Обещание на мизинцах

“Онни, как… как демон разрывает связь?”   Пауза после вопроса Дженни была такой долгой, что ей захотелось упасть на колени.   “Почему ты спрашиваешь?”   Тон Джухён по-прежнему был таким размеренным и спокойным, что для обретения такого самообладания потребовались бы столетия, но у Дженни не было столетий, поэтому она увидела, как мир вокруг неё размывается, и услышала, как снова участилось её дыхание.   “Маленький демон. Я спросила, почему ты спрашиваешь?”   Джухён говорила твёрже, но необъяснимо мягко, и было ясно, что это не столько вопрос, сколько приказ, и, возможно, если бы Дженни чувствовала себя как-то иначе, а не как приглушённый ураган, она бы тоже держалась твёрдо, но она эффектно пала, сказав одно слово:   “Лиса.”   Звук имени, слетевший с её губ, заставил что-то внутри неё сжаться, одобрительно заурчать, и в груди вспыхнуло счастливое-довольное-что-то, и это испугало её.   Слова лились из нее, как кровь, густые и неконтролируемые.   “Я думаю… может быть… я не знаю… онни, я не могу-”   “Хватит, Дженни-я”, - перебила её Джухён, а затем её подняли удивительно сильные руки, холодные на ощупь, но тёплые по своей сути.   Дженни обмякла, слишком эмоционально истощённая, чтобы сопротивляться. Она позволила Джухён отнести её на диван, уложить и накрыть толстым кашемировым одеялом.   “Отдыхай. Я приготовлю чай”.   Дженни повиновалась, не зная, что ещё делать, и лежала, оцепенев, слабо пытаясь бороться с тем, что шевелилось внутри неё.   Ей стало легче дышать, когда в её руках оказалась тёплая чашка традиционного ячменного чая, хотя она чуть не обожгла язык, сделав глоток.   “Помедленнее, малышка. У нас есть время”.   Это означало, что разговор будет долгим. Дженни невольно вздрогнула при упоминании об этом, но пила чай, слегка подув на него, чтобы охладить, и оцепенело проглатывая. Джухён подняла её ноги, села так, чтобы они были на одном уровне, и положила ноги Дженни обратно себе на колени, аккуратно накрыв их одеялом.   Когда они посидели в тишине несколько минут, старший демон заговорила, как всегда, невозмутимо:   “Что сказала Со Суджин?”   Дженни изо всех сил старалась, временами запинаясь и прерываясь, чтобы отпить ещё чаю, пересказать свой разговор с недавно проклятым демоном в кафе.   “Это просто… это звучало так знакомо, Джухён-а”, - наконец закончила она, всё ещё немного слабым голосом. – “Я не… я не была по-настоящему голодна, мне не было больно, я просто… это просто происходило так медленно. И вокруг нее…”   Она не могла произнести имя Лисы. Она не могла, не может, не сможет…   Дженни сделала ещё один глоток чая. Чашка была почти пуста, но Джухён принесла чайник и спокойно наполнила её, не отрывая от Дженни взгляда.   “Рядом с ней такое чувство, что… это просто...”   “Ты влюблена в нее?”   Вопрос прозвучал немного резко в устах Бэ Джухён, но её взгляд по-прежнему был сосредоточен на Дженни.   “Это первый вопрос, Дженни-я. Связь в основе своей базируется на том, что люди называют любовью”.   Джухён как бы давала ей возможность отступить. Способ отмахнуться от всего этого, сказать: нет, конечно, нет, это совсем не так.   Дженни открыла рот, но не смогла произнести ни слова.   Она увидела, как что-то изменилось в глазах Джухён, как она что-то поняла, и плечи старшей демоницы опустились, когда она отвела взгляд.   “Прости”, - тихо сказала Дженни, чувствуя себя несчастной и начиная съёживаться, но Джухён тут же повернулась к ней и покачала головой.   “Не надо, малышка. Это... это не плохо, что ты так чувствуешь. Тебе не нужно извиняться за это”.   Дженни рассмеялась, немного сдавленно, слишком понимающе.   “Разве нет?”   Они не особо говорили об этом, они вдвоём. О прошлом Джухён. Дженни понимала, что ей можно задавать вопросы, но она также понимала, что некоторые вещи просто слишком болезненны, и они оставляют раны, которые даже время не может залечить полностью.   Выражение лица Джухён, соответственно, немного омрачилось, но, похоже, она с трудом взяла себя в руки.   “Я бы… сожалела, если бы ты почувствовала, что должна принять решение, основываясь на моих взглядах или моем опыте. Твоя жизнь отличается от моей, Дженни-я. Твои чувства… они другие, вот и всё”.   “Я даже не знаю, что я чувствую, онни”.   Голос Дженни немного дрогнул, но, по крайней мере, это было честно. Джухён, казалось, поняла и заговорила, чтобы Дженни не пришлось этого делать.   “Тогда мы обсудим это вместе, ты и я”.   Она решительно поставила свою чашку с чаем на стол из красного дерева.   “По словам Со Суджин, связь, похоже, идёт на пользу ей и её партнёру. Она даёт ей более надёжный и стабильный источник питания и, очевидно, гораздо меньше боли, чем тебе приходилось испытывать, особенно в начале”.   “Но они были…” - начала Дженни и замолчала, потому что не знала, как закончить. Уже хорошо ладили? И сейчас они по-прежнему хорошо ладят, но я…   Джухен смерила ее внимательным, изучающим взглядом.   “Скажи мне, о чем ты думаешь, малышка”.   Дженни сделала глоток чая, пытаясь остановить поток мыслей, который выходил из-под контроля.   “Я думаю… Я думаю, что мы даже не знаем, настоящая ли это связь, онни. Мы даже не знаем, как что-то подобное может работать в моём случае. Что, если мои силы… что, если их слишком много? Что, если я не смогу себя контролировать, что, если… если я причиню кому-то боль, если я причиню боль Лисе-”   “Мы уже можем ответить на твой первый вопрос. Какой бы ни была точная природа твоих чувств к ней, мы, по крайней мере, можем с уверенностью сказать, что она влюблена в тебя”.   Джухён сказала это так уверенно, что Дженни потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Она разинула рот, запинаясь на каждом слове. “Что-что, Лиса-я? Но она не… она не… она сказала мне, что не ищет ничего подобного, онни…”   Джухён вздохнула, удивлённая и в то же время намеренно примирительно, когда заговорила.   “Нам не обязательно уточнять, какие у неё чувства, если тебе от этого некомфортно. Но, по крайней мере, её чувства к тебе не просто платонические, даже если она не верила, что это возможно. Это не обсуждается”, - добавила она, когда Дженни снова беззвучно открыла рот. - “Я могла бы сказать тебе это ещё при первой встрече. Я знаю, как выглядит любовь- или что-то похожее на неё. По крайней мере, у людей”.   Её взгляд стал немного холоднее, немного затуманился от воспоминаний, но тут же прояснился, когда Дженни попыталась заговорить.   “Но… но что, если… я имею в виду, она не…”   “Дженни-я”.   Джухён потянулась к ней, чтобы на мгновение взять её за руку, прежде чем отпустить, словно пытаясь вернуть её в реальность, и снова стала искать взглядом.   “Что еще?”   Дженни потребовалось некоторое время, чтобы найти ответ. И это было сложнее сказать, чем что-либо другое, потому что ей пришлось наконец признать, что отчасти её мучило то, что она лелеяла надежду на что-то вроде любви, которая однажды придёт. Но эта надежда была разрушена, как и всё остальное.   “Я думала… Я думала, что проклятие не может влиять на чувства. Я думала, что если я когда-нибудь почувствую что-то вроде любви, то это будет просто… просто я, и ничего из этого дерьма. Но я даже не знаю, что чувствую, и даже если она… даже если она чувствует то же самое, что, по-твоему, она чувствует, онни, что, если это просто… что, если это мои силы так действуют? Что, если связь или что-то ещё заставило её… что, если я заставила её-”   “Узы не работают так, малышка”, - мягко перебила Джухён. – “Они строятся на том, что уже есть, они ничего не навязывают и не создают ложных чувств там, где их нет. Узы - по крайней мере, те, с которыми я знакома, - естественны”.   “Твоя старая подруга”, - начала Дженни, колеблясь, потому что, боже, они никогда не говорили об этом, но ей очень, очень нужно было спросить. – “Демон, которая… морила себя голодом. Связь не причиняла ей вреда?”   Джухён опустила взгляд на свою чашку и тяжело вздохнула. На мгновение Дженни подумала, что зашла слишком далеко, но затем Джухён снова посмотрела на неё, бесстрастная, как каменная маска.   “Нет. Связь никогда не причиняла ей вреда. В конце концов, это сделал человек. Он решил, что не хочет провести вечность с демоном, и на этом… всё. Но обстоятельства другие”, - продолжила она, и её холодный взгляд немного смягчился, когда она посмотрела на Дженни, всё ещё свернувшуюся калачиком под одеялом на диване, с опухшим лицом и красными глазами после нескольких панических атак.   “Связь, которая у вас есть с Лалисой Манобан, не имеет никакого отношения к продолжительности жизни, как мы видим. И Со Суджин, и её человек стареют нормально, и, судя по тому, что ты описала, это влияет только на режим питания, голод и взаимное разделение эмоций и мыслей. И связь возникла естественным образом, из-за… любви, или как вы там это называете. Никакого принуждения, насилия или чего-то подобного. Связь по своей сути взаимна”.   Дженни сделала ещё один глоток чая. Это было слабая попытка сбежать, но Джухён, похоже, не возражала.   Связь по своей сути взаимна…   “Это еще не все”, - наконец тихо сказала она.   Если отбросить сомнения в своих силах, то была фундаментальная, базовая причина, по которой любовь никогда, ни при каких обстоятельствах не была ей доступна. Это была единственная причина, по которой любовь она намеренно, почти насильно отгоняла от себя. Конечно, для собственной защиты, но в первую очередь для защиты других.   “Я… Джухён, я не могу этого сделать. С ней или с… с кем угодно”. Это был не вопрос. Это была суровая правда, подкреплённая тем фактом, что Джухён вообще ничего не сказала в ответ.   “Подумай хорошенько”, - сказала она вместо этого. – “Я не…”   Она замолчала, вздыхая. Было необычно видеть, что такое долгоживущее существо так растерялось.   “Как я уже говорила, я бы не хотела, чтобы ты делала выбор, основываясь на моём опыте и только на нём”, - в конце концов сказала Джухён. – “То, что я не люблю всё, что связано с привязанностями или с тем, что люди называют любовью, не значит, что это автоматически плохо для тебя. Сынван-а упомянула, что я могу посоветовать тебе принимать собственные решения, и я согласна с ней”.   “Правда в том”, - продолжила она, и в её глазах читалась решимость, одновременно тёплая и холодная. – “Что эта потенциальная связь между тобой и твоей Лисой - она помогает тебе сейчас, потому что ты меньше голодна, меньше страдаешь, и это даёт тебе ощущение… комфорта, я полагаю. Но если ты этого не хочешь, если ты не видишь, что у вас двоих может быть совместное будущее…”   Она замолчала, побуждая Дженни задуматься, и это было на удивление легко представить.   Будущее с Лисой…   Был момент, сразу после выступления с R2P, когда они встретились взглядами, и Дженни вдруг подумала о том, что их дни могут превратиться в годы, проведённые вместе. Танцуя вместе, оставаясь рядом друг с другом, в университете и после него, покоряя мир. Были неясные, окрашенные в розовые тона размышления…   “Я не… Онни, я не знаю”, - повторила Дженни, чувствуя себя беспомощной из-за нахлынувших на неё при этих мыслях незнакомых эмоций.   “Недостаточно просто не знать”, - ответила Джухён, возможно, немного резко, но, опять же, возможно, это было необходимо. – “Подумай, Дженни-я. Какое бы решение ты ни приняла, я тебя поддержу. Ты знаешь, что я это сделаю. Но я спрошу тебя ещё раз, маленький демон: ты видишь реальное будущее с ней? Как со своей партнёршей? Как с кем-то, кто связан с тобой?”   Это был другой вопрос, и именно он заставил Дженни замолчать.   Потому что, думая о будущем, она снова видела те же образы. Смутные, неясные, похожие на фантазии…   Но реальность? Реальное будущее?   Не просто соседка Лисы по комнате, или подруга, или удобное что-то, а партнёр Лисы. Кто-то, кто сблизился с ней, связался с ней, эффективно и навсегда оторвав её от мира людей, поместив в неопределённое состояние между этим миром и царством демонов…   В сознании Дженни одна за другой промелькнули разные картинки. Большинство из них были окрашены в тона предостережений, которые она давно усвоила и которые были связаны с её собственным прошлым.   Преследования. Стереотипы. Двери, которые захлопывались перед её лицом, и Бэ Джухён могла лишь попытаться помочь ей снова открыть их.   Люди вокруг неё постепенно исчезали, пока однажды она не огляделась и не увидела там только Джухён и Джису. Может, это была семья Джису, а может, она обзавелась новыми друзьями после университета, но её собственная семья…   Семья Лисы.   Дженни вспомнила выражение лица Лисы, когда она звонила родителям, - одновременно любящее и душераздирающее. Она вспомнила, какими тёплыми и добрыми они казались, когда она случайно застала их за телефонным разговором.   Она вспомнила, как мать Лисы говорила: позаботься о ней...   Дженни почувствовала, как крепче сжала чашку в руке, впиваясь ногтями в старый дорогой фарфор.   Потому что она ничего не знала о том, что семья Лисы думает о суккубах, но ей и не нужно было этого знать. Какая семья захочет, чтобы их единственная дочь была связана - нет, прикована - к сексуальному демону? К изменчивому, явно нестабильному демону? И это было бы не только их мнение - это было бы мнение всего мира, мнение всех, но, конечно, их мнение было самым важным…   А потом Дженни подумала обо всём, от чего Лиса отказалась ради своей семьи, ради своего будущего. И она подумала о том, почему.   Она вспомнила, что Лалиса Манобан была создана для того, чтобы блистать. Сиять, быть в центре внимания, утопать в аплодисментах и восхищении; расправить крылья и взлететь, а не сидеть в клетке, в тени общества.   Дженни погубила бы ее.   Она бы так и сделала. Даже если бы они знали всё, что нужно знать об узах, даже если бы не было таких вещей, как неизбежный голод и потенциальная опасность того, что усиленные способности Дженни вызовут непредвиденные проблемы, Дженни бы её погубила.   Она разрушит мечты Лисы, её амбиции, жизнь, которую она всегда представляла себе как успешную, блистательную, талантливую танцовщицу с множеством возможностей и всеми своими близкими, гордо стоящими рядом с ней.   Кто она такая, чтобы ставить Лису перед выбором?   Дженни почувствовала, как что-то внутри неё рушится. Она осела в лужу и начала истекать кровью.   Тогда я могла бы выбрать за тебя.   Так было бы проще.   Так ты будешь в безопасности…   Выбери её, - что-то внутри неё всё ещё шептало, наполовину мыча, наполовину умоляя, как будто это было так просто. Выбери Лису, Лису, Лису, нашу Лису, всё будет хорошо, мы справимся, мы сделаем её счастливой, мы сможем любить её...   Я даже не знаю, что такое любовь, - огрызнулась Дженни, пытаясь подавить её своим разумом, полностью осознавая, насколько нелепо и жалко воевать с самой собой, будучи своим единственным противником, и ненавидя себя за это ещё больше. И я не смогла сделать её счастливой. Не так, как она того заслуживает.   Она сделала глубокий вдох, затем неуверенно выдохнула.   Комната снова оказалась в фокусе. Джухён всё это время внимательно и настороженно наблюдала за ней. Она ждал её решения, решения, которое могла принять только она.   “Джухён-онни”, - сказала Дженни всё ещё дрожащим голосом, но с ощущением окончательности, решимости, которых ей не хватало раньше, когда она задавала тот же самый вопрос:   “Как демону разорвать связь?”

***

Джухён просто понимающе кивнула. Это было милосердие, которого, как чувствовала Дженни, она не заслуживала.   “Самый простой вариант, конечно, - это самой разлюбить её”, - спокойно ответила она. – “Как только любовь пройдёт, связь тоже ослабнет. Ты можешь подождать, пока она разлюбит тебя, но это… может быть сложнее контролировать”.   Дженни почувствовала, как у неё задергалось веко от постоянного повторения слова «любовь». Джухён, очевидно, заметила это, потому что продолжила:   “Тем не менее, есть способы упростить это для вас обеих. Я думаю, ты упоминала раньше… Лалиса Манобан - студентка-стипендиат, верно? Родом из Таиланда?”   Потребовалось время, чтобы осознать услышанное. Подтекст сильно ударил по Дженни, вызвав тошноту, из-за которой она тоже поставила чашку и сразу же покачала головой.   “Нет. Нет, Онни, мы не можем-”   “Нам ничего не нужно делать”, - деликатно перебила Джухён. – “Я могу сделать это сама. Я взяла на себя ответственность за то, чтобы у меня было несколько контактов в твоем университете, и разлучить вас двоих было бы проще всего…”   “Об этом не может быть и речи”, - настаивала Дженни, придавая своему голосу немного силы, потому что сейчас она, может, и была в полном смятении, но она не позволила бы им даже рассматривать возможность каких-либо действий, которые могли бы поставить под угрозу положение Лисы в университете или её карьеру.   “Это говоришь ты или связь?”   Это задело её, но Дженни решительно проглотила обиду, выпрямилась и постаралась сохранять спокойствие. По крайней мере, в этом.   “Я, клянусь. И ты… ты тоже должна пообещать мне, что ничего не сделаешь, онни. Ни с ней, ни с её стипендией, ни с чем-либо ещё. И не позволишь никому другому вмешиваться, или… делать что-либо, что причинит ей боль. Я могу справиться с этим сама”.   Джухён, похоже, не была полностью уверена, поэтому Дженни заставила себя встать на слегка дрожащие, но всё же устойчивые ноги, отбросив одеяло в сторону.   “Я поняла, что мне нужно сделать. И я позвоню тебе, если понадобится, но… но я справлюсь сама. Мне нужно время, чтобы подумать”, - настаивала она, когда Джухён открыла рот. – “Пожалуйста, онни”.   Джухён смягчилась, услышав в её голосе мольбу.   “Конечно, малышка. Если тебе это нужно… Я могу тебе это пообещать. Я ничего не буду делать”.   Дженни позволила Джухён помочь ей дойти до двери. Старший демон даже молча опустилась на колени, чтобы завязать ей шнурки на ботинках, а затем выпрямилась и оценивающе пригладила её волосы.   “Ты уверена, что не хочешь остаться подольше? Нам не обязательно разговаривать, ты можешь просто отдохнуть”.   Как бы заманчиво это ни звучало, Дженни покачала головой и слабо улыбнулась. Она знала, что если ляжет обратно на этот плюшевый диван, то, скорее всего, просто уснёт, и даже если от мысли о возвращении в общежитие её тошнило, ей нужно было показать Джухён, что она больше не сдастся.   “Я уверена. Спасибо тебе, онни”.   Джухён настояла на том, чтобы отвезти её обратно, и Дженни согласилась только потому, что знала, что старший демон всё ещё беспокоится о ней.   “Дженни-я”, - сказала Джухён, когда они подъехали к её общежитию. Дженни бросила на неё любопытный, слегка рассеянный взгляд, но Джухён смотрела прямо перед собой, её костяшки побелели на руле, но лицо было бесстрастным, как обычно.   “Раньше я говорила, что связь не причиняла вреда моей старой подруге. Но она могла причинять. Когда она голодала, я не… Я не могла понять, была ли боль от голода или от разрыва связи, когда она умирала. Она… была не в том состоянии, чтобы сказать мне об этом ближе к концу”.   “Ты была там?”   По какой-то причине Дженни не пришло в голову, что Джухён могла быть там, физически, чтобы наблюдать за происходящим. Она просто предположила, что Джухён узнала о безвременной кончине её подруги от других демонов, но, судя по тому, как напряглась челюсть Джухён, это было явно не так.   “Я не могла позволить ей умереть в одиночестве”.   Дженни хватило ума не настаивать, она лишь слегка кивнула и вышла из машины. Джухён не уехала, пока не убедилась, что Дженни благополучно добралась до дома, и крикнула ей вслед, чтобы брюнетка обязательно позвонила ей, если возникнут какие-нибудь проблемы, если ей понадобится помощь, и Дженни пообещала, но всё же…   Она позволила тайнам чистокровных демонов и их прошлому ускользнуть от неё, пока поднималась по лестнице в общежитие. Большую часть пути до общежития она восстанавливала силы, успокаивалась и укрепляла свою решимость, держа своё решение при себе и заставляя себя воплотить его в жизнь.   Но на самом деле это ещё не совсем осозналось, отстранённо размышляла Дженни, подходя к знакомой двери. Ключи так сильно дрожали в её руке, что ей пришлось предпринять несколько попыток к открытию.

***

Часть её души на самом деле не верила во всё это. Или, может быть, просто не хотела верить. Часть её всё ещё отрицала, всё ещё пыталась спасти себя и Лису.   Связь, правда? Может ли это быть правдой?   Она могла чувствовать это, связь, но-   Для связи нужна любовь.   Влюблена ли я в Лалису Манобан?   В общежитии было темно. Лиса ещё не вернулась - наверное, работала над тем, что осталось от вчерашнего в танцевальной студии. Танцы, всегда танцы, пронеслись в голове Дженни со скоростью света: медово-карие глаза, яркая улыбка, растрёпанная утром чёлка, крепкие мышцы и мягкие губы.   В тишине вечера, ожидая возвращения Лисы, Дженни почти убедила себя, что всё это ей просто показалось. Она сказала себе, что просто драматизирует, ведь она ничего не смыслит в любви, не так ли?   Может быть, если бы между ними ещё не было полной связи, может быть, только слабая связь, может быть, Дженни не пришлось бы предпринимать ничего радикального. Может быть, Лису ещё можно было бы спасти, они обе могли бы быть в порядке, не решая эту проблему.   Возможно, было еще не слишком поздно.   Она почти могла сказать себе это. Что она не влюблена. Она почти могла вернуться в себя, заледенеть, отмахнуться, но тут открылась дверь.   “Джен?”   Дженни подняла взгляд с дивана, на котором она бездумно сидела, и…   О.   Объективно говоря, Лиса, конечно, выглядела лучше. Сейчас она раскраснелась, немного вспотела, явно только что вышла из репетиционного зала. На ней была простая укороченная футболка и спортивные штаны, ничего особенного, и чёрная кепка, закрывающая растрёпанные волосы.   Но потом она улыбнулась, немного устало, но всё равно непринуждённо и радостно, и подняла пластиковый пакет, доверху набитый контейнерами с едой на вынос.   “Тушёный кимчи, но не слишком острый, не волнуйся. Ты уже поела?”   О.   Дженни просто покачала головой, оцепенев, но в то же время чувствуя всё сразу.   “Тогда пойдём поедим. А потом нам нужно пораньше лечь спать, у нас обеих была долгая ночь…”   Она почти не слушала. Она встала на автопилоте, чтобы помочь Лисе распаковать еду на вынос, но даже аппетитный запах не пробудил её. Её сердце слегка участилось, когда их руки случайно соприкоснулись, когда Лиса протянула ей пластиковый контейнер.   “Как сегодня в библиотеке? Много людей, да? Джен?”   Дженни моргнула, фокусируя взгляд, и чуть не осела на пол от беспокойства во взгляде Лисы, который всегда проникал ей в самую душу.   “Все в порядке?”   Единственное, что могла сделать Дженни, - это слегка наклониться вперёд, не в силах ничего сказать, и нерешительно коснуться рубашки Лисы. Прижать её к себе, как ей вдруг захотелось сделать весь день.   “Детка”, - пробормотала Лиса низким и нежным голосом, и когда она обняла Дженни, та наконец-то выдохнула, ощущая словно сдерживала дыхание весь день.   О.   Уже слишком поздно…   Она отстранилась, пытаясь, но, вероятно, безуспешно, сделать вид, что это не причиняет физической боли. Они съели еду навынос, и Дженни сосредоточила все свои усилия на пережевывании и глотании, способная только тихо кивать на все, что говорила Лиса.   Лиса говорила за них обеих, ненавязчиво заполняя тишину, давая ей пространство, но при этом позволяя ей что-то добавить или задать вопросы, по-видимому, чувствуя и её беспокойство, и её стремление к близости. Они ужинали на диване вместе, Дженни прижималась к ней так тесно, что это было немного неудобно для рагу, но они справились.   Дженни удалось собрать себя по кусочкам и сказать, слегка запинаясь, когда Лиса вопросительно повернулась к ней:   “Это… Лиса-я, это был очень долгий день. Для меня. Прости, просто… это был очень долгий день. Мы можем просто…”   Лиса кивнула, снова мягко улыбнулась и взяла свою тарелку.   “Нам не нужно сейчас ни о чём говорить, детка. Почему бы нам обеим не пойти спать?”   При этих словах Дженни пришлось сдержать рыдание.   Однако позже она позволила реальности этого по-настоящему поразить ее.   Когда на улице стемнело. Когда Лиса осторожно развернула её, чтобы обнять, когда она почувствовала ровное дыхание Лисы, когда они практически слились воедино, когда она ощутила каждый удар собственного сердца.   Это накатывало волнами, снова и снова, и с каждым разом осознание погружало её всё глубже, топя так красиво, что это было невыносимо.   Уже слишком поздно, чтобы я могла помешать себе влюбиться в тебя. Не так ли?

***

В тот же момент самолет вылетал из аэропорта Инчхон.   И Со Суджин, по общему признанию, была хорошо знакома с первым классом, но то, что сделала Бэ Джухён, было на совершенно другом уровне. Даже для ночного рейса условия были впечатляющими: её кресло превращалось в кровать, причём довольно удобную, а если она поднимала перегородку, то всё превращалось в своего рода маленькую каюту с дополнительными предметами и мягкими подушками.   “Должно быть, она пыталась произвести впечатление”, - лениво подумала Суджин, принимая бокал шампанского. Полёт в Сеул был таким же роскошным, с услужливыми стюардессами. Почему-то это напомнило ей о том, как Дженни Ким настаивала на том, чтобы платить за их напитки, - эта мысль заставила её улыбнуться с лёгкой нежностью.   Кстати, о дьяволе, Шухуа прервала свою милую болтовню по телефону - в пакет услуг первого класса, конечно, входил Wi-Fi во время полёта, особенно учитывая, что они всё ещё ждали взлёта, - чтобы спросить: “Как там Дженни Ким, Джин-Джин? Я знаю, ты сказала, что расскажешь мне всё, когда вернёшься, но мне нужно знать прямо сейчас, нужно ли мне нанять кого-нибудь, чтобы накричать на неё, если она проявила неуважение к тебе-”   “Нет, джагия”, - усмехнулась Суджин. Шухуа действительно так бы и сделала, это был не вопрос и не повод для смеха, но её девушка была такой очаровательной, когда пыталась быть жёсткой и грозной. Как маленькая собачка, лающая на почтовый фургон. – “В этом нет необходимости. Дженни-онни…”   Самолет начал неуклонно двигаться.   Суджин выглянула в окно, посмотрела на проплывающую мимо зелень, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы описать такого противоречивого, вызывающего любопытство человека. Все эти острые углы и в то же время редкие проблески мягкости…   “Она гораздо более человечная, чем я думала”.

***

Ладно. Ладно, хорошо.   Дженни была влюблена в Лалису Манобан. Это было прекрасно. Конечно, это было противоположно всему, в чём она когда-либо клялась себе: не влюбляться, не смягчаться, не быть слабой и не терять контроль, - но это было прекрасно.   На следующее утро она проснулась рано, сердце её сжалось, и что-то внутри затрепетало при виде расслабленного, спящего лица Лисы в нескольких сантиметрах от её собственного, при виде того, как приглушённый солнечный свет из занавешенного окна придавал ей некое сияние.   А Дженни… Дженни могла с этим справиться. Всё было в порядке. Она вспомнила совет Джухён, который та дала ей накануне вечером, после того как Дженни во второй раз спросила, как демон может разорвать связь:   Самый простой вариант, конечно, - самой разлюбить её. Как только любовь пройдёт, связь тоже ослабнет.   Хорошо.   Расставание с Лалисой Манобан. Легко.   Дженни сделала глубокий вдох и закрыла глаза.   Я не влюблена в тебя, - твёрдо подумала она, возможно, с ноткой отчаяния. Внезапно она почувствовала себя глупо, но не сдавалась, цепляясь за слова Джухён, как за мантру. Я перестаю любить тебя. Сейчас.   Прямо сейчас. Я собираюсь открыть глаза и больше не буду в тебя влюбляться.   Я отказываюсь от этого. Я отказываюсь от этого.   Стоп.   По телу пробежала дрожь боли, словно предупреждающий шепот, и она почувствовала, как Лиса слегка сдвинулась. Возможно, это просто совпадение, но когда Дженни открыла глаза, Лиса снова была спокойна, и…   И Лиса все еще была такой красивой.   Дженни почувствовала, как что-то в её груди тоже успокоилось, и слегка улыбнулась, рассматривая изгиб носа Лисы, душераздирающе идеальные очертания её губ, густые ресницы, мягкие щёки…   Она старалась не паниковать. Интуитивно она понимала, что если запаникует, то Лиса проснётся, поэтому просто медленно выскользнула из кровати и выдохнула, только оказавшись в своей комнате и пытаясь найти телефон.   “Всё в порядке?” - спросила Джухён, взяв трубку после первого гудка. Судя по голосу, она только что встала, и в нём слышалось беспокойство и хрипотца после сна.   “Не сработало”, - прямо сказала Дженни. Она слышала свой голос как будто издалека, и какая-то часть её отстранённо хотела вернуться в постель, в тепло, разбудить Лису, обнять её и почувствовать, как она обнимает её в ответ.   “Не вышло. Я… Онни, я пыталась остановиться, но не могу”.   К её удивлению, Джухён издала забавный, но странно грустный смешок.   “Малышка, если бы любовь работала так, то не было бы разбитых сердец. Если ты действительно испытываешь к ней чувства, ты не сможешь просто взять и отключить их. Даже если бы между вами не было связи, это не… это так не работает”.   Дженни разочарованно вздохнула.   “Тогда что, черт возьми, я должна делать?”   “Тебе лучше знать”, - сказала Джухён, не обращая внимания на её грубость, и Дженни знала, что это не вина старшей демоницы, но всё равно ей снова захотелось расплакаться. Однако она сдержалась, пообещала Джухён, что скоро свяжется с ней, повесила трубку и как можно быстрее оделась, чтобы уйти до того, как Лиса-   “Джен?”   Черт.   Лиса стояла в дверях, потирая глаза тыльной стороной ладони, и выглядела такой сонной и по-настоящему очаровательной, что Дженни возненавидела себя за то, что растаяла при виде этого.   Она расправила плечи, задержала дыхание и заставила себя не расклеиться, обходя слегка озадаченную Лису. Она ничего не сказала, когда подошла, чтобы взять свою сумку со стула на кухне, и сунула ноги в туфли у двери. Сердце бешено колотилось, а голова болела от разочарования.   “Мне нужно идти”, - прямо сказала Дженни и вышла, прежде чем Лиса успела ответить, с силой захлопнув за собой дверь.

***

Тогда начнем все сначала.   Это было почти смешно, если бы каждый раз, когда она об этом думала, её не охватывала тошнота.   Так что это было не так легко, как просто приказать себе разлюбить Лису. Дженни, возможно, знала об этом.   Но она так отчаянно хотела, чтобы это было так. Чтобы она могла сама обо всём позаботиться, проигнорировать всё, что Джухён говорила о взаимности, и просто разлюбить её сама - Дженни больше всего на свете надеялась на это. Это было единственное, что помогало ей держаться, особенно когда другие предложения Джухён были пугающе радикальными.   Ей пришлось смириться с реальностью любви, которая не была ни иллюзией, созданной её собственными силами, ни односторонней проблемой, с которой легко справиться.   Это было бы нелегко принять, если бы чувство не было так блядски очевидно, чем дольше она искала и разглядывала его, пытаясь разобраться каким оно должно быть.   Дженни продолжала испытывать странные, мимолетные ощущения чего-то - беспокойство, страх, предвкушение, даже нежность, и она была чертовски уверена, что дело не в ней самой. Она продолжала чувствовать это странное, непреодолимое притяжение, эту штуку внутри себя, которая шептала «Лиса, Лиса, Лиса». Это почему-то не отвлекало - это почти успокаивало, и она не понимала, как и почему, но желание быть рядом с Лисой, тоска, теплое желание - не причиняло боли.   Ей совсем не было больно, когда Лиса присоединилась к ней в репетиционном зале тем вечером. Лиса не сказала ни слова, просто улыбнулась ей, потянулась несколько раз, а затем заняла место рядом с ней, как будто оно принадлежало ей.   И это казалось идеальным. Это казалось правильным, она чувствовала себя цельной, танцуя рядом с Лисой, дыша одним с ней воздухом, физически ощущая её присутствие рядом.   И все это по-прежнему было совершенно ужасающим.   Из-за отсутствия контроля её тревога усиливалась, она неуверенно мотала головой, а потом Лиса хмуро смотрела на неё, как будто знала, и это было ещё хуже.   Дженни придумала какой-то предлог, чтобы задержаться в библиотеке допоздна и отделаться от Лисы после тренировки, и учёба оказалась на удивление продуктивной. Возможно, даже короткие встречи с Лисой придавали ей сил и помогали сосредоточиться, теперь, когда она знала о вероятности связи.   И всё же, возвращаясь домой, она снова почувствовала, как на неё наваливается тяжесть, а холодный ночной воздух усиливает её страх.   Неведение больше не могло её спасти. И она не могла игнорировать то, что чувствовала, то, что наблюдала, - всё это складывалось воедино.   «Связь», - шептал её разум, её сердце, вероятно, её собственная грёбаная душа, а демон в ней торжествующе мурлыкал. «Да. Связь. Лиса. Связаны»   Дженни сделала вдох, позволяя холодному воздуху наполнить её лёгкие, выдохнула и посмотрела, как её собственный воздух поднимается вверх, словно дым. Она посмотрела на луну и задумалась…   Значит, Лиса тоже влюблена в меня?   Приливная волна сложных эмоций заставила её сердце болезненно сжаться, и Дженни стиснула зубы, чтобы не думать об этом.   Мысль о Лисе. Лисе, влюблённой в неё. Лисе, которая никогда раньше не влюблялась, влюблённой в неё, в грёбаного сексуального демона-   Нет. Нет, нет, нет-   Дженни ухватилась за единственный оставшийся у неё реальный щит - за те остатки отрицания, которые ещё были, - и за одну-единственную мысль:   Кто сказал, что Лиса влюблена в нее на самом деле?   Были косвенные улики, но, может быть… может быть, всё это было просто совпадением. Может быть, Дженни сдалась, может быть, она была слаба, может быть, она влюбилась. Она могла признать, что допустила эту катастрофическую ошибку.   Но связь… может быть, для Лисы это была не любовь, а что-то другое?   Может быть, это был просто результат каких-то… чувств, которые Лиса испытывала к ней. Просто чувств - не любви, чего-то более лёгкого, чем невыносимая тяжесть этого треклятого слова. Может быть, это легко пройдёт, и всё естественным образом вернётся на круги своя - просто, легко, непринуждённо.   Зная Лису, она забудет об этом через неделю. Это будет как один из её танцев, она выучит движения, а потом продолжит, она всегда так быстро всё усваивала, она всегда…   Она всегда училась этому быстрее, чем я.   Дженни вздохнула, добравшись до их общежития.   Она не знала, стало ли ей от этих мыслей лучше или хуже.   Это было маленькое и немного болезненное утешение: Лиса уже спала, когда Дженни вошла. Дженни ненавидела себя за то, что каким-то образом знала это: дверь в комнату Лисы была закрыта, она могла просто сидеть в телефоне или что-то ещё, но Дженни интуитивно понимала, что Лиса отдыхает. Спокойно, умиротворённо.   К её чести, она почти полчаса пыталась вести себя как обычно: умылась, надела шёлковую пижаму и забралась в свою кровать, заставляя себя закрыть глаза и молясь о том, чтобы уснуть. Но ей было холодно и не по себе, а вопрос всё ещё не давал ей покоя:   Лиса влюблена в меня?   Каждая рациональная часть её существа подводила её к этому выводу - интуиция, даже уверенность Джухён, когда она это подтвердила, но…   Она не могла не вспомнить, что сказала Лиса несколько месяцев назад, немного навеселе, немного задумавшись.   “Я очень надеюсь, что если я когда-нибудь влюблюсь в кого-нибудь по-настоящему, то буду знать, что это настоящая любовь, потому что они будут любить меня в ответ.   Ты понимаешь?”   Нет, - подумала Дженни, решительно закрыв глаза, даже когда почувствовала, как по щекам потекла вода. Нет, я не понимаю.   Что сексуальный демон может знать о любви?   Ничего.   Ей нечего было предложить Лисе, никогда не было - она могла только брать, корень своего творения, и это была вина самой Лисы, решила она, злобно переворачиваясь и беспокойно ёрзая на простынях. Если она не могла этого видеть, если она действительно каким-то глупым образом считала Дженни кем-то, о ком стоит заботиться, кого стоит любить…   Дженни открыла глаза.   Луна всё ещё ярко светила, проникая сквозь занавески и озаряя её комнату странным голубоватым светом. Может быть, именно этот свет и беспокоил её - да, она могла бы винить его в этом, решила она, вставая, тихо и осторожно пробираясь в комнату Лисы, открывая дверь, которую Лиса всегда оставляла незапертой, и осторожно закрывая её, прежде чем забраться в постель рядом с ней.   И тут же то самое чувство, которого она жаждала последние несколько ночей, охватило её, и она физически ощутила, как расслабляются её мышцы, а веки опускаются.   Теплота. Дом. Лиса.   Так долго сдерживаться было утомительно. Лиса перевернулась на бок, освобождая место для неё, даже не проснувшись, и на её лице появилась довольная мягкая улыбка.   И Дженни действительно больше не могла этого выносить.   Она должна была знать.   Как бы она ни устала, решение было достаточно простым.   Её рука легла на бедро Лисы, и Дженни пришлось закрыть глаза и тихо выдохнуть от этого ощущения, практически обнимая Лису сзади. Она просунула пальцы под футболку Лисы и коснулась мягкой, тёплой обнажённой кожи. Она наклонилась, вдыхая нежный, спокойный аромат, и прижалась губами к шее Лисы.   Как и прежде, это было ужасно, сокрушительно прекрасно, она чувствовала, как покалывает кожу там, где она соприкасается с кожей Лисы, чувствовала, как пульсирует кровь Лисы под её губами.   “Лиса-я”, - прошептала она достаточно тихо, чтобы не напугать её. Должно быть, ощущение её дыхания на коже разбудило блондинку так же сильно, как и звук её голоса, потому что она тихо вздохнула, так удовлетворённо, что это почти причинило боль, а затем Лиса перевернулась, и Дженни оказалась беспомощно, невероятно близко к ней, и весь её мир заключался в глазах Лисы, в том, как устало приподнялась одна сторона её рта, и в тихом выдохе, который она издала при виде неё.   “Джен”, - пробормотала Лиса, прижимаясь чуть ближе, сонно зевая и опираясь на руку Дженни, обнимающую её за талию.   Их губы встретились так естественно, что Дженни даже не успела отстраниться.   И теперь, когда она знала, на чем сосредоточиться, когда она позволила себе увидеть это, Дженни почувствовала, как внутри неё нарастает, растекается тёплым, мягким солнечным светом чувство, потому что Лиса целовала её, а это означало, что всё в порядке. Лиса целовала её, и спокойная усталость и тихая удовлетворённость Лисы передавались и ей, успокаивая её, снимая напряжение и сильные эмоции последних дней.   Дженни углубила поцелуй так же естественно, интуитивно зная, как этого хотела бы Лиса, и у нее всегда была эта сила, но теперь, казалось, у Лисы это тоже было, то, как губы Лисы приоткрылись с тихим стоном, позволяя языку Дженни лизнуть ее рот, совсем чуть-чуть, то, как руки Лисы опустились, чтобы приподнять ткань ее рубашки, плавно скользнуть по животу, и Лиса начала слегка сдвигать их обеих, чтобы устроиться поверх ее груди. Дженни, ее поцелуи начали прокладывать дорожку вдоль шеи Дженни, и это было так хорошо, что Дженни почти позволила себе забыть-   Но в тумане медовой сладости, манго и всей остальной Лалисы Манобан, она услышала тихий, усталый, удивительный шёпот:   -люблю тебя-   Этого было достаточно.   Этого было достаточно, чтобы её разум помутился, а вокруг неё закружились мысли: странное поведение Лисы прошлой ночью, когда она просила Дженни не слушать, обрывки мыслей, повторяющееся слово «любовь».   Этого было достаточно, чтобы Дженни увидела всё, представшее перед ней так просто, что она не могла отвести взгляд. Дженни видела нежные, полные тоски взгляды, которые Лиса бросала на неё, когда думала, что та не смотрит, то, как Лиса, казалось, была привязана к ней больше всего на свете, то, как Лиса старалась узнать, понять и удовлетворить её потребности так, как никто другой никогда не смог бы. То, как Лиса старалась ради неё. Заботиться о себе, когда Дженни почти умоляла её об этом, и заботиться о Дженни тоже, всегда быть на высоте, будь то окровавленные костяшки пальцев или мягкое плечо, на котором можно поплакать, сильные руки, которые поддержат её, когда она в этом нуждается. То, как Лиса кричала, миллион безмолвных способов, медово-карие глаза, которые смотрели на неё, пока они танцевали бесконечные круги вокруг друг друга:   Я люблю тебя.   Дженни отстранилась. Она чуть не упала с кровати Лисы, торопясь избавиться от болезненно-приятных ласк Лисы.   Ей казалось, что она физически отрывает от себя часть, чтобы покинуть это тёплое и спокойное место, но одна маленькая, совершенно убийственная мысль продолжала звучать в её голове, насмехаясь над ней:   Любовь.   “Джен?”   Лиса выпрямилась, сбросив с себя одеяло, и теперь выглядела по-настоящему проснувшейся из-за того, что Дженни так резко, почти грубо оттолкнула её. Нежность и беспокойство на лице Лисы заставили Дженни застыть на месте, не в силах отвести взгляд, но каждая секунда, проведённая в присутствии Лисы, была пыткой, и в то же время каким-то образом блаженством, утешением и домом, и она чувствовала, что снова начинает терять контроль, как красная лента, потерянная в буре, как песчинка, уносимая течением.   Её рука встретилась с рукой Лисы, и это нежное, неуверенное прикосновение только усилило противоречивые, будоражащие чувства, бушевавшие внутри неё.   “Джен. Ты… ты в порядке? Я… прости, нам не нужно ничего делать, детка. Ты можешь просто поспать здесь, если хочешь. Мы можем просто поспать, хорошо?”   Прикосновение к Лисе ощущалось как прикосновение к частичке самой Дженни. В этом прикосновении была невыносимая теплота и лёгкость, чувство связи, которое Дженни ощущала, поддерживая её, даже когда мир вокруг рушился, потому что Лиса была влюблена в неё, а Дженни-   Дженни чувствовала то же самое.   И боже, они действительно были связаны, не так ли?   Это слово подходило к чувству, которое одновременно разрывало её на части и удерживало вместе, как перчатка, как кольцо на пальце, как всякий раз, когда Лиса брала её за руку, тянула за собой и смеялась.   Связь.   Глядя в глаза Лисе, Дженни больше не могла отрицать это. Это не могло быть ничем иным - это была связь, полноценная и настоящая, прочная и полная любви, и (прошептала её демоническая сторона) это была её связь. Лиса была её, так же как и она принадлежала Лисе, и, боже, на мгновение это было так прекрасно.   На мгновение, затерявшись в медово-коричневой дымке, она ощутила себя в полной безопасности.   Но…   Я разрушу ее.   Мысль не покидала её, потому что это было правдой, и Дженни всё обдумала, чёрт возьми, она не могла просто выбросить все доводы из головы.   Она приняла свое решение.   Чем дольше она ждала, чем дольше пребывала в собственном отрицании и неспособности, тем сильнее, без сомнения, становилась связь.   И Дженни не могла этого остановить. Она ничего не могла сделать, она была бесполезна, она не могла остановить то, что делала с женщиной, застывшей перед ней, которая выглядела ещё более обеспокоенной её молчанием, невинной и ничего не подозревающей…   Она не могла разлюбить Лису.   И это было единственное, что, по словам Джухён, сработает.   Как только любовь уйдет, исчезнет и связь.   Дженни на мгновение закрыла глаза.   Она не могла перестать любить Лису. Она пыталась, но у неё ничего не вышло, и она продолжит пытаться - она продолжит быть слабой, но Лисе нужно, чтобы она была сильной.   Однако есть несколько способов быть сильной.   Дженни открыла глаза и слегка вздохнула, когда до неё дошло.   Она не могла перестать любить Лису. Но Лиса… могла перестать любить её, не так ли?   Это не займёт много времени. Им даже не понадобится помощь Бэ Джухён и её знакомых или кого-то ещё. Дженни тяготило осознание связи и того, как она её манила, а её влияние на Дженни усиливалось из-за проклятия, но Лиса была человеком. Полностью, чистой. Люди постоянно влюбляются и разлюбляют.   Всё, что нужно было сделать Дженни, - это быть бдительной. Держать жёсткую, дисциплинированную дистанцию, и в конце концов чувства угаснут, а вместе с ними и связь. Она была слаба, но могла бы поступить лучше - и поступит лучше ради Лисы.   В таком случае, было бы лучше всего полностью разойтись.   “Джен?” - снова прошептала Лиса, но её голос почти сразу затих, как будто она почувствовала, что Дженни успокоилась и приняла решение.   Рука Лисы всё ещё сжимала её собственную. Дженни хотела запомнить её, абсурдную, каждую складку на ладони, каждый бугорок и впадинку на костяшках пальцев. Она хотела прижаться губами к тому месту, к которому прижималась Лиса, когда давала одно из своих глупых, трогательных обещаний.   Она этого не сделала.   “Лиса”.   Голос Дженни звучал ровно, даже в её собственных ушах. Она всегда хорошо справлялась с этим, когда нужно было, или, по крайней мере, она говорила себе, что справляется, - сдерживала эмоции, не давая им вырваться наружу.   “Хм?”   “Мы должны остановиться”.   Она услышала, когда дыхание Лисы остановилось. Когда до неё в полной мере дошли последствия этих слов.   “Что? Стоп- что остановить?”   Дженни сделала вдох, заставляя себя сосредоточиться. Заставляя себя вцепиться пальцами в струны и разорвать их так быстро и безболезненно, как только сможет.   “Это. Быть… вместе, всё время. Спать вместе. Кормиться вместе. Всё. Нас.”   Тишина. Боже, тишина - это самое ужасное, подумала Дженни, но потом Лиса заговорила, и боль, звучавшая в её голосе, была ещё хуже, чем то, как её слова звучали тихо, словно их безжалостно обрезали.   “Что? Почему? Джен, я… я что-то сделала не так?”   Страх. Боль. Чувство вины. Дженни потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что нахлынувшие на неё эмоции были не только её собственными.   Они принадлежали Лисе.   И Дженни - Дженни сделала это. Дженни заставила её почувствовать это, и она чуть не сломалась, снова взяла всё в свои руки и поддалась этому идеальному, согревающему душу счастью.   Достаточно.   Брюнетка стиснула зубы, непоколебимо держась до последнего.   Она была Дженни Ким, чёрт возьми. Она была демоном во всех смыслах этого слова, и она не поддастся этому, она не сломается перед этой предательской штукой в своей груди, она разобьёт только сердце Лисы и, возможно, своё собственное, но это к лучшему, это ради Лисы.   “Потому что ты влюблена в меня”.   Дженни не хотела, чтобы это прозвучало резко, но Лиса слегка сжалась, как будто эти слова причинили ей физическую боль, и, возможно, так оно и было. Дженни не знала. Она изо всех сил старалась ничего не чувствовать, но что-то внутри неё всё ещё разрывалось на части. Она не могла понять, чья это боль - её или Лисы, но решила, что в любом случае заслужила это.   Рука Лисы так и не покинула её руку. Она инстинктивно сжала её, и она почувствовала, как её снова тянет к кровати.   “Лиса…”   “Дженни”.   Её полное имя никогда не звучало так, как тогда, - устало, тяжело, с болью и смирением.   “Дженни. В последний раз? Я просто… пожалуйста?”   Она не могла сказать «нет». Она вообще ничего не могла сказать, и когда она села рядом с Лисой, ей снова стало так хорошо, что она почувствовала, будто её разрывает на части, и она отвернулась от Лисы, боясь, что та повернётся и увидит.   Лиса не ответила. Наверное, потому что ей не нужно было отвечать. Наверное, потому что она устала, а может, она каким-то образом знала.   Лиса никогда бы не узнала, по крайней мере, не на самом деле. Это было очевидно с самого начала, с тех пор, как Дженни впервые услышала о возможности связи между проклятым и человеком, но Лиса никогда бы не узнала об этих связях. Дженни никогда бы ей не рассказала, и, конечно, кто ещё мог бы или стал бы?   В этом не было смысла. Это только усложнило бы ситуацию.   “Прости”.   Рука Лисы обвилась вокруг неё, притягивая к груди, осторожно прижимая к себе. Всё это было до боли естественным, инстинктивным. Дженни едва слышала слова, которые Лиса шептала ей на ухо, слегка задыхаясь от слёз, которые, как она знала, текли по щекам блондинки, но она чувствовала их.   Она чувствовала боль Лисы, её утрату. Её растерянность. Её стыд и, самое главное, её сожаление.   “Мне так жаль, Джен...”   Дженни ничего не ответила, едва осмеливаясь дышать, пока наконец не почувствовала, что разум Лисы погрузился в мучительное беспамятство.   Затем она позволила себе проронить ровно одну слезу, молясь всем, кто мог её услышать, чтобы чувство, будто внутри неё что-то разбивается на куски, не разбудило Лису.   И она заснула, уютно устроившись в объятиях Лисы, в последний раз, как она знала.

***

Дженни проснулась одна.   Она знала, что так и будет. Ей снова было больно, и о, наверное, эта боль не прекратится в ближайшее время, не так ли?   Джухён сказала, что это возможно, но никто не подготовил её к этому.   Пустая, тупая боль, постоянная и в то же время вспыхивающая через определённые промежутки времени. Вероятно, она связана с настроением Лисы. Ей тоже было холодно, изнутри, почти как при болезни.   Это было больно. Но всё будет хорошо. Дженни справится. Боль была её старым другом - в последнее время она была избалована комфортом и безопасностью крепнущей связи, отсутствием приступов голода и общих болей, которые утоляла Лиса, но это…   Ей придётся научиться жить с этим. Ей придётся. Ей придётся заново учиться терпеть боль в новом и более интимном контексте, чем раньше, и смириться с отсутствием Лисы, которая всегда делала это без усилий, необъяснимым образом, и никогда больше не будет этого делать.   И всё же Дженни позволила себе закрыть глаза, вдыхая аромат манго и Лисы в воздухе, ощущая знакомое умиротворение комнаты Лисы, её пространства, призрака самой Лисы в последний раз.   А потом она встала и оставила это позади.