Обещание на мизинцах

Зимний показ закончился беспокойным скоплением людей.   Дженни едва поспевала за торопливыми поздравлениями и быстрыми прощаниями на тротуаре, пока люди расходились по своим машинам или возвращались домой. Она держалась поближе к Лисе, сама не осознавая этого, - в присутствии блондинки рядом с ней было что-то успокаивающее, хотя она всё ещё выглядела немного рассеянной.   Лиса продолжала смотреть вдаль, блуждая взглядом, а затем возвращалась в реальность, чтобы принять ещё одно восторженное объятие от всё ещё взволнованной Пак Чеён или натянуто улыбнуться в ответ на шутку Джису.   Однако у неё не было времени сильно переживать из-за Лисы. Потому что пока их друзья отвлекали их, на её телефоне появилось сообщение.   “Джухён-онни?” Джису сделала верную догадку, и Дженни кивнула. Они переглянулись - с Бэ Джухён никогда не было просто дружеских отношений. Да, она пришла на презентацию, чего Дженни даже не ожидала, и стояла в тени в маске и самом толстом зимнем пальто, чтобы защититься от нежелательного узнавания, но у брюнетки было стойкое ощущение, что Джухён хотела поддержать её не только из-за этого.   “Твоя Джухён?” - переспросила Рози, прекратив расспрашивать Лису о том, скольким людям она пожала руки и сколько визиток спрятала в карман. Очевидно, она слышала об их отношениях от Джису, потому что слегка нахмурилась. – “Она здесь? Но я думала, что она суперзвезда.”   “Она переоделась, Бурундук. Как Бэтмен или кто-то в этом роде”, - ответила Джису, и Дженни поняла, что она намеренно старается говорить непринуждённо, а значит, у неё, должно быть, те же подозрения насчёт мотивов Джухён.   Джухён была рядом с Дженни в то время, когда никто другой не мог этого сделать, она не раз спасала Дженни от разных угроз и могла понять и направить более демонические стороны Дженни лучше, чем кто-либо другой.   Тем не менее. Джису никогда по-настоящему не любила Бэ Джухён, но, возможно, она и не была из тех, кого должны любить. Джухён внушала уважение, может быть, даже страх, и у них с Дженни был своего рода нейтралитет, поэтому Джису просто перевела разговор на другую тему, позволив Дженни ускользнуть и лишь бросив на неё взгляд, который означал: расскажешь мне, что происходит, позже.   Было легко заметить фирменный чёрный роскошный автомобиль Джухён на самом краю парковки, с его изящным силуэтом и полностью тонированными стёклами. Ещё легче было заметить, что Джухён ждала её, стоя рядом с машиной с идеальной осанкой.   “Спасибо, что пришла”, - первой сказала Дженни, слегка наклонив голову в знак вежливости, на что Джухён отмахнулась.   “Конечно, малышка. У тебя есть время на небольшую прогулку? Я бы хотела кое-что обсудить.”   И вот оно. Дженни, конечно, поняла подтекст - это нужно обсудить подальше от ушей личного водителя Джухён и, возможно, даже Сон Сынван, которая наверняка терпеливо ждала на заднем сиденье.   Она кивнула, и Джухён улыбнулась. В её улыбке всегда были видны зубы, в ней всегда было что-то резкое, хотя с годами она смягчилась в компании тех немногих людей, которые были ей дороги.   Обычно прогулка в сгущающихся вечерних сумерках вызывала у Дженни лёгкое беспокойство, но рядом с Джухён она всегда чувствовала себя увереннее. Старшая демоница могла и умела справляться с любой возможной опасностью со своим обычным хладнокровным и эффективным безразличием.   “Есть небольшой прогресс в решении проблемы с осложнением Со Суджин”, - сказал Джухён, как всегда прямолинейно, когда они отошли на несколько шагов от машины. – “Или будет. На этой неделе она едет в Корею”.   Сначала Дженни подумала, что, возможно, неправильно расслышала.   “Корея? Типа... сюда? В Сеул?”   Джухён кивнула.   “В первую очередь она навещает семью, но я договорилась о встрече для вас двоих, чтобы обсудить более тонкие моменты её отношений с её… предполагаемым партнёром-человеком. Я знаю, что на следующей неделе у тебя занятия, но она сказала, что не против поработать в твое свободное время, это может быть просто чашка кофе…”   “Нет”.   Дженни слышала свой голос как будто издалека, немного приглушённо, и, возможно, Джухён тоже не узнала его, потому что старший демон нахмурилась.   “Хм?”   “Я имею в виду… прости, онни, я просто хотела сказать, что не уверена, что это хорошая идея”, - брюнетка попыталась быстро взять себя в руки, выровнять голос, как всегда делала Джухён, не показать свою реакцию, страх и отчётливое предчувствие, что она снова потеряет контроль.   “Суджин, она связана с Е Шухуа, верно? Но это потому, что они были влюблены или что-то в этом роде, прежде чем сработало проклятие, так что… так что это не может повлиять на меня. Верно? Ты так сказала, так что… верно?”   К этому моменту они уже остановились. Дженни засунула руки в карманы, чтобы хоть чем-то занять их, но тут же пожалела об этом, потому что знала, что выглядит так, будто закрывается. Так и было, и Джухён, похоже, прекрасно это видела.   “Дженни-я, ты же знаешь, что я не это имела в виду. Я сказала, что не могу сообщить тебе ничего, кроме фактов о том, что произошло, и мы… я честно не могу сказать тебе, есть ли опасность для тебя или нет. Я подумала, что если ты сама поговоришь с Со Суджин, это может помочь - если ты задашь ей все интересующие тебя вопросы, ты сможешь понять, стоит ли нам беспокоиться”.   “Но… но ты ведь поможешь мне, да?” - Дженни заметила, что её тон граничит с мольбой, и, хотя это заставило её поморщиться, она знала, что это может быть единственным способом заставить Джухён прислушаться к ней. – “Мне не нужно с ней разговаривать, она даже не… её способности не такие, как у меня, ты же сказала, мне не нужно… это, наверное, даже не опасно для меня. Ты позаботишься о том, чтобы этого не случилось, верно, ты не позволишь, чтобы это причинило боль…”   “Маленький демон”.   Джухён протянула руку и положила ладони на плечи Дженни, успокаивая их обеих, и когда Дженни посмотрела ей в глаза, то увидела лишь тёмную, яростную, пылкую решимость - редкое проявление эмоций.   “Я не позволю этому причинить тебе боль. Ты больше не потеряешь контроль над своими способностями, это будет совсем не так, как в первый раз, когда ты их получила. Связь никогда так не действует, и мы даже не знаем, способна ли ты на неё. Вот что… я пыталась… понять. И я поняла - или, скорее, Сынван-а подсказал мне эту мысль, - что тебе будет намного проще узнать, сможешь ли ты. В конце концов, только ты можешь это сказать. Я не могу… я мало чем могу тебе помочь, кроме этого”.   Казалось, что Джухён стоило каких-то усилий признать это. Может быть, это была гордость, может быть, это была тень той эмоции, которая снова проявилась, - защита и привязанность, переплетённые воедино, и разочарование от того, что она не может сделать больше.   “Это не займёт много времени, если вы встретитесь с ней. Это будет просто разговор. Я могу быть там, если хочешь, хотя я, кажется, её пугаю…”   “Ты, наверное, напугала её нарочно, онни”, - пробормотала Дженни, и натянутой улыбки Джухён было достаточно, чтобы напряжение немного отпустило её мышцы.   “Возможно. По крайней мере, мы знаем, что она будет честна с тобой”.   Вполне справедливо, но Дженни всё равно почувствовала, как у неё засосало под ложечкой при мысли об этом. Она не знала, что именно заставило её захотеть избежать встречи с Со Суджин, но это определённо было как-то связано с тем, что само существование такой встречи означало бы, что им есть что обсудить. И даже возможность чего-то-   “Я все еще не вижу необходимости встречаться с ней”   Джухён выдохнула, отпуская плечи брюнетки и оценивающе глядя на неё. Похоже, она решила, что лучше пока оставить всё как есть.   “Ты всегда была такой упрямой, малышка. Просто подумай об этом?”   Это была просьба, а не вопрос, и хотя Дженни инстинктивно противилась этой идее, стараясь дышать ровно, она кивнула.

***

Джухён, со своей стороны, попыталась сгладить ситуацию после этого небольшим разговором ни о чём. Она по-прежнему могла читать младшую как книгу - она видела усталость, нависшую над Дженни, вызванную как танцевальным выступлением, так и напоминанием о постоянных приливах и отливах её состояния. Она также видела страх, всё ещё читавшийся в её твёрдом взгляде, но когда она отправила её к друзьям, то, по крайней мере, была уверена, что Дженни не сломается.   Джухён знала, что Дженни нужна иллюзия контроля. И ей не нравилась её роль - всегда отнимать это у Дженни, всегда быть вестником плохих новостей, но за эти годы она давно поняла, что некоторые угрозы более реальны, чем другие. И с некоторыми вещами необходимо разбираться раньше, чем позже.   И пока она наблюдала за происходящим издалека, её маленький демон заметно расслабилась, как только она вернулась к более высокой женщине с пепельными волосами, которую Джухён видела лишь мельком.   Лалиса Манобан.   Она отвернулась от этой сцены, решительно взяв себя в руки и спрятав все свои инстинктивные переживания по поводу этого глубоко внутри, как всегда, прикрывшись своей обычной грацией. Лиса была хорошей, по крайней мере сейчас. А потом… они разберутся.   Сынван, похоже, заметила, что она не в настроении разговаривать, потому что, как только Джухён вернулась в машину, она тихо шикнула на неё, отмахнувшись от попытки Джухён улыбнуться, как обычно. Она, казалось, даже не возражала против ожидания и вежливо попросила водителя отвезти их обратно в квартиру Джухён, словно знала, как сильно Джухён хочет вернуться в своё ухоженное, созданное ею самой одиночество.   Каким бы увлекательным ни был вечер, он всё равно был многолюдным, а толпы людей всегда означали, что кто-то может увидеть её, обратить на неё внимание, попытаться завязать разговор. Джухён прекрасно справлялась с тщательно продуманными вечеринками элиты и давно овладела искусством, так сказать, приглушать громкие мысли и желания больших групп людей, но была причина, по которой её редко видели в неформальной обстановке, например, на университетских концертах.   “Значит, она плохо это восприняла?”   Вопрос отвлёк её от мыслей, которые медленно крутились в её голове, вызывая приглушённое беспокойство. Она сосредоточилась на осторожном голосе Сынван и ответила своим обычным непринуждённым тоном.   “Дженни-я? Нет, но, возможно, я и не должна была этого ожидать. Я всё же надеюсь, что она встретится с Со Суджин”.   “Чтобы она поняла, что связь - это не то, чего стоит бояться”.   Это был не вопрос, хотя Джухён воспринял его именно так.   “Я не знаю, как насчёт этого, но Со Суджин сможет рассказать свою историю гораздо лучше, чем я”.   “Ты спросила ее?”   “Спросила её о чём, дорогая?” – нарочито воодушевленно ответила Джухён, хотя Сынван, казалось, всегда видела её насквозь, и она приподняла бровь.   “Влюблена ли она в Лису Манобан”.   Слово «любовь», как всегда, заставило Джухён вздрогнуть.   Она бесстрастно отвернулась и уставилась в окно, потому что внезапно ей стало трудно смотреть Сынван в глаза. Вероятно, это был просто остаточный дискомфорт от толпы. Люди.   “Нет, но мне это и не нужно. Она сама со всем справится”.   “А если она в неё влюбится?” - настаивала Сынван. – “Если они смогут сблизиться, тогда ты…”   “Узы можно разорвать”, - резко перебила Джухён, не понимая, почему ей вдруг стало так холодно, но желая сменить тему. – “Если она хочет поступить так, то сможет”.   Она услышала, как Сынван резко втянула в себя воздух, вероятно, от твёрдости её тона, и внезапно почувствовала странную боль внутри.   Однако, когда Сынван заговорила, её голос был таким же ровным, как всегда.   “Конечно, ты права. Простите”, - внезапно сказала она водителю Джухён, вечно молчащему мужчине, которому так хорошо платили, что он притворялся глухим. – “Вы не могли бы сначала подвезти меня до дома?”   Водитель вежливо кивнул, но Джухён нахмурилась.   “Я думала-”, - начала она, но Сынван повернулся к ней с простой улыбкой и перебила её.   “Ты же знаешь, что завтра у меня ранняя смена, дорогая. Мне нужно хорошо выспаться, не так ли?”   “Конечно”, - медленно ответила Джухён, удивляясь, почему ноющая боль внутри неё начала разрастаться, и с ней становилось всё труднее бороться. – “Нам не… нам не нужно ничего делать сегодня вечером, Сынван-а. Если ты плохо отдохнула в последнее время”.   Мысль о том, что Сынван не спит, чувствует усталость и плохо себя чувствует, внезапно стала невыносимой. Она тут же выпрямилась в сиденье.   “Если у тебя нет возражений, пожалуйста, подумай о том, чтобы остаться у меня сегодня вечером, как мы и планировали. Я могу приготовить ужин, и мы сможем уложить тебя спать пораньше. Я даже могу поспать в свободной комнате, если тебе будет удобнее спать в одиночестве. Мой водитель может отвезти тебе на работу завтра утром”.   “Если бы я не имела возражений”, - поддразнила Сынван, и её голос стал на несколько тонов светлее, к физическому облегчению Джухён. Она часто поддразнивала Джухён за то, что та временами звучала странно официально, и это отражалось в её манерах и словах. – “Я бы согласилась, только если ты уверена, что это не доставит неудобств”.   Откинувшись на спинку стула, Джухён улыбнулась, одновременно жёстко и мягко.   “Я бы никогда не назвала тебя неудобством, дорогая”.   (Верно - размышляла Сынван, пока машина разворачивалась, чтобы вернуться в район Каннам. Но ты тоже никогда не называешь меня своей.   Она, конечно, не сказала этого вслух.   Но все равно было больно.   И она давно поняла, что есть только один способ избавиться от такой боли.   Она протянула руку, чтобы небрежно взять Джухён за руку, почувствовав лёгкое волнение от прикосновения к её прохладной коже, и непринуждённо положила её себе на бедро.   Джухён позволила ей это, выглядя удивлённой и немного озадаченной, хотя её взгляд быстро сменился знакомой тьмой, а затем она придвинулась ближе, и Сынван утонула в остром, приятном ощущении мятной привлекательности, а Джухён попросила водителя поднять перегородку...)

***

Тем временем заключительный командный ужин Red2Pink больше походил на вечеринку.   Они ничего не могли с этим поделать, отчасти потому, что все были наэлектризованы энергией и волнением после выступления, но также и потому, что никто из них не хотел, чтобы вечер заканчивался.   Прямо рядом с кампусом было кафе-хотпот, куда ходили все студенты, но, к счастью, в выходные они смогли найти место для шести человек, и дальше всё превратилось в контролируемый хаос. Сыльги удалось приготовить всё, что нужно, с небольшой помощью Дженни и без помощи остальных. У Чонхи не было опыта в готовке, Наён была слишком занята тем, что пыталась накормить Момо маленькими кусочками овощей (Момо позволяла это, хотя каждый раз её лицо ярко краснело), а Лиса была слишком занята тем, что пыталась взять себя в руки.   Дженни. Дженни. Дженни.   Особенность откровений, меняющих жизнь, заключалась в том, что после них наступал определённый период затишья. Как на автопилоте, как после контузии, и вечер то расплывался, то снова становился чётким - были моменты, когда она возвращалась в реальность, присоединялась к разговорам о стажировках и восхищалась их выступлением и выступлениями других, или пыталась помочь Сыльги не обжечься о плиту в центре стола, но потом всё снова исчезало, как только Дженни ловила её взгляд. Каждый раз, когда Дженни что-то делала, она брала кусочек мяса палочками для еды, аккуратно дула на него, очаровательно хмуря брови, и почему это так очаровательно, как она может выглядеть такой красивой, ничего не делая?   Ради собственного душевного спокойствия Лиса была очень рада, что Наён громко и с энтузиазмом предложила (читается как: потребовала) им пойти в их обычное место для караоке, и они сразу же согласились. До предстоящих выпускных экзаменов и оценок оставалась всего неделя, а это означало, что это были своего рода последние выходные, когда можно было напиться, а караоке всегда было хорошим местом.   И хотя соджу было отличным поводом обнять друг друга и подпевать под повторяющийся плейлист с лучшими хитами IU, это также означало, что мысли и взгляды Лисы блуждали чуть больше, чем было безопасно.   Все остальные были слишком увлечены происходящим, чтобы это заметить, но у Наён всегда был острый глаз, и она отвела Лису в сторону, слегка ухмыляясь, но абсолютно нежно.   “Знаешь, если даже мы с Момо-я можем взять себя в руки…”   “Это не так”, - сказала Лиса, слегка заплетающимся языком. – сколько шотов она выпила? Она винила Чонху за то, что та купил им всем выпивку, и старалась не думать о том, что её сердце всё ещё неустанно поёт: да, да, да, любовь, любовь, любовь.   “Иногда нужно просто быть храброй, Длинноногая”.   “Вы с Момо встречаетесь всего два часа, и теперь ты эксперт?” - попыталась пошутить Лиса, но под пристальным взглядом Наён смутилась.   “Это другое”, - наконец выдавила она, когда Наён, что было для неё нехарактерно, демонстративно промолчала. – “Ты уже знала, что нравишься Момо, а я не… Я даже не говорю, что я… Джен не такая. Это не…”   “Я немного знакома с Дженни-я, и если я могу что-то сказать о ней, так это то, что она никогда ни на кого не смотрела так, как смотрит на тебя”.   Эти слова причинили боль, гораздо большую, чем Лиса ожидала, и она обнаружила, что сжимает зелёную стеклянную бутылку так крепко, что ей самой стало больно.   “Остановись”, - прошептала она, ненавидя себя за то, что её голос внезапно стал таким слабым, но, по крайней мере, это заставило Наён прислушаться и замолчать, и хотя ей, казалось, было что ещё сказать, Чонха (да благословит её Господь) выбрала именно этот момент, чтобы врезаться в них обеих.   “Вы все тоже должны пообещать”, - сказала она, будучи более чем слегка навеселе и каким-то образом раздобыв ярко-фиолетовый микрофон вместо обычного чёрного и пару фиолетовых солнцезащитных очков в тон, хотя они были в помещении. И тогда Лиса поняла, что остальные разговаривали о своём - кроме, может быть, Дженни, которая сидела на диване рядом с отключившейся Момо и выглядела наполовину спящей.   “Обещаешь, что в следующем семестре мы все останемся вместе?”   Лиса поймала себя на том, что обещает, поймала себя на том, что выпивает за это, поймала себя на том, что Наён увлеклась разговором с Сыльги о том, что они могли бы сделать для весенних соревнований в следующем семестре, если бы были какие-то другие занятия, которые могли бы вывести их за пределы университета, и внезапно всего этого стало слишком много.   Шум, свет, другие люди, всепоглощающее чувство причастности и горько-сладкое счастье внутри неё.   Она была рада, что Дженни задремала и не пошла за ней на этот раз, потому что сама, спотыкаясь, вышла в пустынный переулок, вытащила телефон и стала набирать номер дрожащими пальцами, которые слегка соскальзывали с кнопок.   “Прия? Что… сейчас два часа ночи… что происходит?”   Голос матери звучал так, будто ее только что разбудили, что, вероятно, и было правдой. Лиса даже не подумала о разнице во времени, но ей было все равно, и все, что она могла сделать, - это опуститься на корточки на грязном полу переулка и попытаться дышать, стараясь заглушить рвущиеся из груди рыдания.   “Ты в порядке?” - раздался более низкий и грубый голос, сопровождаемый приглушёнными звуками, которые, как она знала, издавал её отец, пытаясь убедить мать успокоиться и не звонить в полицию сразу.   Ответ был нет, громкий, если коротко. А если длинно, то нет, и я скучаю по вам, и выступление было отличным, но я бы хотела, чтобы вы были там, и мне больно, и я думаю, что влюблена в Дженни Ким, и-   Ей не следовало звонить. Теперь они будут волноваться, а ведь всё должно быть хорошо, она должна быть в порядке, она должна быть на высоте и ни в кого не влюбляться, и она…   Она-   “Папа”, - попыталась она, сразу же возненавидев себя за то, что её голос прозвучал так же надломлено, как асфальт под ногами.   “Ты в порядке? Ты в безопасности? Твоя мама…”   “Я… я в порядке, пап, я в порядке, прости, просто… не могли бы вы… поговорить со мной немного?”   “Просто… поговорить?” - медленно ответил её отец, хотя и не засыпал её вопросами, как наверняка пыталась сделать её мать, вырывая у него телефон, и не злился, что она их разбудила.   “Да. Да”, - повторила Лиса, прерывисто выдохнув и вытерев нос и глаза рукавом. - “Просто… пожалуйста?”   Последовала пауза, приглушённый звук движения, а затем снова раздался голос её матери. Лиса зажмурилась, готовясь к натиску. Где ты, чёрт возьми, почему ты звонишь так поздно, ты плохо спала, что происходит?   “Мы с твоим отцом вчера ходили на рынок, потому что он настаивал на том, что пак-чой всё ещё достаточно хорош для блюда, которое он хочет приготовить, но я сказала, что нет, сезон уже прошёл. Помнишь то блюдо, которое он приготовил на свадьбу твоей кузины? Он хочет приготовить его для соседей, их дочь ждёт ребёнка, но я думаю, что лучше будет подать фрукты, и…”   Лиса не открывала глаз, хотя чувствовала, как медленно расслабляются мышцы её лица, пока она слушала знакомую интонацию тайского акцента своей матери. Это успокаивало, но всё равно причиняло боль, проникая в самую душу, - она скучала по мелочам, которых была лишена из-за своего отсутствия, и знала, что родители тоже чувствуют её отсутствие, конечно, чувствуют, это было в каждой паузе и в каждом тихом звуке на заднем плане, в котором она узнавала успокаивающее поглаживание отца по спине матери.   Это была такая боль, которая могла бы сплотить её, могла бы заземлить её, по сути, единственным способом, которым она когда-либо была успокоена.   (До Дженни, честно говоря, но… нет, она не станет думать об этом сейчас, она не может, Дженни, Дженни, Джен-   Прекрати это.)   Это было так жалко, на самом деле, терять самообладание. Упускать из виду главную причину, по которой она здесь оказалась, - что она делала в грязном переулке возле караоке-бара, пьяная, звонящая родителям, как будто она не взрослая?   Что бы они подумали о ней, если бы узнали?   (Невольно ей вспомнилось, как Дженни вошла в комнату, когда она разговаривала по телефону с родителями. Как они оба улыбнулись при виде неё, поблагодарив за то, что она позаботилась о Лисе, - как её мать позже лукаво говорила Лисе и даже в других телефонных разговорах, какая Дженни красивая, вежливая, как они хотели бы когда-нибудь с ней познакомиться.   Нет. Прекрати это.)   “Спасибо”, - внезапно и решительно перебила мать Лиса. Она снова вытерла лицо, вдохнула, позволяя холодному зимнему воздуху коснуться её тёплой, слегка опухшей кожи. – “Простите, что беспокою вас обоих. Всё в порядке…”   “Ты уверена, Лиса?” - спросил отец, и его голос был таким тихим и нежным, что она чуть не потеряла самообладание, но нет-нет, она могла с этим справиться.   Она слабо попыталась улыбнуться своей лучшей улыбкой, но они этого не увидели.   “Я уверена, папа. Пожалуйста, иди спать. Я только что закончила выступление в своей танцевальной группе и скучала по вам обоим, вот и всё”.   “Мы тоже по тебе скучаем. Все прошло хорошо?”   Лиса старалась не слишком остро реагировать на первое чувство, которое она испытала, и говорила как можно более ровным голосом.   “Очень хорошо. Я отправлю вам обоим видео позже. Ко мне также обращались несколько человек по поводу других возможностей, но я… Я расскажу вам об этом позже”.   Она пока не хотела говорить о летней стажировке или о чём-то подобном. Внезапно она почувствовала усталость, лёгкую тошноту, во рту остался привкус соджу.   Лиса пожелала им спокойной ночи и повесила трубку.   Она сделала несколько вдохов, чтобы снова прислушаться к звукам ночного Сеула и приглушённому звуку караоке в здании позади неё. Она слегка покачнулась, пытаясь выпрямиться, и изо всех сил старалась, чтобы голова не кружилась, пыталась заглушить то, что всё ещё пело внутри неё.   Затем она вернулась внутрь, чтобы встретиться лицом к лицу с умирающей музыкой.

***

Ночь закончилась так, как и следовало ожидать: Сыльги, ворча о своих обязанностях старшей онни, затащила чрезвычайно пьяную Им Наён и Хираи Момо, которая была на девяносто девять процентов пьяна, в такси. Чонха жила в противоположном направлении, так что она вызвала такси сама, после того как они ещё раз обнялись и подтвердили, что да, R2P встретят весенний семестр вместе, и да, они должны иногда собираться после экзаменов.   Лиса взяла такси для себя и Дженни - брюнетка весила почти столько же, сколько Момо.   “Я могу идти, Лиса-я”, - настаивала Дженни, и это прозвучало бы убедительнее, если бы её лицо не прижималось к щеке Лисы, когда она это говорила, и если бы она почти не опиралась на Лису, которая обнимала её за талию. От неё пахло яблочным сунхари, и Лиса поймала себя на том, что ей это совсем не мешает.   “Я так не думаю, детка”, - пробормотала она, стараясь говорить строго, но замолчала, когда с её губ по привычке сорвалось ласковое прозвище.   Привычка. Что ещё было привычкой к тому времени? Её рука, переплетённая с рукой Дженни; она поднимающая её по лестнице; надеть на неё ночную рубашку и настаивать, чтобы та хотя бы умылась, потому что знала, как Дженни заботится о своей ухоженной коже. Надеть на себя собственную ночную рубашку, которая была наполовину её и Дженни и постоянно висела в комнате Дженни, как и некоторые другие её вещи, просто для удобства, из-за привычки…   Это вошло у неё в привычку: нежно целовать Дженни в лоб, притягивать к себе, чтобы она положила голову ей на грудь, и тянуться через неё, чтобы выключить свет.   Лиса поймала себя на том, что делает всё это на автомате, и от этого всё стало ещё хуже. Она замечала эти мелочи и складывала их в пазл, похожий на сердце, - то, как она чувствовала себя такой умиротворённой рядом с Дженни, как будто это было её место, как подсознательно она думала о том, что на следующей неделе нужно будет попробовать приготовить что-нибудь, чтобы Дженни хорошо питалась во время подготовки к экзаменам по бизнесу, как она мысленно отмечала, что нужно купить лимоны для воды Дженни и, может быть, те закуски из водорослей, которые она любит, может быть, клубнику…   Нет.   Было трудно отгонять от себя подобные мысли, когда Дженни свернулась калачиком в её объятиях, а в воздухе витал тихий, сонный цветочный аромат и чувство умиротворения.   Дальше будет только хуже. Уже было хуже, слишком поздно, она зашла слишком далеко, но-   Лиса услышала свой тихий вздох.   Было невозможно оставаться твёрдой в своём решении, когда Дженни была рядом. Потому что у неё был миллион причин, почему она не могла любить её, но она любила, и она знала, что будет любить, сколько бы строгих разговоров с собой ни вела, чтобы сосредоточиться, чтобы думать только о танцах. Она уже забыла о звонке родителям, и что-то внутри неё пыталось убедить её, что это нормально - позволить себе это. Позволить себе Дженни.   Сколько раз она прислушивалась к этому странному, тихому теплу в своей груди?   И к чему это привело ее сейчас?   К этому - к Дженни, находящейся в центре внимания и во всех уголках её жизни, к вечной и необъяснимой связи, и мысль о том, что она может потерять Дженни - потерять своих друзей, конечно же, потерять танцевальную группу, всё - заставила её снова чуть не сломаться.   “Хм... все в порядке, детка?”   Дженни пошевелилась рядом с ней, словно почувствовав её дискомфорт, и Лиса упрекнула себя за то, что её сердце ёкнуло при звуке её голоса.   “Всё в порядке, Джен. Ложись спать, хорошо?”   Ей казалось, что она задерживала дыхание до тех пор, пока Дженни не сделала то же самое, и это сделало правду слишком очевидной. Потому что она знала, она знала, что Дженни Ким не любит, и это было нормально, это было бы нормально, Лиса не была настолько глупой или нуждающейся в ком-то, чтобы испортить всё из-за собственной беспечности. Она могла справиться с этим, всё было бы нормально, ей просто нужно было…   Время. Которого у неё не было. И пространство. Пространство…   Лиса могла бы побыть в одиночестве. Она могла бы держаться подальше, немного отдалиться от Дженни, хотя от одной мысли об этом у неё щемило сердце. Эта неделя в любом случае будет для них адской - она могла бы просто сосредоточиться на том, что ей нужно сделать, побыть наедине с собой какое-то время, а потом, на каникулах, попытаться снова понять, как жить.   Да. Она могла бы это сделать.   Всё будет хорошо. Дженни, скорее всего, даже не заметит разницы.