я не дам тебе разбиться

Юнги искренне полюбил это чувство, испытываемое рядом с Хосоком. Его настороженность с каждым днём таяла под невероятной любовью, которой парня окружили. Постепенно, маленькими шагами, совсем крошечными и, чаще всего, незаметными для остальных, он шёл вперёд и работал над своими страхами. Сегодняшний вечер они собираются провести вместе. Тяжёлая учебная неделя не давала им возможностей, так что выходные показались отдушиной, во время которой можно было наверстать упущенное. Потому что Юнги соскучился. Он понял это, когда переступил порог чужой квартиры и спрятался в объятиях Хосока. Соскучился не по чему-то конкретному, а соскучился по доминанту целиком. Отлипнуть было тяжело в течение часа. Они просто лежали в объятиях друг друга, тихо разговаривая на самые разные и отвлечённые темы. Тани, ощутив тепло, тоже присоединился к ним, вскоре уснув. — Котёнок, пошли до магазина, — нехотя произносит Хосок, когда понимает, что его холодильник пустой. А ещё в дополнение — на улице прекрасная погода, очень хочется прогуляться. — Идём, — соглашается Юнги сразу. Тёплый ветерок треплет волосы, из-за чего Юнги становится похожим на маленький одуванчик. Это вызывает яркий смех у Хосока, потому что с отросшими волосами Мин выглядит втройне очаровательнее. — Что смешного? — попытки скрыть смех оказываются провальными. Чон аккуратно поправляет пару прядок волос, которые в ту же секунду опять разлетаются. — У тебя волосы от ветра смешно летают, — признаётся. Саб самостоятельно пытается хоть что-то сделать, но всё оказывается бессмысленным. Он бросает попытки, взмахнув рукой. Хосок не даёт ей опуститься полностью, хватает ладонь, переплетая пальцы. Он подносит руку к губам и целует её, а после и самого Юнги, который, не совсем ещё привыкнув к таким открытым проявлениям эмоций, смущается. Как же Хосок счастлив. До магазина они доходят, когда на улице уже почти темно. Даже не заметили, как быстро пролетело время. Юнги смотрит на пачку мармеладок, которые очень хочется положить в корзину, но его останавливает собственный стыд, потому что Хосок никогда не даёт парню заплатить за себя. Тратить чужие деньги кажется ему нечестным. А доминант замечает всё. Он слишком внимателен к сабу, чтобы пропустить эти грустные глазки. Уже не спрашивает — просто берёт две упаковки с полки. — Котёнок, перестань стесняться, я не обеднею, если возьму что-нибудь из твоей любимой еды, — целует в макушку рядом стоящего Мина. — Только ты и покупаешь еду, — отвечает недовольно, — и не только еду. Ты платишь за всё. — Да, — не отнекивается, — у меня есть возможность, вот я и плачу. Сказать на это нечего. Юнги хмурит брови, показывая, что не согласен со сказанным. Второй ступор у него происходит, когда саб видит стенд с лаками для ногтей. Внимание цепляется за яркие цвета, а Юнги не знает, как отреагирует на это Хосок. Вдруг это будет слишком странно. Он не ребёнок вроде уже. — Чего такое? — спрашивает доминант. Мин себя успокаивает. Это же Хосок, он его не осудит и не будет ругать. Чон ни разу не подводил его доверие с самого начала отношений. — Можно я возьму лак для ногтей? — начинает неуверенно. Начинает и не заканчивает, потому что яркая улыбка на лице Хосока заставляет его остановиться: — И мне накрасишь? — Тебе? — время Юнги удивляться. — Ты же доминант… Хосок чрезмерно драматично играет роль удивлённого и оскорблённого, прикладывая руку к сердцу. — Мин Юнги, вы разбили моё сердце своим стереотипным мышлением. Может, я тоже хочу быть модным с чёрными ногтями. Юнги тихо смеётся. — Извини, конечно накрашу. Он кладёт в корзину, чрезмерно долго задерживая взгляд на нём взгляд. Хосок не торопит, даёт спокойно собраться. Ужин готовил доминант. После слов Юнги об усталости, Чон не подпустил его к кухонному гарнитуру. От нечего делать саб сидел, спокойно переговариваясь с домом обо всём и ни о чем конкретном. Он каждый раз приходил в восторг от спокойствия, которое окутывало его рядом с ним. — Накрасишь мне ногти? — когда ужин был съеден, посуда помыта, а Тани нашёл лучшее место для сна — колени Юнги, Хосок вспомнил о покупке, что так и осталась лежать в пакете. Юнги кивнул, но встать с места не смог, совести бы не хватило разбудить спящего котёнка. Хосок самостоятельно сходил за лаком, а потом присел напротив, разложив руки так, чтобы сабу было удобно. Мин нашёл в этом некую терапию: они включили сериал, который начали недавно вместе смотреть, поставили ноутбук рядом, и, пока Хосок внимательно вникал в сюжет происходящего, Юнги только краем глаза подглядывал за ним, внимательно кисточкой выводя контур. — Готово, — воскликнул он, когда закончил работу. Собой был доволен — получилось очень аккуратно. Хосок подносит руку ближе к себе, вглядываясь. А потом тянется к сабу и оставляет нежный поцелуй на макушке. — Спасибо, котёнок. Юнги перенимает инициативу на себя, подходит ближе и целует сам. Хосок от такого напора сначала теряется, но сразу приходит в себя, цепляя саба за талию и притягивая к себе. — Поможешь мне? — спрашивает Мин, когда позже не получается самостоятельно накрасить ногти левой руки. Хосок к делу подходит с ещё большей ответственностью. Юнги наблюдает за ним с широкой улыбкой. Никогда раньше он даже подумать не мог, что доминант просто будет сидеть с ним на кухне и красить ногти, исполняя его прихоть. Ему так тепло на душе.

***

— Мне кажется, ты решил забыть адрес нашей квартиры, — смеётся Чимин, когда Юнги заходит в неё. Пак никаких мотивов пристыдить саба не имел. Это просто небольшая шутка, но саб вдруг весь сжался, неловко переминаясь. — Тебе кажется, что я слишком много времени провожу с Хосоком? — спрашивает испуганно, — Я недавно тоже думал об этом, как-то некрасиво получается, я отнимаю всё его время. Чимин спешит его остановить: — Солнце, я просто пошутил, — произносит торопливо. — Поверь, Хосок только рад тому, что ты с ним проводишь время. Юнги-я, он тебя очень любит, это заметно всем вокруг невооружённым взглядом, так что не волнуйся ни о чем. Будь его воля — приклеился бы к тебе и ходил так всегда, но он слишком уважает тебя, чтобы так делать. Становится легче. — Ты же не обижаешься, что я так много времени провожу с Хосоком? — новый страх заползает внутрь. — Конечно нет, — нарочито бодро проговаривает он, — мы буквально живём вместе. Юнги, прошу тебя, постарайся перестать столько тревожиться, никто из нас не будет на тебя злиться за такие мелочи. Мин кивает. Он старается, но получается пока не очень хорошо. Юноша привык к вечной тревожности и стрессу, кажется, что даже если избавиться от них, будет чего-то очень недоставать. Тяжело представить, что кто-то вообще спокойно живёт, не тревожась каждую секунду. — Как у вас вообще дела? — хочет перевести тему в более приятное русло. И выбирает самый верный метод, потому что лицо Юнги загорается, а сам он скромно улыбается, смущаясь в очередной раз. Не привык парень быть настолько в порядке. — Всё так хорошо, что я постоянно жду какого-то подвоха. Кажется, что не может всё быть настолько спокойно и безмятежно. Но Хосок такой хороший. И я действительно чувствую себя рядом с ним в безопасности. Возможно, если бы Чимин чуть хуже контролировал свои эмоции, он бы заплакал. Ладно, он заплакал в любом случае. — Что случилось? Чимин? — Юнги бросается к нему, как только слышит громкое всхлипывание. Пак делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, и захватывает Юнги в очень крепкие объятия. — Ты представить не можешь, насколько я счастлив за тебя. Мин крепко обнимает друга. Пусть ему нечасто везло в жизни, но определённо он выиграл нечто очень важное в этой жизни — дружбу с таким прекрасным человеком.

***

Юнги сидит, оторвавшись от реальности, внимательно смотря в экран своего телефона. Переписка открыта, и она притягивает к себе настолько же сильно, насколько пугает его. Номер телефона психолога, который прислал ему Тэхён. Он понимает важность сеансов, понимает, насколько ему они необходимы сейчас, когда саб вступил в новые отношения. Сколько всего ещё требует проработки. — Всё в порядке? — замечает его отстранённость Хосок, раскладывая еду на столе, пока ждут Чонгука с Чимином и Тэхёна, чтобы устроить вечер настольных игр. — Да, — откликается, даже не вслушиваясь в сказанное. — Тэхён прислал мне номер хорошего психолога, я хочу попробовать восстановить свою терапию. Мысли утаивать что-то от Хосока даже не возникает. Он знает, что доминант поймёт его и поддержит любое решение. — Тогда почему ты смотришь на экран мобильного, как на самого страшного врага? — Не знаю, — вздыхает тяжело, злясь сам на себя. — Котёнок, напиши, попробуй, — берёт руки Юнги в свои, грея холодные, несмотря на тепло, ладони, — не понравится, просто больше не пойдёшь к ней. Хочешь, я отвезу и подожду тебя? Будет проще? — Да, ты сможешь? — одна мысль, что доминант будет рядом с ним, заставляет саба воспрянуть духом и найти в себе истоки сил, которые Юнги направляет на написание одного единственного сообщения. Руки трясутся слишком сильно: от нервов, от волнения, от простого страха. Но если раньше приходилось сжимать крепко свои ладони, чтобы не показывать слабости, то сейчас такой необходимости нет. Потому что его руки оказываются в чужих, не причиняющих даже лёгкой боли для отвлечения внимания. Юнги делает глубокий вдох, пользуясь близостью доминанта. — Я рядом, хорошо? — тихо шепчет ему Хосок, успокаивая мысли. Такое ощущение, что на огонь вылили воду, потому что такие простые слова успокаивают сильный пожар в душе. — Да, всё в порядке, — ещё пара минут уходит на окончательное восстановление связи с реальностью. — Спасибо. — Люблю тебя, — два нужных слова вместо тысячи пустых, постоянные действия вместо нереализованных обещаний. Единственное обещание, данное Хосоком, — обещание, что Юнги всегда будет в безопасности. Его он выполняет безукоризненно.

***

Сеанс они назначают на ближайший понедельник, а собственные уничтожающие страхи даже не успевают всплыть на поверхность, потому что громкий стук разносится по квартире, оповещая, что гости стоят по ту сторону двери и ждут, что их впустят. Парни быстро заполняют собой пустой коридор, громко переговариваясь о чём-то неважном. Времени думать о плохом у Юнги не остается, приходится активно вмешиваться в спор. Когда еда оказывается съедена, а стол убран, на поверхность прилетают несколько коробок настольных игр. Мафия, изначально отброшенная в сторону из-за своей посредственности, становится в конце концов выбрана как сопровождающий их вечера. А ещё оказывается причиной тысячи небольших ссор, возникших в процессе. — Ты просто хочешь, чтобы я проиграл, — зло поворачивается Чимин к Хосоку, который посмел в голосовании за мафию выбрать его. Смотрит доминант шокировано, пока Чонгук с Тэхёном не могут остановиться смеяться. — Я уверен в том, что ты мафия, — не сдаётся он, — ты специально выбираешь меня, чтобы отвести подозрения от себя. Хосок закатывает глаза, даже не отвечая на выпадку. Чимин вылетает из раунда. Выигрывают мирные жители, потому что он и был мафией. Но играл он очень убедительно. Возможно, сабу следовало поступить на актёрское. Солнце и яркий свет сменяются вечерним сумраком, освещённым искусственным светом, идущим от фонарей. А громкий смех за всё это время не утихает ни на секунду. И резко сидящий в большой футболке Хосока, с яркой улыбкой на губах, забравшись с ногами на диван, Юнги понимает, что значит быть счастливым. Надеется, что таких моментов в его жизни будет ещё много. Лишенный долгое время простого человеческого тепла сабмиссив восполняется добротой и душевностью от людей, которые окружают его. Парень откладывает воспоминание об этом вечере в отдельный ящик в голове.

***

Первый сеанс всегда тяжёлый. Он морально себя готовил к этому, но нельзя быть готовым к боли, она всё равно атакует тебя резко и неожиданно. Всё, что саб понял, — психолог ему понравилась, и юноша собирается продолжить сессии у неё, но как же больно было открываться новому человеку. Юнги даже толком не успел рассказать ничего, но выплакал слёз столько, что женщине придётся покупать новую пачку салфеток. Но парень заметил, что вместе со слезами улетучиваются оковы прошлого, которые так долго и упорно его держали. Юнги пытался привести себя в чувство, успокоится, чтобы не пугать Хосока своим видом, но у него не получилось. Красные глаза и нос полностью выдавали его состояние. За это время они обсудить успели и Чона, и это было единственной частью всего сеанса, когда Мин улыбнулся. — Котёнок, как всё прошло? — спрашивает доминант первым делом, когда дверь машины открывается и Юнги залезает в салон. Он не акцентирует своё внимание на состоянии саба, даёт возможность поделиться только тем, что Юнги кажется необходимым. — Хорошо, — только резкое всхлипыванье полностью перечит слову «хорошо». Хосок поглаживает чужую коленку, дожидаясь, пока у юноши получится собраться силами. — Нет, всё действительно хорошо. Это часто эмоционально и интенсивно, но только так становится лучше, — рассказывает о своём опыте сабмиссив. Волнение доминанта, конечно, никуда не девается, но он заталкивает всё глубоко в душу, просто обнимая Юнги и даря ему самые нежные поцелуи. — Тебя домой отвезти? — спрашивает, когда машина трогается с места. Молчание длится недолго. Домой не хочется. — Можно я у тебя останусь? Будто бы на эти слова он когда-нибудь сможет услышать отрицательный ответ. Никогда в жизни. — Конечно, котёнок, — сразу же звучит в ответ. Уже в квартире, морально истощённый и невероятно уставший Юнги засыпает на диване, даже не успев переодеться. Хосок накрывает парня пледом, выключает свет в гостиной, а сам уходит на кухню, чтобы не мешать парню спать. Иногда он не способен контролировать ту волну злости и обиды, которая накатывает, когда доминант понимает, насколько несправедливо обошлась судьба с сабом. Впервые готовка оказывается настолько агрессивной, но страдают лишь бедные продукты, которые режутся с особой злостью. И это помогает, успокаивая мысли и позволяя от них отвлечься: к моменту, когда Юнги просыпается, Хосоку удаётся полностью восстановить своё моральное равновесие. Сначала слышатся шаркающие шаги, а потом и сам саб, помятый после длительного дневного сна. — Так вкусно пахнет, — слова сливаются со звуками урчащего желудка, отчего саб смущается, быстро присаживаясь за столик. Хосок же встаёт и быстро накладывает им еду. Приятное времяпровождение омрачает необходимость выполнения учебных заданий, так что сразу после вкусного ужина гостиная оказывается оккупирована учебниками. Ярый мыслительный процесс заканчивается лишь тогда, когда всё оказывается сделанным, а впереди их ждёт относительно спокойное продолжение вечера. Хосок наконец вспоминает, о чём хотел поговорить с сабом, весь день забывал. — Котёнок, — на экране прокручивается очередной фильм, который они решили посмотреть вместе. Юнги, до этого момента лежащий на груди Хосока и выводящий на футболке доминанта только ему известные узоры, поднимает голову, чтобы внимательно послушать, что ему собираются сказать. — Мы с друзьями собираемся в субботу, не хочешь пойти со мной? — С друзьями? — недоумение проскальзывает в голосе. — Да, с танцевальной студии, — объясняет Хосок. — Мы часто собираемся вместе, многие приходят со своими парами, вот и я тебя хотел позвать с собой. — Да? — скорее спрашивает он, чем даёт утвердительный ответ. Знакомство с друзьями Чонхо не привнесло в его жизнь ничего хорошего, потому что у такого человека и не могло быть хороших людей вокруг, но Хосок… Он ведь не Чонхо. Приходится себе напомнить в очередной раз. — Ты хочешь, чтобы я познакомился с твоими друзьями? — уточняет он, почему-то всё ещё не веря. Юнги хотел бы спокойно принять этот факт, но для него всё так по-новому. Чонхо ненавидел брать его куда-то с собой, он не знакомил-то толком его ни с кем из своего окружения, просто запирал саба, забирал ключи и уходил. Иногда и не на один день. Сказать, что Юнги было обидно, — соврать, потому что эти дни позволяли ему восстановиться и зализать свои раны, чтобы быть способным вынести получение новых. А Хосок просто зовёт его с собой. Просто собирается знакомить со своими друзьями. Он не ревнует, не отстраняет от своего окружения. Наоборот, аккуратно вплетает саба во все сферы своей жизни. И этот факт его трогает настолько, что пара слезинок выкатывается из глаз. Хосок становится серьёзным, пугаясь его реакции. — Я что-то не то сказал? — спрашивает Чон взволнованно. — Если не хочешь, тебе необязательно идти, я просто подумал, что тебе захочется выбраться и хорошо провести время, но это совсем необязательно. Я тоже могу не идти, можем дома посидеть. Юнги улыбается сквозь слёзы, что сбивает доминанта с толку окончательно. — Хосок-а, спокойно, — теперь очередь саба его успокаивать, — всё в порядке, я просто растрогался. Я очень хочу пойти и познакомиться с твоими друзьями. Сердце доминанта замедляет свой темп. Юнги в последнее время стал более открыто говорить о своих чувствах, что просто не может его не радовать.

***

В субботу Юнги почти не волнуется. Ладно, он волнуется чуть-чуть. Но не от ожидания чего-то плохого. Юноша хочет понравиться друзьям своего парня и определённо точно не желает, чтобы Хосоку было стыдно или неловко за него. Одевается он идентично доминанту: тёмные джинсы с простым свитшотом, из-за чего позже получает много комплиментов за их стильный совместный образ. Необязательно никому знать, что саб просто скопировал образ своего парня, чтобы не выглядеть глупо. Встреча был назначена в каком-то баре, Юнги там ни разу не был, так что просто занял пассажирское сиденье в машине Хосока. — Нормально выгляжу? — первое, что звучит от саба, когда он спускается из квартиры. Хосок слишком долго задерживает на нём взгляд, ничего не говоря. Приходится обхватить себя руками. Это молчание угнетает. — Ты выглядишь восхитительно, — с опозданием, но произносит доминант, всё ещё не отрывая от него взгляда. Надолго его не хватает. Хосок притягивает саба поближе, нежно целуя его. Теперь оторваться не может от его губ. — Мы опоздаем, — напоминает первым Юнги, хоть и делает это с явным нежеланием, — если ты сейчас не выедешь со двора. Сабмиссив дышит тяжело, а Хосок себя в самые крепкие цепи затаскивает, чтобы сосредоточиться на дороге. Встряхивает головой и приоткрывает окно, чтобы его спас хотя бы свежий воздух. Нервное напряжение Мина возвращается, когда они стоят около двери. Он тормозит Хосока. На вопросительный взгляд отвечает, что ему нужно просто собраться. — Котёнок, всё в порядке, — успокаивает доминант, — если тебе будет некомфортно, то просто скажи, мы поедем домой. Юнги кивает, но понимает — он, даже если будет чувствовать себя ужасно, не скажет ни о чём Хосоку, потому что хочет, чтобы и доминант отдохнул и хорошо провёл своё время. Но Чон оказывается прав. Всё его окружение является сборищем интересных и очень приятных людей. Юнги становится единственным новым человеком, так что к нему обращают пристальное внимание, но оно не мерзкое, то, от которого хочется потом отмыться, это простой интерес к незнакомой личности. Вопросы не затрагивают ничего личного, а к нему все доброжелательно настроены, даже если доминантов он слегка сторонится. Всё же не могли такого хорошего человека окружать плохие люди. Ему не дают уйти в собственные мысли, не заставляют чувствовать себя лишним и не к месту. И в начале Юнги крепко хватается за Хосока, ни на секунду не отпуская его руку, но в течение вечера общается и с другими людьми, находя общий язык с сабмиссивом по имени Джисон. — Хосок, Юнги, что будете пить? — спрашивает его один из доминантов, чьё имя Юнги не запомнил. Хосок смотрит на Мина и через несколько мгновений просит что-то безалкогольное. И Юнги понимает причину. Он недавним поздним вечером рассказал Хосоку про то, как его пугают пьяные доминанты. После Чонхо его начинало тошнить от одной мысли оказаться с такими в одном помещении. Сам он тоже берёт лишь какой-то лимонад. После последнего раза от одного взгляда на алкоголь начинало тошнить. Никто не задаёт лишних вопросов, просто заказывая то, что попросили. Вечер протекает намного лучше ожидаемого. Немалое количество людей приводит к тому, что по итогу все делятся на небольшие группы, общаясь между собой. И Юнги оказывается отделён от своего доминанта. В разгар активного разговора Юнги чувствует, как чужие руки обхватывают его талию. Хосок ничего не говорит, просто крепко обнимает, кладя голову на плечо саба. Мин смеётся, поворачивая голову, чтобы быстро поцеловать доминанта в щёку. На него не оказывается давление, он не напрягается от присутствия Чона рядом с собой, просто продолжая разговор. Этим вечером Юнги не чувствует себя дополнением к доминанту, он чувствует себя отдельным человеком и цельной личностью. И это значит для него очень многое.