я не дам тебе разбиться

Решение отдохнуть на природе за пределами города возникло совместным обсуждением и невероятной усталостью, которая улеглась на плечи каждого из парней. Вместе выбрали уютный домик, не совсем большой, но располагающий достаточным количеством комнат для трёх пар, собрали вещи и отправились в путь. Все, кроме Намджуна, поехали вместе, а доминант должен присоединиться к ним после работы, которая помешала ему поехать с остальными днём. План был самый простой: хорошо провести время. Юнги, занявший переднее сиденье, дремлет, не обращая внимания на громкие голоса, доносившиеся в салоне машины. — Он плохо спал ночью? — задаёт вопрос Чимину Хосок. Пак, ранее не замечавший, что друг спит, удивлённо вскидывает брови. — Спал, очень даже хорошо. — Он иногда так долго спит, что я волнуюсь, — ему не нравится, как звучит предложение, из-за чего быстро дополняет, — я ничего не имею против, просто волнуюсь, вдруг что-то со здоровьем. Тэхён вмешивается в диалог с улыбкой: — Тебе точно не нужно волноваться, он просто чувствует себя в безопасности, из-за чего расслабляется и хочет спать. Это частая практика у сабмиссивов, я первые полгода после начала отношений с Намджуном был в таком же состоянии, а у Юнги, учитывая сколько всего он пережил, вероятно, этот период продлится ещё дольше. Это помогает снизить уровень волнения, но оно не проходит, всё ещё фантомно маячит на фоне. Доминант решает предложить сходить к врачу чуть позже: просто проверить здоровье, для него же самого. А ещё — для собственного спокойствия. Юнги так и спит до самого дома, просыпаясь только один раз, чтобы попить воды, крепче укутаться в плед, которым его укрыли, и дальше провалиться в сон. Из-за него остальные пассажиры стараются вести себя тише, пытаясь не разбудить саба. Когда машина останавливается около подъездной дорожки, все, кроме Хосока и Юнги, берут пакеты из багажника и направляются в дом. Доминант же паркует автомобиль, выходит из него и открывает дверь с пассажирской стороны. Юнги от резкого прохладного воздуха ёжится. Хосок кладёт руку ему на шею, проводя по ней, пытаясь аккуратно разбудить. — Котёнок, мы приехали, давай дойдешь до дома и, если хочешь, поспишь ещё, — на слова не реагируют. Хосок тихо усмехается. Он так и продолжает поглаживать саба, слегка увеличивая давления, чтобы на него обратили внимание. Даже несмотря на то, что время от времени разбудить саба действительно непросто, Хосок никогда не переходит к грубости, громким звукам и неприятным касаниям. Юнги сначала вставал с паникой в глазах. Привык к тому, что день начинается с криков и ударов. Потребовалось много времени, спокойствия и терпения доминанта, чтобы Мин начал осознавать сразу после пробуждения, что не будет боли, что его нежно поцелуют, шёпотом желая доброго утра, чтобы не раздражать с утра слух, а после крепко обнимут и помогут окончательно проснуться. Утро перестало быть таким ненавистным. Медленно приоткрывается один глаз, после чего саб жмурится от яркого света. Спустя пару секунд окончательно осознаёт, где он и с кем, разлепляет оба глаза и смотрит на Хосока. Доминант целует его в макушку, убирает плед на заднее сиденье и помогает вылезти из машины. Бодрость приходит с дуновением свежего воздуха и ослепительно-ярким светом солнца. — Мы думали, ты останешься спать в машине, — смеётся над ним Чонгук, когда Юнги заходит в дом, удивлённо оглядываясь по сторонам. — Хосок разбудил, — нарочито недовольно произносит он, будто бы не был доволен тем, что первое, что он увидел, — лицо доминанта. — Негодяй, — поддерживает его Чон. Хосок входит в дом с дорожными сумками и несколькими пакетами продуктов, которые оставили в машине. Он кладёт их на кухонный стол. — Простите меня грешного, — всё-таки услышал, что разговор был о нём. Юнги провожает взглядом доминанта, который, оставив вещи на столе, идёт к нему, сидящему на диване. Хосок располагается рядом, притягивая его в объятия и тихо шепча: — Не хочешь завалиться бесстыдно поспать пару часов? Юнги быстро кивает, потому что глаза всё ещё слипаются. Ему даже лень встать, чтобы дойти до комнаты. Хосок это замечает, поднимая саба, который моментально обхватывает его шею, на руки. — Куда вы? — спрашивает их Тэхён, выходящий с Чимином из комнаты, расположенной на первом этаже. — Спать, — уверенно бросает Хосок, поднимаясь на второй этаж. Дом небольшой, но очень уютный. В нём как раз три комнаты — специально на каждую пару. Хосок идёт до самой дальней, выбирая её как их временную обитель. Стены оказываются толстыми, так что когда доминант закрывает дверь изнутри, даже приглушенные разговоры, доносящиеся с гостиной, сходят на нет. — Здесь так мило. Хосок хочет сказать, что самое милое создание в этой комнате, — сам Юнги. И в принципе своему желанию не отказывает, отчего щёки саба приобретают прелестный розовый оттенок. — Тебе не тяжело? — спрашивает он у Хосока, который до сих пор не отпустил парня на пол. Доминант аккуратно подкидывает его вверх, даже не напрягаясь. — Ты пушинка, а не котёнок, — закрепляет сказанное нежным поцелуем в губы. Он подходит к кровати, аккуратно опускает Юнги на неё, а сам быстро уходит за сумками, оставшимися на кухне. Уже в комнате они быстро переодеваются в удобную одежду, откидывают одеяло и вместе залезают в кровать. Хосок берёт саба в охапку, крепко прижимая к себе, и оставляет воздушный поцелуй на шее, отчего мурашки начинают бежать по телу. Как же приятно. Засыпают очень быстро, из-за чего тихий стук в дверь остаётся неуслышанным. Чимин тихо приоткрывает её, не веря, что они действительно просто уснули, да ещё и так быстро. Глаза собственные обманывать не будут, им приходится поверить. Сон не длится долго, просыпаются практически одновременно. Помято выглядя, спускаются вниз, ловя сразу все взгляды на себе. Даже больше, чем должно быть. Намджун замечает удивление на чужих лицах, а потом попытки найти часы поблизости. — Я смог уехать раньше, — решает не мучить пару долго. Лица парней проясняются. — Чон Хосок, приятно познакомиться, — пожимают руки, впервые полноценно знакомясь с доминантом Тэхёна. — Просто Намджун. Самого Юнги Намджун слегка смущает. Выглядит он как-то опасно. А ещё незнакомо. Ненароком вспоминается шкаф, открытый по ошибке, что вгоняет в ещё большее волнение. Он еле смог привыкнуть к Хосоку и Чонгуку, а тут опять новое лицо. Доминант. — А ты, я полагаю, Юнги? — решает взять всё в свои руки Ким. Юнги не отвечает. Делает шаг назад, прикрываясь Хосоком, который удивлённо смотрит на него. А потом саб оглядывается. На него смотрит не только Хосок. На него смотрит каждый. Парень быстро прячет взгляд в пол. Намджун жалостливо оборачивается на Тэхёна, который стоит, схмурив брови. Хосок же берёт ладонь саба в свои руки, зная, что его касания заземляют Юнги. Только спустя еще пару мгновений получается найти силы в себе и сказать: — Да, Юнги, приятно познакомиться, — голос настолько тихий, что если бы не полная тишина, стоящая в комнате, его бы не было слышно. Чимин приходит на помощь, отвлекая всеобщее внимание на себя. Он просит помочь накрыть на стол, потому что самое время поесть. Хосок поворачивается к Мину, стоящему позади, даже не поднявшему голову за всё это время. Юнги сжимается ещё сильнее. Он будто бы сделал сразу три шага назад, выглядя так, каким его запомнил Хосок при знакомстве. — Котёнок, что это было? — спрашивает с беспокойством. Правда Юнги, накрытый отчаяньем, может лишь покачать головой. Вместо волнения он слышит в голосе доминанта злость. — Прости, — опускает голову ещё ниже, — я был таким неуважительным. Ощущение, что ноги скоро перестанут держать его. Юнги думает, что он это заслужил. Упасть прямо тут перед всеми на колени. Но Хосок подводит саба к дивану и сажает на него. — Котёнок, никто не злится на тебя, — произносит Хосок тихо, стараясь не привлекать к ним чужое внимание, — мы просто волнуемся. — Я просто не привык к новым людям, особенно к доминантам, они меня всё ещё пугают. Особенно в такой близости. Юнги бросает взгляд на друзей, весело смеющихся на кухне, и чувствует себя на социальном дне. — Намджун не кажется мне плохим человеком и доминантом. Ты же видишь отношение Тэхёна к нему, видишь, как он счастлив. Тяжело так выглядеть рядом с плохим человеком. На крайний случай я рядом, — добавляет он в конце, понимая, что Юнги сам должен увидеть и понять, что от Намджуна не исходит опасность. Мин делает пару глубоких вдохов, как его учили, успокаивая своё сердцебиение. Хосок всё это время ни на шаг не отходит от саба, постоянно касаясь его, зная, что это помогает ему заземлиться. Юнги логически себя убеждает, повторяет слова доминанта. И когда мозг не атакован паникой, заглушающей рациональную её часть, становится легче дышать. Это замечает и Хосок. — Порядок? — Да, спасибо. Они присоединяются к парням, быстро вместе справляясь с делами. За столом разговоры не утихают, точно так же, как и громкий смех. Впятером они привыкли проводить время, но Намджун оказывается таким же простым и открытым, как сам Тэхён. И каждый лишь думает о том, как прекрасно они друг друга дополняют. У Юнги никогда не было больших компаний друзей, даже несмотря на то, что он очень мечтал об этом. Ему хотелось быть частью маленького коллектива, иметь людей, способных помочь и поддержать, разделить авантюры и просто проводить время вместе. После того как юноша выбрался из оков Чонхо, вдохнул свежий воздух, саб перестал вообще на что-то надеяться и мечтать. Юнги, честно говоря, думал, что проживёт самую тихую и спокойную жизнь. Одинокую жизнь. Хосок же спутал все его карты и перевернул планы с ног на голову. Жаловаться сабмиссив не собирается. Он влюблён, в него влюблены, парень окружён тем, о чём мечтал раньше, до того, как его жизнь разделилась на «до» и «после» — любовью, трепетом и нежностью. Вечер протекает спокойно и уютно, даря тёплое ощущение дома. Они просто отдыхают, то разговаривая, то играя, то прерываются на просмотр фильма, занимая свой день. Последующий не отстаёт по атмосфере от прошлого. Намджун, кажется, прикладывает дополнительные усилия, чтобы понравиться сабу и войти в круг его доверенных лиц, но делает это аккуратно и совсем ненавязчиво. Со временем Юнги успокаивается, не чувствуя давления со стороны доминанта, и расслабляется. Мин постоянно убеждает себя, что рядом с ним Хосок, а он уж точно поможет ему, если вдруг что-то произойдет. Ближе к утру, когда небо готовится светлеть, они расходятся по комнатам. Кроме Хосока и Юнги, все выглядят уставшими и едва переставляют ноги, чтобы добраться до своих кроватей и уснуть. Пара же, после дневного сна, до сих пор чувствует себя бодро. А Юнги, к тому же, чувствует себя очень игривым. — Могу я поцеловать тебя? — спрашивает Хосок сразу же, как они оказываются в комнате, будто всё время до этого еле терпел. — Ты можешь не спрашивать, — неуверенно произносит саб. Хосок тянет Юнги к кровати, садясь первым, после чего понимает, что положение вырисовывается не самым удобным для саба, который так и стоит, глядя на доминанта. — Ты можешь сесть мне на колени, — предлагает Чон. — Если вдруг почувствуешь себя хотя бы немного дискомфортно, мне нужно, чтобы ты сразу сказал об этом, — голос доминанта требовательный, но не лишённый тепла. Юнги медленно садится на колени доминанта, сцепляя ноги за его спиной. Он не чувствует себя неуютно, потому что находится в более выигрышном положении — сразу сможет встать, если ему понадобится. При этом сама поза кажется ему чрезмерно откровенной. Но все мысли вылетают из головы, когда чужие губы обхватывают его. Целоваться с Хосоком — будто снова дышать полной грудью, после того как лишили воздуха. Опьяняюще. Впервые это преступает линию нежности и невесомости. И Юнги самостоятельно делает шаг, оттягивая и небольно кусая нижнюю губу доминанта, который улыбается от этого действия. Руки Хосока бегают по спине, зарываясь в волосы на затылке, прижимая саба ближе к себе, хотя казалось, что ближе уже некуда. Мин, чувствительность которого достигла невероятной высоты, ёрзает. Хосок опускает вторую руку на его бедро, удерживая его на месте. От нового касания саб вздрагивает всем телом, вынуждая доминанта отстраниться от него. — Всё в порядке? — он дышит тяжело, но не сдвигается, пока не слышит утвердительный ответ саба. Юнги тает, эти прикосновения, ощущения тепла и глубокие поцелуи заставляют его почувствовать давно неощущаемое возбуждение. Он сначала даже не замечает своего состояния, самозабвенно сидя в руках доминанта, а после, когда понимает, отлетает резко и больно к стене, громко ударяясь о стену. Хосок вскакивает на ноги, обеспокоенно смотря на саба, пока тот, несмотря не стенку позади себя, пытается отползти дальше. Доминант не делает ни шагу, чтобы не давить на саба. — Котёнок, что случилось? — внимательно оглядывает парня, но не замечает никаких признаков, которые могли бы поведать о произошедшем. Юнги пытается отдышаться. Хосоку приходится приложить усилия, чтобы продолжить стоять на месте, дожидаясь, пока Мин будет способен что-то рассказать. — Ну же, котёнок, — через время произносит он, понимая, что саб собирается дальше молчать. Юнги дышит поверхностно и очень быстро, пытается не дать панике накрыть его, он даже не слышит слов доминанта, сосредоточившись на своих ощущениях. Хосок же начинает волноваться за его состояние. — Юнги-я, прелесть, что произошло? — в этот раз получается, и чужие глаза поднимаются с пола. — Я возбудился, — говорит настолько расстроенно, будто произошли непоправимые потери, а после очень быстро добавляет, — это не значит, что я хочу большего, я просто… мне стало приятно, я даже не понял, как это произошло, не получилось себя контролировать, — каждое слово звучит тише, чем предыдущее. — Можно я подойду? Юнги кивает, сам неуверенно вставая на ноги и двигаясь в сторону доминанта, попадая в его крепкие объятия. — Это значит лишь одно — тебе было приятно, всё. И я рад, что рядом со мной ты себя чувствуешь так, — шепчет ему Хосок. Но Юнги не может успокоиться. — Я не хочу большего, — хнычет он, повторяя свои же слова, — я пока не готов. Хосоку кажется, что его сердце никогда не перестанет ныть по сабу, по словам, вбитым в голову, по напуганным реакциям за каждое своё действие. — Хорошо, я тоже не хотел, не собирался, всё хорошо, — покачивается, баюкая его в своих руках. — Котёнок, я тебе говорил и буду повторять — мы делаем шаг только в том случае, если ты готов его сделать. Проходит несколько мгновений, прежде чем Юнги становится более спокойным и менее напряженным в руках Хосока. — Я могу выйти, ты приведёшь себя в порядок, — предлагает доминант, чтобы дать достаточно пространства сабу, но тот отрицательно машет. — Нет, — Юнги хватает доминанта крепко, не давая и шагу ступить от него, — мы можем, пожалуйста, лечь, — кажется, что паника снова накроет его, — пожалуйста, вместе. Просто спать. — Конечно. Хосок крепко держит саба, пока тот не засыпает. Только после этого даёт себе время на эмоции. Плакать так оказывается проще.

***

Утро встречает Хосока пустой постелью. Он быстро встаёт, умывается и спускается вниз, находя всех, кроме Чонгука, на кухне. Юнги выглядит как обычно, ничто не выдает его вчерашнего небольшого срыва. Саб видит Хосока в проходе и улыбаясь машет ему. Странное чувство беспокойства оседает в доминанте, но Чон старается ему не поддаваться. Юноша проходит кофемашине, по пути целуя Мина, здоровается со всеми и быстро включается в разговор. Он полностью игнорирует непонятное чувство в груди. Весь день доминант не сводит глаз с Юнги. Его отстранённость замечает Чонгук ближе к вечеру, несколько раз уточняя, всё ли с ним в порядке, на что получает лишь утвердительный ответ. День проходит очень спокойно, из-за чего, в конце-концов, и сам доминант расслабляется. Лёжа в кровати, Юнги одолевает резкое желание выпить что-то горячее, о чём он спешно говорит Хосоку. Они вместе спускаются на первым этаж. Мин садится за стол, в то время как дом начинает заваривать им какао. Комната на первом этаже осталась за Чимином и Чонгуком, так что когда слышатся приглушённые голоса, сразу становится понятно, кто их обладатель. — Чонгук, больно, не надо, — внезапно громкие слова доносятся до парней. Юнги срывает крышу в ту же секунду. Ни одна рациональная часть его мозга не включается. Лишь одно перед глазами — страх, который по ощущениям находит материальное выражение. Долгое время он и сам лишь мог только молить о пощаде. И его никогда не слышали. Никогда. Юноша срывается с места в комнату, беспардонно открывая дверь. Саб слышит торопливые шаги позади, но не обращает на них внимания, лишь с ужасом в глазах смотря на парней. Вместе с облегчением, что с Чимином всё в порядке, его накрывает стыд. Слёзы снова затапливают глаза. — Что случилось? — недоумённые взгляды останавливаются на Юнги и Хосоке, удивлённо стоящем позади него. Чимин лежит на кровати в домашних штанах, его ноги покоятся на коленях Чона, которые просто разминал мышцы. Как он мог так себя вести? Юнги прекрасно поймёт, если Чонгук встанет с места и ударит его. Или если это сделает Хосок, потому что ему должно быть стыдно за саба. Из-за мыслей он не слышит, как его доминант подходит ближе, кладя руку на плечо и стараясь разглядеть лицо. Мин вздрагивает. В мыслях не Хосок, в мыслях Чонхо, который готовится причинить ему боль за такой позор. — Простите, — обращается в пустоту, не понимая, кому направить свои извинения. — Простите, пожалуйста, — он делает поклон настолько низко, насколько способен. Чимин быстро вскакивает на ноги, подбегая к другу. — Всё хорошо, всё в порядке, — быстро шепчет он и тянет саба на кровать. Юнги садится, ощущая, как его всего трясёт. Мин ищет глазами Хосока и, не находя дома, резко всхлипывает. — Где Хосок? — испуганно спрашивает парней и, не давая вставить ни слова, продолжает. — Где Хосок? Чонгук быстро берёт тёплый плед, укрывая Юнги, аккуратно поглаживая саба, не слышащего ни слова, пытаясь его успокоить. И пусть на деле проходит чуть ли не меньше минуты, пока Хосок сбегает на кухню за водой, для Мина это время растягивается в длинную пучину самоуничтожающихся мыслей. От него отказались, он довёл самого хорошего доминанта, даже его. Юнги не может успокоится, даже когда видит, как Хосок заходит в комнату. Тот сразу бросается к сабу, выглядящему так, будто ему не хватает воздуха. — Котёнок, дыши, — если бы не умение доминанта брать себя в руки в нужный момент, вероятно, он сам бы утонул в панике. Хосок впервые приказывает без какого-либо согласия саба, потому что возникает ощущение, что он просто не может пропустить в себя глоток воздуха. Это выглядит настолько устрашающе, что Чимин сам начинает плакать от страха за друга. На громкие звуки сбегаются и Намджун с Тэхёном, которые лишь смотрят на них широко раскрытыми глазами. К великому счастью Хосока, Юнги хорошо реагирует на приказ, начинает дышать и возвращается в реальность. Нервный выдох выходит из груди доминанта, у него самого трясутся руки, но парень берёт ладони саба в свои, не давая расцарапать их. Мин ошеломлённо оглядывается вокруг, большое накопление людей лишь давит на него. Хосок это сразу замечает, так что берёт саба на руки и хочет уже выйти, как слышит испуганный голос: — Чонгук на меня не злится? В комнате слишком тихо, чтобы это осталось между ними, так что Чон, делая глубокий вдох, самым нежным голосом, на который он способен, произносит: — Как я могу злиться? Я очень рад, что у Чимина есть такие надёжные друзья. Они все, кроме Хосока и Чимина, видят срыв саба, и это оставляет неизгладимый отпечаток. Потому что это ужасно. — Честно? — тихо и медленно произносит саб, по ощущениям находясь в полусонном состоянии. — Честно. Юнги вытягивает мизинец, прося такого безобидного обещания. Это становится спусковым крючком для всех остальных, потому что Тэхён, всхлипывая, утыкается в грудь Намджуна, который отворачивает голову от того, насколько ему больно видеть такую картину. Чимин, который и не прекращал плакать, чувствует, как слёзы с новой силой текут по лицу. Единственными, кому удаётся оставаться относительно спокойными, оказываются Чонгук и Хосок, и то только по одной причине — в руках Хосока находится сам саб, а второй ведёт с ним разговор. Он подходит, цепляет чужой мизинец и нежно улыбается юноше, всем видом показывая, что настроен доброжелательно. — Я так устал, — говорит Юнги Хосоку, который прижимает Мина ближе к себе, — мы можем поспать? Пожалуйста? После этих слов доминант быстрым шагом выходит из комнаты. Точно также быстро спадает улыбка с лица Чонгука. Чимина вдруг резко срывается с места и вылетает из комнаты, доминант спешит за ним. Он добегает до туалета и моментально опустошает желудок. Чон поглаживает спину саба, пока ему не становится чуть легче. Спать никто не может уйти. Тяжёлое молчание повисает, когда они занимают стол на кухне. Хосок присоединяется к ним спустя полчаса. Не ожидая их увидеть, да ещё и сидящих в таком молчании, он пугается. — Вы как призраки, — усмехается он, вызывая безрадостные смешки остальных. Первым заговорить решается Тэхён. — Как он? — осторожно спрашивает саб. — Будет в порядке. Чимин, перенаправив свою грусть и боль за друга в злость, вскакивает с места и отходит к холодильнику. — Как я ненавижу Чонхо, — кажется, если он не проговорит это вслух, то лопнет, — ненавижу этого ублюдка, ненавижу, что эта ошибка природы вообще родилась. В конце злые слёзы всё же брызгают из глаз. — Чимин-а, всё будет в порядке, такое… Чимин даже не даёт договорить. — Не будет, как ты не понимаешь, не будет, — он старается не говорить слишком громко, — никто из вас не видел его до отношений с Чонхо, Юнги был таким ярким и добрым, безумно тёплым человеком, он был очень общительным, тянул всех к себе, этот ублюдок испортил его жизнь. Хосоку тяжело дышать. Видимо, его очередь задыхаться. Молчание воцаряется слишком громкое. Ночью не получается уснуть. Чимин полночи громко плачет в объятиях Чонгука, который сам чувствует себя максимально выжатым. А Тэхён и Намджун не могут найти слов. Они молча ложатся, смотрят друг на друга без слов, крепко держась за руки. Каждый из них осознаёт своё везение. Хосоку тяжело назвать сном те несчастные огрызки времени, в течение которых получалось заснуть. Он долго наблюдал за Юнги, почему-то боясь выпустить саба из поля зрения, и, несмотря на усталость, не получалось полностью погрузиться в небытие. Раннее утро начинается с сильного дождя. По-хорошему, им надо встать и собираться в обратную дорогу, но после такой ночи кажется несправедливым будить кого-то, так что он берёт телефон и пишет владельцу здания, есть ли возможность продлить их пребывание. Положительный ответ радует, так что доминант спокойно ложится обратно. Он хочет быть рядом, когда Юнги проснётся. Саб вскакивает ближе к полудню. Резко садится в кровати и морщится от боли. — Голова болит. Хосок окидывает саба внимательным взглядом, замечает, насколько тот бледен, и надеется, что Юнги не заболел. Надежды оказываются разбиты, когда он трогает лоб саба. — Котёнок, ты весь горишь. Юнги хнычет, чувствуя себя ужасно. Он прижимается к холодной руке Хосока, не давая ему отстранится. Их комната находится слишком далеко от кухни и всех остальных, так что Хосок берёт на руки саба и спускается вниз. Все взгляды сразу оказываются на парнях, хотя были попытки не быть такими явными. — Я положу его в вашей комнате? — обращается он к Чимину с Чонгуком, которые сразу же кивают. Юнги морально устаёт даже от такой небольшой дороги, так что поворачивается на бок на постели, полностью зарываясь в плед, и засыпает. Хосок выходит расстроенным. — Он заболел. Несчастье на несчастье. Какая-то не слишком радостная получилась поездка. — Я не повезу его в таком состоянии домой, — говорит взволнованно доминант. Намджун удивлённо смотрит на него. — Так ты же нам написал, что продлил проживание. — Да, но завтра пары, вы можете ехать, но мы останемся, пока Юнги не станет лучше. Остальные смотрят на Чона оскорблённо. — Ты же не думаешь, что мы вас оставим тут в таком состоянии? — говорит Чимин, — Сам выглядишь так, будто сейчас с ног свалишься. Иди ложись, тут есть аптечка, я схожу за ней. Хосок смиренно уходит к Юнги и ложится рядом с сабом, который дрожит от озноба, пробивающего тело. Он накрывает его ещё одним пледом. Чимин заходит через пару минут, они еле будят Мина, который не хочет просыпаться, и помогают ему померить температуру. Когда Хосок видит цифру, близкую к сорока, то чуть не седеет моментально. Пак сразу даёт жаропонижающее и убегает звонить в скорую, которая, к общему облегчению, приезжает довольно быстро. Врачи заходят в дом с небольшим чемоданчиком вещей, проходят в комнату и просят удалиться всех оттуда. Разрешают остаться лишь Хосоку на правах его доминанта. Приходится приложить усилия, чтобы поднять саба. Юнги сначала не понимает, что происходит. Он оглядывает комнату и, натыкаясь на незнакомых людей, жмётся ближе к Хосоку, сидящему с другой стороны на краю кровати. Женщина, видя обескураженного саба, мягко улыбается. Но ситуации это не спасает, потому что Юнги врачей боится. В таком уязвимом состоянии вдвойне сильнее. — Мне нужно вас осмотреть, — говорит она, но каждое движение ближе к сабу заставляет его сильнее пятиться, пока парень оказывается чрезмерно близко к своему доминанту. Мин обеспокоенно смотрит на дома, которые обнимает и чуть продвигает его в середину кровати. — Я не хочу, — шепчет он доминанту. — Котёнок, у тебя очень высокая температура, тебе нужно дать осмотреть себя, — пытается мягко уговорить его Хосок. Врач внимательно смотрит на реакции саба, а после замечает его непонимающие происходящего глаза и обращается к доминанту: — Приказывайте ему, — Хосок выглядит оскорблённым, на что она спешит добавить, — он в подпространстве. Хосок с ужасом во взгляде смотрит на саба. Всю медлительность, замыленный взгляд, неспособность толком что-то сказать и все остальные сигналы, которые он просто списал на болезнь. С тяжестью на сердце он приказывает Юнги спокойно лечь в кровать, понимая, что в противном случае саб сделает хуже либо себе, либо просто не сможет выйти из такого состояния. Хосок держит его за руку, внимательно следя за телом, очень сильно боясь навредить юноше. Но тот, будто бы, даже не замечает приказов, выглядя более расслабленно, когда исполняет сказанное доминантом. Юнги не обращает даже внимания на врача, пока та осматривает его, он крепко хватается за руку Хосока, ровно до того времени, пока женщина не достает капельницу. Иголка выглядит как его самый страшный враг, а глаза саба сразу наполняются слезами. — Котёнок, пожалуйста, не смотри, это для твоего же здоровья. Он не приказывает, ни в коем случае, не нарушает своё обещание не делать ничего вопреки воли саба, даже в такой ситуации. Юнги начинает плакать, в очередной раз разбивая сердце Хосока. Саб дрожит в объятиях Чона, который заставляет его смотреть на себя, дрожит всё то время, пока игла находится в коже. Пару раз он хочет обернуться, но доминант не даёт это сделать, мягко вновь поворачивая голову в свою сторону и оставляя лёгкие поцелуи на лице. — Ты молодец, ты большой молодец, — не забывает хвалить его, — потерпи ещё чуть-чуть. К моменту, когда иглу убирают, саб вновь засыпает. Доминант выходит за врачами из комнаты. — Я могу примерно догадываться, что произошло с вашим сабом, учитывая его реакции, состояние и количество шрамов на теле, — начинает она, как только дверь позади них закрывается. — Он не болен, это всё вызвано перенапряжением сабмиссива. Были ли случаи за последнее время, когда сабмиссив испытывал яркие эмоции? — Были, — отвечает он, внимательно слушая сказанное. — Когда он был в подпространстве в последний раз? — спрашивает женщина, делая пометки на листочке. — Не знаю, со мной он не был, — признаётся доминант. Женщина с жалостью смотрит на него, откладывая всё в сторону. — Хосок-щи, я представляю, в какой, вероятно, непростой ситуации вы оказались, — она нежно улыбается доминанту, видя его состояние. — И вы проделываете прекрасную работу, даже по одной реакции вашего саба понятно, как сильно он вам доверяет. Просто не бойтесь иногда делать шаги вперёд, приказывать ему, вы же знаете, как это важно для сабов. Хосок кивает. — Но разве сабам обязательно опускаться в подпространство? Это как-то влияет на их здоровье? — спрашивает дом. — Обычно нет, но в случае сабов, переживающих постоянное нервное напряжение, необходимо, чтобы не возникало ситуаций, как сегодня. Он проснётся в порядке, но если не хотите повторения этого случая, вам желательно давать ему больше приказов, а иногда и спускать в подпространство. Но со вторым больше проблем, так что пока просто старайтесь чуть больше приказывать. — Спасибо вам, — давление с плеч чуть исчезает. — Не волнуйтесь, вы прекрасный доминант, — произносит женщина перед уходом.

***

Когда Хосок заходит в комнату, он видит открытые глаза Юнги, который по идее должен спать. — Котёнок, как ты? — проверяет лоб на наличие температуры, но если она и есть, то совсем незаметная. Юнги улыбается. — Намного лучше, — он мнётся пару секунд, — я слышал всё, что она говорила. Сердце Хосока начинает стучать намного быстрее, ожидая реакции парня. — Почему ты так напрягся? — смеётся он, — Милый, — обращение вырывается неожиданно и сносит Чона с ног от того, насколько хорошо это звучит, — я в порядке, мне нравится, когда ты мне осторожно приказываешь. Это может же быть в таком же формате, как раньше? — Конечно, как ты захочешь. Юнги тянет руки, намекая, что хочет оказаться в объятиях. Самых родных, любимых и безопасных. Доминант быстро подбирается к нему, обнимает, укладываясь рядом. — Я обещаю, у тебя всё будет хорошо, — произносит Хосок, находясь на грани сна. А Юнги… Конечно, он верит. Хосок не нарушил ни одно слово. Верить дому просто. Верить Чону хочется. Юнги чувствует себя по-странному легко, несмотря на тяжесть прошлых дней. Он сам целует доминанта в лоб, засыпая рядом с ним.