Обещание на мизинцах

Особенность такой связи заключалась в том, что каждое прикосновение становилось намного более ощутимым.   Было достаточно трудно сдерживаться еще в душе. Когда под её руками была тёплая, мягкая кожа Дженни, когда Дженни притягивала её, пьянящая и отчаянная.   К счастью, связь была тем, что позволило Лисе сопротивляться. Она до сих пор не совсем понимала, как это работает, но это чувствовалось так легко — ощущение связи, понимания, интуитивное осознание того, что нужно положиться на связь. Как будто она могла поймать её, как будто это была страховочная сетка, священная красная нить и всё возможное, что было связано в одно целое, протянувшееся между ней и Дженни, помогающее им достичь друг друга.   Таким образом, связь с помощью своего рода интуиции поняла, что необходимо подождать. Сначала Дженни нужно было успокоить, ей нужно было показать, что бояться нечего, что это не цепь, а тонкая, интимная связь, как между двумя маленькими пальчиками. И поэтому кормление тоже не было чем-то, чего стоило бояться, несмотря на то, что Дженни мучила себя и из-за этого.   Было правильно положить нежную руку на страх Дженни, прежде чем делать что-либо ещё. Уговорить её расслабиться, смыть страх, и когда всё было сказано и сделано, душ выключили, и они снова остались вдвоём, только Лиса и Дженни, обнажённые, немного смущённые и такие голодные перед друг другом, это было похоже на вздох облегчения, когда она забрала Дженни в свои объятия.   Она могла снова узнать свою Дженни. Не ту искалеченную, напуганную, которая так отчаянно цеплялась за старые шрамы и ненависть к себе, что это причиняло боль. Свою Дженни, мягкую и чувственную одновременно, от которой захватывало дух, когда она целовала её так, словно пыталась попробовать на вкус каждую частичку её тела, а её руки ласкали её кожу в парадоксальном сочетании потакания и нерешительности.   Её Дженни была такой мягкой, что это причиняло боль, не болезненную, но интимную. Её губы были такими мягкими и упругими, а кожа - нежной после душа, и она пахла гелем и шампунем Лисы. Это было чудесное облако из манго и кокоса и Дженни, всегда Дженни, всегда эта нить из сладких цветов, пронизывающая её чувства.   Лиса почувствовала, что погружается в него, может быть, слишком быстро, но это было так, так давно.   Так давно она не чувствовала Дженни такой.   Прикасаясь к ней так нежно и осторожно, что Лиса могла бы расплакаться. Это было так знакомо, каждое мягкое прикосновение губ Дженни, каждое поглаживание её кончиков пальцев по коже Лисы было наполнено такой любовью, что она удивлялась, как раньше не понимала этого.   Лиса знала, что отвечает взаимностью, держась руками за бёдра Дженни, отчаянно, недвусмысленно пытаясь удержать её, умоляя губами Дженни, когда та почувствовала неуверенность:   “Пожалуйста, не останавливайся...”   Ей казалось, что на этот раз она действительно умрет, если Дженни снова отстранится, бросит ее снова. Каждое движение было похоже на рай, то, как Дженни прижималась к ней и лизала ее губы, прижимаясь теснее, тоже погружаясь в это.   В этом была какая-то взаимность, хотя Лиса так легко поддалась заботе Дженни. Она ничего не могла с собой поделать - она уже была насквозь мокрой от возбуждения и от того, что пыталась сдерживаться раньше, а то, как силы Дженни омывали её сейчас, было намного более интенсивным, чем всё, что она когда-либо испытывала. Может быть, прошло слишком много времени, а может, это было последствием голода, но в любом случае Лиса не чувствовала ничего, кроме Дженни.   Она ожидала, что Дженни набросится на неё, рванет вперёд, укусит и оставит метку, но вместо этого она ахнула, почувствовав, как язык Дженни медленно и намеренно провёл влажную дорожку по её шее.   “Ты такая вкусная”, - всхлипнула Дженни, и в её голосе слышались любовь, желание и что-то, похожее на мурлыканье, и Лиса была очень благодарна за то, что они уже лежали, сплетясь, на кровати, потому что в противном случае аромат цветов и пьянящее, одурманивающее желание наверняка поставили бы её на колени.   Дженни всё ещё сдерживалась. Она действовала медленно, играя на желаниях Лисы и осторожно пробуждая их, и Лиса чувствовала такую привязанность и любовь к этой красивой, нежно-мягкой женщине, которая сдерживалась из-за беспокойства, заботы и совсем чуть-чуть из-за страха, но она также нуждалась в Дженни прямо сейчас…   Это было слишком давно.   Среди всех этих бушующих чувств было какое-то интуитивное ощущение, что-то, уходящее корнями в связь и, возможно, в собственное бескорыстное желание Лисы видеть Дженни здоровой и заботиться о ней - чувство, что она нуждается в Дженни, чтобы питаться. Теперь, когда она так сильно нуждалась в этом, она хотела, чтобы Дженни приняла её как свою собственность, свою, чтобы она питалась от неё, только от неё…   Дженни резко вдохнула, вероятно, почувствовав внезапный всплеск возбуждения Лисы, но Лиса не дала ей времени среагировать - она притянула Дженни к себе, крепко целуя её, глубоко и в то же время нежно, покусывая и посасывая её нижнюю губу, просто чтобы пофлиртовать с жидким огнём возбуждения и чистой демонической чувственностью, пылающей между ними.   “Тогда возьми меня. Пожалуйста. Ты можешь брать меня столько, сколько захочешь, я вся твоя… пожалуйста, детка, мне нужно, чтобы ты-”   Она могла почувствовать, как Дженни отреагировала на это: резкий, отчаянный голод пронзил связь с обеих сторон, и теперь они обе тяжело дышали от напряжения и жара, и слова, которые Лисе нужно было сказать, лились из неё так легко, с такой уверенностью и мрачным подтекстом, что они наверняка подействуют:   “Твоя”, - повторила она, удерживая взгляд Дженни — приглашение, мольба. – “Сделай меня снова своей. Пожалуйста. Заставь меня кончить”.   Ох, вау - смутно подумала Лиса, когда ее полностью прижали к мягкому, гладкому шелку, а затем ее разум блаженно опустел, туман и жар поглотили ее, когда Дженни прижала ее к себе, одной рукой запутавшись в ее волосах и отведя ее голову в сторону, а затем губы Дженни сомкнулись на пульсирующей точке на ее шее, и она кусала, сосала, жестко, жадно и с любовью.   Эффект был мгновенным.   “О-о-о, чёрт, Джен”, - всхлипнула Лиса, выгибаясь на кровати, каждая её клеточка была переполнена этим ощущением, по телу пробегала дрожь, и в то же время ей было жарко. Казалось, что Дженни трахает её прямо сейчас - это было так хорошо, когда губы Дженни касались её кожи, оставляя следы - её следы, полностью её-   “Чёрт, пожалуйста, о боже, чёрт возьми, не останавливайся, пожалуйста…”   “Моя”, - прошептала Дженни, прижимаясь к её коже, испытывая такое же сильное чувство, как и Лиса, и проведя языком по набухшему, расцветающему, прекрасному следу, который она оставила.   Однако Дженни этого было недостаточно. Смотреть на Лису вот так — чувствовать её вот так-   Она хотела большего. Намного большего, и всё это с Лисой. В её голове проносились образы, один соблазнительнее другого: Лиса, шея и грудь покрыты её следами, умоляющая, с затуманенным взглядом; Лиса, наклонившаяся и кричащая, когда Дженни просовывает язык внутрь неё, вылизывая и всасывая излишки; Лиса, стонущая, когда Дженни заставляет её кончать снова и снова, пока не доведет её до слёз, выпивая каждую каплю её удовольствия.   И, глядя на Дженни, которая всё ещё яростно целовала её в шею, а её руки блуждали по телу Лисы, словно отчаянно пытаясь изучить каждый сантиметр её кожи, Лиса не могла не спросить, когда перед её глазами промелькнули смутные фантазии, которые, как она знала, принадлежали Дженни:   “Дженни. Детка, чёрт возьми, детка, подожди-”   Дженни остановилась, посмотрела на неё и, боже, выглядела так, будто сошла с ума. Зрачки расширены, лицо раскраснелось, губы опухли, с них на шею Лисы стекала тонкая струйка слюны, которую она практически слизывала.   Она выглядела изголодавшейся. Такой голодной, что это причиняло боль, словно она едва сдерживалась, чтобы не броситься вперёд и взять. И Лиса знала, что Дженни нужно было именно это, нужно было поесть, конечно, нужно было, но на мгновение, особенно вспомнив последнее кормление Дженни, она захотела убедиться, что с Дженни всё в порядке…   “Цвет?” - выдавила она из себя, чувствуя головокружение от горячей цветочной сладости, обжигающей её чувства. – “Скажи мне свой цвет, любовь моя, мне… нужно знать…”   “Зелёный”, - прохрипела Дженни после небольшой паузы, хрипло и грубо, и внезапно Лиса почувствовала прилив эмоций, таких сильных, что ей показалось, будто они физически омывают её, окутывая мягким теплом.   Нежность. Нежность к Лисе. Облегчение от того, что Лиса спросила, и врождённое чувство доверия и комфорта, которое пришло благодаря связи, да, но также и чему-то более глубокому, первопричине их связи.   «Я люблю тебя», - это всё, что Лиса могла беспомощно подумать в ответ на то, что Дженни Руби Джейн Ким стояла перед ней и смотрела на неё вот так. Как будто Лиса не только сама развесила звёзды, но и отвечала за то, чтобы они сияли.   “Я тоже тебя люблю”, - хрипло прошептала Дженни, отстраняясь.   После этого разговоров было немного.   Стало очевидно, что Дженни давно пора было сбросить с себя оковы, которыми она так долго себя душила, полностью и окончательно. Она не сдерживалась, и Лисе ничего не оставалось, кроме как держаться - она отдалась этому горячему, пьянящему ощущению, когда руки Дженни ласкали каждый сантиметр её кожи, когда губы Дженни прижимались к её губам в беспорядочном, страстном поцелуе, когда дыхание Дженни касалось её кожи, а её запах окружал её.   Губы Дженни медленно, нежно, но в конечном счёте отчаянно прокладывали путь удовольствия по её телу, и руки Лисы снова запутались в её шелковистых, растрёпанных каштановых волосах. Руки Дженни легли на её бёдра, и Лиса инстинктивно раздвинула ноги, ощущая притяжение между ними, когда тёмный взгляд Дженни остановился между её бёдрами.   Лиса почти смутилась, когда взгляд Дженни скользнул по остальным частям её тела. Она почти забеспокоилась о своём состоянии после того, как прошла через череду оценок - новые очертания её тела, острота её тазовых костей в руках Дженни… но Дженни лишь поглаживала их круговыми движениями, словно не могла перестать прикасаться к ней ни на мгновение. Дженни лишь смотрела на неё ошеломлённо, жадно, и между ними нарастала смесь нежности и желания.   “Лиса...”   Лиса почувствовала жар её дыхания, когда Дженни произнесла её имя, и не смогла сдержать стон, который потонул в пронзительном крике.   “Пожалуйста-”   Она нуждалась в этом. Так сильно, так сильно звенящая и умоляющая связь между ними двумя, прилив предвкушения при мысли о воссоединении, о том, что это произойдет снова.   Дженни тоже это почувствовала. Лиса могла только наблюдать, раскинувшись и вдыхая сладкий дурман, как Дженни на мгновение закрыла глаза, сделала вдох. Лиса почувствовала, как у неё задрожали ноги, как она задрожала от этого ощущения.   Затем — наконец-то, чёрт возьми, наконец-то, пожалуйста, — Дженни наклонилась и прижалась губами к её губам, словно хотела проглотить её целиком.   Лиса чуть не кончила на месте. Это был такой сильный всплеск эмоций, ощущение губ Дженни на себе впервые за долгое время, как глоток медового виски на голодный желудок, как вдох, когда ты уткнёшься носом в первый весенний цветок, но почему-то намного сильнее. Нахлынула волна чистой демонической потребности, чистой Дженни Ким. Она инстинктивно закрыла глаза, задыхаясь, и почувствовала, как на неё накатывает волна голода Дженни…   А потом она исчезла.   Потом не осталось ничего, кроме Дженни.   Лиса знала, что она всё ещё здесь, физически. Она чувствовала эти розовые шёлковые простыни, теперь немного влажные от пота, чувствовала, как одеяло сдвинулось в сторону, прижавшись к её руке. Она чувствовала, как её голова тяжело лежит на подушке, погружаясь в кровать Дженни, как её руки дрожат, сжимая волосы Дженни, всё ещё немного влажные после душа. Она слышала свой собственный сдавленный стон и влажные звуки между бёдрами, где Дженни практически пожирала её, но всё это было как будто где-то далеко, пока Дженни стонала над ней, уже лаская её языком, наслаждаясь вкусом, несомненно, тоже ощущая почти невыносимую волну чувств.   Лиса не была уверена, что именно связь побудила её принять это, позволить себе быть податливой и позволить этому поглотить её, потому что, как и в случае с приливом, первоначальный поток чувств отступил настолько, что ей снова показалось, будто она может дышать. Она полностью пришла в себя, когда губы Дженни сомкнулись вокруг её клитора, давление было грубым, нарочитым удовольствием, а от движения её языка у Лисы беззвучно приоткрылся рот.   Ей стало ясно, хотя все её мысли казались далёкими и мимолетными, что Дженни не торопится, что каждое её движение осмысленно даже в её собственном голоде. Для её собственного насыщения, но, казалось, и для Лисы больше всего, для удовольствия Лисы. Дженни знала, как позаботиться о ней здесь, знала, как сделать так, чтобы ей было хорошо. Это было так же сладко, как извинение, но это было не что иное, как преклонение, любовь, чистая и нежная забота, смешанная с капелькой непристойности, — то, как Дженни гладила её языком, останавливаясь, чтобы погрузить его внутрь, закрывая глаза, чтобы насладиться вкусом, почти благоговейно посасывая её клитор, глотая каждую каплю желания и страсти.   Это казалось безумием.   “Дженни, Дженни, детка, о, пожалуйста…”   Она издаёт звуки, внезапно осознала Лиса. Она не была тихой, как ей казалось, и сейчас она тоже не была неподвижной и расслабленной, она задыхалась и стонала, снова и снова выкрикивая имя Дженни так громко, что у неё болело горло, беспомощно двигаясь навстречу её рту, всегда желая больше-   Прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз делала это. Дженни, чувствовала её губы на своих, горячие и влажные, её силы выманивали каждую каплю её желания.   Лиса не хотела, чтобы это когда-нибудь снова прекращалось.   “Пожалуйста, не останавливайся. Не останавливайся, детка, пожалуйста-”   Дженни издала звук, похожий на рычание, на этот раз глубокий и предупреждающий, прижавшись к ней, и Лиса вскрикнула от ощущения того, как силы Дженни сгущаются вокруг неё, как жар вытягивает из неё возбуждение и наслаждается им, облизывая её так же, как это делала Дженни, вся тёплая и влажная, обещающая столько удовольствия, что она могла бы утонуть в нём.   Дженни снова погрузила язык внутрь, глубже; Лиса даже не узнала свой стон, но внезапно ей стало мало.   Внезапно всего этого стало и слишком много, и недостаточно одновременно, потому что ей нужна была Дженни ближе.   Она слабо потянула Дженни за волосы, руки, несомненно, дрожали, мышцы сводило от того, как Дженни отстранилась от неё.   Дженни двигалась так, словно отвечала на зов сирены, прокладывая поцелуями путь вверх по её телу, прижимаясь к ней с прерывистым стоном желания, а затем она оказалась там, где Лиса хотела её видеть, где она была нужна.   Ближе. Ей нужно было, чтобы Дженни была рядом, здесь, на расстоянии вздоха, чтобы она могла видеть её раскрасневшееся лицо и голод в её широко распахнутых глазах, чтобы она могла почувствовать себя на губах Дженни, когда та её поцелует.   Это было влажно и грязно, несомненно, из-за того, что Лиса оставила на её губах, но ей было всё равно. Она издала вздох, больше похожий на стон, губы легко раскрылись, мышцы снова стали податливыми, когда она позволила Дженни работать над собой. Язык проник ей в рот, и она почувствовала, что ей слишком жарко, а руки практически боготворили её разгорячённое тело.   “Джен...”   Это была невнятная мольба. Мир всё ещё казался туманным, таким туманным, прекрасным облаком из Дженни, цветов и желания, окутывающим всё вокруг, и Дженни, казалось, уловила её тон, проведя одной рукой вниз по спине.   “Лиса”.   Дженни, казалось, разделяла её оцепенение, а в её взгляде читался такой ошеломлённый голод, что она не могла вымолвить ничего, кроме имени Лисы.   Конечно, у этого было решение.   Это пришло к ним естественно, как и многое другое. Когда пальцы Дженни поглаживали её, погружаясь во влагу и останавливаясь на клиторе, чтобы обвести его мучительно прекрасным движением, голова Лисы кружилась, и ей казалось, что что-то внутри неё встало на место, и она так сильно, так очень сильно нуждалась в Дженни.   Так сильно…   Это было похоже на удар током, его шёпот проникал в неё, вызывая благоговейный трепет и тёмное желание.   Лиса ахнула.   Потому что она знала этот голос. Она знала его, она чувствовала Дженни в каждом звуке этого голоса, в каждом месте, где их кожа соприкасалась, и Дженни была повсюду, внезапно, даже больше, чем раньше. Дженни была повсюду, и это было так приятно, что она чуть не заплакала, а потом моргнула и поняла, что плачет, но ничего не могла с этим поделать, потому что её переполняло глубокое, всепоглощающее чувство удовлетворения.   “Лиса”, - снова прошептала Дженни, и Лисе пришлось беспомощно сморгнуть, чтобы как следует её разглядеть.   Дженни тоже плакала. Слезы медленно стекали по её мягким, красивым щекам, и Лисе хотелось наклониться вперёд и собрать их губами, но она не могла, она едва могла пошевелиться под тяжестью демонического голода, навалившегося на неё. Всё, что она могла сделать, — это крепче прижаться к Дженни, притянуть её к себе, пока их лбы не соприкоснулись, и это было приятно, это было правильно, снова.   “Пожалуйста. Пожалуйста, мне нужно... я...”   Лиса не могла говорить связно. Не могла выдавить из себя ни слова, разум был затуманен эмоциями и удовольствием, которое всё ещё доставляли ей пальцы Дженни, медленно и мучительно описывающие круги вокруг неё.   Мне это нужно. Я этого хочу. Я люблю это. Я люблю тебя. Я скучала по тебе, пожалуйста...   Пожалуйста, не забирай это снова.   Пожалуйста, не уходи больше.   Пожалуйста, продолжай прикасаться ко мне-   “Я знаю, детка, знаю”, - пробормотала Дженни, по-видимому, не в силах толком говорить из-за накала эмоций. Её глаза всё ещё были тёмными, она не переставала ласкать Лису, и её голос звучал в ушах Лисы, как вино, - он делал её податливой, язык - тяжёлым, а веки - полузакрытыми от жидкого удовольствия, которое растекалось по ней, устремляясь вниз, навстречу прикосновениям Дженни, которые так нежно и беспомощно удерживали её на месте.   “Я знаю. Я...”   Я здесь. Я здесь, сейчас...   Это нашло отклик в них обеих. Лиса не смогла сдержать ещё один всхлип, который перерос в стон, когда Дженни наклонилась и поймала её в глубокий, страстный поцелуй, продолжая ласкать её пальцами, а другой рукой опустилась на грудь Лисы, потирая и сжимая её сосок.   Так много, - она снова уловила обрывок мыслей Дженни, грубую, хищническую оценку. Как будто это была демоническая сторона, мурлычущая от удовольствия, поглощающая каждую волну желания Лисы, как будто она так долго была так голодна, и теперь, когда она получила это, получила Лису снова…   Такая красивая, — Лиса и услышала, и почувствовала, как Дженни слегка отстранилась от их поцелуя, чтобы посмотреть на неё, и вспышка возбуждения между ними охватила их обеих, согревая и заставляя дрожать. Лиса даже представить себе не могла, как она выглядит: распластавшаяся в полном подчинении, с затуманенными глазами и умоляюще приоткрытыми губами, слегка выгнувшись назад, отчаянно двигающаяся навстречу пальцам Дженни…   Так хорошо.   Лиса издала смущающе непристойный стон, но ничего не могла с собой поделать, как и с тем, что её ноги раздвинулись шире, а внутренняя реакция послала по её телу волну жара, которая поднялась между ними, и этого было более чем достаточно, чтобы Дженни почувствовала.   Она ничего не могла с этим поделать. Оно всегда было там, это скрытое желание, тихая потребность - быть хорошей, всегда хорошей, всегда лучшей. Но здесь Лиса хотела быть хорошей для Дженни.     Только Дженни. Только её Дженни, больше никто; казалось, что она была создана для этого, создана вручную специально для этого, чтобы Дженни могла прикасаться к ней и питаться ею, чтобы демон внутри неё слизывал её удовольствие, точно как Дженни медленно и влажно лизала шею Лисы.   “Только для меня?”   Дженни, должно быть, знала, что её голос сделает с Лисой. Он был бархатистым, немного хриплым от желания и с нотками голода, но от него внутри Лисы всё сжалось, а движения пальцев Дженни стали более широкими, опускаясь ниже, чтобы задержаться у её входа, и этого было достаточно, чтобы она громко застонала от желания.   Это было головокружительно, это чувство необходимости. Густая концентрация желания, душившая их обеих, - то, как Дженни нуждалась в ней, то, как Дженни облизывала и целовала кожу на шее Лисы, возвращаясь к её губам, словно не могла не попробовать её на вкус, то, как от этого у неё закатывались глаза, как она сжималась вокруг пустоты, - и, боже, она нуждалась в Дженни внутри себя.   Внутри?   Кончики пальцев Дженни снова скользнули по её входу, и Лиса издала тихий прерывистый вздох, такой отчаянный, что из уголка её глаза выкатилась ещё одна слеза, а мысли легко улетучились.   Внутрь — пожалуйста, детка, пожалуйста, пожалуйста, мне это нужно, мне нужна ты, я так долго этого ждала, пожалуйста…   Она услышала, как Дженни издала тихий стон, полный чистого удовольствия, но затем Дженни вошла в неё двумя пальцами, и всё остальное снова отошло на второй план.   Хорошая девочка, - прошептал голос Дженни в её сознании, и Лиса беззвучно приоткрыла рот, полностью растворяясь, чтобы впустить Дженни в себя.   Она чувствовала себя такой полной. Такой завершённой, что это ощущение почти сбило её с ног.   Хорошая девочка, — снова сказала Дженни, когда начала двигаться, и ничто не могло подготовить Лису к этому, к ощущению, что Дженни снова внутри неё, что её пальцы ловко массируют то самое место внутри неё, словно оно принадлежит Дженни, словно она принадлежит Дженни…   Вся моя, - смешалось с потоком сознания Дженни, хлынувшим в мозг Лисы вместе с жаром сил Дженни, проникающим в неё и топящим удовольствием, которое доставляли ей пальцы Дженни. Вся моя, такая хорошая, такая голодная, пожалуйста, мне это нужно, я так голодна, Лиса, Лиса, Лиса…   Не останавливайся — это всё, что Лиса могла сказать, всё остальное было поглощено ощущением присутствия Дженни повсюду. Это было чертовски приятно - чувствовать Дженни на своей коже, Дженни внутри себя, Дженни повсюду и питаться ею, только ею, всегда ею…   Она поняла, что приближается к краю, только когда была готова упасть прямо с него. Это было слишком скоро, слишком рано - она не хотела, чтобы это прекращалось, ничего из этого, но Дженни чувствовала себя так хорошо, и это было так давно, и Лисе нужно было кончить, она точно кончит, она больше не могла сдерживаться, ничего из этого, ни удовольствие, ни любовь, она не могла сдерживаться, но она не хотела, чтобы Дженни останавливалась-   “Я не остановлюсь”, - низким и грубым голосом сказала Дженни ей на ухо, целуя мочку, чувствуя, как внутри Лисы идёт небольшая борьба. – “Не остановлюсь, обещаю- ты можешь кончить, Лиса-я- чёрт, пожалуйста, пожалуйста, кончи, я хочу попробовать…”   Разум Лисы затуманился, когда она сдалась.   На мгновение ей действительно показалось, что она, возможно, не сможет с этим справиться. Сочетание прилива удовольствия, силы Дженни, захлестывающей ее, головы Дженни, опускающейся на ее шею со стоном чистого удовлетворения, прикасающейся к ее коже, как будто она действительно могла попробовать ее на вкус.   Верная своему слову, Дженни не остановилась. Её пальцы продолжали двигаться, проникая внутрь и выходя наружу, совершая идеальные движения, снова и снова ударяя по точке G, не останавливаясь и не колеблясь.   Это было почти невыносимо приятно. Это было исцеляюще. Казалось, что с каждой волной взаимного экстаза и облегчения между ними восстанавливалась золотая нить связи. Она исправляла то, что было сломано, сглаживала острые края, потому что Дженни была здесь, и Дженни питалась от неё, и Дженни была такой, такой любящей.   Люблю, — услышала она тихое признание Дженни. Нежное, довольное и изумлённое от того, что Лиса так эффектно разваливается на части прямо у неё на глазах.   Люблю, люблю, люблю.   Это продолжалось. Снова, и снова, и снова, и время летело по спирали, и Лиса крепче прижалась к Дженни. Она чувствовала изгиб её плеч под своими руками, ощущала вес её гибкого тела на себе, вздрагивала, когда пальцы Дженни снова проникали в неё, или язык Дженни скользил по коже её шеи, и её снова накрывала волна удовольствия.   И несмотря на всё это, она всё ещё чувствовала Дженни, ощущала необузданную энергию её сил и глубину её голода, который всё ещё проникал в неё.   Лиса заставила себя открыть глаза и сильно моргнула, чтобы избавиться от звёздочек перед глазами. Она не хотела останавливаться — она всё ещё двигала бёдрами навстречу пальцам Дженни, отчаянно насаживаясь на них, — но она хотела видеть Дженни, и когда их взгляды встретились, она почувствовала облегчение и была поражена выражением чистого желания в глазах Дженни.   Она выглядела раскрасневшейся. Почти как в лихорадке, лицо розовое, зрачки всё ещё расширены, взгляд немного расфокусирован, хотя она, казалось, была полна решимости снова сфокусировать его на Лисе, которая тяжело дышала и приходила в себя.   «Она все еще не останавливается», — смутно осознала Лиса. Её пальцы всё ещё лениво входили и выходили из неё, а свободная рука опустилась и обхватила бёдра Лисы, удерживая её на месте.   Как только она это осознала, большой палец Дженни снова скользнул по её клитору, и Лиса не смогла продолжать смотреть, потому что её глаза снова закатились, и она слабо застонала от этого ощущения.   Дженни…   Вкусно, — услышала она шёпот Дженни, в котором было что-то чудесное и голодное одновременно.   Значит, она все еще была голодна…   Еще.   Лиса почувствовала это так же, как и услышала. Почувствовала по тому, как покачивалась голова Дженни, когда она снова опустилась, чтобы лизнуть её, на этот раз увереннее, сохраняя тот же ритм, что и раньше. Отчаянно, но каким-то образом так тщательно, что у Лисы закружилась голова, а её пальцы задали болезненно идеальный темп.   Больше. Моя. Хочу ещё, намного больше, моя Лиса, вся моя, моя любовь-   В тот момент Лиса не имела ни малейшего представления о том, что творил её собственный разум. Всё, что она могла сделать, — это инстинктивно ответить на зов, поддаться волне удовольствия, жара и потребности, позволить чувствам, передающимся по связи, усилиться и поглотить её, когда она откинулась назад, шире расставив ноги, чтобы пропустить голову Дженни между ними, и снова закрыла глаза.   Да.   Еще.   Минуты, даже часы, слились воедино в тумане жара, учащённого дыхания и губ, скользящих по её губам, мокрым от слюны и других жидкостей. Всё было связано прикосновениями, всё было связано чувствами - солнечный свет давно померк, оставив их двоих в полумраке, где чувства обострились до предела, сосредоточившись только на этом, только сейчас, только друг на друге.   За прошедшее время Лисе казалось, что все её мышцы расслабились, расплавились, как воск. Всё её тело было вялым, податливым - она слегка вздрагивала, издавая что-то вроде стона, когда Дженни снова начинала двигаться, и между ними вспыхивал голод.   Она давно утратила способность произносить что-либо более сложное, чем стон или выкрик имени Дженни, или «сильнее, пожалуйста, боже, да, вот так, прямо так, пожалуйста...»   Желание накатывало волнами медленного, томного огня. Начиналось с тихого тления, когда Дженни снова провела по ней руками, покусывая и посасывая её, нетерпеливо изучая каждый участок её кожи. Разрасталось, медленно и неуклонно, превращаясь в нечто вроде ада, пока она едва могла дышать, и желание не охватило её, словно пламя, проникая под кожу, высасывая кислород и всё остальное, что она могла дать, пока всё не взорвалось, и она не кончила, охваченная пальцами Дженни, или её языком, или и тем, и другим.   Потом все началось сначала.   С каждым разом Дженни чувствовала, что погружается в нее все глубже. Каждый раз казалось, что Дженни заполняет её ещё немного больше, ещё немного усиливает её желание своим языком, проникает в неё ещё немного глубже, пока Лиса не перестала понимать, где заканчивается она и начинается Дженни, и пальцы Дженни были так глубоко внутри неё, и она сжималась вокруг них так сильно снова и снова, что казалось, будто Дженни цепляется пальцами за узлы внутри неё, тянется к ним, дразнит, гладит и тянет за них, пока они не распускаются, пока Лиса снова не раскрывается для неё.   На этот раз лицо Дженни снова нависло над ней. Её обычно уложенные каштановые волосы были в беспорядке, как и вся нижняя часть лица, которая была настолько мокрой, что пот стекал по шее. Её шея, верхняя часть груди и даже плечи теперь были украшены несколькими отметинами от того, что Лиса кусала всё, до чего могла дотянуться, чтобы не закричать. Всё её тело снова напряглось, когда Дженни грубо и нежно трахнула её, доведя до очередного оргазма, наслаждаясь запахом и вкусом удовольствия Лисы.   Лисе уже было всё равно, как она выглядит, но Дженни смотрела на неё так, словно она была наипрекраснейшим произведением искусства. Она знала, что её волосы в беспорядке, чёлка торчит во все стороны, а волосы на лице и шее слиплись от пота. Её глаза были полуприкрыты, она была немного расслабленной и взъерошенной от напряжения, но ей это нравилось.   Это было так хорошо.   Дженни снова вдохнула, прикрыв веки, словно наслаждаясь этим, и Лиса услышала, как сама издала тихий стон, прижимаясь к ней в ответ. Они действительно не могли быть ближе, чем сейчас — Дженни сверху, три пальца все еще внутри нее, — но она все равно чувствовала, что жаждет этого.   Еще.   Лиса поймала себя на том, что на мгновение прикрыла глаза, словно наслаждаясь звучанием голоса Дженни в своей голове. Дженни явно поняла, насколько ей это нравится, потому что заговорила.   “Ещё”.   Лиса снова захныкала, услышав настоящий голос Дженни, низкий и хриплый от многочасового бормотания: хорошая девочка, Лиса-я, ещё, дай мне ещё-   Ты можешь взять все.   Глаза Лисы снова открылись, когда Дженни согнула пальцы внутри неё, надавив большим пальцем на клитор, наклонилась и провела языком по отметинам, которые она практически оставила на шее и груди Лисы.   Возьми это…   Отдавать и брать - это шло рука об руку, и в тот момент Лиса знала это лучше, чем кто-либо другой. Она глубоко вдохнула, позволяя фирменному аромату Дженни наполнить её лёгкие, позволяя ему пробудить в ней ещё одно желание.   Забирай, — ответила она единственным известным ей способом, чувствуя, как между ними мягко разливается теплота.   Возьми меня. Я твоя.   Дженни нашла её губы, и Лиса почувствовала себя такой целостной. Такой дома.   “Я знаю, любимая. Приятно?”   Мягких вибраций ее губ было достаточно, чтобы разогнать жидкое отчаяние по ее венам, но они занимались этим так долго, что все, что Лиза могла сделать, это кивнуть, откинуть голову назад, позволяя Дженни хорошенько трахнуть ее.  Она думала, что Дженни чувствует то же самое. К настоящему моменту ее удовольствие было удовольствием Дженни - она была уверена, что смогла уловить это явное, нарастающее чувство желания, которое не было полностью ее собственным, но они займутся этим позже. На данный момент, как она понимала, у Дженни не было на уме ничего, кроме удовольствия Лисы и того, чтобы доставить ей как можно больше удовольствия.   Это было не похоже ни на что из того, что они делали вместе раньше, во всех смыслах. Дженни трахала её с особой любовью и тщательностью, как будто хотела, чтобы Лисе было как можно лучше. Не только для себя, не только для своего удовольствия, но и для Лисы.   Дженни точно знала, как сделать так, чтобы ей казалось, будто она видит звёзды. Она оставляла на коже Лисы маленькие поцелуи и любовные укусы, словно созвездия, словно капли лунного света, словно извинения. Она, конечно, уже извинилась, но казалось, что каждое мягкое, приятное прикосновение может ещё больше исцелить то, что всё ещё было в синяках, словно каждое облизывание и поцелуй могут смыть боль.   И Лиса позволила ей. Отчасти потому, что знала, что Дженни нуждается в этом так же сильно, как и она сама, отчасти потому, что было очень приятно погрузиться в то состояние, в которое всегда погружала её сила Дженни.   Просто позволить себе расслабиться, позволить так хорошо о себе позаботиться.

***

Однако всему есть предел. Спустя, казалось, несколько жизней, Лиса почувствовала, как голова Дженни приподнялась с излюбленного места между её бёдрами.   Наверное, это было к лучшему. Она едва могла собрать силы, чтобы поднять веки и посмотреть, как Дженни вытирает губы и подбородок тыльной стороной ладони, её глаза всё ещё тёмные, но взгляд снова устремлён на неё.   Всё было медленным. Тягучим, сладким, как лепестки, как цветы. Как цветы Дженни. Сладким, как сама Дженни. Всё казалось туманным. Казалось, что её мозг окутан мягким сахаром с цветочным ароматом, что прикосновения Дженни - это всё, что ей нужно, но почему Дженни отстраняется?   Лиса едва ли осознала, что издала болезненный стон. Ей было слишком тяжело поднять руки, но она попыталась, пальцы слабо подрагивали - ей нужна была Дженни, её Дженни, Дженни не могла уйти.   “Я знаю, милая. Я просто принесу тебе воды”.   Это была физическая боль - видеть, как Дженни покидает ее, пусть даже всего на мгновение. Она чувствовала, как это скручивается внутри нее, дискомфорт, грубая потребность, которая, несомненно, была недавно зажившими частичками их связи, ищущими свою вторую половину.   Однако Дженни вернулась раньше, чем она успела это осознать. Так быстро, что, судя по тому, как она вздохнула с облегчением, когда их кожа снова соприкоснулась, она, вероятно, испытывала такую же боль. Одной рукой она обхватила лицо Лисы, а другой поднесла к её губам стакан воды.   “Я здесь, детка, я здесь. Прямо здесь, видишь… выпей, Лиса-я, пожалуйста…”   Вода уняла боль в горле, о которой она давно забыла, - отголоски стонов, прерывистых криков и даже воплей, которые Дженни снова и снова вырывала из неё. Вода также немного прояснила ей голову, хотя она всё ещё чувствовала себя...   Мягкой. Маленькой. Всё ещё затуманенная, всё ещё плывущая, всё ещё расплавленная лужица, крепко прижимающаяся к Дженни, даже не осознавая этого, ищущая контакта кожа к коже, как будто ей это нужно, чтобы дышать.   Нуждающаяся.   Лиса на мгновение замешкалась, когда Дженни поставила пустой стакан на тумбочку, устроилась в постели рядом с ней и раскрыла объятия, чтобы Лиса упала в них.   “Иди сюда, любимая… Лиса?”   Она не двигалась. Лиса запоздало осознала этот факт, но всё равно оцепенело застыла на месте, пытаясь разобраться в бушующих внутри неё эмоциях.   Она почувствовала себя слишком маленькой. Слишком мягкой, внезапно, как будто от малейшего прикосновения она могла раствориться. Она чувствовала себя обнажённой, раскрытой и распадающейся на части, и всего минуту назад это было чудесно, прекрасно, но теперь, когда к ней вернулось немного рассудка, её горло сдавило чувство тревоги и стыда.   Она была слишком навязчивой. Не так ли? Или её было недостаточно? Дженни сказала, что она хороша, — теперь Дженни смотрела на неё в замешательстве, — Дженни была такой красивой, она заставляла её чувствовать себя так хорошо, но…   Но что?   “Лиса”, - снова повторила Дженни, на этот раз медленнее, и, о боже, о нет, Дженни смотрела на неё своими пронзительными, внимательными, кошачьими карими глазами и всегда видела её насквозь - она, вероятно, могла точно сказать, что чувствует Лиса, по их связи.   Лиса, детка. Что происходит?   Лиса бы всхлипнула, но в горле у неё было странно сухо, словно тяжёлый камень мешал ей говорить.   И непрошеное воспоминание всплыло в памяти. Дженни, но другая, такая суровая, такая холодная, такая безразличная.   “Боже, Лиса. Ты такая чертовски нуждающаяся”.   “Позаботься о себе самостоятельно, хоть раз в жизни”.   Лиса опустила взгляд на шёлковые простыни, уставившись на оторвавшуюся нитку, и почувствовала, как начинают слезиться ее глаза. Она услышала, как Дженни резко вдохнула, и между ними промелькнуло понимание.   “Прости, Джен”, - попыталась сказать она, но её голос дрогнул, и прежде чем она осознала это, по её щекам потекли слёзы.   “О, детка...”   Она почувствовала, как Дженни обнимает её, но от этого стало только хуже. Потому что теперь она определённо была слишком навязчивой, слишком нуждающейся, и теперь Дженни приходилось со всем этим разбираться. И она всё ещё плакала, что сводило на нет весь смысл того, что Дженни вообще принесла ей воды, и... и...   Лиса, милая. Дыши. Мне нужно, чтобы ты дышала, хорошо? Ты не сделала ничего плохого.   Лиса слегка всхлипнула, пытаясь вдохнуть. Ничего не вышло. Ничего не вышло, это было недостаточно хорошо.   Губы Дженни прижались к ее губам.   Дженни целовала её. Дженни целовала её, и это было так приятно. Это было так приятно, что Лиса почувствовала, как расслабляется, совсем чуть-чуть, немного тая, как и раньше, на случай, если Дженни снова захочет покормиться...   Но Дженни просто целовала её невинно, медленно и нежно. Время от времени она отстранялась, чтобы они обе могли дышать, и именно это позволило Лисе снова дышать. Ей становилось всё легче и легче, пока ей не показалось, что кружащаяся, давящая тяжесть внутри неё прекратилась, но она всё ещё чувствовала себя такой маленькой, мягкой и…   “Это я должна извиняться”, - пробормотала Дженни, и Лиса отпрянула бы, но Дженни обхватила её лицо ладонями, удерживая их обеих и заставляя Лису посмотреть на неё. Карие глаза растворились в карих. – “Я уже говорила это, но я так сожалею. Я не имела в виду ничего такого, когда говорила это, но я знаю, что причинила тебе боль, и я просто… этому нет оправдания. Я ничего не могу сделать, кроме… кроме как извиниться и надеяться, что однажды ты меня простишь. Но сейчас… Лиса-я, пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне позаботиться о тебе сейчас? Доверься мне, позволь сделать это для тебя? Для меня это не бремя, я клянусь, я… я люблю тебя. Хорошо?”   Дженни ещё раз нежно и коротко поцеловала её, словно хотела вложить в губы Лисы все чувства, которые стояли за её словами. Возможно, это сработало, или, может быть, Лиса почувствовала искренность Дженни через связь между ними, смесь вины, горя и желания, потому что Лиса медленно кивнула.   Это движение всё ещё казалось странным, как будто она была отделена от своего тела. Она всё ещё парила в облаках, не привязанная ни к чему, но затем пальцы Дженни коснулись её щёк, мягко опустив её в объятия Дженни, и они откинулись на кровать.   Лиса остро ощущала каждое прикосновение. Каждый узор, который Дженни выводила кончиками пальцев на её коже, каждое прикосновение простыни к её спине. Дженни устроила их так, что Лиса лежала, уткнувшись головой в грудь Дженни, а Дженни обнимала её обеими руками, успокаивающе поглаживая.   Дженни что-то говорила. Поток слов, который заглушал странное, затянувшееся головокружение и сверхчувствительность, осторожно направлял её в относительное спокойствие. Всё началось с голоса Дженни в её голове, потому что, вероятно, им обеим было проще положиться на связь, которая помогала им справиться с деликатностью ситуации, но когда маленькое окошко в разум Дженни исчезло, голос Дженни стал и физическим.   “...так, так хорошо, любимая. Ты так хорошо постаралась для меня. Я знаю, что тебе это было нужно так же сильно, как и мне, прости, что заставила тебя так долго ждать. Ты была так прекрасна, ты была… чёрт, ты была невероятна, ты была так хороша…”   И снова, снова, снова, пока Лиса не почувствовала, что успокаивается.   “Я люблю тебя”, - тихо закончила Дженни, почувствовав, как Лиса придвинулась ещё ближе, медленно выдохнула и закрыла глаза, когда напряжение спало. – “Так сильно, хорошо? Я люблю тебя и… спасибо тебе. За всё”.   “Это я должна благодарить тебя. Ты сделала всю работу”.   Лиса попыталась пошутить, но осеклась под понимающим взглядом Дженни.   “Я тоже тебя люблю, кстати”.   Дженни довольно хмыкнула, и Лисе сразу же захотелось услышать это снова.   Все еще хотел быть хорошей.   “Так и есть, детка. Ты такая хорошая, такая идеальная, только для меня”, - ответила Дженни, и это должно было немного напугать Лису, ведь Дженни так ловко следовала за ходом её мыслей, даже когда всё было относительно спокойно, но вместо этого она почувствовала тепло, умиротворение и даже безопасность.   Способности Дженни всегда помогали ей чувствовать себя в безопасности.   Она услышала, как Дженни слегка вздохнула, вероятно, тоже услышав эти размышления, но Лиса просто избавила их обеих от необходимости обсуждать это, прижавшись к Дженни, положив голову ей на грудь и слушая её сердцебиение.   Дженни поняла намёк, обняла её и прошептала то, что кто-то мог бы назвать «ничего не значащими словами», но что ощущалось как «всё значащие слова», поскольку они физически расслабляли разум Лисы вместе с её уставшими мышцами.   В какой-то момент она, должно быть, задремала. Однако её выносливость, похоже, улучшилась, потому что она не чувствовала той сильной, всепоглощающей потребности провалиться в бессознательное состояние, которую испытывала раньше после того, как Дженни полностью завладела её разумом. Это был лёгкий отдых, и, несмотря на сильное напряжение, она чувствовала себя лучше, чем обычно.   Возможно, это связано с ощущением лёгкости в груди, тепла, чувством облегчения после стольких недель.   “Ты можешь пойти со мной на кухню, Лиса-я?” - тихо спросила Дженни, выжидающе целуя её в лоб, когда Лиса крепче обняла её, а на её губах появилась искренняя обида, когда она посмотрела на Дженни. – “Я знаю, что ты не хочешь вставать, но нам нужно ещё воды, ты допила стакан, который я принесла”.   Дженни нужна была вода. Лиса сидела, не обращая внимания на лёгкую боль в животе от того, сколько оргазмов она только что испытала, а также на остатки смазки на внутренней стороне бёдер, и даже спустила одну ногу с кровати, чтобы встать, но Дженни остановила её одним прикосновением к плечу.   “Я имел в виду тебя, детка”.   Лиса нахмурилась.   “Я в порядке”.   Слова прозвучали хрипло, потому что она почувствовала, что у неё пересохло в горле от всех этих криков, а от взгляда Дженни её щёки слегка покраснели от стыда.   “Мы ведь говорили об этом, помнишь?” - осторожно сказала Дженни, поднимая руку с плеча и кладя её на щёку Лисы. Лиса инстинктивно прижалась к ней. – “Тебе нужно позаботиться о себе. Иногда тебе нужно позволить мне позаботиться о тебе”.   Лиса почувствовала, как её глаза неожиданно и глупо наполняются слезами. «Вот тебе и вода», - снова отругала она себя, но слёзы всё равно потекли, а Дженни просто смахнула их, и выражение её лица было таким любящим, что Лисе почти захотелось его сфотографировать.   “Всё в порядке, любимая. Давай просто позаботимся о тебе, хорошо?”   По пути на кухню, медленно и неуверенно шагая, с одной рукой Дженни, поддерживающей её за талию, Лиса задумалась о том, как слышать, как Дженни называет её любимой, может быть и хорошо, и плохо одновременно, как от этого её сердце готово разорваться.   Однако на кухне их ожидало немного странное зрелище.   “Что это?” - нахмурилась Дженни, подходя к холодильнику, на дверце которого была приклеена записка.   Лиса почувствовала, как её потянуло вперёд - одна рука Дженни всё ещё лежала у неё на талии, словно она хотела убедиться, что Лиса не слишком далеко. Эта мысль согревала, как и давнее, сияющее, только что излеченное чувство, поселившееся внутри Лисы. Что-то взаимное, в этом она была уверена, удобно прислонившись к Дженни, пока та снимала записку с магнита (в форме Hello Kitty, очень старый подарок от Ким Джису) и читала её, нахмурившись и приняв странное выражение лица.   “Что там написано?” - спросила Лиса, на мгновение закрыв глаза и положив голову на макушку Дженни. Разница в росте была им на руку, и, кроме того, ей не хотелось читать - ноги всё ещё дрожали, и в голове всё ещё царила та лёгкая-мягкая-люби-меня-пожалуйста туманность.   “Это от Джухён-онни”, - ответила Дженни, подводя Лису к одному из кухонных стульев и без слов говоря, что ей нужно отдохнуть. Лиса с благодарностью опустилась на стул, ещё больше радуясь тому, что Дженни держит её, прижимаясь к бедру.   “Я забыла, что не предупредила её. В конце концов, я должна была перевезти свои вещи к ней… она, должно быть, волновалась. Она пришла проверить, как у меня дела”.   Лиса крепче сжала руку Дженни, при одном намёке на то, что старшая уйдёт.   И снова Дженни сразу же поняла это, отложила письмо и забралась на колени к Лисе, свернувшись калачиком, как будто тоже не могла этого вынести.   “Лиса-я, детка, всё в порядке. Я никуда не уйду, помнишь?”   Было легче вспоминать об этом, когда Дженни была так близко. Лиса кивнула, стараясь унять неприятное чувство.   “Значит, она была здесь?”   “Думаю, да. Я имею в виду, у неё есть запасной ключ и всё такое, и она оставила записку. Но в ней говорится только о том, что она оставила еду на вынос в холодильнике, и…”   “И что?”   Щеки Дженни покраснели, когда она встретилась взглядом с Лисой.   “Рядом с этим она просто написала: Поздравляю.”   Осознание пришло не сразу, мозг Лисы всё ещё был слегка затуманен.   “Оу. Оу, так она вошла, а мы не заметили, потому что…”   Дженни застонала, уткнувшись лицом в шею Лисы. Лиса, со своей стороны, знала, что должна чувствовать себя неловко, но по какой-то причине могла думать только о том, как хорошо.   Хорошо. Теперь она знает, что мы вместе. Она знает, что ты моя.   Это было не… ну, это определённо не было обычным чувством собственничества. Это было что-то вроде волны решимости и горького триумфа, которые она иногда испытывала во время танцевальных соревнований или когда один из их преподавателей вызывал её к доске, чтобы она продемонстрировала свои навыки перед классом.   Чувство доказательства неправоты кого-то, кто неправильно судил о ней.   Чувство было достаточно сильным, чтобы Дженни уловила его, судя по тому, как брюнетка взглянула на неё своими кошачьими глазами.   “Знаешь, она никогда не имела ничего против тебя лично. Это было не так, это было просто…”   “Я знаю”, - пробормотала Лиса, а затем, более решительно, притянула Дженни к себе немного ближе и позволила прикосновению кожи унять затяжные, пресыщенные чувства. “Я знаю. Она заботилась о тебе, и я рада, что у тебя есть кто-то, кто может вот так о тебе позаботится. Хотя я полагаю, ей еще есть что сказать”, - добавила она, снова опуская глаза на записку.   Поздравляю.   С чем именно?   Дженни явно думала в том же направлении.   “Я уверена так и есть. Но я также уверена, что она могла заметить, что мы… заняты”.   Уголки губ Лисы приподнялись в легкой улыбке.   “Это справедливо. Она точно не оставит это просто так, да?”   Дженни покачала головой, в чем не было особой необходимости, поскольку она принимала желаемое за действительное больше, чем кто-либо другой. Потому что, как бы ни была благодарна Лиса за то, что Бэ Джухён стала для Дженни опорой и надёжной защитой, в данный момент с ней и Дженни было связано слишком много людей.   “Полагаю, мы можем подумать об этом позже”, - вместо этого Лиса попыталась успокоить Дженни, которая слегка прикусила губу от беспокойства, всё ещё глядя на записку. – “Я думаю, она одумается. По крайней мере, Сынван-онни на нашей стороне…”   Она замолчала, запоздало осознав, что Дженни ещё не до конца понимает, насколько Сон Сынван близка к ней. Дженни, конечно же, сразу уловила её замешательство и наконец-то посмотрела на неё.   “Лиса?”   Всё, что потребовалось, - это голос Дженни, осторожный тембр и фамильярность, с которой она произнесла её имя, чтобы все мысли о том, чтобы сгладить ситуацию или солгать, были развеяны.   Она не собиралась рассказывать о Сынван и её тайной связи с Джухён, о которой не знала даже сама демоница. Но, возможно, это была недавно восстановленная связь, тихо сияющая вокруг её сердца, потому что Лиса даже представить себе не могла, что будет скрывать что-то от Дженни. Только не сейчас.   “Просто… когда я завтракала с Сынван-онни, она рассказала мне кое-что ещё. О ней и Джухён-ши”.   Она на мгновение замолчала, но когда Дженни лишь посмотрела на неё, слова сами сорвались с её губ.   “Сынван-онни так сильно переживала за нашу связь, что вмешалась сама, потому что она… ну, она может понять это на личном опыте”.   На этот раз глаза Дженни расширились, и в них, словно приглушённая молния, вспыхнуло осознание.   “Джухён-онни и Сынван… они связаны?”   Это был вопрос, но почему-то, когда он был произнесён вслух, он прозвучал ещё хуже. Лиса кивнула, скривив губы в сочувственной гримасе.   “Она сама тебе это сказала?”   Лиса кивнула. “Пока мы ели. Сначала я была немного… немного рассеянной. Я не совсем понимала, что происходит, думала, что это просто очередная лекция, но когда она рассказала мне о себе и Джухён-ши… они, видимо, давно связаны”.   “И что, Джухён-онни не знает?”   Глаза Дженни расширились, а брови нахмурились в замешательстве, когда Лиса кивнула.   “Но как она может не знать? Она ненавидит привязанность, ненавидит всё подобное, как она может даже не знать, если…”   Ответ пришёл сам собой, когда они обе ясно и отчётливо вспомнили, как Дженни упорно и намеренно отрицала связь. Даже Лиса в какой-то степени отрицала свои чувства.   От этих воспоминаний у Лисы защемило в груди. Она неосознанно притянула Дженни к себе еще ближе, чувствуя, как внутри у нее пробежала легкая дрожь, словно она проглотила маленькую льдинку.   “Я поговорю с ней позже”, - твёрдо сказала Дженни, пока Лиса пыталась стряхнуть с себя странное, чувствительное состояние. Она подняла руки, чтобы обхватить щёки Лисы, приподняла её слегка затуманенные глаза и задумчиво нахмурилась. Даже поразительное откровение о затруднительном положении её наставницы, казалось, не могло отвлечь её от непреодолимого желания заботиться о своей любви.   “Нам нужно поесть, прямо сейчас”.   Лиса не смогла найти в себе силы возразить. Дженни позаботилась о том, чтобы разогреть каждый контейнер с едой на вынос, в котором - позже она поблагодарит за это Бэ Джухён - было всё: от густого пикантного зимнего рагу до кимбапа и говядины на гриле.   Тема Джухён и её неожиданной связи с Сынван всплыла позже. Когда Дженни позаботилась о том, чтобы Лису хорошо поела и попила, она гладила её по волосам и шептала ей нежные слова между укусами, которые медленно, очень медленно выводили Лису из этого туманного, покорного состояния.   Лиса всё ещё чувствовала желание позволить Дженни покормиться. Настойчивое тянущее чувство в груди, когда они лежали, сплетясь, на диване. Она попыталась отвлечься от этого, хотя бы для того, чтобы дать Дженни возможность утолить свой человеческий голод достаточным количеством супа и риса.   “Однако есть одна вещь, которую я не понимаю. Сынван-онни сказала что-то о том, что Джухён-ши еще не готова узнать это, но… Я имею в виду, они уже казались мне довольно близкими. Даже если Джухён игнорирует это, или что-то в этом роде, разве демон, или что-то типа того, не узнает?”   Дженни криво усмехнулась и, осушив контейнер с джигэ, аккуратно поставила его обратно на стол.   “Она и есть демон, Лиса-я. Она не такая, как я, помнишь? Я знаю, что между нами не так много видимых различий, но это не какая-то демоническая сторона, которая просто даёт ей силы и потребности… в том, что нужно нам. Это буквально она. И если она не готова к этому, по словам Сынван-онни, что ж… это, по крайней мере, приемлемо”.   Она поморщилась, увидев выражение лица Лисы, и поспешила объясниться.   “Я не хотела… Я не это имела в виду. Это совсем не похоже на нашу связь, это совсем другое… обязательство. Она существует уже очень, очень давно, как демон, а бессмертие - это не то, к чему можно относиться легкомысленно”.   Это была фраза, которую однажды сказала ей Джухён, и, похоже, она произвела на Лису такое же впечатление, заставив её медленно кивнуть в знак понимания.   “Что ж”, - сказала она, не желая больше об этом говорить. – “Надеюсь, она не заставит Сынван-онни ждать слишком долго. У них может быть много времени, но я думаю… Я думаю, ей больно. И, кроме того, я думаю, она знает всё это о Джухён-ши, но она всё равно её любит. Она любит из-за этого, на самом деле”.   Возможно, она была слишком прямолинейна в своих намёках, потому что улыбка Дженни стала более открытой и искренней, а на щеках появился румянец.   “Неужели?”   “Так и есть. Я чувствую то же самое”, - добавила Лиса, отказываясь от притворства хотя бы для того, чтобы увидеть, как румянец заливает щёки Дженни. Теперь, когда она поела, Дженни выглядела намного здоровее, даже если Лисе всё ещё хотелось позаботиться о ней.   Но не сейчас. Лиса почувствовала, что понимает её лучше, как и раньше, когда она осторожно уговаривала Дженни принять вместе с ней невинный душ. Это было связано с их связью, а также с тем, насколько хорошо она теперь знала Дженни.   Позже можно будет заняться всем этим. Сейчас было время отдыха. Лиса подняла руки, слегка растопырив пальцы, и на лице Дженни снова появилась глупая улыбка, хотя она и закатила глаза, прислонившись к груди Лисы и позволив ей покормить себя остатками лапши.

***

Позже, однако, они снова были обнаружены в спальне.   Это была не вина Дженни. Не совсем. Она так насытилась Лисой, что по всем правилам должна была быть удовлетворена, демоническая сторона её души была довольна, что получила достаточно, но когда она в последний раз чувствовала, что получила достаточно от Лисы?   Никогда. Этого никогда не будет достаточно, она знала это так же хорошо, как клятву, которую они произносили, возбуждая и заставляя Лису стонать, когда они лежали, сплетясь, в постели Дженни. После напряжённого сеанса, который они только что закончили, у них обеих кружилась голова, и Лиса была прямо здесь, с оленьими глазами и лёгкой дразнящей ухмылкой на полных губах, практически умоляя Дженни впиться в них зубами.   Она сделала это, просто чтобы услышать, как Лиса ахнула, почувствовать дрожь желания. Но на этот раз Лиса отреагировала по-другому - она не просто таяла, умоляя Дженни взять то, что ей было нужно. Лиса ответила по-своему, экспериментально втянув нижнюю губу Дженни в рот, слегка ухмыляясь, когда Дженни ахнула, и впиваясь пальцами в бёдра Дженни так, что та вздрогнула.   Это было легко. Так легко, слишком легко, позволить ей. Позволить Лисе ловко перевернуть их так, чтобы на этот раз Дженни оказалась внизу, а руки Лисы были повсюду, и она продолжала целовать её так, будто кислород был последним, о чём она думала, и всё это было так сильно, слишком сильно-   Руки Лисы скользнули по её груди, и Дженни почувствовала, как у неё перехватило дыхание, а потом и вовсе остановилось, когда Лиса начала целовать её шею, и цель путешествия была предельно ясна.   Дженни так давно не испытывала ничего подобного. Лалиса Манобан повсюду, ее прикосновения зажигательны, каждое ее движение такое продуманное и в то же время такое отчаянное. Это было слишком, но это было приятно, что-то за пределами слов или чувств, поскольку Лиса сделала ее неспособной ни на что, кроме попыток противостоять всему этому ощущению, внезапному усилению связи между ними, жару, разливающемуся между ее ног-   Но затем пальцы Лисы опустились ниже, осторожно, но целенаправленно. И Дженни почувствовала, как напряглись её мышцы, как инстинктивно сдвинулись ноги, и она могла бы попытаться скрыть это, но от Лисы ничего нельзя было скрыть. Это заставило её почувствовать себя одновременно в безопасности и в ужасе.   Конечно, Лиса отстранилась. Что-то дрогнуло внутри Дженни, тихая мольба о тепле, которое дарила кожа Лисы, но что-то ещё было чуть громче, какое-то извращённое осложнение, завязывающее её желудок в узлы.   “Все в порядке, детка?”   От беспокойства в голосе Лисы она растаяла. Физически. Дженни чувствовала себя слишком мягкой и слабой, чтобы сделать что-то, кроме как уткнуться лицом в шею Лисы и дышать чуть чаще, чем обычно, пытаясь прийти в себя.   Лиса подчинилась и на мгновение прижалась к ней. Это помогло, но не совсем.   “Дженни?”   Голос Лисы был тёплым, таким же тёплым, как и её тело, но немного взволнованным, и Дженни попыталась расслабиться в этом тёплом ощущении. Ей не было смысла сопротивляться, но что-то внутри неё не позволяло ей этого, несмотря на внутреннюю борьбу.   “Я не... хорошо себя чувствую”.   Она чувствовала дыхание Лисы. Она считала удары её сердца, их ровный ритм, она чувствовала, как у Лисы перекатывается кадык, когда она сглатывает, как дёргается её подбородок, когда она кивает.   “Хорошо. Ты не хочешь рассказать мне об этом?”   Как ни странно, говорить о таких вещах было легче, чем в последние несколько дней. Пусть Лиса увидит её, но Лиса уже могла чувствовать её чувства, Лиса, вероятно, уже продиралась сквозь клубок вины, ненависти к себе и страха. Дженни почти воспротивилась этому, но вспомнила, как Лиса сама пережила это, когда беспокоилась о том туманном, мягком пространстве, в которое Дженни её заманила. Воспоминание об этом придало ей сил.   “Просто… это неправильно. Позволять тебе”, - неуверенно сказала Дженни, с трудом сглатывая комок в горле. – “Позволять тебе прикасаться ко мне. Или доставлять мне удовольствие. Это неправильно”.   “Почему?” - спросила Лиса достаточно мягко, чтобы почти не причинить боли, как врач, успокаивающий ребёнка перед тем, как ввести иглу под кожу.   Дженни снова сглотнула. В горле у неё пересохло, но прежде чем она успела это осознать, Лиса взяла стакан с водой с прикроватной тумбочки и поднесла его к её губам. Она немного отпила, и это немного облегчило её мучительные ощущения.   “После всего, что я сделала с тобой, мне кажется неправильным позволять себе это. То, как я причинила тебе боль… Я этого не заслуживаю”, - сказала она запинаясь, неосознанно повторяя свои прежние слова, сдерживаясь на грани поглощения самой себя. – “Я не заслуживаю того, как ты добра ко мне”.   Она заметила, как расширились зрачки Лисы, когда та поняла, какое сильное влияние оказывает на неё.   И они уже проходили через это, правда, они сидели на этом чёртовом диване и говорили, говорили до хрипоты, так что, может быть, Лисе надоело говорить. Или, может быть, именно из-за того, что она не соглашалась с этим последним утверждением, она подалась вперёд, чтобы их губы встретились.   Дженни слегка похолодела от воды, её кожа всё ещё была немного влажной, и она вздрогнула, почувствовав, как Лиса высунула язык, чтобы слизнуть лишнюю каплю с её нижней губы. Она инстинктивно приоткрыла губы, закрыла глаза и слишком легко растворилась в том, как Лиса целовала её, целенаправленно и так глубоко, что этот чёртов язык проникал ей в рот, словно ей нужно было попробовать её на вкус, всю её…   “Ты заслуживаешь меня”, - пробормотала Лиса, и от нежных вибраций её голоса по губам Дженни снова пробежала дрожь. – “Ты заслуживаешь, Джен. Позволь мне показать тебе. Пожалуйста, позволь мне… позволь мне позаботиться о тебе, позволь мне обладать тобой…”   Руки Лисы снова легли ей на бёдра, скользя вверх и вниз по бокам, а её губы, мягкие и твёрдые, оставили дорожку поцелуев вдоль её лица. Дженни наклонилась навстречу лёгкому жару, который оставлял после себя рот Лисы, прежде чем опуститься на её шею, а затем она почувствовала, как губы Лисы скользят по её пульсу, по одному из многочисленных любовных укусов, которые Лиса уже оставила на её коже, и обещание оставить метку, обещание позволить Лисе иметь её-   Звук, который она издала, был чем-то разрушительным. Чем-то почти болезненным в выражении удовольствия.   “Лиса”, - Дженни услышала, как умоляюще всхлипывает, одной рукой обнимая Лису за затылок и запуская пальцы в её волосы. Она не могла понять, хочет ли она оттолкнуть Лису или притянуть её ближе, настолько сильным было это чувство.   Между ними снова нарастало напряжение. На этот раз всё было по-другому - на этот раз ей казалось, что её уносит поток, тёплое, устойчивое желание пульсировало между ними, и Дженни не удержалась и слегка раздвинула ноги, позволяя Лисе расположиться между ними. Когда Лиса прижалась к ней спереди, она издала ещё один стон, прямо из глубины горла.   Лиса.   “Я здесь, детка”, - прошептала Лиса, и её дыхание на коже Дженни в сочетании с ощущением её рук на бёдрах вызвало у Дженни головокружение. – “Я здесь. Всё в порядке?”   Дженни могла бы рассмеяться, но Лиса снова опустила голову, и на этот раз ей показалось, что она почувствовала, как зубы царапают кожу на её шее, и это лишило её дара речи.   Вместо этого она смогла лишь кивнуть. Лиса замурлыкала, уткнувшись ей в шею, и этот звук, казалось, эхом отозвался в каждой клеточке тела Дженни.   “Я буду нежной, Джен. Я так хорошо о тебе позабочусь, обещаю. Тебе не нужно бояться, помнишь? Это всего лишь я”.   Просто Лиса. Дженни снова рассмеялась бы при мысли о том, что Лиса когда-либо была просто Лисой. Если уж на то пошло, то именно потому, что это была Лиса, даже лёгкого прикосновения было достаточно, чтобы свести её с ума; Лиса с её тёмными медовыми глазами и нежностью, наполнявшей все чувства Дженни; Лиса, которая знала её сердце и держала его в своих руках. Лиса к тому же знающая, что у неё на уме и всё о её теле, если судить по тому, как одна из рук осторожно провела по боку Дженни. Этого простого движения было достаточно, чтобы заставить её задрожать, когда рука Лисы остановилась прямо на изгибе одной из её грудей.   Лиса замерла, затем оторвалась от шеи Дженни и посмотрела на неё. Её взгляд заметно потемнел при виде того, что предстало перед ней: Дженни с приоткрытыми губами и румяными щеками, с прикрытыми глазами, ошеломлённая и безмолвно умоляющая.   Дженни неосознанно облизнула губы, потому что одного взгляда на Лису, которая смотрела на неё так, словно хотела съесть заживо, было достаточно, чтобы между ними разгорелось пламя, которое разлилось между её бёдрами. Взгляд Лисы проследил за движением её языка, а затем она наклонилась, словно не могла удержаться от того, чтобы снова не попробовать губы Дженни на вкус.   Дженни застонала, когда язык Лисы скользнул ей в рот; она почувствовала, как выгибается навстречу обнажённому телу Лисы, неосознанно стремясь к большему — большему контакту, большему теплу, большему Лисе-   Пожалуйста-   Ей показалось, что она услышала, как Лиса ахнула ей в губы от всплеска желания, но затем Лиса отстранилась, нежно поцеловав её в губы, прежде чем полностью отстраниться. Она замерла всего в дюйме от неё, её руки всё ещё обжигали тело Дженни, взгляд был таким тёмным, что затмевал всё остальное, весь мир исчез.   “Дженни”.   Дженни снова всхлипнула, услышав, как Лиса произносит её имя. Что-то сжалось у неё в груди, потянув её к Лисе, чтобы поцеловать её так, словно ей нужно было это, чтобы дышать, словно она никогда не насытится, и она почувствовала вкус того, как сильно Лиса её хочет, - этот золотистый, сладкий вкус желания.   Большой палец Лисы наконец-то надавил на один из её сосков, и Дженни почувствовала, как у неё перехватило дыхание, она задрожала от губ Лисы и её прикосновений, её бёдра дернулись в беспомощной и откровенной попытке получить разрядку.   “Дженни”, - снова прошептала Лиса низким, хриплым и благоговейным голосом, нежно обводя большим пальцем один из сосков, и Дженни снова утонула в её взгляде, тяжело сглотнув и позволяя окутать себя дымке.   Пожалуйста-   Лиса закрыла глаза и наклонилась так, что их лбы соприкоснулись. Это было так интимно, что Дженни невольно повторила её движение, закрыла глаза и тоже прижалась к Лисе, наслаждаясь моментом.   “Пожалуйста”, - услышала она шепот Лисы, надломленный или, может быть, только что восстановленный, озвучивающий взаимное желание, бурлящее и кипящее между ними, густое, горячее напряжение, готовое взорваться.   “Пожалуйста, Джен. Позволь мне любить тебя?”   При этих словах Дженни не смогла сдержать сдавленный всхлип.   Она, наверное, знала, что заплачет. Она ожидала, что это будут громкие рыдания и потоки слёз, потому что только так она и жила последние несколько дней.   Но это было нежно, если уж на то пошло. Слеза, скатившаяся по её щеке, казалась признанием, уязвимостью, которую она позволяла Лисе увидеть, позволяла Лисе понять, позволяла Лисе обладать собой, позволяла Лисе любить.   “Пожалуйста”, - услышала она свой умоляющий голос в ответ. Лиса поцеловала её в щёку в том месте, куда упала слезинка, слизнула её с кожи, и это заставило её открыть глаза, чтобы Лиса могла увидеть её целиком. – “Пожалуйста, будь нежной, я… пожалуйста, не…”   Не делай мне больно.   Она почувствовала, как воспоминания, несомненно, из мыслей обеих, почти поглотили её. Обещания, поцелуи, прижатые к рукам, переплетённые пальцы: «Я не причиню тебе боль, я не буду тебя ненавидеть, я буду лучше, я буду любить тебя…»   “Я знаю”, - пробормотала Лиса, нежно, коротко целуя ее, как будто она знала, как сильно Дженни нуждалась в утешении, как будто она знала, и она это сделала. - “Могу ли я...”   Ей не нужно было заканчивать вопрос. Дженни снова кивнула, всё ещё вялая и затуманенная, почти уверенная, что позволила бы Лисе сделать с ней всё, что угодно, и это было страшно, отстранённо подумала она, когда руки Лисы легли ей на грудь, а губы опустились, чтобы ласкать шею Дженни.   Вот это и было страшно - такое доверие. Такая любовь.   Но это была Лиса.   Ее Лиса.   Лиса, которая просто хотела любить ее в ответ.   Однако она почувствовала себя немного неловко под взглядом Лисы, когда та отстранилась, чтобы полюбоваться ею. Прошло так много времени, что она почти смутилась, но затем Лиса тихо выругалась при виде неё, впившись в неё взглядом так, словно не могла отвести глаз.   “Дженни… о, детка. Ты такая красивая”.   Из горла Дженни помимо её воли вырвался тихий стон. Она почувствовала, как от похвалы Лисы у неё слегка бурлила кровь, а когда Лиса наклонилась и обхватила губами один из её сосков, а большим пальцем надавила на другой, она начала закипать.   “Такая красивая”, - повторила Лиса почти пьяным голосом, в котором было столько благоговения, что Дженни почувствовала, как из неё уходит стеснение, а от губ Лисы и её второй руки исходит достаточно удовольствия, чтобы всё это смыло волной.   Она почувствовала, как Лиса осторожно, медленно, экспериментально прижимается к ней, и Дженни почувствовала, как воздух выходит из её лёгких, и она вдохнула сладкий мёд и густой жар и захотела...   “Чёрт”, - снова застонала Лиса, облизывая языком её сосок. Она переключилась на другую грудь Дженни, обхватила её ртом и начала сосать, а свободной рукой слегка стимулировала уже влажную и твёрдую грудь.   Дженни почувствовала, как её бёдра приподнимаются, касаясь напряжённых мышц живота Лисы. Ощущая их, твёрдые и упругие, она почувствовала, что становится ещё более влажной, и сделала это снова, затем ещё раз, покачивая бёдрами и выгибая спину, чтобы прижать грудь ко рту Лисы.   “Так хорошо, детка”, - пробормотала Лиса, и этих слов было достаточно, чтобы Дженни вздрогнула и захныкала. – “Такая красивая для меня, так хорошо- чёрт возьми, это так много-”   “Пожалуйста”, - выдавила из себя Дженни, потому что знала, что это так, знала, что её силы только усиливались с помощью связи и, несомненно, разгорались в адское пламя, но, боже, она просто чертовски нуждалась в этом-   Нуждалась чувствовать себя хорошо. Нуждалась ощущать себя любимой. Нуждалась чувствовать Лису.   “Это слишком?” - выдохнула она, чувствуя головокружение и опьянение от жары, но всё ещё цепляясь за последнюю крупицу неуверенности. – “Слишком рано, и-и-”   Лиса тоже двигала бёдрами, и трение о клитор Дженни было чем-то греховным и таким, таким правильным, ощущение, что Лиса прижимается к её центру…   “Мне нравится”, - настаивала Лиса, пока Дженни беспомощно прижималась к ней, наслаждаясь ощущением. – “Это так… ты такая…”   Так потрясающе, так хорошо, так волшебно, - бормотала Лиса, наполняя разум Дженни искренним, удивительным чувством уверенности. Обожаю это, обожаю тебя.   Эта связь между ними углубилась, хотя Дженни удалось справиться с отчаянной потребностью в близости, и она была рада каждой клеточкой своего существа, что уже поделилась своими чувствами с Лисой, потому что это придало ей смелости протянуть руку и обхватить лицо Лисы, притянуть её к себе, чтобы поцеловать, умоляюще, успокаивающе, и сказать:   “Я тоже тебя люблю. Лиса-я, я тоже тебя очень люблю, просто-просто, пожалуйста-”   “Дженни”, - выдохнула Лиса ей в губы с таким обожанием, что у Дженни сжалось сердце. Но потом Лиса поцеловала её, медленно, глубоко и с любовью, и её руки гладили грудь Дженни, большие пальцы теребили соски, а бёдра мягко двигались на неё, согревая её.   Когда руки Лисы опустились ниже, наконец-то, Дженни, ожидала почувствовать сопутствующий этому страх, неуверенность, всё то, что всегда преследовало её, когда Лиса вела себя так. Лиса сделала её совершенно беззащитной, проведя руками вверх и вниз по её бёдрам, раздвигая их, но вместо страха, что связь может быть слишком сильной и она может быть слишком сильной, Дженни почувствовала себя беспомощной перед количеством любви, которая практически лилась в неё через связь, когда пальцы Лисы наконец раздвинули её и скользнули внутрь, сначала один, затем два, медленно и нежно, и Лиса тихо застонала от удовольствия, почувствовав влагу, которая встретила её прикосновение.   Дженни открыла глаза. Она даже не осознавала, что зажмурилась и прикусила губу, отчаянно пытаясь подготовиться к этому, но не было нужды бояться. Не было нужды в боли, не было нужды ни в чём из этого.   Была только Лиса.   “Лиса”, - прошептала она чуть надломленным, чуть изумлённым, чуть умоляющим голосом. А потом ещё более умоляющим, потому что Лиса была прекрасна, и Лиса была всем, но Лиса не двигалась, и Дженни вдруг поняла, что никогда в жизни не нуждалась ни в чём так сильно, как в том, чтобы Лиса делала с ней всё, что захочет.   Лиса... пожалуйста…   Лиса на мгновение закрыла глаза, прежде чем снова их открыть, продолжая смотреть на Дженни так, словно та была чем-то священным, и она знала, что Лиса чувствует каждую каплю каждой эмоции, из-за которых она не может ничего сделать, кроме как умолять:   Пожалуйста…   “Я знаю, детка, я с тобой”, - пробормотала Лиса, и Дженни всхлипнула, услышав, как Лиса ласково называет её, но всхлип оборвался, когда Лиса начала двигаться. Медленно и размеренно, пальцы сгибались и вдавливались внутрь, ладонь нашла её клитор и начала тереться о него.   “Я с тобой. Я здесь, детка, всё хорошо, просто чувствуй себя хорошо, м? Ты заслуживаешь этого, ты заслуживаешь чувствовать себя хорошо, пожалуйста, позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо”.   Дженни чувствовала себя хорошо. Ей было так хорошо, что на мгновение, когда пальцы Лисы проникли в неё ещё на несколько сантиметров, ей показалось, что она может потерять сознание, но она не могла, не могла, ей нужно было, чтобы Лиса продолжала трахать её, ей нужно было, чтобы Лиса продолжала, это был бы конец света, если бы Лиса остановилась.   “Я не остановлюсь, любимая”, - пообещала Лиса, целуя её в губы, и Дженни не могла одновременно слушать обещания и то, как Лиса говорит «любимая». Это заставило её крепко сжать пальцы Лисы, и когда она услышала, как Лиса ахнула от этого ощущения и всплеска удовольствия, она полностью отдалась этому.   “Пожалуйста, Лиса, пожалуйста, пожалуйста...”   Пальцы Лисы снова вжались, и Дженни почувствовала, как её глаза закатываются.   “...пожалуйста, не... ах... Не останавливайся, пожалуйста...”   Дженни так долго сдерживалась, что поддаться этому желанию было для неё в два раза отчаяннее. Она чувствовала дыхание Лисы на своей щеке, взгляд Лисы, сжигающий её заживо, свободную руку Лисы, держащую её за бедро, удерживающую её на месте, с широко разведёнными ногами, чтобы Лиса могла с любовью разделить её на части.   “Я не остановлюсь, детка. Я здесь, только здесь, я никуда не уйду. Я вся твоя, клянусь”.   Это было почти по-животному, то, как Дженни почувствовала, что взмывает вверх от этого головокружительного, сводящего с ума прилива удовольствия, когда её мозг ухватился за мысль «моя», прижимаясь как можно ближе к Лисе и обнимая её так крепко, что ногти впились в кожу спины так глубоко, что могли бы пустить кровь.   Теперь Лиса была её. И теперь она была Лисы - она всегда была Лисы, но теперь она снова была для Лисы, принадлежала Лисе, как это, только Лисе. Лиса практически выводила свою подпись на её коже, проникая в самую её суть, когда кончики её пальцев касались точки G, и Дженни-   Дженни не могла этого вынести. Она чувствовала себя почти пьяной от всего этого, от коктейля из её собственного удовольствия и удовольствия Лисы, но когда губы Лисы нашли её шею, она услышала свой тихий, хриплый стон.   “Лиса...”   Голос Лисы был хриплым, когда она заговорила, низким и слегка дрожащим от удивления и теплоты, точно зная, что ей нужно услышать:   “Вся твоя, Дженни. Я вся твоя, а ты вся моя, теперь вся, моя любовь…”   Дженни почувствовала, как губы Лисы сомкнулись вокруг её пульсирующей точки, так нежно прижимаясь зубами к пульсу, прикусывая и засасывая, а ладонь Лисы тёрлась, и пальцы Лисы давили прямо на это место, и Дженни-   Дженни полностью расслабилась. На мгновение ей показалось, что мир остановился, когда она зависла на вершине блаженства, которое дарила ей Лиса, а затем она упала.   Это было медленно, сладко, непристойно. Лиса все время была рядом, чтобы поймать её, она заботилась о том, чтобы Дженни ощутила каждую каплю удовольствия, каждый всплеск и остаточную волну, целовала, кусала и облизывала её шею, прежде чем прижаться губами к губам Дженни и поцеловать её там, бормоча нежные слова в её губы, пока Дженни растворялась под ней.   “Вот и все, любимая. Приятно?”   Дженни кивнула. Всё ещё было таким тёплым, таким туманным, и, что забавно, Лиса знала, что ей хорошо, знала, насколько хорошо, но всё равно спрашивала и спрашивала:   “Ты хочешь большего, детка?”   Еще.   Она едва осознавала, что думает об этом. Все ее существо сосредоточилось на ощущении пальцев Лисы, которые входили в нее и выходили, на том, как ладонь Лисы терлась о ее клитор под правильным углом, на спокойном чувстве любви и решимости Лисы, которые наполняли ее так же, как и ее пальцы.   Еще.   Дженни слегка поёрзала, всё ещё переживая отголоски оргазма. Лиса всё ещё осыпала её шею и даже лицо нежными поцелуями, покусывала её шею, её пальцы всё ещё были внутри неё, но Дженни нужно было больше, нужно было...   Жестче-   “Ты хочешь, чтобы это было жестче? Это то, чего ты хочешь?”   Дженни почувствовала, как у неё приоткрылся рот, хотя она и не могла говорить, беспомощно закрыв глаза, когда Лиса ускорила темп. Ей было жарко, она горела от прилива крови во время оргазма и от того, что её силы достигли пика, но Лиса всё равно делала её ещё горячее и влажнее.   Еще-   “Еще?”   Всё горело, но это было медленно. Приглушённо, как будто кто-то убавил громкость на всём, кроме Лисы, и ей потребовалась минута, чтобы осознать происходящее, и на мгновение она испытала облегчение от того, что Лиса озвучивала всё это своим низким ровным голосом, удерживая Дженни на земле, сохраняя её в безопасности. Лиса всё слышала, Лиса всё чувствовала, и Лиса обо всём позаботится, Лиса заставит её почувствовать себя хорошо.   Лиса прижалась ртом к её клитору, и Дженни почувствовала, как её мозг снова замедляется, мысли путаются, и она невольно застонала.   Это было так хорошо, вот так. Это было так легко, и это было так приятно, что она почувствовала, как ещё несколько слёз скатились по её щекам, просто чтобы оплакать то, чего ей так долго не хватало.   Она позволила Лисе снова раздвинуть её пальцами, позволила Лисе синхронно работать языком, пока та не довела её до очередного пика, и это заставило её гореть, но было так хорошо, что она не могла говорить, не могла думать, не могла ничего делать, кроме как позволить Лисе делать то, что она хочет.   Пусть Лиса любит ее.   Дженни потеряла счёт тому, сколько раз удовольствие нарастало, как крещендо.   Все её чувства сосредоточились на Лисе и на тёплой, похожей на жидкость связи, которая пульсировала внутри неё, радостно перемещаясь и обвиваясь вокруг её сердца. Лиса то целовала её, то отстранялась и шептала нежные, ласковые слова, наблюдая, как Дженни снова, и снова, и снова распадается на части под её пальцами…   “...для тебя, любимая? Джен?”   Дженни вяло моргнула. Лицо Лисы снова оказалось в фокусе, она нависала над ней, одной рукой вытирая блестящую влагу с губ и подбородка.   Одна рука Дженни запуталась в ее волосах, сама того не осознавая - ее отчаянное желание обнять Лису проявлялось бессознательно. Дженни отбросила его в сторону, пытаясь вспомнить, что сказала Лиса.    Джен? Ты хочешь, чтобы я дала тебе что-нибудь ещё, детка?   Так намного проще. Позволить себе снова растаять и утонуть в тёплом взгляде Лисы, позволить Лисе звучать в её голове так мягко и естественно, что это даже не пугало её. Но она всё равно была в замешательстве — о чём говорила Лиса?   Пальцы Лисы — Дженни запоздало осознала, что они всё ещё внутри неё, — сжались, и она почти инстинктивно застонала, откинув голову набок.   Чёрт, как же хорошо. Так хорошо, но она хотела большего, хотела этого…   Глубже?   Дженни услышала, как всхлипнула, сдвинувшись, чтобы умоляюще раздвинуть ноги, вдыхая густой, насыщенный аромат возбуждения и предвкушения Лисы… предвкушения чего…?   Глубже.   Она даже не осознавала, что глубже - это то, чего она жаждала, пока Лиса не произнесла это вслух, но теперь эта мысль схватила её, как когтями.   Это то, что тебе нужно? Ты хочешь меня глубже? Ты хочешь чего-то побольше?   Дженни неловко кивнула, но это было ошибкой, потому что Лиса начала отстраняться от неё, вынимая пальцы.   “Я знаю, детка”, - громко пробормотала Лиса, заглушая её протестующий писк. «Она выглядит великолепно в таком виде, - рассеянно подумала Дженни, - даже в их нынешнем состоянии: красивая, с раскрасневшимися щеками и немного вспотевшая, как будто они только что закончили танцевальную тренировку, с распущенными и немного растрёпанными волосами, с тёмными и восхищёнными глазами».   “Я знаю, я сейчас вернусь, я всё исправлю, обещаю”.   Дженни была слишком далеко заведена, чтобы сделать что-то, кроме как позволить ей на мгновение отвернуться, потянувшись к ящику прикроватной тумбочки, и даже лёгкое отвлечение внимания Лисы ощущалось как открытая рана, и Лиса встала и — она уходила? Но она обещала-   Оу.   Взгляд Дженни упал на то, чем занималась Лиса. Знакомый чёрный ремень скользил вверх по её ногам, руки тянули за лямки, чтобы затянуть его, а затем в поле зрения появилась игрушка: Лиса осторожно вставляла толстый фаллоимитатор в резиновое кольцо. Она не пользовалась им, конечно же, не пользовалась, с тех пор как Лиса…   Лиса снова поймала её взгляд, явно почувствовав перемену в воздухе, и на её губах появилась растерянная полуулыбка. Она продержалась всего мгновение, прежде чем её лицо снова приняло осторожное, восхищённое выражение, и она забралась обратно в постель. Дженни легко раздвинула ноги, чтобы она снова устроилась между ними, и, боже, она даже не взяла смазку, но ей и не нужно было.   “Хорошо?”   Лиса, должно быть, знала, что этот хриплый, сорванный голос сделает с ней. Коктейль из нежности и чистого, отчаянного возбуждения обрушился на Дженни, как прилив крови, и она смогла лишь кивнуть, снова облизнув губы, чтобы попытаться увлажнить их. Вместо этого у неё вырвался стон, когда Лиса положила руки ей на колени и раздвинула их пошире, чтобы войти в неё.   Его кончик коснулся её входа, немного холодный по сравнению с жаром, который нарастал между ними, и Дженни не смогла сдержать вздох.   “Хорошо?” - снова спросила Лиса. Казалось, что за короткое время без кормления мысленная связь с Лисой ослабла, и Дженни знала только то, что она хотела этого, хотела Лису-   “Внутрь”, - это всё, что ей удалось произнести так отчаянно, что она могла бы смутиться, если бы голодное, искажённое выражение лица Лисы не лишило её всех чувств, кроме желания. – “Внутрь, пожалуйста, Лиса, пожалуйста, я хочу тебя в себе- да-”   Ощущение как Лиса впервые за долгое время вошла в неё было неописуемым. На мгновение Дженни показалось, что ей так хорошо, что она, наверное, спит, но это было немного больно, скорее эмоционально, чем физически. Дискомфорта практически не было - она всё ещё была влажной от рта Лисы и собственных предыдущих оргазмов, - но какая-то её часть болела, нуждалась и была пуста, и чувство наполненности снова было ошеломляющим.   “Дженни”, - услышала она стон Лисы, вероятно, в ответ на волну чувств, накрывшую их обеих. Дженни не могла говорить - каждый её нерв был на пределе, и она смутно осознавала, что её ноги беспомощно поднимаются, чтобы приспособиться к растяжке, её веки трепещут, а рот приоткрывается.   Лиса на мгновение замерла, войдя в неё лишь наполовину, и Дженни открыла глаза в приглушённой, туманной панике, но затем увидела, как жаждущий медово-карий взгляд прожигает её всего в нескольких сантиметрах от неё, и, словно Лиса только и ждала этого зрительного контакта, она вошла в неё до конца.   “О...”   Дженни почти покраснела бы от звука, который издала в ответ, но сочетание пристального, восхищённого взгляда Лисы и ощущения, что игрушка наполняет её, лишило её способности думать о чём-либо, кроме чистого желания. Её разум помутился, слова вроде «пожалуйста», «моя» и «Лиса» слились в одно, когда Лиса нежно, горячо поцеловала её в губы.   “Это ощущается хорошо, детка?”   Голос Лисы был таким нежным, таким осторожным, когда она снова спросила, что Дженни смогла лишь кивнуть. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и из её горла вырвался ещё один крик, когда Лиса отстранилась, а затем начала трахать её в мучительно медленном, размеренном ритме.   «Должно быть, она забыла», - туманно подумала Дженни. Должно быть, она забыла, как безумно хорошо это было, как интимно и тщательно Лиса знала, как её трахать. Растяжение и ощущение, что игрушка наполняет её, мучительно-настойчивые движения Лисы, когда она входила в неё, а затем вынимала, а затем снова входила, её горячее, прерывистое дыхание на коже Дженни.   То, как Лиса ощущалась на её коже. Стройные, мускулистые руки по обе стороны от неё, подтянутые мышцы живота, которые напрягались, когда она трахала её, одновременно грубо и нежно, наращивая темп, с каждым толчком проникая глубже, и Дженни полностью растворилась в ощущении Лисы внутри себя, Лисы так близко к ней, их лбы почти соприкасались…   Лиса слегка наклонилась, чтобы поцеловать её, горячо, страстно и медленно, как будто она знала, насколько сильно она сводит Дженни с ума. Лиса могла заставить её растаять от одного прикосновения, но это... это...   “Лиса”, - услышала Дженни свой стон, откинув голову назад, потому что, как бы сильно ей ни нравилось чувствовать губы Лисы на своих, на этот раз Лиса ускорила темп, и изменение угла, тихий стон Лисы, вызвавший волну удовольствия, прокатившуюся по Дженни, были почти невыносимы.   “Здесь, любимая?” - пробормотала Лиса низким и почти болезненно притягательным голосом, снова входя в то же место, и Дженни пришлось вцепиться ногтями в спину Лисы и прикусить её плечо, чтобы не закричать. У неё кружилась голова.   Одного этого чувства было достаточно, чтобы свести её с ума, но звук, с которым Лиса назвала её «любимая», - взаимный всплеск жгучего, сладко-липкого удовольствия от получения ещё одной метки-   “М-м-м, да, вот так. Это хорошо, да?” - сказала Лиса с намёком на понимающую ухмылку в голосе, но Дженни не могла ответить ничего, кроме сдавленного стона, когда Лиса сделала это снова, потом ещё раз, и ей показалось, что из неё вышибло дух, стало жарко и хорошо, а Лиса была такой невероятно глубоко, и звук её голоса смешивался с собственной влагой Дженни, заставляя её гореть-   “Да, это так. Чёрт, Джен, посмотри на меня, детка. Я хочу тебя видеть”.   Дженни даже не осознавала, что её глаза были закрыты, отчаянно зажмурены в попытке пережить ошеломляющие волны смешанного удовольствия и отчаяния, пока она не заставила себя открыть их и тут же утонула в взгляде Лисы.   Она растаяла под обжигающим взглядом Лисы, под взглядом, которым Лиса смотрела на неё, на её до боли красивое лицо, на её полные, манящие губы, на изгиб её подбородка и невероятно привлекательную растрепанность её волос…   “Моя хорошая девочка”, - прошептала Лиса, по-прежнему низким голосом, словно знала, как сильно это заставляет Дженни ёрзать, и уголок её рта приподнялся, когда Дженни неосознанно застонала от похвалы. Она снова ускорила темп, всё ещё под тем углом, от которого Дженни чуть ли не сгорала от удовольствия каждый раз, когда Лиса полностью погружала в неё страпон, заполняя до краёв.   Взгляд Лисы оставался восхищённым, почти благоговейным. Как будто она не могла отвести взгляд, даже если бы захотела, и Дженни знала это чувство, потому что сама испытывала его, беспомощно впитывая каждую деталь Лисы, которая была над ней, трахала её, с загорелой кожей, твёрдыми мышцами и мягкими губами, которые опускались, чтобы снова довести её до оргазма.   “Ты такая красивая”, - пробормотала Лиса ей в губы, поглощая стоны и прерывистое дыхание Дженни своим ртом, проникая языком в рот Дженни, чтобы попробовать её на вкус. Дженни всё ещё чувствовала на себе взгляд Лисы, чувствовала искренность, с которой Лиса смотрела на неё, и отдавалась этому взгляду. – “Такая красивая, детка. Так хорошо принимаешь меня, ты такая приятная на вкус…”   Дженни ахнула, вдыхая сладковатый аромат, чувствуя, как выгибается её спина, а глаза закатываются от одной мысли об удовольствии Лисы.   Казалось, что все её чувства притупились, чтобы она просто могла пережить ощущение того, что Лиса снова внутри неё, но теперь всё вернулось с новой силой. Теперь она ощущала каждый сантиметр связи, пульсирующей и сияющей между ними, она чувствовала каждую искру удовольствия Лисы, и нуждалось в этом, внезапно она захотела этого так сильно, что почувствовала, как её тело беспомощно раскрывается, умоляя о большем.   Она хотела большего. Она хотела Лису, всю Лису, она хотела, чтобы Лиса получила удовольствие, она хотела доставить удовольствие Лисе и впустить Лису в себя, всю её.   “Чёрт возьми, Джен, ты меня убьёшь”, - простонала Лиса, выдыхая в шею Дженни, которую брюнетка даже не осознавала, что подставила ей в мольбе. – “Это… чёрт возьми, так хорошо…”   “Всё в порядке”, - сумела выдавить из себя Дженни, чувствуя головокружение от того, что Лиса всё ещё трахает её до потери сознания, и борясь с отчаянным, всепоглощающим желанием, от которого у неё закипала кровь, желанием раскрыться ещё больше, позволить своим силам проявиться и в полной мере ощутить связь между ними, почувствовать Лису-   “Да, я могу это взять, я… чёрт, ты уверена? Это должно быть… для тебя”, - казалось, что Лиса тоже с трудом сдерживается, и всё это предисловие и забота были такими милыми, такими замечательными и внимательными, и Лиса тоже, но Дженни чувствовала, что умрёт, если они не…   Она почувствовала, как связь между ними углубляется, каждая остаточная вспышка удовольствия эхом отозвалась в них обеих, почувствовала, как ее спина снова выгнулась, и настоящая слеза выкатилась из уголка глаза от самого ощущения этого, и как только она начала, она не могла остановиться - не могла остановить слезы, стекающие из ее глаз от сильного облегчения, не могла остановить себя от настоящей боли удовольствия, не могла перестать вдыхать знакомый, совершенный аромат Лисы, позволяя ему наполнять ее чувства - не могла перестать позволять своим силам извиваться и расти через связь, наполняя их обеих и позволяя им-   Дженни.   Она услышала, как Лиса прошептала что-то, но этого было достаточно, чтобы жар охватил каждую клеточку её тела. Их взгляды снова встретились, и она слабо потянула Лису на себя, пытаясь показать, что хочет, чтобы она приблизилась, ближе, еще...   Лиса…   Лиса снова прижалась лбом к её лбу. Она увидела, как на губах Лисы мелькнула лёгкая улыбка, прежде чем они встретились с её губами, почувствовала, как Лиса испытывает то же чувство облегчения, чистой радости и медленного, горячего, нарастающего возбуждения.   Дженни не была уверена, что именно она думает, — что-то вроде беспорядочной смеси «глубже, сильнее, больше, хочу тебя, Лиса, ещё, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Лиса, Лиса, Лиса», но Лиса, казалось, прекрасно слышала все её желания и отвечала на них, опуская губы ниже, и Дженни почувствовала, как тает от её прикосновений, как руки Лисы переместились на её грудь, уделяя внимание её соскам, пока она продолжала трахать её, наклоняясь, чтобы укусить.   Дженни не узнала звук, который вырвался из её рта, когда Лиса сомкнула губы на её шее и засосала так сильно, что звук получился почти таким же грязным, как и те, что доносились снизу, где она всё ещё неустанно вводила и выводила игрушку так умело, словно это была часть её собственного тела. Это усилило жар и туман, когда взаимное удовлетворение и горячее возбуждение охватили их обеих, когда Лиса оставила ещё один засос на её коже, провела большими пальцами по её соскам, втрахиваясь в её точку G.   Дженни собиралась кончить. Чёрт, она скоро кончит - она не могла этого вынести, каждая клеточка её тела словно натягивалась, готовая взорваться, горячая, липкая, влажная и просто неспособная больше терпеть.   Ты хочешь, чтобы я пришла с тобой?   Она почувствовала, как язык Лисы скользит по её коже, восхищаясь оставленным ею следом, когда она отстранилась, чтобы посмотреть на неё, и Дженни не знала, как ещё ответить, кроме как издать звук, похожий на умоляющее хныканье, пустить ещё одну слезу, раздвинуть ноги так широко, что они коснулись друг друга, прижаться к Лисе и ответить:   Всегда.   Руки Лисы соскользнули с её груди, и Дженни чуть не кончила от ощущения, как они скользят вниз по её телу, едва касаясь почти лихорадочно горячей кожи, но затем они крепко сжали её бёдра, ногти Лисы впились в кожу, а мышцы её рук напряглись, когда она приподняла бёдра Дженни, сдвинула её на место и сильно вошла в неё. Снова и снова она ударяла в одну и ту же точку, её тяжёлое дыхание и стоны удовольствия наполняли воздух вместе с нарастающим возбуждением, и Дженни чувствовала это, чувствовала, как хорошо Лисе, и это в сочетании с тем, как хорошо было ей, как глубоко она проникала, как Лиса удерживала её на месте и давала ей то, в чём она нуждалась, то, чего они обе так сильно хотели.   “Лиса”, - закричала Дженни, и её голос сорвался на единственном слове, которое она смогла произнести, когда почувствовала пик наслаждения между ними. Её чувства обострились настолько, что она едва могла дышать.   Потом они были там, они обе, они были там, и Дженни не было ничего, кроме непреодолимого удовольствия, которое заставляло ее физически дрожать, упала последняя слеза, и ее хватка усилилась, и все напряглось , когда Лиса застонала от собственного освобождения у ее кожи, а затем голова Лисы опустилась, и губы Лисы снова оказались на ее шее, и Лиса впиталась в каждую частичку ее разума и тела, и Дженни не могла думать, не могла дышать, не могла существовать, она чувствовала, что находится на другом плане чертовой вселенной, где все было туманно горячим, обжигающе сладким и сочащийся медом, желанием и любовью-   Мир снова перевернулся с ног на голову, когда слово «любовь» эхом отозвалось между ними, и глаза Дженни закатились, но затем она встретилась взглядом с Лисой, беспомощно, беззащитно и полностью принадлежа ей, и она почувствовала, как Лиса подалась бёдрами навстречу, глубже вводя её, и снова, и снова, и чёрт, снова…   Снова…   Лиса поняла это послание ясно и недвусмысленно по тому, что её ритм не прерывался, даже когда Дженни дрожала под ней.   Еще раз. Ты так красиво выглядишь, любимая, ты так хорошо ощущаешься со мной, так тесно прижимаешься ко мне, только ко мне.   Дженни услышала, как с её губ сорвался звук, похожий на стон, но затем движения Лисы стали более уверенными, более целенаправленными, её тихий голос в сознании Дженни омывал её, говоря, какая она хорошая, как великолепно она звучит, как идеально она ощущается, и Дженни почувствовала, как контроль ускользает из её и без того слабой хватки, почувствовала, как поддаётся удовольствию, позволяя Лалисе Манобан любить её снова.

***

Следующие несколько часов пролетели незаметно, просто так.   Простыни промокли от их пота, и мышцы живота начали болеть, но Лиса могла думать только о Дженни.   Дженни, распростёршаяся и цепляющаяся за неё, такая нуждающаяся в ней. Для неё. Только для неё. Дженни была полностью в её власти, и так проходили часы - Дженни, хнычущая и стонущая, полностью потерянная, с кошачьими глазами, тёмными, полуприкрытыми и умоляющими. Позволяя Лисе трахать себя снова и снова, умоляя её об этом, кусая её кожу так, что это было одновременно и восхитительно, и демонически, как отчаянно она прикусывала её и хныкала, как, казалось, она нуждалась в Лисе, везде, всегда, но больше всего внутри.   Лиса, в свою очередь, позволила себе расслабиться. Отдалась наслаждению Дженни, бормотала слова поддержки и похвалы, а иногда просто несвязные фразы вслух или про себя о том, какая Дженни красивая, как сильно она её любит, как она прекрасна, как хорошо ей с Дженни, и как сильно Лиса по ней скучала, вот так…   Каждый пик удовольствия Дженни приносил с собой и ее собственный. Они вместе плыли по волнам наслаждения, бедра Дженни отчаянно двигались напротив ее собственных, Лиса делала ей одолжение, трахая ее глубоко и хорошо, именно так, как ей это было нужно, наслаждаясь тем, как кровать ударялась о стену.   Это сводило её с ума, когда она терялась в каждой волне наслаждения. Чувствовать, как Дженни дёргается и беспомощно прижимает её к себе, слышать хриплые стоны и крики Дженни и её голос в своей голове: «Лиса, пожалуйста, я близко, я так чертовски близко, пожалуйста, прямо там- боже, да, прямо там-»   Услышать, как Дженни умоляет сильнее. Умоляет больше.   Всякий раз, когда Лиса собиралась отстраниться после особенно интенсивного оргазма, обеспокоенная тем, как тяжело дышит Дженни и как дрожат её ноги от усилий, которые она прилагала, чтобы так долго держать их широко раздвинутыми, Дженни тут же реагировала. Она поджимала ноги, кричала, как от физической боли, её глаза слезились, а голос срывался, когда она умоляла.   “Лиса, нет, не уходи… не уходи, пожалуйста… останься, мне это нужно… нужно это, нужно больше, пожалуйста, останься в-”   Поэтому Лиса снова погрузилась в неё, почувствовала, как Дженни омывает её болью и любовью, и снова растворилась в ней.   Однажды Дженни притянула Лису к своей шее, наклонив голову, чтобы показать уже покрытую синяками кожу, словно умоляя оставить на ней ещё больше следов. Поднимая бёдра, чтобы трахнуть себя страпоном, она хныкала: пожалуйста, не переставай любить меня-   В этот момент Лиса со стоном погрузилась в неё, снова достигла максимума, вышла и снова вошла, чтобы услышать, как Дженни кричит от удовольствия, когда она оставляет ещё один засос на шее Дженни, словно хочет сделать татуировку на коже Дженни, внутри и снаружи.   Однако солнце снова начало садиться. После череды оргазмов подряд Лиса была почти уверена, что им действительно нужен перерыв, хотя бы для того, чтобы что-нибудь съесть и выпить. Прошло несколько часов с тех пор, как они ели еду, которую Джухён принесла. Она чувствовала, что могла бы жить только ради Дженни, и это чувство явно разделяла сама Дженни, которая только что пришла в себя после очередного оргазма. Её лицо раскраснелось, глаза были закрыты, и она наслаждалась ощущением, прижимаясь к Лисе как можно ближе.   “Нам нужно отдохнуть, любимая. И перекусить”.   Дженни издала недовольный возглас. Она снова обхватила лодыжками бёдра Лисы, упрямо прижимая их друг к другу.   Лиса решила попробовать другую тактику, прежде чем окончательно потерять голову и снова начать её трахать.   “Я знаю, Дженни-я, я знаю. Я никуда не уйду, я просто хочу позаботиться о тебе, хорошо?”   Дженни не пошевелилась, но её глаза открылись. Они всё ещё были тёмными, но слегка приоткрылись, а нижняя губа слегка оттопырилась, и Лиса чуть не сдалась снова, но что-то тянуло её, дёргало, говоря, что нужно убедиться, что они поели и выпили воды, прежде чем отключиться.   Понесешь меня?   Лиса уловила в своей голове короткую вспышку образа вместе с усталым шёпотом Дженни - воспоминание о событиях, произошедших больше месяца назад. И её мышцы были готовы разорваться, но Дженни явно была слишком измотана, чтобы говорить, и Лиса поняла, что ей нужно собраться с силами, потому что в противном случае ей пришлось бы оставить Дженни, и даже если бы это было всего на несколько мгновений, что-то внутри неё подсказывало, что это невыносимо.   Поэтому она приподнялась, одной рукой обхватив Дженни за спину, а другой осторожно поддерживая её под бёдра, и подняла её с кровати. Она старалась, чтобы игрушка оставалась внутри неё - если бы она этого не сделала, Дженни, скорее всего, издала бы тот же жалобный стон, что и раньше, когда Лиса уходила надевать ремни, а Лиса не думала, что её сердце выдержит это. Дженни, казалось, оценила эти усилия, прижимаясь к Лисе бёдрами с тихим, прерывистым стоном и крепко обхватывая бёдрами Лису, а Лиса неуверенно встала, держа на руках хрупкую Дженни Ким, которая обвилась вокруг неё, как коала. В том, как она цеплялась за Лису, было что-то нежное, она была такой нуждающейся, и даже её демоническая сторона казалась такой приручённой.   Мысль о том, что она единственная, кто может это сделать, разожгла что-то внутри Лисы, но она твёрдо помнила о том, что зов внутри неё говорит ей позаботиться об их человеческих потребностях.   Дженни крепко обнимала её всю дорогу до кухни. Хорошо, что она была меньше ростом, хотя Лиса всё равно нашла в себе неожиданную силу, чтобы не отвлекаться, даже когда бёдра Дженни слегка двигались, а её горячее дыхание обжигало шею.   Когда Дженни особенно сильно прижалась к ней, издав жалобный стон прямо ей в ухо, Лисе пришлось предупреждающе сжать её в объятиях. Она издала низкий, упрекающий звук и откинула голову назад, чтобы посмотреть Дженни прямо в глаза.   “Веди себя хорошо, детка”.   То, как Дженни растаяла от этого, было и полезно, и совершенно бесполезно - её было немного сложнее нести, когда она почти не сопротивлялась, но, по крайней мере, Лисе было не так страшно просто положить её на стол и начать трахать, пока они обе снова не потеряют сознание.   В конце концов ей пришлось кормить Дженни с ложечки, в основном потому, что Дженни была слишком слаба, чтобы делать это самостоятельно, но ещё и потому, что от чувства заботы о ней им обеим стало так тепло, что Лиса начала понимать: между ними возникла исцеляющая связь, и они светились от счастья. Поэтому она позволила Дженни сесть на неё верхом на диване, немного повозилась, пока кормила её кусочками кимбапа и молочным хлебом с джемом, помогала ей делать глотки воды из стакана, который они делили на двоих, и позволяла Дженни подталкивать к ней еду, настойчиво, хотя и неуклюже.   К тому времени, как они закончили, у обеих слипались глаза. Один взгляд на темнеющее небо за окном подсказал Лисе, что им давно пора спать.   Уложить Дженни в постель, чтобы она уснула, было непросто. Дженни не успокоилась настолько, чтобы отпустить её, но Лиса не возражала, хотя это усложняло некоторые задачи. Она быстро отказалась от идеи мыть посуду, просто ставя её в раковину, а подготовка ко сну была настоящим испытанием. Дженни вела себя нормально, пока они чистили зубы, к счастью, к ней вернулось достаточно сил, чтобы позаботиться об этом самой и даже умыться, хотя в кои-то веки она проигнорировала свой обычный многоэтапный уход за кожей. Но Лисе пришлось уговаривать её, осыпая поцелуями, извиняясь и обещая, стараясь передать как можно больше чувств спокойствия и удовлетворения через связь, чтобы она позволила Лисе выйти из неё и воспользоваться ванной.   И даже после этого Лиза открыла дверь ванной и обнаружила, что Дженни крепко спит, привалившись к другой стороне двери, даже не проснувшись, когда она опустилась на пол. Она немного поворчала, когда Лиса разбудила её, тихо и сочувственно пробормотав, что им действительно нужно спать в кровати, но успокоилась, когда Лиса взяла её на руки, оставив игрушку и ремни в душе, и отнесла в постель, как невесту.   Кровать Лисы, конечно. Потому что кровать Дженни определённо нужно было тщательно вычистить, но это также давало им повод — не то чтобы они в этом нуждались — обниматься, оставляя достаточно места даже на односпальной кровати Лисы.   “Я не хочу спать”.   Голос Дженни был таким тихим от усталости, что у Лисы сжалось сердце от нежности. Она поцеловала Дженни в лоб.   “Почему нет, детка?”   “Потому что…” - пробормотала Дженни, явно собираясь заснуть, несмотря на свои слова, но упорно цепляясь за сознание. – “Ты можешь… уйти”.   Лисе пришлось подавить усталый смешок, и она наклонилась, чтобы поцеловать Дженни в губы, на этот раз позволив им обеим на мгновение погрузиться в знакомое чувство. Голод и пламя желания, охватившие их ранее, остыли, смягчившись вместе с ними и превратившись в нежную тишину.   “Я не уйду. Я буду здесь, любимая”.   Дженни слегка фыркнула, выпятив нижнюю губу, и Лиса была почти уверена, что умрёт от умиления, если они скоро не лягут спать.   “Обещаешь?”   “Ммм. Обещаю”.   “Хорошо… хорошо. Люблю тебя”.   О, сердце Лисы.   “Я тоже тебя люблю”.