Обещание на мизинцах

Возможно, Лиса знала, что на следующее утро она проснётся в пустой постели.   Отчасти ей хотелось не спать всю ночь, просто чтобы смотреть, как дышит Дженни, просто чтобы попытаться запечатлеть мгновения, когда Дженни Ким, нежная и спокойная, лежит обнажённая в её постели с засосом на шее. Но нет, конечно, нет.   Вспоминая, как Дженни умоляла о метке, умоляла о прикосновении, умоляла о контакте с Лисой, прижимаясь к Лисе так тесно, что это почти причиняло боль-   Конечно, для Дженни это было нехарактерно, и, конечно, потом она, вероятно, смущалась, хотя и не должна была, но, несомненно, это была вина самой Лисы.   Ей следовало просто сказать Дженни. Не о своих чувствах - никогда, ни за что, - но если бы она хотя бы коротко сообщила брюнетке, по-дружески: «Эй, эта неделя будет напряжённой, я, возможно, не увижу тебя, но удачи на экзаменах!» тогда, может быть, всего этого можно было бы избежать.   Однако эгоистичная часть её души была рада, что этого не произошло.   Часть её радовалась тому, что расстояние, которое разрывало её на части последние несколько дней, не осталось незамеченным, не было проигнорировано её подругой (подругой?). Часть её чувствовала себя беспомощной, невероятно, глупо обнадеженной при мысли о том, что Дженни тоже скучала по ней.   Однако именно это и заставило её безвольно лежать в постели через несколько минут после будильника.   Потому что всё, чего она боялась, происходило, хотя она изо всех сил старалась этого не допустить. Дженни было больно, Дженни была в замешательстве, что-то было не так, даже когда они все должны были работать слаженно и неустанно до конца семестра.   Чувство вины, страх и стыд придавливали её к матрасу, пока на телефон не пришло сообщение.   На мгновение её сердце подпрыгнуло - но нет, конечно, это была не Дженни.   Рози Пози Пробежка на завтрак?? ;ㅅ;   Лиса вздохнула, на этот раз с намеком на веселье.   В доме было полно еды, но, может быть, это была та мотивация, которая ей была нужна, чтобы хотя бы встать с постели.   Она медленно одевалась, хотя её тело не болело после прошлой ночи. Она смутно задавалась вопросом, в порядке ли Дженни - по крайней мере, физически. В глубине души у неё было какое-то щемящее чувство, что-то вроде интуиции, которая подсказывала ей написать или позвонить брюнетке и спросить, но… нет, если Дженни смущалась или стеснялась, то лучше было бы поговорить с ней лицом к лицу.   Вспоминая, как Дженни сказала: «Лиса-я, это больно», хотя…   Нет. Нет, лучше позавтракать, передохнуть, порепетировать, а потом продолжить.   Лиса сделала глубокий вдох, посмотрела на себя в зеркало, затем схватила сумку и вышла за дверь.

***

“…иса-я. Лиса?”   Лиса моргнула, в поле зрения снова появилось кафе «Корнер для завтрака».   Она была рассеянной. Лениво ковырялась в омлете, даже не слушая, что говорит Рози.   “Прости-прости, Ченг, что там было?” - попыталась она, снова моргая и слегка встряхиваясь. Ещё кофе не помешало бы, даже если в этом кафе подают только очень горький.   “Я говорила о том, что я приготовила для Джису на обед”, - продолжила Рози, слегка прищурившись, что всегда означало неприятности. – “Я приготовила бибимбап, потому что у неё миллион дел, которые нужно закончить. Но теперь я думаю, что нам стоит поговорить о том, что занимало твои мысли последние тридцать минут”.   Лиса усмехнулась, не только из-за того, что её подруги-диабетики были такими милыми, но и немного виновато, потому что Рози действительно слишком хорошо её знала.   “Наверное, я просто устала”, - она попыталась отмахнуться, но на самом деле ей следовало быть умнее.   “Устала? Ты выглядишь как побитый щенок с тех пор, как села и я незаметно стащила половину твоего тоста”.   Лиса немедленно опустила взгляд в свою тарелку.   “Йа! Когда ты...”   “Так что же происходит?” - настаивала Рози, не обращая внимания на её бормотание и откусывая кусочек, вероятно, украденного завтрака. – “У тебя проблемы с хореографией?   “Дело не в этом, с танцами всё в порядке- не волнуйся об этом, Рози-я, это…”   Лисе действительно не стоило удваивать ставку, потому что её подруга с розовыми волосами сделала то же самое, и в её глазах заплясали озорные огоньки.   “Тогда я продолжу гадать. После последней ночи караоке в Red2Pink у тебя было четырёхдневное похмелье? В Таиланде был ураган или что-то в этом роде? Ты наконец поняла, что влюблена в Дженни Ким?”   После этого повисла гнетущая тишина, и даже когда глаза Рози расширились от удивления, Лиса пыталась что-то сказать, хоть что-нибудь, но не могла выдавить ни слова.   “О. О, я не это имел в виду… Я просто пошутила, Лиса-я, прости- о, чёрт, прости, всё в порядке, всё в порядке-”   Лиса знала, что, наверное, выглядит так, будто вот-вот заплачет, и ей потребовалась вся её шаткая решимость, которую она сумела восстановить после прошлой ночи, чтобы сдержать слёзы. Тем не менее, Рози, должно быть, заметила, как у неё внезапно заблестели глаза и задрожал подбородок, потому что она протянула ей салфетки и всё ещё заикалась.   “Прости, я не должна была-”   “Я бы предпочла четырёхдневное похмелье”, - попыталась пошутить Лиса, хотя её голос дрожал. Она постаралась сделать глубокий вдох, потому что ни за что на свете не стала бы терять сознание в этой паршивой забегаловке.   Рози, вероятно, думала о том же, потому что встала и завернула остатки тоста в салфетку.   “Пойдем. Студия”. Плохая новость о студии Рози (ну, она принадлежала университету, но Рози забронировала её почти на все последние две недели, так что, по сути, она принадлежала ей) заключалась в том, что до неё было пятнадцать минут пешком. Это было воспринято несколько неловко, в относительной тишине, и Рози то и дело поглядывала на неё так, будто та вот-вот вспыхнет или что-то в этом роде. Но Лиса чувствовала себя скорее как лёд, который трескается и дрожит на зимнем ветру.   Хорошей новостью, однако, было то, что она была звуконепроницаемой.   Лиса по-прежнему не позволяла себе плакать, но в некоторых моментах ей приходилось останавливаться и переводить дыхание, пытаясь всё рассказать Рози. Иногда её голос звучал слишком громко, а иногда переходил в шёпот.   “Я не могу сказать ей”, - закончила она категорично, зная, что Рози, казалось, была на грани предложения. “Я не могу рисковать... это может разрушить все, и я просто не могу- не сейчас, не прямо перед финалом-”   “Я понимаю”, - мягко перебила её Рози, хотя её улыбка была горьковато-сладкой. – “Я понимаю, Лиса-я, правда. Я имею в виду, что чувствовала то же самое по отношению к Джису-онни”.   Она сделала паузу, и Лиса поняла, что на кончике ее языка вертелось но.   “Но… послушай, если говорить с точки зрения кого-то со стороны, объективно… Лиса, твои чувства, та любовь, которую ты к ней испытываешь, - мне не кажется, что она безответна. Я знаю, прости, я понимаю”, - быстро повторила она, когда лицо Лисы снова исказилось, и она открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы пресечь эти глупые мысли. – “Я остановлюсь, прости. Я остановлюсь. Просто… Дженни-онни-”   “Дженни не знает”, - твёрдо сказала Лиса, делая ещё один прерывистый вдох и пытаясь взять себя в руки. – “Дженни не знает, и это… это безответно, понимаешь? Но я как-нибудь переживу это, я… когда-нибудь, мне просто нужно сначала пройти финал, а потом я смогу-”   “Ты даже не дашь себе шанса?”   От жалобного тона Рози у неё снова защипало в носу, и слова прозвучали грубо.   “Дать… дать мне шанс, Рози? Джен не хочет иметь ничего общего с чем-то вроде… вроде этого. Вроде меня. Мы обещали, что всё будет просто…”   Они также обещали поговорить о многом, но Лиса выборочно игнорировала это. Оглядываясь назад, она и Дженни много чего обещали друг другу, как в большом, так и в малом, например, я не причиню тебе боль, и ты в безопасности, и я позабочусь о тебе.   “…так что я буду в порядке”, - закончила Лиса, придав своему голосу немного больше силы. – “Я буду в порядке, я справлюсь…”   Лалиса Манобан и Пак Чеён не были самыми сентиментальными подругами. Конечно, они могли быстро обнять друг друга при встрече, немного подшутить друг над другом и подраться, когда ссорились из-за чего-нибудь, но не более того.   Именно поэтому, когда Рози обняла её, Лиса перестала пытаться сгладить ситуацию.   “-Я... я...” “Всё в порядке”, - прошептала Рози, решительно, хоть и немного неуклюже, прижимая её к себе. Она была худой как щепка, но, по крайней мере, старалась быть нежной, и, хотя они не совсем подходили друг другу, Лиса невольно прижалась лбом к плечу розоволосой женщины, а Рози обняла её за спину.   “Я не буду смотреть”.   Это было свидетельством того, насколько хорошо они узнали друг друга, что Рози знала её достаточно хорошо, чтобы сказать это, и Лиса тоже закрыла глаза. Она позволила себе почувствовать боль, безысходность, которую она так долго сдерживала. Она позволила себе поникнуть под тяжестью всего этого, и это был не тот человек, в которого она хотела превратиться, но Дженни всё равно никогда бы её не поймала.   Дженни не хочет иметь ничего общего ни с чем подобным.   Дженни никогда не захочет... меня.   “Станет ли лучше?” - прошептала она, и это было глупо, слабо, едва ли можно было сравнить с реальным сценарием, но Рози лишь слегка мычала, почти музыкально, вспоминая те месяцы, когда она истекала чернилами в этой самой студии, тоскуя по единственной женщине, которая, как она думала, никогда её не захочет.   “Прости”, - это всё, что она смогла выдавить из себя, нежно и печально, и Лиса выдохнула, уткнувшись в её рубашку, как будто получила удар под дых.   “Ты могла бы поговорить с ней?” - предложила Рози, на этот раз другим тоном – не так, будто она снова пыталась убедить Лису, а так, будто она слушала и пыталась помочь. – “Я чувствую, что смогла бы быстрее забыть Джису, если бы призналась, а она отвергла меня, вместо того, чтобы просто… убиваться из-за этого снова и снова”.   “Я не могу”, - пробормотала Лиса тихо, обречённо и уже наполовину мёртвая. – “Я не могу, я же сказала тебе. Я не могу… она никогда больше не будет мне доверять, никогда… Я не могу…”   Это было невыносимо эгоистично, но она предпочла бы иметь хоть малую частичку Дженни, чем ничего. Мысль о жизни без Дженни или, что ещё хуже, с Дженни, но ненавидящей её, презирающей её, испытывающей к ней отвращение, была настолько болезненной, что она даже не могла думать об этом. Что-то внутри неё всё ещё шептало: Дженни, Дженни, Дженни, пожалуйста, нуждаюсь в ней, хочу её, люблю её-   “Я никогда раньше не была влюблена. До нее, я никогда…”   “Лиса-я”, - сочувственно вздохнула Рози, почувствовав, как плечи Лисы начали дрожать. – “Лиса…”   Лиса позволила себе несколько минут, чтобы прийти в себя. Рози не смотрела на неё, они не разговаривали, и она решительно держала глаза закрытыми.   “Не говори Джису”, - это всё, что она смогла выдавить из себя, снова выпрямившись и вытерев лицо, сделав глубокий вдох и заставив себя собраться. – “Она расскажет Джен, и это всё испортит, я не могу…”   “Я не расскажу ей об этом”, - согласилась Рози, но затем заколебалась. – “Но… честно говоря, мы обе давно это предвидели”.   Это даже не причинило боли. Оглядываясь назад, Лиса хотела ударить себя - как она могла не видеть, к чему всё это ведёт? Почему она не повернула назад, пока не стало слишком поздно?   Она знала почему.   Дженни.   “Я пойду заниматься”, - пробормотала Лиса, потому что это было всё, что она могла сказать или сделать сейчас, и она почувствовала облегчение, когда Рози отпустила её, лишь кивнув и мягко улыбнувшись.

***

В Сеуле, кажется, бесконечное количество кофеен. Ещё больше их, как оказалось, сосредоточено вокруг университета, готовых напоить виртуальную армию студентов, и особенно во время экзаменов очереди тянулись до самой двери, а за столики, стулья и даже место у розеток на стенах шли небольшие войны.   Для кого-то другого обсуждение личного вопроса в переполненной кофейне было бы не только нежелательным, но и совершенно невозможным из-за пролитых напитков и громкой болтовни в тесном помещении.   Но у Бэ Джухён - и, соответственно, у её проклятой протеже Дженни Ким - были друзья практически во всех сферах.   Так Дженни оказалась в элегантной кофейне в стиле модерн с высокими прилавками и изящными светильниками. Один из работников - который, конечно же, ждал её - провёл её по коридору в отдельное помещение с занавеской на дверном проёме и уютным столиком с двумя стульями. Там даже был стеклянный потолок и несколько растений в горшках.   Дженни, конечно, пришла пораньше. Лучше самой всё обговорить, устроиться поудобнее и сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем придёт её компания. Работник проводил её к столику, заверил, что она может не торопиться с выбором напитков и подойти к ним, когда будет готова сделать заказ, и что никто не будет беспокоить её и её гостя.   Если говорить о её гостье, то прошло всего десять минут, прежде чем занавеска отодвинулась во второй раз…   И на первый взгляд было довольно очевидно, что Со Суджин тоже была суккубом.   Даже без тщательно накрашенных красных губ и стильного наряда в ней было что-то не совсем человеческое. Её лицо было мягким, немного слишком идеальным, и она обладала естественной притягательностью.   Для Дженни это было довольно странно: она никогда не встречала других проклятых лично, и все эти смешанные чувства - шок, настороженность и что-то ещё, похожее на ревность, - настолько ошеломили её, что она на мгновение потеряла дар речи.   Потому что Суджин тоже выглядела… нормально.   Относительно говоря. Она выглядела немного нервной, но этого и следовало ожидать. Она определённо не выглядела так, как Дженни в первые месяцы своего состояния - измождённой, отчаявшейся, с тёмными кругами под глазами, вздрагивающей от любого прикосновения.   Её улыбка была нежной, но открытой, а глаза, тёмно-карие, излучали тепло.   “Ким Дженни?”   Никакого акцента, хотя она много лет прожила на Тайване. Возможно, этого и следовало ожидать: Джухён сказала, что она часто приезжала навестить свою семью. Дженни охватило сложное чувство при мысли о том, что у Суджин всё ещё есть семья после её проклятия. После всего.   (Дженни, конечно, знала, что не очень-то хорошо испытывать неприязнь к кому-то за то, что он объективно хорош, любим, в безопасности и здоров.   По какой-то причине она ничего не могла с собой поделать.)   “Со Суджин”, - ответила она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно и холодно. Она вдруг пожалела, что не нарядилась как следует - не позаимствовала одежду из шкафа Джухён, не нанесла подводку для глаз и макияж, не надела доспехи для битвы. Даже если это была не настоящая битва, это сделало бы всё проще.   Вместо этого она провела утро, пытаясь собрать себя по кусочкам ради этой встречи. Вот и всё, по сути, - она схватила свои вещи, надела повседневную одежду и каким-то образом вышла на улицу, не сломавшись, не расклеившись и не рухнув обратно в постель к Лисе, снова вдыхая её тепло, потому что это действительно казалось единственным, что могло её успокоить, а этого не должно было быть, не должно было быть…   Дженни оказалась в репетиционных залах, смертельно боясь, что Лиса придёт за ней, но в то же время каким-то образом зная, что после прошлой ночи Лиса оставит её в покое. Это была самая раздражающая и эффективная тактика, которую использовала блондинка: «Возвращайся, когда будешь готова, мы можем поговорить, когда ты будешь готова к этому, я буду здесь, я останусь-»   Она потратила остаток времени впустую, лёжа на полу и прижимая руку к груди, словно пытаясь удержать сердце внутри, заставить его успокоиться. Там что-то гудело, тихо и умиротворённо, и это пугало её.   Что со мной не так?   Однако это было не то, о чём она могла сразу спросить Со Суджин. Она не хотела говорить с ней, только с ней, только чтобы получить экспертное мнение о том, как будет работать предполагаемая проклятая демоническая связь.   Но Суджин, не обращая внимания, улыбалась ей и смотрела так, будто они были равны. Это её беспокоило.   “Ты ведь младше меня, да? Тогда зови меня онни”, - сказала Дженни так холодно и властно, как только могла, но Суджин лишь кивнула.   "Конечно. Ты хочешь что-нибудь заказать, онни? Я могу принести нам кофе-"   "Я заплачу", - решительно сказала Дженни, вставая. - "Что ты хочешь?"   Она ушла в главную кофейню и вернулась с латте матча для Суджин и мокко для себя. Шоколад ничего не сделал, как она и предполагала. В нём не было необходимости; её по-прежнему окутывало это ощущение сытости и покоя, казавшееся невинным.   "Кажется, ты хорошо справляешься с переходом", - заметила Дженни, потому что ей нужно было перестать думать в этом ключе, а также потому, что от одного упоминания о переходе любой недавно проклятый демон побледнел бы.   Улыбка Суджин, соответственно, померкла, и Дженни слегка поморщилась от сожаления, даже если именно этого она и добивалась.   "Я… полагаю, что да. Мне очень помог мой наставник и, конечно, Шухуа, так что… полагаю, мне есть за что быть благодарной".   На первый взгляд, чувства были искренними, но что-то скрывалось за ними. Что-то не совсем уверенное в её словах. Дженни вместо того, чтобы разобраться в этом, ухватилась за упоминание о партнёре Суджин.   Связанные.   Какая-то часть Дженни всё ещё хотела посмеяться над этой идеей. Но, с другой стороны, древняя демоническая магия была коварной, и единственный способ узнать наверняка - спросить. Была ли эта связь просто ложью или случайностью, можно было узнать только после получения ответов.   "Йе Шухуа, верно?" - спросила она, продолжая, когда Суджин кивнула. - "И вы двое вместе уже…"   Суджин улыбнулась, на этот раз более ярко и нежно. По какой-то причине Дженни захотелось выплеснуть ей в лицо свой напиток.   "Уже два года. Но мы давно дружим, она всегда была… единственной для меня. Понимаешь?"   Нет. Нет, Дженни не знала, но она не собиралась говорить об этом вслух, как и о своём презрении к наивности стоящей перед ней женщины.   "Даже сейчас?" - спросила она, многозначительно приподняв бровь. - "Даже после твоего перехода, даже после… Я имею в виду, она действительно знает, кто ты?"   Суджин моргнула, глядя на нее в замешательстве.   "Конечно, она знает. Она моя девушка, она… ну, она была в первых рядах во время всего процесса, онни. Ты же знаешь, как это бывает. На самом деле именно она первой заподозрила это в первую неделю…"   В первую неделю после того, как проклятие вступило в силу. Даже от упоминания об этом у Дженни скрутило живот, но Суджин выглядела просто серьёзной, обсуждая это, немного более серьёзной, но не настолько смущённой, как могла бы предположить брюнетка.   "-у её семьи много связей в высшем обществе, так что она уже встречалась с несколькими суккубами. Именно благодаря ей мы так быстро поняли, что со мной происходит, а мой наставник позаботился обо всём остальном. Я уверена, что благодаря этому весь процесс был гораздо менее болезненным, чем мог бы быть".   То, как она взглянула на Дженни, словно не могла удержаться, снова вызвало у неё иррациональное раздражение. Очевидно, Суджин знала, по крайней мере, в общих чертах, как происходил переход Дженни - от её наставницы или, может быть, даже из завуалированных комментариев, которые, вероятно, делала Бэ Джухён, чтобы подчеркнуть их силу и укрепить их положение в более широком сообществе демонов. Дженни не была уверена, но у неё во рту остался неприятный привкус, который не имел ничего общего с кофе, от того, что Суджин могла знать даже малую часть о её прошлом.   "Когда ты говоришь, что твой наставник позаботился обо всём остальном, я полагаю, ты имеешь в виду, что она помогла вам найти людей для кормления?"   Это был довольно личный вопрос, но, похоже, Суджин не считала, что может позволить себе отказаться. Её мягкие бледные щёки слегка покраснели, но их столик в кафе был таким же уединённым, как и всегда, - ограниченное пространство в мире, - и она ответила медленно.   "Не совсем, онни. Эмбер, моя наставница, она помогала моей семье понять меня, в основном, заботилась обо всём, что могло вызвать у меня проблемы. Что касается кормления или… секса, ну, ты понимаешь. Для меня всегда была только Шухуа. Она всегда была для меня… всем".   Для меня это всегда была только Шухуа.   Дженни почувствовала, как слова проникают в неё, как физическое давление заполняет её лёгкие и сдавливает горло.   Только Шухуа.   Только один человек.   Со Суджин кормилась только одним человеком.   Ей никогда не приходилось тащиться, голодной и больной, в бары, клубы или на вечеринки, трахая всех подряд, чтобы просто выжить. Она всегда чувствовала только нежные прикосновения, заботливые руки и восхищённые губы того, кого она любила , как в грёбаной сказке-   "Шухуа всегда было более чем достаточно", - продолжила Суджин, когда она замолчала. - "Я думаю, что связь помогла этому, она…"   "Так это действительно связь?" - не удержалась от вопроса Дженни.   Это прозвучало резче, чем она хотела, как будто она насмехалась над этим, но на самом деле она пыталась удержаться от того, чтобы не скатиться вниз по наклонной, куда её влекло это чувство тошнотворного, горького гнева, смешанного с завистью.   “Значит, ты действительно веришь во все это?”   Суджин моргнула, озадаченная её тоном и резкой сменой темы.   "Ну, да. Я имею в виду, это не вопрос веры, не так ли? Я просто знаю. Когда проклятие вступило в силу, я могла слышать или чувствовать, или что-то ещё, только Шухуа. Иногда я мельком вижу других людей, если они о чём-то особенно сильно думают или чувствуют, но в остальном это была только Шухуа. И я всегда хотела питаться только от неё, и всё просто… сложилось. Джухён-ним поговорила с Эмбер-ним, и они подумали, что это что-то вроде связи, но для меня это не имеет значения. Я люблю Шухуа, и она любит меня, и… и ничто не может этого изменить. Даже сейчас ничто не может этого изменить".   Она наклонила голову, и её мягкое лицо стало чуть более внимательным.   "Но, насколько я слышала, Джухён-ним сказала, что вам было… сложнее адаптироваться, верно? Что вы могли слышать…"   "Всё. Да. И- всё, всё время, это было…"   Дженни встала, отгородившись от всего, пытаясь не дать вихрю дурноты превратиться во что-то опасное.   “Это не имеет значения. У нас нет ничего общего, это была пустая трата моего...  нашего времени. Мне жаль, что Джухён-онни позвала тебя сюда-”   "Ты уходишь?" - спросила Суджин, явно встревоженная, хотя Дженни не могла понять почему, и тоже автоматически встала. - "Но я думала… я имею в виду, мы даже ни о чём не говорили… я думала, может, мы могли бы помочь друг другу…"   "Мне не нужна помощь", - выпалила Дженни, теряя терпение, хотя и старалась говорить тихо. - "И я не знаю, зачем тебе моя помощь, Со Суджин. У тебя, кажется, и так всё под контролем, так что…"   Суджин схватила её за запястье, когда она повернулась, чтобы уйти.   Возникло мгновенное, иррациональное желание оттолкнуть её или развернуться и дать пощёчину по её мягкому, идеальному лицу, но в тот момент, когда Дженни колебалась, Суджин воспользовалась возможностью и тихо заговорила.   "Прости. Я должна была догадаться, что… Прости. Пожалуйста, не уходи. Я просто…"   Впервые Дженни заглянула за то, что, как она думала, было нервозностью, и увидела в этих тёмных глазах что-то более глубокое, по-настоящему пугающее. На долю секунды она увидела себя в самом начале - отчаянно тянущуюся к кому-нибудь, к чему угодно, чтобы получить поддержку.   "У меня не всё в порядке. Прости, мне было не легко, как ты, наверное, думаешь. Я хочу, чтобы ты мне помогла, даже если ты не хочешь помогать мне. Пожалуйста".   "Правда?" - Дженни не могла сдержать раздражение в голосе. - "Что ты вообще можешь..."   “Тебе тоже пришлось бросить школу, верно?”   Это был не совсем тот вопрос, которого она ожидала.   "Джухён-ним сказала, что ты это сделала", - продолжила Суджин, отпуская запястье Дженни, как будто знала, что брюнетка останется на месте и будет слушать. - "Мне тоже пришлось. Я не хотела. Я думала, что всё будет хорошо, думала, что всё будет нормально, но все узнали, и… и один из учителей, он…"   От этой тишины у Дженни кислота подкатила к горлу.   "У него не было возможности что-то сделать", - быстро пояснила Суджин, и её слова прозвучали немного натянуто, в них чувствовался страх, который Дженни уловила, потому что да, она слишком хорошо знала это навязчивое беспокойство. - "Один из моих друзей пришёл проведать меня, и он отпустил меня, но на минуту я подумала… и я слышала его, всего мгновение, и это было…"   "Тебе не нужно об этом говорить", - перебила Дженни, снова садясь. Она почувствовала, как её лицо вспыхнуло от смеси стыда и гнева, этот больной ублюдок-   "Если ты скажешь Джухён, она позаботится о том, чтобы он больше не беспокоил тебя или кого-то ещё. Просто назови ей имя - или скажи мне, я позабочусь о том, чтобы она-"   "Шухуа позаботилась об этом. У её семьи есть такое влияние, и они нашли мне частных преподавателей и всё остальное, чтобы я закончила последний год в школе, но я не хочу на них полагаться. Я не хочу ни на кого полагаться, правда, я… я хочу быть такой, как ты".   "Как я?"   Дженни не могла представить, почему кто-то захотел бы быть хоть немного похожим на неё, но Суджин кивнула, и теперь, когда они действительно разговаривали, ей было легче говорить.   "Конечно, онни. Ты ведь собираешься в университет, да? И у тебя есть собственная квартира, ты посещаешь обычные занятия, у тебя есть друзья, и ты знаешь, как... как жить, вот так, как справляться со всем этим, с кормлением..."   "Разве у тебя этого нет?" - нахмурилась Дженни. - "С узами и всем остальным, с Шухуа - разве обо всём этом не позаботились?"   "Не совсем", - сказала Суджин, тоже нахмурившись, как будто тщательно обдумывала свои слова. - "Это трудно объяснить. Шухуа более чем достаточно, как я уже сказала, и голод обычно совпадает с тем временем, когда она хочет, но если я не питаюсь больше недели, я всё равно чувствую себя… плохо. Это больно. Думаю, это логично, что даже если я связана с ней, мне всё равно нужно питаться, чтобы выжить, но иногда это может по-настоящему причинять боль. Это... прости, для тебя это так?”   Дженни попыталась смягчить свой последующий смех, чтобы он не был таким горьким, но безуспешно.   "Не совсем. Мне приходится кормиться примерно раз в два дня, иначе… да. И даже если я это делаю, в большинстве случаев через несколько часов снова начинает болеть. Я уже почти привыкла к этому, но несколько дней - мой предел".   "Прости", - тихо сказала Суджин, и Дженни отвела взгляд, пожав плечами с таким безразличием, на какое только была способна.   "Это жизнь. И насчёт того, что ты сказала раньше… Полагаю, я знаю, как жить. Но я сомневаюсь, что ты многому можешь у меня научиться. Твои силы не так сильны, как мои, они не так сильно повлияют на твою повседневную жизнь".   Это не было оскорблением, и Суджин, похоже, не восприняла это так, но её милое личико всё равно слегка вытянулось, и что-то подтолкнуло Дженни к продолжению разговора.   На мгновение она задумалась, не так ли чувствовала себя Джухён, наставляя младших, проклятых демонов. В ней всё ещё бурлили ревность и горечь, но она смогла их подавить, потому что в голосе Суджин было что-то знакомое - чувство растерянности, потери и усталости…   “Шоколад”.   “Хм?”   Дженни откашлялась. "Шоколад помогает справиться с голодом. С болью. Тёмный шоколад, если есть выбор. Твой наставник, Эмбер, может помочь найти университет, который позаботится о тебе, если ты хочешь учиться в будущем. Университет, в котором нет сильного противодействия суккубам среди персонала или в кампусе в целом. А что касается занятий… Я стараюсь никогда не оставаться одна, если только не могу запереть дверь в репетиционной комнате или где-то ещё. У меня есть друзья, как ты и сказала, - обычно они провожают меня на занятия, а если я выхожу одна, особенно если я голодна, я стараюсь прятать лицо и носить мешковатую одежду. Это выглядит глупо, и это может казаться глупым, но чем меньше люди думают о тебе, тем лучше. Для таких людей, как твой бывший учитель…"   Она замешкалась, подавляя нахлынувшие воспоминания: мальчики без сознания на земле, побеждённые силой Бэ Джухён, Лиса с окровавленными костяшками пальцев, её дерзкий гнев…   "Я знаю, что ты не хочешь полагаться на людей. Я тоже, кстати, не хочу. Но если семья Шухуа, или Эмбер, или даже кто-то из твоих друзей могут тебе помочь… Я бы позволила им, насколько это возможно. Если хочешь, всегда можно записаться на курсы самообороны".   "Я не хочу никому причинять боль", - заговорила Суджин, и эти слова вызвали у Дженни ещё один поток воспоминаний, а также смутное сочувствие.   "Я знаю. Иногда это не зависит от тебя. Но лучше всего предотвратить это, если можешь. Постарайся, чтобы люди не знали, где ты живёшь, и следи за теми, кто, как тебе кажется, может причинить тебе вред или остаться с тобой наедине".   Суджин кивнула, пристально глядя на неё, и это заставило Дженни наконец-то озвучить свои мысли.   "Хорошо, что у тебя есть люди, которым ты можешь доверять. Держи их… держи их рядом, хорошо? Это будет нелегко. Это почти никогда не бывает легко. Но если ты пережила самое худшее, ты… похоже, с тобой всё будет в порядке".   "Спасибо", - тихо сказала Суджин, когда стало ясно, что Дженни больше нечего сказать. Брюнетка снова пожала плечами и сделала глоток кофе, чтобы смочить пересохший рот.   Суджин молчала. Наверное, ждала, когда она заговорит, - Дженни поймала себя на том, что благодарна ей за это, потому что, вернувшись к своему вопросу, она чуть не сорвалась в колючую, раздражающую смесь из-за своей защиты и вспыльчивости. Даже произносить это вслух казалось чем-то запретным, как будто она сглазила это, превратила кошмар в реальность, но она должна была знать.   Она должна была знать наверняка.   Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. У нас всё будет хорошо.   “Как ты узнала?”   Суджин озадаченно моргнула, глядя на нее карими глазами.   "Что я был проклята? Мне потребовалось несколько дней, чтобы убедиться в этом, но, как я уже сказала…"   "Нет-нет, прости. Я имею в виду тебя и Шухуа. Связь. Откуда ты… узнала?"   "О. Ну, это… знаешь, как я и сказала, онни. Шухуа всегда была мне достаточно близка, и я всегда слышала её лучше, чем всех остальных, как будто она единственная, на самом деле, большую часть времени…"   НЕТ-   “Потому что ты была влюблен в нее раньше, верно?” Вмешалась Дженни, стараясь говорить как можно ровнее, но чувствуя, что голос грозит сорваться. “До того, как наступило проклятие. Это единственная причина, по которой это сработало, верно? Иначе любовь не... мы не можем..."   Суджин деликатно пожала плечами.   "Я не знаю. Я говорила об этом с Эмбер, но она сказала, что никогда раньше не видела ничего подобного. Так что, может, ты и права, и дело в этом".   Дженни физически ощутила, как выдохнула. Облегчение охватило её, но вместе с ним пришло странное чувство, которое не давало ей расслабиться. И хорошо, потому что Суджин продолжила, и от её слов сердце Дженни снова упало.   "Но знаешь, я не понимаю, как я могла стать единственным исключением. До меня существовало множество проклятых суккубов - сотни, если не тысячи, на протяжении веков. И ни один из них не был влюблён до обращения? Ни один из их партнёров даже не пытался остаться с ними? Во мне нет ничего особенного - как ты и сказала, мои силы даже не так специфичны, - но я думаю… Я не думаю, что проклятие действует именно так. Я не понимаю, почему это должно мешать нам любить. Это не мешает нам испытывать другие эмоции… Я думаю, что проклятые демоны останавливают себя от любви либо из соображений самосохранения, либо потому, что не верят, что их можно полюбить…"   Суджин замолчала, увидев выражение лица Дженни.   “Дженни-онни? Ты в порядке?”   “Да”.   Ответ был механическим, раздражающе коротким. Из-за этого молчание после него стало в два раза более неловким, но Дженни было плевать на это.   Потому что что-то, что казалось ей почти физическим ударом, выбило из неё дух.   Мы останавливаем себя от любви.   Мы не думаем, что нас можно любить.   Самосохранение…   Она подумала обо всех проклятых демонах, к которым обращалась, когда была новообращённой и немного отчаявшейся. Она вспомнила горечь, вспомнила одиночество, ненависть к себе и общую опустошённость, даже у проклятых демонов, которые вели относительно стабильную жизнь или хаотично, пагубно погружались в высокомерный, прославленный образ жизни, который в конце дня обычно оставлял их ещё более опустошёнными.   Она была уверена, что ни один из них никогда не полюбит её, по крайней мере, не той чистой, романтической любовью, о которой она всегда мечтала. Такая любовь, казалось, была предназначена только для людей и только для них. Поэтому она была уверена, что что-то вроде связи даже не рассматривалось бы, если бы любовь была обязательным условием.   "Но это означало бы", - внезапно сказала Дженни, не обращая внимания на то, что испуганная Суджин чуть не пролила свой латте. - "Что любой проклятый демон может заключить связь с человеком. Так… так почему же они этого не сделали? Даже если большинство из нас несчастны, наверняка за всё это время мы бы слышали хотя бы об одном, но никто никогда…"   "Я думаю, что они это сделали", - перебила Суджин и почему-то улыбнулась, словно наблюдая, как в голове Дженни соединяются точки. - "Мы просто не знаем об этом. Может быть, они даже не знали, что это было, может быть, они держали это при себе. Кому бы они рассказали?"   Это был отличный вопрос.   Единственными настоящими людьми, которые могли бы направить или понять проклятую связь такой, какая она есть, были бы их наставники, древние демоны.   Когда Дженни думала об архетипичном чистокровном демоне секса, она в первую очередь и всегда думала о Бэ Джухён. Сильная, холодная, невероятно могущественная и богатая, способная одним взглядом поставить весь мир на колени…   ...и одна.   Все демоны древности были хронически одиноки и предпочитали оставаться таковыми. Связанные с ними демоны обычно исчезали в блаженной безвестности. В основном по необходимости, потому что их человеческие партнёры были их самой большой слабостью, но также и из-за простого желания «уйти на покой», мирно проводить время со своими любимыми. Те, кто остался присматривать за проклятыми, заниматься политикой и вековой борьбой за власть и богатство, пресыщенные, одинокие демоны вроде Джухён - что они знали о любви? Как бы они это распознали?   И их бы это вообще волновало?   "Джухён-онни", - начала она, не зная, как закончить, но, к счастью, Суджин закончила за неё.   "Думаю, она очень заботится о тебе. Больше, чем обычный наставник. Эмбер-онни довольно милая, но… она сама призналась, что её единственная настоящая работа - оберегать меня от неприятностей. Остальные тоже такие, насколько я знаю: пока мы не создаём проблем и не позорим имя суккуба, им всё равно. Джухён-ним, я думаю, заботится. Она так сильно беспокоится о тебе, что в любой момент может перенести меня через неё, и… я знаю, что я новый демон, но даже я слышал о том, через что ей пришлось пройти, чтобы помочь тебе с твоими способностями, когда ты была…"   "Что?" - перебила Дженни, нахмурив брови. - "Что ты имеешь в виду под тем, через что она прошла? Она сама мне помогла".   Суджин в замешательстве слегка наклонила голову.   "Судя по тому, что я слышала, она выследила почти всех своих сородичей, пытаясь понять, что с тобой не так и что она может сделать, чтобы это остановить. Эмбер-онни сказала, что она даже созвала всех старших демонов на собрание, настоящее собрание, чтобы узнать, случались ли раньше подобные случаи. Никто из них не смог отказаться - она ведь Бэ Джухён, ты же знаешь. Мы должны были сообщить ей о моей связи с Шухуа, иначе…"   Дженни кивнула, но едва слышала её. Ей было трудно осознать это или думать о запутанной политике демонов, когда всё её мировоззрение рушилось, смещалось с оси.   Это действительно связь.   Мы действительно можем сблизиться. Мы можем сблизиться, мы можем любить, нам не обязательно быть одинокими…   В её груди зародилось странное тёплое чувство, и, хотя Дженни говорила себе (на самом деле умоляла себя) не делать этого, она поймала себя на мысли о Лисе.   Лиса на кухне, сосредоточенно нахмурив брови, пытается помочь с ужином, откидывая чёлку с глаз. Лиса на диване рядом с ней, натягивая одеяло на ноги, чтобы они могли укрыться вместе. Лиса в танцевальной студии, её горло вздрагивает, когда она глотает воду, а затем поворачивается и ослепительно улыбается. Лиса в спальне, её взгляд темнеет, а улыбка становится мягче, она наклоняется, чтобы поцеловать её.   Нет.   "Откуда ты знаешь, что связь не навредит Шухуа?" - спросила Дженни, не заботясь о том, что это слишком личный вопрос. У неё в голове всё ещё крутились мысли, и она даже не была уверена, что действительно верит во всё это, но слова Суджин начали укладываться в её голове.   "Этого не произойдет", - просто и раздражающе ответила Суджин. - "Я не знаю, откуда я это знаю, я просто знаю. И я люблю её, я сделаю всё возможное, чтобы не причинить ей боль. Теперь мы можем гораздо лучше это контролировать - иногда мы даём друг другу пространство, если нам это нужно, чтобы не чувствовать всё, что чувствует другой, постоянно. Всё, что это делает, — улучшает моё кормление. Это действительно делает все лучше".   "А как… как ты узнала, что любишь её? И что она любит тебя?"   Стоп. Прекрати, Дженни Ким, не смей- прекрати!   Суджин поймала её взгляд и не отводила глаз, пугающе погрузившись в свои мысли. Затем её глаза расширились, и она наклонилась вперёд, словно её внезапно осенила мысль.   "Почему ты спрашиваешь? У тебя кто-то есть? Поэтому мы встречаемся - ты тоже связанна, Дженни-онни? Как я?"   Нет.   Нет, нет, нет-   "Нет. Я не хочу. Я не могу. Я…"   Дженни теряла самообладание. Она тоже это чувствовала, чувствовала, как её грудь снова сжимается от тревоги, чувствовала, как рушится её решимость.   Она снова резко встала.   "Спасибо, что встретились со мной, Суджин-а, но мне нужно идти", - торопливо сказала она, кивнув в попытке быть вежливой, а затем ушла, отдёрнув занавеску и выйдя так быстро, как только могла, не обращая внимания на то, что Суджин зовёт её.   Это не связь.   Она цеплялась за эту мысль, когда, пошатываясь, вышла на солнечный свет. Отчаянно, словно это была спасательная верёвка.   Это не связь.   Это не так.   Даже если бы я могла, даже если бы мы могли-   Это не значит, что это-   Это не так-   Я не могу-   Остановись. Дыши. Подумай.   Она вернулась в общежитие на автопилоте. Она хватала ртом воздух, холодный зимний ветер обжигал ей горло, потому что она шла слишком быстро, но нет-нет, она не могла пойти домой, там могла быть Лиса, Лиса могла…   Лиса-   Дженни набрала номер, прежде чем успела осознать, что делает, поднесла трубку к уху и задрожала, услышав гудки.   “Джухён-онни?”   Её голос звучал не так, как обычно. Смутно, отстранённо, но всё ещё дрожал, как земля, готовая расколоться, как поверхность водоёма, готовая переполниться.   “Как все прошло?”   По какой-то причине от голоса Джухён у Дженни по спине побежали мурашки.   “Джухён”, - снова повторила она, словно молитву, словно это могло её спасти. – “Джухён, мне нужно… Я не могу…”   “Дженни-я? Дженни?”   Она чувствовала, что Джухён слышит дрожь в её голосе, её неровное, прерывистое дыхание. Голос Джухён вернул её на землю.   “Дыши для меня, малышка, хорошо? Просто дыши, вдыхай и выдыхай- где ты? Я могу прислать за тобой своего водителя…”   “О-общежитие”, - выдавила Дженни, хотя перед глазами у неё всё расплывалось. – “Моё общежитие, я не могу… онни, я не могу…”   “Оставайся на месте”, - перебила Джухён, и Дженни услышала звуки, похожие на то, как кто-то на заднем плане торопливо собирает вещи. – “Оставайся на месте, я иду. Я буду там, как только смогу, просто продолжай дышать, Дженни-я...”   Дыхание. Дженни должна была продолжать дышать, но каждый раз, когда она делала вдох, она чувствовала, как он прерывается, замирает, теряет инерцию на полпути, а затем всё снова рушится, и в её голове крутятся восьмёрки из того, что только что произошло.   Я не могу.   Я не могу.   Я не могу.   Я-   “Поговори со мной”, - Джухён прервал её мысли, и она услышала, как захлопнулась дверь. – “Продолжай дышать и поговори со мной, малышка. Посмотри… посмотри вверх, на небо. Расскажи мне об облаках”.   Посмотри вверх. Дженни могла это сделать. Она так и сделала и сразу же увидела солнечный свет. Он был ярким, ослепительным, тёплым - он был похож на увеличенную версию того, что было у неё в груди, на то, что она чувствовала всякий раз, когда видела Лису.   Она тут же закрыла глаза.   “Я не могу. Я не… Онни, я не могу… солнце…”   “Всё в порядке”, - сказала Джухён, и её голос был таким же сильным и ровным, как всегда. - “Продолжай говорить со мной. Расскажи мне о чём-нибудь ещё, о чём угодно”.   Дженни обнаружила, что бездумно, механически, спотыкаясь, проговаривает тезисы своей бизнес-презентации на следующей неделе - практической части экзамена по одному из самых сложных предметов. Но от этого у неё только сильнее сдавило горло, когда она вспомнила, как провалила другую презентацию в начале семестра, как потом налетела на Лису и сгорела в её объятиях, как Лиса помогла ей, всегда помогала, успокаивающими словами и нежными, любящими прикосновениями.   “Продолжай говорить, Дженни-я. И продолжай дышать для меня, хорошо?”   Судорожно вздохнув, Дженни продолжила.   Она не знала, что произойдёт, если она остановится, поэтому не останавливалась. Она просто стояла, слегка покачиваясь на тротуаре, говорила невнятно и без каких-либо эмоций, сжимая в руке телефон, словно это было единственное, что удерживало её в вертикальном положении, пока не раздался визг шин, и рядом с её общежитием не остановилась машина. Из неё вышла сама Бэ Джухён, её глаза вспыхнули при виде девушки, а затем она упала вперёд в крепкие объятия старшей женщины.   “Всё хорошо, малышка. Теперь всё хорошо. Ты со мной, ты в безопасности, всё хорошо-”   Это нехорошо, у Дженни закружилась голова, ее дыхание снова резко остановилось, мир вокруг нее сошел со своей оси. Это не нормально.

***

Внезапная боль в груди заставила Лису споткнуться и слегка зашататься в репетиционном зале, который она забронировала на время подготовки к экзамену.   Она нахмурилась, рассеянно потирая грудную клетку, и задумалась, почему у неё так сдавило горло. Ей вдруг захотелось проверить, всё ли в порядке с Дженни после прошлой ночи…   Лиса упрекнула себя за нетерпение и взяла телефон, чтобы снова включить музыку.   Если бы Дженни нуждалась в ней, она бы сама пришла к ней, как и прошлой ночью. Не было причин беспокоиться.   Заиграла музыка, и она снова начала отрабатывать движения, закрыв глаза и отгоняя от себя все мысли о Дженни Ким.

***

“Онни”.   Это было мучительно поэтично, что Дженни в каком-то смысле оказалась там же, где и начала. Она рухнула на пол в дорогой квартире Джухён, как только закрылась дверь, и прижалась к старшему демону, словно это было её искуплением, но она всё равно не могла дышать, чёрт возьми-   “Дженни-я, ложись. Давай, тебе станет лучше. Я заварю чай, и мы поговорим. Просто… просто ложись на диван, давай-”   “Онни. Джухён-онни, как… как демон разрывает связь?”