Обещание на мизинцах

Лиса проснулась, чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последние недели.   Ей было тепло и уютно, глаза лениво приоткрылись, чтобы поприветствовать рассеянный утренний свет, проникающий сквозь шторы. Тело казалось тяжёлым, таким расслабленным по сравнению с напряжением и суматохой, к которым оно привыкло, но это приятное ощущение тяжести, вызванное сном и удовлетворением.   А ещё одной Дженни Ким. Которая в тот момент уверенно свернулась калачиком в объятиях Лисы, положив голову ей на грудь, с мягким и умиротворённым выражением лица. Дженни заняла там своё любимое место, прижавшись к Лисе, свернувшись калачиком и прильнув как можно ближе. Лиса знала это по предыдущим ночам, проведённым вместе, но ей было приятно снова видеть Дженни такой. Дженни, целую и невредимую, о которой позаботились, и которая наконец-то отдыхает.   Однако чем дольше Лиса смотрела на неё, тем больше Дженни шевелилась. Лиса предположила, что в этом виновата только она сама, но ей даже не было стыдно за то, что она разбудила Дженни, когда эти тёмно-карие глаза медленно открылись и встретились с её взглядом.   “Доброе утро, детка”.   Дженни издала тихий, неразборчивый звук, быстро закрыла глаза и снова опустила лицо, чтобы спрятаться на груди Лисы. Лиса тихо рассмеялась, проснувшись достаточно, чтобы понадежнее обхватить руками миниатюрное тело Дженни.   Она уловила намек на что-то розовое сквозь связь, что-то вроде…   “Почему ты смущаешься?”   Дженни издала еще один звук, похожий на сонное, наполовину проснувшееся поскуливание.   Лисе очень хотелось бы услышать мысли Дженни - хотя связь была приятной и расслабленной после такого продолжительного сеанса кормления, более открытой, чем когда-либо, подслушивать Дженни дословно, похоже, не было обыденным делом. Жаль, но, вероятно, так было нужно - Лиса была благодарна, что Дженни не могла постоянно слышать все её размышления.   Еще она была благодарна, когда Дженни заговорила. Так тихо и мягко, как Дженни обычно говорила только за закрытыми дверями.   “Я просто… ты слишком красивая, Лиса-я”.   “О”. Лиса почувствовала, что тоже краснеет, хотя её эго слегка раздулось от гордости. “Что ж, спасибо. Хорошо”.   “Нехорошо”, - пробормотала Дженни, ещё сильнее прижимаясь лицом к груди Лисы - они обе, конечно, всё ещё были обнажены — и вдыхая, а затем выдыхая. – “Ты всегда выглядишь прекрасно, даже по утрам, а теперь… я не знаю, как с этим справиться, с… этим”.   “С этим?” - эхом отозвалась Лиса, хотя это и встало на свои места, вызвав ещё один прилив тепла. – “Ты имеешь в виду нас?”   “Прекрати”, - проворчала Дженни, хотя Лиса была почти уверена, что та улыбается, хотя она снова чувствовала себя уязвимой и застенчивой.   Однако она остановилась и вместо этого поцеловала Дженни в макушку.   “Я люблю тебя”.   Дженни издала ещё один протестующий и бессмысленный звук, прежде чем пробормотать:   “Я тоже тебя люблю. Конечно”.   Конечно.   Как Лисе так повезло?   Это было привилегией - иметь Дженни Ким такой. Обнажённой, с чистым лицом, уязвимой и краснеющей в своей постели по утрам. Её шея, грудь и даже плечи всё ещё были украшены следами любви, которые Лиса оставила на её коже, и от этой мысли Лиса сама немного смутилась. У неё не было причин смущаться; она, несомненно, выглядела в десять раз хуже после стараний Дженни, но это её нисколько не смущало. Во всяком случае, она поощряла Дженни - умоляла, подчинялась, наслаждалась силой Дженни и её тщательной, внимательной любовью.   Конечно, ход её мыслей был подслушан.   Голова Дженни слегка приподнялась, и у Лисы перехватило дыхание, когда к её шее прижался лёгкий, как пёрышко, поцелуй.   “Ты в порядке? Ничего не болит?”   Голос Дженни посылал мягкие вибрации по её коже, из-за чего ей было немного трудно сосредоточиться.   “М-м. Я имею в виду, да, я… вчера было здорово. Я чувствую себя прекрасно, Джен. Клянусь”, — добавила Лиса, желая развеять это постоянное беспокойство в голове Дженни. Она почувствовала, как Дженни снова расслабляется в её объятиях, и решила, что это хороший знак. – “Ну, я думаю, это было вчера. Хотя мне кажется, что я проспала десять дней или что-то в этом роде”.   “Мне тоже”, - согласилась Дженни, уютно устраиваясь у неё на груди. – “Не помню, когда я в последний раз так спала”.   “Чувствуешь себя лучше?”   Лиса уже знала, что да, но было приятнее, более ощутимо чувствовать, как Дженни кивает, прижавшись к ней.   “Более чем. Я… спасибо тебе. За всё. За то, что ты такая терпеливая, и просто… за всё”.   Лиса и слышать не хотела, чтобы Дженни благодарила её за это. Она подняла руку, чтобы приподнять подбородок Дженни, и притянула её губы к своим, целуя нежно, но настойчиво, наслаждаясь тем, как губы Дженни инстинктивно приоткрылись, как тело Дженни прильнуло к ней.   “Тебе не нужно меня благодарить”, - пробормотала она, отстранившись ровно настолько, чтобы заговорить. – “Мне понравилось. Всё”.   Она услышала, как у Дженни перехватило дыхание, а неуверенность в её глазах исчезла, прежде чем Дженни кивнула и снова наклонилась к ней.   Всё началось невинно. Как и все не-невинные вещи.   Это было медленно, сонно и лениво. Это было тепло, как утреннее солнце, как миска горячей каши с мёдом за кухонным столом, как ощущение дома, которое становилось всё слаще и слаще, пока Лиса не начала задыхаться, её дыхание стало тяжёлым, а Дженни каким-то образом оказалась сверху, оседлав её, положив руки ей на грудь, обхватив её ладонями и поглаживая большими пальцами, пока целовала её, глубоко и страстно. Она лизнула Лису в губы, забрав весь кислород из её лёгких и заменив его жидким огнём, горячим нектаром, голодом и желанием…   “Прости”, - выдохнула Дженни, продолжая целовать Лису в шею, наслаждаясь тем, как её губы оставляют следы, и приветствуя их стоном.   “Прости, я не знаю… Я думала, что всё успокоилось…”   Явно не успокоилось. Лиса тоже не хотела, чтобы это завершалось. Колено Дженни делало что-то восхитительное между её бёдрами, прижималось к ней, и Лиса никогда в жизни не была так рада спать обнажённой. Она едва могла думать о чём-то ещё, кроме кожи Дженни, прижатой к её коже, гибких мышц бёдер Дженни, которые были идеальной твёрдой поверхностью, о которую можно тереться, рук Дженни, ласкающих её грудь и живот, губ Дженни, всей Дженни…   “Не останавливайся”, - пробормотала она, как и в предыдущий раз, поймав взгляд Дженни и почувствовав, как кровь закипает от знакомого голода и любви в глазах Дженни.   “Пожалуйста, не останавливайся. Мне тоже это нужно, мне нужно…”   Ещё. Всегда ещё. Никогда не хватит - ей никогда не будет достаточно Дженни, она могла бы пить из неё весь день и всё равно испытывать жажду, она могла бы снова и снова позволять Дженни делать с ней всё, что та захочет, и погружаться в это удовольствие, пока не утонет.   Дженни, очевидно, подумала о том же. Или она всё ещё была голодна - Бэ Джухён, наверное, сказала бы что-нибудь осуждающее и всезнающее о том, что если не есть так долго, то можно стать похожей на тех голодающих людей, чьи тела не знают, в какой момент остановиться, когда они наконец-то снова получают еду. Они едят с бесконечным голодом и хватаются за каждую крошку.   В конце концов, разница была одна и та же.   Лиса почувствовала, как связь между ними полностью раскрылась, расцвела, как первый весенний цветок, когда Дженни просунула внутрь неё два пальца. Лиса тут же сжалась, обхватив их, тугая, горячая и такая же нуждающаяся, как и Дженни. Она чувствовала каждый сантиметр желания Дженни, окутанного обожанием и тихим шёпотом в голове, в основном её имя, снова и снова, как молитву: «Лиса, моя Лиса, моя любимая…»   Она кончила, когда Дженни глубоко вошла в неё, когда Дженни горячо и нежно ласкала её клитор, прижимаясь к нему языком и облизывая губы, когда Дженни была в её мыслях, в её теле, в её сердце и в её душе.   Она позволила Дженни вдоволь насладиться ею. Время снова замедлилось; Лисе казалось, что так прошло всё утро: она лежала на простынях, слабо раздвинув ноги, а голова Дженни была между её бёдрами, рот и пальцы старшей снова и снова ласкали её.   В конце концов, Дженни отстранилась от неё, когда они обе насытились. Хотя бы на мгновение.   Лиса опустила взгляд, слегка затуманенный, мышцы немного расслабились, одна рука неуклюже поднялась, чтобы вытереть пот со лба. Она встретилась взглядом с Дженни, которая улыбалась ей, удовлетворённая и немного слишком довольная собой, как кошка, которая вылакала всё молоко из миски.   “Теперь мы можем вставать”.

***

Завтрак был неплохим, в основном состоявшим из остатков вчерашнего ужина и чая, но стало ясно, что образ жизни, который они вели последние несколько дней, сохранится, хотя и в более мягкой форме.   То есть они проводили большую часть времени в спальне, растворяясь друг в друге. Время от времени отрываясь от этого, чтобы поесть и сходить в туалет, но, конечно, не слишком далеко.   У них была всепоглощающая потребность быть ближе друг к другу, даже когда они не занимались сексом.   В их общении было что-то такое естественное и комфортное, что Лиса иногда чуть ли не плакала. Эти часы были наполнены самыми разными эмоциями; иногда она переворачивалась и видела Дженни, по лицу которой текли слёзы, и она так мило улыбалась, что Лиса даже не беспокоилась, а просто смеялась и осторожно вытирала их.   Иногда одна из них начинала хихикать после того, как другая задевала особенно щекотливое или чувствительное место. А иногда лихорадка проявлялась более плавно, неопределимо, в медленных, глубоких, смакующих поцелуях, которые длились часами и заставляли Лису чувствовать только любовь, любовь, любовь ещё долгое время после этого.   Физическая близость только усилила это чувство. После нескольких недель, в течение которых она сдерживалась рядом с Дженни, теперь она могла прикоснуться - теперь Дженни хотела, чтобы она прикоснулась к ней, хотела прикоснуться к ней в ответ. Ощущение комфорта означало, что руки Дженни обнимали Лису за талию всякий раз, когда она ходила за водой, что их конечности переплетались, что она могла потратить целую минуту, просто проводя рукой по лицу, телу Дженни, даже по кончикам её пальцев, целуя каждый из них по очереди, пока наконец не втянула эти два пальца в рот и не улыбнулась, наблюдая, как в глазах Дженни снова вспыхивает тёмное обещание.   В каком-то смысле прикосновение означало заново открыть для себя связь. Сынван была права, теперь Лиса была в этом уверена - связь была чем-то вроде живого существа.   Поначалу она явно была взвинчена, дёргалась и стонала, требуя больше прикосновений, больше любви, больше, ещё больше, пожалуйста, не уходи снова, но, как и само это чувство, она довольно быстро успокоилась. Это стало чем-то более нежным, просто витало в воздухе - случайный лёгкий трепет в груди Лисы, когда Дженни целовала её за ухом, тихая вибрация, когда она слышала лёгкую дрожь в голосе Дженни, когда та шептала: «Я люблю тебя», словно всё ещё привыкая к этому чуду и его тяжести на своём языке.   Все эти томные часы слились в прекрасную смесь цветочных ароматов, мягкой кожи, ещё более нежных стонов и криков удовольствия. Одной из лучших частей было то, что почти постоянный контакт и кормление означали, что они могли расслабиться и мысленно общаться. Теперь это не исчезало так быстро - казалось, что возросшая сила способностей Дженни означала, что она могла слышать практически всё, а Лиса могла немного слышать Дженни, даже когда они не питались.   Эта связь была непостоянной, но Лиса обнаружила, что любит её так же сильно, как и всё остальное. Она словно чувствовала присутствие Дженни рядом, всегда, и когда одна из них слишком уставала или была слишком взвинчена, чтобы говорить, другая становилась ещё более внимательной к их потребностям. Как и их новообретённая тактильная близость, и как сама связь, это стало чем-то, что они осторожно прощупывали.   Проверка, проверка, 1, 2, 3…   Был поздний вечер; Лиса уже потеряла счёт дням. Дженни вздохнула и приподняла голову, опираясь локтем на подушку.   Лиса могла лишь ухмыльнуться, глядя на неё сверху вниз: она наполовину лежала на Дженни, её нижняя часть тела всё ещё была между ног Дженни, а остальная часть лежала на простынях рядом с Дженни. Всё было в беспорядке, как и должно было быть сейчас, и она просто лежала и наслаждалась прекрасным видом Дженни Ким, раскрасневшейся, удовлетворённой и приходящей в себя, но открытое тепло между ними было слишком заманчивым, чтобы не поиграть с ним.   Да, я тебя слышу.   Каждый раз это приводило её в восторг. Дженни издала усталый, но довольный вздох, услышав тихий вздох Лисы.   “Что?” - переспросила Лиса, на этот раз вслух, не в силах стереть с лица ленивую ухмылку, глядя на великолепную женщину перед собой и желая приподняться, чтобы поцеловать родинку над глазом Дженни. Все ее силы были на исходе, она берегла их только для того, что было необходимо, - в основном для секса.   “Ничего”.   Нежное, одобрительное размышление, которого Лисе хватило, чтобы понять:   «Мило…»   “Ты считаешь меня милой”, - поддразнила её Лиса и была вознаграждена тем, что щёки Дженни ещё сильнее покраснели, и она уткнулась лицом в подушку, хныча.   Это не сработает, - подумала она, и ей было так естественно расширить эту мысль, позволить ей устремиться в пространство, где, как она интуитивно знала, Дженни могла её услышать. По крайней мере, пока связь не ослабнет или что-то в этом роде. Ты никогда не сможешь сбежать от меня, по крайней мере, сейчас.   Дженни громко застонала, уткнувшись в подушку. Затем она на секунду замолчала, а потом подняла голову и посмотрела Лисе в глаза, такие мягкие и серьёзные одновременно:   Хорошо. Я не хочу никуда убегать.   На этот раз Лиса нашла в себе силы наклониться и поцеловать родинку над глазом Дженни, а заодно и всё её лицо. Она отстранённо подумала, как ей вообще удалось выжить. Дженни всегда было трудно говорить, но теперь, когда у них появилась такая возможность, Дженни, казалось, не испытывала трудностей.   Романтично.   Нет, она точно не выживет. Она умрёт от сердечного приступа из-за того, что Дженни так легко заставляла её пульс бешено колотиться. Это была бы сладкая смерть; каждый раз ей казалось, что она тает, как лужа.   Одного взгляда на медленную ухмылку, расплывшуюся по лицу Дженни, хватило Лисе, чтобы понять, что она, вероятно, слишком громко размышляет об этом.   “Чёрт”, - разочарованно вздохнула она, расслабляя мышцы и опуская голову на простыни. Дженни, лежавшая под ней, тихо рассмеялась, так что, может быть, всё не так уж плохо.   “Хотела бы я знать об этом побольше”, - задумчиво произнесла Лиса, устраиваясь поудобнее. Одна из рук Дженни начала расчёсывать её растрёпанные волосы, и о, это было приятно. – “Я имею в виду связь. Проклятую демоническую магию. Хотела бы я, чтобы кто-нибудь записал это, если такое уже случалось раньше”.   “Добро пожаловать в мою жизнь”, - сказала Дженни, хотя они обе были настолько расслаблены, что это даже не прозвучало горько. – “Я бы тоже хотела знать больше. Даже если это не причинит нам боль, но…”   “Ммм”.   Было трудно сосредоточиться, пока Дженни играла с её волосами. Лиса задумалась, не стоит ли ей выпрямиться, но решила говорить тихо, позволяя своим мыслям течь естественно.   “Да. Даже если это хорошо, нам всё равно придётся... типа, интересно, как далеко мы должны быть, чтобы не слышать друг друга. Или, например, если это действительно важно... интересно, смогу ли я поговорить с тобой... если ты на уроке или занята или что-то в этом роде”.   “Просто чтобы проверить?” - Дженни тоже думала об этом, и Лиса слышала в её голосе задумчивость и, к счастью, отсутствие обычного трепета, с которым она относилась к неизведанным сторонам своих способностей. – “Может быть, да. Если это важно, я думаю, мы поймём, если что-то пойдёт не так. Мы ведь уже делали это раньше, не так ли?”   “Справедливо”, - согласилась Лиса, хотя и не хотела вспоминать об этом. Не сейчас, когда всё так идеально. – “Я думала о чём-то вроде сообщений. Но лучше. Например, если я забуду, что нам задали на дом”.   “Сучка”, - устало рассмеялась Дженни, легонько шлёпнув её по макушке. Затем она тут же наклонилась, чтобы поцеловать это место, отчего Лиса лишь довольно вздохнула и прижалась ближе.   Спонтанный дневной сон с Дженни был лучшим видом сна.

***

Несколько дней, похожих на медовый месяц, были приятной смесью. Романтика в интимные моменты, когда они были только вдвоём, игривого флирта и проверка новых границ, дневной сон, отдых на диване и кормления друг друга, плескания водой друг в друга в душе.   Но также, конечно, и другой вид близости.   Приступы голода в основном утихли и начали стабилизироваться, но всякий раз, когда они случались, Лиса была только рада их утолить.

***

Однажды ночью Лису вырвали из бессознательного состояния всего через несколько часов после того, как она уснула. Вокруг была тёмная и тяжёлая ночь, её собственные веки отяжелели, но она ощущала тепло, непреодолимый сладкий аромат, проникающий в её подсознание, и голос…   Лиса…   “Лиса…”   Голос Дженни.   Лиса открыла глаза и увидела темноту. Она всё ещё была обнажена, простыни приятно ласкали её кожу, и она всё ещё испытывала приятную боль от череды оргазмов.   Временное насыщение, конечно.   Потому что она едва могла различить Дженни над собой. Гибкая фигура в темноте, кошачьи глаза, прикрытые от сна, но взгляд такой пристальный, что она вздрогнула, и что-то внутри нее скрутилось в узел от осознания…   Дженни тоже была обнажена. Её кожа была невыносимо мягкой, а прикосновения обжигали, когда она скользила руками по обнажённой коже Лисы. Как будто она просто не могла сдержаться, как будто ей это было нужно, нужно было чувствовать это, нужно было впитывать то, как Лиса дрожала в ответ, издавая низкий вопросительный стон от ощущений.   “Лиса”, - снова выдохнула Дженни, закрыв глаза, а затем она оказалась на Лисе, и их тела встретились с чем-то вроде лёгкого землетрясения, вызванного их связью, оставляя после себя отголоски удовольствия и обещаний.   “Лиса”, - Дженни уткнулась лицом ей в шею и вдохнула-   Лиса всё ещё пребывала в полубессознательном состоянии. Её глаза снова легко закрылись, всё тело расслабилось от ощущения, что Дженни прижимается к ней, от горячей, бурлящей силы Дженни, омывающей её, от неописуемого чувства, что нечто дьявольское только начинало овладевать ею.   Лиса, снова шёпот, более настойчивый, чтобы добиться ответа.   “Хм?” - это было всё, что Лиса смогла невнятно произнести, когда руки Дженни скользнули вниз, поглаживая её живот, слегка впиваясь ногтями, и Дженни издала стон, который мог быть и всхлипом, почувствовав, как напрягаются её мышцы.   Лиса почувствовала, как влажный жар обдаёт её шею, ощутила, как руки Дженни легли ей на бёдра, и её ноги так легко раздвинулись, словно умоляя Дженни прижаться к ней, умоляя о большем, о том, в чём нуждалась Дженни…   “Голодная”, - услышала она хриплый голос Дженни прямо у своего уха, такой низкий и жалобный, что у неё мгновенно потеплело внизу живота, а Дженни снова застонала и предупреждающе сжала кожу Лисы.   “Да, детка?”   Было трудно сосредоточиться. Из-за остаточного ощущения сна, из-за того, что ей было так уютно в присутствии Дженни, из-за того, что Дженни лежала на ней, на мягких шёлковых простынях, и даже её кожа была такой же мягкой. Сладость наполняла её чувства, медленная и томная, словно магия была такой же сонной и нуждающейся, как и Дженни.   “Да. Боже, да... Пожалуйста, могу я...”   Лиса тихо застонала. Она ничего не могла с собой поделать, когда голос Дженни был хриплым от сна, желания и отчаяния, когда руки Дженни скользили по её телу, одна из них опустилась ниже, чтобы прижать ладонь к её бёдрам, обхватить их, почувствовать влагу и усилить возбуждение.   Это чувство стало последним ударом, на самом деле. Дженни издала тихий звук, когда почувствовала его, одновременно резкий и мягкий, и Лиса ощутила его через связь - почувствовала голод, почувствовала любовь, которая была пьяна от усталости и чистой потребности, - и этого было более чем достаточно.   “Возьми то, что тебе нужно, любимая”.   Она слегка зашипела, когда пальцы Дженни тут же вошли в неё, и застонала, когда Дженни наклонилась, чтобы взять её в рот. Ей не потребовалось много времени, чтобы кончить, но у неё не было времени пожалеть, что она не продержалась дольше.   Дженни все еще продолжала. И продолжала, и продолжала...

***

Итак, за всё то время, что они провели, прижавшись друг к другу, погружаясь друг в друга всё глубже и глубже, они научились понимать друг друга ещё лучше, если такое вообще возможно. Дженни всегда была так внимательна к каждой потребности Лисы, так чувствительна к тому, чего Лиса от неё хотела, но и Лиса тоже быстро училась. Её руки и слова стали более уверенными, более смелыми, более исследовательскими - как будто она знала, как далеко можно зайти, если её направляет связь. Иногда Лисе казалось, что она слишком сильно погружается во всё это, теряя контроль над своими чувствами, но после того, как стало ясно, насколько это нравится Дженни, ну…   Лиса обнаружила, что ей это тоже нравится.

***

“Чёрт, Джен. Ты такая тугая”, - простонала Лиса, и Дженни смогла лишь жалобно всхлипнуть, наполовину спрятав лицо в простыни.   Она не знала, откуда у Лисы столько сил, но та продолжала двигаться, и движения её бёдер были чистым грехом, когда они раскачивались напротив неё. Дженни попыталась немного отодвинуться, отчаянно желая ощутить восхитительное растяжение игрушки внутри себя, и Лиса снова ввела её до конца, жёстко трахая её на матрасе, словно предупреждая.   Она чувствовала, как руки Лисы обнимают её, принимая на себя большую часть веса Лисы, пока та трахала её, вдалбливалась в неё сзади. Грубо, но всё же как-то по-прежнему нежно, её низкое дыхание на ухо обжигало кожу Дженни, а дразнящие слова заставляли её так сильно сжимать игрушку, что они обе это чувствовали, обе задыхались. Дженни снова застонала, когда Лиса стала трахать её сильнее, вколачиваясь бёдрами в её ягодицы, ударяясь бёдрами друг о друга, хватаясь руками за её бёдра, чтобы не упасть на кровать от силы толчков.   “Да? Тебе нравится быть такой тугой для меня, детка? Тебе нравится быть полностью моей, не так ли?”   Дженни захныкала, а потом застонала, приоткрыв рот и облизывая губы, когда Лиса почти небрежно ускорила темп, и угол был таким, что у Дженни закатились глаза.   Она никогда, ни разу не думала, что захочет быть тугой для кого-то, что позволит кому-то наклонить её и взять вот так, жёстко и грубо, но при этом так заботливо, но это было невероятно хорошо. Она чувствовала каждую каплю желания Лисы, чувствовала каждую частичку удовольствия Лисы, дразнящего и танцующего вместе с её собственным, и вскоре всё это переполнило её. Губы Лисы проложили беспорядочный путь вдоль её спины, по лопаткам, наконец добравшись до изгиба, где плечо соединяется с шеей, и прикусив его, языком и зубами, именно так, как хотела Дженни.   “Тебе нравится доставлять мне удовольствие, любимая?” - прошептала Лиса, уткнувшись во влажную кожу на шее Дженни, и лизнула её, слегка прикусив мочку уха. От этого ощущения у Дженни встали дыбом все волоски на теле, каждый нерв наполнился ощущением Лисы, её и Лисы, их вместе.   Лиса всё ещё говорила, произнося грязные слова, которые, как она знала, нравились Дженни, просто чтобы разжечь её, заставить немного поёрзать, почувствовать, как желание скручивается в животе, стекает между бёдрами, где Лиса входила в неё и выходила.   “Тебе ведь нравится, да? Чёрт, ты такая хорошенькая- будешь хорошей девочкой и примешь меня, Дженни? Будешь милой и тугой для меня, позволишь мне снова кончить в тебя?”   Это был даже не вопрос, потому что они обе знали ответ. Но это возымело желаемый эффект, когда низкий, мрачный, соблазнительный голос Лисы в её ухе заставил кровь прилить к низу живота, а щёки вспыхнули от смущения, из-за чего Дженни застонала, раздвинула ноги пошире и позволила Лисе трахать её глубже, жёстче, больше, всегда больше...   Лиса прижалась губами к её шее сбоку, прежде чем немного отстраниться, и Дженни, возможно, снова всхлипнула от потери, но затем другая рука Лисы запуталась в её волосах, оттягивая их назад, заставляя её спину красиво выгнуться. Одного глубокого толчка было достаточно, чтобы Дженни задрожала.   Дженни даже не представляла, что может стать еще лучше, но каким-то образом это было так. Лёгкое изменение угла, ощущение, что Лиса берёт её так, как ей хочется, удерживает на месте, чтобы трахнуть так, как пожелает, - её крик был таким громким, что заставило Лису снова толкнуть её лицом в простыни.   Этот ракурс тоже был хорош. Черт возьми, это было действительно хорошо, она едва могла дышать, но от этого становилось только лучше, все это, ощущение, что Лиса физически вколачивает ее в матрас, прижимает и наполняет до краев снова и снова, пьянящий запах их смешанного желания и отчаяния, кружащийся вокруг них обоих.   “Так хорошо, детка, чёрт”, - выругалась Лиса, почти потерявшись в стоне, когда она попала в то самое место так глубоко внутри Дженни, что та захлебнулась, и они обе ахнули от интенсивности ощущений.   Прямо там, - не могла не думать Дженни, ошеломлённая и мучительно отчаявшаяся. Прямо там, боже, да, прямо там-   “Чёрт- чёрт, Джен, я собираюсь-”   В голове Дженни царил горячий, липкий беспорядок, полный запутанных мыслей, моя, твоя и Лиса, смешанных воедино, но на мгновение она почувствовала, что всё прояснилось, и ощутила такой сильный прилив желания, что поняла: Лиса тоже это чувствует. Она как можно сильнее прижалась к Лисе, соглашаясь со стонами, которые Лиса издавала, уткнувшись во влажные шёлковые простыни, и ругаясь при виде того, как задница Дженни двигается на её креплении.   И Дженни нужно было, чтобы она кончила, прямо сейчас, внутри. Ей нужно было почувствовать, как Лиса дрожит, а её бёдра дергаются, когда она теряет контроль, ей нужна была Лиса-   Ногти Лисы впились в ее бедра, когда воздух разорвался между ними, растаял, как сладкое, жидкое тепло вокруг них, когда Лиса со стоном рухнула в нее, продолжая двигаться в ней, даже когда ее ритм так красиво сбился, и Дженни тоже кончала, конечно, она кончила, она не могла больше сдерживаться, когда почувствовала кожу Лисы на своей, ее наслаждение окутало ее, пульсируя внутри нее, кончик игрушки ударил прямо туда, где она нуждалась, достаточно, чтобы заставить ее прикусить простыни, матрас, руку Лисы, которая опустилась рядом с ее лицом, чтобы удержаться на ногах... все, что угодно, лишь бы защититься от чистой волны удовольствия, захлестнувшей их обеих.   Она не знала, как долго они оставались в таком положении. Содрогаясь вместе, переплетясь друг с другом, Лиса прижималась к её спине, и её вес удерживал Лису на месте, давящий груз, прижимающий её именно туда, где Лиса хотела её видеть. Все её мышцы были расслаблены, ноги раздвинуты. Она чувствовала, как снова и снова сжимается вокруг игрушки, пока из неё, как из губки, выжимают все капли удовольствия.   “Хорошо?” - хрипло прошептала Лиса ей на ухо, едва касаясь его губами. Дженни вздрогнула, инстинктивно пытаясь прижаться ближе.   Лиса была теплой, Лисе ощущалась шикарно - каким-то образом весь мир свелся к этому ощущению, к тому, как Лиса прикасается к ней, к дыханию Лисы и её гладкой коже, к тому, как её волосы щекочут спину Дженни, и к тёплой, переполняющей влаге там, где она всё ещё была внутри неё.   Дженни услышала, как Лиса тихо и нежно рассмеялась; от этого она снова задрожала и издала жалобный протестующий звук, когда Лиса попыталась их разъединить. Она успокоилась, только когда Лиса снова прижалась к ней.   В голове у неё было легко и жарко, как будто она была набита тёплым, мягким хлопком. Как будто она парила в облаках, но всё же каким-то образом держалась на земле благодаря прикосновениям Лисы, теплу её тела и ощущению, как её большой палец успокаивающе скользит по её бёдрам.   “Дженни”, - снова услышала она голос Лисы, зовущий её обратно на землю, и почувствовала, как погружается в него, практически впитывая его. Лиса говорила с ней. Лиса произносила её имя, говорила приятные, нежные слова, от которых она в ответ чувствовала себя красивой и нежной, маленькой и любимой, и чертовски хорошей.   “Такая хорошая для меня, детка. Я так хорошо себя чувствовала, и ты так хорошо кончила для меня”, - говорила Лиса, а Лиса любила похвалу, и Дженни почти хотела возразить, но это еще омывало её, как и оргазм, успокаивало, как пальцы Лисы, расчёсывающие её волосы, заставляло её нервы трепетать, а что-то внутри успокаиваться.   “Ты такая красивая. Так хорошо меня приняла, ты выглядела так хорошо, детка. Ты выглядела так прекрасно, я не могу поверить, как мне повезло…”   Так продолжалось какое-то время, пока Дженни не обнаружила, что моргает, возвращаясь в себя из того состояния, в которое её, по сути, ввели. Лиса всё ещё играла с её волосами, проводя кончиками пальцев по коже, и Дженни встретилась с ней взглядом, полным нежности, и прежде чем она успела смутиться, Лиса наклонилась и поцеловала её, медленно и сладко, слегка улыбаясь.   “Это было весело”.   Это было действительно несправедливо, учитывая, сколько у неё было сил.   Несправедливо, но, боже, в тот момент Дженни была только рада этому.

***

Конечно, бывали моменты, когда даже у Лалисы Манобан заканчивались силы.   Каждый оргазм был таким сильным, таким приятным и опустошающим. После этого у неё было много времени на восстановление, и она почти обезумела от счастья, когда поняла, как много времени у них внезапно появилось.   Но всё же, после целого дня неустанных ласк, когда она нагибала Дженни и трахала её почти на каждой поверхности в доме или медленно брала её сверху, достаточно близко, чтобы с жгучим удовлетворением наблюдать, как Дженни кончает, прижиматься губами к её губам, когда они приоткрываются, и она падает прямо за край…   После всего этого даже Лисе пришлось дать отдых своим мышцам живота. Если бы она была мужчиной, её член, наверное, отвалился бы от такой активности, но Лиса благодарила всех богов за то, что она женщина, а также за изобретение страпонов, потому что игрушка оставалась твёрдой и готовой для Дженни всякий раз, когда она испытывала эту особую тягу.   И Лиса заняла место в первом ряду, лёжа на спине и восторженно наблюдая, как Дженни оседлала её и снова опустилась на силиконовый член, закрыв глаза в экстазе и издав стон от удовольствия.   “Ляг на спину, детка”, - пробормотала Дженни, одним взглядом пресекая измученные попытки Лисы трахнуть её. – “Позволь мне оседлать тебя”.   Ну что ж. Когда она говорит это вот так.   Лиса не могла отвести взгляд от того, как Дженни трахает себя, буквально у неё на коленях, упираясь руками в плечи Лисы, тяжело дыша и выкрикивая стоны. Брюнетка, казалось, тоже заметила, насколько сильно ей это нравится, потому что её глаза потемнели, а руки скользнули вниз, чтобы крепко сжать грудь Лисы, размять её и наклониться, чтобы подарить грязный, страстный поцелуй, пока её бёдра продолжали двигаться вверх и вниз.   “Ты такая чертовски красивая”, - прошептала Лиса, не в силах отвести взгляд от этого божественного зрелища. Она знала, что Дженни, вероятно, могла бы понять её чувства и мысли в этот момент, но знала, что Дженни тоже нравится её голос, нравится удовольствие от его звучания, и Лиса слишком хорошо это понимала.   “Боже, Дженни, ты такая красивая, ты так чертовски хороша в этом, такая хорошенькая…”   Дженни ахнула, впиваясь ногтями в её кожу, и Лиса услышала, как в голове брюнетки эхом пронеслось: «моя» и «твоя», и «так хорошо», и «чёрт, я сейчас...»   “Вся твоя”, - подбодрила её Лиса, просунув руку между ними и поглаживая клитор Дженни круговыми движениями, наслаждаясь ощутимым теплом, разливающимся в воздухе между ними, усиливающимся запахом влажных, отчаявшихся цветов. – “Ты можешь кончить так, детка? Для меня?”   Дженни открыла рот, но не издала ни звука, её движения ускорились от желания, и Лиса стала тереться о неё быстрее, интуитивно понимая, что ей нужно.   “Вот так, любимая. Покажи мне, как ты прекрасна, когда кончаешь для меня, а?”   “Лиса”, - всхлипнула Дженни, высоким, надломленным и дрожащим голосом, и тогда Лиса услышала, как у неё перехватило дыхание, как она потеряла ритм, и на одно мгновение застыла, переваливаясь через край, падая в этот поток удовольствия, физически падая в объятия Лисы, которая подхватила её.   “Такая красивая”, - прошептала Лиса, позволяя Дженни прийти в себя, слушая, как она тяжело дышит, и чувствуя, как их кожа сливается от напряжения. И Дженни снова издавала эти очаровательные, усталые, насыщенные звуки, такие приглушённые от усталости, что Лиса едва различала слова, но чувствовала знакомый коктейль из пост-оргазменной Дженни Ким: демоническую потребность и одержимость, человеческую мягкость и привязанность.   Иногда уставать - это нормально, - подумала Лиса, сонно поддаваясь ощущению комфорта, которое Дженни буквально излучала волнами.

***

Но в большинстве случаев Лиса находила в себе силы именно тогда, когда они ей были нужны.   Потому что это было почти наркотиком - наблюдать за тем, как Дженни отдается ей. Она выглядела потрясающе, получая то, что ей было нужно, но когда она позволяла Лисе давать ей это, управлять ею, это удовлетворяло ту часть Лисы, которая, как она и не подозревала, жаждала насыщения. На самом деле, это продолжалось несколько месяцев, и она чувствовала себя ничтожеством, как будто ее чувства вообще ничего не значили. Она скрывала их от себя и от всех остальных, как могла, скрывала, как сильно она хотела, чтобы Дженни принадлежала ей, так что…   Она хотела большего. Доверие Дженни шло рука об руку с её сердцем, и они были драгоценными, хрупкими вещами. Лиса позволила себе насладиться ими, почти задаваясь вопросом, не эгоистична ли она, но обеим было слишком хорошо, чтобы думать о чём-то негативном.   И всё же. В уголке сознания Лисы что-то зудело, что-то, что она хотела попробовать…   Это снова было немного эгоистично, немного тщеславно. Всегда было какое-то горячее, гудящее удовлетворение от того, что она наблюдала, как Дженни извивается ради неё, умоляет её, в конце концов, слишком отчаянно, чтобы отказать себе. Потому что Дженни всегда отказывала себе, не так ли? Лисе почти стало грустно и немного больно при мысли о той боли, которую она причинили друг другу.   Однако Дженни всегда была к этому готова. Всегда была готова жестоко оттолкнуть от себя мягкость, уязвимость, даже любовь, презирать и ненавидеть себя за то, чего отчаянно хотела, о чем мечтала, и Лиса уже лучше, чем кто-либо другой, понимала почему, но от этого было не легче.   Она подумала, что Дженни, возможно, видит это в себе после их разговоров. Что-то в том, как Дженни говорила, - измученная и в то же время задумчивая, в конце концов, сломавшаяся и вцепившаяся в мизинец Лисы, обещая исправиться, - заставило Лису подумать, что Дженни говорила искренне. Конечно, Дженни говорила искренне.   И они бы вместе занялись этой проблемой поподробнее. Лиса погрузила бы руки в тёмную землю и копала бы, пока не добралась до корней; она бы целовала места, где они были повреждены, высасывала бы яд из ран, но сейчас…   Сейчас Дженни снова так отчаянно нуждалась в ней. Связь между ними гудела, как расплавленное золото, и только усиливала ощущение Дженни повсюду, обвиваясь вокруг тела и разума Лисы, как мягкие, усыпанные цветами лианы.   “Могу я кое-что попробовать?”   Лиса произнесла вопрос в шею Дженни, откуда втягивала в кожу новое покраснение. Сейчас было трудно найти место, но она справилась. Дженни застонала, прервавшись на вздохе, когда руки Лисы нашли ее бедра, надавливая на косточки там и клятвенно прикасаясь. Лиса все еще могла расслышать ответ, громкий и ясный, хотя в дымке жара, пульсирующего в соединении между ними, в смешанном хаосе - да, пожалуйста, Лиса...   Дженни снова ахнула, когда Лиса крепче сжала её в объятиях, её взгляд стал затуманенным, а тело задрожало и прильнуло к ней в наслаждении, и Лиса воспользовалась этим мгновением, чтобы направить Дженни туда, куда ей было нужно.   Это была новая поза: Дженни перегнулась через её голени. Выгнутая спина и подчеркнутые плавные изгибы были прекрасны, хотя Лиса и сожалела о потере зрительного контакта. Но так было очень удобно положить левую руку на поясницу Дженни, чтобы она не выбралась, а правой рукой без предупреждения ввести в неё два пальца.   Дженни издала такой громкий звук, нечто среднее между криком облегчения и болью, что это навело Лису на другую мысль.   Она снова вышла из неё - Дженни захныкала, честное слово, захныкала, и на мгновение Лисе захотелось дать ей то, чего она хотела, но им обеим придётся проявить терпение. Она наклонилась, на мгновение замявшись, чтобы поднять с пола давно брошенное Дженни нижнее бельё.   Оно было сшито из простого хлопка, и хотя Лиса обычно предпочитала Дженни в кружевах, это хорошо подходило для задуманного ею дела.   “Прикуси”, - просто сказала она, протянув руку за голову Дженни, чтобы прижать ткань к её рту.   При этом слове между ними пробежала дрожь горячего возбуждения, потому что Дженни всегда любила кусаться, верно, но сейчас, в такой момент, когда её рот отчаянно раскрылся, чтобы принять комок ткани…   Теперь было особое удовольствие наблюдать, как она извивается, как ее стон красиво затыкается тканью.   “Очень хорошо”.   Она не дала Дженни времени сделать что-либо, кроме как снова жалобно всхлипнуть от похвалы, прежде чем раздвинуть её ноги ладонью и снова погрузить в неё пальцы.   “Этот новый ракурс довольно хорош”, - решила Лиса, наблюдая, как напрягаются мышцы спины Дженни, как её задница слегка откидывается назад, умоляя о большем, как раздвигаются её ноги, так что Лисе приходится снова схватить её за бёдра и удерживать на месте, пока она медленно входит в неё и выходит. Это было медленнее, чем обычно нравилось Дженни, и не так глубоко; её пальцы погружались в неё лишь наполовину, но Лиса старалась сгибать их каждый раз, когда вводила их обратно, и чувствовала, как Дженни пульсирует, как сжимаются вокруг неё горячие стенки, скользкие от желания.   Лиса…   Лиса не смогла сдержать улыбку, на мгновение забыв, что даже кляп не помешает Дженни заявить о себе. Не с её милым, жалобным голосом, который, по мнению Лисы, был близок к мольбе.   “Будь терпеливой, детка”, - ответила она с некоторым удовольствием, погружаясь чуть глубже и наблюдая, как Дженни снова дёргается, шире расставляя ноги, и одно из её бёдер прижимается к боку Лисы.   В этом была своего рода сладкая невинная месть, когда Дженни оказалась в её власти. Это напомнило ей о том, как Дженни затащила её в гардеробную на зимней выставке - тогда Дженни тоже заткнула ей рот и в полной мере воспользовалась соблазнительной властью, которую давало ей то, что она могла говорить, в то время как другая могла только задыхаться и мысленно умолять.   Она могла сказать, что Дженни почувствовала, какие воспоминания пронеслись у неё в голове, по тому, как она почти умоляюще сжала кончики пальцев.   “Как тебе собственное лекарство на вкус, а?” - пробормотала Лиса низким голосом, как нравилось Дженни, и резко вошла в неё, просто чтобы посмотреть, как одна из ног Дженни беспомощно дёрнулась, прежде чем замедлиться. – “Ты будешь хорошей для меня, Джен? Ты позволишь мне взять тебя так, как я хочу? Ты будешь милой и терпеливой для меня, верно?”   Да, - услышала она слабый, отчаянный и почти робкий голос Дженни, когда до неё дошло, что задумала Лиса. - Лиса, пожалуйста…   Лиса немного ускорилась, наслаждаясь тем, как разум Дженни, казалось, растворился в чистом, страстном желании.   “Такая красивая”, - продолжила она, перекрикивая влажные звуки, которые начали наполнять комнату. Другой рукой она снова предупреждающе надавила на поясницу Дженни, чтобы брюнетка не соскользнула с её колен. – “Ты так хорошо выглядишь в таком положении. Я должна была догадаться, что тебе это нравится, когда ты наклоняешься и выглядишь для меня такой красивой, как всегда. Обычно мне нравится видеть их…”   Она потянулась свободной рукой, просунув пальцы почти до костяшек, грубо схватила и сжала грудь Дженни, просто чтобы подчеркнуть свою точку зрения, прежде чем вернуться и надавить на поясницу, удерживая её на месте.   “…но твоя задница с такого ракурса выглядит очень хорошо. Ты великолепная, такая красивая, такая влажная для меня, так хорошо принимаешь меня…”   Им обеим не потребовалось много времени, чтобы увидеть, как Дженни приближается к оргазму. Лиса почти чувствовала это сама, но вместо того, чтобы продолжить, как обычно, трахая Дженни сильно, жёстко и глубоко, пока та не кончила ей на колени-   Она вытащила из неё пальцы.   Было приятно и немного жалко наблюдать, как всё тело Дженни содрогается, а бёдра пытаются податься назад, чтобы получить разрядку. Даже комка ткани во рту было недостаточно, чтобы полностью заглушить стоны отчаяния и возмущения.   “Будь терпеливой”, - мягко упрекнула её Лиса, но не всерьёз, а скорее как бы напоминая, глядя на то, как Дженни извивается от разочарования.   Дженни простонала что-то, что могло быть её именем, и рассеянно продолжила нуждающуюся в чём-то мысль:   «Лиса, что ты…»   “Ты увидишь”, - пробормотала Лиса, снова проведя кончиками пальцев по влажному, скользкому входу Дженни, наслаждаясь тем, как Дженни приподнимает бёдра, снова отчаянно толкаясь назад, чтобы попытаться получить желаемое.   Лиса убрала руку и резко, решительно хлопнула ладонью по ягодицам Дженни.   Это было не слишком больно. Что-то внутри неё шептало ей сделать это, что-то внутри неё знало, что Дженни это понравится, и если сдавленный звук, который издала Дженни, был хоть каким-то признаком, то понравилось - это ещё мягко сказано.   “Цвет?” - спросила Лиса, поглаживая слегка порозовевшую кожу на ягодицах Дженни, чтобы успокоить её. «Смотрится красиво», - смутно подумала она.   И, что ещё важнее, она почувствовала лёгкую, обжигающую дрожь удовольствия, прошедшую по связи, когда Дженни ответила ей мысленно так тихо, что это могло показаться почти застенчивым:   Зеленый.   На самом деле, Лисе нужно было лишь это, чтобы направить себя по пути, который она только что исследовала. Она снова провела пальцами по входу в Дженни, играя с её влажностью, собирая её на кончиках пальцев, прежде чем начать тереть клитор, пока говорила.   “Если тебе что-то не нравится, дай мне знать, хорошо?”   Дженни кивнула, и из её горла вырвался приглушённый стон, когда пальцы Лисы прошлись по её клитору, медленно спускаясь вниз, чтобы снова проникнуть внутрь.   “Хорошая девочка”, - добавила Лиса низким и тягучим голосом и снова начала двигаться, сначала медленно, затем увереннее, позволяя себе погрузиться в тепло и желание.   Мысли Дженни постепенно превратились в цикличное «сильнее» и «глубже» и «боже, Лиса, чёрт, пожалуйста-»   “Громче”, - потребовала Лиса, тяжело дыша и потерявшись в абсолютном видении перед собой. Дженни Ким, нуждающаяся и покорная, склонилась над её коленями, изо всех сил стараясь не двигаться и позволить Лисе играть с ней так, как ей хочется…   “Вслух, Джен. Я хочу это услышать”.   Дженни слегка фыркнула, сдерживая рвотные позывы, и Лисе на мгновение захотелось увидеть её лицо. Она была уверена, что оно уже покраснело, что Дженни разрывалась между разочарованием и покорностью, но ей казалось, что она может подтолкнуть Дженни ещё дальше, направляя пальцы в то место, от которого у Дженни всегда закатывались глаза.   “Ну же, детка. Ты ведь будешь хорошей девочкой?”   Дженни снова попыталась произнести её имя, застонав, что могло быть «Лиса», а затем последовали восхитительно отчаянные, приглушённые звуки, которые, несомненно, были стонами Дженни, повторяющей «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» снова и снова, пока Лиса вдавливала пальцы в её точку G, добавив третий, испытывая дрожь от горячего, тёмного удовлетворения от того, как Дженни сдавалась, отчаянно двигаясь, чтобы трахнуть себя рукой Лисы, толкаясь навстречу пальцам, трахающим её.   На этот раз Лисе было сложнее вытащить их. Она почти терялась в тумане желания Дженни, цветы обвивались вокруг её чувств, умоляя своими влажными раскрытыми лепестками, и было так хорошо находиться внутри Дженни, чувствовать, как её горячие стенки сжимаются вокруг её пальцев в отчаянии, когда её удовольствие начинает нарастать.   Но было приятно наблюдать, как тело Дженни откидывается на кровать, дрожа от разочарования. Было приятно слышать резкий крик Дженни, её отчаянный призыв к Лисе, для Лисы.   Это заставило её задуматься о том, как далеко она может зайти. Эта мысль явно пришла в голову Дженни, если судить по её тихому скулению.   “Бедная малышка”, - пробормотала Лиса с каким-то притворным сочувствием, которое только заставило Дженни поежиться. К этому времени ее сперма была повсюду, стекала с пальцев Лисы на колени, прилипала к бедрам Дженни. Это только еще больше опьянило Лису от вида этого, физического проявления того, как сильно Дженни нуждалась в ней, от запаха и ощущения Дженни повсюду.   “Бедняжка, такая хорошенькая. Я знаю, тебе это нужно, да? Но ты продолжаешь пытаться кончить слишком рано, Джен- я думала, ты сказала, что будешь хорошей и терпеливой ради меня? Что ты позволишь мне обладать тобой так, как я хочу? Ты моя, правильно?”   Она не была уверена, было ли это настоящим извращением или просто особенностью демона, но мысль о обладании всегда вызывала волну горячего возбуждения, которая на мгновение пронзала их обеих.   Это едва ли имело значение. Дженни со стоном выгнулась, шире расставив ноги, словно тихо умоляя о какой-нибудь милости, и Лиса знала, что обычно она тоже немного стеснялась этого. Немного настороженно, немного смущённо от того, что ей нравилось быть под Лисой, точно так же, как это всегда сводило Лису с ума, когда Дженни впивалась ногтями или зубами ей в шею и шипела «моя» ей в кожу…   Лиса, пожалуйста-   Её мысли явно сбились с пути. Было легко вернуться к текущей задаче - буквально, когда она снова прижала руку к Дженни, дразня, но не проникая внутрь, распределяя влагу, прежде чем поднести руку к губам, чтобы слизать влагу с ладони и высосать сперму Дженни с пальцев.   Дженни слышала это в тишине между ними, нарушаемой только этими звуками и тяжёлым, прерывистым дыханием самой Дженни. Лиса знала, что она слышит это, потому что стало почти невозможно игнорировать беспомощное, пьянящее притяжение сил Дженни, побуждающее её трахаться, заявлять права и наполнять-   “Я знаю, детка, знаю”, - ответила она немного растерянно, глубоко вдохнув сладкий цветочный аромат. – “Я знаю, что нужна тебе. Хорошенькие цветы”, - тихо добавила она, просто чтобы посмотреть, как Дженни снова вздрогнет. – “Я подарю это тебе, детка, я сделаю так, что тебе будет хорошо…”   Она снова положила руку на задницу Дженни, и уголок её рта приподнялся, когда Дженни слегка выгнулась от её прикосновения. Она провела пальцами по клитору Дженни, всё дальше и дальше, а затем снова вверх, просто чтобы возбудить её.   “...если ты будешь терпеливой для меня”.   Лиса могла почувствовать, как потребность Дженни достигла предела; она снова погрузила пальцы внутрь, прямо в самую точку, и на её лице расплылась почти пьяная, влюблённая улыбка от цепной реакции эмоций, мыслей и физических реакций Дженни.   Если в любви и на войне все средства хороши, что ж… она могла бы и повеселиться.

***

По мнению Дженни, Лиса, возможно, развлекалась слишком сильно, хотя, конечно, за последние несколько часов это не принесло ей никакой пользы.   Часов? Честно говоря, она не знала, сколько времени прошло.   Она не знала, как долго пролежала так, склонившись над коленями Лисы и жалко дёргаясь, пока Лиса ласкала её с такой любовью и заботой, что это перестало быть ошеломляющим и превратилось в совершенно новую вселенную мучительной боли и удовольствия.   Мир превратился в туманное облако удовольствия от чистой, отчаянной потребности, мучительного желания, которое пронзало её каждый раз, когда пальцы Лисы снова проникали в неё. Дженни была почти уверена, что к этому моменту она прокусила себе нижнее бельё, пропитала его собственной слюной от отчаянных криков каждый раз, когда Лиса умело подводила её к самому краю наслаждения, прежде чем выйти из неё, успокаивая мягкой рукой и ещё более мягкими словами.   Она почувствовала, как другая рука Лисы коснулась её лица, на этот раз, несомненно, вытирая слёзы, которые, по сути, были вытраханы из неё, пока она не стала умолять и стонать, пока не превратилась в неразумное, туманное месиво. Дженни чувствовала, как лишние слёзы высыхают на её горячем, опухшем лице; даже мышцы её лица были измотаны от того, что она напрягалась в ожидании оргазма, но его снова и снова отбирали у неё.   У неё болели ноги, и теперь они практически не слушались, пока рука Лисы скользила по её дрожащей, разгорячённой коже.   “Ты была такой хорошей, милая”, - пробормотала Лиса, её собственный голос охрип от бесконечных похвал и резких, точных замечаний. Он звучал даже ниже, чем обычно, и в нём слышалась хрипотца, от которой у Дженни по спине побежали мурашки.   “Такая терпеливая. Моя хорошая, терпеливая девочка. Я буду так хорошо о тебе заботиться, обещаю - я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, м?”   Пальцы Лисы снова скользили по её входу, дразня клитор и опускаясь вниз, чтобы поиграть с её влажностью. Судя по звукам, которые издавали эти движения, и по тому, какими липкими были её бёдра, Дженни была почти уверена, что никогда в жизни она не была такой влажной и такой чувствительной - всё было набухшим, горячим и открытым, готовым и жаждущим прикосновений Лисы.   Дженни попыталась ответить, но смогла лишь слегка всхлипнуть, потому что Лиса уже говорила это раньше, Лиса говорила ей быть хорошей и терпеливой, и о ней позаботятся, но Дженни была такой, а Лиса всё равно не позволила ей кончить на этот раз. Она знала, что Лиса чувствовала, как сильно она в этом нуждается, какой всепоглощающей и безумной была эта страсть, так почему же Лиса не позволила ей кончить?   “Я знаю, Дженни, знаю”, - успокаивающе сказала Лиса, настолько успокаивающе, что контраст почти причинил боль, когда она убрала руку и положила её на задницу Дженни. Кожа там наверняка уже покраснела и горела от удовольствия, ведь Лиса столько раз шлёпала её этой рукой по заднице или даже по киске, чтобы удержать на месте, если Дженни слишком сильно ёрзала, пытаясь потереться о бедро Лисы в отчаянной попытке получить хоть какое-то облегчение.   “Я знаю”, - повторила Лиса с лёгкой улыбкой в голосе, чувствуя, как на неё накатывают волны беспомощной покорности Дженни. – “Хорошая девочка, детка. Просто позволь мне позаботиться о тебе, хорошо?”   В тот момент Дженни была готова сделать всё, что бы ни захотела Лиса. То пространство, в которое Лиса так нежно её поместила, казалось таким маленьким и таким нуждающимся в заботе; Дженни была почти уверена, что физически и морально она не способна ни на что, кроме как лежать на коленях у Лисы и позволять с собой играть, позволять Лисе делать с ней всё, что та захочет.   Но во всём этом было что-то… успокаивающее. Было что-то в том, как она полностью отдалась Лисе. Лисе с её сильными руками, удерживающими её на месте, с её хриплым нежным голосом и собственным удовольствием, наполняющим воздух…   Пальцы Лисы снова оказались внутри неё прежде, чем Дженни успела сделать вдох, и она захлебнулась глотком тёплого, сладкого воздуха, чувствуя, как ещё одна волна желания накрывает то, что осталось от её разума.   “Вот так, милая”, - похвалила её Лиса, и Дженни смутно осознала, что Лиса смогла подслушать её измученные, рассеянные мысли, но пальцы Лисы снова входили в неё и выходили, и это было просто жестоко - то, как Лиса смогла так быстро восстановить все, то, как тело Дженни превратилось не более чем в ад влажного, истекающего жаром и желанием тела, приветствующего пальцы Лисы, рефлекторно сжимающего их крепче, пытаясь удержать их, возможно, из последних своих физических сил-   “Ты вся моя”.   Свежий жар хлынул на юг, отчаяние сгустило воздух, и что-то похожее на мёд наполнило все чувства Дженни, наполнило её мыслями и чувствами о Лисе и ни о чём другом - я твоя, я так, так сильно твоя...   Это был козырь в рукаве Лисы, и они обе это знали. Дженни уже поддалась врождённому, всепоглощающему возбуждению, которое вызывало это чувство, это напоминание об их связи, которая, казалось, окутывала обеих, распространяя тепло и влечение, притягивая их друг к другу.   “Вся моя”, - повторила Лиса, и Дженни почувствовала, как её рот приоткрывается в отчаянном, почти жалобном стоне, а из уголка глаза выкатывается слеза, потому что она принадлежит Лисе, и она нуждается в этом, а Лиса не давает ей этого...   “Я дам тебе это, когда захочу”, - тихо пробормотала Лиса, и Дженни не смогла сдержать стон, когда Лиса ввела в неё ещё один палец. Её влажная плоть с радостью приняла три пальца Лисы, заполнившие её.   “Потому что ты моя, Дженни. Моя, чтобы прикасаться к тебе вот так - моя, чтобы заботиться о тебе, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Ты ведь хочешь почувствовать себя хорошо, не так ли? Ты хочешь расслабиться? Ты хочешь кончить в этот раз, если я позволю?”   Да.   Дженни почувствовала, как каждая клеточка её тела выкрикивает это слово, разрывая связь с душераздирающим спазмом чистого желания, когда пальцы Лисы намеренно легко коснулись её точки G.   Ощущения были неземными. Лиса точно знала, как её дразнить - чёрт, она, должно быть, провела последние час или два, издеваясь над ней, удерживая Дженни и шепча грязные, нежные слова, когда она так же нежно прижималась к точке или трахала её достаточно жёстко, чтобы заставить Дженни рыдать.   “Может, на этот раз я позволю тебе кончить, любимая? Разве ты не была такой красивой, такой терпеливой?” - спросила Лиса, слегка сгибая пальцы, прежде чем смягчиться, когда у Дженни начало темнеть в глазах. – “Тебе правда это нужно, детка? Дай мне почувствовать, насколько сильно…”   Чистая, неподдельная мольба, хлынувшая через связь, окно в разум Дженни, который был похож на размытое месиво из «пожалуйста, боже, Лиса, блядь, мне это нужно, я этого хочу, сильнее, там, боже, прямо там, пожалуйста-»   “Блядь, это так хорошо”, - Дженни услышала стон Лисы и почувствовала, как пульсирует вокруг пальцев Лисы. Она была вознаграждена тем, что все трое снова вошли в неё, на этот раз до основания, и она почувствовала, как её глаза закатываются от ощущения растяжения, беспомощности, чувства наполненности и принадлежности Лисе.   “Так хорошо, детка”, - снова сказала Лиса, и её пальцы снова сжались, практически массируя то самое место внутри неё, и — чёрт — Дженни снова была близка к оргазму, блядь, ей это было нужно, боже, пожалуйста, твоя-   “Ты собираешься кончить?”   Ответ был такой сбивчивой смесью «да» и «нет», что чуть не разорвал её на части, когда мир начал рушиться, когда кислород превратился в чистую Лису, когда зрение Дженни затуманилось от слёз, а спина выгнулась, и она задержала дыхание, но она не стала — она не могла бы - кончать без приказа Лисы, и всё было таким горячим, таким напряжённым и таким чертовски отчаянным, что она подумала, что может умереть, если Лиса не…   “Давай, ты можешь кончить в этот раз. Ты заслужила это, любимая. Кончи для меня, Дженни, моя Дженни, вся моя…”   Это длилось дольше, чем обычное освобождение. В основном из-за голоса Лисы, которая говорила ей, какая она хорошая, как хорошо она ощущается и как она это заслужила, всё это, она заслужила всё, и она была такой, такой хорошей, и Лиса так сильно её любила…   Ты это заслужила.   Дженни не была уверена, что заслужила что-то подобное. Удовольствие было таким сильным, физическим и эмоциональным, после столь долгого сдерживания, что она задрожала, по её лицу потекли слёзы, а на колени Лисе закапала сперма.   Оглядываясь назад, она задавалась вопросом, всегда ли Лиса чувствовала себя так после этого. Ошеломлённая в лучшем смысле этого слова; полностью опустошённая; настолько переполненная таким сочетанием чувств, что с этим было почти невозможно справиться.   Она задалась вопросом, приходила ли Лиса тоже в себя по частям. Если бы она снова начала осознавать свое окружение одно за другим - голос Лисы, простыни, липкость между бедер, протестующую мышечную боль, когда Лиса выскользнула из нее, легкий дискомфорт, когда Лиса вынула кляп и вывела ее из положения, в котором она находилась бог знает сколько времени.   Дженни задавалась вопросом, сколько ещё всего Лиса может ей показать, о чём она даже не думала раньше, даже в самых смелых мечтах. Она всегда считала, что их отношения несправедливо сбалансированы, что она всегда берёт, всегда затягивает Лису всё глубже и глубже в тёмное неизвестное, но она начинала понимать, как много Лиса показывает ей в ответ. Вытаскивает её из тьмы на свет…   “Ты такая идеальная”, - прошептала Лиса, прижимаясь губами к раскрасневшейся щеке Дженни, которая лежала без сил в её объятиях, и, может быть, хоть раз, хоть в этот раз Дженни могла ей поверить.   Спасибо, - Дженни могла лишь собрать остатки сил, чтобы думать, каждая её мышца была напряжена и слишком расслаблена, чтобы ею управлять. Но если ты когда-нибудь сделаешь это снова…   Она почувствовала, как Лиса слегка хихикнула, прижимаясь губами к её щеке.   “Не волнуйся. Я сделаю это только тогда, когда ты сама меня об этом попросишь”.   Дженни, возможно, ответила бы на это. Что-то вроде того, что она точно не будет просить об этом в ближайшее время, но это была бы ложь, и они обе это знали, так что она избавила их от хлопот и просто заснула.   Лиса приберет за ней, решила она. Лиса со всем справится.   Дженни несколько раз смутно просыпалась от ощущения влажной ткани между ног, которой её протирали, и от того, что её накрывали одеялом. Она шевелилась только для того, чтобы плотнее прижаться к тёплому телу Лисы, лежавшей рядом, и с удовольствием снова погружалась в сон.   В конце концов, она это заслужила.

***

“У меня всё болит”, - проворчала Дженни на следующее утро, как и следовало ожидать.   Лиса не могла воспринимать её всерьёз, когда та свернулась калачиком на диване и доедала хлопья. Её манду щёки были мягкими, а великолепные губы сложились в идеальную маленькую трубочку, когда она взглянула на Лису с ложкой во рту, сердито, но мило прищурив кошачьи карие глаза.   “Правда?”   К её чести, Лиса попыталась изобразить сочувствие, но самодовольная насмешка в её голосе выдала её с головой.   Дженни надула губы так сильно, что та растаяла, отставила свою пустую миску в сторону, обхватила её щёки ладонями и поцеловала в кончик носа.   “Я беру свои слова обратно. Извини. Прекрати делать то, что ты делаешь, или я…”   “Или ты что?”   Всякая игривая наигранная страдальческая нотка исчезла, когда тёмные глаза Дженни заблестели, а губы изогнулись в улыбке. У Лисы внутри всё перевернулось; даже после раунда за раундом какая-то её часть сразу же поддалась даже намёку на сладость в воздухе.   “Я не знаю… Джен, перестань”, - захныкала она, не в силах остановиться, потому что Дженни тут же снова скорчила самую милую в мире гримасу. Лиса успокоила её, целуя в лицо, пока они обе не рассмеялись, и Дженни не пришлось поставить свою миску на стол, чтобы она не упала с колен и не разбилась.   Это означало, что Лисе было слишком легко наклониться к ней, достаточно сильно, чтобы Дженни откинулась на спинку дивана, и смех перешёл в тихое довольное урчание, когда Лиса целовала её лицо, пока наконец не остановилась на губах.   Целовать Дженни. Целовать Дженни - это то, ради чего она была бы готова умереть, если честно. За несколько дней Дженни избавила её от последних сомнений, по крайней мере на данный момент; Дженни была мягкой и готовой к ней, издав тихий довольный звук, когда язык Лисы скользнул ей в рот, нежно и неторопливо лаская её.   У них было время. Это было прекрасное чувство, когда ненасытный жар, вспыхивавший временами в их связи, смягчался и переходил в фоновое тепло, наполняя их обеих, пока они целовались, медленно и неторопливо. Лиса была невыразимо благодарна за то, что они обе решили пока передвигаться в нижнем белье, и просунула руку под чашечку бюстгальтера Дженни, нежно поглаживая её грудь и закрывая глаза от мягкой волны удовольствия, которая заставила Дженни издать стон.   “Подожди”.   Одно слово заставило ее остановиться.   “Все в порядке? Прости, черт, ты только что сказала, что тебе больно-”   “Нет, я…”   Среди того, чему Лиса научилась за время, проведённое порознь, и за время, проведённое вместе, было умение слушать Дженни. Иногда Дженни было сложнее, она знала, особенно когда та чувствовала себя неуверенно.   “Ты вчера позаботилась обо мне”, - наконец выдала Дженни.   “Конечно, позаботилась”.   “Нет, в смысле… я даже не знала… я не знаю, как это сказать. Я просто хочу сделать то же самое для тебя”.   Лиса тоже не совсем понимала, что говорит Дженни, но от пристального взгляда Дженни у неё пересохло во рту.   “Я знаю”, - добавила Дженни, как только Лиса открыла рот, чтобы заговорить. – “Я знаю, я не пытаюсь отплатить тебе или что-то в этом роде. Я просто хочу, чтобы ты почувствовала… то, что чувствовала я”.   “Ты всегда заставляешь меня это чувствовать”.   Подразумевалась взаимность, подумала Лиса. Но Дженни покачала головой, снова пытаясь определить, что именно ей нужно донести.   “Но вчера всё было по-другому. Это было… это было что-то новое для меня. И я знаю, что мы делали кое-что новое и для тебя, но это… Я хотела попробовать что-то другое, сейчас. Что-то новое, что-то другое, я всегда думала об этом, но…”   Лиса поняла, что к чему, и от осознания этого не смогла вымолвить ничего, кроме:   “О.”

***

Они вернулись в спальню. На этот раз в спальню Дженни.   От неимения других вариантов.   Лиса ожидала, что она вытащит знакомый фаллоимитатор, с которым они уже довольно хорошо сработались. Мысль об этом, мягко говоря, немного пугала - Дженни нравились большие, достаточно длинные и толстые, чтобы хорошо растянуть ее.     В какой-то части Лиса чувствовала себя неловко из-за того, что её это пугает. Это был просто кусок силикона, но при мысли о том, что она попытается засунуть его в себя, её слегка подташнивало от волнения…   Дженни повернулась, выпрямилась и тут же нахмурилась, уловив отголосок чувств Лисы.   Связь затрудняла сокрытие эмоций даже сейчас. Особенно сейчас.   “Всё в порядке?”   Ее искренний голос звучал мягко, но Лиса не могла не обратить внимания на незнакомую игрушку, которую держала в руке Дженни, потому что о-   Это что-то новенькое.   Это было… необычно, мягко говоря. Лиса, конечно, разбиралась в вибраторах, но только в маленьких, незаметных. Этот явно был вибратором, но это была гладкая тёмно-розовая модель с дизайном, который, как она знала, назывался «кролик», но она никогда раньше не видела его. Не лично.   Там была одна более длинная часть, которая, очевидно, должна была входить, ну, во внутрь. Но там была ответвляющаяся часть поменьше… для её клитора, что ли?   Лиса не осознавала, что так откровенно пялится, пока Дженни не опустила взгляд и не проследила за её взглядом, слегка приподняв уголок рта в знак понимания.   “Не совсем новый. На самом деле, он немного старый. Я купила его давно, мы в основном пользовались страпонами, так что…”   Она многозначительно замолчала, и Лиса почувствовала, как краснеет.   “Чёрт, сколько их у тебя?”   В основном она шутила, но у Лисы приятно засосало под ложечкой, когда Дженни потянулась к ящику прикроватной тумбочки и достала коробку, на которую Лиса раньше не обращала внимания.   “У меня есть этот. И тот, которым мы обычно пользуемся, конечно. И эти…”   Голос Дженни слегка дрогнул, когда она вытащила несколько небольших игрушек, а также довольно знакомую красную верёвку и ещё более знакомую модель фаллоимитатора, к которой привыкла Лиса. Там было несколько вибраторов в форме пули, которые она тоже узнала, один в форме яйца и даже один с расширенным основанием, из-за которого она поняла сразу несколько вещей.   Но её внимание снова отвлекло содержимое коробки, которое высыпалось на кровать и присоединилось к остальным. Это была обычная игрушка-страпон, но… “Это моя старая”, - сказала Дженни, заметив, куда смотрит Лиса. – “Я, э-э-э. Переросла размер”.   Он был немного меньше того, с которым Лиса хорошо познакомилась, скромный, с плавными изгибами. Она почувствовала, как краснеют её щёки, как будто они уже не были красными, при мысли о том, что Дженни ласкает себя этим.   “Мы можем посмотреть на них позже, если хочешь”, - продолжила Дженни, явно всё ещё немного смущаясь. Это действительно была целая коллекция – Лиса не знала, что на это ответить, боясь, что ненароком выдаст, как сильно ей хочется не просто посмотреть на них вместе с Дженни, которая уже убирала их обратно в коробку.   “Но я хочу использовать это на тебе, прямо сейчас”. Взгляд Лисы вернулся к розовому вибратору в руке Дженни. Временное отвлечение было облегчением - и, конечно, полезным - но теперь, когда он снова оказался перед ней…   Мысль о том, что Дженни использует его на ней, вызвала у неё лёгкое волнение, конечно, но она не была уверена, было ли это из-за возбуждения или из-за новой волны неуверенности. Дженни явно уловила намёк на смешанные чувства, потому что нахмурилась, положила его на кровать и наклонилась вперёд, обхватив лицо Лисы руками.   Теперь это стало инстинктом - находиться в пространстве друг друга. Прикасаться, чувствовать тепло и уверенность, которые оно дарило, и Лиса позволила этому ощущению распространиться по её телу, успокоить её, и на мгновение её глаза закрылись.   В Дженни всегда было что-то такое, что успокаивало её, но в то же время заставляло нервничать. Идеальный парадокс, если подумать.   “Лиса-я. Детка, всё в порядке?” - снова спросила Дженни, выглядя такой очаровательно обеспокоенной, что Лиса наклонилась и быстро поцеловала её, чтобы успокоить.   “Нам не нужно, если ты не можешь...”   “Я могу”.   Это было слишком быстро. Слишком знакомое в своей настойчивости, и по тому, как прищурилась Дженни, Лиса поняла, что они обе вспомнили, какой упрямой она иногда могла быть. Покоряя каждую хореографическую постановку, преодолевая все свои ограничения, справляясь со всем, но…   “На самом деле, я... я не знаю”.   Лиса обнаружила, что слова слетают с ее губ, на этот раз тихо, прежде чем Дженни смогла заговорить.   Она почувствовала, что слегка краснеет, но была почти уверена, что на этот раз это было только из-за ее собственного смущения.   “Извини. Это глупо, я не знаю, почему я-”   “Это не глупо”, - твердо перебила Дженни. “Я не хотела давить на тебя, детка. Я лишь имела в виду, что если ты когда-нибудь захочешь чего-то подобного-”   “Я знаю. Ты не давила на меня. Я хочу этого, просто… это по-другому. По-новому”.   Она позаимствовала слова Дженни, которые та произнесла ранее, надеясь, что они помогут Дженни понять. Между бровями Дженни появилась небольшая морщинка, и она медленно кивнула.   “Это всё, что тебя беспокоит?”   Она отчётливо понимала, что то, что происходило с Лисой, было чем-то большим, чем просто шок. Лиса, в свою очередь, сглотнула, слегка облизнув губы, чтобы увлажнить их, и заметила, что Дженни смотрит на них.   “Нет. Это еще… Я хочу быть хорошей для тебя. Всегда. И… и я не-”   “Ты не знаешь, как быть хорошей для меня теперь”, - закончила за неё Дженни, и Лиса почувствовала такое облегчение, что ей было легко кивнуть в знак согласия. Она бы смущённо опустила голову, но Дженни твёрдо и нежно приподняла её лицо, заставляя Лису смотреть на неё.   Когда она заговорила снова, её речь была ещё медленнее, чем прежде. Как будто она тщательно обдумывала каждое слово.   “Что бы ты ни делала, ты всегда будешь хороша для меня. Хорошо? Я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Тебе не стоит об этом беспокоиться. Ты всегда… Лиса-я, ты всегда такая замечательная. Вот почему я хотела попробовать это с тобой. Так что, если ты когда-нибудь захочешь попробовать это тоже-”   “Да”.   Ей становилось всё труднее смотреть Дженни в глаза, когда она видела, как они заметно темнеют от её слов.   “Да”, - снова сказала Лиса, на этот раз увереннее. Она почувствовала в воздухе запах Дженни, и это было естественной реакцией - искать его, открываться ему. Возможно, не только в этом смысле.   “Я хочу попробовать”.   Дженни осторожно кивнула. Затем она снова взяла игрушку с прикроватной тумбочки вместе с бутылочкой смазки. Когда она повернулась к Лисе с обоими предметами в руках, выражение её лица было таким же любящим, страстным и многообещающим, и Лиса почувствовала, как внутри неё разгорается медленный и сладкий огонь.   “Тогда ложись на спину”.

***

“Я не буду входить в тебя сразу”.   Лиса сглотнула, хотя от звука голоса Дженни у неё внутри всё сжалось.   Она лежала на спине, обнажённая, на знакомых шёлковых простынях Дженни. Их запах успокаивал, был знакомым, в нём чувствовался кондиционер для белья и Дженни. Теперь она даже немного расслабилась, и эта мысль вызвала у неё лёгкое, горячее чувство удовлетворения, хотя нервы всё ещё немного дрожали. Но голос Дженни тоже успокаивал, как и то, как она целенаправленно двигалась, медленно, не выпуская игрушку из поля зрения Лисы.   Лиса знала, что так Дженни пытается заставить её чувствовать себя в безопасности. Это делало всё проще, чем что-либо другое.   “Ты не будешь?” - спросила она, возвращаясь к реальности. – “Разве не в этом смысл?”   Дженни слегка покачала головой. Одна из её рук лениво скользила по коже Лисы, останавливаясь, чтобы потереться о её грудь или погладить мышцы живота. Это была приятная фоновая стимуляция - розовая игрушка, уже пропитанная смазкой, крепко и неподвижно лежала в другой её руке.   “Смысл в том, чтобы ты чувствовал себя хорошо. Сначала я хочу тебя разогреть”.   “Я уже довольно- чёрт возьми- горячая”, - Лиса не удержалась от лёгкого ругательства, слегка выгнувшись, когда Дженни крепче сжала одну из её грудей, разминая её, надавливая и играя с соском.   Дженни лишь наклонилась вперёд, лежа рядом с ней, чтобы поцеловать её. Лиса позволила себе расслабиться, медленно погружаясь в поцелуй, позволяя сладости Дженни наполнить её рот и чувства. Это было нетрудно, особенно после всего того, чем они недавно занимались, - Дженни уже смогла пробудить в ней часть этого жара, оставив её вздрагивать и задыхаться, когда она отстранилась.   Воздух наполнился низким, удивительно громким гулом. Лиса огляделась, борясь с желанием прикрыть глаза, когда рука Дженни соскользнула с её талии и легла на бедро, поглаживая его круговыми движениями.   Дженни нажала на кнопку, которая включала вибрацию. Розовая игрушка вибрировала, и от смешанного чувства желания и тревоги у Лисы перехватило дыхание.   “Я просто прижму его к тебе, пока что”, - сказала Дженни, а затем начала двигаться - медленно, так медленно, что Лиса обрадовалась этому и слегка кивнула, чтобы она продолжала. А затем Лисе пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать удивлённый возглас, и её тело слегка вздрогнуло от интенсивности ощущений, когда кончик игрушки коснулся её клитора.   Это было интенсивно. Гораздо интенсивнее, чем любой из маленьких вибраторов, которыми она пользовалась раньше.   “Дыши”, - напомнила ей Дженни тихо и осторожно, и Лиса послушалась.   Это помогло больше, чем она ожидала. Она обнаружила, что тоже расслабляется - в конце концов, это была всего лишь вибрация. Дженни вообще не двигалась, и постепенно нервы отступали, превращаясь в плотный горячий комок желания в низу живота.   И если бы она просто продолжала дышать, то почувствовала бы в воздухе запах Дженни. Их взгляды снова встретились, и сердце Лисы слегка ёкнуло, когда взгляд Дженни потемнел и скользнул по ней, словно она не могла не восхищаться этой сценой. Лиса, распростертая перед ней, с её игрушкой, прижатой к ней, слегка дрожащая от нарастающего удовольствия…   “Я уже думала об этом”, - внезапно заметила Дженни, словно опомнившись. Она провела кончиком игрушки по кругу вокруг клитора Лисы, и та невольно выгнулась, издав тихий стон от слов Дженни и едва уловимого аромата цветов в воздухе.   “Я думала о том, чтобы ты была в моей постели, вот так. Может быть, связанная, как раньше… просто позволяя мне поиграть с тобой”.   Тёмный, тлеющий жар разлился по венам Лисы. Перед ней промелькнули воспоминания о том, как Дженни украшала её тело мягкими, тугими красными шёлковыми верёвками из бамбука, и она почувствовала, как у неё заныло в груди.   Дженни на мгновение закрыла глаза, и Лиса без слов и мыслей поняла, насколько хорошо Дженни знает, что эта мысль делает с ней. Не в последнюю очередь потому, что она продолжила:   “Заставлять тебя кончать снова и снова, пока ты не выдержишь. Ты была бы такой вкусной…”   Лиса сжала кулаки на шёлковых простынях и снова застонала, когда Дженни раз за разом водила игрушкой по её клитору, обрабатывая его. Она слышала, как намокает, и видела фантазию, которую представляла себе Дженни: Лиса, привязанная руками к изголовью, а ногами - к каждой из ножек кровати, выгибается, извивается и хнычет, пока Дженни заставляет её кончать несколько раз подряд на каждой из своих игрушек.   “Так хорошо”, - повторила Дженни, и тёмный, понимающий взгляд в её глазах - то, как игрушка внезапно плотно прижалась к клитору Лисы, - горячие, влажные цветочные ароматы, сгущающиеся в воздухе, притягивающие её и играющие с ней так же, как Дженни-   Лиса кончила, даже не осознав этого. На мгновение она увидела пик, но едва успела осознать это, как всё обрушилось на неё, отправляя за грань с резким криком и дрожью бёдер.   Вибрации, которая передавалась через клитор, было достаточно, чтобы она дрожала, а стимуляция почти переходила в перевозбуждение, пока немного не ослабла, и игрушка не сдвинулась вниз.   Дженни, - не могла не подумать Лиса, всё ещё задыхаясь от оргазма, но ощущения от того, как игрушка жужжит у её входа, было достаточно, чтобы она уже почти умоляла:   Дженни…   «Лиса. Такая хорошая для меня», - прошептала Дженни в её мыслях, и это было так успокаивающе, что всякая неуверенность полностью исчезла, оставив после себя лишь неприкрытое желание.   “Ты хочешь, чтобы это было внутри?”   Она едва смогла кивнуть, но то немногое, что ещё держалось в ней, распалось на части от ощущения, как игрушка входит в неё.   Это было скорее потрясением, чем чем-то ещё, что отразилось в её резком вдохе. Предвкушение и влага, накопившиеся после предыдущего оргазма, облегчили растяжение, но оно всё равно было заметным - она чувствовала, как игрушка растягивает её сильнее, чем обычно растягивали пальцы Дженни. Это было так необычно, так чувствительнее, особенно при интенсивной вибрации, и Лиса не знала, хорошо это или плохо, и она хотела этого, правда хотела, но…   “Все в порядке?”   Спокойный, мягкий голос Дженни заставил Лису немного прийти в себя. Она слегка дернулась, когда Дженни вошла в неё на несколько сантиметров, но Дженни не стала подгонять её, не стала форсировать события - она даже не двигалась, позволяя Лисе привыкнуть к размеру.   “Я… да, я думаю...”   Слова. Слова давались с трудом, слова были практически невозможны под натиском ощущений. Жужжание, растяжение и лёгкий дискомфорт, замутнение, которое могло означать что-то хорошее, но в то же время вызывало лёгкую тошноту, и Лиса не знала, что делать, но, к счастью, у неё была страховка, которая всегда была рядом…   “О, детка”, - сочувственно пробормотала Дженни, без сомнения, чувствуя то же, что и она. Она слегка надавила на игрушку, остановившись, когда Лиса издала испуганный стон, зажмурив глаза, даже не осознавая этого.   “Это всё ещё немного непривычно, не так ли? Тебе нужна моя помощь, любимая?”   Любимая.   Лиса почти неохотно открыла глаза, и с её губ сорвался ещё один стон, на этот раз более страстный, потому что Дженни назвала её любимой-   Дженни ясно поняла её согласие, и Лиса была безмерно благодарна за невербальное общение, когда почувствовала, как Дженни решительно вдохнула её запах, и ощутила прилив тёплого, дразнящего жара, окутывающего её тело, ласкающего кожу, разжигающего желание.   Это расслабило ее так, как ничто другое не могло бы.   Это была знакомая территория. Это была Дженни, и её прекрасные силы проникали в её кожу, подпитываясь её удовольствием и усиливая его, превращая в нечто многообещающее, как это всегда происходило.   Она смутно размышляла, пока в ушах гудело от жужжания игрушки, а она тонула в ободряющем тёмном взгляде Дженни, не было ли это своего рода извращением. Всегда ли ей было так хорошо, когда Дженни питалась от неё, брала от неё столько же, сколько она отдавала, или же в ней просто было что-то, что теперь было создано для этого, кнопка, которую Дженни могла нажать в любой момент. Жар и цветочная сладость окутали её лёгкие, прилипли к коже, и Лиса выгнулась навстречу этому ощущению, чувствуя (и слыша, если шум чего-то влажного, скользящего по силикону, был хоть каким-то признаком) как игрушка проникает глубже, но на этот раз не было больно, было приятно.   Это было приятно. Это была Дженни, Дженни питалась от неё, помогала ей, направляла её и поддерживала, и Лиса внезапно почувствовала себя такой восхитительно нуждающейся.   Ей нужно было больше. Нужно было, чтобы Дженни дала ей больше и взяла тоже больше, намного больше — нужно было, чтобы жар нарастал, пока не взорвался, пока она не взорвалась — нужна была Дженни, вся Дженни, нужно было, чтобы Дженни трахнула её, наполнила, любила её-   “Я правда тебя люблю”, - тихо сказала Дженни, и Лиса со вспышкой смущения и возбуждения вспомнила, что Дженни так ясно читает каждую её мысль. Она не могла заставить себя переживать из-за этого - не тогда, когда Дженни начала двигаться, медленно и неглубоко вводя игрушку, вытаскивая её, затем снова вводя, снова вытаскивая, снова вводя и вытаскивая, и растяжение было чем-то приятным, ощущение наполненности снова и снова.   “Ты ведь знаешь, да? Как сильно я тебя люблю?”   Это был вопрос, и Дженни, возможно, уловила бы «да», промелькнувшее в сознании Лисы, но затем она наклонилась и провела языком тонкую, аккуратную влажную полоску по шее Лисы от точки пульса до мочки уха, слегка прикусив её, и от этого уголок мозга Лисы, отвечающий за речь, чуть не взорвался.   “Ты такая вкусная”, - пробормотала Дженни, как и раньше, словно знала, как сильно это заставляет Лису гореть от гордости и хотеть это услышать. Лиса могла только смотреть, слегка задыхаясь, пока Дженни отстранялась и проводила языком по нижней губе, словно ей не терпелось снова почувствовать вкус кожи Лисы, смакуя каждую каплю её желания.   “Так сладко. И ты единственная, ты лучшая, любимая. Ты моя любимая, ты моя единственная, ты так вкусно пахнешь…”   Дженни больше не просто неглубоко вводила вибратор. Она приближалась к более жёсткому, мучительному ритму, от которого у Лисы перехватывало дыхание и кружилась голова, хотя и не так сильно, как от того, что Дженни так откровенно говорила такие вещи. От того, что она могла почувствовать в них правду, голодное удовольствие, которое получала Дженни, горячую и крепнущую связь между ними.   Дженни, - Лиса попыталась всхлипнуть, когда игрушка погрузилась ещё на дюйм. Она была внутри только наполовину, но этого было так много, и в то же время мучительно, разочаровывающе мало. Она вдруг захотела гораздо большего, снова захотела, чтобы Дженни вставила игрушку до конца, чтобы трахнула её жёстко, грубо и грязно, но всё равно было так приятно и странно чувствовать, что этого почти слишком много.   “Позволь мне насладиться тобой, детка”, - успокоила ее Дженни, эффективно улаживая этот всплеск нетерпения. Она говорила с мрачным наслаждением, но глаза были такими теплыми и невероятно любящими, что Лиса только вздрогнула в ответ.   “Позволь мне питаться от этого...”   Рот Дженни сомкнулся вокруг одного из её сосков. Лиса почти смутилась от резкого крика, который издала от этого ощущения: её тело напряглось, руки взметнулись вверх, чтобы схватить Дженни за затылок, запуская пальцы в её волосы, но она не была уверена, хочет ли она оттолкнуть брюнетку или притянуть её ближе, чтобы просить о большем. В любом случае, Дженни просто слегка застонала, обводя языком её сосок, облизывая и посасывая его, пока он не затвердел, а затем переключилась на другой, всё это время поддерживая ровный, устойчивый ритм с игрушкой между бёдрами Лисы.   “Хорошая девочка”, - тихо похвалила она Лису, оторвавшись от её груди как раз в тот момент, когда Лиса начала ёрзать на вибраторе, привыкая к темпу, а шквал ощущений успокаивал. – “Такая хорошая для меня, любимая. Так хорошо, когда ты позволяешь мне делать с тобой такое. Никто больше не делал, да?”   Конечно, они не делали этого. Лиса могла бы снова смутиться, но сейчас для этого не было места - не тогда, когда рука Дженни направляла игрушку глубже с таким мастерством, от которого у Лисы скрутило живот, не тогда, когда Дженни спокойно наслаждалась тем фактом, что Лиса физически и по правде не могла отказаться отвечать на её вопрос.   Никто другой не ласкал её так, как Дженни. Только Дженни - казалось, что в мире есть только Дженни, только Дженни с её чувственным взглядом и движениями руки, с её отчаянными волнами удовольствия. Лиса не могла не наслаждаться этим в ответ - это было что-то новое, но всё это принадлежало Дженни, только Дженни…   Она неосознанно немного раздвинула ноги, чтобы Дженни было лучше видно. Может быть, она еще хотела попросить большего, но не могла говорить, её разум был слишком затуманен удовольствием и потребностью, чтобы это сделать.   Тёмные глаза скользнули вниз, туда, где игрушка исчезала внутри неё, и Дженни стиснула зубы, словно сдерживаясь, чтобы не войти в неё до конца. И внезапно Лиса захотела этого снова, на этот раз гораздо сильнее, - она шире раздвинула ноги, издав тихий стон, чувствуя, как её охватывает жар и удовольствие, когда желание затронуло струну в их связи, и Дженни снова посмотрела ей в глаза.   “Ты хочешь, чтобы это было глубже?”   Дженни снова наклонилась, на этот раз, чтобы поймать её губы в медленном, страстном поцелуе, может быть, просто для того, чтобы почувствовать, как у Лисы перехватило дыхание, когда она погрузилась в неё на несколько сантиметров глубже.   Ощущение губ Дженни на своих губах, Дженни вокруг неё, горячей, сладкой и прекрасной… это облегчало всё, как и вибрацию, теперь, когда Лиса расслабилась и наслаждалась этим ощущением. Напряжение покидало её, каждая её частичка была сосредоточена только на том, как хорошо ей было сейчас, когда Дженни чуть-чуть проникла глубже…   “Так, детка? Или ты хочешь, чтобы я вошла в тебя полностью?”   Боже. Это было новое ощущение - чувствовать, как она сжимается на твёрдом, неподатливом силиконе игрушки, но Лиса ничего не могла с собой поделать, когда Дженни говорила так. Низким голосом, с лёгкой чувственной ухмылкой, словно она точно знала, что делает, Дженни взяла нижнюю губу Лисы в рот и потянула её на себя, и Лиса почувствовала это прямо в животе, словно Дженни дотянулась до тугого клубка жара там и потянула его на себя, сжала его.   Потому что мысль о Дженни внутри нее…   Теперь Лиса могла это понять. Привлекательность всего этого, удовольствие, которое она испытала бы, если бы её так трахали, - она испытала бы его, если бы её трахала Дженни. Если бы Дженни была внутри неё, наполняла её…   “Джен-ни”, - выдавила она, её голос дрожал и был более чем немного хриплым, дыхание сбивалось, пока игрушка продолжала вибрировать внутри неё. – “Джен, остановись-”   Вибрация тут же прекратилась.   “Было слишком? Я сделала тебе больно?”   Лиса вяло покачала головой в ответ на обеспокоенный вопрос Дженни.   “Нет. Нет, было приятно, но я хочу… Я хочу…”   Было трудно выразить словами то, чего она хотела, глядя в обеспокоенное, прекрасное лицо Дженни, в то время как рука Дженни осторожно удерживала игрушку внутри неё, стараясь не причинить боль, выдергивая её.   Я хочу этого. Но я хочу, чтобы это была ты.   Стоило преодолеть смесь застенчивости и неизведанности, чтобы увидеть, как удивлённо приоткрываются губы Дженни.   И на этот раз настала очередь Дженни:   «...о.»

***

Наблюдать за тем, как любовь всей её жизни надевает на себя ремни, было ещё одной новообретённой радостью.   Лиса не удержалась и наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть. Было мучительно приятно наблюдать, как Дженни вставляет игрушку — ту, что поменьше, которая не выходила у Лисы из головы с тех пор, как она её увидела, — в их привычные ремни.   Было даже трогательно наблюдать, как Дженни немного неуклюже возится с затяжками, явно непривыкшая к ним. Лисе стало легче - даже если это было из-за неё, в том, чтобы попробовать это вместе, было что-то мягкое и освежающее. Но затем Дженни обернулась, небрежно откинув назад свои тёмные волосы, и её ещё более тёмные глаза остановились на Лисе, лежащей на кровати, и все остальные чувства, кроме желания, мгновенно испарились.   Забудьте о демоне. По мнению Лисы, она выглядела как богиня. Даже в полумраке комнаты её утончённые черты были поразительны, игрушка уверенно покоилась между её бёдрами, а фигура была выставлена напоказ во всей своей красе, с бесконечными километрами кожи и изгибами, вплоть до лёгкой улыбки в уголках губ, когда она увидела, что это делает с Лисой.   “Раздвинь для меня ноги”.   Жидкий жар устремился вниз, скапливаясь между её бёдрами, которые Лиса послушно раздвинула.   “Умница. Но ты всегда такая, не так ли?” - мягко спросила Дженни, устраиваясь между её раздвинутых ног. Её слова были намеренно соблазнительными, наполненными пламенным жаром, но она сделала паузу, прежде чем войти в неё.   “Все в порядке?”   Лиса с трудом сглотнула. На мгновение она взяла себя в руки, но по-прежнему единственным, что ее поглощало, было желание.   “Пожалуйста”, - прошептала она, запрокинув голову и закрыв глаза.   Она почувствовала, как его кончик коснулся её, влажный от смазки и немного холодный, как и вибратор, но рука Дженни была на её лице, заставляя её открыть глаза, прежде чем она успела напрячься и подготовиться к вторжению.   “Посмотри на меня, Лиса”.   Дженни смотрела на неё так, словно никогда не видела ничего более прекрасного.   “Впустишь меня?”   Лиса кивнула, безмолвно, благоговейно, а затем её рот приоткрылся от стона, когда она почувствовала, как Дженни входит в неё на несколько сантиметров, и в то же время силы Дженни хлынули в неё с такой силой, что у неё закружилась голова.   “Дженни”, - вздохнула она, и в этот момент, когда Дженни начала двигаться, она почувствовала, как её накрывает волна ощущений.   Это было по-другому. Даже по-другому, чем с вибратором, потому что тогда она испытывала интенсивную стимуляцию. А здесь была только Дженни, которая делала её податливой и довольной, и Лиса была более чем немного заинтригована тем, как тщательно и решительно Дженни выполняла свою задачу.   И блядь, но это было так хорошо. Гораздо лучше, потому что каждое движение и вызванное им удовольствие принадлежало Дженни, всё это принадлежало Дженни, всё это принадлежало ей так же, как и Лиса. И это было ново, конечно, но это было так, так чудесно - открыться тому, что Дженни хотела бы почувствовать.   Её мысли, несомненно, были слишком громкими, потому что Дженни тихо выругалась, вдохнула и уткнулась лицом в шею Лисы, прежде чем погрузить игрушку в неё по самую рукоять.   Звук, который издала Лиса, почти вывел её из приятного, возбуждающего тумана. Это был почти крик - всё её тело содрогнулось, но Дженни предусмотрительно протянула свободную руку, чтобы обхватить её за бедро и прижать к матрасу, следя за тем, чтобы Лиса случайно не поранилась, двигаясь с игрушкой внутри.   Лиса ничего не могла с этим поделать, ничего. Потому что это было так сильно, так глубоко- это причиняло боль, но было приятно, но все же больно-   “Дженни”, - наконец всхлипнула Лиса, нарушив молчание единственным известным ей словом, похожим на рыдание. Её голос едва ли был похож на её собственный - высокий, надтреснутый, почти задыхающийся.   “Всё в порядке, детка”, - пробормотала Дженни сочувственно и немного обеспокоенно, но не отстранилась - это, вероятно, причинило бы ещё больше боли, учитывая, что всё тело Лисы было напряжено. Она стала покрывать кожу Лисы поцелуями, словно извиняясь и восхваляя её, равномерно дыша и используя все свои силы, чтобы помочь Лисе расслабиться.   “Хорошая девочка, детка. Вот так, так приятно- я знаю, это много, ты так хорошо справляешься…”   Она снова начала двигаться после нескольких минут нежных, ласковых слов, когда Лиса расслабилась настолько, что позволила горячему потоку сил Дженни снова наполнить её чувства, позволила своему телу двигаться в ответ на медленный, осторожный ритм.   “Ты такая красивая”, - Дженни продолжала сыпать похвалами, словно чувствовала, как они рекой текут между бёдрами Лисы. – “Такая хорошая, детка. Такая вкусная для меня, всегда, я заставлю тебя почувствовать себя так…”   Дженни замолчала, внезапно слегка наклонив голову, как будто она к чему-то прислушивалась, как будто что-то только что пришло ей в голову, но у Лисы больше не было времени думать об этом, потому что затем бедра Дженни сдвинулись, и игрушка внутри нее тоже слегка повернулась под новым углом, и ох-   “М-м-м, нашла”, - пробормотала Дженни, и Лиса не заметила дьявольской ухмылки на её лице, потому что её глаза были слишком заняты тем, что закатывались к затылку, а всё тело практически выгибалось к потолку.   Не то чтобы Дженни раньше не находила её точку G. Дженни, конечно, слишком хорошо знала её, нажимала на неё пальцами и заставляла Лису кончать везде, от спальни до танцевальной студии и гардеробной на зимнем выступлении, но это-   Это было по-другому, когда игрушка наполняла её. С Дженни она чувствовала себя так, как никогда раньше. Это было по-другому, когда она чувствовала, как тупой кончик проникает в неё так идеально, что Лиса не могла сдерживать звуки, которые он из неё вынимал каждый раз - даже не слова, а стоны, хотя Дженни, казалось, понимала достаточно хорошо (или, может быть, это был поток «да-да-да, Дженни, пожалуйста, ещё», который она получала от Лисы), потому что продолжала, снова и снова, и снова-   Лиса собиралась кончить. Она собиралась кончить прямо сейчас, если бедра Дженни продолжат двигаться и если она продолжит нажимать на то место внутри неё. Она чувствовала, как приближающееся освобождение настигает её слишком быстро, внезапно, и на мгновение это почти напугало её, мысль о том, что она кончит с игрушкой внутри, но…   “Ты можешь кончить, Лиса-я”, - пробормотала Дженни, продолжая с любовью и нежностью двигаться в заданном ритме. Она была очаровательно запыхавшейся, её лицо раскраснелось сильнее обычного, а тёмные волосы беспорядочно обрамляли лицо, такое красивое, что почти больно было смотреть.   “Всё в порядке, ты можешь кончить, я тебя держу. Отдай это мне, я знаю, что ты можешь, ты так стараешься для меня-”   Лиса вскрикнула, откинув голову назад и снова выгнувшись, прежде чем обмякнуть, когда поняла, что вот-вот кончит от слов Дженни.   Она действительно не смогла бы остановиться, даже если бы захотела, не с низким чувственным голосом Дженни, не с её непрекращающимся вниманием к тому единственному месту внутри неё, когда она медленно входила и выходила из неё, помогая ей кончить…   Когда игрушка оказалась внутри неё, всё снова стало по-другому. Лиса чувствовала, как её мышцы напрягаются снова и снова, когда твёрдая головка погружается глубоко внутрь, и она никогда не была так благодарна Дженни за её демонические способности, как в тот момент. Они согревали её, расслабляли, делали податливой, и Дженни ясно чувствовала, когда становилось слишком сильно, потому что замедлялась и останавливалась, тихо шепча успокаивающие слова и впитывая последние капли оргазма Лисы.   “-Так хорошо, Лиса. Так хорошо для меня, любимая, ты отлично справилась. Так вкусно… ты в порядке?”   Всё, что Лиса смогла выдавить из себя, - это ещё один стон. Её язык казался тяжёлым, слишком тяжёлым, а тело всё ещё дрожало от оргазма, было покрыто потом и тряслось, но игрушка всё ещё была внутри неё, всё ещё наполняла её, и это начинало доставлять дискомфорт.   Джен, я… хорошо, спасибо, но… мне нужно это вытащить, пожалуйста, я хочу быть хорошей, но мне нужно это убрать.   “Я знаю, детка, знаю”, - тут же ответила Дженни, по-прежнему так успокаивающе, что это было чуть ли не единственной причиной, по которой Лиса не отодвигалась и не тянулась вниз, чтобы попытаться вытащить его из себя в нарастающей панике. – “Будет немного странно, когда он выйдет, хорошо? Но я с тобой. Вдохни для меня, хорошо?”   Лиса втянула в себя воздух, к ней вернулось немного ясности при резком, необычном ощущении того, как игрушка медленно выходит из неё, дюйм за дюймом, осторожно, насколько это было возможно, но всё равно по-другому, странно и немного болезненно. И только когда Дженни снова пробормотала: «Я держу тебя, Лиса-я, расслабься для меня», она выдохнула, попыталась расслабить напряжённые мышцы и наконец, внезапно, почувствовала пустоту.   “Хорошая девочка, моя хорошая девочка”, - уже говорила Дженни, кладя игрушку на тумбочку и притягивая Лису к себе, не обращая внимания на то, что Лиса снова тихонько хнычет, и на то, что их кожа слиплась от пота.   Она долго слушала, как Дженни продолжает говорить. Дженни, казалось, не уставала снова и снова повторять, как хорошо она справилась, и Лисе это было нужно больше, чем когда-либо.   Избыток смазки между её бёдрами, липкий и непривычный, заставил её наконец-то выйти из туманного, неясного состояния и снова захныкать, неловко поёрзав.   Дженни сразу же занялась этим. Лиса смутно и с теплотой подумала о том, как поменялись их роли по сравнению с прошлой ночью, когда Дженни принесла влажное полотенце, чтобы вытереть излишки смазки и жидкости с её кожи.   “Моя хорошая, милая девочка”, - пробормотала Дженни так нежно, что Лиса, возможно, не поверила бы, что она способна так говорить, если бы не слышала этого сама. – “Моя любовь”.   Это было одновременно грубо и нежно. Как часто бывает с Дженни Ким. В этом была острая, притягательная демоническая нотка, немного жара, смешанного с неуверенной нежностью, которую Дженни позволяла себе всё больше и больше, стараясь изо всех сил быть той, в ком нуждалась Лиса, кого она хотела, кого любила.   Лиса не думала, что это будет так тяжело. Позволить себе быть любимой, снова рискнуть. Перестать задерживать дыхание и ждать, когда упадёт следующая карта, хотя бы на мгновение.   Она вдруг захотела запомнить этот момент.   Она захотела сохранить в памяти то короткое, призрачное подобие рая, которое они создали за эти дни, не цепляться за него, а ценить, запоминать.   Как же легко, в конце концов, было принять любовь, которую Дженни Ким так старалась ей дать.   Лиса подумала, что Дженни, возможно, чувствует это, скрытое в ней любопытство. Она подумала, что Дженни, возможно, услышала эту мысль или, скорее, почувствовала, как она отзывается в ней, потому что крепче обняла её.   Это было понимание.