девушку, подняв голову. — И мне даже почти плевать на ее беременность, потому что, ха-ха, кажется, я уже влюбилась и в ее ребенка, но я пытаюсь оставаться рациональным человеком. У нас есть куча нерешенных проблем, в основном у меня, и я не хочу, чтобы Сана от них страдала. Не в ее положении. — Ты можешь сказать об этом Сане, — добавила Мина, подвинувшись ближе и накрыв своей ладонью руку Джихе. Та лишь с благодарностью посмотрела на нее.       Могла ли она? Да, могла. Но у нее на руках не было никаких гарантий, что в конце концов все наладится. Сейчас у нее было больше вопросов, чем ответов. Ее мать продолжала давить на нее со всеми теми делами, которые она ей поручила, и если раньше Джихе могла хоть как-то отнекиваться от любых подозрительных случаев, то в последний месяц ее мать стала более настойчивой. А теперь еще эта ситуация с ее правой рукой, который каким-то образом засветился в деле родителей Саны. Возможно, это все было просто глупое совпадение, потому что он лишь последний владелец их земли по документам, необязательно он был причастен к каким-либо махинациям, но семя страха уже было посеяно в сердце Джихе. Ей было страшно продолжать разбираться в этом. — Мы поговорим об этом, когда придет время. Просто сейчас Сана все так усложняет… Я могу вас… — Джихе немного заколебалась, бегая глазами из стороны в сторону. — Могу попросить поговорить с ней? Я боюсь, что она все неправильно поймет, если это сделаю я. Мне просто нужно время, чтобы во всем разобраться.       Момо на секунду замялась. Ее можно было понять, потому что это крайне опасная сделка, уж кому, как не Джихе знать об этом. Она уже однажды бросила Сану, оставив именно Момо разбираться с ней в такой сложный период. И теперь этот же человек снова просил об одолжении, словно перекладывал на нее свою ответственность. Хотя Джихе все же надеялась, что девушка не воспримет ее просьбу, как что-то подобное. — Конечно, я поговорю с ней, — кивнула Момо.       Джихе выдохнула, слегка приподняла уголки губ и, коротко попрощавшись, покинула пентхаус Мины. Обе японки остались внутри переваривать этот разговор. Для Момо это не было сюрпризом, потому что, что ж, Джихе стала довольно чаще обращаться к ней за советом в вопросах Саны. Это был неожиданный поворот в динамике их отношений, потому что они никогда не были такими тогда, когда Джихе и Сана встречались. Просто им приходилось сосуществовать в одном кругу друзей, но это не означало, что они были друзьями. Только позже Момо узнала, что Джихе глупо ревновала, и с одной стороны тогда это немного рассмешило, а с другой теперь лишь убедило Момо в том, что Джихе — отличная пара для Саны (не из-за ревности, очевидно). В этом, впрочем, она никогда не сомневалась.       Единственная проблема кореянки была в том, что она пыталась все взвалить на свои плечи и не видела проблемы в том, чтобы не обсуждать это со своей второй половинкой. Последняя часть подозрительно напомнила ей кое-кого. — Знаешь, вы кое в чем похожи с Джихе, — сказала она вслух, слегка покручивая перед собой кружку с чаем. — Любите решать все за других. — О чем ты? — недоуменно спросила Мина.       Момо с усмешкой повернулась к ней корпусом, склонив голову. Они снова начинали этот разговор, а Мина решила притворяться, что не понимает, о чем речь. — О том, что ты возвращаешься в Японию после выпуска.       Мина смотрела на Момо с едва заметной тревогой в глазах. Она всегда была спокойной, невозмутимой, порой даже казалась холодной. Но сейчас, в мягком свете лампы, ее лицо выдавало больше, чем обычно. Линия сжатых губ, легкая дрожь пальцев, которыми она перебирала край своей футболки, — все это показывало, что она понимает: снова этот разговор. Момо откинулась на спинку дивана, крепко сжимая в руках свою кружку. Чай в ней давно остыл, но она не заметила этого. Все ее мысли были сосредоточены на словах, которые эхом разносились в голове последнюю неделю после того, как Мина сбросила их на нее огромной бомбой.       После того дня Момо постоянно ощущала, как внутри все стягивалось в тугой узел. Слова Мины звучали как приговор, но еще больше ее ранили долгие дни, которые она провела в неведении. Она вспомнила, как недавно они вдвоем сидели в маленьком кафе недалеко от университета, деля десерт и смеясь над чем-то совершенно глупым. Тогда, в тот момент, все казалось нормальным. Мина была рядом, и этого было достаточно. Момо даже начинала задаваться вопросом о том, что, возможно, они и правда встречаются? Черт, да она была готова предложить Мине встречаться прямо в тот момент. Но теперь, сидя рядом с ней, Момо чувствовала, как между ними будто выросла невидимая стена, возведенная Миной в одиночку. — Я все еще не понимаю, почему ты не сказала мне раньше? — спросила Момо, наконец нарушая тишину. Ее голос звучал глухо, будто застрял где-то в горле. — Мы это уже обсуждали, — тихо ответила Мина, избегая ее взгляда. — Потому что я знала, как ты отреагируешь.       Эти слова ранили больше, чем Момо готова была признать. Она чувствовала себя ненужной, словно ее исключили из чего-то важного. Разве не в этом суть отношений — разделять и радости, и трудности? Но, видимо, для Мины это было иначе. Видимо, отношений и вовсе не было. Момо боролась с желанием сорваться, накричать, потребовать объяснений. Вместо этого она сидела, глядя на нее, как будто надеялась, что одно лишь молчание заставит Мину передумать. — И ты решила, что лучше просто поставить меня перед фактом? — в голосе Момо появились нотки раздражения. Она поднялась с дивана, поставив кружку на стол. — Это…это так нечестно, Митан.       Мина вздохнула и поднялась следом, встав напротив. — Мне жаль, что я так затянула с этим. Мне не хотелось, чтобы ты переживала об этом заранее, поэтому я просто подумала, что будет лучше, если я скажу это тебе, когда… — Переживала? — Момо нервно засмеялась. — Ты даже не дала мне шанса переварить эту информацию. Ты просто вывалила ее на меня и…ты решила все сама. Как будто мое мнение вообще не имеет значения. Точно также, как Джихе поступила с Саной. А я прекрасно помню, как ты осуждала ее в этом.       Мина молчала, опустив голову. Сердце Момо сжалось от боли. Она вспомнила ночи, которые они проводили вместе, делясь своими мечтами и секретами. Вспомнила, как Мина позволяла себе уязвимость только в ее присутствии. Тогда Момо думала, что этот момент стал доказательством того, насколько важна она для Мины. Но сейчас она сомневалась, было ли это правдой. — Мы…мы даже не поговорили о нас, — продолжила Момо, ее голос стал тише, мягче. — Ты когда-нибудь вообще думала об этом? О том, что у нас? Кто мы друг другу? Друзья, которым нравится трахаться друг с другом по выходным?       Мина все-таки подняла глаза, ее взгляд был полон смешанных чувств. Момо ненавидела смотреть на нее в такие моменты, потому что она выглядела слишком незащищенной, а все, что Момо хотелось делать — это защищать Мину. — Конечно, думала, — ответила она, делая шаг вперед. — Но ты сама знаешь, что я не могла позволить этому зайти слишком далеко. — Что? — Момо сделала шаг назад, ее лицо исказилось от боли. — Потому что ты уезжаешь? Это твой единственный аргумент?       Мина замерла. Сердце Момо рухнуло. — Моморин… — начала она, пытаясь подобрать слова. — Ты знаешь, как важна моя семья. И ты знаешь про моего отца. Я дала ему это обещание, я не могу его нарушить, только не сейчас. — И ты думаешь, я этого не понимаю? — голос Момо сорвался. — Я понимаю, Мина. Но ты не обсудила это со мной, потому что, поверь мне, я бы что-нибудь придумала. Я бы боролась за нас, я бы жертвовала своим временем и летала бы в эту чертову Японию каждые выходные, чтобы увидеть тебя. Я бы сделала это, а ты?       Момо тяжело дышала, ее глаза сверкали, когда она смотрела на Мину. Та лишь опустила взгляд, кусая нижнюю губу и нервно сжимая пальцы в кулак. Для других людей Момо могла показаться жестким человеком, могла устроить взбучку кому-то за то, что тот обидел ее близкого человека, могла поставить на место любого, кто был несправедлив по отношению к кому бы то ни было. Но Момо была очень слаба, когда дело касалось ее собственных чувств, потому что она не позволяла разбираться с ними даже самой себе. Вопреки всей ситуации, Момо почувствовала вину.       Она помнит дрожащие плечи Мины, когда та сломалась перед ней, пока они лежали в кровати и разговаривали после очередного секса. Помнит ее всхлипы про болезнь отца, про желание позаботиться о нем. Эти мысли быстро отрезвили ее. Да, большим недостатком Момо была вспыльчивость, которая затухала также быстро, как и вспыхивала. И для Мины делиться чем-то таким было большим делом, Момо не уверена, что она встречала кого-то, кто был таким же закрытым, как Мина. Если Момо было просто некогда разбираться с собственными чувствами, то Мина просто не могла делать этого, ну или могла, но крайне редко с определенными людьми, которым безгранично доверяла. И Момо была такой. — Извини, — сказала она, взъерошив свои волосы. — Я знаю, мы говорили об этом, и мы договорились отложить это, но я не могу не думать об этом. — Все нормально, я понимаю, это справедливо, — тихо ответила Мина. — Перестань быть такой виноватой, я не могу обижаться на тебя, когда ты так выглядишь. — Извини, — еще более виновато пропищала Мина.       Момо запрокинула голову, опустив руки по швам. Она не представляла, чем она заслужила столько головной боли, но надеется, что ей удастся выдержать и не сломаться до того, как все разрешится (и если разрешится).

***

      Джихе сидела перед журнальным столиком на полу в гостиной квартиры Наен и Чонен, которую временно занимала. На столе громоздилась гора документов — официальные бумаги, распечатки, фотографии и копии старых контрактов. Она склонилась над папкой, пробегая глазами по строчкам, но, сколько бы раз она ни перечитывала, содержание оставалось таким же запутанным, но не менее неприятным.       Ее взгляд снова упал на фотографию, лежащую среди бумаг. Сон Хенджун. Человек, чье имя все чаще всплывало в документах. Она не знала о нем многого, кроме того, что он работал с ее матерью уже много лет. «Правая рука», — так говорили. Правая рука во всем, начиная с официальных договоров и заканчивая сомнительными, мягко говоря, делами. Однако никаких явных доказательств его вины или причастности к махинациям не было, что было ожидаемо. Мать Джихе была прекрасным прокурором, умело заметая все свои следы, потому что даже те дела, к которым имела доступ кореянка, были прекрасно сфабрикованы.       Джихе устало потерла виски. Она уже несколько часов сидела над этими бумагами, пытаясь собрать воедино все части мозаики, но картина все равно не складывалась. Щелчок входной двери заставил ее вздрогнуть. В комнату вошла Сана, держа в руках сумку. Она явно не ожидала увидеть Джихе и замерла на пороге, окинув ее взглядом. Джихе подняла глаза, сделав слабую попытку улыбнуться. — Ты рано вернулась, — заметила она, опуская взгляд на бумаги. — Наен-онни говорила, что ты сегодня занята в университете. — Экзамен закончился раньше, — коротко ответила Сана, делая шаг вглубь комнаты. Ее взгляд зацепился за стол. — Что ты делаешь? Чонен говорила, что ты останешься у подруги. — Я решила поработать здесь. Просто разбираюсь с документами, — спокойно сказала Джихе, указывая на беспорядок перед собой. — Можешь не обращать внимания, я почти закончила.       Сана кивнула, но ее взгляд невольно скользнул по столу. Спустя секунду е тело напряглось, лицо будто застыло, а рука мгновенно оказалась на животе, как будто прикрывая его. Легкая улыбка мгновенно исчезла, уступив место выражению ошеломления, смешанного с ужасом. — Сана? — нахмурилась Джихе, замечая ее реакцию. — Ты в порядке?       Сана не ответила. Она шагнула назад, ее дыхание участилось. Рука, лежавшая на ремешке сумки, сжалась так сильно, что побелели костяшки. Джихе собиралась подняться, чтобы подойти к ней, но не успела. Сана резко развернулась и почти выбежала из гостиной, оставив за собой хлопнувшую дверь гостевой команты. — Что за… — пробормотала Джихе, глядя ей вслед.       Она растерянно посмотрела на стол, пытаясь найти причину такой странной реакции. Возможно, она почувствовала себя плохо? Завалила экзамен? Или Сана снова убегает от своих эмоций. Это было ее способом справляться с трудностями: уходить от разговора, делать вид, что проблемы не существует. «Только вот в ее положении это уже не работает», — раздраженно подумала Джихе. Она подошла к двери спальни Саны и постучала. — Сана? — позвала она, стараясь, чтобы голос звучал мягко. — Все хорошо?       Тишина. Джихе почувствовала себя еще более неловко. Она привыкла к тому, что Сана убегает, потому что та делала так и раньше. Поэтому Джихе резонно решила, что если она сейчас продолжит давить, это только усугубит ситуацию. Она слишком хорошо знала Сану, чтобы пытаться ломиться в ее эмоциональный щит сейчас. Но, черт возьми, ей хотелось знать, что происходит. — Если тебе что-то нужно, я здесь, — добавила она, опустив руку с двери.       Вернувшись в гостиную, Джихе откинулась на диван и прикрыла глаза. Мысли вертелись вокруг Саны. Ей было интересно, успела ли поговорить с ней Момо за те несколько дней с их последней встречи и просьбы Джихе. Но спрашивать напрямую было совсем глупо, поэтому она просто понадеется, что они во всем разберутся. Сделав глубокий вдох, девушка вернулась к документам. Она сделала глоток кофе из кружки, которая долгое время стояла на столике, поморщилась и тут же отставила ее в сторону.       В ее руках были старые копии договоров, связанных с землей родителей Саны сразу после их смерти. Было странно уже то, что этой землей за относительно небольшую сумму завладела какая-то ныне ликвидированная корейская фирма, которая на тот момент существовала меньше года. Еще и это исполнитель сделки — Чо Ёнсу. «Хм, Чо Ёнсу, Чо Ёнсу… Почему это кажется таким знакомым?» — подумала про себя Джихе. Она постучала ручкой о стеклянную поверхность, скользя взглядом по столу и снова натыкаясь на фотографию Хенджуна.       Бинго.       Девушка почти сразу выпрямилась и через секунду начала шарить по столу в поисках конкретного документа. Через пару чертыханий она нашла его и почти вскрикнула, потому что, кажется, это было зацепкой. На договоре о последней сделке с землей родителей Саны, после которой она перешла к Сон Хенджуну, стояло уже очень знакомое имя исполнителя — Чо Ёнсу. Джихе бросила ручку на стол, подняв взгляд на остальные документы. Если имя Чо Ёнсу фигурирует вместе с подчиненным ее матери, то это не просто совпадение. Ее мать явно знала об этом. Джихе крепко сжала зубы, осознавая, что, возможно, она только прикоснулась к вершине айсберга. Но останавливаться было нельзя. «Мне нужно больше информации», — подумала она, отложив документы в сторону и потянувшись к телефону.