я не дам тебе разбиться

Ему неловко. Вот прямо настолько, что хочется закрыть глаза и очутиться дома, подальше от взгляда Хосока. И больше никогда не попадаться доминанту на глаза. Юнги себя вчерашнего понять может, но простить за этот небольшой срыв — нет. Занимался привычным самобичеванием долго. Уснул, когда на улице уже было светло, поэтому и проснулся один в палатке. Тэхён давно ушёл, и его никто даже не разбудил. Резко молния открывается, и макушка Тэхёна просачивается внутрь. — О, ты встал наконец-то, — пристальный взгляд впивается в лицо, — получше себя чувствуешь? — Получше? — не понимает, о чём идёт речь. — Ну да, у нас уже обед готов, пойдём есть. — Обед? — смотрит удивлённо. — Почему меня раньше не разбудили? — Хосок сказал дать тебе поспать, потому что ты себя плохо чувствуешь, — мнётся пару секунд, но решает зайти. — Я вас вчера ночью видел, — шепчет неуверенно, боится реакции. — Когда? — Юнги чувствует себя болванчиком, способным произнести не больше одного слова за раз. — Ночью, — хитрая улыбка лезет на лицо, а Тэ сам приближается к парню, — ты спал, поэтому и не видел меня. Хныканье вырывается их горла саба, и он прячет лицо в подушке, что вызывает громкий смех у Тэхёна. А Юнги думает, что, в принципе, остаться в такой позе до отъезда не самая худшая идея. — Слушай, — вмиг посерьёзнев, начинает Ким, его собранность и резко пропавшее озорное настроение заставляют парня самого напрячься, — если тебе вдруг такое неприятно, ты скажи, хорошо? Я не хочу на тебя случайно надавить или заставить себя чувствовать плохо. — Всё в порядке, — Тэхён присаживается рядом, тянется одной рукой к Юнги и резко сгребает того в крепкие объятия, заставляя упасть на себя. Юнги громко смеётся, уютно устраиваясь в объятиях саба. Сейчас он чувствует себя намного лучше, чем вечером, ему стыдно за то, как он повёл себя с доминантом, и он благодарен Хосоку, что тот никак не отреагировал на его выходку, потому что будь на его месте Чонхо, то Мин, вероятно, пару дней бы нормально ходить не смог. Хосок, услышав такой редкий, но искренний смех сабмиссива, останавливается около их палатки. Тэхён слишком долго задержался, так что он пошёл проверить, всё ли у них в порядке. Но нарушать такой счастливый момент не хочется, да и он так редко становится свидетелем таких явных позитивных эмоций парня, что не может отказать себе в возможности послушать это безмятежное счастье. — Так между вами что-то есть? — Тэхён хотел молчать, но у него не получилось. Любопытство берёт своё. Юнги машет головой в отрицательном жесте. Нет и быть не может. — А он тебе вообще нравится? — Тэхён задумывается, на автомате играясь с браслетом Юнги. — Симпатичен тебе? Юнги молчит. Не знает, как лучше поступить — безнадёжно соврать или сказать неприятную ему самому правду. — Симпатичен чуть-чуть. — Значит, шансы у Хосока есть? — тихо посмеивается. Юнги резко присаживается. — Какие шансы? — резкий вопрос заставляет Тэхёна растеряться, он думал, что чувства доминанта очевидны всем вокруг, но, видимо, всем, кроме самого Юнги. — Просто вы мило смотритесь, и я задумался, если бы он захотел быть с тобой, ты бы смог дать ему шанс? — он не знает, к чему приведёт правда из его уст, так что, скрипя сердцем, врёт. Хосок действительно не хотел подслушивать, не хотел быть свидетелем такого интимного разговора, но, услышав своё имя, поддался чертёнку, сидящему на плече, и решил узнать отношение Юнги к себе. И короткое «нет» на последний вопрос определенно разбивает его сердце. Но он берёт себя в руки, заставляет себя отбросить всю грусть. Потом поплачется, потом расстроится и погрустит. Собравшись, прокашливается и громко, как ни в чём не бывало, произносит, чтобы его точно услышали: — Парни, вы сейчас и без обеда останетесь. Сумбурные звуки раздаются, а потом оба саба быстро выскакивают из палатки. Видимо, очень голодные. Они останавливаются перед Хосоком. Юнги, по привычке, которую забыть тяжело, глаза устремляет в пол. Тэхён потерянно смотрит то на одного, то на другого, не понимая причину резко воцарившейся тишины и жуткой напряжённости, которая начала вдруг читать в воздухе. — Тэ, оставишь нас на секундочку? — Хосок очень хочет быстренько поговорить с Юнги, он искренне надеется, что Ким даст им такую возможность. Парень беспомощно смотрит на Юнги, но даже поймать ответный взгляд не может. Он неуверенно поворачивается на доминанта, который смотрит на него с мольбой и медленно шагом отступает, не сводя с них взгляда. Тэхён к такому привыкнуть не может. Он видит, как Юнги не по себе — стоит, сжавшись, пытается казаться меньше, чем есть, не двигается, будто бы одно движение может включить обратный отсчёт на бомбе. На душе становится тяжело. — Эй, Юнги, что случилось? — Хосок всё ещё стоит далеко. Чрезмерно далеко, как ему самому кажется, особенно учитывая, насколько сильно сейчас хочется подойти и ближе и сжать этот маленький комок в объятия. Неловкость, которую саб чувствовал утром, отошла на задний план, давая страху, такому невероятно интенсивному, заполнить его. Не думает, чем он вызван, но голос доминанта заставил его почувствовать себя виноватым. Сценарий такой знакомый. Он провинился, он наказан. И неважно, что перед ним стоит совсем другой человек, неважно, что у них даже нет контракта. Юнги помнит, как друг Чонхо дал ему пощёчину за неуважительное отношение к себе, в то время как его бывший лишь добавил, что нужно было сильнее ударить. Парень сам это и сделал, когда те ушли. — Можно я подойду? — Юнги машет отрицательно головой, надеется, что его послушают. — Хорошо, посмотри на меня, пожалуйста. Противиться прямой просьбе не может, так что поднимает голову, смотря на доминанта. Тот не выглядит злым. Брови не нахмурены, руки не сложены перед собой, а на лице — такая знакомая тёплая улыбка. — Ты не злишься на меня? — спрашивает испуганно. А сразу после жалеет, что спросил. Хосок в недоумении, он даже не понимает, за что, по мнению саба, должен на него злиться. — За что? — За ночь, я не хотел быть грубым и истеричным. Прости, пожалуйста, — поток слёз, что он так упорно сдерживал, начинает катиться из глаз. Но одновременно с этим Юнги затапливает облегчение, от осознания, что с ним ничего не сделают, что он избежал неприятностей. От этого хочется плакать лишь сильнее. Держать себя на ногах становится тяжело, так что Мин присаживается на корточки, обхватывая руками голову и начинает трястись от попыток сдерживать всхлипы. Хосок обескуражен. Он не знает, что лучше сделать в этой ситуации, хочется, конечно, прикоснуться и обнять его, успокоить, долго-долго говорить о том, что Чон никогда не причинит ему вреда, да даже злиться не сможет, но понимает, что не время. Так что просто присаживается рядом на землю, не боится замарать свои джинсы, а кофту снимает и укладывает рядом. — Садись. Юнги послушно следует сказанному, присаживается, обнимая колени и утыкаясь в них лицом. Проходят долгие минуты молчания, прежде чем всхлипы становятся тише, и парень успокаивается. Он поднимает голову. Глаза опухли и покраснели, как и нос. Но даже такой заплаканный и уставший, в глазах Хосока Мин выглядит как восьмое чудо света. Очередное прости. По ощущением, всё их общение соткано этим проклятым словом. Хосок уже его ненавидит. — За что ты извиняешься? — знает, просто не собирается давать сабу возможности почувствовать, что извиняться за свои эмоции нормально. — За то, что устроил тут, — опирается щекой на колени и смотрит вдаль, уносясь мыслями далеко отсюда. Юнги вместе с потоком слёз выпустил последние силы, которые держали его на плаву. Тело, слишком тяжёлое, чтобы его поднять, тянет к земле. Боль физическая. Юнги закрывает глаза, в надежде, что Хосок оставит его, не будет никуда звать и тянуть. — Тебе надо поесть, — произносит тихо, будто понимает, что громкие слова заставят головную боль вспыхнуть лишь сильнее. Юнги машет головой. Он голодный, но одна мысль о том, что встать на ноги заставляет слёзы вновь застелить глаза. — Хочешь, я принесу тебе сюда что-нибудь? — предлагает выход из ситуации. Юнги удивлён. Он ни слова не сказал о своём самочувствии, но Хосок, видимо, сам догадался, в чём проблема. Юнги не спешит с ответом. Не хочет показаться чрезмерно наглым, но с другой стороны — доминант ведь сам предложил. — Если можно, — произносит неуверенно. Хосок быстро вскакивает, будто только этого и ждал, и уходит в сторону столов и еды. Юнги провожает его взглядом, а в голове всплывают недавние слова Тэхёна про отношения с Хосоком. Приходится встряхнуть головой, чтобы отогнать их подальше. О таком ему даже думать нельзя.

***

Юнги, по ощущениям, находится во сне всё оставшееся время. Он не чувствует реальности происходящего, голова кажется ему слишком тяжёлой, так что большую часть времени он просто сидит в укромном уголке, стараясь не попадаться на глаза Хосоку. Почему он так избегает доминанта — сам понять не может, но какое-то внутреннее ощущение заставляет это делать. После того как Чон днём принёс ему еду, сразу ушёл, чувствуя, что саб не хочет компании. Больше они не сталкивались. Юнги плохо. Он не хочет находится тут, парень хочет просто оказаться в своей кровати, попросить Чимина лечь рядом и утонуть в его крепких и самых тёплых объятиях. С замиранием сердца ждёт той минуты, когда они выдвинутся в сторону автобусов, ожидающих их на ближайшей стоянке, чтобы отвезти в город. Когда они доходят до автобуса, Мин наконец может разглядеть Хосока, который стоит с бумагами в руках и сосредоточенно отмечает, все ли студенты, находящиеся под его наблюдением, дошли. Он пробегается взглядом и по Юнги, отмечая его и сразу отвлекаясь на других студентов, а сабмиссив чувствует неприятный укол в теле от такого небрежного обращения. Юнги своих ощущений пугается. Делает шаг назад. Убежал бы, да некуда. Приходится стоять на месте, делая вид, что он в порядке. Вся надежда, что он проспит дорогу до дома, испаряется, как только автобус начинает движение. В этот раз Тэхён, сидящий рядом, мгновенно засыпает крепким сном, прислонив голову к плечу Юнги. А ему остается грустно смотреть в окно. Дорога кажется бесконечной. А время течёт будто в два раза медленнее. К моменту, когда они подъезжают к университетской парковке, Юнги чувствует себя убитым и разорванным на части окончательно. Но его успокаивает мысль, что вскоре он доберётся до своей квартиры и поспит нормальным сном. Саб убедился, что такие вылазки на природу ему не нравятся. Студенты дружным строем выходят из автобуса, где Хосок их ещё раз отмечает и отпускает. Сам не уходит, но следит, как остальные вызывают такси или подходят к машинам, которые за ними приехали. Тэхён, видя машину Намджуна, машет тому, ярко улыбаясь. — Тебя, может, до дома докинуть? — спрашивает он у Юнги. Быть честным, Юнги бы хотел этого, но у него не хватает ни сил, ни смелости сесть сейчас в машину к незнакомому доминанту, даже если он — парень Кима. — Нет, спасибо, — отказывается. Тэхён уточняет, точно ли Юнги уверен в своём решении, и, дождавшись кивка, сам направляется в сторону машины. Юнги следит внимательно за парнями, в очередной раз подмечая, какой же Намджун высокий и накаченный. Один внешний вид того нагоняет на него ужас. Доминант выскакивает из машины, помогает положить все вещи в багажник и целует Тэхёна в кончик носа. Жест настолько милый и невинный, что Юнги не может не умилиться происходящему. Когда они отъезжают, Юнги оборачивается и понимает, что парковка пустая. Остались только он и Хосок, который даже не попытался скрыть факта того, что он внимательно смотрел на парня. А сам саб смущается, сразу отводя взгляд в сторону. — Можно я тебя довезу до дома? Юнги приходится вернуть взгляд обратно в сторону доминанта. Может, и хотелось держать дистанцию, да усталость и нежелание идти в сторону остановки, а потом тащиться самостоятельно домой перевешивают. Он кивает. — Ты не голодный? — спрашивает, как только садятся в машину. — Мы могли бы заехать куда-нибудь на ранний завтрак. Единственное желание Юнги — оказаться дома как можно скорее. Но напрямую так грубо отвечать доминанту он не может. — Я нет, но если ты хочешь, давай заедем. Хосок старается не показывать, как его расстроили слова Юнги. Желание проводить с сабом больше времени становится неконтролируемым, хочется быть ближе, узнать его ближе. Желательно, в идеальной картине в голове, ещё и встречаться, жить вместе долго и счастливо. — Я тоже дома поем. Юнги умудряется уснуть за тот короткий путь, который они преодолевают. Он не просыпается, даже когда машина останавливается. А Хосок, несмотря на собственную усталость и желание спать, почему-то не может решиться его разбудить. Он нагло пользуется этой возможностью быть ближе. Просто сидит, всматриваясь в безмятежное лицо парня, так редко предстающее перед ним таким спокойным, на его пухлые губы, которые так и хочется целовать, на волосы, что успели отрасти и чуть прикрывают глаза. Хосок в своих чувствах уверен, но одновременно с этим — чертовски потерян. Безысходность. Невозможность предпринять хоть какие-то действия. Контролировать он любит, в особенности свою жизнь и действия. Полагаться на других — определенно нет. И сейчас приходится добровольно становиться наблюдателем, пуская на самотёк всё происходящее, потому что преступить черту и надавить на Юнги не может. Себя не простит, если так поступит. И это ощущается как медленное горение. Каждый раз, когда он рядом. А теперь знание об ответной симпатии сабмиссива делает лишь больнее. Хосок уверен, что может сделать Юнги счастливым. Он готов на многое, парень готов доказывать раз за разом действиями слова, готов быть рядом и любить. Просто любить, без всяких «но», ему плевать на статусы, доминант готов подстроиться под тот темп, который необходим парню, готов поддерживать, помочь — делать всё, чтобы ему стало лучше. Но для этого нужна возможность. Он чувствует себя на краю лезвия — балансирует, лишь бы не упасть в пропасть. — Всё в порядке? — спрашивает Юнги, который уже пару минут как проснулся, но побоялся отвлекать доминанта, тихонько сидя. Хосок только сейчас замечает, как сильно он сжал руль, и резко отпускает его, стараясь расслабиться. — Да, всё хорошо, — поворачивается к сабу. — Ты как себя чувствуешь? — Спать хочу, а так все хорошо. Хосок кивает. Юнги неуверенно открывает дверь и медленно выходит из машины. Уже около подъездной двери понимает, что даже не попрощался. Резко оборачивается и видит, как доминант ему машет. Саб повторяет его действие и скрывается за дверью, чувствуя пристальный взгляд на себе. Хосок прислоняется головой к рулю, громко выдыхая. Он потерян. Парень так чертовски сильно потерян. Юнги закрывает дверь квартиры и садится на пол, откидываясь на неё. Дышать сложно от переполняющих его эмоций. Не может не заметить ошеломляющую вещь — рядом с доминантом так легко дышалось.

***

Столовая полна людей, но весь этот шум отходит на второй план, когда тема разговора опять касается насущной темы. Факт необходимости её решение не говорит о том, что Юнги хочется вообще думать об этом. — Брат Намджуна — психолог, — предлагает Тэхён, узнав, что он не может найти проверенного специалиста, которому бы смог довериться, — очень хороший. Но он доминант. Юнги качает головой. Он никак не заставит себя пойти к психологу-доминанту, не сможет спокойно сидеть и обсуждать свои проблемы. — Я могу спросить у него, может, он сможет дать контакты врача, — хочет помочь от всей души, невооруженным взглядом замечает, как Юнги с каждым днём становится всё более и более поникшим. — Давай, если тебе несложно, — отвечает Чимин, так и не дождавшись ответа самого Юнги. Они ещё немного болтают, пока Тэхён не убегает куда-то. Тишина с его уходом воцаряется слишком громкая. — Ты выглядишь так, будто сейчас в могилу ляжешь, — делится Чимин. А Юнги себя примерно так и чувствует. Кусок не лезет в горло, так что он просто допивает чай и так и не притрагивается к супу, который пытался заставить себя съесть. Резко кто-то подходит к их столу. Юнги отшатывается от неожиданности и чуть ли не падает со стула, на котором сидел, но его аккуратно придерживают сзади. Он оборачивается и видит Хосока, который не дал ему упасть. — Поймал, — подмигивает. Юнги от такого жеста краснеет, отводя взгляд. Поворачивается и видит, что человеком, напугавшим его, оказался Чонгук. Он быстро поцеловал Чимина в щёку и уселся рядом, а Хосок примостился ближе к нему. — Какие вы приторные, — Чонгук на колкую фразу Хосока высовывает язык, а Чимин просто усмехается. Атмосфера сразу же меняется, потому что доминанты начинают активно что-то рассказывать, делиться какой-то историей, которую саб даже не понял, потому что вместо того чтобы слушать их, он бесстыдно, пока этого никто не заметил, следил за Хосоком. Он думал, что не заметил. Заметили и Чимин, и Чонгук. Успели даже обменяться быстрыми взглядами, безмолвно между собой обсудив. — Земля вызывает Юнги, — Чимин щёлкает пальцами перед глазами, заставляя его вернуться на землю. — А? — вопросительно смотрит на трёх парней, что уставились на него, ожидая ответа. Становится не по себе от того, как сильно он отвлёкся от остальных, приходится сжать руки, чтобы те не дрожали. Какое явное неуважение, да ещё и с двумя доминантами, сидящими рядом. Юнги старается дышать размеренно и не дать панике затуманить разум. Взгляд цепляется за лицо Чимина, который выглядит обеспокоенным, концентрация на нём помогает сабу заземлиться. Он переводит взгляд на доминантов и понимает, что те тоже не выглядят злыми. Успокаивается. — Я предложил устроить вечер ужастиков, — повторяет Хосок. — Мы вчетвером, пицца и всё такое, — чуть более неуверенно продолжает он. Чон это всё вообще затеял из-за Юнги, потому что хотел, побыть рядом, но не нашёл повода позвать на встречу наедине. Хосок думает, что более непринуждённая атмосфера поможет: Чимин будет рядом, а сам парень будет чувствовать себя увереннее из-за этого. — А когда? — В субботу, — сердце Хосока определенно пропускает удар, пока он ждёт ответа от саба. — Хорошая идея, — отвечает Мин после ещё пары секунд раздумий. Чимин хлопает в ладоши, радуясь происходящему. Дело даже не в желании собраться всем вместе, дело в Юнги, который так старается работать над собой, своими страхами и проблемами. Когда их снова оставляют наедине, Чимин свои порывы сдержать не может. Подходит и крепко обнимает, кладя голову на плечо друга. — Я так тобой горжусь.

***

Чем ближе становится суббота, тем больше Юнги думает о том, что он совершил ошибку. Переоценил свои силы. Его организм не устаёт напоминать ему о том, какой он неудачник. Сон становится всё хуже, несмотря на явное желание спать и усталость. К субботе парень чувствует себя так, будто по нему проехалась тяжёлая машина. Сначала порывается отказаться от этой затеи. Ощущение возникает, что это станет контрольным выстрелом по нему, но Юнги стыдно. Он согласился, они уже договорились, а он будет в последний момент менять планы. — Мы же там на ночь не останемся? — уточняет, хотя уверен в отрицательном ответе. — Нет, тебе же будет неспокойно, — Чимин даже предлагать побоялся такое. Юнги задерживает взгляд на нём, сидящем на другом конце небольшого дивана. Единственное, что саб может точно утверждать, — ему очень повезло с другом. Чимин невероятный, во всех смыслах. Он безумно понимающий, заботливый и эмпатичный, готовый всегда помочь, готовый вкладываться в дружбу на максимум. — Я тебя люблю, — приносит неожиданно, заставляя Чимина удивлённо на него смотреть. — С чего такие нежности? — но он уже двигается ближе, чтобы загрести Юнги в свои самые тёплые и самые родные объятия. Юнги пожимает плечами, чувствуя, как его окутывает тепло. Он льнёт лишь ближе удобно устраивая голову на плече Чимина и наслаждаясь этими ощущениями. — Я тебя тоже, — произносит почему-то тихо, — я так хочу, чтобы ты был счастлив. Юнги не отвечает, но полностью понимает это желание всего самого лучшего своему близкому человеку. — Я бы так весь день просидел, но Хосок с Чонгуком нас ждут, — приходится отлипнуть от Чимина и встать, чтобы собраться. — Алкоголя же не будет? — выпившие люди всегда его пугали, особенно после Чонхо он не может находиться рядом с ними, тот становился ещё более агрессивным и злым, когда был пьян. — Мы не обговаривали, — Чимин смотрит со смятением. Они точно не собирались напиваться, но доминанты могли взять им пару бутылок пива. — Давай я напишу Гуку? Юнги хватает Чимина за руку, которая тянется за телефоном. Последнее, что он хочет, чтобы у него возникли проблемы из-за Юнги. Не будет же Чимин указывать своему доминанту так откровенно. — Всё в порядке, не надо. Чимин с явным нежеланием слушается, не пишет Чонгуку и надеется на их здравомыслие. Поводов пока сомневаться в доминантах не было. Надеется, что и не будет.

***

Несмотря на предложение парней заехать за ними или вызвать такси, сабы решили доехать самостоятельно, проводя больше времени вместе. Юнги совсем не хотел идти, но внешне никаким образом явное нежелание не показывал. Некрасиво будет отказываться, если всё уже решено. Он предлагает прогуляться до следующей остановки, просто чтобы потянуть время. Чимин, если и понимает, в чём дело, виду не подаёт. Но даже медленным темпом они оказываются перед дверью квартиры Хосока. Юнги в ужасе. Совсем чуть-чуть, но хочется развернуться, забить на всё и уйти домой. Уйти в безопасность. Он сжимает кулаки настолько сильно, что становится больно. Чимин его не торопит, дожидается, когда Юнги будет готов. Понимает, что ему нужно время прийти в себя. — Всё хорошо? — голос просачивается сквозь собственные запутанные мысли. — Да-да, идём. Сам тянется к звонку. Дверь открывается моментально, будто Хосок стоял с другой стороны и дожидался их, не отходя ни на шаг. — Привет, — пусть сначала доминант пытался не быть таким очевидно влюблённым, сейчас он уже даже не пытается таить собственные чувства, так что простого взгляда на саба хватает, чтобы глупая улыбка оказалась на его лице. — Привет, — тихо произносит Юнги, в то время как Чимин энергично машет ему. Громкий кашель заставляет оторвать взгляд от Юнги. Приподнятая бровь Чимина на что-то намекает, но Хосок не сразу понимает, в чём дело. Проходит ещё пара секунд, прежде чем он осознаёт, что так и стоит на пороге, не давая парням пройти дальше. Чонгук, стоящий позади, начинает громко смеяться с этой неловкости. Доминант уходит, давая сабам, в особенности Юнги, спокойно привыкнуть к обстановке и снять с себя одежду. — Хосок, — зовёт его Чимин. — Тапочек нет вторых? Он возвращается к ним, одновременно пытаясь вспомнить, куда положил недавно купленные тапочки для гостей, сам не любит босиком ходить по квартире. — А то у Юнги быстро ноги мерзнут. Юнги зло смотрит на друга, будто тот раскрыл его самый главный секрет жизни. Спешит оправдаться. — Всё в порядке, не нужно напрягаться и искать, — слёзы стоят в глазах от того, как неприятно резкое внимание, которое обращено на него. Хосок находит их, даже из пакета не достал ещё, так и положил в шкаф в коридоре. Чон отрывает этикетку и опускает тапочки прямо у ног Юнги, вскидывая голову и смотря тому в глаза. — Сам ненавижу ходить босиком. Юнги лишь тихо благодарит его. В очередной раз.

***

Вечер проходит намного лучше, чем ожидал Юнги. Спустя какое-то время он расслабляется, становится более спокойным, несмотря на присутствие двух доминантов в непосредственной близости. Но ни один из них не ведёт себя как доминант. Ни разу не вел. Мин мысленно себя ругает за такое стереотипное мышление, но не может не сравнивать всех с Чонхо, думать о том, как бы тот поступил. Чаще всего проводит эти сравнительные анализы с Хосоком. Будто бы себе пытается доказать, что он другой, что он не будет вести себя как Чонхо. И Юнги самому жаль, что этот внутренний страх не отступает. Чонгук с Хосоком не дают им с Чимином ничего сделать. Заставляют сидеть и отдыхать, сами приносят еду, тарелки, напитки. Вбитые в голову мысли, что именно сабы должны заниматься такими делами, заставляют Юнги нервничать. Но с другой стороны, домы сами им сказали сидеть спокойно, так что он заставляет себя пересилить эту нервозность и не нарываться. Квартира Хосока очень понравилась Юнги. А большой диван напротив такого же большого телевизора покорил его сердце окончательно. Там они и уселись, пытаясь выбрать фильмы на вечер. — Кто вечером смотрит комедии? — пыхтит Чонгук, пытаясь склонить всех смотреть ужастики. — Отстань со своими ужастиками, — Хосок их недолюбливает, слишком уж нелогичные и бессюжетные они. — Мы дольше будем фильм видимо выбирать, чем смотреть, — подключается Чимин к обсуждению. Юнги понимает, что это просто дружеская перепалка, что никто ни на кого не злится, но руки начинают дрожать от страха, что она примет серьёзные обороты и станет полноценной ссорой. — Юнги, что ты хочешь глянуть? — вдруг обращается к нему Чонгук. Он теряется, не зная, что выбрать. Сначала порывается сказать, что ему всё равно, но решает остановиться на том, что сам хочет, спросили ведь его мнение. Юнги медлит, но никто его и не торопит, спокойно ждут, пока саб соберётся с мыслями. — Ужастики? — всё-таки спрашивает. Чонгук победно улыбается. — Отличная идея, обожаю ужастики, — произносит Хосок, из-за чего и Чимин, и Чонгук краснеют в попытке сдержать смех. Какой же Хосок влюблённый.

***

Юнги держался до последнего, старался держать глаза открытыми, но приглушённый свет и резкое чувство тепла заставляют глаза сомкнуться. Он сидит между Хосоком и Чимином. Сидеть прямо становится тяжело, так что он, наклоняется в сторону Чимина, чтобы удобно устроить голову у него на плече, но сквозь дремоту даже не замечает, как пристраивается на Хосоке. Доминант сидит, шевельнуться боится — лишь бы не разбудить его. Так и тянет слегка приобнять саба, но держит руки при себе и, в очередной раз, даёт использовать себя как подушку, совсем не возражая. — Спит? — спрашивает Чимин, замечая, как близко они друг к другу. Хосок кивает, а Чонгук, замечая это, выключает фильм. На вопросительный взгляд Чона отвечает: — Чимин говорил, что у Юнги проблемы со сном, так что грех ему мешать поспать, раз получилось уснуть. Сердце Хосока начинает колотиться в два раза быстрее от волнений за саба. — Я обещал ему, что мы будем ночевать дома, — Чимин не хочет будить парня, но и нарушать свои обещания — не в его стиле. — Чимин, всё в порядке, — шёпотом произносит Хосок, стараясь говорить как можно тише, — у меня в комнате большая кровать, поспите с Юнги там, а мы с Чонгуком тут, диван раскладывается. Чимин неуверенно кивает. — Чонгук, поменяй постельное, пожалуйста, оно в шкафу на верхней полке, а то я не встану, — Хосок кивает на Юнги, который, расслабившись во сне, полностью прилёг на доминанта, крепко обняв его руку. Если быть честным с самим собой, он признает, что до утра бы так и просидел. Мурашки бегают по коже от возможности касаться к сабу, а отпускать его так не хочется. Но Хосок помнит, чем закончился прошлый раз. Чимин присоединяется к Чонгуку. Они быстро справляются с делом, о чём сразу говорят Хосоку, который аккуратно встаёт, стараясь не разбудить Юнги, и берёт его на руки, чтобы донести до кровати. Он укладывает его и хочет уже уйти из комнаты, как Юнги вдруг цепляется за его руку и не даёт отойти. Крепко спит, обнимая её, как мягкую игрушку. В очередной раз сердце ноет, Хосок пытается отойти, но не может. Прикладывает чуть больше силы и усилий, отчего Юнги начинает беспокойно ворочаться, так что приходится аккуратно присесть рядом. Доминант начинает поглаживать по голове, от равномерных действий дыхание успокаивается, и саб спокойно засыпает. А Хосок беспомощно смотрит на парней, стоящих около двери, которые с удивлением глядят на картину, представшую перед их глазами. Чимин сам потерян. Не знает, что посоветовать, чтобы выйти из этой ситуации с минимальными потерями. — Ложись рядом, — зато Чонгук знает, — не переодевайся, не лезь под одеяло, просто аккуратно лежи. — А вдруг он проснётся и подумает не то? — А у тебя язык для чего? Скажешь, что произошло. Хосок кивает. Звучит рационально. Собственный мозг отказывается функционировать в эту секунду. — Мы с тобой делим диван, — поворачивается к Чимину. — Я даже одежду не взял для сна, — бурчит недовольно, понимая, что всю ночь придётся провести в неудобной одежде. — Одолжим у Хосока, — смотрит на Чона, спрашивая разрешения. Доминант лишь кивает на шкаф, откуда Чонгук вытаскивает две пары футболок и шорт, и они уходят из комнаты, оставляя их вдвоем. Хосок не может не представить, как хорошо было бы спокойно лечь рядом с Юнги, обнять его крепко, защитить от всех ночных кошмаров, от всех тревог, не дающих ему спокойно спать. Он настраивается бессонную ночь, чтобы уйти, как только Юнги его отпустит. Не хочет доставлять ему очередной повод для паники. Но сдержаться не получается. Засыпает, не в силах бороться с усталостью. Во сне парень чувствует, как чужое тело прижимается к нему ближе. В ответ скрывает его в объятиях. Возможно, Чону это только снится. Тогда просыпаться не хочется. На душе впервые за долгое время так спокойно.